Текст книги "Кольцо из чистого дерева"

– А ты откуда знаешь? – поинтересовался Ларгет.– Где это ты снежных эльфов нюхал, признавайся!

– Старики сказывали,– отозвался Нанок не без гордости,– что снежные эльфы пахнут, как нежный цветок зимой. Странно и необычно.

– Надо бы съездить в Кассарад, полюбоваться на тамошние цветы,– задумчиво изрек Ларгет.– То еще чудо, если разобраться…

Лани молчала. Ей было безумно жаль, что она все пропустила. Какой же красоты был этот эльф, если у бесчувственного варвара слезы на глазах? Как обидно! А эти двое вовсю пялились на небывалое чудо, позабыв ее разбудить!

– А ты раньше видел снежного эльфа? – спросил Таль.

– Было однажды,– задумчиво сказал Нанок.– Только не разглядел, далеко стоял. Я только за камнем потянулся, а его уже и след простыл.

– А камень-то зачем? – удивился Ларгет.

– Рассмотреть поближе хотелось,– сознался варвар.

– Снежные эльфы,– задумчиво произнес Таль.– Никогда не верил в них.

– А снежные люди бывают? – поинтересовалась Лани.

– Нет,– уверенно заявил Ларгет.– Это фантастика.

– Бывают отмороженные,– сообщил варвар.

Девушка, потеряв интерес к беседе, принялась исследовать развороченные вещи.

– Кто взял мою помаду?! – возмущенно воскликнула она.– Убью обоих! Вы хоть представляете, сколько она стоит?

– Это эльф,– быстро ответил варвар.– Эльфы, они такие. Им только покажи помаду, сразу стырят. Потому что у них сильна любовь к прекрасному.

– Бедные,– растрогалась Лани.– Живут в горах, вдали от благ цивилизации. Где же им здесь помаду найти? Ладно, я его прощаю. Тем более тушь и духи оставил.

– Эльфы, они жуть какие благородные,– подтвердил варвар.

– Светает,– сказал Таль.– Ну что, встретим рассвет в пути?

– Рассвет в горах…– Лани мечтательно посмотрела куда-то вдаль.– Что же вы стоите? Собирайтесь скорее! Если не успеем, я на вас обижусь!

– Тогда лучше иди вперед, мы догоним,– предложил Нанок.

Лани благодарно кивнула и горной серной унеслась прочь, смотреть рассвет.

Таль вздохнул и принялся упаковывать разбросанные вещи. Против ожидания, Нанок не спешил ему помогать, проделывая непонятные манипуляции со скалой.

Эльф постарался на славу. Вещи оказались разбросаны вокруг костра в радиусе трех ярдов. Поминая Блина разными словами, Ларгет кое-как затолкал их в дорожные сумки.

– Мог бы и помочь,– упрекнул он варвара.

– Не мог,– гордо отозвался тот.– Занят был.

– И чем же? – Таль обернулся. На скале красовалась надпись «Здес биль Нан…». Надпись не была закончена – видимо, у варвара кончились буквы.

– Дикий ты человек,– упрекнул его Ларгет.– Тут же эльфы снежные ходят. Что они о нас, людях, подумают?

– Что все люди поголовно грамотны,– гордо ответил варвар.

– Ладно.– Таль забросил суму на плечо.– По фиг мне эти эльфы. Помаду только спрячь, Лани узнает – убьет.

ГЛАВА 15

– С дороги придется уйти,– озабоченно сказала Томагавка.

Лониэль не спорил. Похоже, охота на эльфов стала в Ледании национальным спортом. Через каждые несколько миль – застава. Разглядывают внимательно, железом проверяют. Дважды просто чудом сумели увернуться, благо синерясых рядом не оказалось. Иначе мигом бы учуяли эльфийскую магию.

– Пойдем через степь,– подытожила Томагавка.– Там вряд ли искать будут. А если и решатся – людей не хватит. Только вот припасов маловато, разве что кочевника какого изловим…

Эльф выразительно похлопал по чехлу с луком.

– С голода не помрем,– уверенно сказал он.

Томагавка кивнула, мастерство эльфов сомнения не вызывало. Они даже в пустыне умудряются добыть что-то съедобное. Если уж совсем туго придется, можно добыть кочевника и пошарить в сумках на предмет чего-нибудь съедобного. Или хотя бы спиртного.

Тут девушка припомнила, что кочевники из спиртного употребляют вроде бы только кумыс, и ее передернуло. Кумыс она пробовала однажды, и впечатления остались незабываемые. Вряд ли она захочет их обновить в этой жизни.

Эльф чувствовал себя в степи неуютно. Ни единого деревца – только корявые, чахлые кусты. И трава, высокая трава до самого горизонта. То и дело приходилось понукать коня, ошалевшего от такой огромной кормушки.

– Ни разу в степи не был? – спросила Томагавка, чутко уловив настроение эльфа.

– Ни разу,– сознался Лониэль.– Непривычно здесь… красиво, но непривычно.

– Красиво? – удивилась девушка.– Где же ты здесь красоту увидел?

– Вокруг,– туманно пояснил эльф и замолчал.

Томагавка повертела головой, пытаясь обнаружить упомянутую красоту, но, кроме колышущегося моря травы, не увидела ничего. Странные они все-таки, эльфы…

– Здесь живут кочевники? – поинтересовался Лониэль.

– Обитают,– хмыкнула девушка.– Тупы, как обух топора. Правда, подраться не дураки. Так что душу отведем, когда встретим.

Эльф поморщился. Он до сих пор не мог понять, откуда в девушке такая кровожадность. Сам он с удовольствием избежал бы ненужного боя, щадя жизни бестолковых кочевников. Ему казалось странным, что в такой умиротворенной местности обитают столь агрессивные аборигены. Древняя степь, мудрая степь…

Над его головой кружил ястреб. Лониэль посмотрел на него, тихонько свистнул. Томагавка с удивлением наблюдала, как гордая птица спикировала на подставленный локоть.

– Как ты это сделал? – спросила она.

Ястреб недовольно покосился на девушку и замер под чуткими пальцами Лониэля.

– Позвал,– лаконично ответил тот.

Ястреб раскинул крылья и взвился в воздух. Эльф, остановив коня, долго наблюдал за ним.

– Будет нас охранять,– объяснил он Томагавке.– Он издалека заметит кочевников и даст нам знать.

– Ох и поохотимся,– обрадовалась Томагавка.

– Знатно подрались,– довольно прогудел Боресвет, окидывая взглядом поле боя. Шустрые хароги деловито обшаривали трупы, перерезая глотки тем из них, кто, не осознав новый статус, пытался шевелиться.

– Да уж,– согласился Бол, тщетно пытаясь очистить одежду от кровавых пятен.– Лошадей мы себе добыли. Правда, хароги могут их зажилить…

– Тогда еще подеремся,– философски заметил богатырь.

Боресвет тщательно вытер булаву и небрежно забросил за спину. Кольчуга жалобно звякнула, богатырь потер ушибленный бок. Бол только головой покачал.

– Блин, в натуре, рукавицу потерял,– пожаловался голунянин.

– Ты же ею кувала пришиб,– напомнил Бол.

– Ту я подобрал,– возразил богатырь.– А вот куда вторую дел, не помню. Как со щитом расстался, в натуре, помню, на нем кувал повис, тяжело драться было. После этого саблю подобрал, тоже помню. А вот куда рукавицу дел ратную – в натуре, забыл.

– Может, в лоб кому пожаловал? – предположил Бол.

– Это само собой,– согласился Боресвет.– А вот кому? Когда?

– До того как саблю подобрал,– уверенно сказал Бол.– Потом снимать неудобно, руки-то заняты.

Боресвет задумался.

– Сабля потом сломалась,– припомнил он.

Нетвердой походкой к ним подошел Кызыл, потерявший в бою шапку. Голова его была окровавлена, и сейчас кочевник тщетно пытался перевязать ее трофейной тряпкой.

– Кто это тебя так? – поинтересовался Бол.

– Ай, молодой шаман, сам не знаю. Скачу себе на лихом скакуне, в руке, маленько, сабля, песню пою…

– Какую? – полюбопытствовал Бол.

– Ай, скачу на коне,– запел кочевник.– По Великой Степи. Ай, в руке моей сабля, ай, враги впереди! Не буди во мне зверя, ай, как есть, не буди! Буду резать их саблей, хохоча-веселясь, покраснеет от крови под копытом земля! Ай, по ясному небу рукавица летит…

Кочевник умолк, ощупал голову.

– Шишка, маленько, будет,– пожаловался он.– Болит, да.

– А дальше? – не отставал Бол.

– А дальше еще больше болеть начнет,– грустно ответил Кызыл.

– Нет, в песне что дальше было?

– А дальше я, маленько, придумать не успел,– сознался кочевник.– Сознание потерял, да. Очнулся – шапки нет, коня нет, ушел, да, голова болит, маленько, будто пил всю ночь…

– Хорошая у тебя песня, душевная,– похвалил Боресвет.– А ну, показывай, где в себя пришел. Есть у меня одна мысль, в натуре…

– Ай, пойдем, батыр, покажу, чего не показать-то. Если вспомню, да. Потому что мысли, маленько, путаются, никак в себя не приду. Ай, и с чего бы им путаться, да? Не так их и много в башке, мыслей…

На месте трагедии немедленно обнаружилась утерянная рукавица.

– Нашел! – радостно взревел Боресвет.– Вот она, родимая!

– Она, да,– согласился кочевник.– Сам вижу – летит по небу рукавица. Ай, настоящее чудо, да. Нечасто они, маленько, по небу летают. Вот птицы – те да, часто…

С земли поднялся Бозал.

– Неужто всех, маленько, положили? – с удивлением спросил он.– Ну мы прямо хероли какие-то, да.

– Герои? – переспросил Бол.

– Один гер разница,– отмахнулся кочевник.– Сто врагов убили, маленько!

– Их же вроде двадцать было? – подивился Бол.

Харог окинул его тяжелым взглядом.

– Не порть песню, шаман, да,– сказал он.– Ай, батыр, силен ты драться! Как, говоришь, тебя зовут, а то из головы все, маленько, вылетело, а мне для песни надо…

– Боресвет,– скромно сказал батыр.

– Победу обмоем? – деловито спросил Кызыл.– Добычи, маленько, много взяли, теперь бы пропить надо. И друзей угостим, а?

– Смотри,– Боресвет с гордостью пихнул Бола в бок,– соображают! Еще немного – и вовсе русичами станут, кагана князем назовут, а шамана – волхвом.

– Князем? – задумался Бозал.– А что, можем, маленько!

– Молодцы! – восхитился Боресвет.– Тогда запоминай: «маленько» – это «децил». А «да» – это ваше «в натуре».

– А как «ай» звучать будет? – поинтересовался Бол.

– Бл… «блин», конечно,– уверенно сказал богатырь.

– Ай, так и сделаем,– решился Бозал.– Только можно, батыр, шамана волхвом не обзывать? Он ведь и посохом по спине может…

– Можно,– великодушно разрешил Боресвет.

Пьянка получилась добрая. Настолько добрая, что Бол так и уснул с шашлыком в зубах.

– Самое время заночевать, – предложила Томагавка.

Эльф тоскливо оглядел окрестности. Ни единого дерева не наблюдалось. Стало быть, о комфорте придется забыть. Ладно, сказал себе Лониэль, зато клопов нет. В любом постоялом дворе, где эльфу приходилось ночевать, клопы водились в превеликом множестве, сползаясь со всех окрестностей на сладкую, экологически чистую эльфийскую кровь. Заклинания против них помогали лишь на короткое время. Потом клопы к ним привыкали и продолжали терроризировать спящее эльфийское тело с новой силой.

– Пожалуй,– согласился Лониэль без энтузиазма. Ему было неуютно. Слишком пусто вокруг, поневоле чувствуешь собственную уязвимость. В лесу сами деревья спину прикрывают, а здесь…

Томагавка восприняла его нерешительность по-своему.

– Здесь опасно? Я вроде не чувствую.

– Я тоже,– сознался эльф.– Просто степь не люблю. Не знаю, смогу ли заснуть…

– Могу спеть колыбельную, только потом без претензий,– предупредила девушка.

Лониэль улыбнулся. Томагавка поначалу постоянно что-то напевала себе под нос, пока он сам однажды не надумал запеть. С тех пор девушка петь перестала. Стеснялась, наверное.

– Не надо, я так посижу. На звезды посмотрю.

– Вас, эльфов, хлебом не корми, дай на звезды посмотреть,– недовольно откликнулась Томагавка.– А утром хрен разбудишь. Учти, не проснешься сам – водой оболью. Или даже пивом, для пущего зверства. Хотя пива и жалко.

– Ты же жаловалась, что пиво – дрянь,– напомнил эльф.

– Другого ведь все равно нет,– пожала плечами девушка.

Она ловко постелила на землю толстое одеяло, другим накрылась сверху. Завозилась, устраиваясь поудобней. Лониэль отвернулся, откинулся на локтях. Звезды только начали украшать небосвод, маленькие, пока неяркие искорки. Отблески сияния Небесных Лесов, куда после смерти уходят эльфы. Куда навсегда ушла Тиллатаэль…

Лониэль открыл флягу и отхлебнул вина. Поморщился– вино кисловатое и терпкое, к тому же пить из фляги непривычно. Это Томагавка настояла, чтобы взять в дорогу фляги. В общем-то резонно, кувшин слишком хрупок, долго не живет.

Второй глоток примирил его с качеством напитка. Может, это вино и не лучшего качества, но сейчас оно как раз к месту. Кислый вкус тоски и терпкий – потери. И звезды надежды над головой…

– Просыпайся! Просыпайся, храбрый батыр! Блин, это сколько же ты вчера выпил, интересно? Я бы, наверное, помер давно!

Боресвет сделал попытку открыть глаза. С первого раза это не удалось, впечатление такое, что ресницы склеены смолой. Или в крайнем случае медом.

Богатырь зевнул и открыл глаза с помощью пальцев. И сразу понял, что у него раскалывается голова. А может, давно уже раскололась.

– Слышь, братан, там рассол остался?

– Сейчас принесу,– ответил Бол.– Вот, держи. Да не пролей, у тебя руки трясутся.

Боресвет жадно припал к поднесенному кувшину.

– Сушняк,– констатировал Бол.

– Сейчас махнуть стопочку, закусить чем-нибудь… Мясо, в натуре, осталось?

– Оставалось децил,– проявил лингвистические познания Бол.– Сейчас поищу.

Боресвет хлебнул еще рассола и закрыл глаза. Вроде полегчало. Сейчас похмелимся и…

– Эй, не спи! Я тебя и так полчаса уже бужу!

Богатырь поспешно открыл глаза. Бол протягивал ему плошку и закуску. При виде водки Боресвета передернуло, но он мужественно осушил посудину.

– Брр! Хреновую водку братаны делают. Или это я, в натуре, отвык?

– После какой плошки, двадцатой или тридцатой?– хмыкнул Бол.– Сам Блин бы небось окочурился, а у тебя только голова болит. Вон хароги на полу валяются, не поймешь, то ли живые, то ли мертвые. Я на Бозала наступил нечаянно, так он даже не пошевелился.

– Я бы тоже не шевелился, если б ты меня не будил,– сознался Боресвет, наливая вторую плошку. Стало вроде полегче, но если продолжать дальше, он напьется по новой. Обязательно напьется, проверено.

– Ехать пора,– сказал Бол.– Где теперь этих гоблинов искать, ума не приложу. Зачем их вообще в горы потянуло?

– Нанока на ностальгию пробило,– предположил Боресвет. Ехать куда бы то ни было категорически не хотелось. Сейчас махнуть бы еще пару плошек – и спать. А еще лучше – кувшин холодного пива внутрь.

Пива трагически не хватало. Богатырь допил рассол, вылил подонки на пол.

– Собираемся,– сказал он.

Собирались долго. Боресвет поначалу не мог найти рукавицы, затем обнаружил, что отсутствует левый сапог, и под конец с огорчением убедился в отсутствии булавы.

Рукавицы обнаружились быстро, сапогом, как припомнил Бол, богатырь отгонял нагло влезшую в будку овцу, поднимать уже не стал. Был не в состоянии.

А вот куда исчезла булава, догадаться было мудрено. Бол в это время уже, очевидно, погрузился в здоровый пьяный сон, а сам Боресвет, естественно, этот эпизод не помнил.

Поиски затянулись. Были безрезультатно перевернуты все имеющиеся в наличии пьяные хароги, обшарены лежащие на полу разномастные шкуры. Ничего. А ведь булава – не кость баранья, собаки сгрызть не могут. Правда, псы у харогов хороши, здоровые, зубастые, молчаливые. И все равно, булаву они бы не осилили.

В конце концов Бол обратил внимание на пробитую крышу. Боресвет, очевидно, показывал харогам, как можно достать булавой до облака стоячего. Или даже ходячего – смотря сколько выпил. Сам доставатель облаков отнекивался, заявляя, что ничего такого, в натуре, не помнит.

Поиски за пределами будки быстро дали нужный результат. Боресвет с облегчением убрал грозное оружие за спину, рукавицы повесил на пояс.

– Ладно, шмотки я свои отыскал, поехали, что ли?

– Может, с харогами попрощаться? – нерешительно предложил Бол.– А то обидятся еще. Вряд ли нас когда еще в эту дыру занесет, но все же…

– Занесет непременно,– пообещал богатырь.– У нас, в натуре, так и говорят: где два, там и три. Где дважды был, там лоб разбил. Третий раз за все платит. За двумя зайцами погонишься…

– Забыл? – участливо поинтересовался Бол.

– Нет. Есть захотел,– сознался богатырь.

В поисках чего-нибудь съедобного Боресвет еще раз обшарил будку. Был найден забытый с вечера шашлык, но трагедия оказалась в том, что нашел его Бол. Поэтому богатырю досталась лишь половина.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – послышался из-за двери незнакомый голос.– Торговать будем или у вас тут на обед закрыто?

Боресвет, молниеносно выхватив булаву, открыл дверь. Испуганно отшатнулся в сторону пожилой кочевник, лапая рукоять сабли.

– Ты кто ж такой будешь? – спросил он, оглядывая богатыря.– На харога не похож нисколько. Может, грабитель? Харогов грабить нельзя, знаешь?

– Гость я,– сознался Боресвет.

– Гость, надо же. А трупы там чьи валяются?

– Ничьи. Можешь себе забрать,– великодушно разрешил богатырь.

Двух убитых в схватке харогов похоронили с почестями, за них же подняли первый тост, а вот тела павших врагов никто убрать не удосужился.

– Благодарю покорно,– покорно поблагодарил кочевник.– Только на что они мне? Обобрали небось до последнего медяка. Разве что кувалам на мясо продать?

– Они и есть кувалы,– влез с объяснением Бол.

– Стало быть, не купят,– разочарованно сказал незнакомец.– А водка у вас есть?

– Вроде оставалась,– неуверенно сообщил богатырь.– Эй, Бозал! У вас водка осталась?

Бозал промолчал, продолжая спать. Бол, Боресвет и кочевник из неведомого племени приложили массу усилий, чтобы привести его в чувство. Ни пинки, ни оплеухи, ни даже вылитый на голову кувшин молока (воды не нашлось) не оказали ровным счетом никакого воздействия на чуткий сон харога. Ситуацию спасла сухая травинка, засунутая Болом в ноздрю кочевника. Бозал сморщился, отмахнулся рукой, потом оглушительно чихнул и открыл один глаз. Без помощи пальцев, с долей зависти отметил Боресвет.

– Что, маленько, шумите, спать мешаете? – осведомился тот недовольно.

– Покупатель пришел, водки хочет,– объяснил ситуацию Бол.

– Ай, какой такой покупатель, да? Добрые люди по ночам не ходят, спать не мешают. Гони его отсюда.– И Бозал перевернулся на другой бок, готовясь снова захрапеть.

– Ай, дорогой, разве так гостя встречают? – укорил его кочевник.– Нехорошо, да. Гость в дом – обеспечь столом. А ты даже водки продать старому другу не хочешь.

– Валух? – Бозал предпринял героическую попытку встать.

Бол тут же подсунул ему кувшин рассола. Харог благодарно кивнул, осушил кувшин одним глотком.

– Ты-то что, маленько, здесь делаешь? Тебя же убили месяц назад! Сам каган говорил, что убили. Может, ты дух?

– Духи водку не пьют,– возразил Боресвет.

– Много ты знаешь, да. Наш шаман постоянно требует водки и закуски, мол, для духов.

– Сам и выпивает,– хмыкнул Бол.

– Может, и так,– согласился кочевник.– Только больно много требует. Человеку без помощи духов столько нипочем не осилить. Так ты, Валух, теперь дух? Ты скажи, маленько…

– Маленько,– послушно сказал кочевник.– Нет, Бозал, я не дух. А каган ваш напутал что-то. У него, кагана, дел много, вот мысли и путаются. Ты мне, Бозал, водки продашь или нет? Меня племя послало, да. Все племя, маленько. Сын вождя женится, невесту себе нашел у гепатов. Ай, какая девушка, вспоминаю – слюнки текут…

– Ай, совсем оголодал, да. Сколько водки брать будешь?

– Как сторгуемся. Ты же торговаться мастер.

– Ай, какой торговаться, башка болит, ноги не ходят. Приходи завтра, поторгуемся, да.

– Так, братаны,– встрял в разговор Боресвет.– Нам пора, в натуре. Бозал, наливай на посошок, и мы поехали. Потом пальцы догнете.

– Ай, на посошок, да. Давай, молодой волхв, наливай маленько. А то руки так трясутся, что боюсь даже до ветру выйти.

– Ветер слабый, не сдует,– успокоил его Боресвет.– Эй, братан, ты чего, уснул? Разливай на посошок, и поехали. Бозал, четырех лошадей мы забираем. И припасы тоже.

– Ай, забирай, маленько! Для хорошего человека не жалко. Ну выпьем за… как это? За посошок!

Боресвет залпом опростал плошку. Бол последовал его примеру. Никто так и не заметил, что в его плошке был обычный огуречный рассол. Водки Болу совсем не хотелось.

– Ну, други, бывайте,– пробасил Боресвет, натягивая рукавицы.– Встретимся как-нибудь. Кагану, в натуре, привет передавайте.

– Шаману тоже,– встрял Бол.

– И шаману тоже,– согласился богатырь.– И приберитесь тут децил. А то трупы, в натуре, покупателей отпугивают.

– Пора вставать.

Эльф проснулся мгновенно, обернулся на голос. Томагавка улыбнулась, задорно подмигнула ему.

– Ну и здоровы вы поспать, остроухие! Небось всю ночь свои звезды считал?

– Не всю,– возразил эльф. Следовало бы также добавить, что звезды вовсе не его и что он их отнюдь не считал. Но этого Лониэль делать не стал. Потому что был у Томагавки один талант – любое возражение с легкостью превращать в яростный спор.

– Завтракать будем? – поинтересовалась девушка.

Она еще спрашивает! Он бы и от ужина не отказался, если б не это ее идиотское правило – не есть на ночь. А любование звездами, между прочим, пробуждает просто жуткий аппетит.

Позавтракали молча. Девушка была явно не в настроении, разговаривать не хотела. Эльф тоже молчал. За прошедшее время он уяснил точно – потревожить Томагавку «не в настроении» означало нарваться на неминуемую грубость. А также он понимал, что сейчас вот она приложится к своему мерзкому пиву и настроение у нее сразу поднимется. Если, конечно, пиво не прокисло.

Пиво не прокисло. Хмурые морщинки на лбу девушки немедленно разгладились уже после второго глотка, а после пятого в глазах появились шкодливые огоньки. Лониэль не придал этому значения, и совершенно напрасно. Свою ошибку он осознал позже, когда оседлали коней и двинулись в путь. Эльф достал свою флягу вина и сделал глоток…

Во фляге оказалось пиво! Мерзость какая! Лониэль поспешно выплюнул то, что не успел проглотить, и старательно зажевал неприятный вкус мясом со специями. Проклятая девчонка подменила фляги! Лониэль кинул на нее злобный взгляд, изрядно развеселивший Томагавку. Вот дрянь, она еще и смеется! Хорошо же…

– Эй, эй, что ты делаешь? – спохватилась девушка.

– Освобождаю флягу для воды,– невинно ответил Лониэль.

Томагавка с сожалением посмотрела на пивную лужицу.

– Вот и делай эльфам хорошее,– вздохнула она.

– Коня своего пивом пои,– отрезал Лониэль.

– Коня мне жалко,– сообщила Томагавка.– Да и пива у меня столько не будет. А почему, собственно, вы пиво так не любите?

– Потому что гадость,– пожал плечами эльф.– Мне вот непонятно, что вы, люди, в нем находите. Вино же куда вкуснее!

– Что бы ты понимал,– в сердцах сказала девушка, доставая новую флягу.

– Пивом запахло,– сказал Боресвет, осаживая коня.

– Я ничего не чувствую.– Бол потянул носом воздух, но присутствия пива не обнаружил. Да и откуда взяться ему здесь, посреди степи?

– Это потому, что ты вчера, в натуре, пил мало,– возразил Боресвет.– Ничто не обостряет чутья к пиву лучше вчерашнего похмелья.

Бол промолчал. Может быть, богатырь и прав. В конце концов, кто здесь специалист по похмелью?

– А вон и лужица пивная,– заметил Боресвет.– Ишь ты, только что пролили, даже в землю уйти не успела. В натуре, братан, давай поспешим, нагоним этих, с пивом. Чует мое сердце, сего напитка у них много.

– С чего ты взял? – возразил Бол.– Может, они последнее вылили?

Боресвет посмотрел на него с сожалением.

– Молод ты еще, братан, жизни не видел. Иначе, в натуре, не гнал бы такую пургу. Да если б последнее вылили, тут бы еще труп валялся.

Трупа действительно не наблюдалось, и Бол был вынужден согласиться с оппонентом. Боресвет поторопил коня, и они помчались по следу из примятой травы.

– Нас преследуют.

Томагавка оглянулась назад и признала правоту эльфа. Действительно, преследуют. Двое, кажется. Не так уж и много. Эльфу обоих положить – все равно что кружку пива выпить. Даже проще, если вспомнить, как эльфы к пиву относятся.

– Всего-то двое,– хмыкнула девушка.– Давай грохнем их по-быстрому и дальше поедем.

– Нет.– Лониэль поджал губы.– Если они не враги, я не хочу их убивать. Мертвых, знаешь ли, очень трудно оживить.

– Да я и не собиралась,– съязвила Томагавка.– Делать мне больше нечего, жмуров оживлять. Только вот, благородный эльф, если они сами нас убьют, оживлять тоже не станут.

Лониэль не ответил. С одной стороны, девушка была абсолютно права – в самом деле, зачем-то же эти двое их преследуют? Не за тем же, чтобы пива попросить?

С другой стороны, эльфы никогда не любили убивать, хотя порой и приходилось. Защищая свою собственную или чужую жизнь. Лониэль просто не мог преступить это правило. Тот, кто без должного почтения относится к жизни,– не эльф. И если ему довелось родиться в Саро, он неминуемо становился изгоем.

– Если они нападут, будем защищаться,– решил он.– Но первыми атаковать не станем.

– Ну и напрасно,– разочарованно сказала Томагавка.– Всего-то и надо – две стрелы пустить. Ой, а может, коней у них подстрелить?

– Кони вообще ни в чем не виноваты.

– Ты прав, ничего это не даст, у них заводные есть. Ладно, убивать не надо, просто прострели каждому обе руки. Можно еще и ноги, для надежности.

– И в кого ты такая кровожадная? – печально поинтересовался эльф.

– В двоюродного дядю,– сообщила ему девушка.

Двоюродным дядей Томагавки был Блин. Тот самый. Если хорошенько подумать, то ничего удивительного, что девушка была столь кровожадной.

Хорошенько подумать Лониэлю не дали.

– Эй, братаны! – донеслось сзади.– Погодь! Куда это вы так подорвались? Да не боись, не тронем мы вас, реальные пацаны по понятиям поступают!

– Знакомый голос.– Эльф попридержал коня.– Где-то я его слышал.

– Это голунянин,– обрадовалась Томагавка.– Эй, Боресвет! Ты, что ли?

Богатырь остановил коня.

– Я, что ли,– ответил он, ощупывая девушку подозрительным взглядом.– А вот ты кто, в натуре? Не жена, часом?

– Творец миловал,– искренне ответила Томагавка.– А ты что, свою жену в лицо не знаешь?

– Я от нее конкретно сбежал,– потупился богатырь.– Давно уже. Сразу после свадьбы. Пытался до – не удалось, поймали. Так кто ты, деваха, колись давай.

– Что, не признал? Эх ты, а еще боевой друг!

– Лани? – ахнул богатырь.– Как же ты изменилась!

– Нет, на Лани не похожа,– встрял Бол.– Даже волосы не того цвета. И фигура другая… хотя тоже ничего…

– Вот как врежу сейчас! – взбеленилась Томагавка.

– За что? – спросил Бол, поспешно скрываясь за широкой спиной Боресвета.

– За ничего!

Боресвет почесал шлем, раздумывая над загадкой. А может, просто вспоминал всех более-менее знакомых дам. Бол сообразил быстрее, что и неудивительно, ученик мага как-никак.

– Томагавка? – неуверенно позвал он.

– Ну наконец-то хоть кто-то догадался. Привет, ребята!

Боресвет выпучил из-под шлема глаза. Нашли-таки! Теперь бы придумать, как ее обратно в топор превратить. Хотя девчонка ладная – может, не торопиться?

– А что это за мужик с тобой? – подозрительно поинтересовался он.

– А ты и его не узнал? – поразилась Томагавка.– Лониэля помнишь?

Лониэля Боресвет помнил прекрасно. Только вот опознать гибкого белокурого эльфа в этом мужике брюнетного вида оказалось ему не под силу.

– Братан, что с тобой жизнь-то сделала, а? – всхлипнул он от избытка чувств.

– Парик надела,– раздраженно бросил эльф.– Замаскирован я, понятно? Не забыли еще, как синерясые в Ледании к эльфам относятся?

– Неодобрительно относятся,– подал голос Бол.– На кострах жгут, идиоты. И магов жгут, уж вообще ни за что.

– Вот от них и скрываюсь,– пояснил эльф.– У нас с Томагавкой секретная миссия. То есть это у меня миссия, а она добровольно вызвалась мне помочь.

– Изнасиловать пригрозил,– равнодушно пояснила Томагавка, потом, глядя в округлившиеся глаза Бола, спешно добавила: – Да шучу я, шучу. Эльф – нормальный мужик, не маньяк какой.

– Шуточки у тебя,– хмыкнул Боресвет.– Слушай, подруга, а пиво у тебя есть?

– Откуда? – искренне удивилась Томагавка, но богатырь не дал себя обмануть.

– Откуда – дело десятое. Ты честно отвечай – пиво есть?

– Есть, есть,– вздохнула девушка, протягивая ему флягу.– Вон, у эльфа вино есть, хочешь?

– Вина не хочу,– признался Боресвет.– С похмелья я, подруга, ясно, в натуре?

– Да чего тут неясного,– пожала плечами девушка.– Пей уж, страдалец.

Чем хороши русколанские богатыри – им не надо повторять дважды. Во всяком случае, выпить пива.

Боресвет гулко глотнул, потом второй раз, третий. Вернул флягу Томагавке.

– Благодарствую. В натуре, подруга, чисто от дурной смерти спасла.

– Сочтемся,– буркнула девушка.

Пива осталось всего одна фляжка, а проклятый эльф довольно скалится, радуется, козел остроухий. Не забыть бы на привале напоить его коня его же вином, чтобы не злорадствовал над беззащитными девушками. Эх, как же хорошо было быть секирой!

– А где ваши друзья? – поинтересовался эльф.– Варвар, девушка и прочие?

– В Ахарские горы подались,– охотно пояснил Бол.– Мы и сами не поймем зачем – вроде собирались Томагавку искать. А она здесь стоит. Что им там надо, в горах этих, непонятно…

Томагавка переглянулась с эльфом.

– Там святилище Блина,– негромко сказала она.– Они как-то узнали…

– А ты, подруга, тут при чем? – удивился Боресвет.– Ну святилище, ну Блина – и что? С каких это пор они стали блинопоклонниками?

– Блинистами,– поправил Бол.

– Один блин. Томагавка-то здесь с какого боку?

– Блин – мой двоюродный дядя,– вздохнула девушка.

На лице Боресвета отразилось крайнее изумление. Такого сюрприза он никак не ожидал. Племянница самого Блина, чтоб его растак и разэтак! Бедный Нанок! Вот ведь не везет мужику!

– Ну ни фига себе! – покачал головой богатырь.– Да, подруга, умеешь ты реального пацана чисто озадачить. Блин, надо же!

Бол поглядывал на девушку с опасением. Про Блина наслышаны, страшными сказками с детства пугают. Получается, знаменитая Блинова тетушка – бабушка Томагавки? Есть от чего за голову схватиться. Ладно, вот вернутся друзья, превратят ее обратно в секиру – всем сразу легче жить станет.

– А маг ваш где? Мастер Лур? – поинтересовался эльф.

– В Тароне,– вздохнул Бол.– Сугудай лишил его всей магической силы. И школу нашу уничтожил…

– Мы его за это, в натуре, по стенке размазали,– похвастался Боресвет.– У меня даже башка евонная конкретно валялась, пока не отняли. Мол, говорят, сжечь надо срочно, а то еще воскреснет, зараза, заново придется убивать, а оно нам надо?

– Его Таль уничтожил,– сообщил Бол.– С нашей помощью, понятно, одному ему нипочем не справиться. И Учителя мы освободили, успели все-таки. Только магии его Сугудай лишил…

– Я бы его, в натуре, еще раз убил,– печально сказал Боресвет.– Потому что подобных отморозков, гадом буду, в жизни не видел. Такому человеку жизнь сломал, паскуда!

Эльф задумчиво крутил в руке травинку.

– С помощью Кольца способности можно вернуть,– тихо сказал он.

Томагавка встрепенулась, искательно заглянула ему в глаза.

– Ты и в самом деле сможешь?

– Я – нет, но старейшины смогут. И делали уже не одиножды.

– О чем базар? – встрял Боресвет.– Что за кольцо, в натуре? У меня пара перстней валяется – может, подойдут? В натуре, хорошие перстни, золотые, с каменьями.

Эльф покачал головой.

– Не подойдут. Нужно деревянное Кольцо.

– Блин, братан, где ты раньше был, в натуре? Тут на двадцать лиг округ ни одного дерева! Ладно, в лес зайдем – выстругаю тебе кольцо. А пока на перстни глянь, вдруг да сгодятся все-таки? Для нашего мага не жалко.