Текст книги "Приговор при свечах / Judgment in candlelight"

Через 365 суток предварительного расследования уголовного дела в отношении прораба Лапенко и стропальщика Храпова районный прокурор при утверждении обвинительного заключения вызвал следователя и спросил:

– В чём вина Лапенко и Храпова?

– В гибели человека.

– Они могут быть виновными только в случае наличия доказанной причинно-следственной связи между нарушениями, допущенными каждым из них и входящими в обязанности каждого из них, действующих строительных правил и гибелью человека при производстве строительных работ.

– ?

– Если суд вернёт дело, то мы его прекратим. – Утвердив обвинительное заключение, прокурор направил дело в народный суд.

Вслед за прокурором результаты предварительного следствия выразила афоризмом защитник Храпова – адвокат М.: если на железной дороге виноват стрелочник, то на стройке – стропальщик!

В условиях фактической неопределённости обвинения, выявленной надзирающим прокурором, народный суд приступил к рассмотрению этого уголовного дела в судебном заседании.

Согласно приговору[67]67
  Архив Свердловского районного суда Иркутской области, дело № 1-118-93.


[Закрыть], народный суд, выслушав подсудимых и свидетелей, исследовав материалы дела, пришёл к выводу о виновности Лапенко и Храпова, каждого, в совершённом преступлении, то есть в наличии прямой причинной связи между нарушениями каждым из них строительных правил при производстве строительных работ и гибелью потерпевшей Петровой.

Данный вывод суда подтверждается не только показаниями виновных в гибели машиниста крана Петровой лиц, привлечённых к уголовной ответственности, но и показаниями многочисленных свидетелей, в том числе очевидцев происшествия, должностных лиц, а также объективными доказательствами по делу. Что в своей совокупности раскрывает перед судом событие преступления и преступные деяния, выразившиеся как в действии, так и в бездействии подсудимых Лапенко и Храпова, направленных на нарушение строительных правил при производстве строительных работ, что повлекло за собой гибель потерпевшей Петровой.

Так, допрошенная по инициативе суда свидетель М., машинист крана, суду показала о своей работе на кране Петровой 14 января, когда прораб Лапенко потребовал от неё разгрузки панелевоза, который на следующий день разгружала Петрова, однако она отказалась. Действительный вес перегородок ей не был известен, также как и Петровой, из-за чего стал возможным перегруз крана, вызвавший его падение и гибель Петровой, что исключалось бы при наличии достоверной информации о весе груза от прораба Лапенко.

Допрошенный по инициативе суда свидетель К., машинист крана, суду подтвердил отсутствие достоверной информации о весе перегородок ПЖ-43-1 у машинистов крана и стропальщиков. Пояснил об отсутствии схемы строповки на эти перегородки, что входит в обязанности прораба. Поэтому стала возможной ошибка в весе груза Храповым и Петровой, производивших подъём и перемещение груза в отсутствии прораба Лапенко, обязанного инструктировать их о весе строительных материалов, что не было им известно в отношении изделия ПЖ-43-1.

Допрошенный по инициативе суда свидетель Т., монтажник, суду показал, что он проходил мимо стропальщика Храпова, осуществлявшего зацепку груза с панелевоза, когда машинист крана Петрова сказала Храпову о зацеплении 6 перегородок, что и было сделано Храповым. Он заблуждался в весе типовых перегородок ПЖ-43-1, считая его гораздо меньшим в сравнении с действительным, также как стропальщик и машинист крана. Этот груз и вызвал падение крана и гибель Петровой.

Свидетель П. суду показал, что он обучал Петрову профессии машиниста крана, которая не допускала нарушения безопасности работы. Во время происшествия он видел падение крана от перегруза на стрелу, когда в кабине металась Петрова. Кран ударился об землю, подскочил и вновь упал. Груз был типовым, однако и он в то время не знал действительный вес перегородки ПЖ-43-1, что, вероятно, и ввело в заблуждение Петрову, не допустившую бы подъёма и перемещения груза, зная о фактической его массе, значительно превышающей грузоподъёмность крана.

Свидетели И., М. и Д. суду показали о технической исправности крана Петровой до происшествия и достаточном опыте работы и квалификации машиниста крана Петровой.

Руководители строительства К. и Щ. в судебном заседании, не отрицая фактов нарушения прорабом Лапенко и стропальщиком Храповым строительных правил при производстве строительных работ, суду высказали предположение о причине падения крана и гибели Петровой. Связанной с несрабатыванием ограничителя грузоподъёмности и его принудительного вывода из работы машинистом крана Петровой, мотивируя отсутствием пломбы на релейном блоке ограничителя грузоподъёмности в кабине машиниста крана и наличием в нём посторонних предметов.

Аналогичное предположение о причине происшествия следует и из фактической позиции как защитников подсудимых, так и самих подсудимых.

Поэтому суд, по своей инициативе, тщательно проверив указанные обстоятельства, не нашедшие отражения в ходе предварительного расследования дела, истолковывая все сомнения в пользу лиц, привлечённых к уголовной ответственности, – допускает возможность несрабатывания ограничителя грузоподъёмности в механизмах крана и его принудительного вывода из работы машинистом крана Петровой при отсутствии достоверных данных об этом и возможности получения новых доказательств.

Но исключает указанное обстоятельство как причину падения крана и гибель потерпевшей Петровой, последовавших в результате нарушения строительных правил стропальщиком Храповым и прорабом Лапенко, допустивших отсутствие схемы строповки и данных о весе груза в виде перегородок ПЖ-43-1, значительно превышающего известный машинистам крана, в том числе Петровой, вес типовых перегородок в 1200 кг при действительном весе 1950 кг, что в общей массе груза создало перегруз, повлекший за собой падение крана и гибель Петровой.

Петрова, не подозревая об этом, осуществляла подъём и перемещение этого груза, сознавая допустимую и безопасную грузоподъёмность крана до 9 тонн, при действительной массе груза в 11 тонн 200 кг. Такой критический перегруз Петрова допустить не могла, так как в противном случае, данное обстоятельство выходит за пределы реальной действительности и не может быть принято судом за достоверное обстоятельство с учётом профессиональной деятельности машиниста крана Петровой и всех других обстоятельств дела.

Одновременно с этим, суд считает, что действия потерпевшей Петровой способствовали совершению преступления подсудимыми Лапенко и Храповым в том, что она производила работу крана с предельно допустимым перегрузом, не рассчитывая на ошибку в весе груза, фактически неизвестной ей, что и установлено в судебном заседании.

Преступная небрежность прораба Лапенко вытекает из того факта, что ни стропальщик, ни машинист крана не знали о действительном весе изделия ПЖ-43-1, что является нарушением строительных правил прорабом Лапенко, создавшим возможность опасного перегруза крана, произведённым стропальщиком Храповым в нарушение строительных правил, что и повлекло за собой падение крана и гибель в связи с этим машиниста крана Петровой.

Механизм падения крана в результате перегруза подтверждался расположением опрокинутого башенного крана с грузом и потерпевшей Петровой на земле при осмотре места происшествия.

По результатам специального расследования, произведённого комиссией Госгортехнадзора РСФСР, причиной падения крана явился перегруз на 80 % против характеристик крана по вине прораба Лапенко и стропальщика Храпова, допустивших нарушение строительных правил.

Согласно судебно-медицинскому исследованию трупа, смерть Петровой последовала от множественного перелома костей скелета с повреждением внутренних органов, полученных при падении с высоты в кабине крана с последующей травматизацией деталями кабины и оборудования.

Подсудимый Лапенко в суде пояснил, что, не обеспечив стропальщика Храпова и машиниста Петрову данными о весе груза, дал им задание о разгрузке панелевоза с типовыми перегородками, не убедившись в наличии маркировки груза, штампа ОТК изготовителя и указания веса изделия, в отсутствие схемы строповки этих изделий. Понадеявшись на Храпова и Петрову, уехал с места производства работ. Получив известие о падении крана, прибыл на место происшествия и узнал о гибели машиниста крана Петровой.

Подсудимый Храпов в суде пояснил, что, выполняя задание прораба Лапенко, в отсутствие последнего, зацепил 4 перегородки. Однако по предложению Петровой зацепил ещё две. Не зная фактической массы груза, допускал перегруз, надеясь на срабатывание ограничителя грузоподъёмности в механизмах крана, поэтому дал команду Петровой на подъём груза, во время чего обнаружил отсутствие маркировки и указания веса груза, но не принял никаких мер безопасности. При перемещении груза кран упал, и он видел гибель машиниста крана Петровой. О весе и схеме строповки строительных материалов ПЖ-43-1 он не был осведомлён прорабом Лапенко.

В судебном заседании, таким образом, установлена причинная связь между нарушениями строительных правил, допущенными подсудимыми Лапенко и Храповым и наступившей гибелью потерпевшей Петровой.

В итоге своей деятельности в течение 3-х дней народный суд установил, что 15 января в период с 9 до 10 часов на строительной площадке, расположенной в жилом микрорайоне города N при строительстве жилого дома «Д» блок-секции 11-1, 11-2, 12-1 строительным подразделением № 1 предприятия «Энскгражданстрой» прораб по монтажу, назначенный на эту должность приказом № 153-к подсудимый Лапенко, будучи ответственным лицом за безопасное ведение работ по перемещению грузов кранами, —

в нарушение требований статей 339, 346 пункт «ж» Правил устройства и безопасной эксплуатации грузоподъёмных кранов допустил подъём груза, на который не разработаны схемы строповки, весом более 500 кг, не имеющего маркировки и указания о фактическом весе в своё отсутствие и без своего руководства;

в нарушение требований пунктов 6 «а», «б»; 7 «б», «т» Инструкции по безопасности эксплуатации грузоподъёмных кранов не выполнил свои обязанности по организации ведения работ кранами в соответствии с проектом устройства работ и постоянного контроля за выполнением машинистом крана и стропальщиком инструкции; а также не выполнил свои обязанности по обеспечению безопасности работ кранами, а именно, не следил, чтобы на строительных площадках грузы складировались в соответствии с проектом производства работ и чтобы на местах производства работ были вывешены или выданы на руки машинистам и стропальщикам схемы правильной обвязки и зацепки грузов, транспортируемых кранами, а также таблицы с указанием массы перемещаемых грузов; допустил подъём железобетонных и бетонных изделий массой более 500 кг, не имеющих маркировки и указания о фактической массе;

в нарушение пункта 12 должностной инструкции прораба, согласно которой, являясь руководителем и организатором труда и производства на участке строительных или монтажных работ, не выполнил свои обязанности по осуществлению безопасного ведения строительно-монтажных работ, отвечая за безопасное перемещение грузов кранами.

Подсудимый Храпов, принятый на работу стропальщиком 3-го разряда согласно приказу № 21, в нарушение требований пунктов 12 «а», «б»; 13 «а» Инструкции по безопасному ведению работ для стропальщиков (зацепщиков), обслуживающих грузоподъёмные краны, должным образом не произвёл обвязку или зацепку грузов в соответствии со схемами строповки грузов, строповку редкоподнимаемых грузов, на которые не разработаны схемы строповки, произвёл в отсутствие прораба Лапенко; не проверил массу груза, предназначенного к перемещению краном, по списку грузов или по маркировке на грузе; не имея возможности определить массу груза, не узнал её у прораба Лапенко; не зная массу груза, произвёл его строповку, что ему запрещено;

в нарушение требований пункта 3 Инструкции № 27 для такелажников-стропальщиков, обслуживающих грузоподъёмные краны не знал вес груза, предназначенного для подъёма краном; не получил от прораба Лапенко список весов грузов, предназначенных к подъёму и перемещению; допустил подъём груза краном, вес которого превышает грузоподъёмность крана, что ему запрещено;

и в нарушение требований пункта 4 указанной инструкции допустил подъём железобетонных и бетонных изделий, не имеющих маркировки и указаний о весе изделий, что запрещено.

Грубо нарушая указанные строительные правила, прораб Лапенко дал задание стропальщику Храпову и машинисту башенного крана «КБ-403-А» № 497 грузоподъёмностью 8 тонн с вылетом в 25 метров потерпевшей Петровой разгрузить панелевоз, стоящий на стройплощадке, не обеспечив последних данными о весе груза, что мог и обязан был сделать, после чего разрешил подъём немаркированного груза, без указания веса, не имеющего схем строповки в своё отсутствие на месте производства строительных работ, не осуществив безопасное ведение строительно-монтажных работ, уехал с места производства работ, проявив невнимательность к указанному грузу, небрежность к безопасности строительных работ, легкомысленно надеясь на предотвращение вредных последствий стропальщиком Храповым и машинистом крана Петровой в силу проявления им при этом преступной самонадеянности и небрежности, допустив реальную возможность перегруза крана, что явилось причиной его падения, в результате чего последовала смерть потерпевшей Петровой.

Грубо нарушая указанные строительные правила, стропальщик Храпов, преступив к разгрузке панелевоза, зацепил 6 перегородок марки ПЖ-43-1 без маркировки и указания веса этого груза, имевшего фактическую массу в 11 тонн 200 кг, с помощью 6-ветвевого стропа на вылете стрелы в 20,5 метров, проявив невнимательность и преступную небрежность к надлежащему исполнению своих прямых обязанностей, после чего, проявляя преступную самонадеянность и легкомыслие, рассчитывая на срабатывание ограничителя грузоподъёмности в механизмах крана, сознательно допускал перегруз крана, подал команду машинисту крана Петровой, находящейся в кабине крана, расположенной на высоте 46–48 метров от земли, что равносильно высоте 10-11-этажного дома, сделать натяжку, освободил удерживающий трос на панелевозе и подал команду «подъём», после чего указал, куда подать груз, куда пошёл и сам.

Машинист крана Петрова подняла груз на высоту около 1 метра над панелевозом, включила ход и поворот крана, в ходе чего кран стал крениться в сторону подвешенного груза, произошёл отрыв от рельс ходовых тележек и кран упал на землю в результате его перегруза на 80 % против характеристики крана, что вызвало причинение потерпевшей Петровой закрытой тупой травмы головы, грудной клетки, живота, ушибов мягких тканей головы, множественных переломов рёбер слева с повреждением ткани лёгкого, ушиб сердца, разрыв печени, селезёнки, открытый многофрагментарный перелом обеих костей левой голени, шок – кровопотерю. От множественного перелома костей скелета с повреждением внутренних органов наступила смерть машиниста крана Петровой на месте происшествия, что находится в прямой причинной связи с нарушениями прорабом Лапенко и стропальщиком Храповым строительных правил при производстве строительных работ.

Народный суд квалифицировал перечисленные действия и бездействие подсудимых Лапенко и Храпова как нарушение при производстве строительных работ строительных правил, повлекшее гибель человека.

Народный суд, признав Лапенко и Храпова, каждого виновным в совершении преступления, назначил каждому из них уголовное наказание, от которого освободил вследствие акта амнистии.

В этот же день народный суд в общем порядке рассмотрел уголовное дело в отношении П. и вынес приговор[68]68
  Архив Свердловского районного суда Иркутской области, дело № 1-144-93.


[Закрыть].

После чего в этот же день народный суд в общем порядке рассмотрел уголовное дело в отношении С. и вынес приговор[69]69
  Архив Свердловского районного суда Иркутской области, дело № 1-143-93.


[Закрыть].

На следующий день народный суд в общем порядке рассмотрел уголовное дело в отношении К. и вынес обвинительный приговор за грабёж и оправдал К. в похищении документов[70]70
  Архив Свердловского районного суда Иркутской области, дело № 1-113-93.


[Закрыть].

Список рассмотренных в общем порядке уголовных дел по шпионажу, бандитизму, убийствам, взяткам и почти всем статьям Уголовного кодекса прекратился через двадцать лет с уходом автора в почётную отставку. Судья не распоряжался своей нагрузкой, не мог отказаться от дел или затянуть их рассмотрение, но чрезмерный труд изнурял его днём в процессах по рассмотрению дел, а ночью за работой над проектами приговоров. За редким исключением все его судебные решения подвергались всесторонней и тщательной проверке в вышестоящей судебной инстанции, в результате чего торжествовало правосудие. Любая ошибка, в том числе – мнимая, грозила неблагоприятными последствиями.

Например, 25 марта 2004 года за несогласованное с администрацией суда вынесение оправдательного приговора[71]71
  Архив Иркутского областного суда, дело № 2-26-04.


[Закрыть] в отношении трёх старших офицеров, судью демонстративно наказали, максимально ущемив в денежной премии и публично проявив неуважение на расширенном Президиуме регионального суда, обвинив в вынесении неправосудного приговора. При этом судье не дали слова, не ознакомились с приговором[72]72
  Арсентьев В. Презумпция невиновности и судейское усмотрение. Иркутск, 2020. – С. 173–188.


[Закрыть] и не поинтересовались материалами уголовного дела.

29 сентября 2004 года этот безупречно-правовой оправдательный приговор в результате рассмотрения дела Верховным Судом Российской Федерации вступил в силу по причине своей законности и обоснованности[73]73
  Архив Верховного Суда Российской Федерации, дело № 66-О04-82.


[Закрыть].

При этом Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ вынесла в адрес областного прокурора частное определение в отношении государственного обвинителя – прокурора за публично проявленное ею в судебном заседании неуважение к судье, постановившему оправдательный приговор, не имеющий аналогов.

Реабилитации в виде восстановления чести и репутации судьи в региональном суде и прокуратуре – не состоялось. Усилиями заместителя председателя суда – Заслуженного юриста Российской Федерации К., пытавшейся восстановить справедливость, судье вернули пятую часть незаконно удержанной надбавки к заработной плате через полгода.

В 2002 году в своей публичной лекции в Академии правосудия (Москва, Россия) известный западный мыслитель-философ и вместе с тем профессор-юрист Б. назвал подобное явление – кабалой.

Философское объяснение этому явлению дал граф Бертран Рассел (1872–1970), лауреат Нобелевской премии по литературе, для которого привилегии означали прежде всего определённые обязанности и долг перед теми, кто не обладал преимуществами. «Апостол гуманности и свободомыслия[74]74
  Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1994. – С. 294.


[Закрыть]» считал, что человек, не обладающий вкусом к философии, проходит сквозь жизнь закабаленным повседневными предрассудками, обычными убеждениями своего века, своей среды и мнениями, выросшими в его сознании без участия или согласия судящего разума. Для такого человека мир ограничен, определенен, понятен; обычные предметы не возбуждают вопросов, а необычные возможности с пренебрежением отбрасываются[75]75
  Рассел Б. Ценность философии. Проблемы философии. СПб., 1914. – С. 112–118.


[Закрыть], создавая для разума тюрьму. Отличаясь от свободного интеллекта желанием быть «здесь» и «теперь». В такой жизни нет мира, но постоянная борьба настойчивости желаний с беспомощностью воли.

Духовно здоровые люди вызывают у такого человека лишь раздражение и злобу и разжигают в нём больное властолюбие, в проявлениях которого вспышки мании величия неизбежно чередуются со вспышками мании преследования.

Кабальная зависимость от своего мнимого превосходства и желания повелевать исказила правопонимание некоторых должностных лиц, публично проявивших неуважение к судье в связи с осуществлением им правосудия.

Тот, кто судит, тот должен быть и сам готов к суду над собою; и это означает, что он всегда должен судить самого себя так, как он судит злодея. Мера судейской компетентности определяется мерою творящегося самоочищения; злодей не судья злодею; и погрязшему в страстных слабостях не дано побивать камнями слабого и страстного грешника; но «вынь прежде бревно из твоего глаза», и тогда увидишь, необходим ли меч и где именно[76]76
  Ильин И. А. О сопротивлении злу силою. М., 2007. – С. 37, 214.


[Закрыть].

Итак, защищая себя от несправедливости, человек защищает не только себя лично, но и самую правду, защищать которую его священный долг[77]77
  Лопухин А. П. Библейская история. Толковая Библия. Москва, 2016. – С. 375.


[Закрыть].

Глава IV
Трансформация уголовного правосудия

«Как и везде, местное туземное население находилось в полном порабощении. Не имея никакого понятия о письменности, удэхейцы совершенно не знали, кто из них сколько должен китайцам. Последние численностью превосходили их раз в двадцать, если не больше. Тут можно было видеть рабство в буквальном смысле этого слова. Так, например, удэхеец Сиба-юн за то, что к указанному сроку не доставил определенного числа соболей, был так избит палками, что на всю жизнь остался калекой. Жену и дочь у него отобрали, а самого его продали за 400 рублей в качестве бесплатного работника другому китайцу[78]78
  Арсеньев В. К. В дебрях Уссурийского края. М., 1987. – С. 246.


[Закрыть]».

За 100 лет до описываемых Владимиром Арсеньевым (1872–1930) в своих романах событий, по поручению императора Всероссийского Александра I (1777–1825) М. М. Сперанский выработал общий план государственного преобразования, законченный им осенью 1809 года.

План Сперанского предусматривал три параллельных ряда учреждений – законодательных, судебных и исполнительных или административных. Законодательный ряд образовали «думы» – волостные, уездные, губернские и государственная.

Волостная дума составлялась из земельных собственников волости и из депутатов от казённых крестьян[79]79
  Сперанский имел в виду постепенное освобождение помещичьих крестьян, но в то время пользоваться политическими правами они не могли.


[Закрыть] (по одному от 500 душ); она выбирала волостное правление и депутатов в уездную думу; уездная дума выбирала уездное правление и депутатов в губернскую думу; губернская дума выбирала губернское правление и депутатов в государственную думу.

Государственная Дума собирается ежегодно, рассматривает и одобряет вносимые правительством законопроекты и государственный бюджет, делает представления о нуждах народа, об ответственности министров и о распоряжениях властей, нарушающих основные государственные законы.

Исполнительной властью являются правления волостные, уездные и губернские – избираемые местными думами, а министры назначаются государем.

Судебную власть образуют волостные суды, затем – уездные и губернские суды, состоящие из выборных судей и действующие с участием присяжных; высшую судебную инстанцию составляет Сенат, члены которого избираются Государственной Думой и утверждаются императором.

Для объединения и согласования действий высших государственных учреждений создаётся Государственный Совет, состоящий из высших государственных сановников, по назначению монарха; он является совещательным органом, который рассматривает новые законодательные предположения и финансовые мероприятия до их внесения в Государственную Думу, а также наблюдает за исполнением законов во всех областях государственного управления.

Александр одобрил, в общем, план Сперанского и 1 января 1810 года было издано Образование Государственного Совета. Государственный Совет разделялся на четыре департамента: 1) законов, 2) военных дел, 3) дел гражданских и духовных, и 4) государственной экономии. Общее собрание составлялось из членов всех департаментов и из министров. Председательствовал сам государь или особое лицо, им назначенное. Совет должен был рассматривать все законы, уставы и важные мероприятия, и его решения представлялись на утверждение государя; «высочайше утверждённое мнение Государственного Совета» становилось законом[80]80
  Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк, 1953. – С. 372–373.


[Закрыть].

Составление законодательного кодекса было поручено Сперанскому уже императором Николаем I (1796–1855). Под руководством Сперанского 2-е отделение[81]81
  2-е отделение «собственной Его Величества канцелярии», заменившее прежнюю «комиссию составления законов».


[Закрыть] произвело колоссальную кодификационную работу, которую пытались произвести с 1700 года. В 1830 году было закончено Полное Собрание Законов Российской Империи в 45 томах, заключающих в себе в хронологическом порядке старые законы и указы от Уложения 1649 года до воцарения императора Николая. К 1833 году был составлен и напечатан Свод Законов Российской Империи в 15 томах с изложением в систематическом порядке действующих законов.

Деятельность Сперанского в преобразованиях государственной машины и социальной политике проходила в условиях усиливавшегося с конца XVIII века кризиса феодально-крепостнической системы. Перемены, которые стремился внедрить Сперанский, должны были привести к ликвидации крепостного права путём предоставления политических и гражданских прав населению России, а также к постепенному внедрению в русское общество принципов европейской политической культуры.

Старый дореформенный суд в России справедливо почитался не правосудием, а «кривосудием». В закрытых заседаниях, без участия сторон или их представителей, на основании бумажных полицейских «дознаний», без всякого общественного контроля, выносили суды свои приговоры, которые зачастую обуславливались не требованиями закона, а пристрастием, произволом и взятками. Например, в Сибири атаманы и воеводы, являясь единоличными правителями, творили произвол и насилие по своему усмотрению. Поэтому управлять для них одновременно означало и судить. Так, сибирский губернатор Гагарин за взятки, казнокрадство, кражу драгоценностей и другие злоупотребления по должности был повешен[82]82
  Административно-судебная система Восточной Сибири… Иркутск, 2004. – С. 56.


[Закрыть].

По завершении ревизии Сперанского два губернатора и 48 чиновников были отданы под суд, а всего «обвиняемых по всем следствиям» насчитывалось 680 человек[83]83
  Дамешек И. Л. Сибирь в системе имперского регионализма. Иркутск, 2002. – С. 107.


[Закрыть]. Однако причины злоупотреблений лежали не в людях, а в целой системе. Торговая кабала над инородцем и крестьянином составляла язву страны.

Уже к январю 1820 года Сперанский посчитал свою миссию выполненной и доложил царю, что ему «делать в Сибири совершенно нечего. Управлять ею невозможно; к сему надобны люди и другой порядок». Несмотря на это, он пробыл в Сибири ещё год. По его первым впечатлениям, Сибирь «не место для жизни и высшего гражданского образования»[84]84
  М. М. Сперанский: Сибирский вариант имперского регионализма… Иркутск, 2003. – С. 11, 71, 135.


[Закрыть].

Сперанский был масоном с 1810 по 1822 годы, когда масонство было в России запрещено. Он знал работы западноевропейских мистиков и перевёл на русский язык произведение Томаса а Кемписа «Имитация Христа», а также отрывки из работ Таулера[85]85
  Лосский Н. О. История русской философии. М., 2000. – С. 8.


[Закрыть].

В дореформенной России господствовала инквизиционная (розыск) форма судопроизводства. Весь процесс проходил в глубокой тайне. Господствовал принцип письменности, предполагавший, что суд решает дело не на основе живого, непосредственного устного его восприятия, а опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия. Собранные доказательства оценивались по формальным основаниям. Их сила заранее определялась законом, твёрдо устанавливающим, что является доказательством. Признание характеризовалось как «лутчее свидетельство всего света» и, следовательно, имело предустановленную силу. Для получения признания широко применялась пытка. Обвиняемый осуществлял свои права только в пределах, предоставленных ему следователем, и превращался в объект розыскной деятельности[86]86
  Административно-судебная система Восточной Сибири… Иркутск, 2004. – С. 142.


[Закрыть].

Новые судебные уставы, опубликованные 20 ноября 1864 года, совершенно преобразили это «тёмное царство». Они провозгласили своей целью гарантировать «суд скорый, правый и милостивый, равный для всех», и действительно всемерно стремились осуществить эту цель. Одновременно с «учреждением судебных установлений» были опубликованы новые уставы уголовного и гражданского судопроизводства, а также «устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями».

Новый суд был, прежде всего, открытый и гласный, с активным участием сторон. Как по гражданским, так и по уголовным делам был введён так называемый состязательный процесс. По гражданским делам перед судьями выступали стороны или их представители, по уголовным выступал, с одной стороны, государственный обвинитель – прокурор или «товарищ прокурора», с другой – защитник подсудимого, адвокат – из состава вновь образованного автономного «сословия присяжных поверенных» (в которое входили лишь лица с юридическим образованием). Если подсудимый был не в состоянии оплатить адвоката, суд ему назначал бесплатного защитника. Вопрос о виновности подсудимого решался коллегией из 12 присяжных заседателей, избиравшихся по жребию «из местных обывателей всех сословий», записанных в соответственные списки.

Судебная власть, по новым уставам, принадлежала следующим учреждениям: менее важные дела разбирались мировыми судьями, которые избирались уездными земскими собраниями. Их первой обязанностью было склонять спорящие стороны к примирению и пытаться закончить дело полюбовным соглашением. Следующей инстанцией для мирового суда были Съезды мировых судей в каждом уезде, избиравшие из своей среды председателя.

Для более важных дел учреждены окружные суды, разделявшиеся на гражданские и уголовные отделения. Они состояли из коронных судей. Для производства предварительных следствий по уголовным делам была учреждена должность судебных следователей. Апелляционной инстанцией для окружных судов были Судебные палаты, учреждённые в нескольких больших городах и стоявшие во главе соответственных судебных округов.

Высшей судебной инстанцией для всей империи был Правительствующий Сенат. Однако он действовал лишь в качестве «верховного кассационного суда», то есть он мог отменять приговоры низших судебных инстанций лишь в тех случаях, если эти приговоры были постановлены с нарушением установленных законом правил судопроизводства.

Сенаторы назначались «по непосредственному усмотрению Императорского Величества», а члены окружных судов и судебных палат назначались из кандидатов, представленных этими учреждениями. Все назначаемые правительством члены судебных мест пользовались независимостью и несменяемостью, они «не могут быть увольняемы без прошения», как гласил закон.

Руководителям судебной реформы удалось подобрать хороший персонал для замещения судейских должностей, а участие в суде красноречивых и популярных адвокатов зачастую привлекало в судебные заседания массу посторонней публики. Новые суды скоро приобрели большую популярность в либеральных общественных кругах и, наоборот, вызвали большое недовольство консерваторов и реакционеров, которые усматривали в многочисленных оправдательных приговорах, выносимых присяжными заседателями, «потрясение основ» общежития и даже политическую опасность. Правительство также было смущено либерализмом новых судов, и уже при Александре II дела о «государственных преступлениях» были изъяты из ведения суда присяжных и передавались для суждения в «особые присутствия» Сената или судебных палат, а в исключительных случаях – в военные суды[87]87
  Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк, 1953. С. 408.


[Закрыть].

В Сибири суд и прокурорский надзор не были независимыми от администрации. Приговоры по судебным делам утверждал губернатор, и в случае его несогласия с решением губернского суда Совет Главного управления осуществлял пересмотр дел.