Текст книги "Ген Любви"

Глава 15

Когда я изучал анатомию, мне в голову пришла мысль, что жизнь человека – ровно такая же анатомия. Огромное сплетение дорог в виде вен, диафрагм, всевозможных рубцов. Когда ты изучаешь человека, то ищешь источник болезни, чтобы найти и попытаться избавить человека от него. Возможно, и анатомия жизни так же напоминает нам, чтобы мы не оступались, не повторяли старых ошибок и преодолевали трудное, выпавшее нам. А если не получается не повторять, то так и будешь зубрить изо дня в день науку жизни.

Наполненный счастьем, я тихо прикрыл дверь в комнату Полины и пошел к себе. Вдруг рядом открылась дверь, и я увидел недовольного Алана, который буравил меня синим светом своих глаз.

– Дил, – мрачно зашептал он, смотря не на меня, а на дверь комнаты Полины, – как ты мог? Она не та, кому подходят случайные связи. Поли… я знаю ее, просто секс – не для нее, а ты предпочитаешь не иметь обязательств. Я, между прочим, с твоей сестрой…

– Алан, посмотри мне в глаза, пожалуйста, – мягко перебил я его. – Я не спал с ней. Пойдем ко мне в комнату и там поговорим, пока ты весь дом не перебудил.

Алан недоверчиво посмотрел на меня, затем неуверенно кивнул и тихо поплелся вслед за мной.

– Ну? – с порога начал Алан.

– Что ну? – переспросил я его.

– Ты меня сюда позвал. И я хочу услышать твои объяснения, – потребовал Алан, залезая на мою кровать. – Ты слишком ветреный.

– Алан, а чем ты отличаешься от меня? Получается, ты влюбился в мою сестру, а у меня, значит, нет права на любовь?

– Нет, я этого не говорил. Просто ты уверен, что любишь ее?

– Алан, если ты еще не понял, я без ума от Поли и думаю только о ней. Я понимаю твое беспокойство. Я не собираюсь ее использовать или обидеть. И пока не придет время, ничего между нами не произойдет, мы так решили, – признался я, но, увидев сомнение на его лице, понял, что он мне не верит. – Ну скажи мне, какой резон мне уходить от нее, если мы, по-твоему, спим? Я мог бы остаться до утра. И так все знают, что мы теперь вместе. И посмотри на меня, я полностью одет. Если бы посреди ночи я вышел от нее, то нацепил бы шорты… Примерно так я это представляю. Да и не убегают от девушки, которую любят, сразу после секса.

– Резонно, – кивнул Алан, – а что вы тогда делали?

– Мы разговаривали. Кстати, из-за сестер, тебя и Уолтера я никак не мог с ней нормально поговорить, объясниться, рассказать о своих чувствах. Вы мелькаете перед нами целый день – то завтрак, то на обед мясо жарить – и постоянно мешаете. Вот мы и смогли поговорить, только когда все отправились спать.

– Ясно. – Алан тяжело вздохнул и криво улыбнулся.

– Алан, я хочу тебя спросить, – осторожно начал я, – почему ты так болезненно воспринимаешь все, что касается Поли? Ты уверен, что не испытываешь к ней чувства более глубокие, чем дружба?

Алан молчал какое-то время, явно обдумывая свой ответ.

– Когда она появилась, – отозвался он, – мне показалось, что я нашел сестру. Почему-то где-то в подсознании я боюсь, что с ней может что-то случиться. Что ее может поджидать опасность. Я не знаю, почему у меня такие мысли. – Алан пожал плечами. – У Миры никогда не было подруг. Теперь они обе для меня очень дороги. И я знаю одно: если что-то плохое случится с Поли, Мира уже не будет той, какой мы ее знаем. И тогда я буду несчастлив. – Алан умоляюще посмотрел на меня. – Дилан, прошу тебя, береги Поли. Я всегда удивлялся, как девушки после одной ночи с тобой так сильно западают на тебя. В тебе заложен какой-то чудовищной силы магнетизм. Я при своей внешности довольно легко расставался. С некоторыми мы оставались друзьями, но ты… – Он скривился, как от боли. – Ты другой. К тебе девушки в Стэнфорде в очередь выстраиваются. Пожалуй, только Глория легко с тобой разошлась, и я даже зауважал ее за это. Остальные притягиваются к тебе так, что потом их ломает, как от наркотика. Я не хочу, чтобы ты ломал Поли. Ты должен понять: если ты с ней, то больше у тебя никого не должно быть. Она достойна счастья, и я уверен, что многие в университете мечтают очутиться на твоем месте. И я, наверное, все время буду подозревать, что когда-нибудь ты взбрыкнешь и снова найдешь себе другую. Сказать по правде, я готовлюсь к этому дню.

– Теперь наконец-то понятно, – кивнул я, – у самого есть сестры. Алан, послушай меня. Я не вру. Ни себе, ни Поли. Мои чувства к ней такие же серьезные, как и намерения. И я ее не трону пальцем, если она этого не захочет. Но хочу напомнить тебе, что ты, конечно, терпел чуть больше полугода, но и Мира тогда была несколько помладше. Поли восемнадцать, так что отнесись соответственно к нашим чувствам и отношениям. Ты отлично знаешь мое отношение к девушкам. Сам я никогда не бегал за ними, Глорию не ревновал. Но сейчас, с Поли, все по-другому. Сначала, когда увидел ее впервые, начал повсюду искать ее. Думал, с ума сойду, если не найду. Увидев ее с тобой и Мирой, он будто получил удар, причем двойной: я нашел ту, которую искал, да еще она оказалась лучшей подругой моей сестры. С первого дня знакомства я постоянно искал повода увидеться и быть поближе к ней, а еще я теперь знаю, что такое ревность.

– А все-таки ты ее влюбил в себя или она сразу в тебя влюбилась? – зевая, спросил Алан.

– Она сразу влюбилась, но очень стеснялась меня, пугалась того, что чувствовала ко мне, и очень страдала, когда мы расставались хоть ненадолго. На этом этапе нам достаточно и таких отношений. Пока нам не будет дан сигнал. А потом у нас вся жизнь впереди и… – Я взглянул на Алана и усмехнулся: он ничего уже не слышал, мой друг спал, как младенец, успокоенный моей исповедью.

– Ну, Алан, ну ты даешь! И где мне теперь спать?

Мне ничего не оставалось, как пристроиться рядом, благо кровать позволяла.

За дверью на разные лады бубнили голоса. Приоткрыв глаза, первым, что я увидел с утра пораньше, оказалась спящая физиономия Алана. Скосив глаза, я увидел, что его нога лежит на моем бедре. Повернул голову, и перед глазами заплясали ехидные лица Уолтера, Полины и Шани, а также Мирабель, снимавшей нас на видеокамеру.

– Который час? – спросил я.

– Скоро час дня, – заявил Уолтер. – Хотел спросить, голубки наконец-то обрели друг друга?

– Аларм, подъем! Нас раскрыли! – засмеялся я и растолкал беспробудно спящего Алана.

– Ну чего вы все так орете? – Алан приоткрыл глаз и, увидев перед собой всего лишь меня, удивленно спросил: – Ты чего тут делаешь? И где Мира?

– Это я должна спросить, что ты делаешь в кровати Дилана? – спросила Мирабель.

Алан резко сел. Он таращился еще сонными глазами на всех по очереди.

– Я что, уснул ночью у тебя?

– Да! – с серьезным видом кивнул я.

– Мира, немедленно отключи камеру и сотри этот ужас. Я не хочу этого видеть! – потребовал Алан.

– Ни в коем случае, – стал протестовать Уолтер, – вы были так прекрасны, лицом к лицу, ножка за ножку!

– Убью! – заорал Алан и бросил подушку в Уолтера.

– А почему вы все оказались в моей комнате? – с любопытством спросил я.

– Я проснулась и не нашла рядом Алана, – начала рассказывать Мирабель, – и пошла искать его.

– Она решила, что он уже опустошает холодильник, но на кухне нашла только нас с Уолтером, – отозвалась Шания.

– Потом появилась Поли, и мы вместе пошли искать Алана, – вставил Уолтер и посмотрел на Полину: – Ты обязана создать картину, только нарисуй их обнаженными.

– Поли, если ты это сделаешь, даже и не обнаженными, я откажусь от опекунства, – пригрозил ей пальцем Алан.

– Думаю, ей станет легче и мне тоже, – засмеялся я, – поэтому рисуй скорее.

– И ты туда же, а еще другом называешься! Чего ты не отправил меня спать, раз увидел, что я уснул?

– Ну, ты такой красивый во сне, я не мог совершить такое святотатство! – ответил ему я.

Алан засмеялся и накинулся на меня, Уолтер, издав воинственный клич, ринулся к нам на кровать.

Остаток дня пролетел очень быстро, и я с горечью думал о том, что Полина сегодня уедет домой. Конечно, я увижу ее завтра, но я хотел, чтобы она всегда была рядом, в нашем доме и под моей защитой. Когда я уехал, ощущение одиночества захлестнуло меня одной огромной волной.

⁂

В ночь за несколько дней до начала рождественской недели мне вновь приснилась она. Полина была обнажена. Я нежно целовал родинку на ее правой груди и тут же проснулся.

Ощущения были до странности реальными. Я тупо смотрел в потолок, но ощущение реальности происходящего во сне не проходило. Удивляло другое: я впервые не чувствовал того болезненного состояния, которое испытывал после предыдущих снов. Только немного кружилась голова, подташнивало и сильно билось сердце. Придя в себя, я решил, что это не осознанное сновидение, а самый обычный сон.

На следующий день в университете по ее глазам я сразу понял, что этот сон она тоже видела. Я испытывал не меньшее смятение, чем и она. Обсуждать у всех на глазах общие сны мы не могли и договорились встретиться после занятий. Когда я увидел ее снова, она разговаривала с Брайсом. Конечно, как только я ее увидел, она сразу почувствовала мое приближение и тут же повернулась, ища меня глазами. Брайс тоже меня заметил и попрощался до того, как я подошел.

– Что он хотел? – Я взял Полину за локоть, тем самым предъявляя на нее свои права. – Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

– Я призналась ему, что люблю тебя.

– И как он отреагировал? – Я притянул ее к себе и обнял.

– Он считает, что тебе повезло. – Она взглянула на меня, и я вновь увидел в ее глазах нечто новое. Она пыталась спрятаться от моего взгляда, но мечтательное выражение выдавало все ее мысли. Это была удивительная перемена в наших взаимоотношениях.

– Мне сказочно повезло, и я до сих пор не верю до конца своему счастью. А послезавтра, уверен, повезет еще больше. Ты переезжаешь к нам на все рождественские каникулы. И я видел сон. – Я лукаво взглянул на Полину. – У тебя есть родинка на правой груди.

– А я на тебе родинок совсем не заметила, – отозвалась она. – И знаешь, это первый сон, который не вызвал у меня болезненного состояния.

– И у меня. Может быть, процесс пробуждения Гена Любви завершается?

Нас уже не удовлетворяли поцелуи. Они кружили головы, опьяняли, будили эмоции. Но сон явно показал, что в первую очередь Полина готова подняться на следующую ступень, где я ждал ее.

А еще через сутки Анна и Андрей улетели в Москву, а я привез Полину к нам домой. Новый год решено было справлять в клубе с многочисленными университетскими друзьями. Когда вечером перед праздником я зашел за Полиной, то в первый момент потерял дар речи. Она была необыкновенно прекрасна в кремовом, будто из воздуха сотканном платье. Но ее прическу, серьги и подведенные глаза я видел в том своем сне. Похоже, что наша первая ночь случится сегодня, как раз на Новый год. И почему-то пришло в голову, что Полина, скорее всего, вряд ли догадывается об этом. Откуда бы ей знать, что именно я видел во сне? Мое сердце бешено колотилось, и приятное тепло разлилось по всему телу. В клуб мы поехали парами на трех машинах, не сговариваясь решив, что в эту ночь не будем зависеть друг от друга.

Многие мои однокурсники провожали Полину заинтересованными и восхищенными взглядами, другие подходили знакомиться. Но я не ревновал ее, так как видел и чувствовал, что, даже находясь на другом конце зала, она думает только обо мне, смотрит только на меня. Наша связь была слишком сильна. Горячие волны, которые она чувствовала, а я о них теперь знал, связывали нас, даже если мы находились на расстоянии. Это был наш общий секрет.

Я стоял в компании своих старых друзей и глазами искал Полину – она танцевала с Аланом. Я сразу вспомнил, как дотрагиваюсь губами до родинки у нее на шее. До той самой родинки, которую увидел в первом своем сне. И в этот момент Полина убрала с плеча Алана руку и коснулась родинки. Потом повернулась и взглянула на меня, распахнув глаза, и в ее взгляде я уловил удивление и немой вопрос ко мне. Я понял, что она почувствовала то, о чем я так мечтал и хотел. Мне внезапно захотелось оказаться как можно дальше от этой толпы и этого клуба, быть только с ней, и чтобы никого больше не было вокруг. Она, остановившись, смотрела на меня во все глаза, а я читал то же желание в ее взгляде. Я быстро стал продираться через танцующие пары, пока не очутился рядом с Аланом и Полиной.

– Что ты с ней сделал, изверг? – изображая недовольство, спросил меня Алан. – Она танцует со мной, а головой все время вертит и на тебя смотрит.

– Я думаю, если бы мы были все в маскарадных костюмах и масках, – начал пояснять я, – и не сказали бы ни единого слова, Поли все равно узнала бы меня. Между нами существует связь.

– Нашел время философствовать, – изрек Алан. – Идите уже, дети мои! Я вас отпускаю!

Я схватил Полину за руку и отвел подальше от толпы.

– Как ты смотришь на то, чтобы сбежать? – спросил я и игриво приподнял бровь.

– А я все жду, когда ты мне это предложишь? – улыбнувшись, произнесла она.

– Нет, ну я серьезно.

– Я чувствовала, как ты меня поцеловал на расстоянии или думал о том, что целуешь, – хрипло ответила она и ее взгляд обжег меня.

Больше не нужно было слов, я взял ее за руку, и мы побежали к выходу. Пока мы ехали, я старался не думать о том, что нас ждало впереди.

– Знаешь, – задумчиво произнесла Полина, – я росла в Москве, где на Новый год всегда лежит снег. А этот год стал для меня по-настоящему новым – я никак не могу привыкнуть к теплу в конце декабря.

– И Санта-Клаус приезжает на велосипеде вместо саней, – добавил я. – Нелогичный тут Новый год.

Мы рассмеялись. Когда мы подъехали к дому, мне позвонил Уолтер.

– Вы что, уехали? – проорал Уолтер, перекрикивая музыку.

– Да.

– С Новым годом! – прокричал Уолтер и отключился.

Дома никого не было, родители справляли Новый год с друзьями и коллегами. Мы шли по тихому молчаливому дому, держась за руки, и остановились только перед дверью моей комнаты.

– Твоя спальня или моя?

– Твоя, – улыбнулась она в ответ.

Закрыв дверь на ключ, я притянул к себе Полину, и мы оказались в самом центре смерча, прерывая поцелуи лишь для того, чтобы видеть реакции друг друга.

– С Новым годом, любимая! Я хочу видеть тебя – твои глаза и губы.

И мы утонули в горящем смерче. Полина перешагнула порог, стремясь к большему и доверившись мне. Меня бросило в жар, сердце бешено колотилось, мои желания и страсть рвались наружу, я расстегнул пуговицу на рубашке, и рука Поли медленно забралась туда, впервые коснувшись моего тела. Мы вместе расстегнули остальные пуговицы, и рубашка полетела на пол. Пальцы Полины касались моего тела, она ощущала что-то новое для себя, неизвестное, и впитывала эти ощущения, которые ей явно нравились. А мне от ее прикосновений казалось, как что-то или кто-то тоже трогает мою кожу через ее ладони. Это было странное, новое и очень приятное ощущение. Это что-то тоже изучало меня, сначала испуганно, как ребенок, потом с большим интересом и нетерпением, и вдруг, будто о чем-то вспомнив, приняло, как давно забытое, но все равно любимое, милое и родное. Наши губы разъединились на мгновение и снова слились в поцелуе. Я нащупал молнию на платье и медленно расстегнул, позволив ему с мягким шелестом упасть к нашим ногам. Ее кожа была необыкновенно нежная и настолько белая, что почти светилась в темноте.

– С Новым годом, Дилан. Я хочу большего… – Ее шепот походил на дуновение пламени, которое обожгло мне губы, а за ними и все мое тело…

Я проснулся, лежа на спине среди измятых простыней, довольный и миром вокруг и самим собой, понимая, что достиг того, чего так желал. Прошел полный круг из этапов наших снов. Полина оказалась той женщиной, которая очистила меня от старых грехов. Стала той опорой и тем ангелом, кто незримо поддерживает и защищает. Я резко открыл глаза. Мой ангел сидел в моей рубашке на кресле и рисовал.

Я смотрел на Полину, и казалось, что ее жизнь вращается вокруг моей, и при этом моя жизнь вечно будет вращаться вокруг ее. Мое место всегда будет рядом с нею.

– М-м-м, привет, – только и смог произнести я.

Она подняла голову, и наши глаза встретились.

– Проснулся?

– Я испугался, что вся ночь мне только приснилась. Иди сюда, – прошептал я и похлопал рукой рядом с собой.

Полина окатила меня звонким смехом, как водопадом, от которого мой пульс забился еще быстрее. Она слезла с кресла и легко запрыгнула на кровать. Рыжие кудри рассыпались по подушке сверкающей пеной.

– И снова эти пуговицы расстегивать, – проворчал я, уткнувшись носом в ее волосы.

– Я тебе помогу, – прошептала она.

И она помогла. Снова было бесконечное путешествие в царство любви, чувственности, страсти и желания. Это была не просто физическая ласка, каждое движение вызывало бездну чувств. Бесконечная книга нашей любви распахнула для нас страницы и новые главы.

Когда я проснулся во второй раз, часы отмерили пять вечера.

– Скоро пять, – потягиваясь и зевая, произнес я.

– Можно я позвоню Мире с твоего телефона, а то мой со вчерашнего дня лежит в моей комнате?

Я передал ей телефон, и в этот момент он зазвонил сам.

– Скажи им, что я еще сплю, – попросил я.

Полина взглянула на дисплей телефона.

– Тут написано «Глория».

Я молча взял телефон и включил связь.

– Привет, дорогой! – промурлыкала Глория. – С Новым годом тебя!

– И тебя с Новым годом, – произнес я как можно спокойнее.

– Я тебя отвлекаю?

– Вообще-то да.

– Мне тут позвонили и сказали, что у тебя теперь девушка, ты вчера с ней отмечал Новый год и она очень хорошенькая. Неужели она лучше меня? – неожиданно спросила она все тем же мурлыкающим голосом.

– Да, – прозвучал мой ответ.

– Она что, рядом? Уж больно однословно ты отвечаешь.

– Да.

– Значит, ты определился, с кем быть? – Голос Глории резко изменился. Теперь в нем послышалась холодная сталь.

– Совершенно верно. Ты все правильно поняла.

– Счастливо тебе, Дилан.

– И тебе, Глория. – Я отключил телефон.

– Это твоя бывшая девушка? – неожиданно чопорно спросила Полина.

Я вдруг понял, что ей неприятна мысль о том, что у меня были не только девушки, но и то, что я с ними делал.

– Поли, хочу быть с тобой откровенным. Не хочу, чтобы в Стэнфорде ты услышала от кого-то, что между мной и кем-то были отношения. – Я увидел, как она быстро задышала, значит, ее сердце стало биться сильнее.

– Хочешь сообщить мне нечто ужасное? – со вздохом спросила она.

– Я хочу, чтобы ты только знала – между мной и всеми до тебя ничего серьезного не было. Ты первая, кому я признался в любви.

Она смотрела на меня недоуменно:

– А Глория?

– Я учился с ней в школе. И да, это моя бывшая девушка, – честно признался я. Тон мой был серьезен. – Возможно, мне не следовало с ней связываться. Она не вписалась в нашу компанию, ее все недолюбливают, но теперь это не имеет значение. Мне плевать испытывает она ко мне чувства или нет, потому как я не испытывал и не испытываю. Возможно, на прошедшем этапе мне была нужна такая, как она. Но я выбрал тебя, и этот выбор сделан давно, потому что я мечтал о тебе, но мечты ничто по сравнению с действительностью. – Смотря в ее глаза, я понял, что она мне поверила. – Прости меня. Наверное, мне нужно было сказать это раньше, а не вот так и не сегодня. Но ты должна была узнать это непосредственно от меня. Я не хочу секретов между нами.

– Может, и хорошо, что она позвонила, а я увидела. Теперь все разъяснилось.

– Поли, – я глубоко вздохнул, – мне нужна ты и только ты. Но прошлые ошибки исправить невозможно.

Она улыбнулась.

– Спасибо, что честен со мной.

– Ты не сердишься?

– Нет. Я признаюсь, что меня не радует эта новость про твоих девушек, но у каждого есть прошлое. Оно часть нас.

– Я с тобой, и я свой выбор сделал, – прошептал я.

– Ой! Я забыла своих подруг поздравить, – сменила она тему, за что я был очень ей благодарен. – Я с тобой всех забыла, надеюсь, Машка и Оля не обидятся.

– Они тебя поймут и еще порадуются за тебя. – Я поймал ее за руку, схватил в охапку и повалил.

– Можно теперь твоей сестре позвонить? – Она обвила мою шею руками.

– Попробуй, если сможешь…

Но нас снова отвлек телефон. Теперь звонила Мирабель.

– Приходите на кухню, – позвала она нас.

– Мира, принеси мне что-нибудь из одежды, – попросила Полина, – я в комнате Дилана.

Через несколько минут Мирабель постучалась в мою комнату. Полина распахнула дверь. В комнату вошла моя сестра, словно улыбающийся полководец-победитель, держа в руках какой-то сверток.

– Привет, сестричка! – застегивая джинсы, поприветствовал я ее.

– Проснулись? Вот. – Она вручила Полине сверток.

– Что это?

– Моя пижама.

– Твоя пижама?! А почему ты из моей комнаты не принесла? – удивилась Полина.

– Черт! – она хлопнула себя по лбу. – Забыла, что ты вещи привезла. Ладно, надевай это. Ребята очень соскучились, поэтому давайте быстрее. Но, если честно, они хотят на ваши лица полюбоваться. Их так и распирает.

– Нет-нет, я не пойду туда. Я тут останусь. – Полина покраснела.

– Нашла отговорку, они же сюда вломятся, – засмеялся я, – а я очень хочу есть. Интересно, мне этот голубоглазый черт что-нибудь оставил?

– Узнаю Дилана! – хихикнула Мирабель и выскочила за дверь.

На кухне все были в сборе. Шания держала в руках камеру, Уолтер доедал сэндвич с ветчиной, а Алан как раз отрезал себе очередной огромный кусок торта.

– Вот сюрприз! Не ожидал! – Уолтер посмотрел на нас с Полиной и взъерошил волосы.

– Сними это! – промычал Алан с набитым ртом, когда увидел, во что одета Полина.

– Черта с два! Оставь свои диктаторские замашки! – Я потянулся за чистой тарелкой.

– Это ты мне? – Полина удивленно взглянула на Алана.

– А кому? Сними это.

– Что снять? – переспросила она, явно не поняв Алана.

На кухне воцарилась тишина.

– Вот то, что на тебе надето, сними. – Алан нерешительно отложил тарелку, глядя на недоеденный торт.

– Что, вот прямо тут и снять? – Полина стояла и не знала, смеяться ей или ругаться. – Ты случайно не переел сладкого?

– Похоже, с наступлением Нового года мода в нашем доме резко изменилась, – отметила Шания.

– Похоже, Алан безумен, – вторила ей Мирабель.

– Видишь ли, он хочет Поли добра, – с мудрым видом произнес Уолтер, смотря на меня. Глаза его смеялись.

– Да, ты прав, – согласно кивнула Шания. – По моему опыту, мужчины начинают нервничать, сильно расстраиваться, когда полностью не владеют ситуацией, особенно если замешана в этом девушка, по отношению к которой они чувствуют ответственность. Эту слабость они пытаются выместить на окружающих, отдают приказы, читают строгие нотации и выставляют себя в смешном виде. Обычно.

Алан повернулся и перевел угрожающий взгляд на Шани, которая продолжала его снимать.

Мирабель сделала глоток из чашки и с мудрым видом кивнула:

– Крайне раздражающая привычка. Я уже замечала это за Аланом, и не единожды.

Алан снова повернулся и, нахмурившись, снова взял тарелку с тортом.

– Боюсь, природу не изменить. Вот почему мужчины иногда бывают невыносимы, – констатировала Шания.

– Зато невыносимые мужчины горячат кровь, – вставил я в защиту всех представителей мужского пола.

– Так у нас будет женский стриптиз или нет? – еле сдерживая смех, спросил Уолтер.

– Может, поспорим? – тут же предложила ему Мирабель.

– Ну уж нет, – тут же ответил ей Уолтер, – я пока пас.

– Да причем тут стриптиз? Нужна она мне! Она не в моем вкусе, я уже это говорил, – отметил Алан. – Этот костюм я подарил Мире, и на ней он смотрится прекрасно, а на Поли нет. Так что чем быстрее она снимет, тем лучше для нее.

Кухня взорвалась смехом.

– Мира, можно я его побью? – обратилась к ней Полина с сияющими от счастья глазами.

– Ты не Миру спрашивай, ты меня спроси, – сказал ей Уолтер. – А я не только разрешаю, но и помогу тебе.

Полина и Уолтер начали мутузить Алана. Шания продолжала снимать весь этот кавардак на видеокамеру.

– Что у нас осталось из сладкого? – спросил я младшую сестру. – Этот кудрявый черт не все еще опустошил?

– Началось! Вернулся прежний Дилан! Опять он будет меня объедать, и я буду оставаться голодным! – прокричал Алан, продолжая отбиваться от Полины и Уолтера. Но я его уже не слушал, уплетая здоровенный кусок торта.

– Я самый счастливый! – признался я.

– Еще бы не быть ему счастливым, – Алан увернулся от очередного легкого подзатыльника Уолтера, – и девушка его в моей пижаме, и мой кусок торта поедает, тоже мне, друг называется.

– Так это твоя пижама? – засмеялась Полина. – Я и не знала, что ты носишь женские пижамы в розовые сердечки.

– Как не знала, а кто спал с Диланом? – захохотала Мирабель. – У нас и доказательства есть. – И она указала на камеру.

Алан подхватил Мирабель на руки и, посадив к себе на колени, принялся щекотать. Внезапно вспомнив о друзьях, поднял голову и прокричал:

– Сговорились? – Он крепко прижал Миру к себе и в жадном поцелуе приник к ее губам.

Я же ел шоколадный торт и думал о том, что когда любишь, то и отношения совсем другие. Каким-то чутьем, инстинктом любящий ощущает то, что не любящий партнер никогда не почувствует. Так было со мной до того, пока я не встретил Полину. Тот, кто не любил по-настоящему, просто не заметит важное, не сделает правильно, упустит и под конец сам не получит то самое настоящее, ради чего хочется жить и любить.