Текст книги "Алая роза Анжу"

– Короля зеленым юнцом уже не назовешь.

– Держится он именно так.

– Нет, я в это не верю.

– Как же объяснить близость королевы с Саффолком?

– Он привез ее в Англию, устроил брак, он первый англичанин, который отнесся к ней по-доброму… Он и еще кардинал. Ведь кардинала она тоже любит.

– А я уверен, что между Саффолком и Маргаритой существует связь.

Йорк нетерпеливо пожал плечами. Глостер слишком безрассуден, подумал он, вечно ввязывается во всякие авантюры. Вот и сейчас увлекся какими-то бредовыми фантазиями.

И все же некоторое время спустя в тавернах начали перешептываться: «А вы слышали?.. Похоже на правду… У меня есть знакомый служитель при дворе… И с кем бы вы думали – с Саффолком!»

Королева – любовница Саффолка! Невероятно! Ведь она такая юная, такая невинная.

– Не забывайте, – говорили другие. – Ведь она француженка. Сами знаете, какие они, французы.

– Люди говорят, что французы хотят вернуть себе все, что завоевал король Генрих. Бедняга перевернется в гробу.

– Ничего они у нас не получат. Об этом позаботится герцог Глостер.

В народе крепло убеждение, что в Вестминстере затевается недоброе. Министры короля ведут тайные переговоры с французскими послами, и от этих секретов добра не жди.

Королева наверняка убеждает мужа принять условия французов. Еще бы – ведь она дочь вражеского народа.

Маргариток уже никто не носил. Общественное настроение переменилось, теперь во всех бедах винили королеву.

Французам доверять нельзя, говорили люди. И недолгой популярности Маргариты настал конец.

* * *

Когда до Саффолка дошли тревожные слухи, он сразу догадался, где их источник. Дружба Йорка и Глостера внушала маркизу серьезные опасения. Эти двое заключили союз против него. Сплетня о любовной связи Саффолка с Маргаритой могла означать только одно: враги решили поссорить маркиза с королем.

Тянуть время не имело смысла. Было совершенно очевидно, что Мэн все равно придется отдавать. Королева изо дня в день убеждала в этом короля, а король был готов на что угодно ради мира – и ради того, чтобы ублажить свою королеву.

Иного выхода не было. Саффолк придерживался того же мнения, но боялся спешить, ибо знал, какое воздействие на народ произведут условия мира. Уж Глостер позаботится о том, чтобы всю вину свалили на него, Саффолка. Герцог замышлял недоброе – в этом можно было не сомневаться.

И Саффолк отправился к королю. Запугать Генриха оказалось нетрудно, тем более что он всегда готов был подозревать Глостера в самом худшем. История с колдовством герцогини произвела на Генриха самое зловещее впечатление. Он был уверен, что рано или поздно дядя устроит переворот, убьет его и сам усядется на престол.

Поэтому долго убеждать короля Саффолку не пришлось.

Недавно Глостер произнес в Парламенте длинную речь, в которой призывал разорвать перемирие. Он всячески разжигал антифранцузские настроения, и удар этот прежде всего был направлен против королевы.

– Вы видите, государь, что медлить больше нельзя, – сказал маркиз. – Не сомневаюсь, что Глостер действует заодно с Йорком. Он замышляет против вас недоброе.

– Это меня не удивило бы, – ответил король. – Его жена хотела меня извести, и, скорее всего, Глостер был с ней заодно. Теперь он снова взялся за старое.

– Государь, предлагаю выдвинуть против Глостера обвинение. Пусть держит ответ перед Парламентом.

Король заколебался. Как жаль, что кардинал все болеет и уединился у себя в Уолхеме. Можно было бы, конечно, и навестить старика, но тот в последнее вре-мя совсем отошел от государственных дел.

Придется принимать решение самому.

– А где Глостер сейчас? – Мне говорили, милорд, что он в Уэльсе.

– В Уэльсе? И что он там делает?

– Мутит воду, разумеется. Мне доносят, что герцог собирает там войско.

– Чтобы выступить против меня! О, как же мне надоел мой дядя! Сколько я себя помню, он всегда был мне врагом.

– Заставьте его явиться в Парламент и дать исчерпывающий ответ на все обвинения. Заседание Парламента состоится десятого февраля. Если вашему величеству угодно, Глостеру будет послан вызов.

– Да, такова моя воля.

И герцогу был отправлен приказ короля явиться на заседание Парламента, чтобы дать объяснения по поводу своих действий.

* * *

Вся страна была потрясена. Герцог Глостер скоропостижно скончался. Во всех городах и деревнях говорили только об одном: Глостера, конечно же, умерт-вили.

Рассказывали следующее. Герцог следовал из Лавенхема в Бэри. Многие его видели: такой же красивый, веселый, великолепный, как всегда. Люди встречали его восторженно, ибо он был в народе популярен, хоть и считался горячей головой. В народе говорили, что король – святой. Однако не всякий может быть святым, да и вообще с грешниками как-то спокойнее. Англичане любили Глостера, прощали ему все выходки и безрассудства. Особую популярность герцогу сыскала женитьба на женщине низкого происхождения, а также та преданная любовь, с которой Глостер к ней относился. Даже сейчас, когда герцогиня была обличена в государственном преступлении, он не оставлял попыток добиться ее освобождения. Популярность герцога не вызывала сомнений.

Так что же произошло? По дороге в Бэри герцога задержали королевские стражники и велели ему вернуться в свой замок. А через несколько дней герцог вдруг скончался – заболел и почти в одночасье умер. Никто не хотел верить, что смерть была естественной.

Правда, стояли холода и многие в ту зиму простужались, болели, умирали. Даже старики не помнили таких лютых морозов. Замерзла Темза, почти все реки в стране покрылись льдом. Герцог был уже не молод, жизнь вел беспутную, и все же невозможно было представить, что он умер от обычной болезни.

На следующий день после смерти тело усопшего было выставлено для обозрения, чтобы лорды, члены Парламента и народ убедились – никакого преступления не было. Однако многие вспомнили об Эдуарде II, который в свое время так же загадочно скончался в замке Беркли. Убийцы вонзили ему в зад раскаленный железный прут, от чего Эдуард и умер, а на теле не осталось никаких следов – лишь маска застывшего страдания на мертвом лице.

Король и его советники могли сколько угодно изображать скорбь, герцога похоронили в роскошном склепе, в королевском соборе Сент-Олбанс, однако подозрений это не рассеяло. Несчастного Глостера умертвили – в этом никто не сомневался.

Подозрения были усугублены еще и тем, что в доме Глостера арестовали всех слуг. Их обвинили в том, что они участвовали в заговоре, собираясь возвести покойного на престол. Незаконного сына Глостера – его звали Артур – и еще четверых дворян приговорили к смертной казни.

Король чувствовал себя глубоко несчастным. С одной стороны, он испытал неимоверное облегчение, когда узнал о смерти своего заклятого врага, однако расправа над остальными привела его в ужас.

– Эти люди замышляли покушение на вашу жизнь, – напомнила ему Маргарита.

– Ну и что? Они всего лишь выполняли приказы Глостера. Он один был во всем виноват.

– Он уже расплатился за свои прегрешения.

– Что вы имеете в виду? – быстро спросил Генрих.

– Я имею в виду, что теперь он держит ответ за свои грехи перед Господом.

– Надеюсь, с ним рядом в последний час был священник?

– Ах, Генрих, – засмеялась Маргарита. – Как можно до такой степени любить своих врагов?

Короля и королеву посетил Саффолк. Ему не хотелось рассказывать о слухах, будораживших страну, ибо эти сплетни задевали его лично. Какой абсурд – утверждать, будто он состоит в любовной связи с королевой! Алису подобные пересуды лишь повеселили бы, однако неизвестно, как к этому отнесется король.

Не следовало арестовывать людей Глостера. Если обвинить покойного в заговоре, то все еще больше уверятся, что Глостера убили.

Саффолк изложил свои соображения королю.

– Герцог умер так же, как и жил. Я имею в виду, что даже своей смертью он доставил нам сплошные неприятности. Не сомневаюсь, что против вашего величества существовал заговор. Однако расследование лучше прекратить, иначе будут говорить, что герцога… казнили без суда. А ведь мы знаем, что это не так. Пусть уж лучше не будет никакого заговора, и тогда слухи об умерщвлении Глостера прекратятся. Милорд, я думаю, лучше всего освободить задержанных.

Король охотно согласился. Обойтись без этих кошмарных казней? Что может быть лучше!

– Да-да, – сказал он. – Давайте их освободим. Они и так уже достаточно наказаны, ведь они находились на волосок от смерти. Отпустите их, и забудем о заговоре. Дядя умер от старости и беспутного образа жизни.

Домочадцев Глостера освободили, но слухи от этого не утихли.

Англичане упрямо твердили, что Глостера убили. Он был врагом Саффолка, королева тоже его ненавидела. Это она замыслила преступление, шептались в народе. Может, сама она и не убивала, но главная вина – на ней.

Давно ли лондонцы встречали Маргариту восторженно, бросали в воздух маргаритки. Теперь же ее называли неверной женой, убийцей или – еще того хуже – просто француженкой.

* * *

Маргарита не понимала, с чего вдруг подданные ее разлюбили. Когда она выезжала в город, никто больше не приветствовал ее, маргаритки исчезли, королева ловила на себе угрюмые, брошенные исподлобья взгляды.

В обиженном недоумении она спросила у Алисы:

– Почему меня винят в смерти Глостера?

– Без этого люди не могут, – сказала Алиса. – Моего Вильяма они тоже считают убийцей.

– Я действительно ненавидела Глостера, – сказала Маргарита. – Но ведь не я одна.

– Людям свойственно видеть в своих правителях злодеев, – вздохнула маркиза.

– Это расстраивает меня… и пугает.

Ничего удивительного, подумала Алиса, а вслух сказала:

– Вам нужно проявлять осторожность. Не показывайте виду, что смерть герцога вас радует.

Маргарита лишь пожала плечами. Ей всегда было трудно скрывать свои истинные чувства, а смерть Глостера действительно пришлась как нельзя более кстати.

Королева отправилась в Графтон повидаться с кардиналом. Пусть старик поможет ей советом.

Однако, увидев Бофора, Маргарита пришла в ужас. Со времени последней встречи кардинал очень изменился. Он был совсем плох. Маргарита поняла, что говорить с ним о делах невозможно. Из последних сил Бофор пытался изобразить веселость, приезд королевы был ему приятен.

Маргарита сказала, что он ей очень нужен. Попросила быстрее поправляться.

– Ничего, вы справитесь, – прошептал Бофор. – Приглядывайте за королем.

Разговор о Глостере он завел сам:

– Этого смутьяна больше нет. Что ж, так ему и надо. Представляете, кое-кто говорит, будто герцога устранил я! – Кардинал с трудом улыбнулся. – Сами видите, такое дело мне уже не по силам.

– Эти люди готовы на все! Абсолютно на все! – яростно вскричала Маргарита.

– Так оно и есть. Но ничего, сплетни быстро забываются. А рождаются они так. Люди смотрят по сторонам, спрашивают друг друга: «Кто был врагом Глостера?» И отвечают: «Как кто? Кардинал!» Всем известно, что мы с Глостером враждовали. Все меня знают, я на виду много лет. Я-то всегда знал, что Глостер опасен и для престола, и для Англии. К сожалению, другие этого не понимали. Хотя родной брат Глостера, герцог Бедфорд, был того же мнения, что и я. И вот Глостер умер. Больше он вам неприятностей не доставит. И еще, дитя мое. Простите, что столь дерзко разговариваю со своей королевой, но вы для меня действительно любимое дитя, я высоко вас ценю и очень в вас верю. Будьте опорой нашему королю. Он вас любит. Да разве вас можно не любить? Наставляйте его, оберегайте его. Защищайте короля. Он нуждается в вашей поддержке. Он со всех сторон окружен врагами… Правда, теперь злейший из них мертв. И все же будьте бдительны…

– Обещаю! – страстно воскликнула Маргарита. – Но вы говорите так, словно собираетесь нас покинуть. Ни в коем случае, я это запрещаю! Вы мне нужны, оставайтесь в живых!

– Благослови вас Боже, – улыбнулся кардинал.

Она села возле изголовья и увидела, что он совсем обессилел. Бофор хотел приподняться, когда она уходила, но Маргарита ему не позволила. Она наклонилась и поцеловала его на прощание.

– Скоро я навещу вас вновь.

Но эта их встреча была последней – через несколько недель кардинал скончался.

Маргарита очень горевала. Она потеряла не только заклятого врага – Глостера, но и самого дорогого друга – кардинала Бофора.

* * *

Алиса Саффолк была сильно обеспокоена. Ей очень не нравились слухи, ходившие о смерти Глостера. Маркиза решила поговорить на эту тему с супругом.

– Напрасно вы тревожитесь, – уверил он ее. – Смерть Глостера – настоящий для нас подарок.

– Да, так оно и было бы, умри он при менее таинственных обстоятельствах.

– Ничего, о таинственности скоро забудут, а выгода налицо. Глостер был несметно богат. Его жена, осужденная колдунья, на наследство претендовать не может. Сейчас произойдет раздел владений герцога. Обещаю вам, что изрядный куш наследства достанется нам.

– Я сейчас думаю не о поместьях.

– Еще раз говорю: не нужно волноваться. Все будет хорошо. В основном земли Глостера достанутся королеве, но кое-что перепадет и нам.

Алиса вздрогнула.

– Что с вами?

– Ничего, милорд. Если вы говорите, что все будет хорошо, значит, я не беспокоюсь.

Он серьезно взглянул на нее. Саффолк души не чаял в своей жене и не уставал благодарить судьбу, что женился на такой женщине. Она родила ему двоих сыновей и дочь. Брак во всех отношениях был счастливым. Кроме того, Алиса была мудра, и он привык прислушиваться к ее мнению. Поэтому, немного поколебавшись, Саффолк был вынужден признать, что у него на душе тоже неспокойно.

– Глостер был мне враг, – сказал он. – Однако он был глуп…

– Вот именно. Теперь вы понимаете, к чему я веду.

– Да, герцога сменит другой враг… И он будет гораздо умнее.

Алиса кивнула:

– Мы оба знаем, о ком речь.

– Йорк, – коротко ответил Саффолк.

– В отличие от Глостера он осторожен и умен.

– Если бы у короля родился наследник… Тогда Йорку было бы не на что рассчитывать.

– И все равно его следовало бы опасаться. Он человек целеустремленный и терпеливый – дожидается своего часа.

– Если королева родила бы сына, народ полюбил бы наследника, а Маргарита вернула бы себе утраченную популярность.

– Когда только это произойдет?

– Никаких признаков?

– Увы. Маргарита сразу бы мне рассказала. Я знаю, что она сама с нетерпением ждет материнства.

– Да, появление принца все бы переменило. Может быть, англичане даже снова полюбили бы маргаритки.

– Нужно молиться Господу, чтобы королева родила.

– Да, будем молиться. Нам нужен этот ребенок. А пока давайте не будем излишне беспокоиться из-за Йорка. Он понимает, что его час еще не настал.

– И все же он ждет своего часа, – заметила Алиса.

– А ребенок непременно родится. Почему бы и нет? Король и королева молоды, здоровы, любят друг друга. Просто они оба слишком робкие и слишком хотят этого ребенка. Вот у них ничего и не получается.

Алиса взяла мужа за руку:

– Милорд, остерегайтесь Йорка.

Маркиз кивнул.

Через несколько дней он явился к жене в самом лучезарном расположении духа.

– У меня новости, любимая. Думаю, они вам понравятся.

Алиса смотрела на него с нетерпением.

– Герцог Йорк высылается в Ирландию.

– Высылается?

– Да, по сути дела это ссылка. Король назначил его губернатором Ирландии на десятилетний срок. Таким образом, мы надолго избавимся от герцога.

– Представляю, как он бесится.

– Еще бы! Но что он может сделать? Не может же он сказать: нет, я лучше останусь в Англии и заберу у вашего величества корону! Пришлось герцогу сделать хорошую мину. Уверен, что он будет откладывать свой отъезд, сколько сможет. Ничего, от Ирландии ему не отвертеться.

– Генрих поддержал вас?

– Да. Мне достаточно было подбросить ему эту мысль, а Маргарите – горячо одобрить ее, и вопрос был решен. Королеве я объяснил все заранее.

– Очевидно, теперь перед решением важного вопроса лучше сначала сходить к королеве, а уже затем к королю.

– Истинно так. Маргарита намерена править страной, а Генрих счастлив, что она облегчает ему тяжкое бремя государственной власти.

– Что ж, новости и в самом деле хорошие.

– Это еще не все. Мне попутно достались кое-какие титулы. Как вам известно, ранее я уже стал графом Пемброк.

– Графство раньше принадлежало Глостеру? – тихо спросила Алиса.

– Да. Кроме того, меня назначили первым лордом-камергером, губернатором Дувра и комендантом пяти портов. Кроме того, я получил звание адмирала Англии. Ну как?

– Сколько почестей! У меня захватывает дух, и у вас, милорд, я полагаю, тоже.

– К тому же, миледи маркиза, как вы отнесетесь к тому, что отныне вас будут называть «миледи герцогиня»?

– Значит, еще и это?

– Да. Перед вами, сударыня, герцог Саффолк.

– Должно быть, король очень доволен вами. Он вас любит.

– Не только король, но и королева, – ответил новоиспеченный герцог.

«СВЯТОЙ НИКОЛАЙ ИЗ ТАУЭРА»

Никогда еще Генрих не чувствовал себя таким счастливым. Он наслаждался семейной жизнью, доверял своим министрам, которых возглавлял герцог Саффолк. Единственным расстройством была смерть кардинала Бофора. Генрих очень опечалился по этому поводу, а королева погрузилась в траур. Она привязалась к старику всей душой и была очень растрогана, узнав, что кардинал завещал передать ей алые портьеры и кровать из комнаты, где она ночевала во время визитов в Графтон.

– Я буду бережно хранить эти вещи, – сказала Маргарита, но всякий раз, глядя на кровать, заливалась слезами.

Однако время залечивает раны, и королева вновь воспряла духом. Она и Генрих увлеклись строительством. Недалеко от Виндзора король возводил колледж Пресвятой Девы Марии. Местечко называлось Итон. Генрих объяснил жене, как будет выглядеть здание, сколько школяров получат здесь прекрасное образование. После колледжа они смогут учиться дальше, в университете, строительство которого велось в Кембридже. Там строился Королевский колледж, полное название которого звучало так: Королевский колледж в честь Богоматери и Святого Николая.

Все это было Маргарите очень интересно. Она сказала, что хочет построить собственный колледж.

Король с радостью согласился, думая, что тратить деньги на строительство и науку куда приятнее, чем воевать.

Королевская чета отправилась в Кембридж, и там Маргарита встретилась с Эндрю Докетом, ректором колледжа Святого Ботольфа. Тот был польщен высочайшим визитом и сообщил, что фундамент здания уже заложен. Для дальнейшего строительства не хватает средств, но, раз их величества удостоили проект своим августейшим вниманием, с деньгами проблем не будет. Может быть, королева возьмет новый колледж под свое попечительство?

Первоначально учебное заведение должно было получить имя Святого Бернарда, поскольку прежде Докет возглавлял лицей Святого Бернарда. Однако достопочтенный доктор выразил готовность изменить название будущего учебного заведения. Было решено, что он будет считаться колледжем королевы и носить двойное имя – Святой Маргариты и Святого Бернарда.

Так у Маргариты появился свой собственный проект – такой же, как у короля. Теперь они немало времени проводили вдвоем, оживленно обсуждая планы строительства, а также разговаривая о будущем своих колледжей. Оба супруга живо интересовались литературой. Маргарита очень любила новеллы Боккаччо и часто читала Генриху вслух. Еще одним любимым развлечением королевы стала охота. К этому времяпрепровождению Генрих относился с меньшим энтузиазмом, чем она, однако Маргарита после сидения над книгой любила мчаться вскачь по полям за зверем. Она обгоняла других охотников и нередко сама наносила загнанному животному смертельный удар. Генрих же терпеть не мог крови, даже если это была кровь зверя.

Однажды королева узнала, что кое-кто из придворных позволяет себе охотиться в королевских лесах, и тут же строго-настрого запретила подобные вольности – дичь должна принадлежать только их величествам и больше никому. При этом Маргарита даже не посоветовалась с Генрихом, что лишний раз продемонстрировало властность ее натуры. С какой стати она должна советоваться с королем? Ведь он и так дает ей все, о чем она просит. Генрих и в самом деле не подумал бы ей отказывать – ведь Маргарита доставляла ему столько счастья. Он обожал свою прекрасную королеву, и она платила ему тем же. Злосчастная война с Францией подходила к концу. Свадьба короля открыла ворота миру. Книги, музыка, Маргарита, новые колледжи – все это приносило Генриху подлинное блаженство.

Правда, наследника все не было, и это внушало некоторые опасения. Но ничего, они с Маргаритой еще так молоды, у них все впереди.

Когда родится принц, идиллия станет полной.

Генрих скорбел по кардиналу, но, как бы компенсируя эту утрату, в мир иной отошел и Глостер, давний и заклятый враг. Йорк едет в Ирландию – хотя, надо сказать, его сборы что-то затянулись. Страной управляет верный и мудрый Саффолк. Ничто не мешало Генриху наслаждаться жизнью.

О, какие счастливые настали времена! Они с Маргаритой совершали паломничества по английским монастырям, доезжали до Линна и даже до Дурхема, находившегося на севере страны.

В это время пришла очередная почта из Франции, в том числе и письмо королеве от ее отца. Он писал, что мирные переговоры слишком затянулись. Ради блага обоих королевств следует вернуть герцогство Мэн Франции. Маргарита тщательно обдумала эту проблему. Она знала, что англичане не желают расставаться со своими французскими владениями, главнейшим из которых был Мэн. Ничего не поделаешь, придется смириться с неизбежным. Мэн принадлежит Франции, к тому же после его возвращения Рене вновь станет полновластным владетелем Анжу.

Она написала отцу письмо: «Я постараюсь сделать все, что в моих силах, дабы выполнить ваше желание, дорогой отец».

Однажды, после особенно приятного дня, когда они с Генрихом посетили строительство колледжей и немного поспорили – чей колледж лучше, Маргарита взялась за дело. Она была особенно хороша, весела и очаровательна. Глядя на нее, Генрих не уставал благодарить судьбу, пославшую ему такую жену.

Когда они вернулись домой, Маргарита села возле ног короля, взяв книгу. Она немного почитала вслух, а потом отложила фолиант и сказала:

– Ах, как мне хотелось бы, чтобы наступил настоящий мир. Вот бы покончить с войной, родить ребенка, и тогда я была бы совершенно счастлива.

– Ребенок обязательно будет, – сказал Генрих. – А что касается мира… Мы ведь и так больше не воюем.

– У нас всего лишь перемирие! – воскликнула Маргарита. – Что такое перемирие? Это значит, что в любой миг снова может начаться война.

– Верно, – грустно согласился король.

– Перемирие ничего не стоит разорвать.

Генрих лишь покачал головой.

– Все дело в герцогстве Мэн, – гнула свою линию Маргарита. – Если бы не оно, с войной было бы раз и навсегда покончено.

– Если бы я был уверен… – Генрих не договорил.

– В чем? – оживилась королева. – Что война закончится, если мы отдадим Мэн?

– Да! Именно это я и хотел сказать.

Маргарита поднялась, обняла мужа за шею.

– Считайте, что этот вопрос решен, – объявила она.

– Но Парламент…

– Что такое Парламент? Генрих, вы ведь король! Я не могу допустить, чтобы вами кто-то помыкал. Вы сами решаете, что можно, а что нельзя.

– Верно, я сам решаю, – согласился Генрих.

Она принесла бумагу и перо.

– Пишите. Сообщите Карлу, что вы возвращаете Мэн… в обмен на мир.

Король колебался не более минуты. Маргарита была так взволнована, так прекрасна, а сколько в ней мудрости! Гораздо больше, чем у него. Во-первых, очень не хочется ее расстраивать, а во-вторых, Англии действительно нужен мир.

Маргарита своего добилась. Король согласился отдать французам Мэн.

* * *

Итак, Англия уступила. Эдмунд Бофор, герцог Сомерсет, приходившийся племянником покойному кардиналу, вместе с Адамом Молейнсом, епископом Чичестерским, отправились во Францию согласовывать условия мира.

Однако французский король не торопился с подписанием. Он хотел гораздо большего, хоть и понимал, что сразу все получить не удастся. Ему нужно было, чтобы англичане окончательно убрались с французской территории и официально отказались от притязаний на французскую корону. На это они так просто не согласятся, но и возвращение Мэна было немалым достижением. В конце концов, Карл согласился в обмен на Мэн продлить перемирие на два года.

Английский Парламент был в затруднении. Возвращение герцогства Мэн вызвало немало возражений, хотя все понимали, что средств на продолжение войны нет. Король Карл, казавшийся в юности полнейшей бездарностью, поразительным образом преобразился, и его королевство богатело день ото дня. Английский же король был противником войны и не обладал никакими стратегическими талантами. Таким образом, продолжать войну Англия не могла, но все же хотела извлечь хоть какую-то пользу из былых побед.

Государственные мужи пришли к выводу, что возврат французам герцогства Мэн был серьезной ошибкой, виноваты в которой королева и герцог Саффолк.

Впрочем, перемирие тоже пришлось как нельзя более кстати. За два года можно будет, повысив налоги, собрать новую армию. Только бы народ не взбунтовался. Вся страна словно чего-то ждала, напряжение нарастало.

Тут-то и разразилась беда. Один из английских военачальников, Франциск Арагонский, видя, как возрастает сила французов, решил нанести упреждающий удар и вторгся в Бретань. Ему удалось захватить несколько крепостей и взять с боем город Фужер.

Эта безрассудная авантюра была французам только на руку – получалось, что англичане сами нарушили перемирие. Раз так – войну можно продолжать. А к войне французы подготовились основательно. Им понадобилось совсем немного времени, чтобы отбить у англичан всю Нормандию.

Эта утрата повергла англичан в траур – ведь Нормандией они владели еще со времен короля Иоанна. Именно оттуда в Англию вторгся когда-то Вильгельм Завоеватель.

Весь народ клокотал. Давно ли Генрих V одерживал великие победы? Прошло немногим более тридцати лет после грандиозной виктории при Азенкуре.

И вот такое несчастье! А началось все с уступки французам герцогства Мэн. Кто в этом виноват? Только не король – он слишком слаб. Короля, конечно же, заставили – его министры, великий герцог Саффолк и королева. Герцог Сомерсет? Он дурак. Позволил французам разбить себя! Его и епископа Молейнса нужно повесить.

В стране назревала смута.

Идиллическому существованию королевской четы наступил конец.

Генрих не мог понять, в чем дело. Потеря французских владений? Ну и что? Разве мало короне одной Англии? Генрих хотел, чтобы его народ был счастлив, чтобы в стране процветали ремесла и искусства, чтобы люди наслаждались музыкой, учились наукам. Зачем нужна война? Потерянные французские владения? Ну и ради Бога! Пусть лучше англичане думают о том, как обустроить жизнь на своем острове.

К королю явился Саффолк, бледный и встревоженный. От всегдашней самоуверенности герцога не осталось и следа.

– Милорд, миледи. – Он взглянул на королеву, зная, что она лучше, чем Генрих, представляет себе истинное положение дел. – У меня плохие новости.

– Неужели еще кто-то умер? – вскричал Генрих. – Видно, мы мало молились.

– Молитвой не исправишь того, что произошло, государь. Епископ Молейнс отправился в Портсмут, чтобы расплатиться с моряками, перевозившими во Францию войска. Он остановился в госпитале, который называется Дом Божий.

Маргарита прижала руку к груди, чтобы унять сердцебиение. Почему Саффолк медлит? Видно, боится сообщить нечто страшное.

– Милорд Вильям, – сказала она, – не томите нас, говорите.

– Миледи, моряки устроили шум, стали кричать, что им заплатили мало, что епископ забрал их жалованье себе. Молейнс ответил им сурово, обозвал их дураками. Тогда они крикнули ему: «Ты продал французам Нормандию!»… А потом они набросились на него.

– Проклятье и еще раз проклятье! – воскликнул король. – Неужели они причинили ему вред?

– Они убили его, милорд. Так избили, что епископ в скором времени скончался.

Маргарита взглянула на Генриха и увидела, что тот смертельно бледен. Так происходило всякий раз, когда король слышал о насилии.

– Грязная чернь! – крикнула Маргарита. – Как я ее ненавижу! Тупая, бессмысленная…

– Это свидетельствует о настроениях в народе, – медленно произнес Саффолк.

И он был прав. Его враги усиливались. Причиной тому была потеря герцогства Мэн, сдача французам Руана. Виновниками всех этих бед считали Сомерсета и Молейнса, который уже заплатил за свои ошибки жизнью, однако главным злодеем выставляли Саффолка.

Через несколько дней после убийства епископа герцог оказался в Тауэре.

* * *

Герцогиня Саффолк явилась к коменданту Тауэра и попросила пропустить ее к мужу.

Он сидел один в небольшой камере. Алиса бросилась к нему, крепко обняла.

– Вильям, как это могло произойти? Как они посмели!

– Я – козел отпущения, Алиса.

– Но нужно что-то делать! Это возмутительно! Ведь есть король, королева…

– Они бессильны что-либо изменить.

– Но ты честно служил своей стране.

Саффолк молчал. Он и в самом деле верно служил Англии, однако не забывал и о собственной корысти. Что верно, то верно.

Он опустил голову, закрыл лицо руками.

– Вот и сбылось пророчество. Помните, как много лет назад предсказатель напророчествовал мне, что я спасу свою жизнь лишь в том случае, если сумею уйти от Тауэра. Если же нет – меня ждет гибель.

– Такого рода пророчество годится для всякого человека, – язвительно ответила Алиса. – Выкиньте из головы все эти глупости. Ничего страшного не произойдет. Вам дадут возможность высказаться, и станет ясно, что вы ни в чем не повинны.

– На меня свалят вину за Мэн.

– Но у нас не было другого выхода. Такова была цена мира.

– Мира добиться все равно не удалось, а теперь меня еще обвинят и в потере Нормандии.

– Вас ведь там не было! Войсками командовал Сомерсет.

– Это не имеет значения. Они хотят, чтобы я оказался виновным, и они своего добьются. На меня и так уже навешивают слишком многое.

Оба замолчали. Саффолка и в самом деле подозревали слишком во многом – и в убийстве Глостера, и в преступной связи с королевой.

Когда судьба отворачивается от человека, ближние набрасываются на него хуже волков.

– И все же не будем отчаиваться, – сказала Алиса. – Я поговорю с королевой.

– Только осторожнее. Королеву они тоже ненавидят. Не будем подставлять ее под удар – это нас не спасет, а ей причинит вред. Будьте терпеливы, Алиса. Мне предстоит объясняться с Парламентом, и я сумею за себя постоять, можете не сомневаться.

– Но если они решили во что бы то ни стало объявить вас виновным…

– Это еще придется доказать. А хитрости и изворотливости мне не занимать, иначе я не достиг бы положения, на которое зарятся многие.

– Я знаю, Вильям, и верю в вас. Вы справитесь с этой бедой так же успешно, как справлялись с несчастьями и проблемами прежде. Просто мне тяжело видеть вас в таком месте…