Текст книги "Шиворот-навыворот"

– Умей использовать ситуацию, – постоянно поучал он.

Машины остановились, и Лиля очнулась от своих раздумий.

– Приехали, – весело сказал Иван.

Тяжелые ворота закрылись, демонстрируя обещанную защиту. Лиля вышла из джипа и чуть не упала, зацепившись каблуком об ступеньку. Иван поддержал ее.

– Ну, на фига такие каблуки носишь? – удивился он.

Лилька обрела потерянное равновесие, взяла у Светы ребенка и огляделась по сторонам.

– Знаешь, в Швеции король живет скромнее! – заметила она.

– Ага, как в том анекдоте, когда приходит новый русский в Зимний дворец, огляделся вокруг и говорит: «Бедненько тут у вас, но чисто!» – тихо заметила Света.

Иван расхохотался, словно слышал эту байку впервые.

Трое охранников, стоявших около машин, удивленно глядели вслед шефу и его гостям, поднимающимся по ступенькам. За все время службы, а служили они без малого три года, такого еще видеть не приходилось. Конечно, Иван Григорьевич Бессараб не был монахом и имел женщин без числа, он дарил им огромные букеты цветов и разные побрякушки с бриллиантами, водил по дорогим ресторанам, привозил к себе в дом и позволял жить рядом какое-то время, позволял ублажать. Потом он расставался с ними. Легко, ничего не объясняя. И это были молодые очень самонадеянные дамочки лет до тридцати, холеные и гламурные. Каждая из них думала, что победила, охомутала и вот-вот потащит под венец – это читалось на каждом влюбленном личике, на котором нет-нет да и проступал временами хищный оскал.

Ни у одной из них не было детей. Бессараб считал это серьезным недостатком, еще хуже, чем кривые ноги. И поэтому избегал отношений с женщинами с детьми, справедливо полагая, что у них могут быть только серьезные намерения.

У сегодняшней гостьи имелось двое детей. Самой ей можно было дать лет чуть за тридцать. Скромненький зеленый сарафан резко контрастировал с нарядами остальных любовниц. Напрочь отсутствовала косметика. Надуманных поз и жеманства тоже не наблюдалось. Женщина не вешалась Ивану на шею, не заглядывала в глаза, наоборот вела себя чуть отстраненно. И самое удивительное, никто до этого дня не видел ее даже рядом с Бессарабом. А сам шеф выглядел счастливым и немного прибалдевшим. Словно выиграл Грин кард в подземном переходе.

Глава 11

Дом Бессараба поражал великолепием. Один круглый зал с колоннами чего стоил. Наборной паркет с инкрустацией и кабинетный рояль сбоку. И все, больше никакой мебели.

– Вот это да! – восхищенно проговорила Света и закружилась по комнате, выделывая разные па, заученные в танцевальной студии.

Потом она остановилась около Ивана и спросила, смущаясь:

– Это зал для танцев, да?

– Конечно! – улыбнулся Бессараб, немного растерявшись.

– А у вас дети есть? – простодушно поинтересовалась девочка.

– Дочка, – сообщил Иван, пожалуй, впервые в жизни.

– А она тут танцует? Ей нравится?

– Вроде да, – кивнул он. А Света, удовлетворившись ответом, снова принялась кружить по залу. Потом подошла к роялю и, оглянувшись, попросила:

– Можно?

Иван кивнул утвердительно. Лиля напряглась:

– Света.

– Не гони ее, – попросил Иван. – Хочется, пусть поиграет.

Дочка подняла крышку рояля и потянулась к инструменту. Пальцы сразу заняли нужные клавиши. Полилась мелодия. Иван наблюдал, как руки дочери порхают по клавишам в одну сторону, потом в другую. Никаких нот. Абсолютный слух. Ивану вспомнилось старое пианино и очень похожие по форме пальцы, скользившие по клавишам. Только мелодия была другой. Сестра обычно пыталась воспроизвести музыку из кинофильмов или известных песен. Света же свободно играла один из вальсов Шопена. Нежные лиричные звуки разливались по залу. Очаровывали и вызывали восторг. Но прозвучали последние аккорды и волшебство исчезло.

– Мам, помнишь, это мы с папой разучивали? – радостно заявила Света.

Иван почувствовал, как защемило сердце. Естественно, девочка знает только одного отца, а о нем, об Иване, ей, должно быть, ничего не известно. Он перевел взгляд на Лилю. Но она равнодушно посмотрела на него и обратилась к дочери:

– Не мучай чужой инструмент.

– Пусть играет, – разрешил Бессараб, радушный хозяин. – Все равно без дела стоит, пылится. Ты можешь играть в любое время, – обратился он к Свете.

– Спасибо, – кивнула девочка. Иван смотрел на нее во все глаза. Сходство казалось поразительным. Те же манера двигаться, поворот головы, улыбка. Стало трудно дышать, словно кто-то сдавил грудную клетку.

– Все в порядке? – насторожилась Лиля.

– Да, нормально! – отмахнулся он. – Пойдем покажу ваши комнаты.

– Да нам и одной хватит, Иван Григорьевич, – пробормотала Лиля, не желая слишком стеснять хозяина.

– В доме несколько гостевых спален, – возразил Бессараб. – И все они стоят без дела.

– Как рояль? – уточнила Света.

Иван хохотнул:

– Вот именно! И очень тебя прошу, Лиль, перестань обращаться ко мне, как к постороннему. Давай общаться на «ты» и без отчества. Пожалуйста!

– А вы давно мою маму знаете? – влезла в разговор Света.

– Мы знакомы с института, – спокойно объяснила Лиля, не вдаваясь в подробности.

– Тогда вы и моего папу знали?

– Виделись пару раз, – подтвердил Иван. – Мы все вместе навещали Зину в больнице. Ну и поговорили минут десять в коридоре.

– Лихо ты все объяснил Свете, – пробормотала Лиля спустя пару часов, когда ужин был съеден, и дочка упорхнула наверх к роялю.

Лиля сидела с Мишкой в кресле, развлекая его маленькой плюшевой игрушкой, а Иван расположился на полу напротив.

– Она ничего обо мне не знает? – с горечью в голосе уточнил он.

– Пару лет назад мы объяснили ей ситуацию в общих чертах, – тихо пробормотала Лиля и резко добавила: –А что ей нужно было рассказать о тебе? О той постыдной сцене, когда ты меня гнал от себя, а я умоляла?

– Перестань, Лиль, – попросил он. – И без того больно. Я одного понять не могу, как мы оказались в такой ситуации? Почему Цагерт попросил именно тебя?

– Соседка по даче видела меня в тот день и донесла Эмме. А если на даче находилась я, значит, и Иштван тоже.

– Логическим действием заменили фактическое? – нервно усмехнулся Иван.

– Не совсем, – заметила Лиля. – Софья мельком видела тебя, и ей показалось, что это Иштван.

– Мы не похожи. Она не могла нас перепутать! – встрепенулся Бессараб.

– Для соседки вполне ожидаемо увидеть своего соседа, а не постороннего человека, – пожала плечами Лиля. – А еще, вы ходили в одинаковых ветровках. И если на выходные Софья видела Иштвана в куртке, купленной в «Березке», а через пару дней кто-то ходит в такой же ветровке по саду, то логичнее предположить, что это Иштван приехал на дачу с одноклассницей.

– Какая-то абсурдная ситуация, не находишь? – Иван потер лицо и сдавил ладонями виски. – Я одного не понимаю, ты зачем влезла в эту историю?

– Иштван никого не убивал, и его на станции в тот день не было. – Лиля посмотрела собеседнику прямо в глаза. – Я сочла своим долгом помочь ему. И сделала б это снова. Тебя это никак не касалось. Что толку сейчас ворошить прошлое? Что это изменит? Пятнадцать лет прошло, и почти все участники той истории умерли, – вздохнула она, как бы предлагая закончить неприятный разговор.

– Мы с тобой живы и, чтобы двигаться дальше, должны понять, что именно случилось тогда. И что происходит сейчас? – не унимался Бессараб.

– Нам с тобой, Ваня, некуда двигаться, – отчеканила Лиля. – А что творится сейчас, я понятия не имею. Я бегу, а за мной гонятся все кому не лень. Спроси у своего Мищеренко, может, ему что-то известно?

– Игоря убили два года назад, – нехотя пробурчал Иван. – Проломили голову в подъезде.

– Лене Птицыной тоже, – прошептала Лиля и внезапно замолчала, словно увидела приведение. – Вдумайся! В живых остались только мы с Витькой. Не в этом ли кроется разгадка?

– Нет, – отмахнулся Иван. – Просто совпадение.

– Может быть. И я бы так решила, не начни мы вспоминать события тех дней. Никто не станет связывать уголовное дело многолетней давности с убийством моего мужа. А как погиб твой родственник?

– Игорь ушел в охранники. Его вынудили после вашей истории, – нехотя начал Иван. – В тот день у него зарплата была. Но, когда его нашли, денег при нем не оказалось. Вот и решили, что убийство с целью ограбления.

– Потом убивают Иштвана. И это кто-то свой. И мы все думаем, что тут замешаны закулисные игры моего мужа. Теперь началась охота за мной. Интересно, кто следующий? На Пахома несколько раз покушались. Даже жена погибла, попыталась его заслонить. Витьку тогда сильно ранили, а Лариса погибла, – проговорила Лиля задумчиво. – Это невозможно, но, кажется, я знаю, кто на нас объявил охоту. Когда погиб Игорь?

– Через неделю два года будет.

– Ленку убили за день до рождения Мишки. Витька тогда приехал к нам и очень переживал.

– Лиля, брось, эти убийства между собой не связаны никак! В конце концов, Игорь и Лена могли стать жертвой одной и той же банды. Что касается Пахомова, то только ленивый в былые годы не мечтал его грохнуть! – Попытался вернуть разговор в прежнее русло Иван.

– Нет, я бы тоже так думала, если б не стала вспоминать ту старую историю. Вот и убийца на это надеется. Его жертвы никак не связаны между собой! У каждого своя жизнь. Кто-то беден, а кто-то – богат! Один – милиционер, хотя и в отставке, а другой – известный финансист, а Ленка, вообще, бывшая путана. Кто станет расследовать причины ее гибели?

– Что-то есть в твоей теории, какое-то зерно истины, – медленно проговорил Иван. – А та соседка по даче? Она жива?

– Нет, погибла, очень давно. Тринадцать лет назад. Несчастный случай.

– Ты в этом точно уверена?

– Да. У нее в доме взорвался баллон с бытовым газом. Там в тот момент мои свекры находились в гостях. После этого ужасного случая мы с Иштваном продали дачу, – не задумываясь, ответила Лиля.

Ивана покоробил ее ответ. Иштван, Иштван все время. Но он сдержался, чтобы не вспылить. Это ее жизнь и родственники. Люди, с которыми она прожила бок о бок многие годы. Ее жизнь без него, а так хотелось когда-то прожить вместе до самой старости. Придется смириться с прошлым, если хочется собрать воедино осколки и из них попытаться слепить светлое будущее.

Поздно ночью Ивану не спалось. Он сидел в кабинете и размышлял о превратностях судьбы. Сколько раз, мучаясь от бессонницы в походной палатке, или лежа в засаде, он мысленно прокручивал те давние события и раз за разом изводил себя вопросами: «В чем причина той странной истории? Кто зарезал мужика на станции? Подкупил соседку по даче? И какая роль бывшей невесты в этой уголовщине?» Но как ни терзался тогда Иван, так и не угадал.

«Куртка! Будь она неладна! Дурацкая серая ветровка с красным воротником и такими же нелепыми швами и какой-то странной английской надписью на спине. Одно слово – «фирмА». Матери вещь показалась шикарной, и она по двойной цене купила ее у спекулянтки. Та заверяла, что куртка из «Березки». Не соврала. А он напялил эту «фирмовую» тужурку в надежде понравиться Лиле. Вот и понравился…»

Мысли снова перескочили в настоящее. И опять вопросов больше, чем ответов. Ни за что не разобраться! Иван посмотрел на часы и, не долго думая, набрал знакомый номер телефона. В трубке долго чертыхались, но потом внимательно выслушали и обещали помочь.

– Только через пару дней, устроит? – осведомился хриплый голос. – Ничего не случится? Я тут приболел немного, – жалобно известил собеседник.

– Пару дней подождем, – заверил Бессараб. – Если нужно чего, завезу, только скажи.

– Все у меня есть, кроме покоя! – пролаяли прямо Ивану в ухо.

– Тогда выздоравливай! – велел он собеседнику.

– И тебе не хворать, – прокашляли в трубку и отключились.

Лиля, уложив сына в детскую кроватку, которую незнамо где умудрился раздобыть Иван, свернулась калачиком на краю огромной, как и все в доме, кровати. Сон не шел, разговоры с Иваном всколыхнули старую обиду. Она снова вспомнила, как стояла в сером драповом пальтишке, а разъяренный Бессараб тряс ее за плечи. Как бы сложилась ее жизнь, откажи она в помощи Иштвану? Но даже сейчас, годы спустя, эта мысль показалась ей кощунственной. Слабость, неумение сказать «нет»? Ничего подобного. Лиля была уверена, что, очутись она в старой беседке сейчас, и точно зная, что за этим последует, все равно поступила бы так же. С той лишь разницей: пятнадцать лет назад Иштван мог претендовать только на звание лучшего друга, а Ивана она любила. Или думала, что любит! Что тогда она приняла за любовь, если все поменялось в одночасье? И что делать сейчас? Как бы точно узнать, Бумеранг стоит за всеми этими убийствами или кто-то другой? Но, даже не будучи экспертом в области криминологии, Лиля понимала, что почерки убийств разные. Не станет человек, мастерски владеющий огнестрельным оружием, бить по черепу металлическим прутом, подкараулив жертву в подъезде или, переодевшись газовщиком, проникать в дом. Кто же тогда?

На другом конце города в маленькой съемной квартирке на кухне сидел человек и тоже пытался сложить воедино все кусочки мозаики. Он достал из конверта несколько фотографий и внимательно всмотрелся в лица. Снимки, сделанные из проезжающего автомобиля, казались чуть смазанными. Вот Лиля спешит по улице, а тут она садится в машину. «Хонда» теперь томится где-то в автохозяйстве. А вот сама хозяйка авто как в воду канула. Нюх оказался у дамочки покруче, чем у мужиков. Как в этом ветре, несущем злые перемены, почуяла она опасность? Куда спряталась, что даже менты найти не могут? Он знал, что даже во время внезапного рейда и обыска у друзей Лиле с детьми удалось удрать. Предупредил кто? Невозможно. Разве что инопланетяне…

Человек крепко затянулся дешевой сигаретой без фильтра. Давно привык к таким и менять привычки не собирался.

– Где ж ты, моя ненаглядная, где? – тихо пропел он и снова уставился на фотографию. – Все равно встретимся. Недолго тебе осталось от меня бегать. Конечно, там, в Сочи, его подельники подрезали тормоза в чужой машине. Придурки! Буковки, три маленьких буковки оказались другими. Кто бы знал! Эх, ничего нельзя поручить, только деньги возьмут и ничего толком не сделают. Все приходится делать самому. В таком деле каждая мелочь важна. И где-нибудь все равно ошибешься, Лилечка! Остановишься на минутку, задумаешься, а тут и я подоспею. Не бойся, больно не будет.

Мужчина отшвырнул в сторону фотографию и потянулся к следующей. Витя Пахомов. Впавшие щеки и зачесанные назад блеклые волосы. От былой красоты и следа не осталось. Взгляд злой, колючий. Говорят, на тебя, Витюша, пять раз покушались? Ну-ну, от судьбы не уйдешь. Встретимся, дружок, обязательно. Только я дождусь, когда ты без охраны будешь. С твоими мордоворотами мне встречаться ни к чему. А без охраны ты и в сортир не ходишь. Орел ты наш комнатный!

Человек сложил обратно в конверт оба снимка и потянулся к третьему. Долго смотрел на него, а потом ткнул пальцем прямо в лицо.

– Пожалуй, с тебя-то и начнем! Ты, мой дорогой, в простого парня играешь. С работы домой пешком ходишь. В родительской квартире пока живешь. Грохну тебя, глядишь, и двое других подтянутся проститься. – Человек довольно потянулся и, на ходу снимая майку, прошел в душ. Когда по щуплому телу заструилась вода, он подставил лицо прямо под теплую воду, постоял с минуту-другую, словно прогоняя дурные мысли.

Кроме Герта и компании, оставались еще людишки. Но кто-то раньше с ними поквитался, влез в его персональную игру и спутал все карты. Интересно, кто и зачем? А может, просто совпадение? И общая криминогенная обстановка тому виной? Кто ж теперь разберет…Он постоял еще немного под душем. Потом обтер щуплое тело большим банным полотенцем и голым улегся в постель. Ближайшие дни должны стать решающими. Слишком много сил затрачено на достижение цели. Сначала тир в маленьком уральском городке, куда он бегал, как на работу. Потом – остальная подготовка. Точные адреса и распорядок дня каждой жертвы в течение несколько лет, это вам не кот начихал. Все записано и проанализировано. А ствол со спиленным номером? Плюс глушитель отдельно. Целое дело – купить, не вызывая подозрений. Теперь дело оставалось за малым. Он корил себя, что начал неверно. Правильнее было сначала грохнуть Лильку. Может, даже просто наехать, изобразить обычное ДТП, чтобы Цагерт ничего не заподозрил. А потом и его можно было б убрать. Но понесла же нелегкая сначала к Иштвану. Слишком лакомый кусок не хотелось оставлять на потом. И, если у него появились конкуренты, то стоило их опередить. Хотя бред, конечно! Ну, кому еще понадобилось убирать этих жалких людишек. Господь прибрал! Мысли опять перескочили на Лилю. Где с двумя детьми она может прятаться? Кто помогает? Весь ее круг общения давно выявлен, и нигде она не засветилась. Ни у родителей, ни у сестры, ни у этой идиотки Кондратьевой. Он знал, что вдова Цагерта в Городе. Но где она?

Человек закрыл глаза и снова открыл их, будто пораженный догадкой.

Ну и дурак! Нет нужды узнавать, где схоронилась Лиля. Все гораздо проще. На кладбище у могилки Цагерта нужно оставить наблюдение, и попадет птичка в силки. Рано или поздно все равно поедет к другу сердечному. Вот тут-то я тебя и встречу, неуловимая моя!

Он посмотрел в окно, где за не зашторенными стеклами занимался рассвет. Жизнь все расставит по своим местам. Только нужно немножко помочь госпоже Фортуне восстановить справедливость. А в том, что он вершит правое дело, человек не сомневался.

Глава 12

Иван посмотрел на бумаги, лежавшие у него на столе. Договоры, сметы, финансовые документы. Все это следовало подписать. А сперва – прочесть, хотя бы по диагонали. Но работать желания не было. Требовалось собраться с мыслями и наконец решить, чего он все-таки хочет.

«Подождут!», – подумал Иван, обведя скучающим взглядом ворох бумаг, занявший весь стол.

Покинув кабинет, он быстро прошел мимо Леночки, вышел из офиса. В лицо дыхнуло июльским зноем, словно опалило. Иван не спеша побрел по Центральной улице. В бытность его еще студентом где-то здесь к нему подошла симпатичная незнакомка и, краснея, попросила:

– Пожалуйста, поцелуйте меня в щеку. Я поспорила с подругами на всю стипендию. Думала, что все забудется, но они настояли. Если вам не сложно…

– Наоборот, очень приятно, – улыбнулся Иван и слегка коснулся губами нежной девичьей щеки.

– Спасибо! – кивнула девушка и сразу же направилась к своим подругам, которые ждали в сторонке.

– А где вы учитесь? – вдогонку крикнул Иван.

– В универе! – откликнулась она и скрылась в толпе.

Он встретил ее через пару дней, поджидая у дверей главного корпуса университета.

– Ты застал меня здесь совершенно случайно! Я заходила в профком за путевкой! – удивилась она.

– Значит, это судьба! – решил он. А куда ты едешь?

– В студенческий лагерь, куда же еще? – фыркнула она.

– Когда?

– Завтра.

– Здорово! Я тоже еду завтра, – тут же решил он.

– Значит, там встретимся, – улыбнулась она.

Иван приехал с полузнакомой компанией и жил на горе в палатке. На «Краснодаре». А Лиля с подружкой, в корпусе. Самом лучшем. Именно здесь во всем лагере вечером бывала вода.

Потом они танцевали до утра, ели мидий и всю ночь ходили по горе от одной компании к другой. И везде его принимали, как своего. Он рассказывал толпе какие-то небылицы и пел под гитару.

Бессараб вспомнил, как по пляжу шел вместе с Лилей за вином в соседнюю деревню, целуясь по дороге. Где-то на заданном участке пути Иван написал на скале: «ЛИЛЯ». Пока он старательно выводил ее имя, она зашла в воду, заплыла подальше и увидела большие корявые буквы, символизирующие самую горячую любовь в мире. Он кричал ей с берега: «Видно?! Видно?!» – а она махала руками. Тогда казалось, что эту надпись видно даже в Турции. Но за годы под дождем и ветром, наверное, давным-давно пропал этот символ горячей любви. Как прошла и сама любовь.

«В кого же я таким дураком уродился? – снова спросил сам себя Иван. – Почему я поверил всяческим сплетням? Почему так легко сдался?»

Вчера вечером он перевез Лилю в свой дом. Но это ровным счетом ничего не означало. Мать его ребенка держалась отстраненно, словно чужая. Хотя для него не было на свете женщины ближе. Он нуждался в ней и в дочери.

«Что ж, – решил Иван, – Иштван Цагерт воспитал Свету, я воспитаю его сына».

Бессараб посмотрел на витрину магазина, мимо которого проходил. К его удивлению, это оказался магазин игрушек.

«Я на правильном пути», – усмехнулся он про себя и решительно зашел внутрь.

Здесь продавались различные куклы «Барби» и куклы – младенцы, точно, как настоящие, разные конструкторы и картины для раскрашивания. Обилие игрушек потрясло, и Иван даже растерялся. Что можно купить для ребенка чуть больше года? Его взгляд остановился на полке с мягкими игрушками, где в окружении зайцев и собак сидел обычный плюшевый медведь, так напомнивший Ивану его собственного. Только этот нынешний был мягкий и очень уютный.

– Его можно стирать в машинке, – объявила продавщица, укладывая медведя в фирменный кулек.

«Это знак свыше, – подумал Иван, хотя суеверным никогда не был. – Надо внимательно смотреть по сторонам. Будут еще знаки».

И знаки не замедлили появиться. Сразу два. Они сидели друг против друга, шептались и ели мороженое. Иван в недоумении воззрился на них через стекло, взглядом ища рядом кого-нибудь из взрослых. Но Света и Павлик находились в кондитерской одни. Он оглянулся на противоположную сторону улицы и увидел свою машину, припаркованную около «Скандала» – обувного магазина, так любимого многими его женщинами. Невдалеке маялся водитель.

– Где они? – прорычал Иван на ходу и, не дожидаясь ответа, влетел в магазин.

Охранник Леша прогуливался с ребенком вдоль витрин. А Лиля с Юлей наперегонки примеряли разную обувку. Около каждой из них стояло по несколько коробок. Босоножки, туфли, сапоги…

Он подошел к охраннику и забрал ребенка.

– Защитник хренов, – пробурчал Иван. – За что я только вам деньги плачу? Если что случится, ты даже рыпнуться не сумеешь. У тебя руки заняты.

Леша попытался возразить.

– Терентьеву рапорт напишешь, кто разрешил в город выехать! – рявкнул Иван и с хныкающим Мишкой в одной руке и игрушечным – в другой направился к большому креслу, стоявшему рядом с тем, где сидела Лиля.

– Что-нибудь понравилось? – поинтересовался, как ни в чем не бывало.

– Ага, – улыбнулась она.

«Я не видел ее такой довольной с момента встречи. Может, и не стоит сильно ругать их с Юлькой. Хотя надо бы – эту дуру разыскивают все, кому не лень. А она тут сидит и мерит какие-то тапки!»

Словно прочитав его мысли, Лиля напряглась. И это напряжение тотчас же передалось мальчику, он быстренько скривил губы и приготовился заплакать. Иван достал из пакета игрушку и протянул ребенку.

– Мишка косолапый по лесу идет…

– Мицка, – повторил малыш, потянув игрушку к себе.

Лиля смотрела на них во все глаза, забыв, что сидит в одной босоножке. В соседнем кресле насторожилась Юля Говорова.

– Ты хочешь купить одну? – насмешливо кивнул Бессараб на Лилину ногу.

– Нет, просто не знаю, что выбрать!

– Померь, я посмотрю.

Лиля достала из коробок три пары обуви.

«Если бы я знал, что их так много, ни за что бы не заикнулся о примерке!» – в сердцах подумал Иван.

– Все хороши, – подвел он итог, когда она, наконец, закончила примерку.

– Да, я знаю, только три пары сразу – это слишком! Не тот момент, – с сожалением ответила она.

– Бери все три, если нравятся, – велел Иван и шепотом добавил: – Все равно плачу я.

– В таком случае не возьму ни одни, – прошипела Лиля.

– Пока ты живешь в моем доме, я не позволю тратить тебе ни копейки. Считай это моим подарком. Я никогда не делал тебе никаких подарков.

– Почему? Делал. Когда-то ты подарил мне сережки…

– Помнишь?

Она кивнула.

«Господи, после стольких лет ненависти она помнит о них, маленьких золотых бабочках, подаренных им на знаменательную дату, месяц со дня знакомства!» – подумал Иван.

– Хранишь или выкинула? – с усмешкой полюбопытствовал он.

– Потерялись где-то при переезде.

Они не потерялись, эти сережки. Просто она отдала их кому-то из подружек. Кажется, Зине Кондратьевой.

«Ну, и пусть расплачивается, – решила про себя Лиля. – Если ему так хочется. Я сильно упираться не стану. Наверное, так пытается за мной ухаживать. Перевез в свой дом, Мишке подарил плюшевого медведя. Сейчас купит всю эту обувь и решит, что пришло время затащить меня в свою постель. Ну, милый, тут ты ошибаешься! А какие же босоножки все-таки выбрать? Серо-зеленые, белые, или красные?»

Из задумчивости ее вывел голос Ивана.

– Таня, мы берем все три пары, – нетерпеливо обратился он к продавщице. – Посчитай, пожалуйста! Только не забудь, что мне положена скидка!

– Пять процентов, – улыбнулась она.

– Пять процентов? Мне? – возмутился Иван. – Зоя здесь?

Девушка кивнула.

– Зови ее сюда!

Минуты через три в зал вплыла пухлая брюнетка с пышной грудью, оформленной в глубокое декольте.

– Ванечка! Котик! – Она наклонилась над Иваном и смачно поцеловала его в губы. Бессараб даже не поморщился.

«Фу, гадость, какая!» – подумала Лиля и рассердилась.

– Привет, Юльчик! Что, Ванечка, мои девочки делают маленькие скидки? – Зоя старалась не потерять остатки самообладания. Интересная ситуация! Иван Бессараб и Юля Говорова! Пикантно, пикантно! Только, что это за ребенок? Юлькин? Кто-то говорил, что у нее сын…

– Зой, сделай нормальную скидку. Пять процентов можно и по карточке получить, тебя не беспокоить, – попросил Иван. Он видел, как рассердилась Лиля, когда Зойка полезла целоваться. Ревнует, что ли?

– Знаешь, зайчик, если я каждой твоей любовнице стану делать хорошие скидки, то скоро разорюсь! – пропела Зоя, улыбаясь металлокерамическими зубами.

– А если жене? Как тогда, солнце мое? – осклабился Иван.

– Жене? Какой жене? – не выдержала Зоя. В течение года она была его любовницей, и он ни разу даже не заикнулся о браке. – Ты женился? На ком?

Он указал на сидевшую рядом блондинку, которую Зоя сначала и не заметила.

– Это же не правда? – с надеждой спросила она, обращаясь к предполагаемой жене. – Он врет?

– Почему вы так думаете? – вопросом на вопрос надменно ответила Лиля.

– Я дам вам скидку в двадцать процентов, если вы скажете, что он врет, – предложила Зоя.

– Вы считаете, что я за какие-то три тысячи отрекусь от своего мужа? – Лиля высокомерно подняла брови вверх.

– Что ж, тогда только десять процентов! – процедила Зоя.

– Нам подходит, – встрял в разговор Иван, понимая, что шутка зашла слишком далеко.

Он порылся в карманах, выудил мятые купюры и принялся их отсчитывать.

«Надо подарить ему бумажник, – почему-то подумала Лиля. И тут же одернула себя: – Вошла в роль, черт побери!»

– Давай Мишку, тебе же неудобно, – сказала Лиля и потянула руки к сыну.

– Неть! – воскликнул маленький диктатор, решив, что мама хочет отобрать у него игрушку. И приготовился зареветь.

– Пусть сидит у меня, я уже расплатился! – отмахнулся Иван. Он передал Леше пакеты с купленной обувкой и направился к выходу. Лиля с Юлей поспешили за ним.

Зоя наблюдала через витринное окно, как на улице к ее покупателям подошли двое подростков, и вся компания принялась о чем-то спорить, и как эта самая Лиля просительно посмотрела на Ивана.

«Сейчас он тебе откажет, радость моя», – усмехнулась про себя Зоя. Она столько раз проходила это. Бессараб всегда стоял на своем. Упросить, умолить не было никакой возможности. Никогда.

Но теперь – Зоя наблюдала с нарастающим удивлением – Иван усмехнулся и нехотя согласился, подозвал охранника и отдал ему указания.

Потом подошел к машине и открыл заднюю дверь.

– Все, Лиля, поехали, – сказал он так громко, что Зойка услышала через стекло.

Мадам пошепталась напоследок с Юлей Говоровой, перецеловала подростков, помахала им на прощание и быстро юркнула в машину. Иван бережно подал ей ребенка и потом сам уселся рядом. Они уехали, а оставшаяся компания под предводительством Юли двинула в сторону кинотеатра.

Зоя проводила их глазами, пока они не скрылись из виду, и отправилась к себе в кабинет, мысленно прикидывая, кому она сначала позвонит.

– Ну, и чего в город выперлись? Я же просил воздержаться! – спросил раздраженно Иван, как только они отъехали.

– Да, каблук вот-вот поломается, пришлось поехать за новой обувью. Мне теперь что, босиком ходить? – дернулась Лиля.

У Ивана моментально сложился в голове веселый каламбур по поводу босой беременной женщины на его кухне, но он сдержался.

Лиля тем временем перешла в наступление:

– Лучше ты ответь, зачем выдумал, что я твоя жена? Юля сказала, что теперь об этом весь город узнает…

– Да, и причем в течение ближайшего часа! – добавил Иван, усмехаясь. – Агентство «Рейтер» ничто по сравнению с Зойкой!

– Тогда зачем? – строго спросила Лиля.

– Принял желаемое за действительное. Я хочу жениться на тебе, – отрезал он и испытующе глянул на нее.

– Я не готова к предложениям руки и сердца, – заявила Лиля. – Я кроме Иштвана ни о ком другом даже думать не могу. Прости, но он один в моих мыслях.

– Это ты меня извини. Знаешь, я шел по улице и вспоминал, как мы с тобой познакомились, – просто ответил Иван, уводя разговор в сторону, не давая ей повода отказать. – Это, наверное, повлияло, как думаешь? Спасибо, что подыграла!

– Терпеть не могу таких вульгарных баб. Ну и не могла же я допустить, чтобы по моей вине ты потерял лицо.

– О, японская философия! Не ожидал, – рассмеялся Иван.

– Юлька уверяет, что теперь тебе придется представить меня, как свою жену.

– Нет, будет пара-тройка неприятных моментов, что-нибудь наплету!

– Из-за этой дурацкой скидки? У тебя есть обязательства перед какой-то женщиной?

– Не из-за скидки, – поморщился он. – И нет у меня никаких обязательств.

– Тогда что?

– Все знают, что я такими вещами не бросаюсь. И если я представил тебя кому-то, пусть даже Зойке, как жену, и об этом узнают, то я буду выглядеть очень глупо, если представлю все как шутку!

– Почему?

– Потому что за свои тридцать семь лет я делал предложения только тебе! И прошедшие пятнадцать лет я целибата не придерживался. Хотя многие из моих подруг пытались женить меня на себе! – жестко закончил он.

– Зойка тоже?

– Ага, – кивнул Иван. – Догадалась?

– Много ума надо, – пожала плечами Лиля.

– Я видел, что ты разозлилась, когда она меня поцеловала. Ревновала, скажи честно?

– Нет, мне-то что? – равнодушно отмахнулась Лиля, прямо глядя ему в глаза.

– Вот поэтому и сказал!

– Невестке в отместку? – криво улыбнулась Лиля. И, спохватившись, добавила: – Давай заедем в какой-нибудь супермаркет, купим для Мишки детское питание. А то он взрослую еду плохо ест.

Иван кивнул.

– Саша, около «Большого» останови, – велел Бессараб водителю.

Они бродили по магазину, так напомнившему Лиле «7 континент», и кидали в тележку всякую всячину. Колбаски, йогурты, семгу, какие-то фрукты. Потом Лиля наконец отыскала стеллаж с детским питанием. Она рассматривала баночки с пюре, пытаясь прочесть на этикетке состав. Делать это с Мишкой на руках оказалось неудобно. Он только что заснул, и не хотелось его тревожить.