Текст книги "Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки"

С этого момента началась новая, быть может, самая яркая страница истории дома в дореволюционный период. Из доверенности, выданной А.И. Павловой своему брату санкт-петербургскому купцу И.И. Ванчикову для управления домом, мы узнаем, что помимо дома в Петербурге она владела еще имением Жабинец в Порховском уезде Псковской губернии⁵⁹⁷.

По адресным книгам «Весь Петербург» за 1890-е гг. удалось получить дополнительную информацию о проживавших в доме жильцах и арендаторах его помещений: временный купец Тимофей Николаевич Николаев держал буфет в Докторском клубе, а Евдокия Филипповна Анкудинова – трактир⁵⁹⁸. Здесь работала мебельно-столярная мастерская Григория Васильева, торговлю в доме Павловой вел шляпный торговец Остап Донто, сама домовладелица, помимо театрального зала, содержала меблированные комнаты, чайную и фруктовую лавки держал И.П. Ромашев, меховую торговлю вел Ф.С. Одноушевский⁵⁹⁹.

На рубеже веков в доме проживали: чиновники Департамента торговли и мануфактур, коллежский асессор С.Г. Будагов, работавший в Петровском коммерческом училище, и Ф.Н. Нилов, коллежский секретарь из управления Межевого департамента Министерства юстиции, лейтенант Ф.К. Кульстрем, служивший при штабе 2-го Флотского дивизиона, штаб-ротмистр князь Петр Яковлевич Орбелиани, вдова полковника графиня Мария Георгиевна Растопчина, помощник присяжного поверенного Цалк Меерович Райгродский, гофмейстер Двора Его Императорского Величества Л.П. Тамара⁶⁰⁰.

Но, пожалуй, самым известным из проживавших в этом доме на рубеже веков был профессор Санкт-Петербургского университета, действительный член Общества ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III Андрей Викторович Прахов⁶⁰¹.

Отдельные квартиры в доме А.И. Павловой на тот период арендовали: контора Товарищества «Карман и братья Млынарские», Санкт-Петербургский драматический кружок (гоголевский) во главе с председателем С.И. Троицким и директором Ю.А. Мансфельдом, брат А.И. Павловой санкт-петербургский купец И.И. Ванчаков был управляющим театральным залом, а зав. сценой служил В.Б. Трентеполь⁶⁰².

Из последней описи дома, представленной в архивном деле за 1914 г., известно, что в главном лицевом доме, выходившем на Троицкую улицу, в первом этаже располагалось 3 магазина, трактир и 15 жилых комнат, в подвале – дровяные сараи и винный погреб. Второй, третий и четвертый этажи арендовало по-прежнему правление Общества Юго-Западных железных дорог (соответственно, 11, 18 и 20 больших комнат). В каменном дворовом флигеле располагалась контора театрального зала и само театральное здание⁶⁰³.

Дополнительная информация о доме в предреволюционные годы содержится в адресных книгах «Весь Петроград». Здесь размещался кружок любителей музыки и пения (заведующий В.А. Аганзевич), управляющим домом в предреволюционные годы являлся сын А.И. Павловой надворный советник, инженер путей сообщения Иван Николаевич Павлов, располагалась Петроградская музыкальная школа, директор (свободный художник И.А. Боровка), модный магазин «Жаннет», владелица – Рапопорт, контора молочной фирмы «Новатор», осуществлявшая доставку на дом молока и молочных продуктов, магазин дамских шляпок уже упомянутого, прежде именовавшего себя Остапом, а теперь Огюста Донто⁶⁰⁴.

Особую известность этому доходному дому с 1860-х гг. и до 1917 г. принес зал собраний М.Ф. Руадзе (позже известный как зал А.И. Павловой), о его деятельности следует рассказать подробнее. Сам театральный зал был рассчитан на 500 мест, имел освещение газовыми люстрами, и его сцена хорошо подходила для спектаклей и концертов. В середине сцены имелись даже приспособления для фонтанов. Не случайно здесь в разные годы располагались докторский, драматический, артистический и художественный клубы. Первую яркую страницу в историю зала собрания вписал Клуб художников, впоследствии Санкт-Петербургское собрание художников.

История создания и деятельность Клуба художников рассмотрена в ранее цитируемой нами монографии Д.Я. Северюхина «Старый художественный Петербург. Рынок и самоорганизация художников от начала XVIII века до 1932 года». Мы ограничимся лишь кратким рассказом о том периоде жизни клуба, который связан с залом собраний М.Ф. Руадзе.

Идея собрания Клуба художников, основной целью которого была благотворительная деятельность, возникла еще в 1863 г. Инициаторами этого проекта выступили профессора архитектуры А.И. Кузьмин, А.И. Кракау и профессор живописи Н.Н. Ге.

Первоначально Санкт-Петербургское собрание художников располагалось в доме Рюмина на Большой Морской улице, а осенью 1866 г. переехало в более просторное помещение в доходном доме, принадлежавшем жене смотрителя Императорских театров Марии Федоровне Руадзе (Троицкий пер., 13), в дом с большим залом для собраний, позже получившим название «зал А.И. Павловой».

Договор с владелицей помещения заключили сроком на два года с ежегодной арендной платой (включая оплату мебели и убранства) 8 тыс. руб., а затем продлевался новыми домовладельцами. Здесь 31 октября 1866 г. состоялось празднование первой годовщины клуба. Побывавший на этом вечере репортер газеты «Голос» отмечал развешанную по стенам клуба коллекцию картин разных художников, а также размещенную в отдельном зале подборку произведений умершего незадолго перед тем К.Д. Флавицкого, включавшую картину «Княжна Тараканова»

и «Христианские мученики в Колизее». Последняя в ходе аукциона, состоявшегося здесь в декабре того же года, приобретена императором Александром II за 12 000 руб. В дальнейшем в залах Собрания устраивалась постоянно действующая выставка-продажа художественных произведений.

Деятельность Клуба художников поначалу состояла в проведении рисовальных вечеров, любительских спектаклей, костюмированных балов, концертов, литературных чтений, лекций по различным аспектам общественной жизни и в организации других видов досуга. Имелась при клубе и библиотека. «Артистические вечера Собрания художников составляются прекрасно, с большим тактом и разнообразием, и начинают привлекать многочисленную публику. <…>, – отмечал репортер. – Артистический элемент уже и теперь состоит там на первом месте, карточная игра почти изгнана, и Собрание имеет вполне семейно-артистический характер».

Занавес на сцене клуба, выполненный по рисунку М.О. Микешина, изображал на фоне звездной ночи аллегории трех искусств: Музыки, Поэзии и Живописи и сидящего у их ног козлоногого сатира со свирелью. Петербургские газеты регулярно печатали объявления о мероприятиях Общества. Так, в «Петербургском листке» от 17 января 1867 г. сообщалось о прошедшем накануне бенефисе актера И.Ф. Горбунова, собравшем 100 руб. серебром, на этом же вечере Я.П. Полонский читал отрывки из своей поэмы «Братья». Та же газета, от 11 марта объявляла, что «во время Поста… <…> …Назначены художественные вечера с живыми картинами по четвергам и субботам. <…> Воспитанники Императорской Академии художеств, не члены Собрания, желающие участвовать в рисовальных вечерах, по рекомендации г.г. действительных членов Собрания могут получать на эти вечера бесплатные билеты». 22 апреля 1867 г. Комитет Собрания уведомлял «г.г. членов и гостей, что по вторникам в Собрании проводятся художественные вечера („гости платят за мужские билеты 2 руб., за дамские – 1 руб. серебром“), по четвергам проводятся семейные танцевальные вечера („гости платят по 1 руб. без различия пола“), по субботам – рисовальные вечера, музыка, чтение, в воскресенье 7 мая – обед и прощальный вечер для сезонного закрытия вечеров Собрания». С осени 1867 г. в Собрании проводились вечера хорового пения под руководством Г.А. Демидова.

Приведем еще один фрагмент описания праздничного вечера, состоявшегося 17 апреля 1868 г. в честь дня рождения императора: «Праздник этот удался блистательно. Публики собралось много, и клуб может себя поздравить с материальным успехом. <…> Программа вечера была составлена очень разнообразно и интересно. В концерте принимали участие хор Собрания, артисты Императорских театров и Общества славянских певцов со своим диригентом [дирижером] г. Славянским, имевшим опять большой заслуженный успех. Концерт разделялся на три части. Первая состояла из увертюры „Эврианты“ (Вебера), пения г. Славянского и г-жи Скордули и песни Рубинштейна, весьма удачно переложенной для хора и оркестра г. Демидовым. Вторая часть началась „Хотой Арагонской“ Глинки, затем хор исполнил песню г. Балакирева (переложенную для хора г. Демидовым), г. Славянский спел малороссийскую песню и русский романс. Это отделение кончилось хором дервишей и турецким маршем из оперы Бетховена „Афинские развалины“. Третья часть состояла из пения славянских певцов (хор и соло) и из торжественной увертюры А. Рубинштейна, посвященной Государю Императору. Во время этой увертюры открылась живая картина, изображавшая апофеоз. Публика, очевидно, осталась довольна вечером и восторженно приветствовала русский национальный гимн.

К началу 1870-х гг. объединение насчитывало более 250 действительных членов и более 130 членов-любителей, к концу 1870-х гг. – более 400 членов.

На средства общества у наследников умершего в 1869 г. композитора А.С. Даргомыжского выкуплены и переданы Дирекции Императорских театров права на постановку последней оперы „Каменный гость“. Этому событию предшествовали печатные выступления Ц.А. Кюи и В.В. Стасова („Послание к Санкт-Петербургскому собранию художников“), убеждавших в необходимости подобной акции. Премьера оперы состоялась 16 февраля 1872 г.; дирижировал Э.Ф. Направник, в роли донны Анны выступала Ю.Ф. Платонова, в роли дона Жуана – Ф.Ф. Комиссаржевский. Эта акция была высоко оценена современниками и широко комментировалась в прессе.

Обществом были собраны деньги для сооружения памятника М.И. Глинке в Смоленске – благотворительный концерт из произведений композитора состоялся в помещении Собрания 14 ноября 1870 г.; дирижировал Балакирев.

В январе 1875 г. на добровольные пожертвования членов Собрания была учреждена бесплатная воскресная рисовальная школа для неимущих, в которой обучалось до четырехсот лиц обоего пола.

9 февраля 1877 г. после одного из посторонних мероприятий, состоявшегося в помещении Собрания, которые сдавались внаем, общество было Высочайшим повелением закрыто по представлению градоначальника Ф.Ф. Трепова. Разбирательство по поводу закрытия Собрания художников тянулось до конца года, пока, наконец, было Высочайше разрешено продолжить работу.

В последующие два года Собрание художников продолжало проводить балы, семейные вечера, любительские спектакли и музыкальные концерты, в которых иногда принимали участие и профессионалы. Однако теперь его мероприятия проводились на Большой Морской, 16, в доме, также некогда принадлежавшем М.Ф. Руадзе»⁶⁰⁵.

После Клуба художников, в 1872–1919 гг., в зале А.Н. Павловой проходили заседания и концерты Санкт-Петербургского общество камерной музыки. О нем также хочется рассказать подробнее. Учреждено в 1891 г. как Общество любителей-исполнителей камерной музыки (учредители – Е.Г. Белинг, В.П. Бражников и др.), цель Общества – предоставление любителям камерной музыки возможности совместных исполнений произведений этого рода и содействовать распространению интереса и любви к камерной музыке. Общество состояло в основном из любителей, а позже и профессионалов. Число его членов в разные годы различно – сначала немногим более 40, а в 1915 г. уже 150. Общество устраивало в среднем около 20 музыкальных собраний в год, на каждом из которых бывало и не менее 40 слушателей и более 100. В репертуар собраний входила как зарубежная, так и русская классика; исполнялись произведения Аренского, Глазунова, Глиэра, Рубинштейна, Чайковского⁶⁰⁶. Помимо музыкальных собраний в 1886–1918 гг. в зале Павловой проходили вечера и спектакли с благотворительными целями, на которых выступали М.Г. Савина и П.А. Стрепетова⁶⁰⁷.

Организаторы благотворительных балов проявляли большую изобретательность для привлечения состоятельной публики и сбору средств. Так, огромным успехом пользовался «Ежегодный семейный вечер Санкт-Петербургского общества архитекторов в пользу кассы вдов и сирот». Оформление зала, в соответствии со сценарием вечера, своей новизной и оригинальностью каждый раз поражало публику. То она попадала в средневековый замок, украшенный витражами и гирляндами роз, то в Среднюю Азию: появлялся живой верблюд, а на нем – восточная красавица, которая раздавала букетики из живых цветов. А в январе 1900 г. зал убрали «в декадентском вкусе» (огненно-красные деревья на всех стенах), верблюда заменили автомобилем с трубой, и сидящие в нем дамы бросали в толпу гостей букетики живых цветов из Ниццы. «Танцы продолжались до трех часов ночи… Масса публики дала хороший сбор и обеспеченное существование для 37–40 семей, обделенных судьбою»⁶⁰⁸. На одном из банкетов, прошедших в зале Павловой к 40-летию введения в стране судебных уставов, присутствовали 600 человек. Они потребовали амнистии политзаключенным. Среди участников встречи были В.Г. Короленко, М. Горький, Л.Н. Андреев, Е.В. Парле, в результате многих арестованных освободили. В начале ХХ в. в доме работал драматический кружок актеров-любителей, в котором участвовал А. Блок. Поэт выступал здесь и в послеоктябрьские годы (в «Клубе городской охраны»), читал стихи о России, поэму «Скифы», а после драматического кружка, сменяя друг друга, в доме работали кружки любителей оперетты и комической оперы, Студия театрального новатора В.Э. Мейерхольда.

«Зал Павловой, – отмечает Ю.Л. Алянский, – как большинство такого рода залов, придерживался традиции устраивать спектакли и вечера с благотворительной целью. Н.Н. Ходотов поставил „Вишневый сад“ в пользу студентов Университета. Состоялись балы-маскарады в пользу еврейской студенческой кассы университета и в пользу студентов-мусульман. В 1911 г. – снова благотворительный вечер, устроенный Ходотовым, на этот раз в пользу студентов-технологов: две пьесы А.Т. Аверченко – „Красивая женщина“ и „Рыцарь индустрии“. В концертном отделении выступили сам Аверченко, А.И. Куприн, певица Н.В. Дулькевич.

В 1913 г. в зале Павловой работала уже упомянутая Студия В.Э. Мейерхольда, ставшая центром театрального новаторства. В ее программе значилось: изучение техники сценического достижения; основные принципы сценической техники импровизационной театральной итальянской комедии (comedia dell’arte) и применение в новом театре традиционных приемов спектаклей XVII и XVIII вв.; музыкальные чтения в драме и т. д. Занятия приходили три раза в неделю по три часа вечерами. Вместе с Мейерхольдом в работе Студии участвовали режиссер В.Н. Соловьев, композитор М.Ф. Гнесин, художник Ю.М. Бонди. Студийные сценические опыты можно было увидеть на открытых вечерах-показах, почти всегда зрители присутствовали на занятиях. К числу старших студийцев принадлежали Л.Д. Блок, В.П. Веригина, К.Э. Гибшман, К.К. Тверской, Е.И. Тиме. Посещение Студии считалось престижем среди петербургской публики и среди иностранных гостей, здесь бывали, в частности, Линдер и Маринетти. „Конечно, комедианты Студии были в большинстве своем молоды и неопытны, но они страстно искали пути к возрождению театра. Все, что делалось в Студии В.Э. Мейерхольда, было задорным и веселым творчеством“, – писал театровед А.И. Дейч»⁶⁰⁹.

В 1913–1916 гг. на сцене зала Павловой выступал «Фарс» А.С. Полонского. «Александр Семенович Полонский, – читаем мы в посвященном ему очерке, – был известным опереточным комиком. На опереточной сцене он пользовался постоянным и заслуженным успехом. Но его тянуло к более масштабной театральной деятельности. Первый его театральный проект – театр эстрадных миниатюр „Летучая мышь“ – не принес ему лавров, прежде всего, из-за того, что своему детищу по неясной причине присвоил чужое прославленное имя, очевидно, рассчитывая возбудить интерес публики таким странным способом. Но актер после провала не унывал и открыл в зале Павловой еще один театр под названием „Троицкий фарс А.С. Полонского“ и продолжил демонстрацию легковесных пьесок игрового характера. В их числе шла пьеса, посвященная царкосельским альковным приключениям – „Царские грешки“. В ней под прозрачными псевдонимами действовали балерина Ксешинская и наследник престола будущий царь Николай II. Не обошлось без скандала. Во время исполнения пьесы (это было уже в 1917 году) один из зрителей, офицер, прервал спектакль громкими репликами об оскорблении императорской особы. В зале началась потасовка. Группа зрителей ворвалась за кулисы и пригрозила артисту Емельянову, игравшему Ники, что „без крови не обойдется“. Но все-таки, кажется, обошлось. Пьесу сняли, и через несколько дней зрители на здешней сцене увидели другой фарс „Приют любви“, главным атрибутом которого была кровать, а также демонстрация нижнего белья. Как отмечали газеты, белье у актрис было изящное и дорогое. В 1918 году Полонский эмигрировал, и его сценическая карьера прекратилась»⁶¹⁰. И еще один эпизод из театральной жизни зала Павловой в предреволюционные годы. Здесь показали скандальный спектакль, поставленный Евреиновым и Михаилом Фокиным по пьесе Сологуба «Ночные пляски», где танцевали двенадцать обнаженных «королевен-босоножек». Спектакль был разовым: его показали сначала в Юсуповском дворце, затем в театральном клубе «Лукоморье» и наконец в зале Павловой⁶¹¹.

Одна страница зала собраний А.Н. Павловой связана с деятельностью Дома Польского «Огниско» («Очаг»). Как пишет Т.М. Смирнова, автор монографии, посвященной деятельности польских общественных организаций в нашем городе: «В ходе Первой русской революции, на основании Временных правил об обществах и союзов 1906 г., в разных городах России стали создаваться Польские Дома как место сосредоточения – очаги – общественной жизни местных польских колоний. По форме регистрации эти организации числились обществами, а по содержанию работы были клубами, своеобразными домами культуры, так как сфера их деятельности включала различные направления – досуговое, просветительское, художественное и пр., а также неформально объединяла все польские организации того или иного города.

В Петербурге Дом Польский „Огниско“ зарегистрирован 6 марта 1907 г. По Уставу, целью организации – объединение польской общественности в Петербурге и создание условий для постоянных культурных контактов. Членами „Огниска“ могли быть лица польской национальности любого пола. Социальный состав не регламентировался, но, по общему правилу, студенты высших учебных заведений могли участвовать в работе организации только на правах гостей. Членский взнос составлял 15 рублей в год. Члены делились на действительных, пожизненных и почетных, все принимались на общих собраниях. Правление (Комитет) общества избирались на общем собрании, причем регламент предусматривал 50-процентную ротацию членов правления в течение года по жребию.

Социальный состав членов „Огниска“ был преимущественно интеллигентско-мелкобуржуазным, а в Правлении присутствовали представители польской политической и культурной элиты. Первым председателем „Дома Польского“ стал адвокат, генерал, член Государственной Думы Александр Бабяньский, вице– председателем – Стефан Яблоньский, казначеем – Михаил Козерский, секретарем и одновременно библиотекарем – Бронислав Зданович…

В дальнейшем руководящий состав „Огниска“ неоднократно менялся, но многие избирались неоднократно, только занимая разные посты в составе Правления».

Т.М. Смирнова выделяет в деятельности «Огниска» несколько направлений: проведение различных докладов, имевших общественное звучание: организацию концертов и вечеров с концертной программой, преимущественно национальных авторов; формирование доступной библиотеки; создание разнообразного досуга для сплочения петербургской Полонии – балов, юбилейных торжеств, вечеринок, допускались даже азартные игры. По утверждению газеты Dziennik Petersburski, Правление «Огниска»: «…делает все, чтобы сосредоточить в себе польскую жизнь с любой точки зрения – как общественной, так и культурной», вход на мероприятия для членов «Огниска» был бесплатный (за редким исключением), посетители платили 1 руб., студенты – 30 коп.

О масштабах деятельности «Огниска» можно судить, в частности, по его денежному обороту. Так, годовой оборот за 1914 г. составил 16 662 руб. 03 коп., долг в Торговом банке за год уменьшился на 1850 руб. и на 12 сентября равнялся 1200 руб.

Как отмечает исследователь: «„Огниско“ был площадкой, доступной для разных польских обществ, и его адрес – Троицкая ул., 13 – встречается в объявлениях многих из них. Здесь проходили заседания правлений, общие собрания, вечера и другие мероприятия».

Наиболее частыми «гостями» «Огниска» были Союз польских врачей и естествоиспытателей, Общество охраны исторических памятников, объединение «Спуйня» и др. Хотя коллективное членство не предусматривалось, на практике польские организации Петербурга рассматривали «Огниско» как свой общий Дом. Это восприятие «Огниско» отражалось и в самом известном столичном справочнике – в адресно-справочной книге «Весь Петербург», где «Дом Польский – Огниско» помещался не в разделе «Общества», а под рубрикой «Общественные собрания».

Для чтения докладов в «Огниско» приглашались известные ученые, яркие публицисты, а иногда и модные персонажи общественной жизни. Доклады на собраниях и заседаниях отдельных обществ предназначались в основном для их членов, но в «Огниске» читались и доклады, которые можно назвать общими, – для всех членов, гостей и посетителей Дома. Лекции – платные, но зал был переполнен. Лекции в основном посвящались проблемам психологии и сознания, как индивидуального, так и общественного…

Единственным видом самодеятельного творчества, постоянно культивируемым в «Огниске», Т.М. Смирнова называет театр: «При „Огниске“ действовало Объединение любителей сцены (Zrzeszenie Milosnikow Sceny), называемое также Драматическим обществом. Среди его членов был собственный драматург – Зигмунт Пшибыльский, пьесу которого „Анткова свадьба“ ставили и в „Огниске“, и в других польских драматических коллективах».

«В „Огниске“, – пишет автор цитируемой монографии, – устраивались художественные выставки польских мастеров. В мае 1914 г. открылась выставка картин варшавского художественного салона „Искусство“ с произведениями „наших перворазрядных художников“. Газета Dziennik Petersburski поместила отзыв о выставке, на которой были представлены проф. Аксентович из Кракова (пастельные „головки“), Аугустинович – мастер акварели, „наш первый баталист“ Войцех Коссак, Яцек Мальчевский – мастер символов и лучший колорист, проф. Альфред Веруш-Ковальский, Леон Вычулковский, Жмурко, Альхимович, „маэстро европейской известности“ Ян Матейко и др.».

Самой яркой стороной деятельности «Огниска», по мнению исследователя, – это концерты: «Они проводились часто и всегда пользовались успехом – ведь их участники были известные, а иногда и знаменитые польские музыканты, певцы, актеры. Концерты также входили в программу торжественных мероприятий и праздников, иногда совмещались с проведением вечеров отдыха, доход обычно направлялся в пользу какой-либо благотворительной организации. Организатором концертной работы была живущая в Петербурге пианистка Люцина Робовская, она и сама принимала участие в концертах».

Заметными событиями в жизни петербургской Полонии и деятельности «Огниска», отмечает Т.М. Смирнова, были коллективные празднования Нового года и зимние балы: «В феврале 1914 г. в „Огниске“ последовательно состоялись три бала: „Бал Мимозы“, „Редута в оранжевых тонах“ и традиционный и самый популярный „Белый Бал“. Каждый был тематически обусловлен, от темы зависел характер костюмов, о лучших нарядах затем упоминали в прессе. Например, „Редута“, то есть бал-маскарад, была посвящена танго, посетители были в „странных костюмах, желая своего и чужого удовольствия“, многие были в масках. На балах играл оркестр, специальные распорядители руководили танцами, в которых участвовало до 60 пар. Обязательно исполнялись разные мазурки – „простая“ и „сложная“ (последняя с замысловатыми котильонными фигурами). Несколько дам исполняли обязанности хозяек (цветочный киоск, крюшон, распорядительницы в зале). Быть в числе распорядителей и хозяек считалось почетной, хотя и нелегкой обязанностью, их всех обязательно поименно называли в газетных откликах на мероприятие.

Во время войны деятельность „Огниска“ расширилась в связи с ростом польской колонии, возникновением новых задач, вызванных необходимостью помощи беженцам и раненым, появлением новых польских организаций, наконец, общественным подъемом после Февральской революции.

Деятельность „Огниско“ в доме на Троицкой ул., 13, указывает исследователь, продолжалась до 1918 г. 5 мая 1918 г. Польским отделом Комиссариата по национальным делам был открыт Польский Народный дом на Моховой ул., 34, ставший фактически преемником прежнего Польского дома – „Огниско“»⁶¹².

Еще одно объединение поляков, деятельность которого связана с домом Павловой, – Польский Союз врачей и естествоиспытателей. Союз включал в себя пять отделений: 1) медицинское; 2) естественно-историческое; 3) фармацевтическое; 4) одонтологическое; 5) естествознания (техническое). При Союзе состоял также особый комитет по постройке больниц. Председателем Союза был действительный статский советник, профессор С.И. Залеский⁶¹³.

В 1920-е гг. в бывшем доме Павловой работали театр «Кривое зеркало», Украинский театр, в 1930-е гг. – Ленинградское областное управление театров и «Новый театр»⁶¹⁴.

Из «Путеводителя по Ленинграду» за 1940 г. мы узнаем, что здесь одновременно располагалось семь (!) творческих коллективов: Малый передвижной театр, Межрайонный театр, Театр имени обкома ВЛКСМ (был и такой!), Театр комедии и сатиры, Театр Ленинградской оперетты, Театр малой оперетты, Театр по делам искусств при Ленсовете (так и написано в путеводителе), а еще отдел художественной самодеятельности (будущий дом!), а также школа⁶¹⁵.

В 1930-е гг. – под № 21 как школа 2-й и 3-й ступени (полная), в 1940-м – под № 26, позже как 218-я, директоры школы в предвоенные годы – П.И. Кожинский и В.П. Итс⁶¹⁶. Школа продолжала свою работу и в годы блокады Ленинграда; к 70-летию Победы, 13 мая 2015 г., в вестибюле театра «Зазеркалье» установили мемориальную доску в память учителей и учащихся этой школы. У поэта Анатолия Молчанова, ребенком пережившего блокаду, есть стихотворение, посвященное трагическому эпизоду у здания школы, свидетелем которого он стал:

 
На Рубинштейна, возле школы
Среди играющих детей
Свист обогнав, снаряд тяжелый
Взорвался сотнями смертей.
 
 
Убийца злобный и жестокий
Послал снаряд не наугад.
Знал хорошо фашистский гад,
Когда кончаются уроки.
 
 
Снаряд, бездушная болванка,
Не заблудился, долетел,
Чтоб не в броню ударить танка,
А в плоть горячих детских тел.
 
 
Взрыв полыхнул, пространство выев,
Круг смерти кровью очертив.
Объяты ужасом живые,
Себя средь мертвых ощутив.
 
 
Плач, стоны, в шоке и угаре
Мальчишка весь в крови бежит.
А девочка на тротуаре
С ногой оторванной лежит
И умоляет со слезами, Дрожащим голосом звеня:
Не говорите только маме,
Что нету ножки у меня!..⁶¹⁷
 

Из всех перечисленных ранее учреждений долгожителем оказался Ленинградский Межсоюзный дом самодеятельного творчества (ЛМДСТ), основанный в 1938 г., находился в ведении управления по делам искусств при Ленсовете. Формы работы: творческие студии и семинары, метод и репертуарная помощь самодеятельным коллективам, первый директор – видный театральный деятель С.Д. Голубев. В 1941 г. переименован в Дом народного творчества, в годы войны здесь организовали бригады для обслуживания госпиталей и бойцов Ленинградского фронта, в 1953 г. передан в управление культуры, а в 1960 г. – областному совету профсоюзов. В 1978 г. переименован в ЛМДСТ, занимается развитием всех видов творчества, формированием репертуара самодеятельности коллективов и пропагандой их лучшего опыта, организацией фестивалей, праздников, смотров и конкурсов. Здесь открыты десятки творческих объединений: студия художников, танцевальный ансамбль и ансамбль бальных танцев, оркестры народных инструментов и баянистов, устраивались городские выставки и др. Под крышей этого истинного очага культуры получили рождение многие творческие объединения, ставшие впоследствии известными профессиональными коллективами Ленинграда. А скольким известным артистам и музыкантам дал путевку в большое искусство этот Дом! Но главное – многие десятилетия сюда со всех концов города после работы «на огонек» спешили сотни ленинградцев развить свой творческий потенциал. Многие ленинградцы помнят замечательные концерты, спектакли, выставки, которые регулярно проходили в этом Доме. Именно здесь 25 ноября 1953 г. впервые после долгого перерыва возобновили постановку по пьесе В. Маяковского «Баня». А какие творческие фестивали были организованы здесь. Низкий поклон сотрудникам этого замечательного учреждения, истинным подвижникам культуры, за их вклад в развитие самодеятельного творчества ленинградцев.

В 1982 г. на базе Дома самодеятельности открылся Ленинградский рок-клуб. Его создание было попыткой властей сгладить идеологическую конфронтацию с рок-музыкантами. С одной стороны, рок-клуб предоставлял музыкантам право на профессиональную деятельность (оплачиваемые концерты, возможность «литовать» тексты, т. е. получать цензурное разрешение на их публичное исполнение, записываться, приобретать инструменты и аппаратуру, проводить фестивали рок-музыки и т. д.), а с другой – позволял идеологически контролировать жизнь в рок-сообществе и творчество рокеров.

Члены Ленинградского рок-клуба. Группа «Аквариум»

Удостоверение члена Ленинградского рок-клуба

В это время выдвинулись группы, творчество которых определяли талант лидеров – авторов музыки, текста и ведущих исполнителей. Наиболее авторитетные стилевые ориентации: постпанк («Аквариум», Б. Гребенщиков; «Кино», В. Цой; «АукцЫон», О. Гаркуша; «Автоматические удовлетворители», А. Панов; а также «АВИА», «Странные игры», «Объект насмешек» и др.); хард-рок («ДДТ», Ю. Шевчук; «Алиса», К. Кинчев; а также «Телевизор», «Присутствие» и др.); арт-рок («Джунгли», «Сезон дождей», «Тамбурин», «Охота романтических их)»; фолк-рок («Ноль», Ф. Чистяков; «Яблоко»), концептуализм («Поп-механика», С. Курехин). Многие из этих групп существуют и ныне, рок-клуб сыграл положительную роль в их становлении⁶¹⁸.

Эмблема театра «Зазеркалье»