Текст книги "Командармы 1941 года. Доблесть и трагедия"

«Прекратить пагубную тактику отступления…»
(генерал-лейтенант П.С. Пшенников)

Агент омского торгового дома П.С. Пшенников, призванный в январе 1915 г. в русскую армию, в ходе Первой мировой войны не раз проявлял храбрость и отвагу, будучи рядовым, а затем младшим офицером роты. Столь же самоотверженно бывший прапорщик Пшенников сражался на фронтах Гражданской войны, умело командуя ротой, полком и бригадой. С должности помощника командира 4-й стрелковой дивизии поступил на курсы усовершенствования высшего комсостава при Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе, а затем шлифовал свое мастерство на посту командира стрелковой дивизии. Неожиданно в июле 1927 г. Петра Степановича освобождают от должности и направляют в распоряжение Главного управления РККА, а в августе он пишет рапорт об увольнении в запас.

Почти четыре года П.С. Пшенников был оторван от привычной армейской жизни. И только в июне 1931 г. его восстановили в кадрах Красной армии и после окончания краткосрочных курсов усовершенствования высшего комсостава назначили помощником начальника Управления ПВО штаба Ленинградского военного округа. Это был совершенно необычный поворот в военной карьера бывшего пехотинца, которому теперь предстояло заниматься вопросами противовоздушной обороны. С этой работой он справился успешно, что послужило поводом для его назначения в ноябре 1933 г. начальником факультета курсов усовершенствования комсостава ПВО, а в декабре 1935 г. – начальником Ленинградских курсов усовершенствования комсостава запаса РККА.

В августе 1939 г. комбригу П.С. Пшенникову пришлось вспомнить о своих командирских навыках, когда ему предложили возглавить 142-ю стрелковую дивизию Ленинградского военного округа. И не только обучать личный состав дивизии, но и вести его в бой во время войны с Финляндией. Несмотря на длительный перерыв в командовании частями и соединениями, Петр Степанович в ходе боевых действий умело управлял дивизией и проявил храбрость и мужество, за что был награжден орденом Красной Звезды. В апреле 1940 г. он назначается командиром 36-го стрелкового корпуса, а в июне ему присваивается воинское звание генерал-лейтенант. В мае 1941 г. следует очередное повышение по службе, на сей раз командующим 23-й армией Ленинградского военного округа. В ее состав были включены 19-й, 50-й стрелковые и 10-й механизированный корпуса, 27-й и 28-й укрепрайоны, 1-й и 519-й гаубичные артиллерийские полки РГК.

Генерал-лейтенант П.С. Пшенников, вступив в командование армией, принялся за ее формирование, налаживание боевой учебы. Но времени на это уже не было. Директивой от 23 июня 1941 года на 23-ю армию была возложена задача: обороняя укрепления вдоль государственной границы, Кексгольмский и Выборгский укрепленные районы, прочно удерживать их и не допустить вторжения противника на нашу территорию. В случае прорыва противника на Кексгольмском и Выборгском направлениях разгром и ликвидацию его осуществить совместными действиями стрелковых войск, 10-го механизированного корпуса и авиации[21]21
  См.: Сенчик С.П. Пограничные войска НКВД в боях на Карельском перешейке с июня по сентябрь 1941 года / www.kaur.ru.


[Закрыть].

В соответствии с этой директивой командующий 23-й армией приказал 19-му стрелковому корпусу (142-я и 115-я стрелковые дивизии) совместно с Кексгольмским укрепрайоном, 57-м пушечным артиллерийским полком РГК, 153-м инженерным батальоном, 102-м пограничным отрядом и частью сил 5-го пограничного отряда прочно закрыть государственную границу на участке Ристилахти, Курманпохья (шириной 106 км) и не допустить прорыва противника к Ладожскому озеру. Особое внимание требовалось обратить на обеспечение стыка с 7-й армией и направлений: Париккала, Элисенваара; Раут-ярви, Хийтола. 50-й стрелковый корпус (43-я и 123-я стрелковые дивизии), усиленный Выборгским укрепрайоном, тремя гаубичными артиллерийскими полками РГК (101, 108 и 519-й), 109-м моторизованным инженерным батальоном, 43-й электротехнической ротой, 5-м (без одной погранкомендатуры) и 33-м пограничными отрядами, должен был прочно закрыть госграницу на участке от оз. Суокуман до Финского залива (ширина 80 км), не допуская прорыва противника на Выборг. 10-му механизированному корпусу (без 198-й моторизованной дивизии) предписывалось сосредоточиться в 30–50 км восточнее Выборга. Частям 198-й моторизованной дивизии следовало занять оборону на рубеже р. Салменкайта.

На указанные рубежи войска 23-й армии вышли к 29 июня. Оборона не была сплошной. На каждую стрелковую дивизию приходилось по 40–47 км, а между частями в некоторых местах имелись неприкрытые промежутки в десятки километров. К тому же из состава армии к тому времени была изъята 70-я стрелковая дивизия.

Войскам 23-й армии противостояли финские 4-й (4, 8 и 12-я пехотные дивизии), 2-й (2, 15 и 18-я пехотные дивизии) армейские корпуса и 10-я отдельная пехотная дивизия.

29 июня финские войска предприняли наступление в полосе 23-й армии, захватив город Энсо. Части 115-й стрелковой дивизии генерал-майора В.Ф. Конькова отразили атаки врага. На следующий день армейский 176-й разведывательный батальон и 260-й стрелковый полк 43-й стрелковой дивизии выбили противника из города Энсо, отбросив его за государственную границу.

1 июля в районе Ристилахти финские войска нанесли удар в стык 23-й и 7-й армий. Им удалось вклиниться в оборону 142-й стрелковой дивизии 23-й армии. Генерал-лейтенант П.С. Пшенников, как пишет Е. Дриг в своей книге «Механизированные корпуса РККА в бою: История автобронетанковых войск Красной армии в 1940–1941 годах», принял решение утром 2 июля силами стрелкового батальона 115-й стрелковой дивизии и усиленного разведывательного батальона 21-й танковой дивизии 10-го механизированного корпуса при поддержке четырех артиллерийских дивизионов 115-й стрелковой дивизии нанести контрудар по правому флангу финской ударной группировки. Им предстояло овладеть районом Иматра и удерживать его до подхода главных сил армии, а также выяснить численность и нумерацию частей противника.

Атака, по словам Е. Дрига, была плохо организована. Стрелковый батальон не поддержал разведывательный батальон 21-й танковой дивизии, который, сбивая небольшие заслоны финской пограничной стражи, углубился на территорию Финляндии на 4 км. Встретив на высотах южнее Иматры небольшое, но организованное сопротивление, стрелковый батальон отошел на свою территорию, не выполнив задачи. Было установлено, что этот участок обороняется незначительными силами противника.

Если судить по характеру действий разведывательного батальона, то видно, что командующий 23-й армией проводил разведку боем, а не контрудар или атаку. Ведь в приказе командиру 21-й танковой дивизии, частично опубликованном в книге М.С. Солонина «Бочка и обручи, или Когда началась Великая Отечественная война?», говорилось: «…В 6-00 2.07 перейти границу в районе Энсо и провести боевую разведку… установить силы, состав и группировку противника. Путем захвата контрольных пленных установить нумерацию частей противника… По овладении ст. Иматра станцию взорвать и огнеметными танками зажечь лес. В случае успешного действия и захвата рубежей Якола – Иматра удерживать их до подхода нашей пехоты…»

Только после получения разведывательных данных о численности противника генерал-лейтенант Пшенников решил в 6 часов утра 3 июля нанести контрудар силами 21-й танковой и 115-й стрелковой дивизий. На правый фланг армии была переброшена 198-я моторизованная дивизия, которая усиливалась 41-м танковым полком 21-й танковой дивизии.

Однако артиллерия 115-й стрелковой дивизии не успела своевременно занять огневые позиции и только в час дня 3 июля начала обстрел финской территории. В два часа дня части 21-й танковой дивизии (217 танков Т-26) полковника Л.В. Бунина пересекли границу и стали продвигаться на Иматру. О том, как развивались далее события, свидетельствует запись в «Журнале боевых действий» дивизии:

«…С переходом госграницы противник сначала оказывал слабое сопротивление, и наши части быстро продвигались вперед. К 18.00 3.07 передовые роты вышли на северные скаты высоты 107,5, где были встречены организованным огнем противника и отошли несколько назад…

К 22.00 3.07 положение стабилизировалось на рубеже: лесная тропа юго-восточнее высоты 107,5, два домика севернее Якола, высота 39,5. 4-я рота 2-го батальона мотострелкового полка встретила сильное сопротивление противника, перешедшего в атаку, и к 22.00 3.07 с боем отошла за нашу госграницу, потеряв три танка сгоревшими и один подбит.

Решением командира дивизии дальнейшее наступление было остановлено и послано боевое донесение в штаб 23-й армии на разрешение выйти из боя. Этого разрешения мы ждали до 2.00 4 июля, в 2.25 прибыл начштаба 10 МК полковник Заев с приказом дивизии выйти из боя и сосредоточиться в районе Яски. В 2 ч. 30 мин. противник, скрытно обойдя фланги наших частей, перешел в контрнаступление по всему участку дивизии. Контрнаступление началось сильным автоматпулеметным огнем при поддержке минометов и артиллерии. В такой обстановке командир дивизии смело принимает решение на выход из боя. Выход из боя был проведен по следующему плану…

К 4.00 4 июля части организованно вышли из боя. Противник три раза переходил в атаку, но всегда терпел поражение и с большими потерями отбрасывался…»

4 июля начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков приказал командующему войсками Северного фронта вывести 10-й механизированный корпус (без 198-й моторизованной дивизии) в свой резерв.

Вскоре финские войска предприняли новое наступление на участке 142-й стрелковой дивизии полковника С.П. Микульского. Ее части вынуждены были отступить на 15 км. После этого противник временно прекратил наступление в полосе 23-й армии, сосредоточив основные усилия северо-западнее Ладожского озера, где к середине июля прорвал оборону войск 7-й армии.

31 июля финские войска начали новое наступление в полосе 23-й армии. Главный удар наносился силами 2-го армейского корпуса вдоль западного побережья Ладожского озера. Одновременно части 2-го и 7-го армейских корпусов сковывали советские войска в районе Сортавалы. В первые три дня наступления финским войскам удалось вклиниться в оборону на глубину 8-15 км. 5 августа в полосе 23-й армии силами 198-й моторизованной и 142-й стрелковой дивизий был нанесен контрудар по противнику из района Лахденпохья в западном направлении. Одновременно 115-я и 43-я стрелковые дивизии нанесли сковывающий удар в направлении дороги Выборг – Лаппенранта. Однако контрудары успеха не имели.

Неудачные действия войск 23-й армии послужили поводом для освобождения генерал-лейтенанта П.С. Пшенникова от должности. Но его не отправили в распоряжение наркома обороны, а 7 августа назначили командующим 8-й армией, которая действовала в составе Северного, а с 27 августа – Ленинградского фронтов. Войска армии вели тяжелые оборонительные бои с противником, имевшим превосходство в силах. К вечеру 5 сентября он занял деревню Лопухинка, создав угрозу прорыва к Красному Селу. Командующий Ленинградским фронтом Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов был недоволен действиями командующего 8-й армией. 7 сентября он направил ему директиву следующего содержания:

«Приказом от 2 сентября 1941 г. за № 013 Военный совет Ленинградского фронта требовал от вас стойкой и упорной обороны. Вы продолжаете отступать. Где же ваше руководство, на каком основании вы и подчиненные вам командиры и комиссары дивизий не выполняете приказа?

8-я армия накопила большой опыт и умение бить врага. Это подтверждают захват в свое время Кингисеппа 11 сд, бои 125 сд в лесах севернее и северо-западнее Копорья, действия 2 ДНО[22]22
  ДНО – дивизия народного ополчения.


[Закрыть] и ряд других фактов.

Почему же в данный момент, когда для нас, для нашего Ленинграда каждый метр территории дорог нужен для организации отпора врагу, вверенная вам армия катится, не оказывая должного сопротивления врагу, не бьется, как подобает честным воинам нашей Красной армии?

Поступили сведения, что за последние дни части 8-й армии во многих случаях не оказывают отпора врагу и даже без боя оставляют свои позиции.

Такие преступные действия могут иметь место потому, что войсками плохо руководит Военный совет армии и командующий в первую голову, а командиры дивизий и полков не организуют и не руководят боями.

Приказываю:

1. Прекратить губительную тактику отступления.

2. Принять все меры к ликвидации прорыва противника в районе Закорново и остановить наступление немцев.

3. Запрещаю командованиям дивизий располагать свои штабы дальше 5–7 км от фронта войск и часто, на глазах войск, менять командные пункты.

4. Командарму, членам Военного совета и руководящим политработникам чаще и дольше бывать в войсках, особенно в тех частях, которые нуждаются в помощи и моральной поддержке.

5. Предупреждаю в последний раз об ответственности, которую несет командующий и Военный совет в целом за невыполнение указаний Главного Верховного командования и приказа Военного совета фронта о прекращении пагубной тактики отступления.

6. Приказ объявить под расписку всему комполитсоставу от командира и комиссара полка и выше»[23]23
  Цит. по: Ленинград выстоял и победил. М., 2004. С. 186–187.


[Закрыть].

В соответствии с требованиями командующего Ленинградским фронтом войска 8-й армии 10 сентября перешли в наступление. Однако из-за сильного сопротивления противника оно успеха не имело.

22 сентября генерал-лейтенант Пшенников назначается командующим Невской оперативной группой Ленинградского фронта, сформированной на базе 2-й гвардейской стрелковой дивизии народного ополчения. Невской оперативной группе предстояло совместно с 54-й армией разорвать кольцо блокады на Синявинском направлении. В конце сентября генерал-лейтенант Пшенников силами 115-й стрелковой дивизии и 10-й стрелковой бригады предпринял наступление с целью форсирования Невы и захвата плацдарма на ее противоположном берегу. Части 115-й стрелковой дивизии, преодолев реку, овладели плацдармом в районе Невской Дубровки. 10-я стрелковая бригада вела наступление в районе Островков, пытаясь форсировать Неву и овладеть Отрадным. На этом направлении противник оказал упорное сопротивление. Как вспоминает В.Ф. Коньков в своей книге «Время далекое и близкое», на командный пункт 115-й стрелковой дивизии прибыл генерал-лейтенант П.С. Пшенников.

– Поедемте со мной в район 10-й бригады, – обратился он к Конькову.

В районе переправы они встретили командира одной из частей, который сообщил, что за три дня на левый берег Невы были переправлены два стрелковых батальона и два танка БТ-7. Они атаковали врага, но успеха не имели. Авиация противника наносила непрерывные удары по переправе. Большая часть плавсредств была разбита и потоплена. В результате 10-я стрелковая бригада понесла тяжелые потери, а ее командир полковник В.Н. Федоров погиб.

Генералов Пшенникова и Конькова вызвали в Смольный, где находился штаб Ленинградского фронта. Командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков принял их в своем кабинете.

– Что у вас там случилось с бригадой на переправе? – обратился он к генерал-лейтенанту Пшенникову.

Однако Пшенников, по свидетельству Конькова, не смог объяснить причины неудачи. Жуков, высказав неудовольствие в его адрес, предложил Пшенникову удалиться из кабинета. Пшенников вышел.

Член военного совета фронта А.А. Жданов обратился к комдиву:

– Скажите, генерал Коньков, только по-партийному, как там было на переправе 10-й бригады?

Коньков доложил все, что было ему известно, а также о своей поездке вместе с командующим Невской оперативной группой на переправу.

– Бригада понесла тяжелые потери от авиации противника, – завершил Коньков свой доклад.

Жуков посмотрел на него и сказал:

– Товарищ Коньков, принимайте командование Невской оперативной группой. Задача прежняя – больше активности.

Итак, П.С. Пшенникова отстранили от командования Невской оперативной группой. Но этим актом не был поставлен крест на его карьере. 14 декабря Ставка ВГК утвердила предложение главнокомандующего войсками Юго-Западного направления Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко о снятии генерал-майора Я.Г. Крейзера с должности командующего 3-й армией и замене его генерал-лейтенантом П.С. Пшенниковым.

Войска 3-й армии, развивая успех, достигнутый в ходе Елецкой наступательной операции, к концу декабря вышли на правый берег р. Зуша восточнее города Орел, где перешли к обороне. Генерал армии А.С. Жадов, возглавлявший в то время штаб 3-й армии, в своих мемуарах «Четыре года войны» подробно рассказывает о том, что произошло далее.

Командный пункт 3-й армии готовился 28 декабря к переезду в район деревни Чернь. Как только Жадову доложили о готовности КП, все стали быстро свертываться, чтобы засветло прибыть к новому месту. Однако генерал-лейтенант Пшенников почему-то не торопился, рассказывая начальнику штаба и члену военного совета армии дивизионному комиссару Ф.И. Шлыкову о своей службе и семье, которая находилась в Ленинграде. Жадов, понимая, что командарм пока не собирается выезжать, предложил пообедать. За столом беседа вновь затянулась. Уже близился вечер, когда наконец командующий сказал:

– Ну вот, а теперь в путь, до наступления полной темноты доберемся, тут километров двадцать, быстро проскочим на наших юрких «бантамах»[24]24
  «Бантам-40 BRC» – полноприводная командирская машина, выпускавшаяся фирмой «Америкэн Бантам Кар Компании».


[Закрыть].

Автомобильная колонна выехала уже на закате солнца. Погода стояла ясная, холодная. Было много снега. На первой машине ехал командарм Пшенников, на второй – член военного совета Шлыков и на третьей – начальник штаба армии генерал-майор Жадов. «Интервалы между ними были метров 200–300, – вспоминал Жадов. – Въехали в какую-то лощину. Здесь на нашем пути стояла разбитая машина. Пшенников, не останавливаясь, очевидно, приказал водителю объехать ее. Раздался сильный взрыв. Когда мы подбежали к машине, командующий армией, его адъютант, офицер штаба и водитель были уже мертвы. Осмотревшись, мы увидели, что место, куда въехал водитель командующего, было огорожено, висела табличка с надписью: „Минировано!“ Правда, все эти предупредительные знаки были не столь заметными, однако при соблюдении должного внимания их можно было увидеть. Так нелепо погиб замечательный, душевный человек и, на мой взгляд, талантливый военачальник с хорошими деловыми качествами».

А.С. Жадов, хорошо зная генерал-лейтенанта П.С. Пшенникова, возможно, был прав, характеризуя его как талантливого военачальника. Однако Петру Семеновичу фатально не везло. На наш взгляд, все-таки сказался длительный перерыв в командовании частями и соединениями, вызванный тем, что в 1927 г. он был уволен в запас, затем в течение восьми лет занимался решением вопросов противовоздушной обороны.

«Обвинения отвергаю…»
(генерал-лейтенант П.П. Собенников)

«В подготовительный период к наступательным боям генерал-лейтенант СОБЕННИКОВ проделал очень большую работу по боевой выучке к сколачиванию частей и соединений армий. Систематически осуществляя контроль и оказывая практическую помощь командирам корпусов и дивизий, своей умелой и инициативной работой добился полной боеготовности войск армии к предстоящей операции. В период прорыва сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны пр-ка на зап. берегу р. Нарев, а также и в последующем ходе наступательных боев генерал-лейтенант СОБЕННИКОВ все время находился в войсках представителем Военного совета армии. Координировал действия и оказывал на месте практическую помощь в организации и управлении боем. Всесторонне, быстро и правильно анализировал обстановку, принимал необходимые решения и настойчиво проводил в жизнь все задания Военного совета армии. В результате наступательных боев с 14 января с.г. войска армии нанесли противнику большие потери в живой силе и технике, вступили на территорию Восточной Пруссии, заняли ряд крупных городов и более 1000 населенных пунктов. В этих наступательных боях генерал-лейтенант СОБЕННИКОВ показал мужество, отвагу и умение в управлении войсками в сложной боевой обстановке. Достоин правительственной награды – ордена Красное Знамя».

Такая характеристика делает честь любому офицеру и генералу. Командующий 3-й армией генерал-полковник А.В. Горбатов, подписывая 11 февраля 1945 г. наградной лист, был доволен своим заместителем. П.П. Собенников проявил отличие еще в годы Первой мировой войны, командуя кавалерийским взводом и командой связи. Во время Гражданской войны карьера бывшего прапорщика была еще более стремительной: всего за три года он прошел ступени от командира кавалерийского взвода до начальника 13-й кавалерийской дивизии. Это был верх его карьеры по командной линии. С января 1931 г. Петр Петрович служит в инспекции кавалерии РККА, затем инспектором кавалерии Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии, а с февраля 1939 г. учит будущих командиров частей и соединений в должности старшего преподавателя кафедры общей тактики Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе. В июне 1940 г. по воле старших начальников Собенников снова вернулся в инспекцию кавалерии РККА. И вдруг в марте 1941 г. его назначают командующим 8-й армией Прибалтийского Особого военного округа. Такое решение было обусловлено только одним – нехваткой опытных командных кадров, большая часть которых была репрессирована.

Бывший дворянин, генерал-майор П.П. Собенников, прослужив более двух десятилетий в кавалерии, имел командный опыт только в масштабе кавалерийской дивизии. Да и теоретических знаний было недостаточно, ведь за плечами лишь военно-академические курсы и курсы усовершенствования высшего начсостава. Но все это было в 20-е годы. А тут пришлось взять на себя бремя командующего общевойсковым объединением. Времени на то, чтобы освоить должность командарма, у Петра Петровича практически не было, так как война стояла на пороге.

Войска 8-й армии должны были в случае нападения соединений вермахта оборонять государственную границу СССР в полосе от Паланги до р. Неман. Задачи армии были определены в «Плане прикрытия территории Прибалтийского Особого военного округа на период мобилизации, сосредоточения и развертывания войск округа», который 2 июня 1941 г. был подписан командующим войсками округа генерал-полковником Ф.И. Кузнецовым, членом военного совета корпусным комиссаром П.А. Дибровым и начальником штаба округа генерал-лейтенантом П.С. Кленовым[25]25
  План был направлен на утверждение наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко, но не был утвержден им к началу Великой Отечественной войны.


[Закрыть]. Согласно плану, для 8-й армии был определен район прикрытия № 2. При этом предусматривалось решать три основные задачи. Во-первых, обороной полевых укреплений по линии госграницы и создаваемых Тельшяйского и Шауляйского укрепрайонов прочно прикрыть направления Мемель (Клайпеда), Тельшяй и Тильзит (Советск), Таураге, Шауляй (Шяуляй). Во-вторых, планировалось подготовить силами 12-го механизированного корпуса, 9-й артиллерийской бригады противотанковой обороны и четырех стрелковых дивизий во взаимодействии с авиацией фронта контрудар в направлениях: Шауляй, Мемель; Шауляй, Тильзит; Шауляй, Средники, Пильвишкяй. В-третьих, с первого дня войны следовало приступить к подготовке двух армейских тыловых оборонительных рубежей.

15 июня командующий Прибалтийским Особым военным округом подписал директиву о «быстрейшем приведении в боевую готовность театра военных действий»[26]26
  См.: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 7–11.


[Закрыть]. От всех частей и соединений требовалось «всегда быть в полной боевой готовности». С этой целью предписывалось командующим армиями лично к 22 июня с командирами дивизий провести занятие на местности по выполнению этой директивы. Командиры корпусов должны были провести учения на местности по выработке решения на оборону с каждым командиром полка к 24 июня, а командиры дивизий с каждым командиром батальона – к 28 июня. Одновременно приказывалось провести показные занятия с саперными взводами по установке перед передним краем укрепленной полосы минных поле, а также немедленно начать установку проволочных заграждений. Особое внимание обращалось на организацию огня артиллерии, разработку планов противовоздушной обороны, рассредоточение и маскировку авиации, танковых частей и артиллерии, повышение бдительности.

На экземпляре директивы, поступившем в штаб 8-й армии, имеется резолюция генерал-майора Собенникова:

«Полковнику Мальчевскому.

1. Организовать контроль выполнения приказа, возложив это на штабы и командиров корпусов, начальников отделов штаба армии. Я лично на местности поставлю задачи по пункту 1 приказа командирам стрелковых дивизий в присутствии командиров корпусов:

18.6.41 г. – 10-й стрелковой дивизии – в Кулей, 90-й стрелковой дивизии – в Рьэтавас,

19.6.41 г. – 125-й стрелковой дивизии – в Таураге, 48-й стрелковой дивизии – в Таураге.

Присутствие командиров и начальников штабов корпусов обязательно: 10-го стрелкового корпуса – в Рьэтавас, 11-го стрелкового корпуса – в Таураге.

2. Начальнику штаба. Ознакомить с этим приказом начальников отделов штаба армии 17.6.41 г.

П. Собенников».

18 июня в штаб 8-й армии поступил приказ командующего Прибалтийским Особым военным округом о приведении к исходу 19 июня в полную боевую готовность всей противовоздушной обороны округа и средств связи. От командующих 8-й и 11-й армиями требовалось сосредоточить к 21 июня на полевых складах противотанковые мины, взрывчатые вещества и противопехотные заграждения, заготовить подручные материалы для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса, иметь в полной готовности 30-й и 4-й понтонные полки для наводки мостов через Неман. Кроме того, предписывалось создать к 21 июня на Телшяйском, Шауляйском, Каунасском и Калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. К этому же времени следовало иметь планы разрушения наиболее важных мостов в полосе: государственная граница и тыловая линия – Шауляй, Каунас, р. Неман[27]27
  См.: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. С. 22–25.


[Закрыть].

Таким образом, командующий Прибалтийским Особым военным округом, располагая разведывательными данными о подготовке войск вермахта к вторжению на территорию СССР, стремился дать им отпор на заранее созданных оборонительных позициях. П.П. Собенников в своих воспоминаниях отмечал, что утром 18 июня он вместе с начальником штаба армии генерал-майором Г.А. Ларионовым выехал в приграничную полосу для проверки оборонительных работ в Шауляйском укрепрайоне[28]28
  См.: Крикунов В.П. Фронтовики ответили так! Пять вопросов Генерального штаба // Военно-исторический журнал. 1989. № 5. С. 23–24.


[Закрыть]. Близ Шауляя машину командарма обогнал легковой автомобиль, который вскоре остановился. Из него вышел генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, который отозвал Собенникова в сторону и сообщил, что в Сувалках «сосредоточились какие-то немецкие механизированные части». Командующий округом приказал немедленно вывести соединения на границу, а штаб 8-й армии к утру 19 июня разместить на командном пункте в 12 км юго-западнее Шауляя. Генерал-полковник Кузнецов решил ехать в Таураге и привести там в боевую готовность 11-й стрелковый корпус. Генерал-майору Собенникову предписывалось убыть на правый фланг армии. «К концу дня были отданы устные распоряжения о сосредоточении войск на границе, – отмечал Петр Петрович. – Утром 19 июня я лично проверил ход выполнения приказа. Части 10, 90 и 125-й стрелковых дивизий занимали траншеи и деревоземляные огневые точки, хотя многие сооружения не были еще окончательно готовы. Части 12-го механизированного корпуса в ночь на 19 июня выводились в район Шауляя, одновременно на командный пункт прибыл и штаб армии. Необходимо заметить, что никаких письменных распоряжений о развертывании соединений никто не получал. Все осуществлялось на основе устного приказания командующего войсками округа. В дальнейшем по телефону и телеграфу стали поступать противоречивые указания об устройстве засек, минировании и прочем. Понять их было трудно. Они отменялись, снова подтверждались и отменялись. В ночь на 22 июня я лично получил приказ от начальника штаба округа генерал-лейтенанта П.С. Кленова отвести войска от границы. Вообще всюду чувствовались большая нервозность, боязнь „спровоцировать войну“, и, как их следствие, возникла несогласованность в действиях».

В оперативной сводке штаба Прибалтийского Особого военного округа приводится группировка его войск к 22 часам 21 июня 1941 г.[29]29
  См.: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 31–32.


[Закрыть]

«Части и соединения Прибалтийского Особого военного округа в пунктах постоянной дислокации занимаются боевой и политической подготовкой, – отмечалось в этом документе, – выдвинув к государственной границе отдельные части и подразделения для наблюдения. Одновременно производится передислоцирование отдельных соединений в новые районы». Расположение войск 8-й армии было следующим. Штаб армии находился в лесу, 15 км юго-западнее Шауляя, а 12-й механизированный корпус – 12 км северо-восточнее города. Юго-западнее Шауляя в районе Таураге, Гавры, Скаудвиле располагалась 125-я стрелковая дивизия 11-го стрелкового корпуса, а 10 км южнее Шауляя – 48-я стрелковая дивизия. В районе города Паланга сосредоточилась 10-я стрелковая дивизия 10-го стрелкового корпуса, а в районе Кведарна, Паграмантис, Калтиненай – 90-я стрелковая дивизия, три батальона которой были выдвинуты для наблюдения на участок Мешкине, Жигайце. 11-я стрелковая дивизия начала сосредоточиваться юго-восточнее Шауляя в районе Радвилишкис, Бейсагола, Шедува. Управление 65-го стрелкового корпуса и 16-я стрелковая дивизия из-за отсутствия вагонов к погрузке не приступали.

Таким образом, войска 8-й армии находились в районах сосредоточения и не имели возможности своевременно занять оборонительные позиции. Об этом пишет военный историк Б.Н. Петров в статье «Военные действия на северо-западном направлении в начальный период войны»: «На Северо-Западном фронте не было создано ярко выраженной оборонительной группировки. Его командование ошибочно полагало, что приграничное сражение будет вестись лишь частью сил (8-й и 11-й армиями прикрытия), – пишет военный историк Б.Н. Петров в статье „Военные действия на северо-западном направлении в начальный период войны“. – Поэтому к 22 июня из всех войск фронта в боевую готовность приводятся только шесть стрелковых дивизий первого эшелона указанных армий и механизированные корпуса, рассредоточенные отдельными дивизиями по ряду направлений на фронте свыше 200 км. В лучшем положении находились соединения 8-й армии, занявшие оборонительные полосы в соответствии с планом прикрытия. Но и они не в полном объеме организовали систему огня и взаимодействие».

В 2 часа 25 минут 22 июня командующему 8-й армией была направлена директива командующего войсками Прибалтийского Особого военного округа, в которой говорилось: «Возможно в течение 22–23.6.41 г. внезапное нападение немцев на наше расположение. Нападение может начаться внезапно провокационными действиями. Задача наших частей – не поддаваться ни на какие провокационные действия немцев, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно наши части должны в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и разгромить противника»[30]30
  Цит. по: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34. М.: Воениздат, 1958. С. 33.


[Закрыть]. От командующих армиями требовалось в течение ночи скрытно занять оборону основной полосы, выдвинуть в предполье полевые караулы для охраны дзотов, иметь позади подразделения, назначенные для занятия предполья, выдать боевые патроны и снаряды, привести в боевую готовность номер один средства и силы противовоздушной обороны. В случае провокационных действий немцев предписывалось огня не открывать, а при переходе в наступление крупных сил врага разгромить его.