Текст книги "Бабло пожаловать! Или крик на суку"

– Аналитики, – заговорил их шеф, не выпуская смартфон из рук, – считают маловероятным открытие сегодня фондовых бирж по всему миру.

– Ни в Токио, – решил уточниться Рамсес, – ни в Гонконге, ни в Сингапуре…

– Да! – продолжил Дмитрий, перебив. – Торги так и не начались нигде. Они остановлены до особого распоряжения. Правда, какая команда и от кого она будет исходить, не ведает никто.

– Что будем делать завтра? – спросил Богдан.

– Все будет зависеть от внешнего фона в мире. Сами видите, что творится здесь у нас. Согласно новостным репортажам, в других странах не лучше. В семь утра мне пришло сообщение на электронную почту от шефа. Чтобы не накалять ситуацию вокруг биржи, принято решение не пытаться проходить в здание. Вероятно, то же самое уведомление есть и у вас в переписке. Вот я и пробую созвониться со всеми, чтобы узнать, кто еще с утра не подходил к компьютеру, – он занервничал и заговорил на другую тему. – Черт, как я уехал из дома, теперь и с супругой не могу связаться!

Раскрасневшееся лицо Дмитрия, до сего дня спокойное и выразительное в понимании происходящего, сильно изменилось. От розоватой былой холености не осталось и следа. К тому же, у него напрочь исчез особенный взгляд, за которым непременно всегда он озвучивал верный вывод. В минуты такого выражения глаз у шефа, многие трейдеры занимали выжидательную позицию и даже не пытались всерьез говорить о своих соображениях, зная, что шеф примет решение, и не самое худшее.

Но этим утром все было по-другому.

Богдан толкнул друга и взглядом указал на смартфоны у каждого в руке.

– Дмитрий, – обратился Рамсес. – Мы тоже начнем обзванивать.

– Пробуйте, – ответил он и добавил раздраженно: – Думал, обзвоню всех и тотчас займусь основными клиентами. Могу себе представить, на какой они измене, – Дмитрий нервно хмыкнул. – Но, по-моему, бесполезно сегодня звонить. Не знаю, толи повстанцы захватили телефонные линии, толи правительство, таким образом, глушит общение протестующих, чтобы усложнить уличному быдлу координирование действий, но мобильники молчат! Бог знает, что?!

Богдан и Рамсес принялись проверять связь в попытках дозвониться к коллегам.

Чтобы попытаться хоть как-то прояснить не особо внятную ситуацию предстоящего рабочего дня и всей недели в частности, Рамсес обратился к Дмитрию:

– Возможно, чтобы завтра фон стал нормальным? Ну, или хотя бы, как в последнее время, умеренно-негативным?

– Рамсес, ничего не могу сказать. Но то, что творится сегодня, когда-то должно было настать. За несколько лет мы привыкли к тому, как фондовый рынок резко взлетает, стремительно падает, а в общей динамике – это топтание на месте. И при этом все напрочь забыли, что кардинальное исправление обстановки возможно только после улучшения экономической ситуации в целом. Теперь дотоптались, – он опять злобно хмыкнул. – Как в таком борделе можно дождаться уверенного позитива хотя бы по одному фактору, я не знаю!

– Закрытие бирж, – продолжал говорить Рамсес и дозванивался вместе со всеми, – можно расценивать, как убийственную панику на мировых площадках?

– Думаю, – ответил шеф, – паника уже на правительственном уровне совместно с крупнейшими корпорациями. Хотя, – он махнул рукой, – присутствие государства на рынке давно уже толком не помогает.

– Летим, куда хотим? – попытался разрядить обстановку Богдан.

– И небывало обновим рекорды падения? – присоединился к иронии друга Рамсес.

– Боюсь, капитализация мировых бирж рухнет настолько, что теперь уж точно рынок утянут под дно, – в раздумьях сказал Дмитрий и твердо добавил: – потому как ярмарка буржуев давно избита до дна.

Спустя минуту, Дмитрий добавил еще, вздыхая:

– Что они творят?

Не совсем было понятно, к кому он адресовал вопрос: к протестующим, к правительству или к связи. Но, возможно, что и ко всем сразу.

Над фондовыми рынками давно сгущались тучи и за многим, что происходило в последнее время, участники торгов наблюдали впервые. Такого еще не было, чтобы периодически пробивалась дневная средняя скользящая, устойчиво находясь в зоне перепроданности.

В новых условиях приходилось работать на грани всем, в том числе, Рамсесу и Богдану, где ожидание мягкой посадки сменялось стремительным взлетом, а между этими процессами им надо было искать позитивный заряд, чтобы находить силы сопротивляться агрессии со стороны рынка.

В эти минуты, пытаясь думать о положительном, Рамсес пробовал понять, можно ли расценивать всерьез, то, что с приходом беспорядков, как на экономическом рынке, так и на улицах, теперь ему не грозит умереть от рук киллера? Так как, кому ныне будет выгодна его смерть? Как виделось ему, сейчас у него должна наступить передышка и ожидать повторного покушения пока не стоит.

– Так! – подытожил Дмитрий, оторвав взгляд от дисплея смартфона; чему последовали Рамсес с Богданом, замерев в ожидании. – Что-то мне подсказывает, начиная с сегодняшнего дня, быстрого восстановления рынка не будет. Итак, в последнее время меньше людей делали ставки на фондовый сектор – не верили, что это и есть путь к благосостоянию, – подытожив, Дмитрий словно еще набрался решимости и сказал: – Разбегаемся! Кого и где искать – я не знаю! В офисе ни души! Или мне не открыли почему-то дверь. Хорошо бы думать, что руководству (пока!) не до меня, – Дмитрий помедлил, прежде чем добавить: – Я еду домой, стану отслеживать ситуацию, находясь рядом с семьей и с компьютером. Надеюсь, новостные порталы не прекратят вещание, а в скором заработают и телефоны. Как только я буду владеть необходимой информацией, сразу же свяжусь с вами. Вас куда подвести?

– Мы здесь выйдем, – поспешил с ответом Богдан. – Доберемся сами.

– Как знаете.

Они наскоро попрощались и друзья вышли из машины.

– Пусть Димыч к жене скачет, – сказал Богдан, провожая взглядом Ауди шефа, стремительно набиравшую скорость по проспекту. – Он весь на нервах, а нам недалеко.

– А куда это мы? – удивился Рамсес.

– Ко мне! – не менее удивленно ответил Богдан. – Или у тебя есть варианты?

Рамсес в нерешительности пожал плечами.

– Поехали, у меня разберемся. А то, не ровен час, попадем под замес бастующих, – Богдану стало не по себе, и он поежился.

Все же Рамсес раздумывал, куда он поедет, но это не было интересно Богдану. За рукав он увлек друга за собой, выводя его к перекрестку. Рамсес не сопротивлялся и не особо придавал этому значение. Его мысли были заняты иным. Со стороны их связка смотрелась, как если бы один служил поводырем у другого, настолько Рамсес выглядел отрешенным от происходящего сейчас с ним. Ему надо было сообразить, как поступить дальше, но количество выпитого накануне тормозило мыслительный процесс. Он хотел поехать к Алике, но за последнее время так много навалилось непонятного, что с ходу не сразу было сообразить с этого ли ему необходимо начинать день.

Рамсес почувствовал как Богдан, усаживаясь в салон машины, потащил его за собой и, чтобы не упасть, Рамсесу пришлось вцепиться за дверцу в поисках опоры.

– Да ты чего морозишь? – выкрикнул Богдан из салона. – Прыгай!

– А моя же машина у тебя? – спросил Рамсес, заглядывая в такси.

– Ну, да!

Богдан рассмеялся.

Через пятнадцать минут они снова заходили в квартиру друга.

– Чай, кофе? – поинтересовался Богдан, раздеваясь в прихожей.

– Слушай, мне необходимо найти Алику, – твердо заявил Рамсес, не желая проходить и раздеваться.

– Набирать номер телефона ты пробовал? – спросил друг, сняв верхнюю одежду.

– В машине у Димыча.

Повесив свой плащ, Богдан подошел к Рамсесу.

– Давай скидывай верх, – говорил он и хотел было стянуть пальто с Рамсеса.

– Да не буду я, – грубовато одернул руку Рамсес, начиная нервничать.

– Да, что с тобой? Не хочешь раздеваться, проходи так.

Богдан насильно, упираясь руками в спину Рамсеса, повел того в зал, по дороге поясняя, что необходимо сделать в первую очередь:

– Десять-пятнадцать минут ничего не решат. Включай телевизор, я за компьютер. Посмотрим, что там творится. И вот, на, – он взял трубку домашнего телефона с журнального столика, когда они зашли в просторный зал, и протянул ее Рамсесу, – попробуй по городскому набрать. Это станет плюсом к сотовой связи.

– Точно, попробую, – согласился морально полураздавленный Рамсес.

Так и не присев, он стал набирать номер телефона подруги.

– Ты чего, Рамсес? Найдем мы тебе любовь всей жизни, – успокаивал Богдан, усаживаясь в кресло с ноутбуком; как тут же подскочил. – Так ты будешь что-нибудь пить?

Рамсес ответил отрицательно и через пару минут Богдан вернулся с чашкой кофе только для себя.

– Глухо? – спросил Богдан, снова усаживаясь в кресло с ноутбуком.

Рамсес не ответил: продолжал стоять молча с двумя телефонами в руках и пытался дозвониться с обеих трубок.

– О! Пошли гудки, – немного бодрясь, только сейчас ответил он.

– Домашний? – вновь спросил Богдан, но, не отвлекаясь от монитора.

– Да, на сотовый не дозвонился. О, автоответчик.

– Оставь сообщение, – спокойно предложил Богдан, продолжая заниматься своим.

– Алика, позвони мне сразу же, как сможешь.

– Куда, позвони? – спросил Богдан, как и прежде, всматриваясь в экран компьютера и, время от времени, перебирая пальцами по клавиатуре. – Ко мне позвонить, если мобильная связь не заработает?

– Алика, – произнес Рамсес тихим голосом. Он был растерян. Отчего хозяин квартиры перевел взгляд с монитора на него, покривив кончиком рта, – я звоню от Богдана. Сотовая связь не работает, и я никак не могу с тобой переговорить. Сейчас поеду к тебе и, если ты не дома, – он запнулся и посмотрел на друга, который, тоже не зная, что добавить к уже сказанному, удивленно поднял плечи и развел ладони, – я стану искать тебя дальше, – кратко закончил сообщение для подруги Рамсес и рассоединил связь.

– А чего последнее-то почти промямлил?

– А я, правда, не знаю, что делать, если её не окажется дома.

– Поедем к ней на работу, – пытался взбодрить Рамсеса, Богдан.

Он лишь покачал в ответ головой, соглашаясь.

– Не узнаю я тебя, Рамсес!

– Я и сам не прочь разобраться во многом, – ответил он, глядя на трубку телефона в руке. Уточнив двояко, он добавил: – В том числе, и кто заказал охоту на меня.

– Так! – выкрикнул Богдан, глядя на монитор компьютера, и потребовал: – Дай-ка мне домашний!

Рамсес очнулся от мыслей и обратил внимание на друга.

Промолчав, он подошел к нему и протянул трубку, которую Богдан тут же выхватил. Рамсес сел рядом с креслом на диван и взял пульт от телевизора.

– Подожди, пока не включай!

Рамсес удивленно пожал плечами и, от нечего делать, немного повернулся, сев полубоком к Богдану. Оттого, как он пытается дозвониться, тоже используя мобильную и городскую сеть, Рамсес с шутливой издевкой во взгляде стал наблюдать за другом. Тот, крайне неудобно, плечом удерживал домашнюю трубку у уха, пальцем водил по дисплею смартфона или, переводя внимание с телефона на монитор, пятерней стучал по клавишам ноутбука.

Наконец, Богдан замер в ожидании. Он прислушался к домашнему телефону, как и прежде, удерживая трубку плечом у уха. Затем он выпрямился в спине и слегка нахмурил брови: в напряженной тишине, казалось, Богдан направляет энергетическое усилие на то, чтобы побудить и связь к работе, и вызываемого абонента к общению.

Когда Рамсес собирался было уточнить, что происходит, друг, изрядно нервничая, отключил телефон, обе трубки он отшвырнул на журнальный столик и откинулся на спинку кресла, чуть не уронив ноутбук с колен.

– У меня ситуация, – сосредоточенно сказал он и в упор посмотрел на Рамсеса.

– Говори, – иронично предложил Рамсес, не меняя позы «стороннего безучастного наблюдателя» и, будучи уже готовым ко всему, спокойно добавил: – Тебя тоже заказали?

– Идиот, что ли?! – Богдан опешил на секунду, но тут же вернул мысли к прежнему и заговорил на свою тему: – То, что положено ведать о моем отце, ты знаешь, – он ухмыльнулся. – Правда, и я не чем не отличаюсь от тебя в плане информированности, за исключением, пожалуй, чисто семейных моментов и чего-то невероятно важного.

– Отныне все изменится? – спросил Рамсес с той же иронией «стороннего безучастного наблюдателя» в голосе.

– Коль скоро батя работает в Кремле, а мы живем в разнонаправленном мире, где настроения людей, что из рода приматов семейства гоминид, давно уже не похожи на предков австралопитеков, следовательно, и прогнозировать поведение толпы не так-то легко…

– Уж заканчивай, а, с заворотом.

– Я попытался перевести постоянно-назойливое воззвание ко мне со стороны отца.

– Со мной ты можешь общаться, как и обычно – попроще, – сказал Рамсес, как бы в помощь другу.

– Океюшки, с тобой я буду общаться попроще, не так, как папа контачит со мной. Отец периодически мне напоминает, как только он скажет, чтобы я срочно ехал в то место, куда он повелит, позвонив мне по телефону или отправив для меня SMS, или сообщение на электронную почту, то я обязан бросать все дела и без промедления следовать указаниям. Потому как отныне ничего важнее для меня не может быть!

– Однако, как у вас?! – снова с иронией, но малость восторгаясь, вопросил Рамсес.

– Отныне, у нас.

– В смысле?!

– Ты поедешь со мной.

– Богдан, ты ничего не путаешь? Или только что ты примерил роль бати, обращаясь ко мне?

– Не дури, ты же понимаешь, почему мы должны поехать вместе.

– Ну, я могу предположить, что грядет переворот и батя у тебя хочет отбыть, – Рамсес сделал акцент на следующих первых двух буквах (и, объединив), – сродины с семьей, естественно, и просто переживая за все задницы…

– Послушай, Рамсес, – перебил Богдан, – ты прекрасно понимаешь, что я пекусь о тебе. А вот, почему отец считал нужным напоминать мне, как говорил он: о важном, – ни ты, ни я, мы точно не ведаем. Зная же батю, я уверен, что за словами кроется не банальное желание покинуть родину в полном семейном составе, а нечто важное, о чем мы с тобой узнаем, быстро съездив к нему в загородный дом.

Посмотрев на друга, Рамсес покачал головой, не соглашаясь.

– Не дури, – повторился Богдан, призывая Рамсеса одуматься. – Мы быстро съездим к нему, я узнаю, в чем дело и…

– Это разные концы столицы, где живет у тебя отец и расположена моя квартира. К тому же они равно удалены от центра города, где мы с тобой сейчас находимся. И потом, – Рамсес решил смягчить разговор. Для начала он выпрямился и сел поудобней на диване, заговорив нормальным голосом, без издевок. – Богдаш, кто меня пустит на территорию, где среди прочих «кричащих» загородных построек расположен не менее вызывающий особняк твоих предков? Без его на то согласия меня не пустят.

– Я же договорюсь, – искренне удивился Богдан.

– То есть. Ты меня высадишь, и я стану ждать у охраны, коль скоро по мобильнику, по дороге к нему ты так и не сможешь связаться с отцом. Дозвониться-то вообще никуда не возможно.

– Лучше у охраны стоять, чем одному по городу шататься.

– Богдаш, на поездку с тобой уйдет куча времени. Я не смогу сейчас заниматься чем-то еще, пока не найду Алику – ей может угрожать опасность из-за непоняток со мной.

– Да, что ты в самом-то деле?

– Богдан, мне надо знать, что с ней? Я совершенно ничего не знаю! Ты бы, как поступил на моем месте? – немного возбужденно спросил Рамсес, но тут же смягчился. – Собственно, и не спрашиваю я вовсе. Богдаш, я понимаю, у тебя с отцом что-то там, действительно, важное. Давай поступим так, как, если бы ты прочитал это сообщение без меня и тут же отправился к нему, а, освободившись, приехал бы ко мне на квартиру – дозвониться-то ко мне ты все равно бы не смог сейчас, а к отцу тебе надо ехать срочно!.. Я же съезжу к Алике.

– Думаешь, тебе стоит ехать одному?

– Стоит. Связь не работает, а мне надо переговорить с ней. Если я ничего не узнаю, край, что сделаю – съезжу на работу к Алике, – он посмотрел на Богдана и попытался аргументировать убедительней. – В любом случае, с ней или без, я вернусь к себе на квартиру и стану ждать либо тебя, либо твоего звонка. К тому же должен позвонить Дмитрий. И я никуда не выйду, пока мы снова не встретимся, – он попытался улыбнуться, но получилось не естественно. – Хорошо?

– Все, хватит! – категорично сказал Богдан. – Поехали к твоей подруге и, куда там еще тебе понадобится, а затем к моему отцу.

– То есть? А его «ультиматум»?

– Ну, – Богдан в шутку изобразил «смущение героя» на лице, уподобившись великому актерскому мастерству, как если бы комедианта хвалили за нечто важное, а он бы конфузился, – мы же друзья.

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Ты кого-нибудь ждешь? – напрягся Рамсес.

– Нет, – не менее настороженно ответил друг.

Богдан включил в смартфоне функцию «подключение к камере домофона». На экране (вид был сверху) проявились мощные бритые черепные коробки внушительного вида четырех человек крепкого телосложения, которые тут же зашли в подъезд, не дожидаясь, когда хозяин квартиры откроет дверь!

Богдан и Рамсес переглянулись.

– Подожди, – парировал Богдан, видя, что Рамсес напрягся, – это может быть, кто угодно.

– Зачем им надо было звонить, если потом они сами открыли дверь?

– Да, по-моему, это… Я сейчас гляну, – произнес друг.

Как показалось Рамсесу, Богдан зловеще улыбнулся и поспешил в коридор. Он же остался сидеть на диване, чувствуя, как нарастает внутри волнение, готовое перерасти в панику… случись что. Единственно, Рамсес надеялся на то, что другу знакомы эти люди и он просто решил пошутить таким, как сейчас думалось ему, глупым способом.

Звонок повторился и Рамсес услышал клацанье замков, после чего входная дверь открылась. В коридоре раздался незнакомый, озадаченный грубый голос:

– Забирайте его и быстрее в машину!

Рамсес подскочил с места.

Из коридора донеслась возня, судя по которой Богдан стал сопротивляться.

– Да подождите вы! – возмутился Богдан. И его голос уже звучал не в прихожей, а донесся с лестничной площадки!

Рамсес кинулся на помощь другу, но сделал шаг и остановился: входная дверь с шумом захлопнулась, друга не стало слышно, а в прихожей громко раздался тот же незнакомый голос:

– Глянь в зале!

Не долго думая, Рамсес метнулся за спинку дивана и там, прячась, затаился.

– Никого, – раздался, на сей раз, другой уже гортанный голос и в зале, отчего Рамсес сжался за диваном, желая быть невидимым или хотя бы не выдать себя.

– Не может быть, посмотри хорошо! – приказал озадаченный голос, который теперь исходил явно из спальни Богдана.

– Да говорю тебе, нет никого! – не унимался тут мужик с гортанным голосом, не сделав и шага. – Сидел, вон, пил кофе в одиночку.

Рамсеса бросило в жар от такой случайности и пока что спасительной.

– Да и в коридоре, – продолжал тут мужик с гортанным голос сыпать «фактами», недалеко от Рамсеса, – явно бы одежду еще от кого-то увидели. Так, ведь, нет ничего, включая обуви!

– Ну, да, похоже на то, – согласился тот, с озадаченным голосом и уже вблизи – в зале. – В одиночестве пил кофе и сидел за компьютером.

– И телик не работает, – вторил «озадаченному» «гортанный»: по интонации можно было понять, что этот человек довольствуется тем, насколько его аргументы, все же, оказались убедительными.

Рамсес мысленно соглашался с тем, кто говорил о фактах. Таким образом, он пытался приостановить возраставшее сердцебиение у себя. Но выброс адреналина стал более логичен и последователен ощущению опасности, в которой сейчас пребывал Рамсес. Отчего нервные волокна с невероятной быстротой продолжали возбуждаться, заставляя сосуды скелетной мускулатуры сжиматься, а головной мозг «расширяться»: и все это будет происходить до той поры, пока не скомандует один из двух внутренних посылов – или «бей!», или «беги!».

– Все, идем! – последовал новый приказ мужика с озадаченным голосом. – Надо поспеть и порадовать хлебодателя.

Шум шагов быстро удалился.

Мужики открыли входную дверь и вскоре захлопнули за собой.

Первое, что захотелось Рамсесу – это присесть на пол и перевести дух. Но, не смотря на это, он, осторожничая, на еле послушных ногах с затекшими мышцами двинулся к окну, вид из которого приходился во двор. Стараясь не высовываться, Рамсес стал аккуратно осматривать прилегающий тротуар к подъезду, а потом и рядом стоящие машины.

Из подъезда вышли двое мужчин крепкого телосложения с короткой стрижкой. Быстрым шагом они подошли к машине белого света и заняли передние места.

Именно на такой увозили и Алику!!! – промелькнула у Рамсеса мысль, которой, казалось, поручили взорвать ему мозг изнутри; благо она не сумела с этим справиться и, взметнув беспокойство до максимума, все же оставила хозяина без инсульта головного мозга.

БМВ последней седьмой модели «подорвалась» с места и быстро покинула безлюдный двор.

«Друг не выдал меня, – единственно промелькнула новая мысль у растерянного Рамсеса… и все»

С абсолютным непониманием произошедшего, он подошел к креслу и устало опустился в него. Недавно возросшее нервное напряжение спало, но общее состояние ничего не выгадало: к тому же, сказывалось тяжелое похмельное самочувствие. Рамсес погрузился в молчание, обдумывая, что ему необходимо предпринять в первую очередь.

Как и обычно, за последнее время, не зная – ни толком, ни вообще, как – с чего начать, он растерянно оглядел пространство зала. Ему не показалось, что здесь он в безопасности, поэтому Рамсе решил, что отсюда определенно надо уходить. Это стало единственное, о чем он в эту минуту подумал и впоследствии принял решение. Но, куда идти ему потом, он не представлял. Начиная тут от входной двери, его могли караулить, где угодно там – у подъезда ли Алики, у квартиры, где он жил и так далее…

Насколько сегодняшнее пробуждение было тяжелым, ровно до такой степени ему сейчас казалось все безнадежно обреченным.

В квартире по-прежнему было тихо. Даже присутствие соседей не было слышно, хотя бы в виде маломальских звуков.

Неизвестность, от того невыносимая, пронзала любую последующую мысль, где в предположениях произошедшее только что с другом Рамсес пытался увязывать с двумя вчерашними покушениями на себя.

«Все же, о чем предупреждал отец Богдана?» – задался вопросом он и – подобно изнеможённому человеку на последнем издыхании – произнес вслух: – И правда, надо было все бросать, да отправляться к отцу Богдана. Хотя бы друг избежал подобного.

Ему на глаза попался ноутбук. На дисплее красовался логотип почтового сервиса.

Рамсес, определенно испытывая неловкость, но в силу обстоятельств, все ж позволил себе взять в руки компьютер, чтобы прочитать электронное письмо, конечно, адресованное Богдану. Он посчитал, что желание узнать «немного больше» было оправдано в такой ситуации и трагичность ситуации несколькими минутами назад с другом – тому лишь подтверждение.

В электронном сообщении значилось:

«Срочно! Бросай дела и ко мне за город!

Не могу дозвониться, несмотря ни на что! Надеюсь, у тебя будет возможность и ты прочитаешь мое сообщение.

Это именно тот момент, о котором я предупреждал тебя.

Жду!»

Рамсес посмотрел на внушительное число «Входящих сообщений» – они все были прочитаны Богданом. Он попытался подумать о том, чтобы просмотреть переписку из раздела «последние», но в ту же секунду закрыл окно «Почтового сервиса», выйдя насовсем со страницы, где находились письма, адресованные другу.

Конечно, ему хотелось прочитать те сообщения, что присылал за последнее время отец сыну. Но было очевидно, что в них Рамсес не найдет ничего, где напрямую писалось бы об опасности, которая грозит Богдану. Потому как, со слов друга было предельно понятно, что он ни черта не знает, почему его отец так настойчив и требователен, чтобы Богдан в ту же минуту, как узнает, ехал к нему. Помимо этого, у Рамсеса присутствовал бы соблазн, просмотреть письма на другие темы. Он это понимал, ничем не отличаясь от остальных людей.

На странице браузера остались новостные сайты. Рамсес принялся просматривать последние события. За этим занятием на самом деле, он оттягивал время, чтобы потом подумать, как ему «незамеченным» выйти из этого подъезда. Хотя, Рамсес прекрасно понимал, что, если кого ищут, быть тому невидимкой не удастся.

По мере прочтения новостей, он поймал себя на мысли, что обозрения походят на «сводки с фронтов» по всему миру. Вероятно, устроители новостных порталов «потирали руки» и благодарили появившийся информационный повод. Теперь СМИ могли соревноваться в красочных изложениях сути событий, которые сводились к тому, что «Народный бунт» и акция «Захвати» продолжают набирать обороты! Подобно эпидемии, протест объединил почти всех граждан под лозунги: «нас 99 %», «Долой капитализм», «Нас продали, банки выкупили», – за воззваниями которых стояла конкретная цель – борьба с вопиюще наглой политикой власти в упряжке с действующими, без сомнений оборзевшими финансовыми институтами.

Рамсес постоянно наблюдал за происходящим, как в стране, так и в мире. В противном случае, ему надо было менять профессию: тенденции рынка тесно переплетаются с социальным настроением. Каждый раз, нейтрально воспринимая лозунги, которые выдвигали граждане, Рамсес единственно о чем думал, так это о разросшемся движении недовольства. Что определенно указывало на стоимость социального успеха и на то, какой ценой дались доступные многим блага цивилизации. Ведь ни для кого не секрет, что количество задолженностей давно перевалило за разумное представление о самом долге, как обязательстве, на которое непременно всегда надлежит хватать денег у должника!

Что касалось бирж, во всех «сводках с фронтов» говорилось лишь о приостановлении деятельности и ни слова не было о том, как долго это продлится.

Собственно, что-то подобное Рамсес ожидал давно, о чем периодически упоминал в отчетах на форуме брокерских компаний (за единственным исключением – в прошедшие выходные). Обычно, участники дискуссий не особо обращали внимание на «социальные настроения» и по двум основным причинам:

1 – в последнее время привыкли к подобной ситуации.

2 – люди на Земле заняты делом, в котором присутствует строгое и давно очевидное разграничение социального статуса – ведь это и есть основа, составляющая общество, которая неизбежно толкает социум к развитию и другого (пока) не придумано, чтобы неминуемо происходил процесс, направленный на модификацию или улучшение.

Но на форуме Рамсес всегда активно обсуждал тему «социальных» вопросов. Он был молод, а чтобы полноценно жить уже сейчас, Рамсес открыл увесистую кредитную линию. Конечно, эта ноша для него была посильной и он ежемесячно, строго обслуживал долги за машину, квартиру и ряд кредитов, взятых на ремонт и покупку мебели… Но! До того часа, пока с ним, как с должником, до сего дня все было в порядке. В отличие от большинства, у кого в последние месяцы долговая проблема вырвалась наружу и они встают под лозунг: «нас 99 %»…

Единственное, о чем тут можно теперь говорить, так это мало кто знает, как ситуация станет развиваться и к чему она приведет? В последнее время политики всех стран занимались исключительно переливанием проблем, а не реальной выработкой рецептов и население континентов начало негодовать по отношению к власти, мало того, оно уже действовало решительно!

Рамсес отложил компьютер в сторону и сказал с горькой иронией:

– Хоть я и не во власти, но скоро прибавится на меня охотников, как на ярого работника несовершенной финансовой системы. Черт!..Черт, черт, черт! – эмоционально прошипел Рамсес.

Но его беспокоила, конечно, не высказанная ирония, а то, о чем он только что подумал: «Похитители Богдана – это те же лица, что ищут его. Они же и вчера увезли с собой Алику».

Он решил посмотреть свою электронную почту и снова взял в руки компьютер в надежде, что подруга отправила ему сообщение (как это сделал отец для Богдана). Если нет, то он намеревался написать ей. Когда Рамсес открыл окно «Почтового сервиса», то в окошках для логина и пароля, значились персональные данные от «ящика» Богдана, которые были, как и у многих, сохранены, чтобы не тратить на это время. Рамсес помедлил – желание посмотреть почту друга возникло с новой силой.

– Вот, сучья ситуация! – выругался он и нажал «войти».

На первой странице располагались 30 последних сообщений. И только в верхней строчке значилось (уже известное) письмо, адресованное отцом Богдану. Рамсес остановился на функции «Сортировать» и выбрал раздел «По автору, от Я до А» – Ник отправителя начинался на букву «Я». Список из 30 папок на первой странице обновился, но строка вверху не изменилось. Это означало, что из всех уведомлений было только одно письмо от отца для сына и пришло оно сегодня.

Рамсес вернул прежнюю настройку «По дате, сначала новые».

Он подвел курсор к удаленным сообщениям. Под стрелкой выскочила надпись «всего 1 письмо». Рамсес тут же клацнул мышью на «Корзину». Информация была удалена в прошлую пятницу и ровно через минуту, как ее прочитали! А под именем отправителя значился отец Богдана.

«То есть, – подумал он, – Богдан сразу же удаляет те письма, которые ему присылает отец. Интересно».

Рамсес взволнованно его открыл.

Неспециалист подобное письмо не смог бы понять – оно касалось ценных бумаг. Мало того, сообщение было написано с помощью, явно, заранее обговоренных слоганов с добавлением цифр, о чем, естественно, знал только Богдан и отправитель – отец.

Стараясь понять, о чем шла речь, Рамсес наткнулся в одной из строк, как показалось ему, на знакомые цифры.

Ими оказались номера счетов. Точно Рамсес их, конечно, не мог помнить – они были длинными и на них он всегда смотрел в записи на листе, который Богдан впоследствии сжигал. Но, если Рамсес не ошибался, именно по ним он периодически за последний год совершал операции с ценными бумагами на неприлично баснословные суммы. Время от времени, он, по просьбе Богдана, помогал другу. Но только в части технической проводки денег и, конечно, не вникая в детали. Друг не распространялся, а Рамсес, естественно, не совал нос. Богдану же необходим был помощник. Времени на совершение подобной операции отводилось мало: неизменно и строго перед закрытием банка, которые часто находились на разных континентах. Следовательно, и делать все необходимо было проворно. Успеть одному – весьма затруднительно и, для 100 %-го проведения сделки, в идеале нужен был помощник. Естественно, таковым стал друг.

Очередную подобную и последнюю операцию с ценными бумагами они провернули не так давно – в конце прошлой недели. А когда они благополучно все завершили, ровно через две минуты, Богдан удалил то письмо, присланное отцом в ту же пятницу, и за десять минут до начала проводки денег!..

Рамсес нервно провел вспотевшей ладонью по влажному лбу.

Пытаться до конца понять содержимое письма, было бесполезно. Можно лишь предположить, что это некая подробная инструкция о совершении операций с ценными бумагами по счетам, которыми, определенно, пользовались некие коммерческие структуры для вывода баснословных денег.