Текст книги "Белорусские сказки. Кот-призрак…"

Бурэня

Жили дед и баба, и была у них дочка Анютка. Дружно они жили, да заболела баба и умерла.

Погоревал дед, погоревал, а потом и говорит дочке:

– Ну что же, надо нам с тобой, доченька, хозяйку в дом искать. Жениться мне надо.

– Погоди, батюшка, – говорит дочь Анютка. – Пойду у мамочки спрошу.

Пошла она на кладбище, сидит, плачет.

И вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать, батюшка жениться хочет.

А материнский голос отвечает:

– Пусть сначала тебе такое платье справит, чтобы было оно как на небе звезды, как на небе месяц.

Приходит она к отцу и говорит:

– Прежде чем жениться, найди мне сначала, батюшка, такое платье, чтобы оно было как на небе звезды, как на небе месяц.

Отыскал ей отец такое платье.

А затем вновь говорит:

– Надо нам с тобой, доченька, хозяйку в дом искать. Жениться мне надо.

– Погоди, батюшка, – говорит дочь Анютка. – Пойду у мамочки спрошу.

Пошла она на кладбище, сидит, плачет.

И вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать, батюшка жениться хочет.

А материнский голос отвечает:

– Пусть сначала тебе такие башмачки справит, чтобы были они как на небе звезды, как на небе месяц.

Приходит она к отцу и говорит:

– Прежде чем жениться, справь мне, батюшка, такие башмачки, чтобы были они как на небе звезды, как на небе месяц.

Справил ей отец такие башмачки.

И вновь говорит:

– Надо нам с тобой, доченька, хозяйку в дом искать. Жениться мне надо.

– Погоди, батюшка, – говорит дочь Анютка. – Пойду у мамочки спрошу.

Пошла она на кладбище, сидит, плачет.

И вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать, батюшка жениться хочет.

А материнский голос отвечает:

– Пусть сначала тебе таких лошадей справит, чтобы были они как на небе звезды, как на небе месяц.

Приходит она к отцу, говорит:

– Прежде чем жениться, дай мне сначала таких лошадей, чтобы они были как на небе звезды, как на небе месяц.

Справил ей отец таких лошадей.

И вновь говорит:

– Надо нам с тобой, доченька, хозяйку в дом искать. Жениться мне надо.

– Погоди, батюшка, – говорит дочь Анютка. – Пойду к мамочке, спрошу.

Пошла она на кладбище, сидит, плачет.

И вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать, батюшка жениться хочет.

А материнский голос отвечает:

– Пусть тогда уже берет вдову с тремя дочерьми.

Приходит она к отцу и говорит:

– Если хочешь жениться, бери, папочка, вдову с тремя дочерьми.

Женился отец, и пришла мачеха с дочками в их дом жить.

А мачеха очень злая была. Невзлюбила она падчерицу Анюту.

Говорит однажды:

– Вот тебе куделя, спряди и вытки за ночь полотно, выбели его и в трубочку скатай!

Посмотрела Анютка, сколько делать надо, заплакала да на кладбище пошла.

Сидит, плачет, и вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать! Мачеха мне сказала: «Вот тебе куделя, спряди и вытки полотно, выбели его и в трубочку скатай!» Как же я одна справлюсь. А не справлюсь, она бранить будет, а то и побьет.

Голос откликается:

– Не плачь, доченька, у вас коровка есть, Бурэня. Ты к ней подойди, в одно ушко подуй, а к другому ладонь подставь. Куделя спрядется, полотно соткется, выбелится, в трубочку скатается и в ладонь упадет.

Поблагодарила Анютка маму и пошла в хлев к коровке Бурэне. В одно ушко ей дунула, к другому ладошку подставила. Куделя спрялась, полотно соткалось, выбелилось, в трубочку скаталось и в ладонь упало.

Взяла Анютка ту трубочку и домой пошла.

Мачеха посмотрела на то полотно и злобой задохнулась. Подумала и на другой день опять дает Анютке куделю и посылает с ней свою дочь, как бы учиться.

Заплакала Анютка да на кладбище пошла.

Сидит, плачет, и вдруг слышит матери голос:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать! Мачеха мне снова сказала: «Вот тебе куделя, спряди и сотки полотно, выбели его и в трубочку скатай!» Да еще дочь свою со мной послала, будто бы учиться.

Голос откликается:

– Не плачь, милая, ты дочери ее скажи: «Давай, сестра моя, я тебе волосы расчешу!» Она положит тебе голову на колени, а ты чеши и говори: «Спи глазок, спи другой!» Она уснет, а ты к коровке Бурэне иди. К ней подойди, в одно ушко подуй, а к другому ладонь подставь. Куделя спрядется, полотно соткется, выбелится, в трубочку скатается и в ладонь упадет.

Поблагодарила Анютка мать и пошла домой, а там и говорит сестре:

– Прежде чем за учебу браться, давай я тебе волосы расчешу.

Положила сестра голову ей на колени, а она и говорит:

– Спи глазок, спи другой!

Сестра и уснула. Анютка же взяла куделю, в хлев к коровке Бурэне побежала.

В одно ушко ей дунула, к другому ладошку подставила. Куделя спрялась, полотно соткалось, выбелилось, в трубочку скаталось и в ладонь упало.

Взяла Анютка ту трубочку и домой ушла.

Разбудила сестру и говорит:

– Вставай, у меня уже все готово!

Пошли они вместе к мачехе. А та, как узнала, что дочь ее ничего не увидела, еще больше разозлилась.

На следующий день опять она дает падчерице куделю и посылает свою вторую дочь учиться.

Заплакала Анютка да на кладбище пошла.

Сидит, плачет, и вдруг слышит матери голос:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать! Мачеха мне снова сказала: «Вот тебе куделя, спряди, сотки полотно, выбели его и в трубочку скатай!» Да вторую дочь свою со мной послала, будто бы учиться.

Голос откликается:

– Не плачь, милая, ты дочери ее скажи: «Давай, сестра моя, я тебе волосы расчешу!» Она положит тебе голову на колени, а ты чеши и говори: «Спи глазок, спи другой!» Она уснет, а ты к коровке Бурэне иди. К ней подойди, в одно ушко подуй, а к другому ладонь подставь. Куделя спрядется, полотно соткется, выбелится, в трубочку скатается и в ладонь упадет.

Поблагодарила Анютка мать и пошла домой, а там и говорит сестре:

– Прежде чем за учебу браться, давай я тебе волосы расчешу.

Положила сестра голову ей на колени, а она и говорит:

– Спи глазок, спи другой!

Сестра и уснула. Анютка же взяла куделю и в хлев к коровке Бурэне побежала.

В одно ушко ей дунула, к другому ладошку подставила. Куделя спрялась, полотно соткалось, выбелилось, в трубочку скаталось и в ладонь упало.

Взяла Анютка ту трубочку и домой пошла.

Дома разбудила сестру и говорит:

– Вставай, у меня уже все готово!

Пошли они вместе к мачехе. А та, как узнала, что дочь ее ничего не увидела, совсем рассердилась.

На следующий день опять дает она падчерице куделю и посылает свою третью дочь учиться. А чтобы та лучше подглядеть могла, вставила ей в лоб третий глаз.

Анютка того не заметила.

Говорит сестре:

– Прежде чем за учебу браться, давай я тебе волосы расчешу.

Положила сестра голову ей на колени, а она и говорит:

– Спи глазок, спи другой!

Два глаза заснули, а третий смотрит.

Анютка же взяла куделю и в хлев к коровке Бурэне побежала. А дочь мачехи за ней следом. Два глаза у нее спят, а третье око за всем подсматривает.

Анютка к коровке Бурэне подошла, в одно ушко ей дунула, к другому ладошку подставила. Куделя спрялась, полотно соткалось, выбелилось, в трубочку скаталось и в ладонь упало.

А третья дочь мачехи кричит:

– Все видела! Все слышала! Все видела, все слышала! Один мой глазик не уснул! Все видела! Все слышала!

Побежала она к мачехе, все ей рассказала.

Мачеха притворилась больной и говорит деду:

– Зарежь корову Бурэньку! Иначе умру!

Дед испугался. Хочет скорее ту корову зарезать, а Анютка просит его:

– Подожди, батюшка! Я к матушке схожу.

Заплакала Анютка да на кладбище пошла.

Сидит, плачет, и вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Хочет батюшка коровку нашу Бурэню зарезать!

А голос отвечает:

– Пусть режет. Только ты сама кишки перебери. Там зернышко найдешь, посади его под окном. Вырастет из него яблонька. Один листок золотой, второй – серебряный. Одно яблочко золотое, второе – серебряное.

Как ни жалко Анютке коровки Бурэни было, зарезал ее отец. Стала она кишки перебирать, нашла зернышко, посадила его под окном. Выросла из него яблонька. Один листок золотой, второй – серебряный. Одно яблочко золотое, второе – серебряное. Чудо да и только.

Захотела мачеха тех яблок отведать, послала свою старшую дочь яблочко сбить. Та палку бросила, а палка ей по голове ударила, но яблоко не сбила. Разозлилась она и домой ушла. Тогда среднюю свою дочь мачеха послала яблочко сбить. И та палку бросила, палка ей по голове ударила, а яблочко не сбила. Третью свою дочь мачеха послала. Та палку бросила, палка ей по голове ударила, а яблочко не сбила.

Разозлилась мачеха, но так без яблочка и осталась.

Наутро святой день был. Мачеха с дочерьми в церковь пошла. А перед тем в мак пепла насыпала и велела падчерице мак чистить.

Заплакала Анютка да на кладбище пошла.

Сидит, плачет, и вдруг слышит голос матери:

– Чего ты, доченька, плачешь?

– Как же мне не плакать! Мачеха с дочерьми в церковь пошла, а мне мак с пеплом оставила, чистить велела!

А материнский голос ей говорит:

– У тебя же лошади есть, как на небе звезды, как на небе месяц. Отнеси им мак с пеплом, они топнут, и весь пепел вылетит, а затем доченька, надень то платье, что как на небе звезды, как на небе месяц, да обуйся в те башмачки, что как на небе звезды, как на небе месяц, и поезжай в церковь. Сегодня же большой праздник.

Поблагодарила Анютка мать, вернулась домой, взяла мак с пеплом, пошла к своим лошадям, которые как на небе звезды, как на небе месяц. Они топнули, весь пепел и вылетел.

Занесла Анютка мак в дом, надела то платье, что как на небе звезды, как на небе месяц, обулась в те башмачки, что как на небе звезды, как на небе месяц, села в сани и поехала в церковь.

В церкви столько людей было, что мачеха с дочерьми ее и не заметили. А молодой царевич засмотрелся на Анюту, и так боялся он ее не найти, что растопил смолу и помазал ею порожек.

Анютка из церкви выходила, на смолу стала, и один ее башмачок так там и остался.

Вернулась она домой, лошадей поставила, платье, что как на небе звезды, как на небе месяц, сбросила и с башмачком, который остался, спрятала.

Сама же грязное свое платье надела и пошла хозяйством заниматься.

Вернулась мачеха со своими дочками из церкви и спрашивает:

– Ну что, мак от пепла отчистила?

Анютка мак ей принесла, а сама пошла в доме прибираться.

А царский сын тот башмачок, что в смоле на пороге остался, взял и поехал всем девушкам его мерить.

Услыхала мачеха, что башмачок тот очень маленький, посмотрела на ноги своих дочерей и велела им пальцы отрубить.

Заехал царевич к ним во двор, мачеха падчерицу свою Анюту под корыто спрятала, чтобы глаза не мозолила.

Примерили ее дочери тот башмачок – ни одной не подошел. А Анютка под корытом взяла да кашлянула.

– Кто это у вас там прячется? – спрашивает царевич.

– Да так, убогая! – говорит мачеха.

А царевич просит:

– Пусть и она башмачок этот примерит.

Выпустили Анюту из-под корыта, примерила она башмачок, что как на небе звезды, как на небе месяц, он ей как раз впору пришелся.

Тогда она и второй башмачок такой же достала.

Царский сын сосватал ее и во дворец к себе увез.

И яблонька, та, в которой один листок золотой, второй – серебряный, одно яблочко золотое, второе – серебряное, за ней следом пошла.

Пожили царевич с Анютка сколько-то времени. И родился у них сын.

А мачеха с дочерьми приехала на крестины да баню приказала истопить. Пошла туда с одной своею дочерью и падчерицу зазывает.

Стали они мыться, она падчерицу в лисицу превратила, а свою дочь вместо нее повела и к ребенку положила.

Однако та повивальная бабка, что ребенка принимала, об этом узнала. И когда приходило время ребенка кормить, она на улицу выходила и звала:

– Лисичка, лисичка! Иди ребеночка кормить!

Анютка прибегала, лисью шкуру сбрасывала, ребенка кормила, голубила, и снова лисью шкуру натягивала. Такое на нее заклятие мачеха наложила.

Узнал об этом царевич. Думает: как же ей помочь?

Тогда повивальная бабка ему посоветовала:

– Ты подгадай, когда твоя жена лисью шкуру сбросит, схвати эту шкуру и сожги.

Царевич так и сделал. Подгадал, когда лисичка ребенка прибежала кормить, шкурку сняла. Он шкурку ее схватил да в огонь и бросил.

А мачеху с ее дочерьми за то, что натворили, привязали к лошадиным хвостам, и кони их по полю растащили.

Иванька-баранька

Жили дед с бабой и были у них доченька Ганулька и сынок Иванька. Но баба заболела и умерла. Женился тогда дед на другой женщине. А у той была своя дочь. Живут они вместе. А по весне голодно стало. И мачеха сказала дедовым детям:

– Вы уже большие. Идите и сами себе на еду зарабатывайте. Всем вместе нам не прокормиться.

Идут Ганулька и Иванька от деревни к деревне. Где на работу нанимаются, где побираются – трудно им, бедным.

Солнце припекает, жарко стало, пить хочется. А ни колодца нигде вблизи нет, ни родника. Иванька посмотрел на дорогу, видит: поросенок пробежал, след оставил, и говорит:

– Сестричка моя дорогая, мне пить хочется! Давай я хоть из этого следа напьюсь.

А Ганулька испугалась:

– Не пей, братец мой Иванька, а то поросенком станешь.

Идут они дальше, лесом, полем, и нигде ни родничка, ни колодца. Солнце припекает еще больше. Совсем жарко стало. Жажда их совсем замучила. Иванька посмотрел на дорогу, видит: конь проскакал, след оставил. Он просит сестричку:

– Ганулька, сестренка моя дорогая, как же мне пить хочется! Давай я хоть из этого следа напьюсь!

А Ганулька испугалась:

– Не пей, братец мой Иванька, а то лошадкой станешь.

Идут они дальше, лесом, полем, и нигде ни родничка, ни колодца. Солнце припекает, жарко, жажда мучает. Иванька посмотрел на дорогу, видит: барашек прошел, след оставил. Он просит сестричку:

– Ганулька, сестренка моя дорогая, меня жажда замучила! Давай я хоть из этого следа напьюсь!

Ганулька испугалась:

– Не пей, братец мой Иванька, барашком станешь.

Но не успела она брата от того следа отвлечь. Стал он на корточки, начал пить из бараньего следа, повернулся к сестре – и уже слова сказать не может, только бекает.

На Ганулькиных глазах в барашка превратился.

Заплакала Ганулька, говорит:

– Братик мой, Иванька, что же ты меня не послушался! Говорила же я тебе: «Не пей из того следа! Барашком станешь!»

А Иванька-баранька смотрит на нее грустными глазами и только бекает.

Идет Ганулька и плачет. Мамка умерла, мачеха выгнала, а тут еще и братик Иванька барашком стал. Бежит сзади и бекает.

Шли они, шли, совсем устали. Солнце садится. Ночь впереди. Видят: стоит на опушке домик. Зашли они туда, там никого нет, только кросны стоят, ткацкий станок.

Зажгла Ганулька свет, села за кросны и стала ткать – ткет и песни поет. А голос у нее красивый, далеко эхом разлетается:

 
Кто приютит Ганулю?
Если мать-мамочка
Родила Иваньку в зеленой дубраве,
Да не дала Иваньке ни счастья, ни доли,
Только дала Иваньке личико, черные брови.
Только дала Иваньке личико, черные брови.
Только дала Иваньке личико, черные брови…
 

Как раз в то время ехал той опушкой король. Думает, что за чудо, домик всегда пустой стоял, а тут свет горит и кто-то поет.

Зашел король в домик, видит: девочка за ткацким станком сидит, ткет и песни поет. А у ее ног барашек ютится.

Король говорит:

– Добрый вечер вам! Чего ты одна так поздно в лесу делаешь? Как же твои родители тебя отпустили?

– Добрый вечер! – отвечает Ганулька. – Мать наша умерла. А мачеха, которую отец взял, из дома выгнала. А я здесь не одна, я с Иванькой-баранькой, братиком моим.

– Если так, – говорит король, – то я тебя к себе заберу.

Стали они жить в королевском дворце. Выросла Ганулька. Красивее ее во всем королевстве нет. Полюбил ее король и женился на ней.

А тут пришло время ехать королю на войну. Попрощался он с Ганулькой и поехал воевать. А у Ганульки родился мальчик, королевский сын.

Узнала об этом мачеха и вместе со своей дочерью поехала в королевский дворец, как бы проведать. Приехала, присмотрелась и говорит:

– Ганулька, тебе бы в баню сходить, попариться, помыться, а затем в озере искупаться.

Попарилась Ганулька, помылась и пошла к озеру купаться.

А мачеха колдует:

– Рыбой-щукой обратись. Под ногами не вертись. Под ногами не вертись. Рыбой-щукой обратись.

Колдовала она, колдовала, и, в конце концов, Ганулька и правда стала рыбой-щукой и нырнула в озеро.

А мачеха побежала в королевский дворец, одела в Ганулькины наряды свою дочь, и стала та королевой.

А маленький королевич без мамы плачет, плачет. Тогда Иванька-баранька взял его и к озеру понес. Подошел к берегу и зовет:

– Сестричка, Гануля, плачет сынуля, никак не унять, надо поесть ему дать!

А Ганулька из озера откликается:

– Иду, бегу по песочку к моему сыночку! Иду, бегу по песочку к моему сыночку!

Подплыла она к берегу, кожу рыбью сбросила, сыночка покормила и снова рыбой-щукой обернулось, в воду нырнула. А Иванька-баранька королевского сына взял и во дворец отнес.

Так он его каждый день по два-три раза к озеру носил, а Ганулька выплывет, рыбью кожу сбросит, покормит маленького и снова рыбой-щукой обернется, в озеро нырнет.

Приехал король с войны. Да так рад он был, что у него сын родился, что и не заметил, что в Ганулькиных нарядах другая женщина – мачехи дочь ходит.

А баранька-Иванька, как малыш заплачет, к озеру его несет, чтобы Ганулька покормила.

Дочь мачехи думает, что она над королем власть заполучила. И боится, что король может углядеть, как баранька маленького к озеру носит, чтобы Ганулька покормила. Вот и говорит она королю:

– Надоело мне за этим бараном ухаживать! Давай мы его зарежем!

– Что ты такое говоришь? – поразился король. – Это же твой брат!

– Нет, хочу, чтобы его зарезали! – говорит мачехина дочь.

А Иванька-баранька услышал, что его резать собрались, побежал к озеру и жалуется:

– Ганулька, сестрица, что мне делать, хотят меня зарезать! Корыто уже помыли, ножики наострили, меня ждут!

Ганулька выплыла из озера и говорит:

– Иди к королю и проси его, чтобы велел невод шелковый связать и рыбу-щуку в озере поймать!

А к озеру в это время как раз слуга королевский подошел. Он все услышал и королю рассказал.

Король приказал шелковый невод связать. Забросили тот невод в озеро и поймали щуку-рыбу. Глянул на нее король, а это его Ганулька!

Он ее на руках во дворец понес. А мачеху с ее дочкой приказал выгнать и никогда на порог не пускать.

Так и живут король с королевой Ганулькой во дворце и баранька-Иванька при них.

Прошло сколько-то времени и заглянул в то королевство заморский волшебник. Спрашивает:

– Что этот барашек при дворе у вас делает?

А король отвечает:

– То не барашек, то Иванька-баранька, брат моей жены.

Снял тогда волшебник с него заклятье, и снова Иванька стал человеком.

Тогда устроили во дворце пир, и я там был, мед-пиво пил.

Свиной кожушок

Женился дед-вдовец на бабе-вдове. Стали вместе жить, добра наживать. А у каждого из них было по дочери. Дед и за своей, и за бабиной дочерьми ухаживал. А баба невзлюбила падчерицу, да так невзлюбила, что готова была ее если не съесть, то со свету сжить. Свою дочь она в лучшие наряды наряжала да по разным праздникам возила. А для падчерицы заказала сшить кожушок, тулупчик из свиной кожи, такой, что в нем и на улицу холодно и противно выйти. Так что деда дочь со двора и выходить стеснялась.

Раз на Рождество баба с дедом и дочуркой своею поехала в костел. А падчерице оставила мак с золой, чтобы та его перебирала.

Сиротинка бедная плакала, плакала, а потом думает: «Дай я на могилку к матери своей схожу!»

Надела свой свиной кожужок и пошла.

Приходит на могилку к матери и плачет.

Вдруг слышит голос матери:

– Или метель шумит, или колокольчик звенит, или мое дитя плачет?

Доченька вздохнула и отвечает:

– Не метель шумит, не колокольчик звенит, дитя твое плачет…

– Так чего же ты, доченька моя, плачешь, чего слезки льешь? – спрашивает мама.

– Мачеха с отцом и со своей дочерью в храм поехала, а меня дома бросила да еще работу дала – мак с золой перебрать.

Жаль матери своей дочурки столо, вышла она из могилы, глянула, какая доченька ее худенькая, как она бедно одета, и чуть было не расплакалась.

Вернулась она на тот свет и принесла оттуда платьев разных, башмаков, шуб да еще и зайчика привела.

– Доченька моя родная, – говорит она своей дочери, – иди в лес. Там дуб есть старый. В нем дупло большое. Спрячь наряды, что я принесла, в то дупло, лишь один оставь, переоденься в него, садись на зайчика и поезжай в костел. На мессу, наверное, еще успеешь.

– А как же мак? Кто его от золы очистит? – спрашивает дочка.

– Мак твой давно перебрали! – сказала мать и исчезла.

Дочь в лес пошла, дуб тот старый дуплистый нашла, наряды в дупло положила, в один из них переоделась, шубку на плечи набросила, на зайчика села и в костел поехала.

Приезжает, заходит в храм, а ее платье так засветилось, что никто ее и не узнал.

Как раз в это время в костел королевич молодой зашел. Увидел он девушку в необычном платье и глаз от нее отвести не смог, влюбился.

А сиротинка в храме помолилась, вышла, на зайчика села и к дубу старому, дуплистому поехала.

Шубку, платье красивое и башмачки сняла, в дупло спрятала, во все старое оделась-обулась, свиной кожушок надела, зайчика в лес отпустила и домой пошла.

Приходит, а там комнаты убраны, мак перебран. А тут и отец с мачехой и сводной сестрой домой вернулись.

Мачеха увидела, что дело сделано, и давай рассказывать:

– Что там сегодня было, что было! Сам королевич приезжал. А еще какая-то барышня богатая. И такое у нее платье, что ну просто вся светится! Чудо да и только!

Послушала ее сиротинка, ничего не сказала, пошла своими делами заниматься.

Прошло несколько дней, опять мачеха с дедом и своей дочерью в храм собираются. А сиротинка бедная кожушок свиной надела и просит:

– Возьмите и меня в костел! Хочу на то чудо, про которое вы рассказывали, посмотреть!

Отец говорит:

– Может, и правда, давай ее возьмем? А то она дома здесь одна сидит и сидит.

– Ты что, старый! – говорит мачеха. – Там такие люди будут! Сам королевич! Куда же она с нами в своем свином кожушке? Сраму не оберешься! Вон там еще мерка мака с золой стоит. Пусть переберет! У нее это ловко получается!

Вздохнул тяжело отец да только руками развел.

А доченька его вслед возку с отцом, мачехой и сводной сестрой посмотрела, да в лес подалась.

Подошла к дубу старому, достала из дупла еще более красивое платье и туфли, меховую шубу, переоделась-переобулась, кликнула зайчика, села на него и поехала к костелу.

Зашла в храм, а платье на ней так светится, что все зажмурились. А королевич молодой думать стал, кто же это такая может быть. Всех богатых невест в округе он знал. А бедным где деньги взять, чтобы такие наряды своей дочери справить? Думает, как выйдут из костела, тут же подойдет к ней и познакомится.

А сиротинка из костела вышла, на зайчика своего села да в лес поехала. Там наряды в дупло уложила, оделась-обулась в старое, свиной кожушок свой надела, зайчика в лес отпустила да домой пошла. А там все уже убрано и мак перебран.

Вернулась мачеха с отцом и сводной сестрой из костела, а сиротинка сидит себе, мак пересыпает. Спрашивает:

– Была ли там та девушка в блестящем платье?

– А тебе что до того? – рявкнула мачеха, не зная, как к падчерице придраться.

Прошло некоторое время, снова мачеха с дедом и своей дочерью в храм собираются. А сиротинка бедная кожушок свиной надела и просит:

– Возьмите и меня в костел! Хочу на то чудо, о котором вы рассказывали, посмотреть!

Отец говорит:

– Может, и правда, хоть раз ее возьмем?

– Ты что, старый! – разозлилась мачеха, – Там такие люди будут! Сам королевич! Куда же она с нами в своем свином кожушке? Сраму не оберешься! Вон там еще мерка мака с золой осталась. Пусть переберет! У нее это ловко получается!

Вздохнул тяжело отец да только руками развел.

А доченька его дождалась, когда они в костел уехали, да в лес подалась.

Подошла к дубу старому, дуплистому, достала самое красивое платье и башмачки золотые, шубку меховую, кликнула зайчика, села на него и поехала в костел.

А королевич так девицей в необычных нарядах заинтересовался, что решил ее задержать. Для чего и приказал у дверей костельных поставить несколько корыт со смолой.

Сиротинка в храм вошла и снова всех красотой своей поразила. Королевич слугам кивнул, те корыта со смолой к дверям костельным подвинули – ну, теперь ты, красавица, никуда не убежишь. А сиротинка помолилась да из храма вышла. Зайчик ее за дверями ожидал. А она через одно корыто со смолой перескочила, через второе перепрыгнула. А в третьем один из ее золотых башмачков увяз.

Видит девушка, королевич уже из костела вышел, к ней спешит. Она тот башмачок в смоле оставила, на зайчика села да в лес поехала.

Там все свои наряды в дупло уложила, в старое оделась-обулась, зайчика в лес отпустила, свиной кожушок свой надела да домой пошла. А там все уже убрано и мак перебран.

Вернулись мачеха с отцом и сводной сестрой из костела, а сиротинка сидит себе, мак пересыпает. Спрашивает:

– Была ли там та девушка в блестящем платье?

– А тебе что до того? – рявкнула мачеха.

А ее дочь не сдержалась. Давай рассказывать:

– Была, была та незнакомка. И платье на ней еще красивее было. Королевичу она так понравилась, что он глаз с нее не сводил. А она, когда убегать кинулась, один из своих золотых башмачков в смоле оставила!

Через какое-то время объявили по всему королевству, что ездит королевич по городам и весям и девушкам золотой башмачок примеряет. И кому из девушек тот башмачок подойдет, та и станет его женой.

Примерял, примерял он тот башмачок и доехал наконец до деревни, где сиротинка с отцом и мачехой жили. Мачеха, как услышала, что королевич к ним идет, поскорее падчерицу за печь спрятала. А дочь свою попышнее нарядила и в большой комнате посадила.

Примерял, примерял королевич ей башмачок, но как девушка пальцы не поджимала, ступня в него так и не влезла.

– И что, других девушек в вашей деревне нет? – спрашивает королевич.

– Нет, – говорит мачеха.

Королевич уже к двери направился, а тут вдруг соседка приходит и спрашивает:

– А где ваша Свиной кожушок? Хочу с ней посоветоваться…

Королевич спрашивает:

– А кто это такая, Свиной кожушок?

Соседка говорит:

– Да это падчерица ее!

– А ну-ка позовите ее! – велит королевич.

Вышла сиротинка из-за печи. Королевич, хоть и была она в свином кожушке, узнал ее и приказал золотой башмачок тот примерить.

Примерила сиротинка башмачок. А он ей аккурат впору.

Забрал королевич ее с собой.

Едут они через лес, а девушка просит:

– Остановись у того дуба.

Подошла она к дубу, надела самое лучшее платье, забрала остальные наряды и вторую золотую туфельку, что из пары осталась, также не забыла, и поехали они в королевский дворец.

Сыграли свадьбу и стали жить-поживать до добра наживать.

А мачеха с дочкой от зависти лопнули.