Текст книги "Один в поле воин"

– Круто! – оторвался от печенья Славик. – А он-то как туда попал? Он же уже в «Волнорезе» был?

– Более того, уже командиром «Ладони». Но там другая история вышла. У него тоже друг был… то есть и сейчас, наверное, есть, Миха. В одном классе учились. А этот Миха из многодетной семьи, их там четверо детей, он старший. Ну и у них были какие-то напряги с опёкой, вроде как наезжали на Михиных родителей, что за детьми не следят, санитарные нормы не выполняют. Короче, опёка решила семье помочь, и Михе путёвку в этот «Альбатрос» выписали. Типа, раз не можете сами обеспечить летний отдых мальчику, то мы поможем. А отказываться тоже стрёмно, тётки из опёки вообще грозили, что младших детей отберут и в детдом отправят. Ну, Михины родители, как и мои, решили не заводиться. Но Миха очень переживал. Он же пацан совсем не такого типа, как ребята в том лагере. Нервный, всего боялся, дохляк к тому же, спортом не занимался, а увлекался биологией, зверюшек любил, даже тараканов. Ботаник такой, короче. А Игрек с ним очень дружил, и волновался за него – как бы в лагере пацаны его не зачмырили. Там же большинство реально такие гопы… Короче, решил ради друга пожертвовать летом, и вместе с ним в «Альбатрос» поехал.

– Как же ему путёвку дали? – удивился Саня. – Он же не трудный подросток, и не из многодетной семьи?

– Смешной вопрос, – Лёша посмотрел на него как на первоклашку. – Поволшебничал чуток. Погладил кому надо мозги, ещё там что-то. Короче, поехал. Ну а отряды в лагере были разновозрастные, от двенадцати до шестнадцати. И я с Игреком и Михой в одном отряде оказался.

– А Миха тоже волнорезовский? – уточнил Саня.

– Нет, обычный! – махнул рукой Лёша. – Его в волшебники брать не стоило, слишком на себе зациклен, и нервы… Не наш человек, в общем. Хотя сам по себе парень неплохой. Мы с ним не очень там общались, а вот с Игреком как-то быстро подружились, я ему свою историю рассказал. Наверное, он тогда и решил, что ко мне надо присмотреться. Осенью устроили мне проверочку, и потом Игрек пригласил типа в гости. Вот так я и попал в «Ладонь».

– Не было счастья, да несчастье помогло, – оторвавшись от своей книги, прокомментировала Аня. – Кстати, а там кто-то едет.

И правда, издали доносилось что-то машинообразное.

10.

– Кажется, сейчас то самое, что доктор прописал! – шепнул Славик и отодвинул в сторону изрядно похудевший пакет с печеньем. – Я бы на всякий случай добавил мощности нашим завесам. Вдруг они тут всё вокруг шмонать будут?

Саня кивнул, усилил нажатие на воображаемый спусковой крючок, но всё это происходило на грани сознания: он не отрывал взгляда от нарисовавшейся в полусотне метров картинки. То есть от прикатившей колонны – внушительного вида чёрного джипа и тёмно-зелёного микроавтобуса с занавешенными окнами.

Автобус остановился, не доезжая поворота, а джип – прямо перед шлагбаумом. Хлопнула дверца, оттуда вылез невзрачного вида мужичок в майке и джинсах, с большими залысинами. Не торопясь, надавил на кнопку звонка.

Столь же неторопливо лязгнул засов калитки, та приоткрылась, и в дверном проёме нарисовался один из охранников, мордатый парень в чёрной форме. ЧОП «Волкодав», вспомнил Саня.

– К кому? – скучающим тоном вопросил он мужичка.

– К Садовниковым, 21-й дом, – покладисто ответил мужичок.

– Приглашение есть? – охранник добавил в голос строгости.

– Ну ясен перец! – улыбнулся мужичок, и мгновенным, неуловимым движением ударил охранника куда-то за ухо. Подхватил падающее тело, не дав ему громко шмякнуться об асфальт, и скользнул в остающуюся открытой калитку.

– Умеешь ускорять восприятие? – шепнул в Санино ухо Славик. – Если да, рекомендую. Уж больно красивое кино получается.

Саня такого раньше не пробовал, но волшебство не показалось ему особо сложным. Толкнул белый шарик, представил образ новой цели – как замедляется окружающий мир – и вновь надавил на спусковой крючок. Держать две волшебки подряд – не так уж сложно, достаточно представить, что у тебя столько рук, сколько нужно… и каждая работает отдельно от других.

А кино действительно оказалось красивым. Саня подстроил темп – точно двигал ползунок скорости в видеоредакторе – и увидел, как странный мужичок возвращается обратно, таща за собой тело второго охранника. Тут же из микроавтобуса выскочило человек десять – в пятнистом камуфляже, с короткими автоматами, их лица обтягивали чёрные маски с прорезями для глаз. Двигались они не слишком быстро – но только потому, что Саня сейчас видел всё замедленным раз в десять. Двое остались рядом с охранниками, остальные – в том числе и мужичок в майке – скользнули в калитку.

– Можешь вернуть обычный темп, – посоветовала Аня. – Всё равно ближайшие минуты ничего тут не будет.

Она оказалась права. Саня специально взглянул на часы в смартфоне – те показывали 20.32. Потянулось ожидание – не менее мучительное, чем раньше, когда тягучее время застыло, а впереди маячило что-то жуткое. Сейчас было иначе – жуть растаяла, но тревога лишь выросла, и рождалось внутри Сани какое-то нервное электричество. Кололо виски, ломило затылок.

В 20.48 бойцы показались вновь, и было их пятеро. Они бежали, но не на полной скорости, потому что несли на руках детей. Один – совсем младенец, ревел в голос, остальные молчали. В том числе и Мишка – прижавшийся к высокому бойцу, бегущему последним.

Всё заняло не больше полуминуты. Детей занесли в микроавтобус, тот взревел мотором и резко снялся с места. Трое бойцов уехали с ними, а двое остались. Потом из калитки вышел лысоватый мужичок, что-то сказал одному из оставшихся, потом вынул непонятно откуда длинную чёрную трубку, слишком крупную для мобильника. Наверное, полевая рация, догадался Саня. Что-то неразборчиво в неё проговорил и убрал непонятно куда.

В 20.55 вновь послышался шум мотора, и к воротам подлетел второй микроавтобус, только на сей раз не зелёный, а белый. Оттуда высыпало пятеро солдат – уже без чёрных масок, но с таким же укороченными автоматами. Все они забежали в калитку, и туда же удалились двое в масках вместе с лысоватым мужичком. Минуту спустя шлагбаум поднялся, створки ворот расползлись в стороны, и белый микроавтобус не спеша въехал в посёлок «Пруды».

– Наверное, за теми уродами, что в доме были! – шепнул Лёша. – Жаль, далеко, длинный взгляд не дотянется… А хорошо бы посмотреть, как их мордами в пол.

Автобус снова показался в 21.03, остановился на минутку перед воротами, оттуда выскочили двое – лысоватый и в маске. Потом взревел мотором, прибавил скорость – и скрылся за поворотом. Двое оставшихся шустро подхватили охранников и поволокли в будку, затем ворота закрылись, шлагбаум опустился. Лысоватый вышел из калитки, прислонился к забору, неспешно закурил. Камуфляжный в маске присоединился к нему минутой позже, аккуратно затворил калитку. Затем они запрыгнули в джип, хлопнули дверцами – и тот, словно огромный майский жук, двинулся с места. Вскоре звук его растаял в вечернем воздухе.

В 21.05 ничего уже не напоминало о случившемся. Разве что бешено лаяли где-то в отдалении собаки. Может быть, даже те самые, с 17-го участка. Пожалели их, значит, не стали стрелять на всякий пожарный.

– Народ, – нарушила молчание Аня, – у меня такое ощущение, что как бы уже и всё. Пора и домой. Десятый час, между прочим!

– Сработало! Сработало! Йес! – выкрикнул Саня и от избытка чувств даже подпрыгнул. Все камни с души свалились, жёлтая тревога погасла, тяжёлый ком в животе растаял.

– Лиске скажи спасибо, её же идея была, – заметила Аня. – Уж всяко получше, чем звягинский папа с его телевизорщиками.

– Пошли уже, – предложил Славик, который, как выяснилось, времени не терял: пока одни наслаждались видом спецоперации, он убирал в свой рюкзак бутылки с водой и недоеденные вкусняшки. – Кино закончилось, сейчас начнётся грустная проза жизни. Представляю, что у меня дома происходит…

– Это да, – согласился Лёша. – Неприятности нам всем гарантированы.

– Кроме меня, – усмехнулась Аня. – Я давно уже кошка, которая гуляет сама по себе, на меня мои рукой махнули.

– По-моему, больше всех достанется Сане, – сочувственно заметил Лёша. – Ты уж извини, но разговоры твои по мобильнику я слышал. Может, помощь нужна? Могу с тобой сходить, под завесой, поглажу твоим родителям мозги. Ты ж сейчас тоже ребёнок в опасности.

– Ещё чего! – даже огромная солнечная радость не могла перешибить Санино возмущение. – Это мои дела, уж как-нибудь сам… То есть спасибо, конечно, но что мне дома будет, никого другого не касается.

– Понимаю, – кивнул Лёша. – Это, кстати, почти все наши так – другим помогают, а в свои проблемы никого не пускают. Вроде как стыдно… да ты не обижайся, я сам такой.

– Но кое-что всё-таки сделать надо, – деловито заговорил Славик. – Сане же придётся как-то объясняться с родителями, где был, почему не шёл домой… и ещё про эту эсэмэску… наверное, захотят посмотреть на телефоне, с какого она номера. Поэтому давайте… какой там был текст, помнишь?

– «Есть информация насчёт брата. Смотри в почтовом ящике», – продекламировал Саня, точно отвечая стих на литературе. Лермонтова можно и подзабыть, а такое – не забывается.

– Ага, – сосредоточенно произнёс Славик. – Вот. Готово! Это у тебя уже в мобильнике. С номера +0-000-0000000. Можешь убедиться.

– Довольно сложное волшебство, – пояснил Лёша. – Из наших, ладоневских, только Серёга такое умеет. Вот стереть всё с телефона, или завесить его, или аккумулятор разрядить-зарядить – это просто, это все могут.

– Ну так у нас в «Сове» я связной, – усмехнулся Славик. – Мне всякое такое волшебство с электроникой легко даётся. А вот с людьми хуже…

– Осталось только основную версию сочинить, – напомнила Аня. – Я предлагаю вот что…

Дома он появился без четверти двенадцать, голодный и озябший – с наступлением темноты вся жара куда-то улетучилась, и город будто провалился во времени на месяц назад… если не на все полтора. Открыл дверь, скинул кроссовки, влез в тапки. Свет горел только на кухне, и он, морально готовясь к самому худшему, прошёл туда.

Папа сидел, спиной упираясь в холодильник и положив локти на стол (с этой вредной Лаптевской привычкой мама постоянно боролась). Был он сейчас в армейском тельнике и спортивных брюках, волосы разлохмачены, а на тыльных сторонах ладоней вздулись вены. Но лицо – не серо-стальное, а обычного, человеческого цвета.

– Явился всё же! – поднял он голову, и Саня понял, что папа, кажется, немножко пьяный. Такое случалось нечасто, и, по его выражению, «исключительно для снятия стресса». На столе не было ни бутылки, ни стакана, и вообще ничего, кроме протёртой клеёнки, не было, но этот чрезмерный блеск глаз, эти движения – слишком резкие, этот голос – глуше, чем обычно…

– Ага! – подтвердил Саня и уселся напротив. – А ты сомневался, что ли? Думал, меня мутанты сожрали, да?

– Ну, рассказывай уже, где был, что видел, как провёл время… – папа выпрямился, стёр ладонью с левой щеки что-то невидимое. – Я же всё-таки каким-то краем твой отец, мне не фиолетово, где старший сын весь день шатался.

Саня напрягся. Когда у папы проскакивали словечки его молодости – «фиолетово», «сдрейфил», «гнилой базар» – это было верным признаком надвигающейся бури. Обычно-то он держал себя в руках, причём держал всего себя, и в первую очередь – язык.

Интересно, какой у него сейчас цветок эмоций? Саня чуть было не толкнул белый шарик, но вовремя опомнился. Во-первых, правило номер два, а во-вторых – это же не чужой дядька, а его папа, и волшебничать над ним – западло.

– Ты сперва скажи, что с Мишкой и что с мамой? – Саня сразу перешёл к главному. Извиняться и оправдываться – это сколько угодно, но потом.

– Переживаешь, значит? – протянул папа. – Забо-о-тливый ты наш… День его носило хрен знает где, а теперь пробило на родственные чувства? Ну тогда успокойся, всё уже хорошо. Здесь они, и мама, и Мишка. Спят в нашей комнате, а я там сейчас лишний.

– Маму выписали из больницы? – удивлённо спросил Саня. – Так вот сразу?

– Да кто ж её переспорит? – устало объяснил папа. – Написала отказ от госпитализации, и все дела. Примчалась домой, чтобы быть ближе к фронту событий. Ещё днём, часа в четыре. Правда, её там успокоительными накачали, поэтому сонная…

– А Мишка?

– Тоже всё с ним в порядке, – усмехнулся папа и вновь сгорбился, утопив лицо в ладонях. – Тоже мутанты не съели… не успели. Очень вовремя тебе доброжелатели эсэмэску скинули. Кстати, ну-ка дай, погляжу!

– Да легко! – Саня вынул смартфон, пощёлкал кнопками и вывел на экранчик встроенный Славиком текст.

Папа неожиданно плавным движением выхватил у него телефон и пристально вгляделся.

– Интересный номерок, из одних нулей, – заметил он, возвращая Сане мобильник. – И время сообщения тоже интересное, нулевой месяц, нулевой день, нулевой час… Затейники, однако.

– А что было-то, вообще? – спросил Саня. – Мишку полиция нашла? ОМОН? А где?

Папа рассмеялся – слишком громко, и уже на середине смеха зажал себе ладонью рот.

– Ну, для простоты считай, что полиция. Всё нормально, одним словом. В этой бумажке, что в ящик нам бросили, был указан адрес… Ну, приехали, нашли там Мишку… сперва хотели в больницу его везти, по инструкции так положено, но я добился, чтобы домой… Больница – это лишний стресс, а он и так натерпелся…

– Ты что, тоже там был, с ОМОНом? – очень натурально изобразил удивление Саня.

– Угу. Напросился, – снова хохотнул папа. – Как самое заинтересованное лицо.

– А кто это вообще был? Ну, похитители эти? – спросил Саня, надеясь хоть что-то понять во всей этой мутной истории.

– Не знаю! – в папином голосе добавилось жёсткости. – И никто пока не знает. Компетентные службы уже разбираются. И разберутся, не волнуйся.

– А я и не волнуюсь, – сказал Саня. – Ну то есть я за Мишку волновался… А Мишка что-то уже сказал, что с ним было, почему пошёл с этим кудрявым перцем?

– Ну а головой подумать? – прищурился папа. – Вот только и не хватало сейчас его допрашивать! Ребёнок в шоке! Ему вкололи успокоительное… и видишь, как кстати вышло, что мама из больницы сбежала. Мишке сейчас только мама нужна… она его на руках носила и колыбельные пела… как три года назад. А ты допрашивать вздумал! Завтра, может, и стоит осторожненько так спросить… только не тебе! Вообще, не лезь не в свои дела!

– А я и не лезу! – миролюбиво сказал Саня. – Между прочим, у нас какая-нибудь еда есть?

По опыту он знал, что когда демонстрируешь голод, ругают меньше. А тут и изображать не надо было – кроме завтрака, поживиться удалось только печеньем, чипсами и шоколадкой. Хотелось большего. А уж тем более сейчас, когда главные страхи кончились, а неглавные по-прежнему казались чепуховыми.

– В холодильнике борщ, макароны, котлеты, – скучным голосом перечислил папа. – Надо – разогревай. Не маленький.

– Ага! – кивнул Саня и нырнул в холодильник.

– Ну а всё-таки? – напомнил папа. – Где тебя весь день носило? И почему телефон выключал?

Что ж, пришло время излагать версию, которую на скорую руку слепила Аня.

– Я с поисковиками бегал, Мишку искал! – объяснил он, делая вид, что ничего его сейчас не интересует, кроме микроволновки. – Знаешь, есть такое движение, «Лиза алерт» называется? Это чуваки, которые ищут потерявшихся детей. Они в инете тусуются, есть специальный сайт… Короче, если какой-нибудь ребёнок потерялся, они объявляют тревогу, собирают людей, и бегают по всяким лесам, прочёсывают местность. Ну и вот, я вчера одной девчонке из нашего класса сказал насчёт Мишки, мы в контактике чатились, а она мне про «Лизу алерт» рассказала и кинула ссылку на их сайт. Я туда написал, дал всю инфу насчёт Мишки, и они объявили сбор добровольцев, на сегодня. Ну и я, конечно, на практику забил… вам с мамой, наверное, Елеша будет звонить, говорить, какой я гад… Короче, пошёл с ними. Ведь я же тоже заинтересованное лицо. Ну сам подумай, они будут искать, а я что?

– В общем, шило в заднице, – усмехнулся папа. – А ты хоть сам понимаешь, какой это идиотизм? Ну при чём тут поисковики? От них польза, если ребёнок реально потерялся, заблудился… а если похитили, то какой смысл? Тут уже не волонтёры нужны, а профессионалы…

– Знаешь, – возразил Саня, вытаскивая тарелку с борщом из микроволновки, – хуже-то уж сто процентов не будет. Мало ли? Мы ж не знали, кто похитил… и сейчас не знаем. А может, псих какой-то… сперва похитил, увёз куда-то, а потом выпихнул – и иди, мальчик, гуляй! Что, такого не может быть?

Этот аргумент ему тоже подарила Аня. «Если версия шита белыми нитками, – заявила она, – то надо вовремя их покрасить в нужный цвет».

– Вероятность – ноль целых, хрен десятых, – изрёк папа и снова подпёр обе щеки ладонями. – Но у идиотов и возникают идиотские идеи. Ну и что дальше было? Где вы Мишку искали?

– Да много где! – сейчас же ответил Саня. Заготовки имелись. – Сперва бегали по нашему району, потом кому-то из их главных пришла эсэмэска, что мальчика, похожего на Мишку, видели на станции Лобня. Это по Савёловской дороге. Ну и мы туда ломанулись, всё прочесали – и по нулям. Потом другая эсэмэска пришла, тоже кому-то из взрослых, что похожий мальчик с каким-то дедом ходит по электричкам на Ярославской дороге… мальчик песенку поёт про в лесу родилась ёлочка, а дед на гармошке играет, и им кидают денежку. Ну и мы с Лобни в Москву, и на Ярославский вокзал…. Там много поисковиков было, человек тридцать… поэтому все по разным электричкам ездили.

– А ты с кем катался? – поинтересовался папа. – И, кстати, на какие деньги?

– Да с той девчонкой из нашего класса, Лизой Лягушкиной! – тут же ответил Саня. И не соврал ведь! – Она тоже с нами моталась. А деньги нам тётка какая-то дала, из «Лизы алерт». Мы ездили-ездили, выходили на разных станциях, в другие электрички садились… и никакого деда с мальчиком.

– Ишь ты, как у тебя всё схвачено! – восхитился папа. – О чём ни спросишь, сразу ответ есть! А это, мой дорогой, первый признак вранья!

– Почему? – искренне удивился Саня. – По-твоему, если я правду говорю, то мне нечего было бы отвечать на твои вопросы?

Вместо того, чтобы объяснить, папа переключился уже на другую тему:

– А вот скажи… Получил ты, значит, ту самую эсэмэску, от доброжелателей… По твоему телефону понять, во сколько, невозможно, но позвонил ты мне в восемнадцать тридцать пять. Вопрос: почему сразу не вернулся домой? Где тебя ещё несколько часов крутило?

Саня слегка растерялся. Вот на этот счёт заготовки не было, такой вопрос не пришёл в голову даже хитрым и опытным Лёше с Аней. Пришлось напрягать мозги и спешно придумывать объяснение, стараясь, чтобы оно звучало не слишком глупо.

– А зачем? – невинным голосом поинтересовался он. – Вот смотри, ты же, как я позвонил, стал это проверять, тебе, значит, не до меня было уже. А мама, я думал, всё ещё в больнице. Какой смысл мне в пустую квартиру возвращаться и тут сидеть? И главное, а вдруг это неправда, ну, что в той эсэмэске написали? Почему я должен сразу ей верить и бросать то, что мы уже делали? Поэтому мы с Лизкой ещё поездили в электричках… у нас были билеты до Александрова и обратно, сколько хочешь можно было кататься… Ну а когда уже поздно стало, она сказала, что ей домой надо… у неё там мама нервная и коты некормленные… Ну и я решил, что и правда пора домой… Что с этим дедом и мальчиком облом, похоже. Ну и Лизку надо проводить. Вот прикинь, я бы дальше ездил, а она одна домой… вдруг какие-нибудь гопники к ней привяжутся. А если со мной, то безопаснее. Я же помню, как ты меня научил – в глаза, в пах, в голень…

– Ясно, – подмигнул папа. – Красивая хоть девочка?

– Ну… – замялся Саня. Если сказать правду, папа начнёт задавать ненужные вопросы, а если покивать: мол, красивая! – то рано или поздно правда вскроется. Ведь сколько раз он ходил к Лиске… значит, и она когда-нибудь зайдёт к нему. – Короче, мне нравится.

– В общем, всё с тобой ясно! – решил папа. – Классно провёл время, девочку выгулял… кучу народа на уши поставил. Ну и что с тобой делать?

Саня напрягся. Сейчас от папы всего можно было ожидать… если уж снял стресс, то и тормоза, наверное, тоже снял за компанию… Но по сравнению с главными новостями те его угрозы – такая чепуха.

– Ну так ты же сам сказал: спустишь шкуру. И мясо тоже! – глухим протяжным голосом, каким рассказывают страшные истории, заговорил Саня. – То есть снизу я буду типа скелет…

– В шкафу! – непонятно продолжил папа. – Знаешь что… день тяжёлый был, мы все сильно устали… Давай-ка ты доедай и отправляйся спать. А завтра, на свежую голову, решим, какие к тебе применить воспитательные меры.

– Ты хотел сказать – на трезвую голову? – не сдержал Саня язык.

– Ну ты и нахал… – медленно, словно пробуя это слово на вкус, протянул папа. – Пожалуй, действительно придётся… по всей строгости закона…

– Закона джунглей? – снова вырвалось из Сани. Его только-только по-настоящему отпустило, страх и тревога улетучились, оставив после себя в голове что-то вроде веселящего газа.

– По закону Архимеда! – сурово произнёс папа. – Давай, иди уж!

– А ты что, всю ночь тут будешь? – спросил уже в дверях Саня.

– Предлагаешь мне лечь в Мишкину кроватку? – изрёк папа и замолчал, словно обдумывая эту идею. – Ничего, сын, и не таких китов гарпунили…

– Слушай… – понимая, что говорить об этом сейчас не стоит, всё-таки спросил Саня. – А вот эти гады… ну, которые украли Мишку… когда их допросят и всё такое? Что с ними потом будет?

Папа выпрямился, хрустнул пальцами и посмотрел на Саню совершенно трезвым, но очень печальным взглядом.

– Считай, что этих людей нет. Вот просто нет, и всё. А ещё лучше считай, что их никогда и не было. Не рождались они на этой планете, ясно? Всё, поговорили, и хватит! Спать!

Утром оказалось, что Мишка уже в «детской», в своей кроватке. И более того – не спит, а смотрит строго. Такому взгляду могла бы позавидовать и Елеша.

– Где мой заяц? – хмуро спросил он, увидев, что Саня проснулся и вылез из постели. – Где мой Степашка?

Саня хлопнул себя по лбу. Мысленно – но зато от души… в реале от такого удара голова гудела бы, как медный таз, в котором Овсянниковы на даче варили варенье. Точно! Пеленговались вчера по зайцу, передавали из рук в руки, баюкали и гладили… наверняка одноклассники этих волшебников четырнадцати-пятнадцати лет прыснули бы от смеха, увидев, как те нянчатся с детской игрушкой… идиоты… они, может, и слова такого, «пеленг», не знают. Не говоря уж об азимуте.

Но факт оставался фактом: про зайца Саня напрочь забыл, не вернул его в рюкзак, не до того было. И где он сейчас? Остался в лесополосе рядом со станцией Клязьма? Или возле посёлка, в том загаженном овраге? Или кто-то из волнорезовцев захватил его с собой? И что, снова устраивать сигнал «999»? Просить Серёгу, чтобы связался со всеми отрядами по защишённой сети? Ребёнок типа в беде, страдает, любимого зайца утащили? Или самому ехать в Клязьму и прочёсывать местность? А когда, интересно? Сегодня кровь из носу надо на практику пойти, иначе Елеша и в самом деле оставит от него клочки по закоулочкам. А после практики лучше домой, для успокоения мамы. Сегодня ж всё равно спасать некого. За исключением зайца.

– Я думаю, он пошёл тебя искать! – обняв мелкого за плечи, убедительным тоном начал Саня. – Ты же потерялся, и мы все тебя искали… папа, мама, я… а заяц чем хуже?

«Он что, рыжий?» – чуть было не продолжил Саня, но вовремя остановился. Ведь и в самом деле рыжий.

– Ты всё врёшь! – Мишкины глаза наполнились слезами. – Я уже не маленький, я в сказки не верю! Заяц не мог пойти меня искать! Он сам ходить не умеет! Он тут сидел и ждал меня! Я знаю, он мне снился там!

– Где там? – сейчас же ухватился за это слово Саня.

– Не помню! – пробубнил Мишка. – А теперь его нет! Нет!

И заревел по-настоящему.