Текст книги "Личная слабость полковника Лунина"

Глава 12

Асисяй

– Слава… – выдыхает Надежда, как только я сдергиваю с нее майку. По-хозяйски провожу ладонью по груди, а затем отодвигаю в сторону трусики. Пальцы скользят по влажным складкам, пробираются внутрь.

– Красивая ты, Надя. И там тоже красивая, – шепчу хрипло. А сам уже ничего не соображаю. Мне бы поскорее оказаться внутри.

– Дверь… Замок, – снова дергается Надежда. И даже руку мою останавливает.

«Нет. Так не пойдет», – напрягаюсь я.

– Я сразу запер, – рычу, стаскивая с девчонки трусы, а с лифчиком она, к моей радости, расправляется сама.

– Давай… быстрее. – Тонкие пальцы ложатся на массивную пряжку ремня и тянут вниз.

– Погоди, я сам, – усмехаюсь плотоядно и готов сожрать эту женщину целиком. Зацеловать всю. Облизать и, ворвавшись внутрь, заставить изгибаться дугой и кричать мое имя.

Мне нравится Надежда. Не выделывается, не ломается, как мои предыдущие жены. Не строит из себя недотрогу. Живет моментом. И нет в ней Галкиной стервозности или Юлиной показушной кротости. Нет наигранности и фальши. Она – настоящая.

Одним движением сдергиваю с плеч майку. Откидываю в сторону и, встав между Надиных бедер, любуюсь открывшимся видом.

– Красивая ты, – повторяю как дурак. Остальные слова просто вылетели из головы. Да и мысли тоже.

Расстегнув молнию, выпускаю наружу вздыбленный член. Какие уж тут предварительные ласки, если сразу хочется кинуться в бой? Торможу, боясь показать грубым. Или диким. Первый раз мы все-таки с Надей… Но крышу сносит реально. А мне даже нравится такое состояние. До мурашек. До боли в душе.

Нависая над самой красивой женщиной, которую мне доводилось видеть, вбираю губами сосок, слегка прикусываю его. Надины руки уже птицами порхают по моей спине. Вторую грудь тоже не оставляю без внимания.

– Слава, – выдыхает Надежда и повторяет мое имя как мантру. – Слава…

Вот тут меня и накрывает с головой. Даже дыхание сбивается от накала.

Ворвавшись внутрь, обнимаю Надежду. Притягиваю к себе. Вминаюсь руками и телом в мягкую плоть. Целую шею, лицо, куда дотянусь. И не могу остановиться.

– Все нормально, ласточка? – впопыхах уточняю порывисто.

– Ага, – охает девчонка и улыбается томно. Манкая такая. Жаркая. И мне кажется, я сдохну, если не сделаю ее своей. Сейчас. Навсегда. На веки вечные.

Моя.

Чтоб мне провалиться!

Осторожно толкаюсь внутри и, когда Надежда отвечает в такт, неистово двигаюсь к цели.

Она изгибается подо мной. Трется грудью и тихонечко стонет, закинув руки за голову, а ногами прочно обхватив мои бедра. Покладистая, мягкая и такая же неугомонная, как и я. Предыдущие мои жены, соглашаясь на секс, словно делали мне большое одолжение. А Надежда мгновенно становится со мной одним целым. Вместе мы взлетаем к звездам и падаем обратно. Соприкасаемся потными телами, не в силах раскатиться в разные стороны. Не выхожу. Даже сама мысль об этом кажется мне кощунственной. И схожу с ума, когда Надежда тихонечко сжимает внутренними мышцами член.

«Вот затейница!» – усмехаюсь мысленно. И снова кидаюсь в бой, отдаваясь ритму бешеной скачки.

Мы взлетаем к пику одновременно. И вместе срываемся в пропасть. Словно парим в невесомости. Прижимая девчонку к себе, задыхаюсь от нежности. Куда-то прочь уходит страсть, граничащая с яростью, а на смену ей приходит тихое наслаждение. Словно теплом окутывает.

– Как ты? – прижимаю к себе хрупкую девочку. Веду ладонью по спине, по упругой попе.

– Пить хочу, – улыбается Надежда. – Что-нибудь холодненькое…

– Есть только шампанское, – вздыхаю я устало. В доме ни воды в кулере, ни минералки.

– Неси, – благодушно соглашается она.

– Так тебе вчера плохо было, – морщусь я недовольно.

– Уже все прошло, – отмахивается Надежда весело.

– Ну и здорово, – поднимаюсь с постели. Меня дважды просить не нужно. Быстрым шагом пересекаю коридор и кухню. Достаю из холодильника бутылку шампанского. Снимаю со стойки два бокала и почти бегом возвращаюсь обратно. Отдав бокалы Надежде, быстро открываю бутылку.

– Мы сегодня никуда не пойдем? – спрашивает Надежда, наблюдая, как я разливаю игристую жидкость по бокалам. Аккуратно отхлебывает пену с каждого. А я просто с ума схожу, замечая, как девчонка хватает ртом белую пузырящуюся влагу.

И не могу утерпеть. Наклонившись, слизываю с губ мелкие капли. И отставив в сторону бутылку с шампанским, впечатываюсь в Надины губы грубым поцелуем. И сам удивляюсь собственной реакции. С первой минуты нашей встречи я веду себя как дикарь. Могу только рычать «мое!» и отгонять дубиной прохожих.

– Слава, – охает Надежда, балансируя с бокалами и умудрившись не разлить ни капли.

– Поедем, куколка, – забираю свой. И, отставив на пол бутылку, легонько стукаю бокалом по Надюшкиному. – За нас! Не все браки строятся по любви и заключаются на небесах. Мы с тобой люди приземленные. Зато идеально подходим друг к другу в постели. Глупо терять время на конфеты и букеты, когда лучше потра… заняться любовью, то есть.

Надежда смотрит на меня изумленно, будто обдумывает каждое слово.

– Прикольно ты делаешь предложение, – улыбается скупо.

– Зато искренно, – роняю я порывисто. – Я мог бы тебе наплести фигни всякой. Но зачем, если нас тянет друг к другу? И как-то глупо дарить конфеты и букеты взрослым людям. Мне кажется, лучше что-то более стоящее. Одежду эту брендовую… Украшения…

– Не торопи, – мотает она головой. – Дай мне время осмотреться. Если у нас с тобой все сложится…

– Сколько? – рычу, еле сдерживаясь.

– Месяц, – отрезает Надежда.

– Месяц – не вопрос, – перебиваю запальчиво. – Ровно месяц, Надь. Время пошло.

– Слушаюсь, товарищ полковник, – шутливо отдает мне честь. Голая, с бокалом шампанского.

– К пустой голове не прикладывают. – На автомате опускаю руку ей на голову. Удерживаюсь из последних сил, чтобы не завалить девчонку обратно в кровать и не устроить новый забег.

«Остановись, – приказываю самому себе. – Времени полно! Успеешь».

И неожиданно понимаю, что месяц – это не фига не много. Это совсем мало. Пролетит и все. Только раздраконит меня. А дальше что?

«Как бы так изловчиться и оставить Надежду на веки вечные рядом», – думаю, забирая у нее бокал и помогая подняться с постели.

– Поедем в центр. Покажу тебе Москву. Погуляем и вернемся в кроватку, – заявляю, целуя в висок. И никак не могу сдержать руки. Чувствую дикую потребность касаться этой женщины. Ощущать тепло ее кожи. И твердо знать, что я живой.

Я и сам не заметил, как эта женщина пробралась мне под кожу. Заполонила собой целый мир, в одночасье разметав в разные стороны всех моих бывших. Пацаны беспокоятся, конечно. Вон Крепс аж из штанов выпрыгивает. Бек немногословен, как обычно. Но тоже смотрит хмуро. Не приняли они Надежду. Плевать. Отойдут со временем. Узнают ее поближе и простят ей ее прошлое. Я же не заморачиваюсь. А их что так подбешивает, не пойму. В любом случае, будет по-моему. Я так решил. Эта женщина – моя. А все доброжелатели пусть нахрен катятся со своими советами. Я в их личную жизнь никогда не лез. И ко мне не надо.

А тут такая солидарность, блин. Вдвоем прискакали.

– Какие-то неприятности? – встревоженно смотрит на меня Надежда.

– Все нормально, ласточка, – шепчу хрипло. Уткнувшись лоб в лоб, прикрываю глаза. Веду ладонью по мягким Надиным волосам. – Сейчас водителю позвоню и выходим.

Глава 13

Надежда

Наверное, со стороны мой поступок кажется безрассудным. Вот так просто взять и уехать из Шанска с посторонним мужиком. Поселиться в его доме и даже согласиться выйти замуж. Но каждый день со Славой приносит мне только радость. Вместе мы гуляем по городу, рассказываем друг другу какие-то истории из детства и юности. И кажется, что даже мыслим в унисон. Да и в сексе совпадаем на все сто.

За эту неделю какие позы мы только не испробовали. Камасутра отдыхает! Витя больше предпочитал миссионерскую, а Лунин оказался опытным любовником. Страстным и неутомимым. Крутит меня, как хочет, а мне и нравится.

– Иди ко мне, ласточка, – шепчет он, подминая меня спросонья. Нависает сверху и входит, особо не дожидаясь приглашения.

Принимаю его всего без остатка. Просыпаюсь от каждого толчка. И сразу же включаюсь в гонку.

– Ну ты даешь, все соки из меня выжала, – выдыхает Слава, через несколько минут плюхаясь рядом.

– Конечно, это я первая начала, – фыркаю довольно, как кошка. Поудобнее устраиваюсь на широкой груди. Закрыв глаза, медленно веду ладонью по накачанному животу Лунина.

– Пора вставать, – с тоской бурчит он. – На работу пора.

– Сейчас завтрак тебе приготовлю, – подрываюсь с места. Потянувшись, выгладываю в окно. В серых сумерках горят тусклые огни. Где-то неподалеку слышатся голоса. Хлопают дверцы машин.

– Нефтяники наши на работу поперли, – поясняет Слава, возвращая меня обратно. – Полежи, – просит настойчиво. – Я на базе поем. Давай лучше поваляемся немного.

– Хорошо, – соглашаюсь я, распластавшись на мускулистом теле полковника. На секундочку прикрыв веки, млею от каждого прикосновения больших сильных рук. Слава сегодня особенно нежен и ласков. Растворяюсь в его объятиях…

…и просыпаюсь через пару часов одна.

Прислушиваюсь. В доме тихо. Лунин уехал на свою базу. А меня оставил! Эх…

Поднявшись, кутаюсь в теплый халат. Сиротливо обнимаю себя руками. Как лунатик брожу по пустому дому и чувствую себя брошенной.

А когда в кармане дребезжит сотовый, трясущимися пальцами вытаскиваю трубку.

– Да, Слава, – выдыхаю поспешно.

– Ты уже встала, ласточка? – басит он прямо в ухо.

– Только что, – признаюсь честно. И смотрю на часы. Половина одиннадцатого. Вот это я заспалась. Никогда себе такого не позволяла.

«Только со Славой!» – напоминает внутренний голос.

«Только со Славой», – соглашаюсь я.

– Ты позавтракал?

– Да поел, – бухтит устало Лунин и добавляет недовольно: – Надь, тут меня на ковер вызвали к генералу. Когда домой попаду, неизвестно. Ты сама ужинай. Не жди меня. Ладно?

– Что-то важное? – охаю грустно. И так расставание со Славой действует на нервы. А тут еще разлука почти на сутки. Или больше? Военный он все-таки. Себе не принадлежит.

– Не знаю, – кряхтит раздраженно мой полковник. – Заблажилось тут руководству. Обычно это надолго…

– Жалко, – лепечу я, заходя на кухню. Усевшись за стойку, уныло облокачиваюсь о каменную поверхность. И даже расплакаться готова от жалости к самой себе.

– А ты чем планировала заняться? – бодро интересуется Слава.

– Надо портьеры и тюль заказать. Хочу по ателье проехаться. Или где их тут изготавливают?

– Хорошее дело, – одобряет Слава. – Вот и займись ими. Сколько денег надо, скажи. Я перечислю. У Александры Андреевны спроси. Они с Юлей где-то заказывали. Я не вдавался в подробности.

Команды полковника сыплются одна за другой.

– А можно я сама? – встреваю в паузу.

– Да как хочешь, Надь. Я не против. Не срастается у тебя с ними общение, – вздыхает он печально и добавляет строго: – Держи меня в курсе о своих передвижениях. Поженимся, приставлю к тебе охрану. Пока не могу…

– Охрану? Зачем? – мяукаю непонимающе. И тут же прикусываю себе язык. Если Слава считает, что надо, я с ним спорить не стану. – Хорошо, Слава, – соглашаюсь, не споря.

– Вот и ладушки, – крякает он. – Все, Надюш. Не скучай. Я еще позвоню, как будет минутка.

– Хорошо, буду ждать, – выкрикиваю в трубку. И стащив себя с барного стула, принимаюсь готовить завтрак. Включаю чайник, достаю какие-то нарезки из холодильника и бездумно смотрю в окно, где быстрой походкой к машине спешит Александра Андреевна.

Общение у нас не заладилось с первой минуты. Обе женщины восприняли меня в штыки. При Славе и мужьях улыбаются натянуто, но стоит нам остаться женской компанией, как я натыкаюсь на глухую стену игнора.

Меня просто не замечают. Даже умудряются не предложить чаю или что там они пьют. Но и я сама не стремлюсь к общению с надменными выскочками. Держу дистанцию. Может, мне Лунин за какие-то заслуги в прошлой жизни обломился. А в этой я его недостойна. Но у меня есть свои друзья и подруги. Лера Морозова замужем за мэром, а общается запросто. Или та же Люба. Жена самого Манучарова!

Смаргивая слезы, жую бутерброд. Запиваю чаем и пытаюсь понять, где бы мне заказать нормальные шторы в дом.

Придвинув телефон, вбиваю запрос в поисковик. И не успеваю еще прочитать пару строчек, как айфон взрывается трелью.

– Надя, привет! – тараторит Лера.

– Привет! – откликаюсь радостно. Вытираю украдкой заплаканные глаза.

– У тебя все хорошо? – настороженно интересуется подруга.

– Да нормально все. Слава на службу уехал. Я одна дома.

– Тима пробил твоего нового, – смеется Лера. – Он действительно крутой перец. Настоящий герой державы.

– Да, он такой, – улыбаюсь сквозь слезы. – Надежный, Лер.

– Как мой Морозов, – смеется она и щебечет весело: – А Торганов в кутузку угодил. Тима так и не смог его выцарапать. Сидит там вместе с Дудковым. Что-то полкан наш разъярился не на шутку. Адвокаты ничего так и не смогли добиться. Хорошо хоть улицы мести его не заставили… Вот бы позорище было. Роды Марина принимает. Говорят, ночует в больнице. Нет замены.

– Да, беда, – тяну равнодушно.

Витю мне жалко. Но чисто теоретически. Не должен главный врач роддома сидеть в ИВС. Но справедливости ради! Он меня хотел там закрыть. А получилось наоборот. Где-то в глубине сознания мелькает короткая мысль. Без Лунина там явно не обошлось. Они с нашим местным полканом служили вместе. Вот Мелькников и намотал на всю катушку.

Круговая порука, блин. И все из-за меня.

– Люба с Тимуром сейчас в Москве, – вываливает последние новости Лера. – У нее с грудным вскармливанием какая-то беда. Специалистов в Москве много. Тимур уже кого только не вызывал. А ничего не помогает… Ты к ней сможешь подъехать, Надь?

– Конечно!

Хоть кто-то из моих знакомых здесь, в этом ужасном мегаполисе! Тимур важный и великий. Я его даже побаиваюсь. А Люба – простая и милая! Мы с ней очень хорошо ладим. Особенно сейчас, когда она родила третьего ребенка.

– Она тебе сейчас позвонит, – деловито заявляет Лера.

И когда через пять минут я слышу в трубке тихий голос Любы Манучаровой, радуюсь как маленькая.

– Ты мне поможешь, Надя? – просит она жалобно. – У Леры, кажется, была похожая проблема с близнецами.

– Да, Люба. Говори адрес, – соглашаюсь тут же. Девчонки хоть и считают меня специалистом по грудному вскармливанию, но я особыми знаниями не обладаю. Так… Нахваталась немного, пока близнецов помогала Морозовым нянчить.

– Лучше ты скажи, – тихо смеется Люба. – Тимур сейчас за тобой машину отправит.

– Мне проще такси вызвать, – охаю в ужасе. Даже представить не могу себя в роскошной тачке Манучарова.

– Тогда мы оплатим, – не терпит возражений Люба.

– Хорошо, уговорила! – улыбаюсь я.

И только в последний момент, усевшись на заднее сиденье такси, я вспоминаю о просьбе Славы.

«Я поехала в гости к подруге», – печатаю, не зная, можно ему звонить или нет. И через минуту получаю ответ.

«Фамилия? Имя?»

В груди поднимается волна негодования. Не нуждаюсь я в тотальном контроле. Собираюсь ответить что-нибудь едкое, но в последний момент рапортую: «Манучарова Люба».

«Пробей, если волнуешься»

«Это твоя подруга?» – приходит сообщение от Лунина и куча задумчивых смайликов.

Сжав в руке сотовый, самодовольно улыбаюсь в окно. Меня тоже не на помойке нашли!

Глава 14

Асисяй

Кто такая Люба Манучарова, мне и так известно. По просьбе Бека наводил справки о Тимуре и его семейке. Женат на сводной сестре. Пять лет в браке. Унаследовал семейный бизнес в 16 лет. Это и есть те самые старые деньги, которые так бесят Юлю Блинникову. Это те самые люди, которые до сих пор глядят на нее свысока. Молчат. Но все знают и лишний раз предпочитают не связываться. И семья эта из тех же мест, что и моя Надежда. Вполне возможно, что знакомы. Но вот подруги ли? Разный социальный статус.

Учитывая биографию моей милой, а мне за неделю Леший прислал на нее досье, то кроме официальных данных нарыть компромата не удалось. Много лет работала в Шанском роддоме, затем резко уволилась. А через пару месяцев уже числилась секретарем в какой-то адвокатской конторе. Ясно, как она там оказалась без профильного образования и опыта.

Стиснув кулаки, наблюдаю, как пацаны разминаются на татами.

– Антипенко, ты в школу бальных танцев пришел? Что за фуэте, блин! – ору, стараясь выместить клокочущую внутри ярость. – Медяков, смотри куда бьешь! Повнимательней… девочки!

И сам себе напоминаю генерала Кирсанова. Тот тоже устраивал нам выволочку, когда бесился из-за Александры Андреевны.

Да я и не сержусь на Надю особо. Просто не люблю, когда врут. А сейчас в душе зреет смутное недоверие. Очень надеюсь, что ласточка моя немного приукрашивает, но не врет. Ложь я точно не потерплю. Может, она с женой Манучарова – действительно подруги. Если ее проверяли формально, то и не накопали ничего. Да я и сам, если бы не видел ее в ИВС в красном платье в обтяжку и на шпильке, то никогда бы не догадался…

Пацаны тоже. Они просто уверены, что я уволок из Шанской полиции какую-то путану. Крепс, ишак пластмассовый, еще с Юлей поделился наблюдениями, а Бек с Александрой. Вот и устроили моей девочке бойкот. Но Надежда не теряется. Подругу себе нашла. Молодец. Только надо узнать, где именно была. Уточнить.

Открыв в телефоне файлы с камер наблюдения, расположенных вокруг нашего дома, смотрю как завороженный на Надежду, спешащую к такси. Джинсы, кроссовки, ветровка. И волосы собраны в пучок. Залипаю взглядом на длинных ногах и мгновенно считываю номер такси. Теперь дело техники.

«Узнай, куда каталась эта тачка!» – отправляю заветный номерок помощнику. И через полчаса получаю ответ. Вспоминаю московский адрес Манучарова, указанный в досье. Вроде все совпадает. Но подозрение уже скребет душу острыми когтями. Нужно накопать еще инфы или поговорить по душам с Надеждой.

Ласточка моя, что же ты со мной делаешь?

Одно я знаю точно. Не могу отпустить эту женщину. Забыть ее не смогу. Просто не сумею. Ни от одной другой меня так не клинило. Ни одну другую я так не хотел, как именно эту. И мне плевать, чем она там занималась в адвокатской конторе. И каким боком к Манучаровым. Но успокаивает одно. Семья у Тимурчика традиционная. Да и сам он в походах налево не замечен.

Плевать! Разберемся.

«Как у тебя дела?» – отправляю сообщение. И уже ожидаю ответа типа «Пьем мартини и веселимся». Но серые галки вацапа так и остаются серыми. Сообщение доставлено, но не прочитано.

Бред какой-то! Гоню из головы все дурацкие мысли. Но воображение рисует Надежду, раскинувшуюся на черных шелковых простынях, и мужика рядом. Руки чешутся отправить отряд по адресу и провести маски-шоу в одной известной квартире. Только шум поднимется дикий.

И Надя мне этого не простит. Хотя, что именно я там собираюсь увидеть? Сто пудов, сидят девчонки на кухне, употребляют винчик с суши. А я тут панику навожу.

Нужно успокоиться и заняться делами.

Решительно поднимаюсь с места.

– Дальше тут без меня. – Сунув руки в карманы, выхожу из спортзала. Бреду к себе в кабинет и снова смотрю в вацап. Ничего не меняется.

Сообщение доставлено, но не прочитано.

Дергаюсь, как от удара тока. Чем она там занимается? Почему до сих пор не прочитала и не ответила?

Мысли путаются. Пытаюсь сдержаться, а самого прям раздирает бросить к чертям собачьим службу и наведаться к Манучаровым лично.

Но нет, нельзя! Сосредотачиваюсь на рапортах. Вчитываюсь в сухие строчки, пытаясь уловить смысл. Бесполезно. Проходит минута, другая. И я снова смотрю в экран телефона.

«Какого хрена происходит?» – думаю и понимаю одну простую вещь. Меня заводит Надежда. И дико колпашет, если я не знаю, где она и с кем. Каждую минуту. Каждую секунду. А лучше запереть в доме. Пусть там голая ходит. Меня ждет. Или лучше вместе с ней запереться.

«Стопэ!» – пресекаю поток дурацких идей. Такого точно я никогда не испытывал. Когда жил с семьей, уезжал на службу и не вспоминал. Юля сама присылала мне какие-то картинки и цитаты, чем ужасно раздражала. А с Галиной мы переписывались только по делу. Сейчас же я места себе не нахожу.

Подхватив со стола айфон, быстро тыкаю в Надин контакт. Симку она еще не поменяла. Поэтому высвечивается старый номер. Идут длинные протяжные гудки. И снова шайба.

Да твою ж мать!

Гудки прерываются. Экран гаснет. И я как дурак сжимаю в руках ненавистный айфон. Силюсь не запустить его в стену. Но в последний момент трубка снова оживает. На экране высвечивается улыбающаяся Надежда. И на душе становится теплее.

– Да, Надя, – придаю голосу максимум равнодушия. А сам стараюсь не заорать от радости.

– Ты звонил, Слава? – еле слышно отзывается моя ласточка.

– Кто-то спит? – интересуюсь насмешливо. Из последних сил стараюсь не взорваться. Где она там? Почему шухарится?

– Люба старших укладывает, а мы тут с Есенией Тимуровной тусим на террасе, – сообщает Надежда веселым шепотом.

В голове в срочном порядке все укладывается по полочкам. Надя действительно у подруги. Возится с детьми. А я тут напридумывал всякую чушь.

– Что делаете? – спрашиваю, выдыхая. И мысленно сам себя ругаю за идиотский мандраж.

Начальник паники, блин!

– У нас тут погремушки, Слава. Разговоры за жизнь.

– А сколько ей? Есении этой?

– Месяц вчера исполнился. Она такая славная. Ты даже не представляешь! Я такую же хочу, Ярослав Андреевич, – добавляет Надежда со вздохом. И я снова слетаю с катушек.

– Девочки у меня хорошо получаются, – сообщаю радостно. И снова представляю Надежду, распростертую подо мной. – Сегодня потренируемся, – замечаю довольно.

Куда-то прочь уходят страхи и паника. Надя – моя, и это главное!

За окном начинается ливень. Крупные капли размашисто бьют по стеклам и по подоконнику.

– Ты когда домой планируешь, Надь? – спрашиваю между прочим. – Погода портится. Хочешь, машину пришлю или сам заеду.

– Хорошо, – тут же соглашается она. – Позвони, когда освободишься. Я тебя подожду.

– Адрес продиктуй, – роняю поспешно. О моих расследованиях девчонке знать необязательно.

– Как из конторы выйду, тебя наберу, – ставлю точку в разговоре.

Снова спускаюсь в спортзал. И наскоро переодевшись, выхожу на татами.

– Давайте, пацаны, кто смелый? – вглядываясь в обалделые лица бойцов, заявляю благодушно. – Я сегодня добрый!