Текст книги "Поймать океан"

За углом одного из домов замерли две вытянутые тени, простояли так недолго и скрылись за стеной. Асин и Вальдекриз неотрывно следили за неогороженным участком – и вскоре заметили юношу и девушку. Они, держась за руки и перешептываясь, убегали все дальше от огромного колокола, счастливой Аэри и несмолкающих голосов. Они улыбались друг другу, а щеки девушки то и дело вспыхивали. Она убирала ладонь, отставала на пару шагов, опасливо озиралась, а затем, вжимая голову в плечи и хихикая, неслась следом, насколько позволяло явно тяжелое платье. Этих двоих не смущало ничего, они были слишком увлечены друг другом. Асин глянула на Вальдекриза и вопросительно подняла брови, а тот уже выбросил вперед руку и выкрикнул:

– Эй, вы, там!

Он явно обращался к юноше и девушке, но первой жест приметила Аэри. Она сошла с пьедестала – точнее, слетела, так плавно передвигалась, – и направилась к ним, покачиваясь из стороны в сторону. Мело землю ее длинное платье, переливались в свете фонарей гладкие волосы, развевалась накидка – мертвая птица.

– Не трогайте этих двоих. – Аэри обернулась и опустила голову, едва заметила, что в их сторону тоже смотрят. – Пускай они бегут, – в голосе зазвенела пустота, словно пожирающая все прочие чувства. От былой радости не осталось ничего.

– Да что тут происходит? – вспылила Асин, взмахнула руками и тут же, ощутив, как заколола, защипала рана, вцепилась в плечо.

– Праздник, – задумчиво ответила Аэри. – Служительницы храма совсем скоро появятся в своих новых нарядах…

– Здесь! Никого! Нет! – крикнула Асин. Но слова утонули в хоре голосов несуществующих людей.

– Вы ошибаетесь, госпожа Ханна. Они все здесь. – Печальная улыбка тронула губы Аэри, а по щеке неспешно, будто время замедлило ход, покатилась слеза. – Они всегда здесь.

Едва она смолкла, поднялся ветер и будто разом грянула сотня громовых раскатов. Асин зажала уши, но звук настойчиво проникал сквозь пальцы, пульсируя, как огромное сердце. Земля задрожала, маленькие камешки, запрыгав, раскатились в стороны. Веселые разговоры сменились криками ужаса. Асин затопталась на месте, а голова ее нервно задергалась. Загрохотало вновь, ближе, и в нос ударил запах пыли и чего-то незнакомого, неприятного.

– Что? – напряженно прошипел Вальдекриз. Он наклонился, положил одну ладонь на поясную сумку, готовый в любой момент схватиться то ли за сигнальную гильзу, то ли за отвертку, и прислушался, будто пытаясь уловить что-то сквозь крики.

– Что такое? – не поняла Асин. Но вопрос ее заглушил крик Аэри:

– Всем покинуть город! – Она огляделась, пальцы ее пригладили ровную ткань платья. – Оповестите тех, кто решил запереться в домах! Никакой паники! Берите за руки детей и отправляйтесь прочь по южной тропе! Повторяю: по южной тропе!

Асин проследила за ее жестом. В той стороне, куда указывала Аэри, был лишь коридор, никакой тропы. Но она встала у одного из деревянных столбов, подняла правую руку и стала выкрикивать слова на незнакомом, прежде не звучавшем языке.

– Вас это тоже касается, – почти спокойно бросила Аэри, обращаясь к Асин и Вальдекризу. – Вы разве не слышали?

– Это залпы пушек? – поинтересовался Вальдекриз. Судя по тому, как он, выпрямившись и расправив плечи, смотрел на нее, уходить он не собирался.

– Да, – ответила Аэри так легко, будто говорила о чем-то обыденном вроде погоды. – Скорее! Скорее! Скорее! – вновь бросила она в толпу, и голос ее, вибрируя, разлетелся по пространству, которое казалось бесконечным.

Невидимые люди переговаривались. Асин улавливала их настроение по тону, по тому, как подлетали слова, а крики превращались в испуганный шепот. Но она не могла разобрать ни единого предложения. Звуки становились все тише – городские жители отправлялись на юг.

– Вальдекриз, – Асин легонько потянула его за рубашку.

– Уходи, – беззлобно сказал он и даже блекло улыбнулся. – Я останусь. Хочу выяснить, что здесь, – он выругался и тряхнул головой, – происходит.

Под размытым кругом фонарного света – Асин готова была поклясться – появились следы маленьких ног, но их тут же замело песком. Асин вздрогнула, вцепилась в закатанный рукав Вальдекриза, посмотрела на него намокшими глазами. Убегать вслед за несуществующей толпой в темноту, где, возможно, уже нет коридора, казалось ей безрассудным. Как, впрочем, и оставаться здесь, чтобы разобраться в происходящем.

Гром прокатился в очередной раз, подняв облака пыли. Угол дальнего дома разнесло – он разлетелся камнями и клочьями земли. Асин наблюдала за этим как завороженная; Вальдекриз едва успел закрыть ее собой, когда рядом застучали, запрыгав, крохотные обломки. Но снаряда, который разрушил стену, Асин не увидела.

А затем появились люди.

Огромного роста, в темных одеждах. Тяжелая обувь с тремя острыми железными когтями на каждом покрытом чешуей сапоге царапала землю, оставляя на ней длинные борозды. На плечах лежали длинные перьевые накидки, а лица скрывались за масками с вытянутыми, блестящими в свете фонарей птичьими клювами.

– Во́роны, – ахнула Асин.

– То, что ты видишь, Ханна, не праздничные костюмы. – Вальдекриз коснулся рукой своего лица, будто пытался сорвать маску.

– Господин Вальдекриз прав, – сказала Аэри.

Она обернулась – длинные волосы взметнулись полотном, – зашептала что-то напоминающее молитву и сорвалась с места.

Те, кто устал превращаться в зверей. Они сошли с изогнутых от времени и влаги страниц старых книг и принесли на своих крыльях страх и разрушение.

Секунду помедлив, Вальдекриз бросился за Аэри. Асин ничего не оставалось, кроме как ринуться следом, мысленно проклиная и этот полет, и его, и себя. Аэри рванула деревянную дверь ближайшего дома, шагнула на невысокий приступок, извинилась, низко поклонившись, – и лишь затем ступила внутрь. Вальдекриз только пожал плечами.

Дом был просторным и чистым, в самом центре единственной комнаты стоял низенький квадратный стол из темного дерева, рядом лежали бледно-синие подушки. У стены Асин заметила застеленный матрас, а почти под потолком – полочку с миниатюрным колоколом, похожим на тот, который она видела на улице, и множеством красных, изрисованных непонятными символами бумажек. По левую руку от входа, на подставке, напоминающей застывшие языки пламени, покоился в гладких черных ножнах изогнутый меч. К нему-то и потянулась Аэри и, взяв обеими руками, коснулась лбом блестящей поверхности. Она нашептала что-то, плавно обнажила малую часть лезвия и, осмотрев его под разными углами, убрала обратно.

– Ты собираешься сразиться с этими людьми-птицами? – воскликнул Вальдекриз. Асин ожидала от него очередной остроты, но он лишь махнул рукой.

– Да, – все так же коротко отозвалась Аэри. – Наш бог милосерден и терпелив. Но он не беззубый, господин Вальдекриз. Он примет каждого, но не потерпит тьмы и разрушений. Он живет в наших сердцах и действует нашими руками.

– И кем же ты возомнила себя? – бросил он, криво усмехнувшись.

– Лишь тем, кем я и являюсь. Никем больше. – Она обошла его и слетела с порога.

– Держись позади, булка. Не одни они, – Вальдекриз резко склонил голову к плечу – раздался неприятный хруст, – крылатые. И на, держи. – Он вытащил из-под ремня сигнальную гильзу и протянул Асин. Та сжала ее и кивнула. Теперь она должна была нестись со всех ног и оповещать Атто – и не только его – об опасности.

– Вальдекриз…

– Все будет хорошо, Ханна. – Он обернулся и улыбнулся непривычно тепло. – Разве я тебя когда-нибудь подводил?

Враг двигался почти беззвучно, только перья шелестели, потревоженные невесть откуда налетевшим ветром. Когда Аэри только переступила порог, один из воронов был уже рядом. В трехпалых человеческих руках, покрытых черным пухом и маленькими жесткими чешуйками, он с легкостью держал тяжелый прямой меч. Не ожидавший столь внезапного появления Вальдекриз толкнул Асин обратно в дом и жестом указал на противоположную стену с квадратными окнами. Асин кивнула, но не сдвинулась с места. Она неотрывно смотрела, как плавно, но быстро Аэри достает клинок из ножен и отводит руку в сторону.

Она будто знала наперед, что сделает враг. Когда его оружие опустилось – и лишь чудом не звякнуло о каменный порожек, – Аэри ушла влево, ловко взмахнув своим мечом. Ворон отпрянул и тут же, вздрогнув, схватился за грудь. На его теле широкой алой дорожкой расходилась рана. Развернувшись, будто в танце, Аэри полоснула ворона по спине и ударила по ногам. Но на месте одного противника тут же выросли два других.

– Глупые девочки, – с горькой усмешкой выдохнул Вальдекриз и, вытащив из сумки складной нож, бросился вперед.

Оружие щелкнуло в его руках, сверкнуло короткое зазубренное лезвие. Вальдекриз ударил, навалившись всем телом… И почти рухнул, все-таки успев приземлиться на колено. Ворон, которого он пытался отогнать от Аэри, остался стоять на месте полупрозрачным дрожащим силуэтом, постепенно вновь обретая форму.

– Что это было? – пискнула Асин и крепче сжала сигнальную гильзу.

– Беги! – взревел Вальдекриз. – Хватай Аэри и беги! Это…

– Тоже аномалия? – с дрожью спросила она.

– Какая ты умница, – огрызнулся он и вновь резким жестом указал на окно. – Беги! Я знаю, как ты любишь обнимать всяких тварей. Но пока неясно, могут ли они нам…

Зашелестели перья, а затем крылья одного из воронов распахнулись. Засвистел ветер, взметнулись в воздух клочья желтой пыли – и Вальдекриз, не удержав равновесия, завалился набок, прокатился по земле. Асин успела схватиться за дверной косяк, упереться ногами в дощатый пол. Она задыхалась, а волосы так и норовили забраться в рот.

– Вот же… – Вальдекриз сплюнул под ноги ругательство. – Да почему рядом с тобой вечно все идет не так?

– Да что не так? – подала голос Асин.

– Они не видят нас. А значит, не должны навредить. Но… сама видишь!

Пока один из воронов отвлекся, Аэри полоснула его по шее, а затем вогнала клинок во впалый лоснящийся живот. Тут же она сама отлетела к стене дома – второй ворон взмахом руки отшвырнул ее. Он уже схватился за висевшее на поясе оружие, но вдруг согнулся и тяжело задышал. Асин непонимающе захлопала глазами и, выглянув из-за двери, поднялась на носки. Позади ворона стоял тот самый юноша, пытавшийся сбежать с праздника. Он сжимал обломанный столб, на котором покачивался смятый и уже не светящийся фонарик.

– Сота! – выдохнула Аэри, поднимаясь и бросаясь к поверженному противнику за своим оружием. – Я думала, ты убежал.

– Я не оставлю вас. – Он вновь ударил ворона, когда тот развернулся, и попал по клюву. Раздался хруст. – Верховная жрица.

– Не зови меня так, Сота. – Аэри поставила ногу на грудь ворона и, обхватив покрепче рукоять меча, попыталась вытащить его. – Уходи. Пока не пришли другие, уходи, прошу тебя. Это не твоя битва.

– И не твоя, Аэри. – Сота улыбнулся. Ворон тут же обхватил его лодыжку, дернул на себя – и он плашмя упал на землю.

Аэри отреагировала мгновенно: рубанула по руке, а затем вонзила меч чуть ниже лопаток ворона, старательно, насколько хватало сил, проворачивая его. Лишь поняв, что враг больше не поднимется, она упала на колени рядом с Сотой и взяла его ладони в свои. На щеках заиграл румянец, темные стеклянные глаза забегали. Асин знала этот взгляд. Так часто смотрела и она сама – растерянно, непонимающе, ища поддержки. Она прижала руку к груди, стиснула кулак и улыбнулась, видя, с какой теплотой держится за Соту Аэри.

Поднявшись, Вальдекриз рукавом попытался стереть с лица налипшую пыль, но лишь размазал ее. Он недовольно, устало глянул на замерших, словно остановивших время Аэри и Соту, а затем повернул голову. Асин, наклонившись и наполовину высунувшись из укрытия, огляделась и заметила неподалеку ту самую девушку. Она стояла, покорно сложив руки на широком поясе алого, украшенного большими белыми узорами наряда. В ее длинных, собранных в высокую прическу волосах пестрели цветы; она вся напоминала пышный букет, повязанный лентой. В сравнении с ней, такой яркой, Сота выглядел невзрачно – лохматый, темноволосый, с улыбающимися раскосыми глазами. Из-за своей черно-серой одежды он почти сливался с окружающим мраком, в то время как его спутница, наоборот, слишком выделялась.

– Нашли время для милых прощаний, – фыркнул Вальдекриз, ощупывая нижнюю губу. Асин пригляделась и увидела на подушечках его пальцев кровавые следы.

– Я задержу их. – Аэри заботливо убрала волосы со лба Соты и легко, почти невесомо улыбнулась. – И догоню вас. Даю слово. Сейчас твоя главная задача – доставить Юмэ в безопасное место.

– Почему меня никто никогда не слушает? Кажется, вы забыли, что мы тут не одни. – Вальдекриз резко указал в сторону. Камни на его браслетах качнулись, застучав друг о друга, а на их гранях, темно-алых, почти черных, заиграл свет.

Вороны медленно возникали вдалеке. Они не выходили из темноты, а будто собирались из нее – бесформенный вездесущий мрак превращался в безобразных, покрытых перьями людей. Вороны шли неспешно; хвосты их мели по пыльной земле. Оружие не гремело, а поступь была твердой, но легкой.

– Будьте счастливы, – прошептала Аэри и, выпустив ладони Соты, схватилась за меч. – Беги, Сота. Беги и не оборачивайся. Не давай сомнениям сковать твои ноги льдом.

– Аэри…

– Ты безоружен, Сота. И если останешься, лишь принесешь себя в жертву, которая не будет стоить ничего.

– Я понял вас, – он склонил голову, – верховная жрица. Постарайтесь.

– Да. – Она встала, повернулась лицом к врагу и отвела в сторону клинок, собираясь броситься вперед. Подступающая толпа походила на хищную черную волну, готовую накрыть их всех и утянуть за тобой.

Сота убежал. Как и обещал, не оборачиваясь. Он заботливо придерживал Юмэ за талию и уводил все дальше.

– Ты тоже не слышишь меня, Ханна? Я не люблю повторять дважды. – Вальдекриз облизал кровоточащую нижнюю губу и выставил перед собой нож. – Убирайтесь с глаз моих, обе!

– Вальдекриз… – хотела возразить Асин, но ее прервали жестом.

– Это аномалия, Ханна. А-но-ма-ли-я, – произнес по слогам он. – Без оборудования мы ничего не сможем с ней сделать. Зато она с нами… – Он провел ладонью по шее.

– Но они не видят нас! – Асин зачем-то все пыталась до него докричаться.

– Тебя чуть не унесло потоком воздуха. Меня тоже. Я, как и ты, не знаю, из-за чего эта, – Вальдекриз вновь не нашел приличного слова, чтобы выразить свои эмоции, – аномалия сбоит! Но лучше не рисковать.

– Но Аэри…

И тогда вороны хлынули. Заблестели гладкие лезвия мечей, зашуршали длинные перья. Асин наблюдала за этим из-за двери. Что-то мешало ей показать спину и выбраться через квадратное окно с декоративными деревянными решетками. И дело было не в пресловутом страхе за себя, нет – хотя из-за него мелко дрожали ладони. Скорее…

Когда вороны подступили слишком близко, Асин выбежала. Она громко выкрикивала слова и даже не понимала, какие, но искренне надеялась, что бранные, и неслась, прижимая к груди мятую картонную гильзу. А в голове билась фраза о ничего не стоящей жертве, бессмысленной, лишней. Ведь Вальдекриз нужен живым. Нужен.

Время, жившее здесь по своим правилам, вновь стало болезненно тягучим. Асин вырвалась вперед, но Вальдекриз схватил ее за шиворот и попытался оттолкнуть за спину. Аэри пригнулась к земле, собираясь ринуться прямо в эту перетекающую шелестящую черноту. Многоглазое чудовище, обнажившее десяток мечей, неслось прямо на них, и если совсем недавно оно двигалось почти бесшумно, то сейчас – Асин не могла ошибиться – она слышала топот. Не целой армии воронов, с их длинными когтистыми лапами, но одного человека.

Темноту озарил яркий желтый свет. Сноп колючих искр взлетел вверх – и Асин, показалось, что она ослепла. Она, все еще трепыхаясь в хватке Вальдекриза, закрыла лицо руками и крепко зажмурилась, но по-прежнему видела эти крохотные ощетинившиеся огоньки.

– Нельзя вас даже ненадолго одних оставить! – послышался насмешливый, родной, сулящий только хорошее голос Атто.

– Нинген! – удивленно воскликнул Вальдекриз. – Старый демон!

Асин убрала руки от лица. Но стоило ей увидеть, во что превратился враг, как она попросту замерла, некрасиво и совсем невежливо открыв рот. Воронов почти не осталось. А те, что уцелели, лишились кто крыльев, кто головы, а кто и вовсе половины туловища. Они ползали по земле, рассеянно шаря почти человеческими пальцами перед собой, искали то ли товарищей, то ли свои недостающие части. А неподалеку, у брошенного дома, где недавно пряталась Асин, сгорбившись, стояла Аэри.

Она трогала голову единственной целой рукой – и пальцы проваливались, точно в густую сметану, в черноту, наполнявшую ее черепную коробку. Левого глаза, как и уха, не было; она вообще напоминала упавшую на пол и расколовшуюся фарфоровую фигурку. Белая кожа, полные губы, аккуратный нос. И трещины, расползавшиеся по лицу. Только если внутри кукол была пустота, то Аэри заполнял липкий мрак, в котором утопали ее пальцы. Из него она, казалось, воссоздавала себя. На месте черного провала возник глаз, вокруг – густые ресницы. Острая скула, круглое ухо. Вот на висок упала тонкая прядь, за ней – еще одна. Они нитями тянулись из темноты внутри головы Аэри.

– Какие интересные знакомства вы водите, дети. – Атто в пару широких шагов подошел к ней и костяшкой указательного пальца заставил приподнять голову. – Девочка-аномалия. – Он вцепился ей в подбородок. – И ее неумирающая армия. Они же встанут так же, как и ты?

– Да, – коротко ответила она, зажав рукой круглое, точно шарнир, плечо, покрытое сетью мелких трещин. Они переползали с кожи на одежду, которая теперь казалась неотъемлемой частью Аэри. – Они вскоре поднимутся, целые, нетронутые, и нападут вновь. А с ними и другие. Десятки и десятки других. Лишь в одном вы ошибаетесь…

– Это они напали на город! – вступилась за нее Асин. – Аэри лишь пыталась спасти…

– Кого? – Вальдекриз скрестил руки на груди и подошел к одному из воронов. – Здесь уже некого спасать, Асин. – Он повернулся к Аэри: – Ты, Сота и Юмэ… почему вы здесь? Видите нас, говорите с нами, хотя, очевидно, вы, как и прочие, давно мертвы.

– Ты всегда слишком много болтал. – Атто закашлялся в запястье, а затем, опустившись на колено, подобрал с земли тот самый столб, который использовал в качестве оружия Сота. – Какое тебе дело до мертвых людей? Выбираться надо, пока сам не подох. Есть огниво или спички? – И, не дожидаясь ответа, он протянул руку.

Недолго покопавшись в недрах поясной сумки, Вальдекриз извлек кожаный мешочек с черным шнурком и передал Атто. Тот положил огниво у ног, сбросил на землю сумку, которая металлически громыхнула, и стащил через голову свою видавшую виды рубашку, покрытую шрамами швов. Асин, все еще дрожа, сунула картонную трубку под мышку, закрыла глаза ладонями, но, чтобы ничего не пропустить, растопырила пальцы.

– Последнюю сигнальную гильзу не трать. – Атто, заметив ее реакцию, сплюнул на землю и растер длинным острым носом сапога. – Пригодится еще. Мы с ними, понимаешь, ничего не сделаем. Только отогнать сможем. Да?

– Скорее! – поторопил его Вальдекриз. Асин вся обратилась в слух и уловила знакомый шелест перьев. Где-то совсем близко. – Сказал, что я много болтаю, а сам…

– Девочка. – Не отвлекаясь от своего занятия, Атто резко указал на Аэри и, дождавшись кивка, продолжил: – Помощь мне твоя нужна. Продержишься, пока я мастерю?

– Да, – она ответила привычно коротко. А вновь собравшаяся из темноты рука, пока еще не вернувшая цвет, легла на оружие.

– Пошла, – выдохнул Атто и, почесав узловатыми пальцами впалую грудь, достал из кармана очередную самокрутку.

Рубашку он разорвал и намотал на палку. Потянулся к сумке, раскрыл ее чрево и запустил туда руку, чтобы спустя мгновение выудить бутылку мутного темного стекла с торчащей из горла пробкой – судя по виду, не так давно ее пытались проковырять.

Пока Атто готовил факел – вернее ругался на тару, которая совсем не желала откупориваться, – Аэри бросилась к воронам. Молча, стиснув рукоять верного меча, она летела к черной стае, шелестящей и щелкающей. Она не сражалась – танцевала, и оружие в ее руках вращалось одинокой мельничной лопастью. Аэри пыталась не дать воронам приблизиться, но они наступали, окружали ее живым кольцом мрака. Они не обнажали клинки: ведь что сделает против них одна девушка? Они сомкнулись и, накрыв Аэри собой, принялись рвать ее – хватать острыми когтями, впиваться крючковатыми пальцами. Асин сдавленно пискнула. Она уже собиралась кинуться на помощь, но тут по городу прокатился волной знакомый голос верховной жрицы:

– Когда-то жила девочка…

Он взлетел ввысь, завибрировал и эхом отразился от невидимых стен. Все подняли головы, прищурились, непонимающе вгляделись в хищную толпу, за которой уже не было видно Аэри. Но она говорила. Каким-то чудом несла свою историю, а Вальдекриз крепко удерживал Асин за руки, не пуская ее к шевелящемуся комку окровавленных перьев.

– И вся она была любовью. Помогала всем городским жителям – и ничего не просила взамен. А когда она танцевала, само время останавливалось, чтобы посмотреть и, затаившись среди людей, поддерживало ее тихими хлопками. Каждый стремился подбодрить ее добрым словом, а сильнее всех – юноша с глазами цвета хищного неба. «Когда-нибудь сам добрый бог спустится посмотреть на тебя», – говорил он, а она лишь скромно улыбалась и, зажмурившись, пыталась сохранить в себе каждое его слово.

Наступила тишина, которую разрезал громкий крик Асин. От хватки Вальдекриза по плечу растекалась горячая липкая боль, но Асин отчаянно вырывалась. Она не слишком понимала, зачем – ведь вороны не увидят ее, а она никак не сможет им противостоять. Слезы падали, разбивались о землю и поднимали едва заметные пылевые облачка.

– Девочка растила в себе любовь. И не было в городе никого счастливее. Но не привыкла она брать – лишь отдавать. Так и не осталось у нее ничего, кроме разросшейся любви, и даже юношу – того самого, с глазами цвета хищного неба, – увела другая, тихая и скромная, которую не каждый знал по имени, но была она для него лучше прочих. Однажды, очнувшись, девочка поняла, что любовь внутри нее начала гнить. Она дурно пахла и выходила из тела слезами. И решила тогда девочка, раз не нужны ее чувства единственному, подарить их всем. И стала она верховной жрицей. Даже не думая о том, что любовь, которой она так щедро делится с окружающими, гнилая.

Асин обмякла в руках Вальдекриза – сползла по его груди, уронила голову. Дыхание ее не текло спокойной рекой, а вырывалось резко, со свистом. Щеки были мокрыми от слез.

– Она отравила всех. Люди верили ее словам – что настали светлые времена – и жили, утратив былую осторожность. А затем пришла тьма. Все видели ее. Тьме было тесно на своей земле – тьме хотелось большего. Крылатая тьма не просила, она брала. Крылатая тьма не говорила, а стреляла из черных пушек и рубила багровыми от крови мечами. Не сразу девочка поняла: крошечный городок на границе погибнет под когтистыми лапами врага, которого подпустила она, называя союзником, даже братом. Лишь когда на землю цветочными листьями стали падать тела родных и знакомых, она приказала покинуть дома. Всем. Кроме юноши с глазами цвета хищного неба. Словами девочка приковала его к себе. Его возлюбленная не смогла сбежать и оставить его. Так они и погибли втроем. Потому что девочке не хватило смелости отпустить.

Поднялся ветер – он пах гнилью и сыростью. В толпе воронов взметнулся клинок Аэри – она все еще держалась. Асин громко шмыгнула носом и прошептала что-то, чего не поняла сама. Она почувствовала, как от тяжелого вздоха вздымается грудь Вальдекриза.

– Бегите в толпу, – задумчиво сказал Атто. Ему не было, казалось, никакого дела ни до рассказа Аэри, ни до нее самой. – И закройте собой девочку. Только чтобы свет не попал.

Чиркнуло несколько раз огниво – и затрещало, зашуршало озорное пламя, тут же окутавшее намотанную на палку рубашку. Асин и Вальдекриз метнулись в толпу: быть может, вороны не видели их, зато видела Аэри, девочка-любовь в разорванном платье, с окровавленным лицом и темным провалом вместо глаза. На ее теле почти не осталось живого места, но она продолжала стоять, беспорядочно размахивая мечом. Свистнув, чтобы привлечь ее внимание, Вальдекриз пронесся сквозь ближайших воронов, положил ладонь на голову Аэри и с силой прижал к земле, после чего обхватил руками и накрыл собой. Асин приблизиться так и не смогла. Она наблюдала со стороны, как огонь превращает воронов в черный дым, не оставляя от них почти ничего.

Когда все наконец закончилось, Вальдекриз и Аэри медленно поднялись. Ноги их обвивал густой черный дым, который совсем скоро вновь обратится в неумирающую армию воронов. Вальдекриз смотрел на Аэри почти нежно, а она закрывала ладонями лицо – растрескавшееся, облепленное волосами, словно щупальцами.

– Все идет по кругу. Три человека, которые не сбежали с остальными, и армия людей-птиц, для которых этот городок не имеет никакой ценности, – прошептала Аэри и горько улыбнулась. – Они каждый раз приходят, мы каждый раз погибаем. Но однажды я устала смотреть, как умирает Сота. И я билась, билась, как насекомое в стекло. И вырвалась. Я надеялась хоть так избавить его от страданий. Он должен был бежать с Юмэ. И когда я поняла, что могу контролировать свой голос, действия, мысли, то прогнала его. Я встретила воронов одна. И умерла, улыбаясь. Глупая, верила в хорошее. Но колесо сделало оборот – и вот мы снова оказались здесь.

Атто поднес к лицу догорающий факел, неторопливо прикурил от него и отбросил в сторону. Выдохнув через нос две тонкие струйки сизого дыма, он подошел к Аэри и, так же как и при встрече, поднял костяшкой указательного пальца ее голову.

– Я могу освободить тебя, – сказал он, и серые клубы вырвались из уголков его губ.

– Добрый господин, – Аэри попыталась поклониться, но сил не осталось, – как жаль, что я не встретила вас раньше. Мне не нужна свобода. Но позаботьтесь о них – о Соте и Юмэ. Если есть хоть крохотный шанс вызволить их, прошу, помогите. Я вижу в вас свет, который вы отчаянно пытаетесь погасить.

– Не заигрывай со мной, девочка, – усмехнулся Атто и закашлялся, едва успев вытащить изо рта самокрутку. – Хотя, знаешь, будь я чуть помоложе… – Но он не продолжил, лишь убрал ладонью ее волосы и заправил за аккуратные, пусть и местами покрытые трещинами уши.

Они попрощались коротко, будто скоро встретятся снова. Аэри не переставала улыбаться, демонстрируя некогда белые, а теперь окровавленные зубы. Вальдекриз положил ее у колокола – так она попросила – и низко, сложив ладони, поклонился. Аэри хотела рассмеяться, но в горле что-то булькнуло, и она закашлялась, отхаркивая красные сгустки. Асин же не смогла произнести ни слова. Она стояла на подкашивающихся ногах за спиной Вальдекриза, все так же сжимая сигнальную гильзу, и слышала стук собственных зубов. Когда ее уводили, она раз за разом оборачивалась, даже не понимая до конца, что хочет увидеть. Городок опустел в тот момент, когда Аэри прикрыла единственный целый глаз, а грудь ее перестала вздыматься от рваного дыхания. Будто ничего не было. Ни воронов, ни людей, ни бесконечной пляски смерти.

Самостоятельно забраться наверх Асин не смогла. Поэтому Вальдекриз посадил ее себе на плечи и буквально вытолкнул на усыпанный мелкими камнями пол, после чего выбрался сам и подал руку Атто. Тот сбросил тяжелую сумку, уцепился за перепачканную ладонь и поднялся. Ноша так и осталась валяться внизу, в коричнево-сером коридоре, который постепенно заполняла принесенная наступившей ночью темнота. На логичный вопрос Атто недовольно, нехотя ответил, что вернется за ней позже.

Когда Асин вывели за двери, туда, где боролась с закатом фиолетовая ночь, она вдруг захрипела. От свежего воздуха ей стало плохо. Она и подумать не могла, что там, внизу, дышала сыростью и смрадом, после которых обычный ветер обжигал легкие и вырывался из них сухим грудным кашлем.

Их уже ждали. Остальные успели вернуться – и теперь делились тем, что нашли в лесах и среди руин. Атто пересчитал всех по головам, посмотрел наверх и заметил почти закрывший щербатый диск луны силуэт «Небокрушителя». Он не стал спрашивать, как долго висит над ними скрипящий палубами и переговаривающийся едва слышными человеческими голосами корабль, просто объявил:

– Сейчас вернусь. – И добавил: – Подашь сигнал, когда я войду в храм.

Асин кивнула. Голова продолжала дергаться, будто чужая. Асин вжала ее в плечи, крепко зажмурилась и приложила к макушке кулак, но ничего из этого не помогло. А когда Вальдекриз попытался ее приобнять – и вовсе отшатнулась и чуть не врезалась в чью-то широкую спину. Крылатые люди гудели, но Асин перестала понимать их.

Заморосил дождь. Он шуршал в листве, стучал по сваленным в кучу ранцам и впитывался в одежду. Мелкие капли стекали по кожаным жилеткам и плотным ремням. Неизвестно, как долго Асин просто стояла, но ресницы ее успели слипнуться. Она вытерла кулаком мокрые глаза, всмотрелась вдаль и, не увидев Атто, побежала к лестнице. Там, замерев у нижней ступени, подняла руки над головой и выпустила в воздух сноп оранжевых искр, ярких, как скрывшееся закатное солнце.

Асин стояла у каменного фонаря, разбитого, безголового, поросшего гибким растением с широкими округлыми листьями, и слушала дождь. А затем его слабый шорох заглушил совсем другой звук. Асин показалось, это тот самый гром – выстрел из пушки воронов. За ним последовал еще один. И еще. Оглушающие хлопки вспарывали воздух и отзывались в сердце, которое ошалело билось в горле.

Когда на самом верху лестницы показался Атто со знакомой, забитой до самого верха сумкой на плече, в воздух поднялись клубы дыма – серо-черные, они сливались с зарождающейся ночью. А вдалеке, там, где стоял храм, затрещало голодное пламя и загрохотали падающие колонны. Атто не обернулся. Он поправил сумку и широким пружинящим шагом спустился по лестнице. Поравнявшись с Асин, он заглянул в ее глаза и протянул руку, чтобы привычно потрепать по свалявшимся волосам, усыпанным мелкими каплями дождя. Но она наотмашь ударила по ладони, а затем, зло сжав кулак и стиснув зубы, – по лицу. Атто не отстранился, не перехватил бледное запястье со вздувшимися венами – лишь усмехнулся и коснулся пальцами своего тонкого носа.

– Сразу видно – ее дочь, – прошептал он, чтобы только Асин услышала это.

– Я… я вас ненавижу, – процедила она. Костяшки болели, совсем скоро на них проявятся небольшие фиолетовые пятна, которые будут напоминать о случившемся. Хотя и без них Асин едва ли забудет.

– Любая аномалия опасна, девочка. Я обещал – я помог, – ответил Атто и все-таки взъерошил ее волосы одним легким движением. – Пойдем, нам уже спустили лестницу.