Текст книги "За них, без меня, против всех"

Вернее, раньше не было. Теперь-то там находились декорации, построенные когда-то для фильма, да так и оставшиеся тут. Маленькая деревенька, которую соорудили киношники, была добротной, и хоть на настоящие дома она не тянула, природе потребовалось бы не меньше десяти лет, чтобы уничтожить ее.

А до декораций здесь не было вообще ничего, только поля да небольшой лесок. Это удивляло: земля-то великолепная. Палку воткни – расти будет! Хотя кто их поймет, итальянцев этих…

Интуиция его не подвела, Дарья действительно была в деревне. И пока совсем одна, что не могло не радовать Ворона. Отдохнувшая после путешествия, в коротеньких шортиках и майке, с убранными в хвост волосами она нравилась ему даже больше. Он допускал, что с ней можно поработать над проектом. Ведь кто вместе работает, тот и отдыхает вместе!

Он застал ее в одном из домов, сделанных из легких досок и гипсокартона. Теперь дерево частично покрылось мхом, крыша была пробита в нескольких местах, внутри остались следы засохших луж. Краска на стенах ровной улицы поблекла, и деревня эта напоминала готическую версию сказочного городка. Но находиться здесь было безопасно, да и внутри все оказалось вполне цивилизованно. Киношники учли все мелочи: от платьев в шкафу до муляжей еды на кухне.

Дарья осматривала книжные полки, но, услышав его шаги, оторвалась от своего занятия, обернулась.

– А, это ты. – Она окинула его скучающим взглядом. – Я тут ищу, себе возьми другой дом.

– Зачем мне? Я уже нашел что меня интересовало.

Ворон знал, что она в полтора раза его ниже. И что рядом с ней он будет смотреться больше, чем есть на самом деле, а она – совсем ребенком. Это его радовало.

– Давай, давай, пошути про зятя, который моей маме нужен, – фыркнула Дарья.

– Я такие вещи, как брак, не упоминаю даже в шутку, – поежился Ворон. – Я больше по теме секса.

Дарья уставилась на него так, будто он только что яйцо снес. Шипованное. Ворон этот взгляд выдержал.

– Что такого? – с невинным видом поинтересовался он. – Ты красивая, ты заметила, что нравишься мне. Что, не думала об этом?

– Эволюция, уважение, равноправие – какое-нибудь из этих слов тебе знакомо? Или им нет места в твоем мире первобытных инстинктов?

– Все знакомы. Но, верь или не верь, я тебе секс предлагаю, потому что я женщин уважаю и считаю равными!

Тут Ворон не кривил душой и не пытался ее впечатлить. В его видении мира все так и было.

Он считал, что жить нужно просто и в гармонии с собой. Секс – это один из естественных способов получения удовольствия. А если так, то зачем придумывать какие-то сдерживающие факторы? Нет, конечно, Ворон не утверждал, что все могут спать со всеми, и верность считал обязательной. Однако у него девушки сейчас не было, да и на безымянном пальце Дарьи кольца не наблюдалось. А если они свободны, молоды и нравятся друг другу, то что мешает?

Что же касается уважения к женщинам, Ворон видел его в том, чтобы не навязывать им норм, не обязательных для мужчин. Если он сам может и хочет развлечься, она не должна чувствовать, что ее это унижает! Тогда хорошо будет обоим.

Но Дарья, судя по каменному лицу, его заявлением не прониклась.

– Шел бы ты отсюда, плейбой.

Ворон не двинулся с места.

– Я тебе не нравлюсь?

– Прямо сгораю от вожделения, – закатила глаза она. – Ты что, дубом стукнутый? Иди отсюда, я сказала!

Она начинала нервничать. До нее, похоже, только сейчас дошло, что они в этой деревне одни. Возможно, и на всей половине острова! Разница в силе даже обсуждению не подлежала. Дарья еще недостаточно хорошо его знала, чтобы понять, что он ей не навредит.

Правда, у них были разные представления о вреде. Ворон невольно вспомнил свою бывшую. Та тоже твердила, что все забыто и она не такая, когда они случайно встретились. Он настоял, причем довольно активно. Она для приличия попищала, а потом ей все понравилось. У Ворона не было оснований сомневаться, что все женщины такие. Просто одни признают свою природу, а других нужно немного подтолкнуть.

Поэтому он уверенно направился к Дарье. Она подалась назад, прикидывая, как бы пробраться мимо него к выходу. Он решил, что, как только она попробует, он ее перехватит и швырнет на кровать, благо бутафорская мебель выглядит мягкой. А дальше начнется самое интересное!

– Ты вообще в курсе, где ты находишься? – Дарья пыталась казаться грозной, но получалось слабо.

– Такое место – и забыть! Слушай, не смотри ты на меня как на маньяка какого-то! Я тебе понравлюсь, вот увидишь… Тебе все понравится!

– А что, собственно, здесь происходит? – прозвучал голос со стороны двери.

Когда ситуация казалась очевидной, надо же было припереться какой-то скотине!

У дверей Ворон обнаружил плюгавого блондинчика, на которого раньше и внимания особого не обращал. Причем не зря – слишком уж мало это существо напоминало мужчину, а значит, соперника. Вот и теперь явился в шортиках каких-то, рубашечке с цветами, мокасинах, или как там эти тапки называются… С такими даже разговаривать противно.

– Здесь происходит брачный сезон горилл, – поспешила ответить Дарья. – И я в этом участвовать не хочу!

– У нас все нормально, – заявил Ворон. – Иди куда шел.

– Уже не могу. Спешу напомнить, что мы здесь снимаем не зоопорно, а реалити-шоу. Поэтому советую заняться своим делом.

В руке у него действительно была камера. А Ворон уже и забыл, что надо снимать. Ишь, правильный какой выискался. Но приказывать ему никто не будет.

Ворон подошел к нему вплотную и буквально навис над потенциальным соперником, благо разница в росте позволяла. В целом байкер был существом добродушным и драки терпеть не мог. Но плюгавик-то этого не знал! Пока что Ворон делал ставку исключительно на запугивание.

– Вали, тебе сказали!

– Заставь меня, – спокойно произнес блондинчик.

Это уже был прямой вызов, который унизительно не принять. Ворон замахнулся, чтобы отвесить наглому малявке – а для Ворона малявками были все люди ниже двух метров – оплеуху. Да не получилось. Блондин перехватил его руку, перекинул противника через себя и вышвырнул из домика.

Это не означало, что он сильнее. Просто, каким бы неожиданным это ни казалось, дохляк был обучен драться. Причем одной теории для такого трюка недостаточно, тут опыт нужен!

Отряхиваясь от пыли, Ворон прикидывал, что делать дальше. Он мог бы продолжить драку и, скорее всего, победить. Работая вышибалой в баре, он и не с такими попрыгунчиками справлялся! Однако тогда с синяками останутся оба, будут разборки… Зачем тратить на это такой чудесный день?

– Ладно, сэр Ланцелот, забирай прекрасную даму и используй по назначению! – Ворон махнул на них рукой. – Благословляю вас, дети мои! Пойду я.

– Это правильная мысль, – кивнул блондинчик. – Иди.

Он не стал угрожать. Похоже, никакого личного интереса он к ней не испытывал, да и Дарья на шею спасителю не бросилась. Ворон спокойно оставил их наедине.

Сам он планировал искупаться, а потом, когда будет сильная жара и придется прятаться от солнца, осмотреть главный корпус больницы. Если бы он спер что-то важное, он бы прятал это именно там! Тем более что туда мало кто рисковал соваться, все целомудренно бродили по острову.

Заходить обратно в лагерь он не стал, прошелся вдоль берега, выбирая место получше. Берега у Либертины были каменные, причем не от природы, а выложенные крупными булыжниками. Ворон понятия не имел, что это означает, да его и не интересовали такие детали.

Наконец он подобрал себе идеальное место – и довольно любопытное. Неподалеку от берега из воды торчала стена – вернее, остатки стены. Судя по состоянию каменной кладки, соорудили ее очень давно, не один век назад. А ведь эта итальянская цыпочка, Белатриса, говорила, что тут римляне жили! Скорее всего, постройка осталась от них, хотя теперь уж и не угадаешь, что это было.

Ворону хотелось рассмотреть стену поближе. Под водой больше могло сохраниться… Вдруг он вообще клад найдет? Дурная, конечно, мечта, но чем черт не шутит! Тогда и участвовать во всей этой детективной клоунаде не придется.

Он разделся, бросив вещи на берегу. То, что он не в плавках, Ворона не волновало: зря он, что ли, трусы надевал утром? Дома он вообще голый купался, ведь что естественно, то не безобразно. А тут не рискнул – не из смущения, просто не хотел, чтобы его за такое нарушение вышвырнули из игры.

Вода была приятно прохладной и чистой, несмотря на близость порта. Скорее всего, потому, что близко к острову многочисленные суда не подплывали. Ворон неспешно добрался до стены, иногда придавая себе движение, а иногда просто позволяя волнам нести себя. У камней, нагретых солнцем, остановился, чтобы осмотреть их. А ведь действительно древняя штука! Но добротная, раз до сих пор не уничтожена. Надо будет спросить у итальянской цыпочки, что это.

Набрав полные легкие воздуха, Ворон нырнул. Открывать глаза в соленой воде было неприятно, больновато даже, не то что в пресной, но он слишком хотел увидеть, что там, внизу. Надо пользоваться тем, что света пока хватает, а серьезного вреда не будет.

Глаза адаптировались к мутному полумраку соленых волн, Ворон увидел нижнюю часть стены. И закричал.

Кричать под водой – плохая идея. Рот и горло мгновенно наполняются водой, и человек невольно начинает тонуть. Ворон знал об этом, всегда помнил, и такого раньше с ним не случалось. Но сейчас он не мог не закричать.

Потому что к древней стене ржавыми цепями было приковано чудовище.

Глава 4. Русалка

– Мать вашу, она настоящая… Уродица ж какая… Мать… ее…

Это было еще самое цензурное из того, что бубнил себе под нос Эдуард Воронцов. При этом тихим его голос назвать было нельзя, и присутствующих дам этот лось совершенно не стеснялся. А главное – не помогал. Хотя мог бы! При его силе и параметрах задача была бы выполнена намного быстрее.

Однако он заявил, что боится, да и вряд ли врал. Когда он влетел в лагерь, почти голый, в одних только мокрых трусах, совсем ошалевший, его адекватность вызывала большие вопросы. И тем не менее Дамир и остальные предпочли поверить ему, пошли за ним туда, где он якобы видел чудовище.

Они проверили его слова, благо Ланфен предусмотрительно захватила маску для подводного плавания. Выяснилось, что Эдуард не бредил и ничем не обкурился. К стене действительно было приковано нечто странное. Чудовищем Дамир это не назвал бы, просто потому, что в чудовищ не верил. Однако он не мог определить, что это за существо.

Оно было уродливым, это однозначно. Анатомически оно напоминало человеческую женщину. Вот только лицо было совсем жуткое: искаженное посмертным криком, с мелкими складками кожи, выпученными глазами и ненормально большим ртом. Тело у существа было тощее, кожа – желтушная. Правда, ее не позволяло толком рассмотреть длинное платье из плотной серой ткани. Единственной красивой чертой странного существа были волосы: длинные, светлые, они извивались под движением волн, как солнечные лучи.

Оставлять существо там, у стены, было нельзя, но и желающих доставать его не нашлось. Вроде как это была работа Давиде, но толстяк лезть в воду категорически отказался. Он заявил, что ему платят за перетаскивание чемоданов, а не плавание с монстрами. Эдуард все еще мельтешил на берегу, даже не потрудившись одеться. В воду пришлось лезть Дамиру. К счастью, к нему вскоре присоединился Артур, который в целом вел себя не совсем так, как полагалось изнеженному столицей блогеру.

С помощью больших щипцов, предоставленных Давиде, они разогнули цепи, освободив существо. Тело оказалось закостеневшим: даже после долгого пребывания в воде оно сохранило ту же форму. Дамир предположил было, что это кукла – жуткий муляж, который сюда подбросил какой-то шутник.

А потом он увидел зубы. Настоящие, человеческие, полноценная челюсть. Ответ появился сам собой…

– Это мумия, – констатировал Дамир.

– Это… что? – нахмурилась Ланфен. – Какая еще мумия?

– Очень странная. Это субъективное, а не профессиональное мнение. Мне нужно осмотреть эту штуку получше. Где я могу это сделать?

На берегу собрались не все участники проекта, а только те, кого Эдуард привлек своими воплями. Это несколько облегчало ситуацию. Теперь у воды стояли сотрудники лагеря, Ланфен, Вероника, Артур, пришедшая с ним Даша и, собственно, Эдик, только-только переставший поминать предполагаемое чудовище по матушке.

Закончив с ругательствами, байкер выдал собственную версию ситуации:

– Я думаю, это русалка!

– Сосалка, – буркнула Даша. – Что за бред? Русалок не бывает!

– А мумии бывают? Русалка, мумия – это же все мифология!

– Мумия – это всего лишь посмертное состояние тела, – спокойно пояснил Дамир. – Ничего мифологического в этом нет. Мне нужно осмотреть труп, чтобы понять, что именно с ним произошло.

– Можно сделать это в доме для персонала, – предложила Ланфен. – Там хорошее освещение.

– Э, нет! – заволновался Эдуард. – Если это русалка, вы заберете себе всю славу! Я хочу присутствовать на вскрытии, или чего он там будет делать! Кто нашел, того и штука!

– Вот и забирай свою штуку, – пожал плечами Дамир.

– Я ее боюсь!

– Тогда в чем проблема?

– А ты хочешь ее забрать!

Устраивать публичное вскрытие Дамир не собирался, а Эдуард не желал оставлять его в покое. От скандала спасло лишь своевременное вмешательство Ланфен.

Решили, что за работой Дамира будут наблюдать Вероника, Ланфен и Анджелин. Последние две были призваны подтвердить, что это мумия, а не русалка, а значит, называть новый вид в честь Эдуарда не придется.

Дамир не мог сказать, что он боялся находки. И все же ему становилось не по себе от того ужаса, который застыл на лице покойной. Что бы с ней ни случилось, этого было достаточно, чтобы оставить отпечаток на ней и после гибели.

– Есть легенда о том, что люди, погибшие в абсолютном страдании, не попадают ни в ад, ни в рай, – тихо сказала Вероника. – Они проходят такую боль, что теряют все человеческое. В той же легенде сказано, что на месте их гибели можно услышать крики их заблудшей души…

– Вот и что ты несешь? – укоризненно посмотрел на нее Дамир. – Думаешь, к месту?

– Вспомнилось просто. Я не сказала, что верю в это. Просто перед тем, как приехать сюда, я прочитала очень много легенд о паранормальных явлениях.

– Не тот литературный опыт, которым стоит делиться.

Давиде удосужился помочь. Он привез тележку, на которой они и доставили труп в дом. Вероника нашла в главном корпусе больницы относительно целый медицинский стол, Анджелин обеспечила лампами, и обстановка для работы была не худшая. Ему даже предоставили инструменты, чему Дамир не мог не порадоваться: свои он предпочитал использовать только на людях.

Когда он срезал с трупа одежду, сомнений в его первоначальной догадке не осталось. А вопросов только прибавилось.

– Понятия не имела, что мумии выглядят вот так, – прошептала Анджелин.

– А они так вообще должны выглядеть? – Вероника, тоже надевшая медицинские перчатки, постучала пинцетом по коже мумии. Звук был как от удара по пластику.

– Нет, – покачал головой Дамир. – Традиционное мумифицирование позволяло сохранять тела на столетия. Но при этом все эти Рамзесы и прочие Тутанхамоны быстро портились в агрессивной для них среде. Были случаи, когда мумия рассыпалась просто потому, что гробницы вскрывали и нарушалась замкнутая среда. То есть там они сыпались от простого современного воздуха. А тут у нас среда – агрессивнее не придумаешь. Соленая вода.

– Я могу придумать соляную кислоту, но вряд ли в нее кто-то будет нырять в поисках мумий, – заметила Вероника. – Так что это тогда такое? Аномалия?

– Скорее, новодел. Современная медицина позволяет привести кожу к такому состоянию.

– Вы, должно быть, что-то путаете, – возразила Анджелин. – Если это современная мумия, что она делала у римской стены? Вы ведь знаете, что у этого острова богатая история… Богатая и печальная. Мы не афишируем это среди туристов, но тут умерло много человек…

– Мы знаем, – прервала ее Вероника. – Но вряд ли кто-то из них был мумифицирован и прикован к стене!

– Все возможно…

– Возможно действительно все, – кивнул Дамир. – Но это – новодел.

– Почему вы так уверены?

– У нее пломбы современные. – Он кивнул на открытый рот погибшей. – Если вы пытаетесь сделать ее ровесницей стены, то можете прекратить уже сейчас. В те времена зубы не лечили. А материал, из которого сделаны пломбы, стали производить не больше десяти лет назад. Так что могу сказать – это не казнь ведьмы. Но нам от этого только хуже. Потому что ее убийца – наш современник.

Эта мумия попала в воду не вчера. По самому телу нельзя было определить дату смерти, зато состояние цепей указывало, что она пробыла под водой несколько лет. И это ей не повредило! Тут были использованы дорогие вещества и сложные технологии. На остров такие не привезешь. Следовательно, несчастную убили где-то еще, а потом утопили труп рядом с Либертиной.

Причем тот, кто это сделал, был психопатом, не меньше. Дамир не все говорил при женщинах, но состояние трупа пугало его.

Внутренние органы жертвы удалили, как и полагалось, и об их дальнейшей судьбе оставалось только гадать. Однако синяки, разрывы кожи и мышц показывали, что жертва отчаянно боролась. Это даже не сила воли, это инстинкт, реакция на боль. Вполне вероятно, что подготовка к мумификации проводилась, когда женщина все еще была жива… И если убийца сказал ей о том, что ее ждет, ее агония лишь увеличилась.

– Она и при жизни была такой… – Анджелин замялась, не зная, что сказать. Не от недостатка знаний: ее русский был великолепен. Чувствовалось, что мумия пугает ее, она не решалась близко подходить к столу. – Такой странной?

– Уродливой, – уточнила Вероника.

– Нет, – ответил Дамир. – По зубам рискну предположить, что ей было не больше тридцати. Состояние волос указывает на то, что она была здорова, скорее всего, ухаживала за собой. Фигура у нее тонкая. Думаю, она была привлекательна при жизни. Заметьте, я не судебный антрополог, мои выводы очень условны!

– Это больше, чем мы могли бы получить без тебя, – указала Ланфен. – Продолжай, прошу. От чего она умерла?

Этого Дамир сказать не мог. Теперь, без внутренних органов, никто не скажет… возможно, как раз в процессе их удаления. После этого убийца должен был ввести под кожу и поверх кожи целый комплекс веществ, приведших к изменению цвета и текстуры. Мышцы ссохлись, кожа пошла складками, и черты погибшей изменились до неузнаваемости. Она словно оказалась в коконе из собственных тканей… Страшная судьба для красавицы. Глаза заменили на искусственные, настоящие никто бы так не сохранил.

– Рот расширили хирургически, – отметил Дамир. – Вывернули челюсть и подрезали мышцы. Думаю, это что-то значит, но что – понятия не имею. Я не психолог.

– Зато я психолог, – напомнила Ланфен. – Это очень вероятный указатель на сексуальную природу преступления. Думаю, между убийцей и жертвой была связь – либо роман, либо изнасилование. Ты можешь определить, насиловал ли он ее?

– Ткани изменены, и она годами была под соленой водой… Нет, не могу. Но склонен с тобой согласиться.

Человек, способный обречь молодую женщину на такие пытки, не мог быть нормальным. А значит, от него стоит ждать любых извращений.

– Как думаете, тот, кто сделал это, опасен для нас? – поинтересовалась Вероника.

– Ни в коем случае! – поспешила ответить Анджелин, прежде чем Ланфен могла произнести хоть слово. – Вы ведь слышали, ее убили много лет назад! Задолго до того, как мы прибыли сюда! Но я велю Давиде внимательнее следить за пристанью, и мы установим по периметру острова камеры, увеличим безопасность!

– Я тоже считаю, что эта находка – не повод уезжать отсюда, – согласилась Ланфен. – Думаю, кто-то хотел захоронить здесь тело из-за символической истории острова. Убийство вряд ли произошло на Либертине. Но тело нужно доставить в город и передать полиции.

– Давиде сегодня же займется этим! – заверила их Анджелин.

Это было к лучшему. Даже Дамир, не веривший в потустороннюю силу, был рад, что тело не останется на острове на ночь. Их все это не касалось… А чувство тревоги не уходило. Да это и понятно, учитывая застывшее в крике лицо, на которое он смотрел! Может, эту женщину никогда бы не нашли, если бы не случайность… На это вполне мог рассчитывать убийца.

Они оставили тело в доме, под наблюдением Анджелин, а сами ушли. Ланфен скрылась в своем шатре, Дамир и Вероника неспешно прогуливались к своему.

Его спутница была молчалива. После совместной жизни с Алисой он к такому не привык. Обычно это его не напрягало, но нынешний случай был исключением.

– Тебя что-то беспокоит? – осведомился он.

– Русалка наша.

– Да не русалка это!

– Если строго по мифологии, то в некотором смысле русалка, – отозвалась Вероника. – В русской мифологии женщин с рыбьими хвостами, таких, как в диснеевском мультике, правильно называть морскими девами. Такое же название, кстати, у них на английском. А русалками славяне называли несчастных утопленниц.

– Ты опять ударилась в жуткие легенды?

– Прости, атмосфера навевает. Но я больше не об этом думаю… У меня такое чувство, будто я знаю эту женщину. Не то чтобы знакома была с ней, но видела ее где-то раньше!

– Где ты могла ее видеть? – поразился Дамир. – Она умерла лет пять-семь назад. Может, десять. У тебя знакомые в этот срок пропадали?

– Нет… Слушай, помнишь, нам говорили, что Ренат Ювашев собирался снимать на этом острове фильм?

– Да, и декорации это подтверждают. Ты же сама их видела!

– Видела, – кивнула Вероника. – Я не большая любительница кино, русский бомонд тоже не знаю. Но сейчас я пытаюсь вспомнить, как выглядела актриса, заявленная в этом фильме на главную роль…

++++++

Найти этого человека оказалось непросто. Алиса ожидала, что вообще не получится: у нее не было ни компьютерной поддержки Вероники, ни тех ресурсов, с которыми мог помочь Тронов. Официально в проекте она не участвовала, а значит, не имела права лезть в это дело.

Но не отсиживаться же ей в стороне! Участники, по сути, были изолированы на острове. Независимо от того, чего они хотели, им приходилось концентрироваться на поиске Дмитрия и пропавших документов. Алиса же считала, что во всей этой истории самое странное – борьба двух постоянных конкурентов.

Хотя напрямую Ювашев и Костор конкурентами не были. Кто они, получается? Враги? Принципиальные соперники? Алиса не могла поверить, что из-за одного давнего спора можно было пойти на такие меры. Впрочем, доказано ничего не было, обошлось без серьезного следствия и судов. Однако она видела, как ловко Игнат разруливает такие ситуации, и удивлена не была.

С помощью знакомых Севера она нашла одного из бывших сотрудников Ювашева. Того, который в две тысячи тринадцатом году был в офисе во время взрыва. Ювашев тогда наградил выживших солидной компенсацией, пообещал, что они при любых травмах смогут работать на него и дальше. Многие остались – понимали, что в таком состоянии лучшую работу не найдут.

Но человек, которого искала Алиса, ушел. Без скандалов и громких обвинений. О том, что он не продолжил работать, было сказано только в документах специального фонда, созданного в «Тридент Юнион», – в которых покопались знакомые Севера.

После этого найти Павла Остапенко не составило труда, потому что работу он сменил только один раз. Из охранника элитного бизнес-центра превратился в сторожа парковки. Но работал там все эти годы, значит, его все устраивало.

Алиса приехала туда днем. Загнала машину, думала, придется осторожно расспрашивать, где сейчас найти Павла, но не пришлось. Ее встречал молодой сотрудник. Возле сторожки она увидела мужчину постарше, с ожогом на пол-лица.

Она не стала юлить. Подошла к нему и заявила:

– Я бы хотела поговорить с вами о взрыве в «Тридент» четыре года назад. Это очень важно. Вы ведь Павел Остапенко, правда?

Мужчина, потягивавший чай из жестяной кружки, замер, глядя на нее настороженно и раздраженно.

– А вы кто будете?

– Помощник адвоката, – уверенно соврала Алиса. – Дело в том, что на Рената Ювашева подали в суд по тому делу. Мой босс пока собирает данные, чтобы знать, что у нас есть.

Ее расчет был прост: Павел получил серьезные травмы, ушел из «Тридента», значит, обижен на бывшего работодателя. Неприятности Ювашева должны его порадовать.

Он действительно не стал ее прогонять. Но и воодушевленным не выглядел.

– Во-первых, Павел – это я. Во-вторых, с Ювашевым вам лучше не связываться: зубы сломаете.

– Еще и не таких разгрызали. Мой босс считает, что Ювашев мог предотвратить взрыв.

– Ага, если бы не лез к Костору! Садитесь, что уже. Не обещаю, что помогу с судом, но что знаю – расскажу. Чтоб вы просто понимали масштаб бедствия.

Алиса присела на лавку рядом с ним, сохраняя вежливую дистанцию. Павел не смотрел на нее. Его взгляд застыл где-то на линии горизонта, и думал он определенно не о настоящем моменте.

– Значит, вы считаете, что взрыв устроил Игнат Костор? – уточнила Алиса. – Потому что Ювашев убил его невесту?

– Ну такие вещи он не через «Тридент» делал! Но что бабу он убил – скорее всего, да. Ювашев только на публику зайка и ангел благотворительности был. Свои дела он всегда вел жестко. Во всем, что не связано с показухой, ничего человеческого не проявлял. Он все время был отгорожен от своих сотрудников. Даже от управляющих, я уж не говорю об исполнителях вроде меня! Мы для него все равно что рабы были. С нами он не здоровался, проходил так быстро, что и не видел нас.

– Но такой стратегии придерживаются многие владельцы собственного бизнеса. Это не значит, что они способны на убийство! Борьба Костора и Ювашева была исключительно корпоративного характера. Зачем Ювашеву ее на кровь переводить?

– Судя по этой точке зрения, ваш клиент – Игнат Костор, – рассмеялся Павел. – Если есть на свете выродок круче Ювашева, то это Костор! Теперь он, значит, за суды взялся? Странно… Стареет, видно. Но если говорить о том, кто первую кровь пролил, то это Костор был.

– Мы представляем не Костора. Что вы тогда имеете в виду?

– Начнем с того, что и их корпоративная борьба – это вам не метание друг в друга степлеров. Пока они были уверены, что вредят бизнесу друг друга, страдали люди… Когда кто-то травился, что-то взрывалось – что, это на другой планете было? Просто количество было не то, и в газетах писали про темы, которые заказывали. Но потом артисты эти погибли… Думаю, тогда поворотный момент был.

Алиса сначала не поняла, о чем он, потом вспомнила. Это ведь снова возвращало ее к Либертине! Съемки грандиозного фильма, который задумал Ювашев, сорвались из-за гибели большинства актеров в результате несчастного случая.

Однако об убийстве там и речи не шло. Погибли довольно известные люди, такое незамеченным не проходит. А теорий об убийстве не было! Разве что Ювашева обвинили в плохой организации, так ведь это совсем не то!

– Вы считаете, что артистов убил Костор?

– Очевидно же, что да, – кивнул Павел. – И снова в бутылку полез, обвиняя Ювашева. Но дело было не в обвинениях и не в том, что там финансы рухнули с этим фильмом… У Ювашева там баба была.

– Где? – удивилась Алиса.

– Среди артистов… И вместе с ними на дно пошла. Ювашев это особо не афишировал, но мы, охранники, видели, как она к нему несколько раз в офис приходила. Поздно ночью, когда уже почти никого не было. А она ж популярная была, мы ее так-то и узнали – по журналам.

– Блондинка?

– Ага. Уже и не помню, как звали, а тогда она часто мелькала…

Имя Алиса помнила: Марина Гарбуш. В силу своей молодости далеко не дива. Но перспективы у нее были впечатляющие благодаря красоте и обаянию. В фильме Ювашева она была самой именитой актрисой, должна была стать звездой… Да вот не сложилось.

Тем не менее о ее романе с владельцем студии ничего известно не было!

– Шифровались они нормально так, – продолжил Павел. – Но офисное здание – это отдельный мир. Тут по своим правилам все. Мы что-то видели. Поздно засидевшиеся сотрудники что-то слышали, совсем не похожее на деловые переговоры. Уборщица что-то вычищала потом в кабинете Ювашева. И все что-то друг другу шепнули. Так что да, мы знали. Когда актеры погибли, мы сразу поняли, что надо ждать беды. А скоро еще Костор стал выхаживать счастливым павлином. Свадьба у него и все такое. А меньше года прошло после смерти той актриски! Вот Ювашев и проявил себя. Потом Костор нас рванул. К счастью, тут они и опомнились, поняли, что творят… Но мне и пацанам убитым от этого не легче!

– Поэтому вы и ушли?

– Конечно. Не мог больше на такую крысу работать. Хотелось всем рассказать… но я ж не дурак!

В этом Павел был прав. Один он бы ничего не добился – что значит охранник против двух медийных баронов? Да и долго его выступления не продлились бы. Вопрос был бы только в том, кто раньше избавился бы от него – Ювашев или Костор.

– Спасибо, что рассказали мне, – поблагодарила Алиса.

– Да пожалуйста… Только на суде я это не повторю. И вам не советую. Вы им ничего не сделаете, только перемирие их можете нарушить. Тогда плохо будет всем!

Домой Алиса возвращалась в смешанных чувствах. Ей удалось узнать нечто важное – только радости это не принесло. Получается, все участники проекта тоже вовлечены в это… Неужели Ювашев не догадается, что они связаны с его врагом? А если догадается, что сделает тогда?

В задумчивости она чуть не свернула к их с Дамиром квартире, но вовремя спохватилась. Ей несложно было пока жить с Севером. Они не мешали друг другу, при желании вообще могли не пересекаться. Но сейчас у них был общий интерес, так что одна крыша над головой здорово помогала.

Север восстанавливался быстро. Он уже бойко ходил, опираясь на трость, и был достаточно благоразумен, чтобы не покидать дом. Сломанную руку он тоже берег, хотя постоянно ныл, что она чешется.

Когда Алиса вернулась, он был в своем кабинете – сидел за компьютером.

– Съездила? – полюбопытствовал он.

– Съездила. Выяснила, что оба они уроды.

– Женщины… И чего вас на какую-то муть тянет? Вы же нежные создания и хранительницы очага!

– Ни фига себе, – недоверчиво покосилась на него Алиса. – Откуда пахнул этот ветер гендерных стереотипов, старовер?

– Ника мне прислала фотки мумии.

– Чего она тебе прислала?

Теоретически связи у участников проекта не должно было быть вообще. Организаторы не стали забирать у них телефоны и планшеты, потому что знали, что провезти с собой дополнительное устройство тайно не слишком сложно. Они поступили хитрее: установили на острове заглушку. Персонал лагеря это смущало, но не слишком – похоже, перепады со связью у них были и раньше. Им было достаточно того, что туристы не жаловались и не просили компенсацию.

Однако Веронику такие ограничения удержать не смогли. Из подручных материалов, чуть ли не из консервной банки, камушков и доброй воли, как видела это Алиса, она собрала собственную мини-антенну. Так что короткие, зато регулярные сеансы связи были им обеспечены.