Текст книги "Приговор при свечах / Judgment in candlelight"

Расчёт Деньгиной и Базаренко, сожительствовавшей с 16-летним К. на то, что парень «возьмёт всё на себя» и ему как несовершеннолетнему «много не дадут», не оправдался – К. свою вину не признал.

По другому делу Свинцова, 36 лет, мать двоих детей, как установил суд, из мести с помощью несовершеннолетних дочери и племянницы в коридоре квартиры свалила на пол своего пьяного мужа, пришедшего домой. Втроём они связали руки и ноги мужчины, крепко обмотав капроновой верёвкой. Затем Свинцова, находясь на кухне, решилась довести задуманное до конца. Срезав в ванной комнате капроновую бельевую верёвку и используя беспомощное состояние мужа с кляпом во рту, она обмотала несколько раз его шею этой верёвкой и душила до смерти. При этом муж мог только смотреть, угасая, на свою жену-убийцу. Опять втроём они закатали труп в ковёр-палас и выбросили на помойку. Народный суд, в отличие от Свинцовой, предоставил и выслушал её последнее слово. Мужеубийца была лишена свободы на определённый уголовным законом срок.

Борцова, 40 лет, хронический алкоголик и психопат, встретившись со своим бывшим сожителем, стала распивать с ним спиртные напитки. Во время чего они возобновили свои близкие отношения в его доме. Борцова жила с другим мужчиной и возвращаться, о чём её просил сожитель-любовник, не намеревалась. Уходя, она обнаружила входную дверь запертой и стала требовать ключ. Возмутившись отказом, она зарубила мужчину топором. При этом она нанесла множество (десятки) ударов топором и ножом по голове, лицу, шее и телу, причинив смерть. На трупе развела огонь, пытаясь сжечь. Когда огонь опасно разгорелся, Борцова потушила пламя, испугавшись пожара. Тогда она стала расчленять труп топором, но закончить не смогла и сбросила труп в подполье. Ушла из дома, заперев входную дверь. Народный суд приговорил Борцову к длительному сроку лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима и применил принудительное лечение от алкоголизма.

Убивающий готовит себе моменты самого тяжкого, самого подавляющего бессилия: духовного бессилия перед вещественной невосстановимостью, им самим вызванною к бытию. Вообще говоря, страшно не умереть, а умирать; страшна не смерть, а непоправимость; страшно это сознание, что «больше никогда». И вот перед этим «никогда» убивающий ставит и себя, и убиваемого. И притом в самый тягостный момент для обоих, – в момент ощущения себя вырванным из живого реального всечеловеческого единства[61]61
  Ильин И. А. О сопротивлении злу силою. М., 2007. – С. 227.


[Закрыть].

Несомненное зло мира – убийство, насилие, порабощение, злоба и т. п. – это уже последствия начального зла, которое соблазняло обличием добра[62]62
  Бердяев Н. А. Философия свободы. М., 1997. – С. 132.


[Закрыть].

Свобода в философско-правовом понимании есть сущность личности следователя и судьи и, одновременно, онтологическая (фундаментальная) причина права и обязанности каждого из них защищать права и законные интересы лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а равно защищать личность от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод. В отношении уголовного дела свобода выражена личной ответственностью следователя за его расследование, а судьи за его рассмотрение. Поскольку на чувстве свободной ответственности основано всё достоинство человека.

Основными руководящими принципами уголовного судопроизводства являются закон и совесть. Благодаря чему строятся правовые отношения в демократическом государстве, существующем за счёт общества и выражающем его власть. Именно так гражданское общество призвано контролировать результаты труда следователя и судьи как представителей государственно-властной организации. В случае справедливого разрешения ими социального конфликта, удовлетворяющего сложившиеся общественные отношения, – общество принимает их деятельность путём сохранения правопорядка. В противном случае общество способно к неповиновению. Поэтому морально-правовой регулятор общественных отношений призван направлять личные усилия следователя в расследовании, а судьи в рассмотрении уголовного дела.

Успешное противодействие незаконному предпринимательству, например, связано с реализацией принципа системности законодательства. Имея в виду, что законодатель не может определить принципы уголовного права произвольно, поэтому для правильного применения уголовного закона в сочетании с принципами уголовного процесса, в частности презумпции невиновности, – требуется интеллектуальная интуиция, основанная на свободе воли и опыте творческой деятельности. Свобода воли, в свою очередь, выступает необходимым условием критического мышления, помимо которого истина по уголовному делу является непостижимой.

Уникальный следственный опыт приобретается в любом месте жизнедеятельности человека, оставляющего следы в качестве доказательства своей преступной деятельности. По уголовному делу в отношении фальшивомонетчика следователь собирал доказательства не в своём кабинете и не в кабинете начальника, а там, где могли остаться следы преступления.

Следователь установил, что гражданин Груздев в домашних условиях печатал государственные казначейские билеты СССР пятирублевого достоинства, образца 1961 года и расплачивался ими на территории СССР. Проведя все необходимые следственные действия, следователь передал уголовное дело в двух томах в Главное следственное управление МВД СССР для дальнейшего расследования. Следователь обнаружил, зафиксировал и изъял некоторые составные части печатной машинки, самодельный нательный пояс для перевозки поддельных денежных купюр и сами эти фальшивые денежные знаки, а также другие вещественные доказательства. Их совокупность позволила изобличить Груздева в совершении преступления и осуществить правосудие.

Не обошлось без курьёза. Следователь случайно узнал, что жена Груздева вынесла из квартиры, где он уже провёл обыск, в ведре мусор, который выбросила во второй по счёту от её дома контейнер.

Что мог предположить следователь, если на месте происшествия он лично металлическим штырём прощупал землю в огороде Груздева в поисках печатной машинки и клише? А в тайнике подполья дома-дачи найден за деревянной обшивкой нательный пояс с делениями для перевозки фальшивых денег, изъятый им. Возможно, сообщница-жена, которая ранее задерживалась на сбыте поддельных денежных купюр, избавилась под видом мусора от главной улики – клише пятирублевой купюры. Недолго думая, следователь отправился к месту события на общественном транспорте, так как личный транспорт в советское время представлял роскошь, а не средство передвижения и был недоступен следователю.

Прибыв на место, следователь издали с помощью своей интеллектуальной интуиции идентифицировал мусорный контейнер и отсканировал его содержимое. Ничто его не заинтересовало и не прибавило энтузиазма. Он вспомнил своё дело о побеге заключённого, пытавшегося покинуть до срока в таком же контейнере исправительно-трудовую колонию, расположенную в городе.

Вспомнив систему проверки мусорных контейнеров, вывозимых из колонии, следователь оглядел прилегающую местность. Его интересовали предметы, которые могли бы сойти за щуп для прокалывания содержимого контейнера до дна. Подобных предметов он не обнаружил. К тому же режимный способ проверки содержимого мусорного контейнера во дворе жилого многоквартирного дома мог привлечь излишнее внимание наблюдательных граждан. По внешним специфическим признакам казалось, что с утра в этом контейнере ещё никто не копался. Срыва личной операции следователь допустить не мог, поскольку действовал на свой страх и риск.

Смоделировав ситуацию на успех, следователь организовал вывоз мусора. Подъехав к точке на мусоровозе, он забрал интересующий его объект и вывез на пустырь. Водитель не понял следователя, но сделал всё правильно, ничего не сказав. Взирая на гору мусора, следователь призадумался. Фрустрация возникла, когда прохожий, заинтересованный следователем в поиске драгоценности за соответствующее вознаграждение, разгрёб кучу, в которой искомого предмета не оказалось. Немного огорчённый, следователь вернулся в свой кабинет без награды, которая так и не нашла своего героя.

Зато следователя торжественно встретили в другом месте. Внешне мрачно-усталый сугубо мужской контингент специальной исправительно-трудовой колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов оказался приветливо-тёплым внутри зоны, несмотря на хмурую осень. Следователь находился в новой натуральной серо-красно-блестящей форменной одежде с белым кашне по случаю смотра личного состава накануне главного государственного праздника в СССР – очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. В таком виде и с хозяйственной сумкой, в которой располагались необходимые для допросов материалы, он следовал во внутренний служебный кабинет с начальником оперативной части этого закрытого учреждения. На плацу по линейке выстроились отряды осуждённых на вечернюю проверку, которая проходила в это время.

В тишине, наступившей от неожиданного фактического представления нового обмундирования офицера МВД СССР, раздался ещё звонкий молодой голос, весело спросивший: почему не переодели? Громом грянул оглушительный хохот, эхом прокатившийся по вечернему городу. Смеялись все! От такого радушного приёма продуктивность допросов увеличилась с обеих сторон. За вечер следователь перевыполнил свой план допросов. Хотя брал он на себя, будучи секретарём комсомольской организации районной милиции, повышенные обязательства, руководствуясь лозунгом: «Пятилетку в три года!», лучше за год.

К нему без очереди даже успел зайти и поговорить бывший оперативный уполномоченный того же районного отдела внутренних дел, из которого и сам следователь. Ранее они лично знакомы не были, но показательный судебный процесс был известен своей излишней суровостью для устрашения многих. Этого человека самый гуманный в мире суд лишил свободы на 10 лет за 10 рублей в одной купюре, которую он взял. После чего взяли его. Бывший сотрудник, образованный и одарённый, крайне болезненно переживал явную несоразмерность назначенного наказания содеянному при всех его прежних заслугах перед государством и обществом, когда он себя не жалел. Ему отказали во всех инстанциях Советского Союза, куда он жаловался на несправедливость приговора в силу чрезмерной строгости уголовного наказания.

Следователь одновременно, как обычно, расследовал текущий ряд уголовных дел о преступлениях, совершенных в этой колонии, в тюрьме и на территории, представлявшей собой городское предместье с большим скоплением промышленных предприятий, баз, контор, речного порта, складов и многих других производственных объектов, включая соответствующую инфраструктуру, обеспечивавшую жизнедеятельность населения. На обслуживаемой им территории находился монастырь.

Один и тот же человек мог свидетельствовать сразу по нескольким преступлениям, например в колонии, тогда следователь составлял по каждому уголовному делу свой протокол допроса одного и того же свидетеля.

Некоторые из интересующих следователя лиц содержались в помещении камерного типа. Это тюрьма в колонии. К ним следователь пришёл в солнечный день. Однако в подземелье, где томились нарушители режима содержания в виде отказа от работы, было очень сыро и сумрачно. С потолка звонко большими каплями шлёпалась о влажный бетонный пол вода как в бане, но жарко не было. Следователь разглядел в тесном помещении двух человек в майках. Поздоровался, изложил причину своего визита и удивился их осведомленности. Пообщавшись, следователь узнал, что принудительные работы, с какой целью и были созданы исправительно-трудовые колонии для оступившихся советских людей, разрушают человеческую личность, унижают достоинство и нарушают основные права человека. Следователь, стараясь не нарушать права, тишину и уединенность дважды изолированных узников, не задержался во внутренней тюрьме. Абстрагировавшись от конкретных сидельцев, отказавшихся от дачи показаний, следователь пытался понять принцип вины, а ещё больше – невиновности.

Следующие несколько человек, с которыми ещё не общался следователь, находились в колонии-поселении, куда они были переведены по причине своего желания трудиться на заготовке леса. Промышленная зона, где распиливали этот лес, располагалась в самой колонии. Ранним утром следующего дня на дальний таёжный участок уходил из колонии самосвал «ЗИЛ» и следователь не преминул этим воспользоваться в интересах дела. На самосвале ехать некомфортно, зато надёжно в глухом лесу, тем более в кабине, которую толкает тяжёлый кузов. После долгого пути грузовик выехал на опушку леса, где стоял барак и поодаль по периметру четыре столба, обозначающие границы колонии-поселения. Самосвал загрузился и уехал обратно, что расстроило следователя, вынужденного остаться.

К вечеру из леса вышла бригада лесорубов. Барак был добротный с печкой, столом, табуретками и несколькими металлическими кроватями с панцирной сеткой, на которых отдыхали осуждённые. После ужина следователь провел допросы, составив протоколы. Все бумаги, ставшие по заполнению материалами уголовного дела, следователь сложил в свою хозяйственную сумку. Одна кровать за печкой, как бы отдельно от основного пространства барака, оказалась свободной. Эта кровать принадлежала осуждённому – водителю самосвала, который должен был задержаться, на что надеялся следователь, чтобы на самосвале вернуться в город. Но пришлось задержаться следователю, уснувшему под общий храп осуждённых трудящихся.

Рано утром на мотоцикле «Днепр» без коляски приехал начальник в чине прапорщика внутренних войск МВД СССР и согласился после своих дел подбросить следователя до деревни, куда он намеревался заехать. Это устроило следователя, который сам был мотоциклистом и в своё время любил гонять на мотоцикле, в том числе по лесным тропинкам. Самосвал ждали только через неделю. Ночью прошёл ливень, и дороги не стало. Водитель мотоцикла не сомневался, что, мол, проскочим, рассчитывая на авось и как-нибудь.

Следователь держался за мотоцикл ногами, потому что одной рукой он закрывался от веток, будучи без мотошлема, а в другой была его сумка с делом. На полпути водитель остановил свой мотоцикл перед огромной лужей и процедил сквозь зубы: её здесь не было. Слева направо перед ними катилась потопная вода. Становилось очевидным, что будет ещё хуже с каждой минутой. Местность была низменной и болотистой, оттого мрачной даже днём. Спокойствие пассажира объяснялось не только тем, что он уже бывал участником международного марафонского заплыва в открытом море по случаю юбилея болгарского города Приморско в августе 1982 года, где победили мастера спорта из Германии и Болгарии, но и в силу комсомольской концепции, суть которой заключалась в том, что препятствия преодолевать надо!

Миноносец «Бесшумный» то спускался в глубокие промежутки между волнами, то вновь взбегал на волны, увенчанные белыми гребнями. Когда пенистая волна накрывала легкое суденышко с носа, казалось, что вот-вот море поглотит его совсем, но вода скатывалась с палубы, миноносец всплывал на поверхность и упрямо шел вперед[63]63
  Арсеньев В. К. Дерсу Узала: романы. М., 2011. – С. 288.


[Закрыть]. Точно так следователь, будучи студентом-юристом, в течение нескольких часов преодолевал по морю расстояние между международным молодёжным центром и городом Приморско. Братья-болгары оказали ему радушный приём на финише, куда из советско-университетской делегации он пришёл первым, и с призом за участие в спортивном мероприятии доставили обратно в интернациональный лагерь на белом морском катере. При этом пловец-любитель оказался единственным представителем своей Родины, поскольку его соотечественники – группа молодых товарищей, вовремя одумавшись, сошли с дистанции сразу после старта, отказавшись от борьбы.

Дезертир – это человек, который жил так, что умирать за своё жизненное содержание ему не стоит, и у которого нет ничего такого, что он любил бы больше себя. Таково душевное состояние человека, который деморализуется немедленно после начала духовного испытания: призыв на войну есть для него начало падения, а не подъёма. Восстать на защиту, не опасаясь мучений и не избегая, если нужно, и смерти, поистине может только тот, кто вообще способен любить что-нибудь больше себя[64]64
  Ильин И. А. Духовный смысл войны. М., 2007. – С. 247.


[Закрыть].

К слову сказать, из 152 осуждённых за дезертирство и другие преступления военным судом под председательством автора, – около 80 % получили женское воспитание по причине безотцовщины и оказались неспособными нести тяготы и лишения военной службы, а также ужиться в мужском коллективе. Интересно, что примерно 63 % всех уголовных дел, находившихся в производстве автора, рассмотрены им по существу в 10-дневный срок со дня поступления уголовного дела в военный суд.

Студент попытался в середине пути, не видя берега, будучи крайне обессиленным и в одиночестве, взобраться на одну из яхт, которыми ограничивался коридор маршрута. Однако яхта отдалялась от него, а яхтсмен кричал много раз: «Los! Hopp!», – махая рукой в сторону туманного финиша.

Началась борьба за существование. Сгустившийся мрак природной стихии поглотил пространство и время. Борец за жизнь плыл в невидимом мире, ничего другого не желая. Ему ещё не было девятнадцати лет, и его воля получила закалку: «Истина добывается не только интеллектом, но и волей, и всей полнотой духа[65]65
  Бердяев Н. А. Философия свободы. М., 1997. – С. 93.


[Закрыть]».

Слово «надо» было словом партии, на которое обычно комсомол (Коммунистический союз молодёжи) отвечал «есть». Воин-водитель решил двигаться только вперед и, разогнавшись, угодил через пять метров движения по воде в яму-колодец. Они утонули в этом стихийном лесном озере. Горе-водитель нырял за мотоциклом, а пассажир за делом в сумке. На его счастье сумка ненадолго показалась недалеко от него так, что он успел её схватить в мутном бурлящем потоке воды, а мотоцикл ушёл на дно размытой стихией ямы, где быстро заносился илом. На этом их совместное путешествие закончилось.

Расстроенный неожиданным происшествием старший прапорщик махнул рукой, указав следователю направление в деревню, а сам намеревался вернуться в зону. При этом его мимика и жесты заменили известные слова и выражения. Следователь оставил его угрюмо сидящим на берегу, где они расстались. «Астра» одного и «Прима» другого со спичками превратились в месиво. Отовсюду моросил дождь. Непривычно шлось следователю по тайге в летней городской одежде после купания в ледяной воде. Вздыхая, хлюпала грязь под ногами, а болотная жижа – в туфлях. Следователь пытался шагать по обочине лесовозной дороги, где было поменьше воды, но скатывался в колею по колено из-за отсутствия протекторов на подошве обуви.

Вышел он из тогда ещё глухого леса в стороне от деревни. На единственной остановке общественного транспорта стояла также одиноко празднично одетая женщина. Она, видимо, приехала из города и ждала встречающих, сообщив следователю, что автобус уже ушёл. И добавила, что следующий будет завтра в это же время, когда вернется из города. При этом улыбалась, глядя на молодого человека, заблудившегося, по её мнению, в лесу. И что он там делал, – подумала она.

Следователь побежал вдогонку за стареньким «ПАЗиком», уже перевалившим за гору. Следователь не сдавался, и автобус ему остановился. Когда он разместился на заднем сиденье, то с удивлением обнаружил, что его одежда на ветру подсохла. И даже прилипшая грязь на бегу почти отвалилась. Но всё равно к нему никто не подсаживался. Он вспоминал название деревни и соображал, хватит ли ему денег, чтобы оплатить проезд. Аккуратно разгладил на сиденье раскисшие рублёвые купюры и посчитал мелочь. Водитель поворчал, принимая деньги за проезд.

С автовокзала следователь шёл пешком четыре остановки, потому что в каждом трамвае висели объявления, предупреждавшие советских граждан в грязной одежде и с негабаритными предметами в трамвай не садиться под угрозой штрафа. Придя домой, первым делом он сушил дело, подвесив каждый лист прищепкой на бельевой веревке в сенях деревянного дома, которому исполнилось к тому времени примерно 250 лет. Все протоколы остались читаемыми, несмотря на чернильные разводы.

Следователь пока ехал в рейсовом автобусе, вспомнил, как по этой же дороге он возвращался из другой деревни, но на тракторе «Беларусь», расследуя хищение шоколадной продукции с городской кондитерской фабрики. С города он приехал на попутном грузовике «КАМАЗ», водитель которого упрекнул офицера МВД СССР, что тот одет не по форме, то есть в гражданской одежде, а остановил его на выезде из города жезлом регулировщика и был прав.

А по деревням, куда вели шоколадные следы, его возил на своём мотоцикле без номеров местный школьный учитель. Этот скромный человек после совместного турне по местам шоколадной славы похвастался следователю, что, будучи по своим делам в областном центре, он с братом задержал маньяка К., которого после суда расстреляли, за что начальник областной милиции наградил их наручными часами. Часы с армейской символикой и гравировкой они носили по очереди.

Следуя по обочине дороги и трясясь на ухабах, тракторист рассказал следователю, который подпрыгивал на крыле правого заднего большого колеса в кабине белорусского трактора, рассчитанной только на одного водителя, об обстоятельствах преступления, которое как раз расследовал следователь, поведав новые эпизоды шоколадной эпопеи. На следующий день заместитель начальника районного отдела внутренних дел по оперативной работе был весьма рад, когда следователь принес ему заполненные статистические карточки на раскрытое преступление. Это к вопросу о правосознании, без которого презумпция невиновности – пустая декларация.

Сельский учитель знал, где кто находится, поэтому следователь за тихий вечер допросил всех свидетелей, найти которых в обычном порядке не представлялось возможным даже участковому инспектору. Одна из трёх деревень, которые успел посетить следователь, оказалась «очень национальной». Местные жители государственный язык следователя не понимали. Учитель-мотоциклист был привлечён следователем к допросам в качестве переводчика для взаимопонимания. Тогда одна бабушка показала им кусок шоколада, чем убедила следователя в раскрытии преступления.

После поучительной поездки к любителям горького шоколада, следователь обнаружил тайный лаз, через который шоколад десятками килограммов за ночную смену продолжал исчезать из цеха кондитерской фабрики прямо на улицу, где их подбирал осведомлённый человек, так и оставшийся в тени уголовного дела. Как говорится, не пойман – не вор. Однако нелегальный шоколадный поток следователь перекрыл.

Между прочим, обвиняемый в хищениях шоколада всё это время находился под стражей в следственном изоляторе и к дальнейшему хищению социалистического имущества отношения не имел. Несмотря на бесспорное алиби, выявленную недостачу фабрика как потерпевшая ущерб сторона предполагала возложить через органы правопорядка на своего бывшего работника, томящегося в неволе. Тем самым становилась более тяжкой статья уголовного закона и строже ответственность за преступление вплоть до расстрела. А расстреливали тогда в Центральной, ещё царской тюрьме «Белый лебедь», где содержался обвиняемый, несколько сотен таких же, как он каждый год и леденящие душу стенания смертников, проходящие сквозь толстые стены, он мог слышать каждую ночь. Расстрелянные росли и воспитывались не на Луне, а представляли собой бесчисленные ядовитые пороки общества, от которого и претерпели расправу – смертную казнь.

Усилиями следователя в установлении действительного объёма похищенной обвиняемым социалистической собственности произвол не состоялся, что дало законную возможность народному суду ограничиться наказанием, не связанным с реальным лишением свободы. Тем более для раскаявшегося в силу очевидной справедливости подсудимого, хотя и судимого ранее.

Итак, следственный опыт как совокупность практически усвоенных знаний, навыков и умения в доказывании виновности лица в совершении преступления, формы его вины и мотивов, в обнаружении субъективных признаков преступления, – без внутренней борьбы и внешних препятствий не приобретается. Более того, использованные при раскрытии и расследовании преступления криминалистические методики, уровень и качество применения которых зависит от опыта следователя, прямо влияют на судебное исследование представленных доказательств и косвенно на организацию и ход уголовного процесса. Поэтому условиями формирования личной следственной практики, а затем судебной, являются: свобода как личное начало и совесть как нравственное начало в деятельности следователя, а затем судьи.

При этом свобода как сущность личности, формируемой на отрицании зла, понимается в первую очередь в способности дать ответ за свои действия или бездействие, то есть в личной ответственности перед собой и обществом. Только тогда возникает право и возможность реализации базовых принципов. Тем самым следователь создаёт фундамент для справедливого судебного разбирательства уголовного дела и вынесения по его результатам законного и обоснованного судебного приговора. Только такие потенциальные специалисты призваны осуществлять уголовное правосудие в России, потому что «не всякий способен взяться за меч, и бороться им, и остаться в этой борьбе на духовной высоте. Для этого нужны не худшие люди, а лучшие, люди, сочетающие в себе благородство и силу; ибо слабые не вынесут этого бремени, а злые изменят самому призванию меча…[66]66
  Ильин И. А. О сопротивлении злу силою. М., 2007. – С. 204.


[Закрыть]».