Книга: Дневники Льва Толстого - Владимир Бибихин

Если правильно настроиться, то будет интересно.

Поэтому бессмысленно спрашивать, откуда и как Толстой знает что есть верх и низ. Для него скорее верх и низ знают Толстого, когда он вверху или внизу. Не верх и низ при воззрении Толстого, а Толстой при верхе и низе, он есть в подъеме, он разрушается и гибнет в падении

Когда читаешь подобные мысли, то не понимаешь, а где начало, конец и где потерялась мысль. О чём автор говорит?! И такой смысл, подача, текст всего дневника.

Речь в лекциях идёт не столько о Дневнике, сколько о человеке, его пишущем. «Будем говорить, что Толстой смотрит за собой». И постепенно увидим, что «именно незаинтересованное, непредпринимательское, беспристрастное холодное смотрение, оно именно и дало всему, природе и таланту, размахнуться, сделаться большим».

Вспоминаю фрагмент книги-беседы «Я верую – я тоже нет», когда отец ди Фалько рассказывает Бегбедеру о чуде исцеления слепорождённого: «Иисус берет горсть земли, смешивает со своей слюной и мажет ему глаза. Если он действительно способен исцелить слепого, Ему не нужен этот спектакль, но, может быть, он нужен нам?» Возможно, подобный ритуал или жест необходим, чтобы придать сверхъестественному явлению (чуду) доступную для человеческого восприятия форму. Нечто подобное делает в лекциях и Владимир Вениаминович Бибихин. Например, рассказывая о субъекте «пишущем дневник», Бибихин говорит о «выходе из метрики»: «тело расположено не только в метрическом, но и в топическом пространстве, и эта его топика и есть собственно бытие». (Интересно сравнить с Витгенштейном: в «ЛФТ» «философское Я есть… граница – а не часть мира», и Толстым: человек есть граница Бога). Однако формальные математические аналогии - топология как язык, на котором удобно говорить о непрерывности, - в данном случае малополезны: переход от метрики к топике здесь тот самый «жест», который призван создать форму. «Выход из метрики» или, в другом месте, «возвращение в себя неизвестного» не только характеризует «пишущего дневник», но и обращено к слушателю лекций. Бибихин создаёт связь (bluetooth-соединение, если продолжать технические сравнения) между автором дневников и присутствующими на лекции.

Почему важно наличие связи? Потому что дневники Толстого - это опыт и дело, подлинная философия жизни и «изменение мира» (выход за границы мира). Они не могут быть интеллектуально прояснены или эмоционально пережиты. Можно, например, интерпретировать тягу Толстого к «питательному унижению» как духовный метод для достижения идеала Евангелия, и порадоваться, что «наше сознание проснулось для интеллектуальной работы, постижения, оценки». Но Толстой, говорит Бибихин:

…всё это называет еще сном. У него проснулся значит покончил с чередой ощущений или — ведь это невозможно — взял все их в навидение, в дарящий взгляд, видящий идею, т. е. вид, т. е. перспективу.

Другими словами, прочитать дневники Толстого нельзя ни разумом ни чувством, а только своей жизнью. А жизнь, по Толстому, есть не что иное, как «проявление Бога в человеке». Лекции Бибихина - это не «открытие мысли Толстого», но открытие его жизни, тем более поразительное, что при колоссальном объеме литературы о Толстом, никто не делал подобного раньше.