Текст книги "Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд!"

– Нет, – ответил доброволец. – Есть секрет, который нам поможет.

– Что это за секрет? – спросил Лев Толстой.

– Я пока не могу сказать.

– Это просто смешно, – сказала Монте. – Мы не можем биться в надежде неизвестно на что. Тем более, что вы в костюме саранчи.

– Вы тоже в таком же серебристом костюме.

– Ладно, – сказал Джек, немного подумав. И он рассказал им, что существует возможность попросить помощи у Земли.

– Как это?! – ошарашено посмотрел на Лондона Дартаньян. – Мы даже не знаем, где теперь Земля.

– Уверяю вас, такая возможность появится через семнадцать минут. И будет это время продолжаться двадцать девять минут.

– А потом что? – спросил Лев Толстой.

– Потом конец.

– Что значит конец? – спросила Монте. – Вы имеете в виду Апокалипсис?

– Именно, – ответил Джек Лондон.

– Неужели это произойдет сейчас?! – воскликнул Лев Толстой.

– Не сейчас, а почти через час.

– Невероятно. Кто еще знает, что Апокалипсис наступит через сорок семь минут? – спросил Дартаньян.

– Мне это неизвестно, – сказал Джек. – Думаю, здесь есть такие. Искать их надо среди первых людей.

– Людей? – переспросил Лев Толстой. И добавил: – Здесь нет людей.

– Я имел в виду бывших людей. Большинство из здешних жителей раньше были людьми, – сказал Лондон.

– Ну вы скажете! – воскликнула Монте. – Армия Домового, это, по-вашему, бывшие люди?

– А разве нет? – Лондон даже улыбнулся. – Я думал, что штрафбат из бывших зеков.

– Невероятно, невероятно! – воскликнула Монте.

Они поговорили еще немного. Джек Лондон объяснил, что код для связи должен быть или у Сида, или у Ксе. Где Ксе никто не знал. А за Сидом Джек Лондон и предлагал сейчас пойти.

– Код может быть и у Пикассо, – сказал Лондон. – Но говорят, он уже погиб. А его жена, или любовница, не знаю, как правильно, перешла на сторону саранчей. Сука.

Все промолчали.

Они начали пробиваться к Сиду. И им это удалось. Сами саранчи пропустили их. Это был приказ Пи. Он хотел всех захватить на подступах к Отелю. Никто из Дивизии Сарана Чи не знал, что возможна связь с Землей за двадцать десять минут до Апокалипсиса. Пи думал, что к Университету никто больше прорываться не будет, поэтому и убрал с той стороны дополнительные силы, весь резерв. По его мнению, защищать теперь надо Отель.

Они освободили из окружения Сида. Почти без сопротивления группа пробилась к Университету, Сид вошел в зал и бодро крикнул:

– Сигару и пива с креветками! – Он был уверен, что еще не все пиво выпили, и не все еще сигары выкурили.

Они все надеялись, что выйти из Апокалипсиса можно и здесь. Особенно Монте настаивала:

– Мы здесь вошли. Почему теперь нам надо идти в другое место? Я не понимаю.

– Тихо, тихо. – Сид, как командующий фронтом маршал Жуков, поднял руку. Он так часто делал в бою, открывая ладонь в сторону противника. Это отбрасывало врагов на сто метров. Но их было там много в последнем бою, что сейчас Сид даже поморщился от боли, когда поворачивал ладонь. Так же поморщился в последнюю минуту Пикассо, когда у него кончилось ракетное топливо в подошвах ног. И он упал к подножию Отеля. Так же поморщилась Маша, когда ей пришлось залезть под телегу, и с ужасом смотреть на несколько длинных очередей. Все они выстроились в очередь к ее телу. Она поморщилась и перешла на сторону врага. Не потому, что это легче, а потому, что таких очередей выдержать не может никто.

Каким образом могла быть осуществлена связь между Там-Тамом и Землей? Я имею в виду, обратная связь. Точнее, кто был оператором в Отеле, и в Университете? А были здесь два Билла Гейтса. Когда на Земле возник этот вопрос, Нано сразу предложил эти два почетных поста Биллам Ге. Эйно он хотел оставить себе. Все-таки этот уборщик открыл Закон Симметрии рубиновой и изумрудной звезд. А значит, от него можно ждать и в будущем необходимых открытий. Он так и сказал Криатору в бане:

– Он может пригодиться здесь.

– Неужели вы думаете, – спросил Криатор, – что нам еще понадобятся изобретатели? Зачем? Скоро и так конец света.

– Вы правы. Но он может затянуться. В Библии написано, что те девы, которые взяли с собой мало масла для светильников, не смогли сесть в корабль, уходящий в неведомые дали.

Биллы Ге согласились, но с одним условием. Они привыкли к хорошей еде.

– Поэтому нам надо два контейнера еды, – сказали они. И добавили: – И чтобы никто не мог ее сожрать без нас.

– Какую еду они хотят? – спросил Криатор, когда Нано доложил ему об условии Биллов Ге.

– Ну, во-первых, по две двухлитровых бутылки Кока-колы на каждый день и Гамбургеры.

– И всё?! – Криатор был удивлен. – Такая непритязательность.

– Они считают наоборот, – ответил Нано. – Говорят, что итальянцев заставляют есть макароны, китайцев рис, русских картошку, а они, как дети заслужили есть только котлеты с мягким белым хлебом.

– Котлеты с хлебом? – переспросил Криатор. И добавил: – Это фастфуд!

– Совершенно верно, – ответил Нано. – Это фастфуд.

– И они считают его избранной едой?

– Да.

– Может быть, мне тоже начать есть рубленые бифштексы с горячим хлебом, а не ягнят. – И Криатор приказал приносить ему в баню не жареных ягнят, а котлеты с хлебом. Буду, как дети. Мне больше не нужен гарнир. Я не хочу быть рабом, пришедшим с пашни. Буду, как господин. Я господин, не правда ли?

– Как Билл Ге, – подумал Нано, но промолчал.

Итак, Билл Ге нажатием кнопки мог вызвать сразу два Биг Мака, литр Кока-колы и упаковку льда. Он прилично съел, но много еще осталось. Поэтому Билл перед Концом Света решил заняться благотворительностью.

Он стал нажимать кнопку с интервалом в две минуты. Многие смогли наесться. Правда, много Биг Маков перехватывал Сид. Он сидел ближе всех к Биллу. И к тому же очень был голоден после тяжелого боя. Но многие успели насытиться, прежде чем Билл связался с Землей.

– Связь есть, – сказал Билл, – говорите. – И добавил: – А хотите, я просто передам сигналы Сос. Нет?

– Передавайте. Нет… вы передаете?

– Нет.

– Почему?

– Просто говорите, а Эйно на той стороне все примет.

– Ага. Нет никакой возможности пробиться к Отелю. Если так будет продолжаться, мы не сможем отсюда уйти. Ну, чего еще? Мы просто погибнем. Все?

– Такие сообщения не пройдут, – ответил Билл.

– Что говорить? – Сид вздохнул и сделал глоток Кока-колы со льдом. – Вкусно.

– Говорите, что вам нужно и все.

– И все? Хорошо. – Сид задумался. – А где Ксе? Она привыкла думать за нас. Я уж не знаю, что и сказать. – Он взял еще один Биг Мак. Отломил половину для Монте, Дара и Льва Толстого.

– Давайте я скажу. Пришлите, пожалуйста, помощь. Пришлите какого-нибудь Геракла. А то мы не справляемся с полчищами саранчи.

– Связь прервалась, – сказал Билл. И добавил: – В следующий раз не говорите ничего лишнего. Просто просите, чтобы вам был дан переход здесь, а не в Отеле.

– Я говорил, что это возможно, – сказал Лев Толстой. – А мне не верили. Конечно, здесь можно уйти. Нам не надо больше идти в атаку. Просто займем здесь оборону и все.

Но Билл Гейтс ответил, что ответ может быть и отрицательным.

– А им жалко?

– Не в том дело, что жалко или нет. Просто может не быть такой возможности. И да: вам уже выслали Геракла.

– Значит, всем приготовиться к атаке, – сказал Сид. И добавил: – Он появится здесь?

– Нет, на поле боя.

Через несколько минут выяснилось, что уйти можно только через Отель. Все были возмущены.

– Безобразие, – сказала Монте. – Так нельзя делать.

– Теперь все ясно, – сказал Лев Толстой, – мы останемся здесь.

– Как это? – Дар пожал плечами. – Здесь не останется никто.

– Мы останемся, – сказал мрачно Сид и выпустил несколько колец сигарного дыма. Почти как Лимонадный Джо. Потом добавил: – Навсегда. – Такой умный парень, такой умный.

Но этот парень уже через минуту взбесился и чуть не убил Билла Ге. Пришло сообщение, что Геракл уже прибыл и это Джек Лондон. Он в это время стоял в обороне на ступенях университета. Его позвали.

Сид сказал:

– Ну ты, Геракл, давай проверим тебя на вшивость.

Но Билл Ге прервал его.

– Сейчас не время для разбирательств. Нужно всем пробиваться к Отелю. Здесь не будет перехода.

– Свинство, – сказал Лев Толстой, – так не делается.

– Действительно, – сказал Дар, – мы просили, они обещали здесь! Нет, извольте пробиваться. Я больше ничего делать не буду. Он тоже был расстроен, что не его выбрали Гераклом.

Гераклом называлось приспособление для боя. Нужно было залезть внутрь этого Троянского Коня. И тогда электроника увеличивала силу хоть человека, хоть собаки, хоть кошки и даже таракана в тридцать раз. Можно было включить кнопку максимального увеличения силы. Тогда это будет семьдесят раз. Правда ухудшается моторика. Мелкие детали Геракл тогда разбирает хуже. Он тогда с трудом попадает в одинокого всадника. Подавай ему, как Илье Муромцу, переулочек. Кстати, такой заказал себе Квент, когда увидел Геракла на поле боя.

Они сцепились на первом этаже Отеля за пять минут до Конца Света. Все, сражавшиеся на стороне Квента, уже были на крыше в салоне большого вертолета. Только Маша и Пи с одной головой поддерживали тыл Квента, который сам напросился быть Ильей Муромцем. Пи разил всех и справа, и слева. Он был очень зол, что этот тучный Квент занял присланный для него Муромец. Это было не так. Муромцем мог управлять только Квент. Но Пили со своим злобным характером этому не верил. Маша уже почти забыла, что когда-то она была на стороне своих сегодняшних противников. Но иногда какая-то искра вспыхивала в ее голове, и Маша оборонялась неуклюже.

Ее даже чуть не убил Дартаньян. Он загнал Машу за барную стойку на третьем этаже.

Далее Ге вызывает Маше помощь.

Билл Ге Отеля вызвал для Маши помощь. Теперь он мог просить все, что пожелает. И вызвал ей Троянского Коня по имени Крепкий Орешек. Маша вышла из-за стойки с поднятыми руками. Ее меч был закреплен на спине скотчем.

– Сдаюсь, – сказала она. И добавила: – Дартаньян, не правда ли, я похожа на мадам Бонасье?

– Вполне возможно. Я бы даже сказал очень. – Дар подошел поближе, чтобы рассмотреть получше эту прекрасную девушку. Она даже полу прикрыла глаза.

Дартаньян подошел уже совсем близко. Тогда Крепкий Орешек – Маша – легко достала из-за спины меч, и поразила Дара поперек груди. Уже лежал в морозильной камере Пикассо, теперь туда же можно было тащить мушкетера.

– Готов, – только и сказала Маша. Она начала спускаться вниз на помощь одноголовому Пи и Квенту, вертя, как пропеллер меч над головой.

Пи, кстати сказать, был перебинтован от правого плеча до пояса, так как одна голова у него была отрублена, и рана не заживала. Не заживала потому, что Пи никак не мог забыть свою вторую половину. Ведь это была Лолита, которую он полюбил. Точнее, не успел как следует полюбить, как ей отрубили голову. Пили иногда рассказывал, что взял себе голову Лолиты, когда бы в разведке с Абелем.

– Иначе бы она умерла, – говорил он. Как эту прекрасную голову отрубили, он не рассказывал. Он скучал, и рана не заживала.

Сид и Абель бились с Упи. – Этому крокодилу тоже прислали помощь, – сказал Абель. И добавил: – Теперь нам конец.

– Ты уверен? Почему ты так решил? – спросил Сид.

– А вон видишь, саранчи тащат Троянского Коня. Это ему.

– Надо отбить, – сказал Сид. И добавил: – Этот танк нас раздавит.

Мы все равно не сможем управлять этим Трояном. Они все сделаны по отпечаткам пальцев.

– Тогда надо отрубить руки этому Упу.

– Тогда надо вырвать и глаза, – сказал Абель, – потому что при идентификации использовалась и радужная оболочка глаз.

– Что тогда делать? – спросил Сид.

– Надо попросить и нам помощь.

– А что, им можно, а нам нельзя? Давай попросим.

Но их Билл ответил, что больше помощь не дают. Всё, говорят, время истекло. Больше помощь не посылается.

– Как в магазине, – возмутился Абель. И добавил: – Еще три минуты, а они уже закрылись. Передай, что в век современной электроники так делать нельзя.

Глава восьмая

Криатор решает вопрос о присуждении заслуженным и народным артистам званий Князь – Княгиня, Граф – Графиня. Возражения Мэрилин Монро и Максим Максимыча. Непонятно, собственно, чего они хотят. Наконец, выясняется, что народные артисты, став Графиней и Графом, не хотят сами лететь на Там-Там, а хотят, как Молчановский, посылать туда людей. Криатор дает им точку. Это деревня, где живет девочка Анна, и где, по слухам живут два инопланетянина. Оттуда возможен запуск на Там-Там. Эйно находит его. Далее, не совсем понятно:

– Толи Мери и Макс все-таки решили улететь на Там-Там, толи они были не в курсе, что Туда надо обязательно улететь, чтобы иметь свой бизнес по запуску людей на другие планеты и в другие временные континуумы.

На Земле тогда произошли существенные изменения. Максиму Максимовичу и Мерилин Монро надоело заниматься шоу бизнесом в отдельно взятой стране, делать там одеколон для мужчин, духи для дам, сумочки, перчатки, ботинки. Будучи приглашенными на одну высокопоставленную дачу, они зажали там Криатора. Так и так, больше жить не можем без Там-Тама.

– Я не могу, – сказал Криатор. – Это епархия князя Молчановского.

– К-к-к, – только и могла сказать Мерилин Монро.

– К-к-к, – только и смог вымолвить Максим Максимыч.

– Я вас понимаю, – сказал Криатор. И добавил: – И знаете почему? – Не дожидаясь ответа онемевших великих артистов и не совсем удачливых купцов, Криатор разъяснил свою позицию: – Только вчера было принято решение продавать звания и титулы. Ну вы сами понимаете, для казны это полезно. – Он сделал глоток лагерного пива и оторвал голову сочному раку. Их ловили здесь же, в бане. Ну и варили по мере надобности. Здесь надо заметить, что все интимные, то есть самые важные приемы Криатор проводил в бане. Даже здесь, на даче. Максим Максимович и Мери были естественно в купальниках. Но как теперь принято, на римский манер: голое тело плюс бело-розовая тога.

Криатор разъяснил, что он и сам пока что не имеет никакого титула. Ставки на титулы, естественно, очень высоки, а денег практически нет.

– Вы не поверите, всё уходит.

Замечание на полях рукописи:

– Про народных артистов, пока оставить в резерве. Через чур фантасмагорично. Этот фрагмент можно использовать, как сон. – И приписка:

– Хотя это не значит, что этого не было на самом деле. Просто ведь никто не поверит.

Он добавил, что принято решение, трудное решение, существенно снижать

– Да это же какая будет коррупция! – Мери даже упала на спину, удавшись головой о чуть смягченный ковром мраморный мол.

Максим Максимыч проделал тоже самое. Они даже не поняли, что только что сказал Криатор. Артисты! Какие тут могут быть артисты, когда обычных настоящих полковников ходят табуны?

– Будет невероятная коррупция, – быстро поднялся и быстро проговорил Макс.

– Я не могу себе даже представить, что теперь будет, – сказала Мерилин Монро. И добавила: – Уж лучше бы продавали за деньги.

– Тогда бы хоть деньги были, – сказал Макс.

– Не у всех великих артистов есть деньги, – сказал Криатор и оторвал голову еще одному сочному раку. У него кончилось пиво, и высокий рыжий парень поставил перед ним большую кружку холодного со стоячей пеной мюнхенского. Криатор практически с детства пил только немецкое пиво. Некоторые даже думали, что у Криатора есть тайные немецкие корни.

– Может быть, он даже случайно оставшийся когда-то давно в живых Романов? – спрашивали некоторые тайком. Все эти разговоры о бывших князьях и графах и привели, в конце концов, к тому, что решили всех уровнять. И нынешних настоящих полковников и бывших будто бы графов и князей. Которых развелось, честно говоря, слишком много. Вопрос действительно назрел.

Но были и противники. Вечно недовольная команда Зю, орала во время принятия решения, что всё принадлежит народу.

– Какие, на – слово на букву х – еще князья и графы?! – прямо так и сказал Зю в прениях. – Отдайте награбленные сокровища народу.

Криатор был в бешенстве. Ему надоело слушать всю эту демагогию, как он сказал. Он крикнул:

– Да запишите, наконец, что мы это и есть народ! – Компьютер, сложнейший компьютер, созданный одним из Биллов Гейтсов, когда тот был еще здесь на Земле, записал.

– Вот артист! – крикнул в отчаянии Зю, понимая, что ничего не добьется своими выпадами. Хотел просто напоследок позлить Криатора.

– Прошу записать и это, – медленно проговорил Криатор. И добавил: – Я этого Артиста просто так не оставлю.

Потом, когда надо было принимать окончательное решение на третьем уже чтении, и всем выдали распечатки Нового Закона, многих пришлось сразу же везти в реанимацию.

– Присваивать звания, именуемые ранее титулами, народным артистам. – Такую распечатку выдал биллгейтсовский компьютер. А уже ничего нельзя было сделать. Только добавить фразу о заслуженных людях. А это в логичном контексте могло звучать только, как заслуженный артист. Некоторые кричали:

– Коррупция! Коррупция! И еще раз Коррупция! – Но не принять слов Заслуженный Артист было никак нельзя. Ибо стало очевидно, что слова Народный на всех не хватит.

Господи, что тут началось! До двенадцати ночи можно было еще подать заявление в какой-нибудь театр, чтобы записаться в артисты. Может быть, удастся дать взятку, которую тут же стали называть княжеской или графской податью, и запишут, как народного или заслуженного. Другие стали спешно искать родственников среди артистов. Заказывали древа народной и заслуженной жизни. И это в пять вечера, то есть всего за шесть часов до вступления решения О Народных и Заслуженных Артистах» в силу.

Многие толком не понимали, о чем идет речь, и называли себя вечными стахановцами. Другие вечными жидами, третьи бомжами. Действительно, а чему тут удивляться, ведь это всё наш многострадальный, живущий надеждой народ. Многие лежали с приступами. Зю, например, отвезли в психоневрологическое отделение, потому что несмотря на большие связи, тайную разведку во многих ветвях власти, на деньги, собранные в течении нескольких часов с коррумпированных вассалов, получил к двенадцати часам только звание заслуженного артиста. И принял имя Собинов. Он вроде начал возмущаться, что не народный.

– Тогда не было званий. Хорошо, что еще дали такого, – сказала Даша Судакова, которая стояла за Зю в очереди за званием. Себе она добыла звание вечной стахановки. Которое, впрочем, ничего не давало, кроме орденов и медалей, разумеется. Своей подруге Глаше Рыбаковой она не достала ничего. Как ни просила.

– Времени, сказали, сегодня нет на всех мудаковых.

– Так и сказали?

– Представляешь, так и говорят. Ни стыда, и ни совести.

Еще один деятель анти-реакционного движения по прозвищу Же сел на неопределенное время в тюрьму, потому что загрыз в очереди за званием троих человек. Двенадцать ранил.

– Мы имеем право на бесплатную лицензию, – сказала Мерилин Монро.

– Да нет никаких лицензий, – сказал Криатор.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросил Максим Максимович.

– С князем-то? Я вам говорил, что я сам не князь еще? —

И не дождавшись ответа, продолжил: – Если я возьму себе титул совсем без денег, заподозрят в коррупции.

– Мы могли бы заработать денег и себе и вам, – сказала Мери.

– Так сказать, всем по титулу, – поддержал подругу Макс.

– Есть одна мысль, – сказал Криатор. – Вы должны найти способ, как-то заинтересовать Молчановского.

– Мысль хорошая, – сказал Макс. И добавил: – Только как? Может быть…

– Что? Ты придумал, любимый, – сказала Мери. И добавила, обращаясь к Криатору: – Он всегда что-то придумывает. Такой умный, такой умный, – Мерилин погладила своего молодого мужа по головке, как котика с бантиком. Кстати, Макс всегда ходил в бабочке. Такой красивый парень.

– Может быть, мне поехать в Там-Там? Молчановский предлагал мне.

– Когда?! – удивилась Мерилин. – Мы ходили с тобой вместе, просили по-человечески, а этот князь, который тогда еще не был князем, категорически отказал нам. Отказал мне! И кто?! Молчановский! Я знаю, что он до сих пор злится на меня за то, что я отказала ему сорок лет назад.

– Сколько?! – спросил Криатор. И хотел добавить: – Столько не живут, дорогая. – Ну, такую обычную шутку. Но не стал. У него вдруг мелькнула мысль, что этот Максим Максимыч не в курсе, сколько на самом деле лет его жене.

– Да, но тогда мы ходили вместе, – сказал Максим Максимыч и потупился.

– Ага, теперь понятно! – закричала Мерилин Монро. Потом заплакала: – Ты хотел убежать от меня. Хотел бросить меня, маленький ублюдок. Я задушу тебя своими руками. – Она рванула на груди тогу и бросилась в бассейн. Предварительно эта шикарная дама бросила ему в лицо: – Я утоплюсь. Ты свободен.

Криатор заказал всем шашлыков, чтобы как-то успокоить влюбленных. Он сказал, что отправить по каналу Молчановского уже никого нельзя.

– Это большая тайна, – он приложил палец к губам.

– А в чем тайна? – спросил сообразительный Макс. – Вы хотите, чтобы люди продолжали идти к Молчановскому? – Максим поправил очки, покрутил пальцем волосы у виска и продолжал с легкой улыбкой гения: – А вы их сами будете отправлять на урановые рудники. Я угадал?

Криатор поперхнулся мюнхенским пивом, чего с ним никогда не бывало, и сказал, прокашлявшись:

– Даже от вас, Максим, я не ожидал таких выводов. Хотя должен сказать, ума вам не занимать. Надеюсь, насчет урановых рудников вы пошутили?

– А куда вы их деваете?

– Куда я их деваю? – повторил Криатор. – Это, между прочим, хороший вопрос. – И добавил: – Вот этим вопросом я и хочу попросить вас заняться.

– Но мы хотели бы на другую планету, – сказала Мери. И добавила: – На какую-нибудь Пандору, может быть.

– Простите, – сказал Максим Максимыч, – моя жена… вы ее неправильно поняли. Она сказала: мы хотели бы отправлять туда, а сами мы лучше останемся здесь. Чисто бизнес, и никаких путешествий.

– Мой муж прав, у меня голова кружится на виражах.

– Именно такой совершенно безопасный бизнес я и хотел вам предложить, – сказал Криатор. – Эти люди, которых Молчановский продолжает отправлять в Там-Там, на самом деле находятся на необитаемом острове.

– И они не понимают, что их обманули? – спросила Мери.

– В бизнесе это обычное дело, – сказал ее муж. – Меня другое интересует: – Что с ними собирались делать дальше? Ну, если не будут отправлять на урановые рудники, то возникает логичный вопрос: куда тогда? – подробно прояснил свою мысль Макс.

– Вот до вашего прихода это было неизвестно, – сказал Криатор.

Криатор рассказал, что за несколько минут до их прихода ему позвонил Эйно, именно Эйно, а не Нано и сказал, что Мамочка Приехала. Это означало, что Эйно смог все-таки найти в бесконечном космосе какой-то канал, по которому можно отправлять живые материальные объекты. Криатор при личной встрече с Эйно договорился с компьютерщиком, чтобы тот лично доложил ему, если найдет такой канал. Считалось, что существование таких каналов – миф.

– Миф? а Там-Там?

– Там-Там не земной канал. Он Загнут сюда из другого мира.

– А теперь открыли земной?! – Мери даже подпрыгнула на мраморном канапе, покрытом зеленым ковриком.

– Мы будем первооткрывателями, – добавила Мери.

– Необходимо подписать документы, – сказал практичный Макс.

– Да, обязательно, – сказал Криатор. И добавил: – Не забудьте, я в доле.

– А как вас оформить? – спросил проницательный Макс.

– Действительно, – сказала Мери, – вы не можете светиться. Надо как-то вас зашифровать.

– Оформите меня, как вашего сына, – сказал Криатор. – Потом напишете мне дарственную на тридцать три процента акций. Вот и все.

– Гениально, – сказал Максим Максимович.

– Мы назовем его Ветром, – сказала Мери. И добавила: – У меня была такая мысль. Сама не знаю, почему.

– Тогда уж лучше Ветром богов, – сказал Максим Максимыч.

– Это сложно, – сказал Криатор. – Впрочем, для домашнего обихода я могу быть просто Ветром. Ну, а для всех, если это понадобится. Ветром богов. Конечно, одним словом было бы лучше. Но уж раз вы меня так назвали, то пере называть не стоит. Одна девочка, которую назвали Анной, захотела, чтобы ее называли Лизой. Но как мы ни пробовали называть ее даже Анна-Лиза – ничего не вышло. Так и осталась просто Анна. Пусть и я буду просто Ветер богов. Разумеется, если бизнес пойдет, и мне будет, что наследовать.

Далее рассказывается, что Мерилин Монро и Макс прибыли в Новый Принстон и поругались из-за каких-то пустяков. Она что-то сказала, он ответил:

– Не сегодня. – Она сказала:

– Это грубость. – Он взял сачок и пошел косить траву, в поисках мелких насекомых. Ну, чтобы потом рассмотреть их хорошенько под микроскопом. Кажется, они и разругались из-за этого. Мери любила бабочек. Она их сушила на булавках и рисовала. А этот парень Макс сказал ей, чтобы польстить:

– Ты как Винсент Ван Гог. – И добавил: – В психбольнице.

Она естественно обиделась.

– При чем тут психбольница? Я не понимаю.

Он начал доказывать, что не имел ее в виду, а просто Ван Гог тогда находился в психбольнице.

– Ты считаешь, что он лежал в психушке, а по ночам ловил бабочек Мертвая голова в саду? Я правильно тебя поняла?

– Да. В общих чертах так и было.

– А ты в курсе, что там не летали по ночам Мертвые головы?

– Ну, кажется, это были Бражники.

– Бражники? – Мери подумала и продолжала: – Тогда почему ты сказал, что это были Мертвые головы? Признайся, ты хотел напугать меня?

– Нет, что ты! Просто так написано на картине Ван Гога: Мертвая голова.

– А ты знаешь, что написано на заборе?

– На заборе написано Корова.

– Корова? Прекрасно! Корова. Но, если ты прав, забор должен бы стать Коровой. А он не стал. – Мери высунулась в окно и закричала: Корова-а! – Забор, естественно остался стоять на месте. – Убедился?

– В чем? В том, что при крике: Корова! забор должен превратиться в Корову и идти к тебе?

– Так написано в Библии.

Бог говорит человеку:

– Скажи: Корова!

Тот:

– Корова-а!

– И Корова стала Коровой?

– Да. Так написано.

– Я вообще не понимаю, о чем мы говорим, – сказала Мерилин Монро. И добавила: – Ты хочешь сказать, что Ван Гог не по ошибке назвал Бражника Мертвой головой и, таким образом, превратил Бражника в Мертвую голову? Я правильно тебя поняла? И это не писк комара, напившегося портвейна вместо чистой крови вместе с Пелевиным, не блеяние козы, переделанной для доения детского молока, и это, в конце концов, не бред сивой кобылы?

– Да, – ответил Макс. – Это генетика. Дарвин сказал, что в истории существовало изменение видов.

– А Ван Гог – это изменение видов изобразил на своей картине.

– Я так думаю. Я имею право думать… – Но Мери на дала ему договорить. Со словами:

– Сам ты бык, – дама бросила в него чайник из сервиза, подаренного им на прощанье Криатором.

Эйно ничего этого не слышал. Он сидел, как обычно, за ноутбуком на втором этаже дома, где готовили ланч Макс и Мери. Он вскрикнул, как будто увидел самого Стивена Кинга. На экране мелькнул черный хвост кометы и время три четырнадцать. Он снял наушники и быстро спустился вниз.

– Через три минуты четырнадцать секунд можно кого-нибудь запустить, – быстро сказал он и налил себе стакан мангового сока, смешанного с красным перцем, необходимым для выработки эндорфина – гормона счастья.

– Чему вы так радуетесь? – спросила Мери, появляясь из откуда-то в фиолетовом халате.

– Послушайте, – заторопился Эйно. – Есть шанс улететь отсюда. Честно. Через три минуты можно будет сделать запуск. – Он выпил весь стакан перечного сока и добавил: – Ну?

– Я одна, – сказала Мерилин Монро таким тоном, как будто хотела именно сегодня изменить своему мужу. Ну, с кем угодно практически.

Эйно было не до этого. Он прыгал и приседал около дамы, рассказывая об этой уникальной возможности.

– Почему эта возможность такая уникальная? – протяжно спросила Мери. – Вы ведь имеете свой канал.

– Иметь это принцип. Понимаете?

– Нет, конечно.

– Реальная возможность появилась впервые.

– В принципе?

– Да, это значит, такая возможность может больше не появиться никогда. Теперь понимаете. Это как Вифлеемская Звезда. Один раз была, и больше ее никто не видел.

– В принципе, я бы улетела, конечно, отсюда, – она помедлила и выглянула в окно. Никого не было. – Но… а куда лететь, вы знаете?

– Пока нет. Скорее всего, через три четырнадцать будет ответ. Но на размышление останется всего несколько секунд. Думаю, будет два варианта.

– Можно будет выбирать? – Мери спросила и опять посмотрела в окно.

– Конечно. Если эти варианты что-нибудь скажут вам. – Эйно сказал, что пора подниматься. Мери пошла с ним, но сказала, что точно еще не решила. Хотя:

– Я всегда была рисковой женщиной. Почему бы и не полететь. С другой стороны… с другой стороны мне как-то скушно. – Она хотела опять посмотреть в окно, не идет ли Макс, но она была уже на лестнице. Эйно шел сзади. Она оглянулась. Потом еще раз и сказала:

– Вы не хотите полететь со мной?

– Я бы с радостью. Но не могу. Кто-то должен заведовать этой лавочкой.

Они подошли к компьютеру. Мери встала за спиной Эйно.

– Не люблю, когда у меня стоят за спиной, – сказал Эйно. И добавил: – Впрочем, не в этом случае.

– Смотрите, там что-то появляется.

– Это… это варианты. Сейчас посмотрим, сколько у нас времени. Времени очень мало. Всего одна минута. А вариантов даже не три. Четыре варианта! Выбирай! – Мерилин прочитала:

– Пандора. Пандора это что? – спросила она.

– Так я обозначил наш выход в Апокалипсис. Ну, чтобы всем понятно было.

– Угу. А дальше, дальше что? Может быть, я смогу выбрать что-нибудь получше.

– Вы изучали когда-нибудь теорию выбора?

– Теорию выбора? Есть такая теория? – быстро спросила Мери. Она торопилась. Не хотелось упускать счастливый случай.

– Вы волнуетесь? – спросил Эйно. – Спокойнее, спокойнее.

– Понимаете, мне на Земле не везло. Хочу, чтобы повезло на Небе.

– Вам не везло на Земле? – удивился Эйно. – Я собрал информацию о вас. Я не могу сказать, что вам не везло.

– Нет, в любви мне везло. Мужей у меня было человек шесть-семь. Может больше. Песни петь умела так, что другие думали, будто это они поют. Как говорят, у меня запели не только члены партии и правительства, но их подчиненные. А ведь многие считают их очень злыми и тупыми. Оказалось – это не совсем так. Но в бизнесе мне не повезло. Постоянно кто-то меня разоряет. Вот к гадалке не ходи, куда я влезу – считай, пролет обеспечен. Может не всем, но мне-то точно. Вот потому я и говорю, что не хотелось бы влететь в какой-нибудь мошеннический проект.

– Я могу вам дать только одну подсказку. Если вы хотите выбрать правильный путь, выберите тот, который ведет к смерти.

– К смерти? Вот так, значит. Вы советуете мне двинуться в Апокалипсис?

– По крайней мере, там есть какая-то надежда вернуться назад.

– Назад?

– Ну может быть не назад. Но вы можете Там встретиться с людьми.

– С людьми?

– По крайней мере, с кем-то похожим на них. А остальные три варианта – это не наша Галактика. Оттуда не возвращаются.