Текст книги "Создатели Красной армии"

Начало иностранной интервенции

В январе 1918 года началась первая интервенция. Союзная нам по Первой мировой войне Румыния решила воспользоваться революционной неразберихой и вступила в пределы Российской империи, теперь возглавляемой большевиками. Румыны захватили Бессарабию при помощи русского оружия, переданного им генералом Щербачевым. Причем захват Кишинева румынскими оккупантами был объявлен штабом генерала Щербачева началом очищения Бессарабии от большевиков.

Под Тирасполем остатки Четвертой и Шестой русских армий образовали «особую армию» совместно с отрядами «Одесской республики». Начались бои с румынами на Днестре. Сюда из Киева направились войска Муравьева. Под Рыбницей они нанесли довольно чувствительный удар румынам, захватив у них два десятка орудий. 8 марта был подписан «протокол ликвидации русско-румынского конфликта», по которому румыны должны были отвести свои войска. Однако военное вмешательство австро-германцев позволило Румынии не исполнять эту договоренность. Красная армия в то время не имела сил, чтобы заставить румын выполнить условия мирного договора. Решением румынского парламента Бессарабия была объявлена провинцией Румынского королевства.

* * *

В условиях враждебного окружения и нарастания военной угрозы большевикам пришлось пересмотреть свой взгляд на военную политику государства.

15 января 1918 года Совет народных комиссаров РСФСР издал Декрет «О Рабоче-крестьянской Красной армии», которая «явится оплотом Советской власти в настоящем, фундаментом для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе»[6]6
  СУ РСФСР. 1918. № 17. Ст. 245 // Газета Рабочего и Крестьянского Правительства. 1918. № 13.


[Закрыть]. Солдатами новой армии должны были стать наиболее сознательные и организованные элементы трудящихся классов.

Для уточнений положений декрета Ставка издала свою инструкцию по формированию Красной армии. Предполагалось, что новая армия заменит старую, о демобилизации которой было объявлено в феврале. Срыв мирных переговоров с германским командованием и начало наступления войск центральной оси заставило поторопиться с осуществлением этих планов.

К тому времени остатки русской армии только отдаленно напоминали грозную силу, еще недавно осуществившую знаменитый Брусиловский прорыв.

В то же время, по данным германского командования, на Восточном фронте все еще находились 53 дивизии и 13 бригад численностью более миллиона солдат. План наступления на Советскую Россию получил условное наименование «Фаустшлаг» («Удар кулаком»). Основные силы по этому плану сосредоточивались на трех направлениях: Петроградском, Центральном (в Белоруссии) и Южном (на Украине). Похожий план был применен немцами в 1941 году.

Главнокомандующий Людендорф писал: «Наступавшие германские войска в удивительно короткий срок заняли Нарву, Псков, Полоцк, Оршу и Могилев… Наступление на Украине также пошло быстрым темпом. Центр тяжести германского наступления был направлен на Киев, и 1-го марта последний был уже занят нами… Большевистские войска оказывали лишь незначительное сопротивление»[7]7
  Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. С. 136–137.


[Закрыть]. До российской столицы немецким войскам оставалось два-три дневных перехода.

Вскоре немцы захватили Минск и Режицу, затем Борисов, Ревель и Юрьев. Посланные им навстречу отряды красногвардейцев и революционных матросов под командованием прапорщика П.Е. Дыбенко, бывшего председателя Центробалта, после нескольких боев с регулярными частями немецкой армии беспорядочно отступали или просто разбегались. Защищать «колыбель революции» уже было некому. Нужно было что-то срочно предпринимать. Большевистское руководство было вынуждено обратиться за помощью к… царским генералам. К «душителям революции»!

Этим классово чуждым элементам было суждено стать спасителями советской власти, а заодно и страны. По-другому никак не получалось. Отряды сознательных рабочих, получивших оружие по декрету о создании Рабоче-крестьянской Красной армии, надежд не оправдали. Пришлось связывать судьбу революции со старорежимными военными специалистами. А это означало, что новую армию неизбежно придется строить на традициях старой Русской армии. Под революционными лозунгами, разумеется.

20 февраля состоялось совещание, в котором участвовали представители генералитета Русской императорской армии: Н.М. Потапов, его помощник генштабист генерал М.П. Каменский, обер-квартирмейстер генерал Э.А. Верцинский, генерал Г.Г. Гиссер, а также генералы А.И. Андогский, В.Е. Борисов и В.Ф. Новицкий, контр-адмирал В.М. Альтфатер.

На следующий день к ним подключились генералы А.А. Балтийский, В.А. Черемисов, П.И. Изместьев и полковник Й.Г. Пехливанов.

В этот же день Совнарком принял воззвание «Социалистическое Отечество в опасности»[8]8
  Совет Народных Комиссаров. 21 февраля 1918 г. Петроград (Декреты Советской власти). Т. 1. М., 1957. С. 491.


[Закрыть]. Это был уже программный документ. В нем было указано: «1. Все силы и средства страны целиком представляются на дело революционной обороны.

2. Всем Советам и революционным организациям вменяется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови. […]

4. Все хлебные и вообще продовольственные запасы, а равно всякое ценное имущество, которым грозит опасность попасть в руки врага, должны подвергаться безусловному уничтожению. […]

5. Рабочие и крестьяне Петрограда, Киева, всех городов, местечек, сел и деревень по линии нового фронта должны мобилизовать батальоны для рытья окопов под руководством военных специалистов.

6. В эти батальоны должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся – расстреливать.

7. Все издания, противодействующие делу революционной обороны и становящиеся на сторону немецкой буржуазии, а также стремящиеся использовать нашествие империалистических полчищ в целях свержения Советской власти, закрываются. […]

8. Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления».

Отныне Отечество и армия в советской политике будут тесно взаимосвязаны.

Генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич вспоминал, что в день, когда была завершена демобилизация старой Ставки Верховного главнокомандования, его и уже уволенных сотрудников срочно вызвали в столицу. 22 февраля генералы и офицеры Ставки с огромным риском для жизни сумели на специальном поезде пробиться в осажденный Петроград. Вечером группа «товарищей генералов» прибыла в Смольный. Вместе с Бонч-Бруевичем приехали генералы С.Г. Лукирский, Н.И. Раттэль, Н.А. Сулейман, А.С. Гришинский и группа офицеров Генерального штаба.

В своих воспоминаниях Бонч-Бруевич подробно описал встречу с вождем большевиков, председателем правительства Ульяновым-Лениным: «Владимир Ильич быстро подошел к разложенной на столе карте и почти скороговоркой сообщил, адресуясь ко мне и остальным бывшим генералам, что немцы наступают на город Нарву, а кое-какие конные части их появились уже и под Гатчиной.

– Вам с вашими товарищами, – продолжал Ленин, – надо немедленно заняться соображениями о мерах обороны Петрограда. Войск у нас нет. Никаких, – подчеркнул он голосом. – Рабочие Петрограда должны заменить вооруженную силу.

– Я не думаю, товарищ Ленин, чтобы на Нарву могли наступать значительные силы германцев, – сказал я.

– Почему вы это решили? – спросил Ленин, вскинув на меня свои острые глаза.

– Достаточно сделать простой расчет. Большая часть дивизий давно переброшена немцами на западный театр войны. Но и те сравнительно небольшие силы, которыми германское командование располагает в ближайших к столице районах, нельзя было так быстро передвинуть к Нарве и Пскову. Следовательно, немецкое наступление предпринято только с расчетом на отсутствие всякого сопротивления и ведется ничтожными силами.

– Совершенно с вами согласен. Немецкое наступление на Нарву мы расцениваем точно так же и потому и готовимся дать ему отпор силами одних рабочих, – сказал Ленин и, извинившись, что занят, ушел».

М.Д. Бонч-Бруевич предложил создать для отпора германскому наступлению так называемую Западную завесу, которая состояла из нескольких территориальных образований.

На ночном чрезвычайном совещании Центрального Исполнительного комитета Российской Советской республики 23 февраля генерал М.Д. Бонч-Бруевич доложил о возможных действиях против наступающих австро-германских войск. Генеральский план был принят.

Командующими нарвской, финской, порховской и псковской частями «завесы» были назначены соответственно генерал-лейтенант Д.П. Парский, генерал-майор Д.Н. Надежный, генерал-лейтенант Ф.А. Подгурский, полковник Й.Г. Пехливанов (болгарин, принявший русское подданство). Возведение оборонительных сооружений было поручено инженер-генералу К.И. Величко.

Первые четверо – потомственные русские дворяне. Трое из них подвергались аресту, но были отпущены. Все пятеро выпускники Николаевской академии Генерального штаба, боевые «генштабисты».

Каким образом им удалось «сколотить» боеспособные части из остатков «разложившейся» армии и остановить немецкие войска? Этот вопрос еще ждет своих исследователей.

Для определения реального положения на фронте были созданы подвижные разведывательные группы по 50 человек. Эти группы выдвинулись по железной дороге к Нарве до соприкосновения с противником. Каждой из групп был указан участок для разведывания расположения неприятеля. Все «разведывательные группы» поддерживали взаимную связь и присылали в Смольный нарочными или по телеграфу срочные донесения. На основании полученных данных вновь сформированные воинские подразделения, а также сохранившие боеспособность старые были направлены на наиболее опасные участки.

В этот же день разведывательные группы и поддерживающие их вспомогательные отряды вступили в бой с немецкими частями на линии фронта Остров – Псков – Нарва – Себеж.

Так зародилась «завеса» как форма обороны от нападения австро-германцев.

Петроградский Совет объявил 23 февраля «Днем защиты Социалистического Отечества». В городе было создано 15 сборных пунктов записи добровольцев в ряды Красной армии.

При обороне Пскова войсками под командованием полковника Пехливанова особо отличились отряд сибиряков под командованием фельдфебеля И.М. Дашкевича, латышские стрелки и Второй Красноармейский полк штабс-капитана А.И. Черепанова. «Рано утром 23 февраля, – пишет Черепанов в книге «Поле ратное мое», – бойцы 2 красноармейского полка сосредоточились в деревне Большое Лопатино и на позициях на реке Череха. […] Уже во второй половине дня наш полк и псковский отряд красногвардейцев отбили ожесточенные атаки противника».

До 23 февраля немцы, не встречая организованного сопротивления, быстро шли вперед. Надеясь на легкую победу, они двигались прямо эшелонами по железной дороге или на автомашинах и подводах по шоссе.

«Впервые враг получил серьезный отпор, – писал Черепанов, – хотя пока и от малочисленных отрядов молодой Красной армии. […] Во время боя наши подрывники сгрузили с платформы взрывчатку, заложили ее под мостами через реки Многа и Череха и взорвали их».

В некоторых местах красноармейцы переходили в контрнаступление: «Мощное русское “ура!” нарастало, крепло, стремительно катилось вперед. Пали смертью храбрых Сорокин и Богданов, ранило Семенова и Орловского. Но красноармейцы не остановились…. Наступательный порыв был настолько высок, что легкораненые не покидали поле боя»[9]9
  Черепанов А.И. Поле ратное мое. М.: Воениздат, 1984.


[Закрыть].

В Пскове продолжались ожесточенные бои. Заняв железнодорожную станцию, германские войска вплоть до 25 февраля не могли овладеть центром города.

Разрушенные железнодорожные пути и мосты, бои за Псков и значительные потери задержали продвижение немцев. Однако, несмотря на упорное сопротивление, немецкие войска овладели городом, который три раза переходил из рук в руки. Остановлены они были под станцией Торошино.

Таким образом, 23 февраля 1918 года произошли события, действительно повернувшие ход российской истории.

Хотя военных побед в этот день одержано не было, но стратегическая задача была решена – Петроград немцам не сдали!

Об этих грозных и славных днях оставил воспоминания генерал А.И. Верховский: «В тревожные дни перед заключением Брестского мира, когда немцы по железной дороге и просто на автомобилях по шоссе устремились на безоружный Питер, большевики бросили все силы на защиту отечества. Помните, как тогда тревожно гудели гудки на заводах? Я пошел в Комиссариат и записался добровольцем. Меня зачислили в пехотный полк. И тут я увидел новую армию в процессе рождения. В моем взводе было 57 бойцов: 5–6 старых солдат, 20 рабочих с Парвиайнена, остальные – юноши 18–20 лет неопределенного происхождения. Настроение их было очень решительное, и была полная готовность защищать революцию от нападения немцев. […] Быть может, в их энтузиазме было много наивного. Они говорили мне: “Выкинем немца! Раздавим помещика и буржуя! Сразу станет рай на земле!” Но именно так просто и бесхитростно чувствуют и говорят армии великих переворотов. Именно с такой верой одержаны были решающие победы человеческой истории… Поход не состоялся. Мир был заключен, и немцы на Питер не пошли. Но у меня осталось очень бодрое воспоминание об этих днях в казармах, когда я снова стал рядовым бойцом. Нам дали на прощанье по кило сухарей и распустили по домам, сказав, что опасность миновала. А жалко! Быть может, я нашел бы себя на войне»[10]10
  Верховский А.И. На трудном перевале. М.: Воениздат, 1959.


[Закрыть].

Для противоборства с германцами и другими захватчиками нужна была боеспособная армия. Желание сохранить армию подвигло некоторых генералов и офицеров пойти на сотрудничество с большевиками. Один из участников встречи в Смольном генерал-майор С.Г. Лукирский во время следствия по делу «Весна» говорил: «Наступившая Октябрьская революция внесла некоторую неожиданность и резко поставила перед нами вопрос, что делать: броситься в политическую авантюру, не имевшую под собой почвы, или удержать армию от развала, как орудие целостности страны. Принято было решение идти временно с большевиками. Момент был очень острый, опасный; решение должно было быть безотлагательным, и мы остановились на решении: армию сохранить во что бы то ни стало…»[11]11
  Мухлисов Р.Н. Командиры Красной армии. Командный состав Р.К.К.А. в межвоенный период.


[Закрыть]

С теми же намерениями пошел на сотрудничество с новой властью и генерал С.И. Одинцов: «Нужно защищать интересы России… нельзя быть праздным зрителем! Нужно действовать, я через Троцкого и устроился в разграничительную делегацию, как военный эксперт для защиты интересов России»[12]12
  Свечин М.А. Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964. С. 172.


[Закрыть].

О встрече большевистского руководства с «царскими генералами» в советское время, естественно, не распространялись. Это никак не вписывалось в марксистскую теорию. Однако несомненно, что она стала поворотной в судьбе армии и страны.

* * *

3 марта, в годовщину отречения императора Николая II от престола, в Бресте был подписан «позорный, грабительский» договор с Германией. Но если бы немцы взяли Питер, то это был бы уже не договор, а капитуляция.

Напомним, что Киевская Центральная Рада (объявившая независимость Украины) в том же Бресте ранее подписала еще более грабительский договор с Германией, позволивший немцам оккупировать «незалэжную» без боя. В Киеве был посажен править германский ставленник гетман Скоропадский. Таким образом, немецкая оккупация русских земель на Украине произошла по Брестскому договору не с большевиками, а с националистической Центральной Радой, которая решила опереться на германские штыки в борьбе с москалями.

Поучительный разговор приводит генерал Александр Александрович Самойло, который участвовал в переговорах в качестве руководителя военной комиссии советской делегации, с руководителем немецкой делегации генералом Гофманом после подписания договора: «Видя, что немец разговаривает охотно, я спросил у него, куда делись наши офицеры Генерального штаба, бывшие в составе делегации.

– Германское правительство не могло отказать в их просьбе остаться в Германии, раз им их офицерская честь и присяга царю не позволяют перейти на сторону большевиков, – ответил немец с явным желанием уязвить меня.

Я сказал, что о присяге царю говорить не приходится, поскольку он сам отрекся от престола, а понятия об офицерской чести могут быть разные: мне, например, как русскому, моя офицерская честь не позволяет оторваться от своего народа и русской земли».

При отъезде из Бреста на пожелание Гофмана, чтобы русские офицеры научились от немецких не только устраивать окопы, но вообще воевать, он ответил: «Если немецкие офицеры научили русских воевать, то придет время, когда русские отучат немецких воевать»[13]13
  Самойло А.А. Две жизни. М.: Воениздат, 1958.


[Закрыть].

Провидческие слова. Русские действительно отучили немцев воевать с нами.

В ноябре того же года Брестский договор был аннулирован. Кстати, так и предсказывал генерал Ю.Н. Данилов при его подписании.

Военные специалисты в Красной армии

Когда Дубенко было приказано сдать дела, он ответил: «Все сдал его превосходительству генералу Царскому». Символическая запись. Заканчивалось время революционной «партизанщины». Начиналось время кадровых «царских» военных. «Теперь на первом плане должна быть регулярная армия, надо перейти к регулярной армии с военными специалистами», – писал Председатель Российского правительства В.И. Ульянов (Ленин).

19 марта 1918 года Совет народных комиссаров принял решение о широком привлечении в Красную армию военных специалистов. 26 марта Высший военный совет издал приказ об отмене выборного начала в армии. Эта система, введенная год назад, привела к ускоренному разложению старой армии. Но теперь приспела острая необходимость создания не просто организации вооруженных людей, а боеспособной армии. А большевики наглядно убедились, что выборность командиров и армейская дисциплина несовместимы. Главное препятствие для привлечения военных специалистов было устранено. Ленин разъяснял политику Советов по отношению к военным специалистам: «Им надо поручать работу, но вместе с тем бдительно следить за ними, ставя над ними комиссаров и пресекая их контрреволюционные замыслы»[14]14
  Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 38. С. 6–7.


[Закрыть].

Он настойчиво увещевал: «Партизанщина, ее следы, ее остатки, ее пережитки причинили нашей армии […] неизмеримо больше бедствий, распада, поражений, катастроф, потери людей и потери военного имущества, чем все измены военспецов.

Если некоторые партийные органы берут нервный тон по отношению к военспецам […] или если в отдельных случаях “критика” военспецов вырождается в прямую помеху систематической и упорной работе по их использованию, партия исправляет тотчас и будет исправлять эти ошибки. […] Критика военспецов со стороны, попытки исправить дело “налетом” – вещь слишком легкая и потому безнадежная и вредная»[15]15
  Ленин В.И. Все на борьбу с Деникиным.


[Закрыть].

К лету уже несколько тысяч офицеров добровольно вступили в Красную армию. А ведь еще недавно обладателям генеральских лампасов и офицерских погон грозила смерть.

Эта новая военная политика (НВП) вызвала недовольство и ожесточенные споры. В результате народный комиссар по военным делам Н.И. Подвойский подал в отставку. На его место был назначен Л.Д. Троцкий. Он впоследствии признавался, что тогда не был подготовлен к военной работе, более того, он даже никогда не служил в армии. Зато, по рассекреченным недавно документам, он ранее был завербован агентом английской разведки Ми-6[16]16
  Military Intelligence 6.


[Закрыть] Вильямом Вайсманом. Все это наглядно свидетельствует о том, что не Троцкий стал инициатором привлечения военных специалистов, а наоборот, привлечение военспецов привело к его назначению на высшую военную должность. Что, конечно же, его обрадовало, поскольку давало в руки очень серьезный рычаг власти. Многие называют создателем Красной армии Троцкого. Но он не военный человек и создать армию не мог. Контролировать мог, назначать своих выдвиженцев тоже. Но создать никак не мог. При этом Троцкий обладал несомненными организаторскими способностями и был вторым человеком в большевистской партии, что для строительства новой армии, несомненно, было серьезным подспорьем.

Кстати, попутно заметим, что бывший гвардии подпоручик Тухачевский, выдвиженец Троцкого, отдавал предпочтение новым коммунистическим командирам перед старыми военными специалистами.

О формировании первых регулярных частей Красной армии и новой армейской структуры подробно рассказано в книге полковника Николая Евгеньевича Какурина «Стратегический очерк гражданской войны». «Творчество вооруженных сил революции должно было охватить собою не только создание живой вооруженной силы, но и аппарата ее управления». А поскольку в период устранения старой армии были созданы новые структуры, порою дублировавшие друг друга, «необходимое единство в дело вносится образованием 1 марта 1918 г. Высшего Военного Совета, назначением которого является организация борьбы на внешнем фронте против наступающих германцев и общее руководство организацией Красной армии»[17]17
  Какурин Н.Е. Стратегический очерк гражданской войны. М. – Л.: Воениздат, 1926.


[Закрыть].

В его составе были созданы три управления: оперативное, организационное и военных сообщений. Почти все должности в Совете занимали бывшие кадровые генералы и офицеры Русской армии. Председательствовал наркомвоен Троцкий.

ВВС упорядочил общеармейскую структуру, введя штатную организацию существовавших отрядов, и приступил к реформе местного военного управления. Были созданы новые органы учетно-административного характера: окружные, губернские и волостные военные комиссариаты. В их задачи входила организация вооруженных сил и допризывная подготовка населения (декреты Совнаркома от 8 и 20 апреля 1918 года).

Новые военные части формировались во внутренних губерниях Центральной России и направлялись на опасные участки по мере необходимости. А такая необходимость нарастала с каждым днем.

Помимо Германии, Австро-Венгрии и Османской империи русскую землю попытались захватить еще с десяток стран. В том числе и бывшие союзники. Кроме Румынии, которая при поддержке Антанты заняла Бессарабию, в русскую землю вгрызлись с разных сторон сразу несколько иностранных армий.

4 апреля во Владивостоке были убиты два японских служащих коммерческой компании. На следующий день, не дожидаясь расследования дела, японцы высадили в город десант под предлогом защиты японских подданных. Вслед за японцами высадились американцы, опасавшиеся усиления Японии.

Несколько ранее британский контр-адмирал Кемп предложил Мурманскому Совету привлечь британские войска для защиты города и железной дороги от возможных нападений немцев и белофиннов. Троцкий, занимавший тогда пост наркома иностранных дел, дал указание принять помощь союзников. Постепенно небольшой поначалу британский контингент разросся до внушительного военного соединения, в которое влились британские доминионы, французы и американцы. Летом англо-американо-французские войска овладели Архангельском, ключевым портовым городом Русского севера.

Из защитников союзники быстро превратились в колонизаторов. И вели они себя по колониальным законам. Править было поставлено революционное, но антибольшевистское правительство во главе с народным социалистом Чайковским. Теперь можно было хозяйничать в свою пользу на «законных» основаниях. Было вывезено обратно имущество, поставленное царскому правительству, захвачена часть флота, активно скупались русские земли. Всякие выступления против новой власти жестоко подавлялись. Всего было расстреляно, заключено под стражу и пропало без вести несколько десятков тысяч человек. Были созданы первые концентрационные лагеря на территории нашей страны. В этом плане большевики не были оригинальны. Со временем они просто воспользовались опытом иноземцев.

Все шло по предварительному плану, выработанному бывшими союзниками заранее на англо-французских переговорах в Париже еще 23 декабря 1917 года. Тогда было принято решение о разграничении зон интересов на территории бывшей Российской империи и установлении контактов с сепаратистскими правительствами, названными для привлекательности национально-демократическими. Зоной интересов Великобритании были определены «казачьи и кавказские области», включая бакинские нефтяные месторождения, Франция нацелилась на Украину, Бессарабию и Крым. При этом было заявлено, что соглашение направлено исключительно против Германии и ее союзников.

Чехословацкий корпус, сформированный из военнопленных австро-венгерской армии еще царским правительством, был подчинен французскому командованию и направлялся на Западный европейский фронт через Дальний Восток. В результате подстрекательных действий Антанты и провокационного указания Троцкого чехословаки подняли антибольшевистское восстание. 25 мая начались вооруженные стычки с красногвардейцами.

Об этих боях писал в книге «Через три войны» И.В. Тюленев: «В конце мая наш Сызранский красногвардейский отряд получил приказание разоружить эшелоны с восставшими частями чехословацкого корпуса, стоявшие на станции Сызрань. На предложение сдать оружие мятежники ответили ружейно-пулеметным огнем, а затем перешли в наступление. Силы были неравные. Мы вынуждены были оставить Сызрань и отходить в направлении Сенгилее»[18]18
  Тюленев И.В. Через три войны. М.: Воениздат, 1972.


[Закрыть].

Вскоре чехословаками были захвачены крупные города на всем протяжении Транссибирской железной дороги от Челябинска до Владивостока. На их стороне выступили и десантные отряды «союзников», высаженные с военных судов, давно стоявших на рейде. Всего силы интервентов в Сибири и на Дальнем Востоке насчитывали более 60 тысяч японских, 9 тысяч американских, 1500 английских, 1500 итальянских, 1100 французских и 60 тысяч чехословацких солдат и офицеров. Кроме того, сюда забрались китайские, румынские, эстонские, финские и польские воинские части.

Всего в интервенции против России участвовали войска 15 стран, насчитывавшие более 300 тысяч штыков. Бывшие противники (Германия, Австро-Венгрия, Османская империя), бывшие союзники (Британия, Франция, США, Румыния), британские доминионы (Канада, Австралия, Индия) и множество примкнувших в надежде поживиться в тяжелые для России годы (Италия, Греция, Япония). Кроме них свои претензии на русские земли предъявили бывшие российские окраины, получившие самостоятельность в результате революции (Польша, Эстония, Латвия и Финляндия).

На окраинах от Белого моря до Памира провозгласили независимость множество «угнетенных» наций со своими «народными армиями».

Пользуясь моментом, пожелали отделиться атаманы казачьих войск Дона, Кубани, Урала и Сибири.

На юге начала собираться Добровольческая армия из генералов и офицеров, не признавших власть большевиков. Хотя поначалу она не представляла серьезной военной силы. У генерала Краснова читаем: «К вечеру пришедшие из Новочеркасска люди принесли страшные известия. Атаман Каледин застрелился. […] Он просил помощи для Дона у Добровольческой Армии. Корнилов ответил, что он держаться дальше в Ростове не может и что, если Дон хочет спасаться, он должен дать ему казаков. Приказали генералу Богаевскому дать все, что он может, на помощь Корнилову. У Богаевского нашлось всего восемь казаков. Алексеев и Корнилов решили идти на восток, там искать счастья и спасать офицеров для будущей Русской армии»[19]19
  Краснов П.Н. От Двуглавого Орла к красному знамени. 1894–1921. М.: Айрис-пресс, 2005.


[Закрыть].

Со временем при помощи «заинтересованных иностранных государств» Добровольческая, Донская, Кубанская и другие белые армии собрали в общей сложности 300 тысяч штыков.

Параллельно с организованными военными силами сколачивались десятки отрядов повстанческих формирований и просто разбойничьих банд, вступивших на путь борьбы за «свободу» народа. Повылезало вообще все, что старалось не выпячиваться при крепкой власти. Они были везде. По всей необъятной России.

Чтобы противостоять столь многочисленным антибольшевистским и антироссийским силам, нужна была не менее многочисленная армия. Однако призыв добровольцев в Красную армию собрал всего 120 тысяч бойцов. Как в песне:

 
В Красной армии штыки, чай, найдутся.
Без тебя большевики обойдутся.
 

Пришлось отказаться от принципа привлечения в армию сознательных добровольцев и переходить к традиционному виду набора с помощью мобилизации. Декретом от 29 июля все военнообязанное население страны в возрасте от 18 до 40 лет было взято на учет и установлена военно-конская повинность.

«Формирование регулярной армии в Советской республике оказалось делом чрезвычайно трудным по своей новизне, – писал генерал А.А. Самойло. – Оно сильно тормозилось, кроме того, выступлением против начинаний В.И. Ленина “военной оппозиции”, защищавшей партизанщину, боровшейся против использования столь нужных для армии военных специалистов и насаждения в армии крепкой революционной дисциплины».

Введение обязательности военной службы привело к быстрому росту вооруженных сил cоветской власти. По данным на 15 сентября 1918 года, в Красной армии числилось уже 450 тысяч человек, не считая тыловых войск. Предполагалось довести численность Красной армии до миллиона штыков. К концу гражданской войны она насчитывала более 5 миллионов.

Надо отметить, что с помощью мобилизации пытались пополнить свои ряды все противоборствующие стороны, но не всем это удавалось. Бывали случаи, когда мобилизация приводила к обратным результатам. Например, принудительный набор на Западной Украине в войска киевской Директории вызвал восстание. Подобные последствия имел колчаковский призыв в Сибири. Пришлось спешно сворачивать такую мобилизацию. Жаловалось на низкую эффективность обязательного призыва и руководство Добровольческой армии.

По мере расширения географии интервенции и роста численности Красной армии потребность в опытных военных кадрах значительно возрастала. На призыв о добровольном вступлении в Красную армию откликнулись многие офицеры и генералы старой Русской армии. Главными мотивами, по которым они продолжили службу в рядах РККА, были необходимость остановить врага, возродить армию и сохранить страну. Но очень скоро выяснилось, что военных специалистов катастрофически не хватает.

29 июня 1918 года Совет народных комиссаров издал декрет, согласно которому вводилась мобилизация бывших офицеров и военных чиновников. К сентябрю 1919 года в ряды Красной армии было дополнительно зачислено 35 тысяч офицеров и генералов, 4 тысячи военных чиновников и несколько тысяч военных врачей.

Конечно же, рядовой состав Красной армии составляли представители трудового народа, а вот командный почти поголовно был старорежимный. В особенности штабные. Начиная со штабов дивизий – сплошь военспецы.

Таковыми, к слову, были и многие герои гражданской войны, о которых мы помним по советским учебникам. Все знают легендарного комдива Василия Ивановича Чапаева, но не все, – что он кавалер трех Георгиевских крестов, фельдфебель царской армии, между прочим, женатый на дочери священника.

Семен Михайлович Буденный был участником еще русско-японской войны, выпускником Офицерской кавалерийской школы, старшим унтер-офицером, награжденным «полным георгиевским бантом».