Текст книги "Слотеры. Песнь крови"

– Ну как это – как? Вот так вот, – пожал плечами Человеколюб. – Прямо. По существу. Буквально.

Кастор опешил и не сразу нашелся, что сказать. Рыцарь глубоко вздохнул, стараясь совладать со своими эмоциями.

– Разве канцелярия его величества, передавая дело в Магистрат, не признала тем самым…

Не с того козыря он заходит, ох не с того…

Дядя Витар не показывал мне ответ Джордана II на ноту ордена, но я легко могу предположить, о чем там шла речь. Ознакомившись с требованиями экзекуторов, наше величество наверняка уведомил почтеннейшего магистра Ван Дарена, что-де он, король уранийский, канцлер-магистр Ура, града Блистательного, и лорд-протектор всех земель, принявших его руку, денно и нощно беспокоится о благе каждого своего подданного, как и положено сюзерену. Однако даже ему, помазаннику Вырия Небесного, не дано вникать в подробности каждого убийства, происходящего на улицах города. На сей счет есть Магистрат, заведующий внутренними делами Ура. А у Магистрата есть и стража, и Палаты правосудия, и на крайний случай Второй Департамент, возглавляемый не абы кем, но вице-канцлером, наделенным самыми широкими полномочиями. С оным вице-канцлером эмиссару глубокочтимого ордена и надлежит обсудить все имеющие место быть казусы, включая вопрос о возможном участии братьев-экзекуторов в охоте на гнусного преступника и убийцу, окрещенного молвой Ренегатом…

В деталях и формулировках я мог ошибиться, но, даю руку на отсечение, в целом ответ звучал как-то так. Уверен я и в том, что, прежде чем королевский ответ покинул Монаршие Чертоги, его светлость Витар Дортмунд был уведомлен о необходимости под любым предлогом спровадить посланца Ван Дарена несолоно хлебавши. Но дабы не оскорбить орден, который (как бы то ни было) пользовался огромным уважением и влиянием во всем цивилизованном мире, а также не спровоцировать политический скандал, коего только и ждут политиканы из Лютеции, Сантагии, Тортар-Эреба и прочих государств-соседей, к горькой пилюле уместно приложить сладкую конфету – в виде головы Ренегата.

Ибо нет вампира – нет проблем!

Именно поэтому Витар послал за мной еще вчера, но, из-за того что я заупрямился и не пожелал немедленно предстать пред светлые очи вице-канцлера, разминуться с посланцем Ордена мне не пришлось. Подозреваю, дядя оставил меня в своем кабинете специально. Дабы я, заносчивый и самодовольный племянник, воочию убедился, как сложно ему приходится. При всем своем человеколюбии Витар Слотер умел играть – и неплохо! – на человеческих слабостях. Моя симпатия к нему не была исключением.

– Лорд Хорин, герцог Сильверхэвен, передавая дело в Магистрат от имени его величества, признал, что на улицах Ура некто творит жестокие убийства, оставляя обескровленные трупы, – ответствовал дядя лейтенанту-экзекутору официальным тоном. – Но установить, кто именно убивает добропорядочных граждан Ура – вампир или человек, хитро маскирующий убийства под вампира, – должны мои люди. На сегодняшний день этого не произошло.

– Вы хотите сказать, что до сих пор не была произведена надлежащая экспертиза обнаруженных тел? – Ди Тулл старался держаться и говорить спокойно.

– Вы не поверите, мессир, насколько сильна бюрократия в Уре, – вздохнул Человеколюб, глядя на рыцаря честными, прозрачными глазами. – Если и есть зло, с которым надо бороться, не жалея сил и не умаляя жестокости, то это засилье и всесилье чиновников.

Рыцарь хотел что-то вставить, но дядя вскинул руку, давая понять, что не закончил.

– Пока дело дошло до Второго Департамента, утекло много воды. Первоначально им занималась городская стража. Обнаружив на шеях трупов маленькие колотые ранки, стражники немедленно классифицировали их как укусы вампира. Однако из Квартала Склепов нам не поступало информации о беглых вампирах. Более того, Некромейстер Алан лично подтвердил, что исключает возможность участия его киндредов в этих убийствах. Оснований не верить ему у меня нет: все носферату Квартала Склепов днюют в своих нумерованных гробах, и у всех Скрижали на месте, что делает невозможным любую попытку доказать причастность легализованных вампиров к нападениям.

Лицо пнедорийца потемнело от притока крови. Обладай экзекутор хоть искрой пирокинетического дара, от дяди наверняка осталась бы одна зола. К счастью, дара не имелось, и Человеколюб продолжал валять дурака:

– Посему, когда дело ввиду его значимости было передано во Второй Департамент, я лично распорядился провести повторную экспертизу тел – по всем правилам и с соблюдением всех формальностей.

– И что же?! – сломанной флейтой взвыл рыцарь.

– Бюрократия, – вздохнул вице-канцлер. – Вот кого надо очищающим пламенем и каленым железом… но без серебра! Пока мой приказ дошел до экспертов, в том числе и из Колдовского Ковена, все кадавры, поступившие в Реанимационный амбар, были уничтожены. Опасаясь спонтанной анимации погибших, коронеры кремировали тела. Таким образом, провести экспертизу невозможно. Но если вас утешит, виновные в волоките понесут жестокое наказание.

– Вы лжете! – хрипло сказал ди Тулл, собирая остатки самообладания, чтобы не схватить Витара за грудки (боюсь, в этом случае мне пришлось бы вмешаться и скрутить эмиссара магистра Ван Дарена в бараний рог… без всякого пиетета перед «цепным псом человечества»). – Вы лжете, глядя мне прямо в глаза! Это же просто глупо… это так глупо…

Я поднял руку и начал тереть переносицу, укрываясь кистью руки от экзекутора. Меня душил смех.

– Не исключено. Но в любом случае вашему ордену и вашему ультиматуму придется повременить, – твердо сказал Витар. – Как минимум до следующего трупа со следами укусов. А к этому времени, может статься, все закончится само собой. Без вмешательства экзекуторов.

Кастор ди Тулл все понял.

Он медленно повернулся ко мне, смерил долгим внимательным взглядом, словно видел впервые, и губы его тронула кривая усмешка.

– Я наслышан о вас, лорд Слотер. Несмотря на происхождение, ваши подвиги искренне почитаются моими братьями.

– Несмотря на принадлежность к ордену, я советовал бы вам, мессир рыцарь, аккуратнее подбирать слова, – не двигаясь с места, отозвался я. – Последний смертный, посмевший тыкать мне моим же происхождением, не успел даже дождаться вызова на дуэль. Мы, Слотеры, хоть и обидчивы, но не особо заморачиваемся вопросами чести. Так что я ему по-простому, можно сказать по-мужицки, сунул кулаком в челюсть и отходил ногами по ребрам.

Это прозвучало не столько вызовом, сколько предупреждением. У ди Тулла хватило ума и выдержки прочувствовать ситуацию. Да и не был он из спесивой породы нобилей, которая понятия о чести ставит выше этой самой чести, превращая повод в причину и наоборот. Оскорбленно хвататься за висевший на боку меч (экзекуторы до сих пор предпочитали саблям и шпагам длинные тонкие мечи) рыцарь не стал.

Разумно.

– Своим ходом вы поставили меня в странную ситуацию, мессир вице-канцлер, – негромко проговорил ди Тулл, поворачиваясь к Витару Слотеру. – Чтобы добиться своей цели, я вынужден желать гибели невинного человека и надеяться, что ваш… профессионал не сумеет поймать чудовище, прежде чем оно еще раз прольет кровь. Вы извращаете все представления о том, что правильно и хорошо. Воистину Ур страшный город. Я не хотел бы здесь жить.

– Надеюсь, и не придется. Ни по желанию, ни по долгу службы, – сухо сказал вице-канцлер, скрещивая руки на груди. – Аудиенция окончена.

– Честь имею!

Кастор ди Тулл развернулся на каблуках и вышел вон. Он едва не снес массивную дверь.

Дядя немедленно утратил горделиво-надменный вид, схватился за шнур у стены за своим столом и несколько раз дернул его. С секундным запозданием в боковую дверь кабинета просунулась встревоженная физиономия одного из клерков Второго Департамента. В глазах светилось собачье ожидание команды.

– Немедленно отправляйся в Реанимационный амбар! – коротко приказал Человеколюб. – Проследи, чтобы были уничтожены все тела, оставшиеся после нападений Ренегата. Полная кремация, никаких останков! Запись об уничтожении оформить задним числом.

Физиономия скорчила понимающую гримасу и тут же исчезла.

Что бы там дядя ни плел о бюрократии, в плане исполнительности Второй Департамент мог считаться прямо-таки образцовым во всем Магистрате.

Глава XIV
Новый след

Покинув пенаты Второго Департамента, я выбрался на Пэй-Тизис, более известную в народе как бульвар Скрипучих Перьев. Эта не очень протяженная, но широкая улица была густо заставлена бесчисленными конторами и конторками, в которых трудились клерки всевозможных городских служб, вкупе составляющих многоголовое и многорукое чудовище, именуемое Магистратом. Ко многим из учреждений лепились маленькие кофейни, где служащие собирались в свободное время, чтобы обменяться новостями, сплетнями и просто передохнуть от трудов праведных. Китами посреди косяка мелкой рыбешки среди контор и кофеен высились внушительные представительства купеческих и торговых домов, посольства иных государств, а также штаб-квартиры отдельных гильдий.

Гостеприимный дядюшка, погрузившись в дела и заботы, не удосужился одолжить мне казенный экипаж, взятая утром двуколка давно укатила, а все мои попытки обзавестись собственным экипажем по злой прихоти судьбы неизменно оборачивались грудой обломков и покалеченными лошадьми, так что я давно перестал выбрасывать деньги на ветер. Одним словом, путь предстояло держать на своих двоих.

Но так оно было и к лучшему.

Во время пеших прогулок мне легче думается, а голову поломать было над чем. В ушах до сих пор звучали слова дяди, сказанные напоследок.

– Ты видишь, как все плохо, младший, – устало говорил Витар Слотер, он же вице-канцлер Дортмунд, глядя поверх стакана с граппой. – Еще немного – и они загонят меня в угол. Добьются права запалить свои чертовы факелы!.. А мне не нужен новый Бунт нечисти, который жаждет организовать Орден. Для этих фанатиков, верящих в добро с пудовыми кулаками и каленым железом наготове, восстание вампиров – воплощение всех мечтаний. Это будет самым красочным доказательством их правоты, подтверждением верности и необходимости карательной миссии братства. Но для Блистательного и Проклятого оно обернется трагедией похуже гражданской войны… Найди мне Ренегата, младший. Проси, что хочешь, но найди! Я должен подарить его голову Ван Дарену – с выбитыми клыками и перевязанную подарочными ленточками…

Людской поток, непрерывно текущий по бульвару Скрипучих Перьев в обоих направлениях, почти не мешал думать. Суетливо снующие люди в униформе разного пошива, со значками и стигмами, указывающими на принадлежность и род занятий, почтительно огибали меня, считая уместным убраться с дороги за несколько шагов. Лишь у некоторых хватало смелости хотя бы с неодобрением покоситься вслед – благодаря развитым инстинктам я лопатками чувствовал такие взгляды. Увешанный оружием громила, на добрых две головы возвышающийся над всеми прочими, я был неуместен здесь, на улице бумаг и чернил, не меньше чем разряженный придворный евнух в компании наемников-солдафонов…

На то, чтобы найти Ренегата, снести ему голову, перевязать ее пресловутыми ленточками и преподнести экзекуторам, как просил дядя Витар, у меня оставалось совсем немного времени. По моим подсчетам дня три – максимум четыре.

Я крепко потрепал безумного кровожора во время последней встречи, но необъяснимая жажда, побуждающая Ренегата кидаться на всех – смертных, носферату и даже Выродков! – едва ли позволит ему прекратить охоту надолго, даже для того чтобы зализать раны. Уверен, уже завтра на улицах появятся новые трупы, молва о которых быстро достигнет ушей экзекуторов. Дядя обещал, что пару дней сумеет водить посланцев Ван Дарена за нос, а дальше ди Тулл утвердится в мысли, что его дурачат, и просто установит своих людей прямо у ворот Реанимационного амбара, чтобы не пропустить очередных покойников. После этого у меня останется в запасе еще один день и одна ночь.

Итого три дня.

Мутить воду и дальше будет чревато серьезными дипломатическими осложнениями для Ура. Экзекуторы пойдут ва-банк: примутся околачиваться в посольствах других государств, требуя принять меры к нарушителям Нееловского пакта. Политиканам же только дай повод – они с восторгом ухватятся за возможность учинить лишние неприятности Блистательному и Проклятому. Конечно, и здесь можно выторговать еще пару дней, пустив в ход всевозможные бюрократические процедуры и дипломатические увертки: переносить аудиенции, просить уточнить содержание нот, требовать у послов дополнительные верительные грамоты, подтверждающие их полномочия действовать в подобных обстоятельствах… Но доводить до такого, все равно что посадить дядюшку Витара голым задом на раскаленную сковороду.

Так что все-таки трое суток сроку, не больше. И только если мне сильно-сильно повезет, то Ренегат в эту ночь на охоту не вылезет – переборет свой голод и отлежится, восстанавливая измочаленное тело… тогда четверо суток.

А с другой стороны, какое же это везение? Не будет убийств, не будет тел, не будет и нового следа. Как искать?

Крррровь и пепел…

Охотиться на убийц (неважно, живых или не совсем) можно двумя способами. Первый – вероятностный. Им мало кто владеет в Уре, потому что с воображением у людей в наше время туго. Большинство охотников и сыщиков действуют, исходя из набора фактов и сведений, что удалось собрать по горячим следам. Чем меньше того и другого, тем меньше шанс преуспеть… если не заставить свою голову работать как следует. Не можешь найти достаточно следов – думай о лапах, которые могли их оставить. Не ищи мотивы дичи – угадывай ее потребности. Предполагай, как она поведет себя в той или иной ситуации. А дальше дело за тем, чтобы воспроизвести одну из таких ситуаций и, оказавшись в нужное время в нужном месте, прихватить жертву за причинное место.

В самом начале своей охоты на Ренегата я сумел не только сделать удачное предположение, но и подкрепить его рядом наблюдений и улик с места преступления, на которые городская стража даже внимания не обратила за незначительностью. Это было несложно: Ренегат – вампир; вампиру нужна дневная лежка; лежка – ключ; нашел лежку – взял клыкастого. Так оно все и вышло.

Кто же знал, что вампир-кровожор окажется настолько прытким сукиным сыном и сумеет уйти даже от меня. От меня, лучшего охотника на нежить и нечисть во всем Блистательном и Проклятом!..

Последнее говорило много о незаурядности сбрендившего вампира, но, к сожалению, ничуть не подсказывало, где искать его теперь.

Если мозги у Ренегата еще не прогнили до состояния трухи, он сообразит, как я его отыскал, и больше не позволит подобраться к себе так просто. Некротические эманации, исходящие от кладбищенской земли, важны для дневного сна носферату, но в крайнем случае можно обойтись и без них. Это значит, что теперь клыкастый убийца удовольствуется любым темным, холодным и неприметным местечком: чердак, подвал, погреб, городская канализация. На худой конец сгодится любая яма, в которую можно заползти с головой! Ур огромный город, проблем с этим здесь не будет. Конечно, всегда есть шанс быть обнаруженным патрулем городской стражи, но выбирать ему все равно не приходится.

А вот как будет мыслить Ренегат дальше, решив вопрос с лежкой?

Единственно правильный способ, который в данной ситуации виделся мне, – бегство. Оказавшись при подобных раскладах, я постарался бы унести ноги как можно дальше от Ура. Слишком уж многим Ренегат ухитрился стать если не костью поперек горла, то занозой в заднице. Его голову жаждут заполучить братья-вампиры, Магистрат Ура, твердолобые меченосцы ордена Очищающего Пламени и пара Выродков-Слотеров персонально. С таким раскладом самое время заказывать панихиду.

Но Ренегат насквозь безумен.

Он не собирается покидать город. Он будет продолжать убивать.

Так где мне искать будущего дважды покойника?

Почесав в затылке в очередной раз, я признал очевидное – не имею ни малейшего представления где. Ренегат может сунуть свой мертвый нос куда угодно…

Значит, оставался второй способ поисков – непосредственный. Он заключается в том, чтобы собрать кучу фактов повыше и, забравшись на нее, попытаться разглядеть что-нибудь важное. Дело долгое и муторное. Придется ходить и расспрашивать всех, кто мог что-то видеть или слышать, как это делает городская стража. Опрашивать окрестных жителей, вероятных свидетелей, родных и близких погибших и людей, которые обнаружили тела жертв первыми. Описывать им всем подозреваемого (или подозреваемое) и выспрашивать о странностях, которые бросились в глаза. Получать сведения от тех, кто не хочет говорить или боится сболтнуть лишнее, суля взамен деньги и угрожая зуботычинами. Рано или поздно кто-нибудь даст направление, в котором следует двигаться. Правда, нет никаких гарантий, что оно будет верным. В этом случае придется вернуться назад и начать снова.

Об этой стороне моей работы Джад и другие, считающие меня неотесанным дуболомом, понятия не имеют. Ярлыки-то вешать легко.

Итак, откуда начинать поиски-расспросы?

По всему выходит, с Квартала Склепов. Оттуда все началось, там же и могли остаться следы безумного вампира.

Тихоня Реджис неохотно, но признался, что Ренегат не просто отступник, он кровожор. Вампир, питающийся себе подобными. Он досуха высосал двух легальных обитателей Квартала Склепов, о чем Некромейстер и Шепот Ночи не могли не знать, но предпочли умолчать, ибо гетто не любит выметать мусор из своих гробов. Что ж, придется взять метлу в свои огромные лапы.

Были ли эти две жертвы случайными, как в случае со смертными, убитыми Ренегатом ради утоления жажды? Или они могли быть знакомы прежде? Что делал вампир без Скрижалей во владениях Некромейстера и его баронов? Почему глава Квартала Склепов это допустил? Не знал? Это Алан-то, без одобрения которого половина носферату боятся во время дневного сна с бока на бок перевернуться?!

Вопросы, вопросы…

Пора как следует тряхнуть обитателей гетто. Выбить из них пыль веков, тлен смерти, а заодно и кое-какие сведения о маньяке-кровопийце. Не может такого быть, чтобы никто из носферату не имел хотя бы смутных соображений по поводу личности Ренегата. Даже если допустить, что это пришлый вампир, он все равно не смог бы долго оставаться не замеченным прочими неумершими.

На ходу я принялся барабанить пальцами по эфесу шпаги.

Некромейстер Алан не пожелал дать лишней ниточки, ведущей к Ренегату, но зато напомнил о старых долгах, которые должно возвращать. Списать это на политику Квартала Склепов? Можно. А можно предположить, что здесь есть определенная связь с появлением кровожадного чудовища на улицах города. Ее не видно невооруженным взглядом, но она вполне осязаема. У носферату определенно имеется тайна, которая настолько серьезна, что продолжает охраняться даже под угрозой дневных погромов в Квартале.

Если Алан знал о Ренегате до его превращения в одержимого голодом монстра и даже скрыл убийство двух своих подопечных, то чего он по-настоящему боялся настолько, что отправил ко мне Шепот Ночи? Роста антивампирских настроений в обществе? Или же того, что, расследуя преступление, городская стража может наткнуться на некие улики, связывающие повелителя Квартала Склепов и нелегального вампира?

Вопрос риторический.

Такая находка рванула бы шибче бочки с порохом!

Подобная связь – прямое нарушение Договора Максимилиана. Она способна поставить крест не только над властью Алана над Кварталом Склепов, но и на самом Квартале. А посему нанять профессионального охотника на нежить для уничтожения Ренегата – лучший выход, какой Некромейстер мог придумать в сложившихся обстоятельствах. Вбей я кол в сердце безумного вампира минувшей ночью, все бы уже закончилось, к вящему его удовольствию.

Но я все испортил. И теперь хуже будет всем.

Без исключения.

Потому что Сет Ублюдок Слотер всегда выполняет работу, на которую подрядился. Если ради этого придется расколотить пару шкафов, набитых скелетами, и полдюжины гробов в придачу – будет сделано. Квартал Склепов ждет та еще ночка…

Днем, впрочем, тоже дел хватало. Следовало еще раз посетить Реанимационный амбар и опросить коронеров, которые сейчас спешно уничтожают тела последних жертв Ренегата. Может быть, они обнаружили на трупах что-то странное или необычное, что ухитрился просмотреть я. Маловероятно, но все же…

Необходимо также наведаться в апартаменты Эдварда-Пустышки и внимательно изучить место его гибели. Правда, велик риск наткнуться там на других Треверсов, вполне живых и отнюдь не гостеприимных (особенно по отношению к Слотеру). Но кто знает, вдруг даже у них хватит мозгов сообразить, что я ищу убийцу их родича вовсе не затем, чтобы пожать ему руку?

Еще надо выяснить у стражи, что за люди обнаружили тела последних убитых и где этих людей искать. Возможно, они могут сообщить какие-то детали, которые окажутся полезными.

И не в последнюю очередь надлежит убедиться, что Таннис благополучно разместилась в миссии святой Алесии Арборийской и за ней есть надлежащий присмотр. Так мне будет спокойнее.

Куда двинуть сейчас?

Хм… «Дом смеющихся черепов» получался ближе всего…

Эдвард Треверс по прозвищу Пустышка, в силу особенностей Таланта не мог уживаться с родственниками в родовом поместье клана. На деньги семьи, выданные в качестве отступного, он приобрел дом не так далеко от центра города, в котором и жил – замкнуто, одиноко и тихо. Настолько тихо, что через какое-то время в этом районе даже снова начали подниматься цены на недвижимость, немедленно упавшие после поселения Выродка.

Я махнул рукой, останавливая экипаж, тихонько пробиравшийся по запруженной улице.

Лошадка оказалась резвой, и до места назначения мы добрались меньше чем за полчаса.

Увы, худшие ожидания не замедлили оправдаться.

– Ты только погляди, кого принесло, Мэйс. Это ж Слотер. Сет, мать его, Ублюдок Слотер собственной персоной!

Конрад Треверс – длинный и нескладный – стоял в дверях особняка Пустышки, покачиваясь с пятки на носок как заведенный. У него были широкие, но костлявые плечи и изможденный вид. Запавшие щеки, черные круги под глазами, серая кожа и гладкие, лоснящиеся волосы, туго зачесанные назад. Черт, да он сам запросто мог сойти за вампира!

Мэйс Треверс выглядел еще хуже.

Насколько я знаю, Мэйс один из немногих потомков Лилит, кто исхитрился подсесть на наркотики. Это сразу бросается в глаза: ноздри у Мэйса вечно красные и воспаленные от щепоток порошка серого лотоса, а глаза похожи на две оловянные плошки. Когда он говорит, то всегда смотрит на собеседника и одновременно будто бы сквозь него. По отсутствующему внешнему виду Треверса невозможно понять, здесь он или окончательно заплутал в своих бредовых видениях.

Мешковатый и неловкий Мэйс мог показаться комичным, но в сей парочке именно он был главным. А еще он был палачом своего клана. То бишь одним из четырех наилучших, самых опытных и умелых убийц во всем Блистательном и Проклятом.

Обычно я не церемонюсь ни с родственниками, ни с родичами по крови, но с Мэйсом Треверсом следовало держаться вежливо. Он ведь даже прозвищем, как многие другие Выродки, не обзавелся, несмотря на всю свою несуразность. Все знали, что Мэйс прозвищ на дух не переносит, и как-то не находилось дурака, который бы взял да рискнул его придумать…

– Сет? – сонно спросил Мэйс Треверс, выглянув из-за плеча Конрада.

Его сузившиеся глаза смотрели куда-то сквозь предметы и стены.

– Здравствуй, Мэйс, – поприветствовал я, стоя на крыльце. – Ты разрешишь мне войти? Плохая примета разговаривать через порог.

– Мэйс, да что он себе позволяет? Слышь, Слотер, вали отсюда… – раскудахтался было длинный и тощий Выродок, но стоило палачу положить руку ему на плечо, как Конрад заткнулся и отступил в сторону.

Пребывающий везде и нигде, словно блаженный отшельник из пустыни, Мэйс сделал шаг вперед и тоже оказался на крыльце дома Пустышки. Стоя на две ступеньки выше меня, он все одно оставался ниже ростом. Свою шпагу Треверс носил не на поясе или перевязи, а неловко держал под мышкой, как трость. Пистолета при нем я не усмотрел.

Хорош убийца, ага.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, Сет, но у твоего визита могут быть две причины, – почесывая щеку, пробурчал Мэйс. – Первая: ты прослышал о случившемся с моим несчастным кузеном Эдвардом и пришел засвидетельствовать свое уважение и посочувствовать горю нашей семьи.

Я слегка улыбнулся.

– Вторая причина: тебя наняли, – на удивление связно продолжал Мэйс, извлекая из кармана маленькую серебряную коробочку, похожую на табакерку.

Ногтем большого пальца Треверс откинул крышку, отчего в воздухе немедленно распространился сильный пряный запах. Серый лотос. На улицах у этого порошка было и другое название – куда менее экзотичное. Его еще называли мозгоед. Коварный наркотик из Анчины вызывал восхитительные видения и насылал умиротворение на тех, кто его нюхал, но рано или поздно его употребление приводило к необратимым изменениям в мозгу, связанным с разрушением тканей последнего. Лекари и целители говорили, будто поклонники серого лотоса со временем высмаркивают собственные мозги вместе с кровавыми соплями.

Интересно, у Древней крови все происходит так же? Для простого алкоголя, к примеру, наша кровь слишком ядреная. Однажды мы с Джадом пробовали пить несколько недель кряду, пытаясь на собственном опыте прочувствовать, что за состояние смертные называют «похмельем». Тот еще был эксперимент…

Порошок серого лотоса, конечно, будет покрепче любого вина и даже крепленой граппы дядюшки Витара, но ведь и Мэйс не самый простой Выродок. Его Талант – предельно низкий болевой порог и мгновенная регенерация тканей. Мэйса можно часами резать тупым ножом, а он в лучшем случае поморщится. Именно из-за этой способности, делающей Треверса почти неубиваемым, клан и выбрал его на роль палача.

– Ты нанят, Сет?

– Угу.

Мэйс кивнул, зацепил щепотку порошка и отправил сначала в одну, потом в другую ноздрю. Это было абсолютно нарочитое действие: палач Треверсов показывал – он не боится никого, включая меня, настолько, что может себе позволить даже демонстрировать слабости.

Ну и зря.

Я-то знаю точно: если когда-нибудь придется схватиться с Мэйсом в драке, тыкать в него шпагой или кинжалом не стоит. Пустое дело. Куда эффективнее пустить пару пуль в одурманенную серым лотосом голову и, пока Мэйс будет отращивать себе новые мозги, связать покрепче. А после можно не торопясь отпилить голову и унести подальше. Так он, пожалуй, не восстановится.

– Тебя наняли, и ты охотишься на тварь, которая убила моего кузена? – спросил Мэйс, глядя сквозь меня.

– Да.

– Есть другие причины, по которым ты здесь?

– Нет.

– А мне кажется, есть.

Треверс убрал табакерку и посмотрел мне в пупок.

– Гони его отсюда, Мэйс! – взвыл Конрад, снова выскакивая на порог. – Еще не хватало, чтобы Слотеры совали свой поганый нос…

Мэйс оборвал родственника, оглушительно чихнув. Я брезгливо посторонился, чтобы палач Треверсов меня не забрызгал.

Чокнутый все-таки клан. Все, как один, вырожденцы!

Если уж такие безумцы-наркоманы, как Мэйс, получают одну из трех главных должностей клана (патриарх, демон-хранитель и палач), о чем говорить? Неудивительно, что Треверсы считаются самым слабым из четырех семейств Древней крови. Иной раз просто диву даюсь, как им вообще удалось пережить взаимное истребление, не оставившее и следа от более могущественных и великих кланов. И не странно, что именно у Треверсов мог родиться носитель такого никчемного Таланта, как Эдвард-Пустышка.

Надеюсь, мысли не отразились у меня на лице, потому что вслух я произнес совсем другое.

– Не понимаю, о чем ты? – сказал я, игнорируя Конрада. – Я здесь, чтобы напасть на след убийцы, который терроризирует город. За это мне заплатили, а ты знаешь, Мэйс, что я всегда отрабатываю гонорар.

– Да, ты хорош, Сет, – прислушиваясь к самому себе, пробормотал палач Треверсов. – Уж это-то я знаю. Но ты здесь не только из-за охоты. Ты здесь, потому что вас, таких, тянет друг к другу.

– Нас? – озадаченно переспросил я, копируя его интонации. – О каких «нас» ты говоришь?

– Как это – о каких? О таких, как ты! О выродках из Выродков. Ты, Сет Слотер. Мой кузен Эдвард Треверс. Эта мертвая курва Моргана Морган… вы же ненормальные даже на моем нездоровом фоне.

– Я не понимаю…

– Пффф! А мне рассказывали, ты своей башкой не только в драке пользуешься. Неужто не ясно? Ваша ненормальность абсолютно очевидна. Она заключается в том, что таких, как вы, не должно быть на свете. Понимаешь? Вас просто не могло случиться, а вы вот они. И теперь вдобавок вас начинает тянуть друг к другу.

Мэйс вздохнул:

– И этот Ренегат, по которому сходит с ума весь город… Уверен, он такой же ублюдок среди своих. Иначе это все трудно объяснить.

Его слова здорово напоминали бред наркомана. Каковым, напомнил я себе, Мэйс Треверс, собственно, и являлся.

– К чему ты клонишь… – начал было я и вдруг прикусил язык.

Как он сказал? Моргана Морган?

– Моргана? Она была здесь?

– Приходила ночью, – вяло махнул рукой Мэйс.

– Одета как шлюха, изнывающая от жары! – выкрикнул из-за спины палача Конрад. – С ее стороны это было большой глупостью. Она же первая подозреваемая! И если бы Мэйс не был до бровей накачан «мозгоедом»…

– Помолчи, Конрад, – сморщился Мэйс. – От твоих криков у меня болит голова. О чем я хотел сказать? Ах да… точно… Моргана была здесь, ага. Хотела осмотреть место преступления. У стервы отличные сиськи, но я все равно ее не пустил. Представляешь, Сет, она тоже начала свое расследование. Как ты. Прямо не знаю, что и думать. Все норовят отомстить за смерть моего брата.

– Не буду тебя обманывать, Мэйс, – сказал я. – Мне было плевать на Эдварда Треверса, пока он топтал землю и портил воздух. И было бы плевать на него теперь, когда он умер… сделай он это как-нибудь по-другому. Все дело, как ты понимаешь, в убийце твоего брата. Ренегат натворил слишком много всего. Я хочу отрезать ему голову и отнести своим нанимателям. Еще один кирпичик в здании моей репутации и несколько тысяч золотых марок в моем кармане. А то большие расходы в последнее время, знаешь ли.

– Тогда советую тебе не перенимать у меня дурных привычек. Ты не поверишь, на эту серую гадость, – Мэйс похлопал себя по карману, где лежала табакерка, – уходит целое состояние. Иногда мне кажется, что было бы проще убивать торговцев, чем платить им. Но тогда они все быстро переведутся, и где мне брать порошок?… Может, стоит заняться алхимией? Научиться готовить его самому? Как думаешь?

– Ты позволишь мне войти и осмотреть особняк? – напрямик спросил я.