Текст книги "Сто великих речей"

Речь Петра I перед Полтавской битвой (1709)

27 июня (8 июля) 1709 г. русские войска под командованием царя Петра I Алексеевича (1672–1725) одержали победу над шведской армией короля Карла XII в генеральном сражении Северной войны (1700–1721) – Полтавской битве. Разгром шведской армии привёл к перелому и победе в Северной войне, приобретению Россией статуса империи, ее выходу к Балтийскому морю и концу господства Швеции в Европе. На поле боя перед сражением царь обратился к воинам со «словом» – торжественной вдохновляющей речью, позднее реконструированной по опросам современников сподвижником Петра I архиепископом Новгородским Феофаном (Прокоповичем).

В конце XVII в. царь Петр I вознамерился вернуть земли, прежде принадлежавшие русским – Ингерманландию и Карелию, и обеспечить выход России к Балтийскому морю. В 1700 г. Петр I объявил Швеции войну. Началась она с поражения русского войска под Нарвой, что заставило русского царя заняться реформированием армии по европейскому образцу. После взятия крепостей Нотебург (Шлиссельбург) и Ниеншанц, Дерпта и Нарвы, выхода к Балтийскому морю и начала строительства Санкт-Петербурга и крепости Кроншлот (Кронштадт) Россия закрепилась в Восточной Прибалтике, и Пётр I предложил Карлу XII заключить мир, но воинственный шведский король воспротивился и предпринял поход на Россию, двинув свою армию на юг для соединения с воинством малороссийского гетмана И. Мазепы, предавшего Петра I. Конечной целью Карла XII был захват Москвы и раздел России на небольшие государства.

28 сентября (9 октября) 1708 г. в сражении при Лесной корволант (летучий корпус) под командованием русского царя разбил шведский корпус генерала А. Левенгаупта, шедший на соединение с армией Карла XII из Лифляндии. После этой победы, ставшей, по словам Петра I, «матерью Полтавской победы», генеральное сражение со шведами стало неизбежным. Оно состоялось 27 июня (8 июля) 1709 г. в 6 верстах от Полтавы.

Перед сражением царю как самодержцу и главнокомандующему русской армией – по его статусу и по воззрениям того времени – полагалось обратиться к войскам с кратким вдохновляющим словом, чтобы затем генералы, офицеры и солдаты шли с этим словом в сердце на смертный бой с врагом. Произнеся речь, Петр отдал приказ начать сражение.

Русский церковный деятель, будущий архиепископ Новгородский Феофан (Прокопович) по случаю полтавской победы сочинил панегирическую проповедь, которая была по приказанию царя переведена на латинский язык самим автором. Опросив многих очевидцев Полтавской битвы, Феофан воссоздал «слово» Петра I. Вот оно.

«Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказывали. Имейте в сражении пред очами вашими правду и Бога, поборающего по вас. А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего».

Сражение длилось несколько часов. Несмотря на отчаянное сопротивление противника, русские солдаты и российские пушки одержали решительную победу. Шведы были разбиты наголову, в плен попало 23 тыс. человек. «Трофеями… оказались всё оружие, 400 тыс. рублей шведской казны и 4300 рублей, принадлежавших гетману Мазепе. Таким образом, значительная часть награбленного Карлом XII за 9 лет побед в Польше, Курляндии и Саксонии попала к русским. Шведская армия на Украине перестала существовать» (https://histrf.ru/lichnosti/speeches/). Раненный в ногу еще до сражения Карл XII смог избежать пленения. Петр I участвовал в битве. Одна мушкетная пуля пробила ему шляпу, другая попала в деревянное основание седла, третья (пистолетная) оставила вмятину на медном нагрудном щитке царя.

К вдохновляющей речи Петра I позволительно будет добавить отрывки из проповедей Феофана, посвященных Полтавской битве. «Полтавская победа многих иных побед мати есть. Не она ли виновна, что Рига со всею Ливониею, Выборг и Кексгольм со всею Карелией, Абов с непобедимою (якоже словяше) Финиею, Ревель к тому и Пернав… и иные крепости славные, аки сломленные, власти российской покорилися… Под Полтавою, о россияне, под Полтавою сеяно было все сие, что после благоволи нам Господь пожати…». «Паче всех обращает на себя наши очи Петр… И засвидетельствова страшный случай, мужественное его смерти небрежение, шляпа, пулею пробитая. О страшный и благополучный случай! Далече ли смерть была от боговенчанные главы? Не явственно ли сим показа Боге, яко сам Он с царем нашим воюет… О шляпа драгоценная! недорогая веществом, но вредом сим своим всех венцев, всех утварей царских дражайшая! Пишут историки, который российское государство описуют, яко ни на едином европейском государе не видети есть так драгоценной короны, как на монархе российском; но отселе уже не корону, но шляпу сию цареву рассуждайте и со удивлением описуйте».

Петр I перед Полтавской битвой. Художник А.Д. Кившенко. 1880-е гг.

Современные либеральные историки пытаются принизить пафос речи Петра и «описуют» ее по своему разумению. Утверждают, что она подверглась сильной литературной обработке Феофаном и позднейшими историками, будто бы она заключалась в напутствии войскам: «Делайте, братия, так, как я буду делать, и всё, помощию Всевышнего, будет добро. За победою, после трудов, воспоследует покой» (Е. Анисимов). В качестве возражения дадим слово российскому историку П.А. Кротову:

«Эта знаменитая речь Петра I в истории российского государства имеет символическое значение. Во времена Российской империи ее наизусть учили в кадетских корпусах, военных училищах – это один из ярких моментов русского исторического процесса. И поэтому естественно, что в последнее время активизировались попытки объявить ее придуманной или излишне красиво сочиненной… Прокоповичу была сделана официальная заявка – написать официальную историю правления Петра I. И сочинить небылицу не в художественном произведении, а в истории Феофан Прокопович не имел права. Это сочинение потом просматривалось лицами, ответственными за то, чтобы история правления Петра I была правдиво отражена в исторических источниках, так что он не мог допустить здесь фальсификацию».

Проповедь Свифта «О взаимном подчинении» (1718)

Английский писатель Джонатан Свифт (1667–1745) знаменит как автор романа «Путешествия Гулливера», «Сказки бочки», «Дневника для Стеллы», памфлетов и как проповедник, во время проповедей которого собор Св. Патрика в Дублине (Ирландия) всегда был переполнен. Из 12 сохранившихся проповедей самой известной является «О взаимном подчинении» (1718).

Джонатан Свифт родился в Дублине, столице Ирландии. Там же окончил школу и Тринити-колледж, где был удостоен степени бакалавра искусств. Затем в Англии, в Оксфорде Джонатан защитил магистерскую диссертацию, стал доктором богословия, в 1695 г. был рукоположен. В 1704 г. Свифт анонимно опубликовал «Сказку бочки», ставшую книгой года, после чего уехал в Ирландию и принял там приход в деревне Ларакор. К тому времени Джонатан превратился в мизантропа, не признававшего нравственного и научного прогресса человечества, что позднее аукнулось и в его творениях и сказалось на его психическом здоровье.

В XVI – первой половине XVII вв. Реформация разрушила религиозное единство Западной Европы. Окончательно утвердились протестантские церкви, в т. ч. англиканская, которая стала институтом государства, юридически подвластным не церковным иерархам, а светской власти – королю и английскому парламенту. Отвергнув формы и принципы влияния католической церкви на паству, протестантские церкви искали новые способы привлечения верующих, в т. ч. особую роль стали играть проповеди, в которых сочетались христианские и просветительские идеи.

В 1713 г. Свифта назначили настоятелем (деканом) собора Св. Патрика в Дублине, и он стал главным проповедником своего народа. Тогда-то Сфивт сформулировал для себя два принципа проповедования: «первый – говорить людям о том, что есть их долг; и второй – убеждать их, что это и есть их долг». Проповеди его не отличались красноречием, в них проповедник не демонстрировал свои знания, а рассматривал проблемы морали, разъяснял догматы англиканской церкви, полемизировал с католицизмом и светским язычеством, касался насущных проблем Ирландии. Скептически относясь к упованию просветителей на разум, Свифт считал, что только религия может объяснить двойственную природу человека – земную и божественную.

«Проповедь Свифта можно охарактеризовать как небольшой трактат, с ясной и законченной композицией, разносторонней и развернутой аргументацией, ограниченной объемом и возможностями восприятия на слух. Она обращена не к чувствам, а к разуму слушателей, требует от них внимания к логике развития мысли. Свифт имеет в виду образованного слушателя и затрагивает важные проблемы, которые являются объектом полемики. Проповедь Свифта отличается однозначной серьезностью, отсутствием иронии и любой другой игры со слушателем, допускающей двойное истолкование сказанного; отсутствием метафор и скупым использованием других фигур речи. Ее стилистика полностью отвечает ее дидактической задаче» (М.В. Строганова).

Декан произносил проповеди каждое пятое воскресенье. Священнику предлагали издать проповеди, но он считал их недостойными публикации. Тем не менее в 1744 г. Свифт записал 35 проповедей. Из них сохранилось 12. Привлекли особое внимание богословов – «Творить добро», «Лжесвидетель», «Свидетельство совести», а также «О взаимном подчинении» (произнесена 18 февраля 1718 г.). В ней проповедник рассматривает нравственное состояние общества, акцентируя внимание паствы на вопросах милосердия, богатства и бедности в христианской системе ценностей. Проповедь можно рассматривать и как пролог к роману «Путешествия Гулливера», в котором писатель отверг власть как таковую – государственную и человека над человеком.

Получасовую проповедь предваряет отрывок из Священного Писания: «Также и младшие, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать» (1 Петр. 5:5).

Далее декан развивает мысль об обязанности каждого человека служить своим ближним. «Мудрый человек должен помогать своим советом, великий человек – защитой, богатый человек – щедростью и милосердием, бедный человек – своим трудом. Из них все равны в глазах Бога…ибо Он одинаково спасает всех людей».

Тех, «кто требует от нас подчинения губернаторам, потому что неповиновение породит мятеж в штате; предписывает слугам повиноваться хозяевам, детям родителям и женам мужьям – не из уважения к людям в Боге, а потому, что иначе в семьях наступит неразбериха», декан вразумляет цитированием еще одного отрывка из Апостола: «Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (1 Кор. 12: 21).

«Принц не может сказать купцу: «Ты мне не нужен», – продолжает настоятель, – ни купцу чернорабочий: «Ты мне не нужен», – …по причине, указанной апостолом, «дабы не было разделения в теле»…

Всемогущий Бог сделал нас несовершенными для того, чтобы мы помогали друг другу. И нет такого низшего, которому не помог бы высший, и нет такого высшего, который отверг бы помощь низшего…

Джонатан Свифт. Гравюра 1743 г.

Согласно этому равенству перед Богом, между людьми есть взаимная зависимость, без которой они не могут существовать… Там, где есть взаимозависимость, должен быть и взаимный долг и, следовательно, взаимное подчинение. Подданный должен подчиняться князю, потому что так ему велит Бог, этого же требуют человеческие законы, и на этом зиждется безопасность общества… Мы должны подчиняться всем, кто находится у власти, и не только добрым и кротким, но и злым, независимо от того, правят ли они по нашему вкусу или нет. С другой стороны… и князья обязаны подчиняться тем законам, по которым их люди выбрали; они обязаны защищать подданных, их собственность, их религию… Лучший князь – величайший слуга нации, и не только слуга народа, но слуга каждого человека».

Проповедь Свифт заключил словами: «Бог послал нас в мир исполнять Его заповеди, нести в мир нашими талантами максимум добра, а нашими немощами минимум зла. Одним Он дал 1 талант, другим – 5, некоторым – 10. Нет человека без таланта, и по тому, верен человек или не верен в малом, он будет вознагражден или наказан Богом точно так же, как и тот, кто был таким во многом».

Некоторые современники Свифта небезосновательно рассматривали эту проповедь как политическую пропаганду. В церкви пастырь служил Богу и вразумлял прихожан повиноваться только Ему, а в светской жизни он, как мало кто другой, только расширял раскол в обществе между партиями вигов и тори, между Англией и Ирландией, поскольку бичевал ложь, лицемерие и стяжательство как главные мотивы философии протестантизма – философии торгашей и главные опоры всякой власти.

«Слово о пользе химии» Ломоносова в Императорской Академии Наук (1751)

Великий русский ученый-естествоиспытатель, поэт, художник, филолог, историограф, «первый наш университет» (А.С. Пушкин), действительный член Императорской академии наук и художеств в Санкт-Петербурге (1745), почётный член Королевской Шведской и Болонской академий наук, поборник развития отечественной науки и просвещения – Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) внёс большой вклад в развитие риторики и прославился публичными лекциями на естественнонаучные темы, построенными по всем правилам ораторского искусства. Одним из самых ярких и значительных стало «Слово о пользе химии», произнесенное ученым в публичном собрании Императорской академии наук 6 сентября 1751 г.

Ломоносовых – два: один химик, другой поэт. Так считали при жизни Михаила Васильевича в Западной Европе. А для России Ломоносовых было куда больше. Ведь только астроному и поэту могло прийти озарение: «Открылась бездна, звезд полна. / Звездам числа нет, бездне дна». Лишь поэт и философ могли изречь, «что может собственных Платонов / И быстрых разумом Невтонов / Российская земля рождать». Токмо химик, металлург и минералог были в силах разработать в России технологию выплавки смальты (эмали). И всё это сделал один человек – Ломоносов. За 3 года ученый провел 4 тыс. опытов, научился выплавлять смальту любого цвета и построил фабрику цветного стекла и смальты. Мало того – как художник-мозаичник он создал несколько панно, самым известным из которых стала «Полтавская баталия» площадью 310 кв. м, набранная из 1 млн 30 тыс. кусочков смальты, прославлявшая деяния Петра I и подвиг русских солдат. Кто, как не математик, геофизик, географ и т. д., могли объяснить северное сияние, открыть атмосферу на Венере, расчетами доказать существование Антарктиды! Ещё до Пушкина «нашим всем» стал энциклопедист Ломоносов, знавший в совершенстве 11 языков и достигший невиданных результатов чуть ли не во всех тогдашних областях знания.

Главнейшей наукой ученый считал химию – «науку изменений», учение о процессах, происходящих в телах. В ней он был пионером. Для первой в России химической лаборатории Ломоносов создавал приборы. Разработанные им весы имели погрешность измерения 0,0003 г, что сопоставимо с погрешностью измерения современных аналитических весов. Точные весы помогли ему совершить великое открытие, определившее суть химии. Установив, что общий вес веществ до химической реакции и после нее не изменяется, Ломоносов открыл тем самым закон сохранения веса при химических реакциях как частный случай общего закона сохранения материи.

Прославился Ломоносов и как мастер риторики. До Ломоносова проблемы красноречия в России мало кого волновали. Изучив книги по ораторскому искусству и исследовав стилистику русской прозы, Ломоносов впервые разработал «Краткое руководство по риторике», вызвавшее широкий резонанс среди деятелей культуры. В труде автор изложил требования к лектору, правила риторики, составления публичных речей, выступления эмоционального воздействия на слушателей. Особое внимание уделил структурированию текста – ведь «храброго вождя искусство состоит не в одном выборе добрых и мужественных воинов, но не меньше зависит и от приличного установления полков».

Весьма преуспел Ломоносов и на поприще популяризации наук и поднятия авторитета научных занятий, как превосходный ритор, слушать которого набивались полные залы. Особый успех выпал выступлению Ломоносова со «Словом о пользе химии», которое поручил ему произнести на торжественном собрании Академии 6 сентября 1751 г. президент Академии наук К.Г. Разумовский.

В своей речи ученый доступно и интересно рассказал о научных достижениях, поведал о ранее неизвестных процессах, изложил свои взгляды на задачи и значение химии для развития промышленности и на пути ее развития в России, озвучил программу собственных физико-химических исследований; сообщил о полученных результатах экспериментальных работ; призвал к упрочению связи научной теории и практической деятельности.

Сравнивая образованного человека с необразованным, оратор подчеркнул: «Не ясно ли видите, что один почти выше смертных жребия поставлен, другой едва только от бессловесных животных разнится; один ясного познания приятным сиянием увеселяется, другой в мрачной ночи невежества едва бытие свое видит? Толь великую приносит учение пользу, толь светлыми лучами просвещает человеческий разум, толь приятно есть красоты его наслаждение».

«Слово» получило высокую оценку у ученых-естественников и у филологов, став одновременно образцом научной лекции и ораторской прозы, и было напечатано в трудах академии.

Поскольку речь весьма пространна, приведем лишь ее концовку, в которой Ломоносов приносит дань признания Петру I и его дочери Елизавете Петровне как радетелям основания и развития русской науки.

М.В. Ломоносов. Гравюра 1757 г.

«Предложив о пользе химии в науках и художествах, слушатели, предостеречь мне должно, дабы кто не подумал, якобы все человеческой жизни благополучие в одном сем учении состояло и якобы я с некоторыми нерассудными любительми одной своей должности с презрением взирал на прочие искусства. Имеет каждая наука равное участие в блаженстве нашем, о чем несколько в начале сего моего слова вы слышали. Великое благодарение Всевышнему человеческий род воздавать должен за дарованную ему к толиким знаниям способность. Большее того приносить должна Европа, которая паче всех таковыми его дарами наслаждается и теми отличается от прочих народов. Но коль горячего усердия жертву полагать на алтарь его долженствует Россия, что он в самое тое время, когда науки после мрачности варварских веков паки воссияли, воздвигнул в ней премудрого героя, великого Петра, истинного отца отечеству, который удаленную от светлости учения Россию принял мужественною рукою и, окружен со всех сторон внутренними и внешними сопостатами, дарованною себе от бога крепостию покрывался, разрушил все препятства и на пути ясного познания оную поставил. И по окончании тяжких трудов военных, по укреплении со всех сторон безопасности целого отечества первое имел о том попечение, чтобы основать, утвердить и размножить в нем науки. Блаженны те очи, которые божественного сего мужа на земли видели! Блаженны и треблаженны те, которые пот и кровь свою с ним за него и за отечество проливали и которых он за верную службу в главу и в очи целовал помазанными своими устами. Но мы, которые на сего великого государя в жизни воззреть не сподобились, сие ныне имеем сильное утешение, что видим на престоле его достойную толикого отца дщерь и наследницу, всемилостивейшую самодержицу нашу. Видим отца боголюбивого дщерь благочестивую, отца-героя дщерь мужественную, отца премудрого дщерь прозорливую, отца, наук основателя, дщерь – щедрую их покровительницу.

Видят науки матернее ея о себе попечение и со благоговейным усердием желают, чтобы во время благословенныя ея жизни и благополучного владения не токмо сие собрание, но и все отечество учеными сынами своими удовольствовано было».

По признанию историков науки, эта речь ознаменовала начало новой эпохи в развитии в России естественных наук и риторики.