Текст книги "Когнитивные механизмы невербальной коммуникации"

Согласно результатам дисперсионного анализа, все исследуемые факторы, влияющие на точность распознавания выражений лица, а также их взаимодействия, статистически значимы (p<0,001).

Эффективность распознавания эмоции зависит от ее модальности. Экспрессии радости (средняя точность оценки – 0,89), спокойствия (0,83) и удивления (0,8) распознаются наиболее точно при любом времени экспозиции (рисунок 2.10), любой степени размытости изображений (рисунок 2.11) и любом контексте (рисунок 2.12). «Отвращение», «страх», «печаль» и «гнев» воспринимаются менее адекватно (таблица 2.6).

Факторы времени экспозиции и степени расфокусированности лица действуют на точность ответов разнонаправленно. Увеличение времени экспозиции тест-объекта улучшает точность распознавания экспрессий (при 50 мс средняя точность составляет 0,51; при 100 мс – 0,66; при 200 мс – 0,74), а усиление расфокусированности изображений ее ухудшает (средняя точность при радиусе размытости 20 пикс. – 0,75; при 40 пикс. – 0,64; при 60 пикс. – 0,52). Это соотношение сохраняется для каждой из модальностей экспрессий (таблица 2.6, рисунки 2.10–2.12). По сравнению с наиболее благоприятными условиями экспозиции (время экспозиции 200 мс, радиус размытости 20 пикс., точность ответа 0,83) уменьшение времени либо усиление расфокусированности изображений одинаково ухудшают распознавание эмоции (таблица 2.7), что в предельном случае (время экспозиции 50 мс, радиус размытости 60 пикселей) приводит к значительным трудностям оценки и снижению средней точности ответов до 0,4.

Рис. 2.9. Средняя точность распознавания в зависимости от содержания контекста, степени расфокусированности и времени экспозиции лица; 1 – кажущееся движение, 2 – маскировка, 3 – отдельное лицо

По отношению к содержанию контекста наибольшая точность достигалась в контрольной серии: для изолированного лица (0,71), наименьшая – при маскировке (0,55). В условиях кажущегося движения продемонстрированы промежуточные результаты (0,65). Данное соотношение также сохраняется для всех модальностей базовых экспрессий; исключение составляет спокойное выражение лица, точность распознавания которого при кажущемся движении максимальна (таблица 2.6, рисунок 2.12).

Таблица 2.6. Средние значения точности распознавания в зависимости от модальности, контекста, времени экспозиции и степени размытости изображений лица

Рис. 2.10. Точность распознавания экспрессий в зависимости от модальности и времени экспозиции лица

Рис. 2.11. Точность распознавания экспрессий в зависимости от их модальности и степени расфокусированности лица

Рис. 2.12. Точность распознавания базовых экспрессий в зависимости от их модальности и содержания контекста; 1 – кажущееся движение, 2 – маскировка, 3 – отдельное лицо

Таблица 2.7. Средние значения точности распознавания эмоций при сочетании контролируемых факторов

В зависимости от содержания контекста влияние времени экспозиции и степени расфокусированности изображения варьирует (таблица 2.7, рисунок 2.12). При времени, равном 200 мс, оценки экспрессий в трех сериях практически совпадают (0,72–0,75). С уменьшением времени экспозиции лица в условиях кажущегося движения либо статики точность ответа снижается линейно, тогда как в условиях маскировки при минимальном времени экспозиции эффективность распознавания резко падает (в среднем до 0,32). Фактор расфокусированности действует иначе: увеличение радиуса размытости приводит к более быстрому снижению точности распознавания в условиях статичного лица (с 0,83 до 0,56) либо маскировки (с 0,71 до 0,4), тогда как при кажущемся движении его влияние не столь значительно (снижение с 0,71 до 0,59). При одинаковой временнóй структуре стимульных ситуаций расфокусировка и особенно уменьшение времени экспозиции ускоряют ухудшение распознавания маскируемых экспрессий, но замедляют его в случае воспринимаемого движения. В итоге эффекты кажущегося движения и расфокусировки компенсируют друг друга, и для любого времени экспозиции при максимальном радиусе размытости точность ответа в условиях видимого движения (серия 4.1) оказывается выше, чем при маскировке (серия 4.2) и в контрольной экспозиции (серия 4.3).

Для экспрессий с высокой аттрактивностью («радость», «спокойствие» и «удивление») увеличение расфокусировки в сериях 4.1 и 4.3 практически не меняло точность ответа на любом времени экспозиции, тогда как при маскировке одновременное ухудшение условий восприятия (и расфокусировка, и малое время экспозиции) снижало точность распознавания. Для «отвращения», «страха», «печали» и «гнева» ухудшение условий значительно сильнее действовало на статичные либо маскируемые экспрессии, чем на те, которые воспринимались в динамике.

Как и для четких изображений лица, при восприятии расфокусированных экспрессий зарегистрированы определенные закономерности в распределении ответов испытуемых, не совпадающих с выраженной натурщиком экспрессией. Их частота меняется в зависимости от модальности экспрессии и условий экспозиции (рисунок 2.13). Для «радости», «спокойствия» и «удивления» частота ошибок превышает случайный уровень (0,14) только в условиях маскировки при уменьшении времени экспозиции и усилении расфокусированности. В частности, экспрессия радости оценивается как спокойное лицо, будучи предъявленной на 50 мс при средней или высокой степени размытости (частота оценок составляет 0,37 и 0,41, соответственно). Нейтральное, спокойное лицо воспринимается как «радость» в тех же условиях (0,15 и 0,21), а также при максимальном уровне размытости и экспозиции 100 мс (0,2). Выражение удивления идентифицируется со спокойствием при экспозиции 50 мс и любом уровне размытости (0,15; 0,24 и 0,42 при низком, среднем и высоком уровне размытости соответственно) и со страхом – при среднем уровне размытости и экспозиции 100 мс (0,15).

Рис. 2.13. Профили оценок расфокусированных экспрессий лица в зависимости от их модальности, времени экспозиции и содержания контекста. По оси абсцисс – время экспозиции (50, 100, 200 мс) и содержание контекста (1 – кажущееся движение, 2 – маскировка, 3 – изолированное лицо). Горизонтальной пунктирной линией отмечен случайный уровень ответов

Экспрессия печали воспринимается как спокойное лицо в различных типах контекста. В условиях стробоскопической экспозиции даются оценки «спокойствие» при длительности экспозиции лица 50 мс (0,2–0,29 для разных уровней размытости) и при экспозиции максимально размытых изображений на 100 мс (0,16); в условиях маскировки: на любом уровне размытости – при 50 мс (0,38–0,54); на среднем и высоком уровне размытости – при 100 мс (0,45–0,53) и 200 мс (0,29–0,56); в условиях статической экспозиции: при среднем (0,19–0,37) и высоком (0,46–0,63) уровне размытости.

Другие модальности экспрессий демонстрируют более сложные паттерны «ошибочных» оценок. Так, экспрессия отвращения наиболее часто воспринимается как гнев при стробоскопическом движении (частота ответов в среднем составляет 0,35); в условиях маскировки и статической экспозиции ответы «гнев» регистрируются менее часто (0,16 и 0,21, соответственно). При одновременном уменьшении времени экспозиции и усилении расфокусированности наблюдается тенденция к снижению частоты ответов «гнев» до уровня, близкого к случайному (0,15). Помимо этого «отвращение» может смешиваться с «радостью» и спокойным лицом при максимальной степени размытости в условиях маскировки и статической экспозиции лица. Статическое изображение отвращения при времени экспозиции 50 мс оценивается как «радость» (0,28) и как «спокойствие» (0,3); при времени экспозиции 100 мс значения частот составляют 0,2 и 0,18 соответственно. В условиях маскировки оценки «радости» появляются при максимальной размытости и любом времени экспозиции (0,25), а также при средней степени размытости и экспозиции 50 мс (0,16). Оценки спокойствия наблюдаются при минимальном времени экспозиции, возрастая при увеличении расфокусированности (0,17–0,5), и при экспозиции в 100 мс и максимальной расфокусированности (0,23).

Экспрессия страха во всех трех сериях смешивается с «удивлением». Наиболее отчетливо это проявляется во время кажущегося движения (0,16–0,28), особенно при увеличении размытости. В условиях маскировки оценки «удивления» превышают случайный уровень при экспозиции лица в 50 или 100 мс (0,16), а при статическом предъявлении – только для 50 мс и среднего либо высокого уровня размытости (0,16). При кажущемся движении и среднем либо высоком уровне расфокусировки «страх» может смешиваться с «отвращением» (0,15–0,21) или «печалью» (0,16). Однако чаще всего «страх» воспринимается как спокойное лицо: при статической экспозиции – только на максимальном уровне размытости (0,21–0,41); при кажущемся движении – только на минимальном времени экспозиции и средней или сильной размытости (0,15–0,18). При маскировке оценки «спокойствие» даются как на 50-миллисекундной экспозиции (0,26–0,51), так и при времени 100 мс (средняя и сильная размытость: 0,19 и 0,4) и 200 мс (сильная размытость: 0,3).

Экспрессия гнева систематически смешивается с «печалью»: при любых условиях экспозиции в контексте стробоскопического движения (0,25–0,35); при минимальной (на 100 и 200 мс) либо средней (только на 200 мс) степени размытости – в условиях маскировки (0,21–0,27); при низкой (0,21–0,27) либо средней (0,2–0,26) степени размытости (для любого времени экспозиции) и максимальной (0,17) степени размытости (только для 200 мс) – в условиях статического предъявления. «Гнев» также воспринимался в ряде случаев как спокойное лицо: при среднем (0,16–0,24) и высоком (0,48–0,54) уровне размытости и статической экспозиции; при низком (только на 50 мс; 0,41), среднем (0,16–0,49) и высоком (0,39–0,55) уровне размытости и маскировке; при среднем (0,17) и высоком (0,17) уровне размытости и стробоскопическом движении – только для экспозиции в 50 мс.

Общая закономерность динамики ошибок состоит в том, что расфокусированность изображений всех базовых экспрессий приводит к росту их оценок как спокойного состояния лица (таблицы 2.8–2.10). При максимальной размытости изображений и минимальном времени их экспозиции эта тенденция наиболее выражена во второй и третьей сериях. В отличие от маскировки и изолированного изображения лица в условиях кажущегося движения преобладают содержательные «ошибки», указывающие на сходство тест-объектов с другими модальностями экспрессий (таблица 2.8).

Сравнительный анализ распознавания четких и слабо размытых (20 пикселей) экспрессий показывает, что для одного и того же набора условий полученные данные практически совпадают. Значимые различия появляются с возрастанием нечеткости изображений лица (радиус размытости 40 и 60 пикселей).

При снижении четкости изображений в условиях маскировки точность ответов резко ухудшается, а наблюдатели чаще оценивают выражение лица как спокойное (рисунок 2.13). Для экспрессии печали данный результат получен при всех длительностях экспозиции; для остальных экспрессий – преимущественно при 50 мс. При максимальном уровне размытости изображений (радиус размытости 60 пикселей) и статичных условиях либо маскировке все экспрессии чаще воспринимаются как спокойное лицо, чем лицо, выражающее какую-либо эмоцию. Наиболее сильно это проявляется для «страха», «печали» и «гнева», меньше – для «отвращения»; в случае «радости» либо «удивления» наблюдается лишь при маскировке и минимальном времени экспозиции. При среднем уровне размытости (40 пикселей) данный эффект уменьшается, а при минимальном (20 пикселей) оценки всех экспрессий наиболее приближены к оценкам четких изображений.

Таблица 2.8. Ошибки распознавания расфокусированных экспрессий лица при разном содержании контекста

Таблица 2.9. Ошибки распознавания расфокусированных экспрессий лица при разном времени экспозиции

Таблица 2.10. Ошибки распознавания расфокусированных экспрессий лица при разной степени размытости

Экспрессия радости в условиях статичной экспозиции и стробоскопического движения при расфокусированности оценивается так же эффективно, как и четкое изображение (кроме экспозиции на 50 мс при кажущемся движении). За исключением спокойного состояния (в условиях маскировки и длительности экспозиции 50 мс), другие эмоции на изображении радости не воспринимаются.

Расфокусированное спокойное лицо в статичных условиях при уменьшении времени экспозиции (50 либо 100 мс) распознается хуже, чем четкое. В условиях маскировки оно распознается менее точно, однако систематически смешивается только с печалью при максимальном уровне размытости.

Точность оценок экспрессии удивления снижается в условиях маскировки и кажущегося движения на фоне возрастания частоты ее восприятия как страха (которое, однако, при любом уровне размытости не превышает случайный уровень). Как и для «радости», существенно увеличивается вероятность распознавания «удивления» как спокойного лица при маскировке и длительности экспозиции 50 мс.

Экспрессия отвращения при расфокусированности распознается менее точно по сравнению с четким изображением. Она чаще воспринимается как «гнев» в условиях кажущегося движения, но реже – в условиях маскировки. «Страх» также распознается менее точно на фоне возрастающих оценок его как «спокойствия» (при маскировке). Оценки «печали» существенно снижены, и по сравнению с четкими изображениями, оценки ее как спокойного лица возрастают при маскировке и в контрольном условии. «Гнев» также в целом распознается менее точно, чаще смешиваясь с «печалью» (в условиях стробоскопического движения) и спокойным лицом (в контрольной серии).

Выявленные различия нарастают с увеличением степени размытости изображений (p<0,001) и значимы в зависимости от времени экспозиции (p<0,045) (за исключением экспрессии гнева в контрольном условии (p = 0,059) и спокойного лица в условиях стробоскопического движения (p = 0,727)).

Отметим, что тенденция к восприятию сильно выраженных эмоций как спокойного, нейтрального лица наблюдалась в исследованиях распознавания экспрессий схематических лиц на фоне по-разному зашумленного экрана, а также при изменениях эгоцентрического направления фотоизображений лица (Барабанщиков, 2012, 2015). По существу в выполненной работе максимальное усложнение условий восприятия – одновременное уменьшение времени экспозиции, маскировка и расфокусирование изображений – удерживало перцептогенез на начальных стадиях, на которых экспонируемое выражение лица выступает для наблюдателя в наиболее общей форме (лица как такового либо его спокойного состояния).

Итак, при возрастании степени расфокусированности лица в условиях кажущегося движения эмоциональные экспрессии могут распознаваться более эффективно, чем в условиях маскировки. Эффект стробоскопической сенсибилизации имеет место в пороговой зоне четкости изображений. Полученный результат соответствует гипотезе, допускающей возможность конструктивного влияния кажущегося (стробоскопического) движения на распознавание базовых экспрессий.

2.5. Динамика восприятия расфокусированных изображений лица

Выполненные исследования построены на сопоставлении оценок статичных изображений экспрессий лица в трех ситуациях, отличающихся друг от друга содержанием контекста. В каждом эксперименте в первой серии тест-объекту предшествовало и следовало за ним изображение нейтрального лица того же натурщика, эмоция которого демонстрировалась наблюдателю, во второй серии в качестве контекста использовались паттерны, составленные из случайного набора изображений частей лица (рандомизированные лица), в третьей, контрольной – светло-серый фон пустого экрана. Оценки изображений эмоциональных состояний людей в последней серии играли роль точек отсчета, относительно которых рассматривались точность и характер ошибок распознавания тест-объектов первой и второй серий. Стимульная ситуация серии 1 сохраняла в дискретной форме логику естественного изменения мимики лица: от спокойного состояния к базовой экспрессии и обратно; ее экспозиция вызывала эффект быстрого непрерывного изменения выражения лица натурщика. Одновременно с мимикой менялось положение головы, которая в зависимости от модальности эмоции воспринималась приближающейся или удаляющейся, покачивающейся или кивающей, подчеркивая общее впечатление подвижности лица. Последовательность совокупных изменений порождала восприятие целостного поведенческого акта – «лицевого жеста», содержание которого интерпретировалось наблюдателем на основе личного опыта. Серия 2 занимала промежуточное положение. Хотя временная структура экспозиции статичных стимулов первой серии сохранялась, последовательность развертывания эмоционального переживания в выражении лица не воспроизводилась. Спокойные состояния замещались внешними по отношению к экспрессии рандомизированными паттернами, которые противопоставлялись тестовым и в конечном счете маскировали их. Экспрессия лица воспринималась неподвижной.

Мы нашли, что в каждой из описанных ситуаций эффективность распознавания статичных экспрессий оказывается различной и зависит от уровня размытости изображений и продолжительности их экспозиции. В случае минимальной размытости действие маскировки и кажущегося движения практически совпадает с данными, полученными при восприятии четких изображений: точность восприятия экспрессий в первой и второй сериях относительно контрольной снижена. Усиление расфокусировки затрудняет оценки изолированных и маскируемых экспрессий в большей степени, чем лица, воспринимаемого в динамике. На максимальном уровне нечеткости изображений стробоскопическая экспозиция улучшает эффективность распознавания эмоций по сравнению не только с маскировкой, но и с изолированным лицом.

Усложнение условий восприятия по-разному сказывается и на содержании неадекватных ответов наблюдателей. К числу закономерных «ошибок» относятся отождествления со спокойным лицом всех базовых экспрессий в условиях маскировки при минимальной длительности тест-объектов. С увеличением длительности экспозиции эта тенденция сохраняется для слабоаттрактивных экспрессий (отвращения, гнева, печали, страха), причем связывается не только с маскировкой, но и с восприятием отдельного лица.

Оценка сильно выраженных эмоций как спокойного состояния имела место и в других наших исследованиях, в частности при распознавании эмоций схематических лиц на фоне сильно зашумленного экрана (Барабанщиков, Жегалло, Хрисанфова, 2007), а также при инверсии эгоцентрического направления фотоизображений лица (Барабанщиков, Жегалло, Иванова, 2010). И там, и в данной работе усложнение условий восприятия прерывает перцептогенез на ранних стадиях, когда экспонируемое выражение лица выступает для наблюдателя в общей форме.

При стробоскопической экспозиции преобладают другие «ошибки»: перепутывание модальностей экспрессий, характерное для восприятия отчетливых изображений состояний лица. Например, «отвращение» путается с «гневом», «гнев» – с «печалью», «страх» – с «удивлением». Как и в более ранних экспериментах наиболее трудными для оценок оказываются экспрессии страха и гнева. Согласно результатам проведенных исследований, ошибки перепутывания возникают на более высоких стадиях перцептогенеза выражений лица.

Для конкретизации экспериментальных данных был проведен анализ относительной точности оценок воспринимаемых экспрессий, полученных в эксперименте 4, вычисляемой по формуле:

где T_R – относительная точность оценок; T₀ – точность распознавания эмоций изолированного лица, T_k/m –точность распознавания этой же эмоции в условиях кажущегося движения (T_k) либо маскировки (T_m) при одной и той же длительности и степени размытости изображений. Результаты анализа показывают, что при стробоскопической экспозиции лица возможны три варианта ответов: 1) совпадающие с оценками в контрольной серии (41 % стимульных ситуаций), 2) имеющие более низкие значения (эффект стробоскопической маскировки) (32 % стимульных ситуаций) и 3) имеющие более высокие значения (эффект стробоскопической сенсибилизации) (27 % стимульных ситуаций). Последние подтверждает возможность позитивного влияния кажущегося движения на распознавание модальности кратковременной экспрессии лица. Согласно используемой формуле, положительные значения T_R соответствуют эффекту стробоскопической маскировки, а отрицательные – эффекту стробоскопической сенсибилизации.

Величина эффекта стробоскопической сенсибилизации широко варьирует (М = –0,33±0,32), превышая в крайних случаях (экспрессия печали, 50 мс) 100 % (рисунок 2.14). Как правило, эффект имеет место при максимальной размытости изображения (60 пикселей), носит избирательный характер (зарегистрирован при экспозициях «отвращения», «печали», «гнева» и спокойного состояния лица) и в зависимости от сочетания условий может проявляться при разной длительности тест-объекта (50–200 мс). Общая тенденция состоит в том, что с увеличением длительности экспозиции лица величина стробоскопической сенсибилизации снижается. Эффект не обнаружен для высокоаттрактивных экспрессий радости и удивления, точность восприятия которых почти не зависит от длительности экспозиции и степени размытости изображения, а также «страха», воспринимаемого в широком диапазоне условий наименее точно. В последнем случае происходит замещение ядра категориального поля контрастной эмоцией («удивлением»), а оценки «страха» как «удивления» при формальном подсчете «верных» ответов рассматриваются как «ошибки» распознавания (Барабанщиков, 2009, 2012). Наконец, обратим внимание на относительную точность распознавания спокойного лица: она всегда выше, чем в контрольной серии. Максимальная величина сенсибилизации зарегистрирована при длительности экспозиции 50 мс и степени размытости 60 пикселей, что говорит о пороговом характере самого восприятия спокойного выражения, способного вызывать впечатление экспрессий различных модальностей (Барабанщиков, 2012; Барабанщиков, Хозе, 2014). Эффект стробоскопической маскировки выражен слабее (М = 0,26±0,13), менее избирателен, проявляется преимущественно на низком и среднем уровнях расфокусированности изображений (20, 40 пикселей). Совпадения точности распознавания экспрессий в экспериментальной и контрольной сериях, указывающие на независимость оценок от контекста, чаще всего связаны с экспозициями «радости» и «удивления», а также с максимальной продолжительностью экспозиции лица (200 мс).

Рис. 2.14. Динамика относительной точности распознавания экспрессий в условиях кажущегося движения в зависимости от модальности эмоции, продолжительности экспозиции и степени расфокусированности изображений лица. Белым цветом отмечены эффекты стробоскопической сенсибилизации, серым – эффекты стробоскопической маскировки. Звездочками отмечены величины T_R, значимо отличающиеся от нуля (по критерию Вилкоксона для связанных выборок с поправкой Беньямини – Хохберга на множественные сравнения)

Таким образом, влияние кажущегося изменения выражения лица на точность его распознавания многозначно. До тех пор пока в условиях стробоскопической экспозиции экспрессия воспринимается отчетливо, она подвержена маскировке, но как только результат восприятия становится неопределенным (достигает зоны пороговой четкости), влияние стробоскопической стимуляции меняется на противоположное: относительная точность оценок возрастает. Для разных экспрессий характеристики пороговой зоны оказываются различными и зависят от длительности экспозиции и конфигурационных особенностей стимульного паттерна. Меняя условия экспозиции экспрессий, можно добиться как эффекта маскировки, так и эффекта сенсибилизации. Способ перехода от одного эффекта к другому – совершается ли он скачком или постепенно – требует дальнейших исследований. Отметим лишь ограниченность подобных переходов: в 41 % случаев влияние кажущегося изменения выражения лица на относительную точность его распознавания практически отсутствует.

Описанная картина радикально отличается от оценок экспрессий, предъявляемых в контексте рандомизированных паттернов (рисунок 2.15). В силу доминирования прямой и обратной маскировки (63 % стимульных ситуаций), средняя относительная точность распознавания экспрессии снижается до 0,41. В остальных случаях полученные ответы совпадают с оценками в контрольной серии. Влиянию маскировки подвержены все экспрессии длительностью 50 мс при любых уровнях расфокусированности лица. С увеличением длительности тестовых изображений эффект маскировки снижается, а с ростом нечеткости – увеличивается. В отличие от низкоаттрактивных экспрессий (за исключением «гнева»), восприятие «радости» и «удивления» обладает более высокой резистентностью – способностью противостоять ограничительным влияниям ситуации. Эффект слабой сенсибилизации при экспозиции «гнева» указывает на избирательность действия рандомизированных паттернов, по-разному влияющих на дифференциацию диагностических признаков экспрессии. Сравнивая эффекты маскировки в условиях кажущегося движения и рандомизированного контекста, нетрудно прийти к заключению об их принципиальном различии, охватывающем причины возникновения, величину и тенденции изменения в сходных обстоятельствах.

Рис. 2.15. Динамика относительной точности распознавания экспрессий в условиях прямой и обратной маскировки в зависимости от модальности эмоции, продолжительности экспозиции и степени расфокусированности изображений лица. Белым цветом отмечены эффекты сенсибилизации, серым – эффекты прямой и обратной маскировки. Звездочками отмечены величины T_R, значимо отличающиеся от нуля (по критерию Вилкоксона для связанных выборок с поправкой Беньямини – Хохберга на множественные сравнения)

Итак, при высокой степени расфокусированности лица в условиях кажущегося движения эмоциональные экспрессии могут распознаваться более эффективно, чем в условиях изолированного предъявления. Эффект имеет место в пороговой зоне четкости изображений. Полученный результат подтверждает основную гипотезу наших исследований, допускающую возможность конструктивного влияния кажущегося (стробоскопического) движения на распознавание базовых экспрессий.

Сказанное означает, что, несмотря на различия в источниках стимуляции – непрерывность реального и дискретность стробоскопического движения, их восприятие характеризуется одним и тем же общим свойством: способностью порождать и/или усиливать информацию о пространственной конфигурации лица. Существенным условием проявления этого свойства служит элиминация высоких пространственных частот (деталей) в изображениях экспрессий, создающая область пороговых значений четкости. Факторами, содействующими проявлению общего свойства, выступают снижение времени экспозиции экспрессий до 50 мс и их включение в контекст изображений состояния покоя.

Полученный результат поднимает проблему механизмов, определяющих видимое сходство реального и кажущегося движения, и расширяет методические возможности исследования когнитивных функций сложных динамических объектов на основе дискретных изображений. В практическом плане здесь просматривается один из путей улучшения читаемости компьютерных интерфейсов, информационных панелей сложных технических устройств и т. п. в условиях дефицита времени, передачи изображения низкого качества или экспозиции объектов на периферии поля зрения оператора. Весьма вероятно, что выявленная закономерность распространяется на более широкий круг событий, сходных по содержанию и временной структуре с реальными изменениями среды, включая слабые мимические проявления, «смазывание» изображений, их инверсию, схематизацию, отсутствие контура или текстуры. Согласно нашим исследованиям, уровень распознавания отдельных статичных изображений далеко не всегда может выступать в роли эталона точности, особенно в случае коротких и очень коротких экспозиций.

Экспериментальные данные подтвердили представление о различии механизмов восприятия лица в условиях прямой и обратной маскировки и кажущегося движения. В зависимости от сочетания факторов среды, стробоскопическая стимуляция может как улучшить (кратчайшее время, высокая размытость изображения), так и ухудшить (короткое время, сравнительно высокая четкость) относительную точность распознавания экспрессий. Прямая и обратная маскировка статичной экспрессии действует однонаправленно, ухудшая конечный результат восприятия; выделение наблюдателем локальных (диагностических) признаков затруднено (Harris et al., 2011). Как мы показали ранее, негативное влияние кажущегося движения, сходное с действием зрительной маскировки, связано не столько с прерыванием перцептивного процесса, сколько с переключением внимания наблюдателя на видимые смещения элементов лица и головы.

Пожалуй, наиболее важной предпосылкой сравнительно точного распознавания расфокусированной статичной экспрессии в условиях стробоскопической экспозиции лица является конгруэнтность содержаний тест-объекта и его контекста, их соответствие логике реальных проявлений эмоций, которая последовательно воспроизводится в ходе перцептогенеза. В систематически меняющемся оптическом строе текущей ситуации информативной является не форма (конфигурация лица) как таковая, а изображенные и преобразуемые инварианты экспрессий (Гибсон, 1988; Zebrowitz, 2011). В условиях прямой и обратной зрительной маскировки при сходной временной структуре стимулов содержательная конгруэнтность отсутствует. Ее место занимает взаимодействие не связанных по смыслу изображений статичной экспрессии и рандомизированного лица. Эффект кажущегося движения не возникает, а перцептогенез выражения лица натурщика прерывается на наиболее ранних стадиях.

Динамика оценок экспрессий в условиях стробоскопической экспозиции отличается и от распознавания отдельных «срезов» экспрессивных состояний. Как и реальное, кажущееся движение несет новое качество, вызываемое при стробоскопической экспозиции определенным сочетанием пространственно-временных стимульных структур (Aguado et al., 2014; Ambadar et al., 2005). При изолированной экспозиции лица естественный ход перцептогенеза не меняется; он совершается оптимальным путем, позволяя наблюдателю формировать общее впечатление об экспрессии и ориентироваться на изменения мимики в отдельных зонах лица; в благоприятных обстоятельствах (высокая четкость изображений, достаточное время экспозиции лица) точность и скорость распознавания эмоционального выражения максимальны. С усложнением условий восприятия (низкая четкость, короткое время экспозиции лица, предъявление низкоаттрактивных эмоций и др.) дифференциация пространственных элементов лица ограничивается, а перцептогенез статичной экспрессии замедляется и/или остается незавершенным. В этот период и проявляется преимущество стробоскопической экспозиции, связанное с содержанием контекста. Предметом восприятия оказывается не только статичный «срез» экспрессии сам по себе, но и его отношение к исходному и конечному состояниям. Возникает дополнительный источник информации, усиливающий впечатления о конфигурации статичного тест-объекта; перцептогенез выражений лица достигает более высоких стадий.