Текст книги "Создатели Красной армии"

По подсчетам историка флота К.Б. Назаренко, к 1921 году в Красном флоте оказались 6559 бывших офицеров из 8060 имевшихся в русском флоте, что составляет 82 %.

Смело мы в бой пойдем…

После ухода немецких войск ухудшилось положение Донской армии. Командующий Южным фронтом полковник Петр Антонович Славен своими главными силами направил удар в район Кантемировки. Совместными усилиями Восьмой (командующий В.М. Гиттис) и Девятой (командующий А.И. Егоров) армий были заняты Новохоперск и станица Урюпинская.

Этот удар предопределил развал Донской армии. Началась массовая сдача в плен или самовольное расхождение по домам целых казачьих полков. На станции Арчеда сдались семь донских полков с артиллерией. 11 февраля на станции Котлубань рассеялись еще пять полков.

Но Северо-Кавказский фронт в эти же месяцы потерпел поражение.

Зато на Украине по мере освобождения ее от германских войск началось всеобщее наступление Красной армии, почти не встречавшее сопротивления стотысячной армии Директории УНР. Власть Директории Украинской Народной Республики оказалась слабой. Часть населения выступала за самостийную Украину, а другая за «единую и неделимую Россию».

3 января 1919 года Харьков был вновь занят советскими войсками. Был образован Украинский фронт под командованием Антонова-Овсеенко. В ответ Директория объявила войну советской России. Петлюра готовился сражаться за свободную Украину до последнего украинца. Однако армия УНР, не отличавшаяся дисциплиной, потерпела ряд чувствительных поражений от красноармейцев: 22 января под Нежином и 24-го в битве за Бровары. После поражений под Броварами и Дарницей Директория «бросила свое разбитое войско на произвол судьбы». В ночь с 1 на 2 февраля штаб Петлюры и министры выехали из Киева в Винницу.

Советским войскам удалось предотвратить готовившийся петлюровцами взрыв мостов через Днепр. В то же время кавалеристы Богунского полка, совершив переход по льду у Чернобыля, направились в обход петлюровских позиций с северо-запада.

5 февраля 1919 года советские войска вторично вступили в Киев. При этом «население горячо приветствовало своих освободителей, в воздухе не смолкали ликующие крики “ура”». Отличились в Киевской операции Таращанский полк фельдфебеля Василия Боженко и Богунский полк штабс-капитана Николая Щорса. Богунскому и Таращанскому полкам «за геройские и доблестные действия против врагов рабочих и крестьян» были вручены Красные знамена, а командиров Щорса и Боженко «за умелое руководство и поддержание революционной дисциплины в вверенных им частях» наградили почетным золотым оружием.

Петлюровцы оставили красным солидные трофеи: 18 тысяч винтовок, свыше 100 исправных орудий, более 3 тысяч пулеметов, 500 автомобилей.

Николай Николаевич Щорс был назначен комендантом Киева.

Вообще «по счету киевлян, у них было 18 переворотов. Некоторые из теплушных мемуаристов насчитали 12; я точно могу сообщить, что их было 14; причем 10 из них я лично пережил», – писал Булгаков.

«В Киеве не было только греков», уточнял Михаил Александрович, зато были «немцы в тазах на головах», а самыми последними, под занавес, «приехали зачем-то польские паны с французскими дальнобойными пушками».

Свидетель и участник многих этих событий, Михаил Александрович Булгаков оставил их описание в романе «Белая гвардия» и пьесе «Дни Турбиных».

«Рекорд побил знаменитый бухгалтер, впоследствии служащий союза городов Петлюра. Четыре раза он являлся в Киев, и четыре раза его выгоняли», – иронизировал Булгаков.

Но если оставить иронию, то нужно признать, что «петлюровщина» стала национальной идеей украинских свидомых. Антирусские лозунги-установки стали со временем «бандеровщиной».

Красное руководство на свою беду опять проявило нерешительность в окончательном разгроме украинского националистического движения. В результате 6 февраля 1919 года на станции Бирзула состоялись переговоры, на которых Директория предложила Франции признать суверенитет Украины, передать Черноморский флот под управление УНР, допустить автономию армии УНР в составе международных сил, но без участия белогвардейских инструкторов. Власть опять оказалась в руках Петлюры, который первым делом направил странам Антанты ноту о вступлении Украинской Республики в общую борьбу против большевизма до победы. 17 февраля Петлюра направил декларацию французскому командованию в Одессу, в которой просил помощи у Антанты «для освобождения нашей украинской нации и восстановления украинского государства». Через 11 дней французский командующий д’Ансельм заявлял о готовности предоставить помощь УНР при условии отставки из Директории Петлюры и принятия следующих требований: контроль Франции над финансами и железными дорогами Украины, подчинение украинских войск общему командованию Антанты. К этому времени франко-греческий десант уже занял Херсон и Николаев.

Впрочем, партизанские отряды атамана Григорьева вскоре отбили Херсон, нанеся крупный урон оборонявшим его греческим войскам. 14 марта французы поспешили очистить Николаев.

Через две недели греко-французские войска добровольно оставили Одессу, опасаясь революционных выступлений распропагандированных большевиками солдат и матросов. 6 апреля красные вернулись и в Одессу. Еще через десять дней вернули и Севастополь.

* * *

Западный фронт Красной армии был образован 15 ноября 1918 года из войск западного района обороны и левого фланга Северного фронта. После смерти генерала Д.П. Парского от тифа фронт возглавил генерал-лейтенант Дмитрий Николаевич Надежный. (Начальник штаба генерал-майор Федор Васильевич Костяев, начальник оперативного управления генерал-майор костромской дворянин Петр Никитич Буров.)

Седьмой армией командовал генерал-лейтенант дворянин Евгений Андреевич Искрицкий, в прошлом помощник начальника штаба Верховного главнокомандующего Русской армии М.В. Алексеева. Именно его Первая красногвардейская бригада Сибирских стрелков атаковала позиции германских войск 23 февраля 1918 года. К ноябрю того же года Е.А. Искрицкий воссоздал и возглавил Седьмую армию. После капитуляции Германии, не желая участвовать в гражданской войне против русских белогвардейских полков, оказавшихся в Прибалтике, Евгений Андреевич оставил руководство войсками и перешел на преподавательскую работу.

«Октябрьскую революцию я встретил не сочувственно, так как я ее не понимал и считал ее не отвечающей интересам русского народа.

Когда я поступил работать в Красную армию, еще не был ликвидирован германский фронт, и поэтому я считал возможным продолжать борьбу с немцами даже в рядах Красной армии. Моими противниками с белой стороны оказались люди, с которыми я рос, воспитывался и служил при старом режиме»[40]40
  Ганин А.В. Комплекс документов по делу Всесоюзной военно-офицерской контрреволюционной организации «ВЕСНА» 1930–1931 годов как источник по истории русского офицерства послереволюционного периода // Вестник архивиста. 2016. № 4.


[Закрыть].

Тогда же в составе Западного фронта создавалась «особая группа», из которой в будущем образовались отдельная Латвийская советская армия (командующие Вацетис – Славен, начштаба штабс-капитан П.М. Майгур) и Литовская стрелковая дивизия.

Операции в Прибалтике развивались с нарастающим успехом Красной армии, чему способствовало распыление сил противника и соперничество побежденной Германии и победительницы Англии. Первая стремилась к сохранению своего влияния в Прибалтике при помощи формирований фон дер Гольца. Вторая ей противодействовала, стремясь удержать под своим влиянием новообразованные республики Прибалтики.

5 января советская Латвийская армия, которую составляли четыре латвийских полка, при помощи восставших рижан вошла в Ригу.

После этого продвижение остановилось, поскольку в бои вступили антибольшевистские войска Польши, Латвии, Эстонии и Литвы.

Правительство Польской Республики Морачевского с первых же шагов заняло враждебную позицию в отношении Советской России. Стремясь вернуться к границам 1772 года, оно прикрывалось маской лицемерных жалоб на империалистические устремления Советов. В Польшу прибыли эшелоны армии Халлера, сформированные Францией из польских выходцев, с главной задачей борьбы с большевизмом. 19 апреля польские войска захватили Вильно.

На Балтике развернулась полноценная морская война между советским и королевским британским флотами. Британские торпедные катера дважды нападали на главную базу Балтфлота Кронштадт. В 1919 году советская подводная лодка «Пантера» потопила новейший британский эскадренный миноносец «Виттория». Всего британский флот потерял крейсер, два эсминца, подводную лодку и девять торпедных катеров.

Совместно с наступлением английского флота произошло восстание гарнизона «Красная горка» и батареи «Серая лошадь». Выступление было подавлено орудийным огнем Балтийского флота и последующим морским десантом. Английские корабли покинули прибрежные российские воды, встретив серьезное сопротивление советских моряков. Общее руководство всей военной операцией осуществлял И.В. Сталин.

Начальником штаба Красного Балтийского флота в то время был капитан 1-го ранга Лев Михайлович Галлер, будущий строитель новых кораблей во время Великой Отечественной. Командовал краснофлотцами потомственный военный моряк контр-адмирал Сергей Валерианович Зарубаев. Он был расстрелян ВЧК по делу боевой организации Таганцева. Тем самым разделил участь своего предшественника капитана 1-го ранга Алексея Михайловича Щастного, который спас русский флот, выведя его из Гельсингфорса (Хельсинки) в Кронштадт.

Морским министром в то время был Модест Васильевич Иванов, первый советский адмирал.

Второй поход Антанты

В поздней советской историографии этот термин стали использовать реже, но факт остается фактом. Войска Великобритании, Франции, США и их союзники участвовали в интервенции против Советской России совместно с белыми армиями. Уинстон Черчилль называл ее «походом четырнадцати держав». Другое дело, поход окончился плачевно.

На севере в Шенкурской операции были разгромлены объединенные американо-англо-французские войска отрядом под командованием комдива П.А. Солодухина. Вот как описывал бои под Шенкурском командующий Шестой армией генерал А.А. Самойло в книге «Две жизни»: «Громадные трудности выпали на долю Северодвинской колонны Солодухина. Она должна была преодолеть громадное расстояние по пересеченной, лесистой местности, покрытой глубоким снегом, без каких-либо дорог. Самоотверженность рядовых коммунистов, изобретательность самих красноармейцев и опыт Солодухина, бывшего в старой армии унтер-офицером саперных войск, помогли колонне не только своевременно выйти к Шенкурску, но дотащить с собой тяжелую пушку, ставя ее то на салазки, то расчищая перед ней снег деревянным треугольником. Зато первый же выстрел из этой пушки в начале атаки на город окончательно подорвал дух гарнизона: появление колонны, да еще с тяжелой артиллерией, со стороны, считавшейся непроходимой, решило судьбу Шенкурска»[41]41
  Самойло А.А. Две жизни. М.: Воениздат, 1958.


[Закрыть].

После Шенкурского сражения из Вашингтона было получено запрещение выставлять американцев в передовую линию!

В городе было захвачено 15 орудий, 60 пулеметов и большие запасы имущества. Сама Шестая армия при помощи Северодвинской флотилии успешно продвигалась вперед.

Летом 1919 года в войсках интервентов начались восстания. Целые полки, бросая свои позиции, переходили на сторону Советов. Началась срочная эвакуация оккупационных войск. Вскоре все пространство между Ладожским и Онежским озерами было очищено от интервентов. При этом были захвачены немалые трофеи. В октябре 1919 года англичане оставили русское северное побережье.

При этом тяжелый удар главнокомандующему Северной белой армии Миллеру нанес не кто иной, как английский генерал Нокс. Он телеграфировал в Лондон коротко, но убедительно: «Когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, бесцельно помогать белым».

В феврале следующего года войска под командованием Вячеслава Дмитриевича Цветаева (будущего командарма, героя Великой Отечественной) овладели Холмогорами, а затем Архангельском.

Вот как пишет об этих боях А.А. Самойло: «4 февраля 1920 года овладел укрепленными позициями противника на речке Шепелиха. Этот наш успех сразу резко подорвал и моральное состояние белогвардейцев. С целью использовать благоприятный момент были двинуты на Архангельск вдоль железной дороги 154 и 155 полки. Несмотря на тяжесть наступления по глубокому снегу, в 40-градусный мороз, при плохом обмундировании красноармейцев, наступление увенчалось блестящим успехом. За дни боев с 8 по 15 февраля весь фронт противника на этом главном направлении был дезорганизован. 21 февраля наши передовые части прорвались на станцию Холмогоры, где были встречены депутацией от восставшего накануне населения Архангельска. В тот же день наши части вошли в город. […] Миллер, перебравшись со своим штабом на ледокол “Минин”, поспешил оставить Архангельск».

26 февраля была взята Онега, 2 марта захвачена Кемь, а 13 марта и Мурманск.

* * *

В это время на Восточном фронте наметилось серьезное давление белогвардейцев, которое сдерживала Третья советская армия (командующий поручик Р.И. Берзин, начальник штаба капитан М.А. Алафузо). Но вскоре началось наступление к Уральскому хребту Второй армии (командующий георгиевский кавалер полковник Василий Иванович Шорин, начштаба генерал-майор Николай Григорьевич Семенов). Притом что из предыдущего командования этой армии к белым перешли три командира и один начштаба. Вскоре советские войска заняли Уфу и Уральск.

Но в эти же месяцы именно на востоке создалась новая серьезная угроза советской власти.

Прибывший из Америки адмирал Александр Васильевич Колчак был назначен на пост военного министра Временного революционного правительства в Омске. После свержения Директории он был провозглашен Верховным правителем, а затем и Верховным главнокомандующим всех белых армий. Страны Антанты признали нового правителя и на первых порах оказали всемерную поддержку, дипломатическую, финансовую и вооружением, что позволило сформировать стотысячную армию.

Генералы Нокс от Англии и Жанен от Франции с большим количеством сотрудников были направлены в Сибирь. При этом генерал Жанен был назначен главнокомандующим союзными войсками, действующими на Дальнем Востоке и в Сибири.

В декабре 1918 года армия Колчака заняла Пермь, имевшую важное стратегическое значение и существенные запасы военного снаряжения.

Весной 1919 года началось решительное наступление войск адмирала Колчака. Удар, произведенный между флангами Пятой и Второй советских армий, привел к их беспорядочному отступлению. Случалось, что на сторону белых в то время красноармейцы переходили целыми подразделениями. 7 апреля был взят Белебей, а затем Бугуруслан и Бугульма. До Казани им оставалось сто верст. Это стремительное наступление было названо «полетом к Волге».

Однако уже в это время положение Колчака стало осложняться, причем не только со стороны Красной армии, но и внутренними нестроениями. Вот что рассказывал А.В. Колчак на допросе после своего ареста: «Вслед за тем, когда был обнародован приказ о предании суду Волкова, Катанаева и Красильникова (члены Комитета Учредительного собрания. – В.А.), Семенов, до сих пор молчавший, реагировал на этот вопрос телеграммой, направленной непосредственно ко мне, в которой он заявлял, что он считает, что предавать их суду я не имею права, что деятельность этих лиц может быть судима только впоследствии, и что он требует их выдать в его распоряжение. […] Затем я получил известие, что […] была угроза транспорту с оружием, обувью и т. д., задержанному где-то на Забайкальской железной дороге. […] И решил, что дело становятся очень серьезным, что Семенов уже задерживает не только связь, но задерживает доставку запасов. […]

В отношении Семенова я тогда издал приказ, в котором говорил, что 4 или 5 дней задерживается связь с Владивостоком, задерживается перевоз боевых припасов, что я считаю это актом предательства по отношению к армии со стороны Семенова и отрешаю его от должности. […] Об этом событии стало известно Ноксу н Жанену. Из Читы я получил предложение от генерала Жанена подойти к прямому проводу, что я и сделал. Он сообщил мне, что положение чрезвычайно осложняется в Забайкалье, и что он считает долгом мне сообщить следующее: командующий японской дивизией заявил, что он не допустит никаких вооруженных действий на железнодорожной линии и что в случае, если я попробую ввести войска в Забайкалье, то японские войска вынуждены будут выступить против них. […] Японцы сообщили, что они берут на себя гарантию, что связь будет действовать, и что движение на линии железной дороги прекращаться не будет. […]

Алексеевский. Вы, значит, понимали, что за Семеновым стоят японцы?

Колчак. Раз они заявляют, что они со своими войсками выступят, то я своими жалкими средствами что же мог сделать? Я примирялся с этим, как с временным явлением, надеясь, что я со временем разрешу этот вопрос»[42]42
  Допрос Колчака. Л.: Гиз, 1925.


[Закрыть].

Против наступающих белогвардейцев пришлось срочно создавать новое войсковое соединение. Южную группу Восточного фронта возглавили командующий Михаил Васильевич Фрунзе и начальник штаба Федор Федорович Новицкий, генерал-майор «старой» армии, о котором мы говорили в самом начале книги.

Наступательный порыв колчаковских войск был остановлен. 28 апреля началось наступление уже советских. В связи с угрозой окружения белые оставили Бугульму. Следом и Белебей вновь перешел в руки красноармейцев.

8 июля командующий Восточного фронта выпускник Николаевской академии Генерального штаба полковник Сергей Сергеевич Каменев был назначен главнокомандующим Вооруженными Силами Республики. Его заменил генерал-майор А.А. Самойло. Начальником штаба был назначен генерал-майор П.П. Лебедев.

Сохранилась легенда, по которой В.И. Чапаев, узнав о назначении на пост командующего полковника Генштаба старой армии, направил к Каменеву (тогда еще комфронта) своего представителя Якова Пугача, чтобы выяснить, что он за человек и нет ли угрозы контрреволюции. Разведчик сообщил следующее: «Перво-наперво – усищи во-о-о! Глазищи как у разбойника Чуркина. Собой детина што надо. Ручищи… во! Одно слово, старик правильный. Как мигнет глазами, ажно мурашки по загривку пойдут. Не балуется. Денщиков и вообще бездельников около себя не держит. Сапоги сам чистит, как наш Василий Иваныч. Твердый и смелый в речах. Подручных держит в руках. Над планами они сидят до петухов. Баб в штабу не приметил. Старик “свой” и не зазнается: единым махом к нему в избу проскочил. Говорит, скажи привет доблестным красным войскам Пугачевской округи и Чапаеву. Сам, говорит, скоро приеду знакомиться, как только, мол, здесь вздохну. На прощеванье за руку взял».

По окончании Бугульминско-Белебеевской операции командование Восточного фронта поставило Южной группе задачу: продолжая преследование противника, овладеть Уфимско-Стерлитамакским районом.

В ночь с 7 на 8 июня части Двадцать пятой Чапаевский стрелковой дивизии Южной группы войск переправились через реку Белая у станции Красный Яр. Развивая успех, командование ввело в действие 31-ю стрелковую дивизию, и 9 июня красными войсками была занята Уфа.

Успехи Пятой армии привели к отходу белогвардейцев. Это позволило Второй армии продвинуться на Сарапул и Ижевский завод.

Войска Восточного фронта, который в это время возглавил генерал-майор Владимир Александрович Ольдерогге, продолжили наступление на Златоустовском направлении.

4 июля Вторая армия овладела Красноуфимском. 13 июля Пятая армия заняла Златоуст.

Попытка вновь двинуть на фронт Чехословацкий корпус, пребывавший в тылу, окончилась ничем. Он уже разложился настолько, что внушал опасения представителям Антанты.

Белые армии быстро покатились за Тобол. Были оставлены Челябинск, Алапаевск и Верхотурье. Красные армии их преследовали по пятам. Разложение белых восточных армий продолжилось. Сибирские армии насчитывали не более 50 тысяч бойцов при 300 тысячах ртов. Источники пополнения иссякали, так как мобилизации в стране, потрясаемой крестьянскими восстаниями, не давали результатов. Призыв добровольцев добавил всего 200 человек.

Пятая армия (теперь под командованием полковника дворянина Михаила Степановича Матиясевича) вновь перешла в наступление и успешно переправилась через реку Тобол. Белогвардейские войска потеряли уже всякую боеспособность. Теперь красноармейцам предстояло преодолевать не сопротивление противника, а пространство. Третья армия овладела Ишимом. Без боя белыми был оставлен Омск с огромными запасами имущества. 10 тысяч человек не пожелали далее участвовать в междоусобице и сдались.

Отходившие армии Колчака разбились на несколько групп, охватываемых кольцом местных партизанских отрядов. Перейдя к преследованию, части Пятой армии 22 декабря заняли Томск. После этого были окончательно разгромлены остатки войск Дутова. Колонна Пятой армии 6 января 1920 года заняла Красноярск. В плен сдалось 20 тысяч человек. Всего же за время преследования сибирские армии потеряли до 100 тысяч человек только пленными.

В начале января в Иркутске образовался эсеро-меньшевистский «политический центр», разогнавший после небольших боев колчаковское правительство. 15 января после переговоров командование Чехословацкого корпуса под гарантии свободного проезда на восток передало Политцентру эшелон с золотым запасом и арестованных в Нижнеудинске А.В. Колчака и премьер-министра его правительства В.Н. Пепеляева. Сразу же была создана следственная комиссия, начавшая их допросы.

Политцентр после переговоров с Сибирским ревкомом и командованием Пятой армии РККА, под угрозой захвата Иркутска отступающими колчаковскими частями генерала В.О. Каппеля, сложил полномочия и передал власть Иркутскому военно-революционному комитету. Ревком создал Восточно-Сибирскую советскую армию под командованием поручика Д.Е. Зверева в 15 тысяч человек, которая вступила в бои с отступающими каппелевцами.

На допросе члены Чрезвычайной следственной комиссии пытались выяснить степень причастности адмирала А.В. Колчака к расстрелу некоторых членов Комитета Учредительного восстания, а также сожжению сибирских деревень:

«Попов. Известно ли вам, что Розанов давал распоряжения о сжигании сел и деревень в интересах подавления якобы восстания, при обнаружении в них оружия и т. п.?

Колчак. Я не думаю, чтобы Розанов такие распоряжения давал, потому что по этому поводу есть телеграммы, которые я посылал Артемьеву и Розанову, которые имеются даже в газете в виде приказа Артемьеву, где я дал общие указания, как поступать в этих случаях борьбы с восстанием, где я указывал, что в случае, если жители будут замешаны в том или ином деле, на них накладывается денежный штраф, а затем конфискация имуществ и земель в пользу тех, кто подавляет восстание. Это указание мое, которое было сделано, конечно, не указывало, как общую меру, сжигания деревень, но я считаю, что во время боев и подавления восстания такая мера неизбежна, и приходится прибегать к этому способу. […] В случае бегства заложника сжигание его дома могло происходить, но только в отдельных случаях, а не как общая мера. […]

Сколько мне известно из доклада того же Розанова, я знал два или три таких случая, где деревни были сожжены, и я признал это правильным, потому что эти случаи относились к деревне Степно-Баджейской, которая была сожжена повстанцами. Это была укрепленная база повстанцев, следовательно, она могла быть разрушена и уничтожена как всякое укрепление. Второй случай, – Кияйское, и третий случай – Тасеево, где-то на севере, я точно не могу сказать. Но эти случаи, как мне представлялось, носили военный характер, потому что это были укрепленные пункты, которые уничтожались в бою; это были базы повстанцев, и если база была взята, то она должна быть уничтожена для того, чтобы ею не могли воспользоваться впоследствии. […]

Я недавно беседовал с одним из членов революционного комитета. Он меня спрашивал, известны ли мне зверства, которые проделывались отдельными частями. Я сказал, что в виде общего правила это мне не известно, но в отдельных случаях я допускаю. Далее он мне говорит: “Когда я в одну деревню пришел с повстанцами, я нашел несколько человек, у которых были отрезаны уши и носы вашими войсками”. Я ответил: “Я такого случая не знаю, но допускаю, что такой случай был возможен”. Он продолжает: “Я на это реагировал так, что одному из пленных я отрубил ногу, привязал ее в нему веревкой и пустил его к вам в виде “око за око, зуб за зуб”. На это я ему только мог сказать: “Следующий раз весьма возможно, что люди, увидав своего человека с отрубленной ногой, сожгут и вырежут деревню. Это обычно на войне и в борьбе так делается”»[43]43
  Допрос Колчака. Л.: Гиз, 1925.


[Закрыть].

На этом допрос был прерван ввиду опасности захвата Иркутска каппелевцами.

Адмирал А.В. Колчак был расстрелян в ночь с 6 на 7 февраля 1920 года еще до вступления советской Пятой армии в Иркутск.

В марте 1920 года в результате переговоров с чехословаками возникло буферное государство – Дальневосточная Республика, продолжавшая борьбу с остатками контрреволюционных вооруженных сил в Восточной Сибири.

* * *

Капитуляция значительной части Южной армии Дутова и прекращение вооруженного сопротивления оренбургского казачества облегчили задачи Туркестанского фронта. Четвертую армию возглавлял подполковник Гаспар Карапетович Восканов. Начальником его штаба был полковник А.К. Андерс. Интересно отметить, что Александр Карлович был женат на Ольге Борисовне Озеровой, племяннице фрейлины Елены Александровны Озеровой, жены С.А. Нилуса.

Четвертая армия заняла Гурьев 5 января 1920 года. Здесь сдалась большая часть Уральской казачьей армии. Ее остатки после изнурительного похода вокруг Каспийского моря сдались советскому флоту в форте Александровском три месяца спустя.

6 февраля после взятия Красноводска закончились успешные операции Первой армии (командующий унтер-офицер Георгий Васильевич Зиновьев, начальник штаба подполковник Федор Платонович Шафалович, будущий профессор Академии Генштаба и генерал-лейтенант времен Великой Отечественной). Антисоветские отряды в Закаспийской области были ликвидированы.

* * *

Южным фронтом в эти месяцы командовал полковник Владимир Михайлович Гиттис, а начальником штаба был генерал-майор дворянин Николай Вячеславович Пневский, заменивший перешедшего на сторону белых капитана В.Ф. Тарасова.

Командюж Гиттис поставил задачу Десятой армии (командующий полковник Александр Ильич Егоров, начштаба подполковник Леонид Лаврович Клюев) перерезать железную дорогу Ростов – Тихорецкая, что и было выполнено. Впоследствии, когда Егоров возглавил фронт, Клюев был переведен на должность командующего Десятой армии (в 1940-м получил звание генерал-лейтенанта).

14 мая Восьмая армия (командующий – подполковник Владимир Виссарионович Любимов, начштаба – подполковник Георгий Дмитриевич Базилевич) вновь овладела Луганском. Однако измена партизан Махно вызвала раскол в войсках и обнажила фронт. Началось массовое дезертирство, ослабившее боеспособность красных войск. 30 июня под ударами противника пал Царицын. Добровольческая армия полностью завладела Крымом.

Достигнув значительных успехов, командование Вооруженными силами Юга России приступило к подготовке похода на Москву.

* * *

В это же время началось еще одно наступление контрреволюционных сил. На этот раз на Финляндско-Эстонском фронте, с намерением овладеть Петроградом.

Новый фронт был образован Северо-Западной белой армией при поддержке вооруженных сил Эстонии и военного флота Британии.

Дипломатическую и материальную поддержку оказывала она же. Фронт возглавил проживавший в Финляндии генерал Н.Н. Юденич. В командование также входил бывший командир русского Северо-Западного корпуса генерал А.П. Родзянко.

Были захвачены Ямбург и Псков. Наступление поддержали противосоветские латвийские отряды и добровольческие германские формирования генерала фон дер Гольца. Эти силы 22 мая овладели Ригой, заставив Латвийскую советскую армию начать отход в Режицком направлении.

Причины неудач Красной армии крылись в низкой боеспособности и многочисленных переходах на сторону противника ее командного состава. За время отступления Латвийская армия уменьшилась с 70 тысяч бойцов до 15 тысяч. Пришлось переформировывать ее в новую Пятнадцатую армию.

Признание советским правительством независимости всех малых народов вскоре подвигло эстонское правительство на мирные переговоры с советской Россией.

Летняя кампания 1919 года на литовско-белорусском участке Западного фронта, на котором действовала Шестнадцатая армия (командующий – А.Е. Снесарев, начальник штаба – генерал-лейтенант Александр Васильевич Новиков), прошла в противоборстве с польской армией генерала Халлера, сформированной французами.

В конце сентября силы Северо-Западной белой армии возросли до 18 тысяч штыков и сабель при 50 орудиях. Численность Седьмой красной армии (командующий Дмитрий Николаевич Надежный) за это же время увеличилась до 25 тысяч штыков и сабель при 140 орудиях.

Командование Северо-Западной армии, учитывая общую обстановку, само не предполагало переходить к широким наступательным операциям. Однако настойчивые требования военной миссии Антанты, обещавшей содействие латвийской и эстонской армий и помощь английского флота, а также слухи об удачном наступлении «деникинской армии», побудили его изменить свое решение.

Операция началась 28 сентября удачным ударом по позициям Седьмой армии. Было перерезано железнодорожное сообщение между Псковом и Петроградом. Попытки задержать наступление контратаками не удались, и 16 октября белогвардейцы овладели Красным Селом и Гатчиной.

Положение «колыбели революции» вновь стало угрожающим. Политбюро партии большевиков постановило: «Петроград не сдавать. Снять с Беломорского фронта максимальное количество людей для обороны Петроградского района. Помочь Петрограду посылкой некоторого количества кавалерии». Было опубликовано воззвание В.И. Ленина «К рабочим и красноармейцам Петрограда» с призывом сражаться за каждую пядь земли. «Товарищи! Вы все знаете и видите, какая громадная угроза повисла над Петроградом. В несколько дней решается судьба Петрограда, решается судьба одной из твердынь Советской власти в России. […] Мы гораздо сильнее врага. Бейтесь до последней капли крови, товарищи, держитесь за каждую пядь земли, будьте стойки до конца, победа недалека. Победа будет за нами!»

10 октября была объявлена местная мобилизация рабочих. Город укреплялся, и в нем строились баррикады. В свою очередь, Седьмая армия усиливалась отрядами, стягиваемыми с Карельского участка фронта, и отрядами курсантов из Москвы.

Надежды противника на активное действие английского флота не оправдались. Попытка бомбардировать береговые форты Кронштадтской крепости из Копорского залива была отбита огнем береговой артиллерии. Для обороны подступов к столице были направлены суда Балтийского флота. Однако в результате заговора погибло несколько советских миноносцев. Тяжелые потери, понесенные Красным Балтийским флотом, вызвали недовольство среди русских эмигрантов в Финляндии, которые потребовали невмешательства в русские дела.