Текст книги "Рокоссовский"

Рокоссовский, изучая тактику противника, обратил внимание на то, как он строит свою оборону. Вот что он писал в своей статье «Удары, изнуряющие врага», опубликованной 30 августа в газете «Известия»: «…Наличие у немцев сильных узлов огневой системы на командных рубежах обеспечивает значительную мощность огня, благодаря чему удерживаются опорные пункты. Исходя из этого и стала строиться тактика наших подразделений».

На совещании командного состава, проведенном по инициативе Рокоссовского, было решено перейти к траншейной системе обороны. Это решение было поддержано маршалом Тимошенко.

Обстановка на смоленском направлении продолжала обостряться. Противник силами девяти дивизий сумел 3 августа окружить севернее Рославля оперативную группу генерала Качалова. При выходе из окружения она понесла большие потери, а Качалов погиб 4 августа. Позднее, 16 августа, приказом Ставки ВГК[33]33
  8 августа 1941 г. И. В. Сталин был назначен Верховным Главнокомандующим. С этого времени Ставка стала именоваться Ставкой Верховного Главнокомандования (ВГК).


[Закрыть] № 270 «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий» он был обвинен в предательстве, как и командующий 12-й армией генерал-лейтенант П. Г. Понеделин и командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Н. К. Кириллов[34]34
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. В четырех книгах. Книга первая. «Суровые испытания». С. 422.


[Закрыть]. Приказ № 270 неукоснительно проводился в жизнь. Качалов был приговорен к расстрелу уже после смерти. В декабре 1953 г. Главная военная прокуратура пришла к выводу, что он «за измену Родине осужден необоснованно» и «должен быть полностью реабилитирован». Понеделин, заочно приговоренный к расстрелу, после возвращения из плена был арестован, а спустя пять лет расстрелян. Подобная же участь постигла и Кириллова.

Наряду с оперативной группой генерала Качалова тяжелые потери понесла и группа генерала Рокоссовского. Однако она и соединения 16-й и 20-й армий одновременным наступлением навстречу друг другу прорвали 1 августа кольцо окружения.

Войска, действовавшие в районе Смоленска, несмотря на все усилия, не сумели разгромить врага. Основными причинами этого являлись: недостаток артиллерии, танков и времени для подготовки наступления; слабое прикрытие наземных войск авиацией; разрозненные действия оперативных групп. Неудача войск Западного фронта была с ликованием встречена в стане противника. По данным фон Бока, в плен было взято 309 110 солдат и офицеров, захвачено и уничтожено 3205 танков, 3000 артиллерийских орудий и 341 самолет[35]35
  См.: Бок Федор фон. Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941–1945 / Пер. А. Кашина; науч. ред. А. Исаев, Н. Баринов. М.: Яуза; Эксмо, 2006. С. 116.


[Закрыть].

В начале августа маршал Тимошенко приказал войскам 16-й и 20-й армий прекратить оборону Смоленска и через соловьевскую и ратчинскую переправы у Днепра отойти на его восточный берег. Части генерала Рокоссовского обеспечили отход этих армий, перейдя в наступление под Ярцевом и южнее.

7 августа маршал Тимошенко сообщил Рокоссовскому об изменениях в руководстве войсками Западного фронта. Генерал Курочкин отзывался в Москву, а командующим 20-й армией назначался генерал Лукин. Вместо него в командование 16-й армией предстояло вступить Рокоссовскому. По его просьбе начальником штаба был назначен полковник М. С. Малинин, командующим артиллерией – генерал В. И. Казаков. Членом военного совета армии был дивизионный комиссар А. А. Лобачев. В состав армии входили четыре стрелковые (38, 152, 108, 64-я), одна мотострелковая (1-я Московская), одна танковая (101-я) дивизии, 27-я танковая бригада, один тяжелый артиллерийский дивизион и другие части. Армия занимала оборону в полосе шириной 50 км, перехватывая основную магистраль Смоленск – Вязьма.

Прошло всего полтора месяца с начала Великой Отечественной войны, а Рокоссовский за это время уже сменил три должности. Вступив в войну командиром механизированного соединения, он через три недели вынужден был переквалифицироваться в общевойскового начальника примерно такого же уровня, а теперь поднялся на новую ступень. Ибо армия – это оперативное объединение, состоящее из нескольких соединений и отдельных частей различных родов войск и специальных войск и предназначенное для решения оперативных задач. Рокоссовскому, не получившему высшего военного образования в объеме академии, пришлось на ходу осваивать нелегкие обязанности командующего армией, тем более что враг не давал времени для раздумий. Он, стремясь прощупать устойчивость обороны 16-й армии, вскоре возобновил наступление, но успеха не добился. Сильными контрударами Рокоссовский не только остановил противника, но и нанес ему большие потери. Войска армии, отбросив врага от Ярцева, вышли на восточный берег притока Днепра – реку Вопь. Впервые в полосе армии были применены так называемые «катюши». По приказу Рокоссовского 16-я батарея реактивной артиллерии (три установки) под командованием старшего лейтенанта И. Т. Денисенко нанесла удар по ярцевскому вокзалу. Упорное сопротивление войск армии вынудило неприятеля перейти к обороне вдоль западного берега реки Вопь.

После перехода войск Западного фронта к обороне в Смоленском сражении начался новый этап. Центр боевых действий переместился к югу. 8 августа в наступление против Центрального фронта перешли 2-я полевая армия и 2-я танковая группа противника, повернутые фронтом на юг. К 21 августа они продвинулись на 120–140 км, вышли на рубеж Гомель, Стародуб и глубоко вклинились между Брянским[36]36
  Брянский фронт был создан 14 августа 1941 г. в составе 13-й и 50-й армий под командованием генерал-лейтенанта А. И. Еременко.


[Закрыть] и Центральным фронтами, создав угрозу флангу и тылу Юго-Западного фронта. В это время Гитлер уточнил задачи войск вермахта. В соответствии с директивой от 21 августа «важнейшей задачей до наступления зимы являлся не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец[37]37
  Речь идет о реке Северский Донец.


[Закрыть] и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа». На севере предусматривалось окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. Для содействия группе армий «Юг» в разгроме 5-й армии Юго-Западного фронта и в выходе в район восточнее среднего течения Днепра командующий группой армий «Центр» должен был выделить, возможно, больше сил. Одновременно ей предстояло «отражать атаки противника на центральном направлении на таком рубеже, оборона которого потребовала бы минимального расхода сил…»[38]38
  См.: Гальдер Ф. Военный дневник. 22.06.1941 – 24.09.1942 / Пер. с нем. И. Глаголева; предисл. и коммент. канд. ист. наук Е. Кулькова. М.: ОЛМА-ПРЕСС; Звездный мир, 2004. С. 271–272.


[Закрыть]

Ставка ВГК, стремясь не допустить этого, решила активными действиями нанести поражение группе армий «Центр». Однако попытки войск Брянского фронта остановить продвижение врага ударами во фланг не принесли успеха. На правом крыле Западного фронта он нанес сильный удар танковыми соединениями по 22-й армии, прорвал ее оборону и 29 августа захватил Торопец. Войска 22-й армии, а также оборонявшаяся южнее 29-я армия были вынуждены отойти на восточный берег Западной Двины.

16 августа войска Западного фронта и 24-й и 43-й армий Резервного фронта начали наступление с целью разгрома духовщинской и ельнинской группировок противника. Ставка ВГК, стремясь развить наступление, своей директивой от 25 августа потребовала от командующего Западным фронтом энергично продолжать начавшееся наступление, разбить противостоящего противника и во взаимодействии с войсками левого крыла Резервного фронта к 8 сентября выйти на рубеж Велиж, Демидов, Смоленск. В задачу 16-й армии входило ударом на станцию Кардымов, Смоленск оказать содействие 19-й и 20-й армиям в разгроме смоленско-ярцевской группировки врага[39]39
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 135.


[Закрыть].

Генерал Рокоссовский, получив задачу, немедленно приступил к подготовке операции. Командный пункт армии был оборудован заново, в густом лесу, хорошо замаскирован. Из палаток все перешли в блиндажи. Штаб под руководством полковника Малинина работал дружно и слаженно. Во многом это была заслуга командующего армией. Он старался создать благоприятную рабочую атмосферу, исключающую отношения, построенные по правилу «как прикажете», а также ощущение скованности, когда люди опасаются высказать суждение, отличное от суждения старшего. Центральным рабочим местом была так называемая штаб-квартира. Здесь Константин Константинович присутствовал при докладах, которые делали начальнику штаба начальники разведки, оперативного отдела, связи. В то же время и Малинин слушал, когда командарму докладывали руководители родов войск, велись разговоры с направленцами, командирами соединений и частей усиления. Здесь же был и член военного совета. «Такая система позволяла мне, как говорится, врастать в обстановку, – вспоминал Рокоссовский. – В штаб-квартире обдумывались решения, составлялись приказы и распоряжения. Все это облегчало работу, развивало полезную инициативу, побуждало творческую мысль».

Войскам 16-й армии предстояло форсировать реку Вопь, которая в полосе армии протекала по долине шириной до двух километров, заросшей мелким кустарником. Ширина реки доходила здесь до 30 метров, а глубина – до трех метров. На всем протяжении реки высокий берег, занимаемый неприятелем, господствовал над противоположным берегом. Прежде чем атаковать противника, соединения армии должны были преодолеть почти три километра открытого пространства под сильным огнем врага, затем форсировать Вопь, пройти через минные поля и проволоку и, наконец, штурмовать высоты, на которых были оборудованы сильно укрепленные опорные пункты.

По указанию Рокоссовского в течение нескольких дней, предшествовавших наступлению, была проведена перегруппировка сил. Сковывающая группа, которой предстояло наступать на широком фронте, включала в себя незначительную часть войск, находившихся в распоряжении командующего 16-й армией. Все остальные силы (четыре стрелковые, одна танковая дивизии и одна танковая бригада) он под прикрытием темноты сосредоточил на узком участке. Оперативное построение ударной группировки было трехэшелоннным с расчетом последовательного наращивания сил в ходе наступления. Для развития успеха и парирования возможных контратак командарм оставил в своем резерве сильный отряд подвижных частей и артиллерии. Под его руководством с командирами соединений на местности были отработаны вопросы взаимодействия, определены рубежи продвижения.

В ночь на 1 сентября войска 16-й армии форсировали Вопь и заняли исходное положение. Противник, не подозревая о готовящемся наступлении, вел беспорядочный огонь из орудий и минометов по районам предполагаемого сосредоточения и переправ войск армии. Утром после получасовой артиллерийской подготовки пехота, сопровождаемая огневым валом артиллерии и танками, пошла в атаку. Сломив сопротивление врага на переднем крае, она стала выходить к Кровопускову. Член военного совета армии А. А. Лобачев вспоминал: «Мы переправились на противоположный берег. Командарм, как обычно, был в полной форме и при всех орденах. В начале совместной работы меня несколько обескуражила эта манера появляться в окопах, словно на параде. Я усмотрел чуть ли не рисовку, однако потом убедился, что все показное, напускное чуждо Константину Константиновичу. У него выработались твердые нормы, согласно которым командиру положено всем своим поведением, внешним видом, вплоть до мелочей, внушать войскам чувство спокойствия, ощущение хозяина положения»[40]40
  Цит. по: Лобачев А. А. Трудными дорогами. М.: Воениздат, 1960. С. 192.


[Закрыть].

С рассвета 2 сентября части 16-й армии возобновили наступление, вынудив противника начать отход. Он, стремясь не допустить прорыва своей обороны, подтянул к вечеру 3 сентября танки, а затем предпринял контратаки силами одного-двух полков с разных направлений. В результате ему удалось ликвидировать незначительное преимущество войск 16-й армии в живой силе и технике. Бои приняли затяжной характер. 5 сентября соединения армии вынуждены были под напором врага начать отход на прежние позиции.

Смоленск оказался недосягаемым для войск Рокоссовского. Но своими действиями они отвлекла часть резервов противника, что позволило 24-й армии 6 сентября освободить Ельню.

10 сентября Ставка ВГК, учитывая усталость войск, приняла решение о переходе к обороне на Западном, Резервном и Брянском фронтах. Это решение поставило последнюю точку в Смоленском оборонительном сражении. Его главным итогом был срыв плана противника на безостановочное продвижение к Москве. Впервые во Второй мировой войне вермахт был вынужден прекратить наступление на главном направлении и перейти к обороне. Это позволило Ставке ВГК выиграть время для совершенствования стратегической обороны на московском направлении и подготовки стратегических резервов. Враг понес значительные потери. К концу августа его моторизованные и танковые дивизии лишились половины личного состава и материальной части, а общие потери составили около 500 тыс. человек[41]41
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. В четырех книгах. Книга первая. «Суровые испытания». С. 143.


[Закрыть]. Большие потери понесли и войска Западного, Центрального, Резервного и Брянского фронтов: безвозвратные – 486 171 человек (83,6 % от общей численности), санитарные – 273 803 человека[42]42
  См.: Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. С. 272.


[Закрыть].

В срыве планов врага была и заслуга командующего 16-й армией. 11 сентября Рокоссовский получил очередное воинское звание генерал-лейтенанта. Ответственный редактор газеты «Красная Звезда» Д. И. Ортенберг поручил корреспонденту по Западному фронту Михаилу Зотову, неоднократно бывавшему в этой армии, написать о ней. Зотов, обладая бесценными записями в своей записной книжке, решил все-таки, что будет куда интереснее, если в газете выступит со статьей сам командарм. Он прибыл в штаб армии, но время для визита выбрал не совсем удачное. Рокоссовский выглядел усталым, чем-то раздраженным. Выслушав корреспондента, он ответил уклончиво:

– Подумаю, но большего обещать не могу, обременен другими заботами.

– Вы, товарищ командующий, распорядитесь, чтобы меня познакомили с соответствующими документами. Я попытаюсь подготовить текст статьи, который вы потом посмотрите, где нужно подправите и подпишете.

Рокоссовский, посмотрев на корреспондента, весьма деликатно сказал:

– Непривычен я, знаете, к подобным методам. Если уж так необходима моя статья, давайте встретимся денька через два-три. Может быть, за это время сумею написать ее. А не сумею – не обессудьте…

На третий день Зотов получил статью, опубликованную 17 сентября в газете под названием «Сентябрьские дни под Ярцево». В статье рассказывалось о боевых действиях войск 16-й армии в районе Ярцева против 7-й танковой дивизии, усиленной пехотными и моторизованными частями. Ортенберг, вспоминая об этом, писал: «…Она была не только интересна, а поучительна. Можно бы сразу ставить ее в номер. Но вот незадача: до сих пор никаких сообщений об оставлении нашими войсками Ярцева не было. Поэтому, следуя законам логики, не могло быть сообщений и об освобождении этого города. Как быть? Долго мы мучились и, в конце концов, вполне ясные строки в статье Рокоссовского заменили весьма туманными: “Противнику неожиданным маневром удалось выйти к городу Ярцево и занять здесь выгодный рубеж”. А в том месте статьи, где говорилось об освобождении города, появилась такая “эластичная” формулировка: “Наши войска отогнали неприятеля от города Ярцево и повсюду вышли на восточный берег реки Вопь…”»[43]43
  Цит. по: Ортенберг Д. И. Июнь – декабрь сорок первого: Рассказ-хроника. М.: Советский писатель, 1984. С. 154–155.


[Закрыть]

Рокоссовский, находясь под впечатлением первых успехов своих войск, 22 сентября сообщил Юлии Петровне:

«Дорогая Люлю!.. На днях крепко всыпал “бошам”, и я вполне удовлетворен. Начинаем лупить их по-настоящему. В общем, спесь с них сбили. Досадно то, что на некоторых участках фронта они пока еще имеют успех, но это временное явление. Дело идет к зиме, и мы будем фашистских молодчиков вымораживать, как тараканов, поддавая время от времени русского жару…»

Несмотря на то что с врага была сбита «спесь», он не отказался от своего плана наступления на Москву. 6 сентября Гитлер подписал директиву № 35, которая требовала от группы армий «Центр» в конце сентября перейти в наступление и «уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах»[44]44
  См.: Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. В 2-х кн. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. Кн. 1. С. 165–166.


[Закрыть]. После этого намечалось перейти к преследованию советских войск на московском направлении. Правое крыло группы армий «Центр» обеспечивали войска группы армий «Юг», а левое крыло – группа армий «Север».

В соответствии с этой директивой и указаниями Главного командования Сухопутных войск командующий группой армий «Центр» и его штаб разработали к 16 сентября план операции под кодовым наименованием «Тайфун»[45]45
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4–1). М.: ТЕРРА, 1997. С. 10–12, 16–17.


[Закрыть]. Войска 2-й танковой группы генерал-полковника Г. Гудериана должны были перейти в наступление 30 сентября, а остальные силы группы армий «Центр» – 2 октября. «Эта разница во времени начала наступления была установлена по моей просьбе, – вспоминал Гудериан, – ибо 2-я танковая группа не имела в районе своего предстоящего наступления ни одной дороги с твердым покрытием. Мне хотелось воспользоваться оставшимся коротким периодом хорошей погоды для того, чтобы до наступления дождливого времени, по крайней мере, достигнуть хорошей дороги у Орла и закрепить за собой дорогу Орел – Брянск, обеспечив тем самым себе надежный путь для снабжения»[46]46
  Цит. по: Гудериан Г. Воспоминания солдата / Пер. с немецкого. Смоленск: Русич, 2003. С. 303.


[Закрыть].

За счет резервов Главного командования Сухопутных войск и войск, снятых с других участков Восточного фронта, германское командование сумело к концу сентября довести состав группы армий «Центр» до 1800 тыс. человек, 14 тыс. орудий и минометов, 1,7 тыс. танков, на поддержку которых было выделено около 1390 самолетов[47]47
  См.: История Второй мировой войны 1939–1945. В 12-ти томах. М.: Воениздат, 1975. Т. 4. С. 92.


[Закрыть]. Им противостояли войска Брянского, Резервного и Западного фронтов, насчитывавшие около 1250 тыс. человек, 7,6 тыс. орудий и минометов, 990 танков и 667 самолетов (с учетом резервных авиагрупп)[48]48
  История Второй мировой войны 1939–1945. В 12-ти томах. М.: Воениздат, 1975. Т. 4. С. 93.


[Закрыть]. Противник почти в 1,5 раза превосходил войска трех фронтов по живой силе, в 1,8 раза – по орудиям и минометам, в 1,7 раза – по танкам и в 2 раза – по самолетам.

Генеральный штаб Красной Армии в двадцатых числах сентября получил разведданные о подготовке противником крупного наступления. Обстановка требовала принятия незамедлительных мер по его срыву, но сил для этого было недостаточно. Поэтому Ставка ВГК 27 сентября своей директивой приказала командующему Западным фронтом перейти к жесткой упорной обороне и лишь в случае необходимости предпринимать частные наступательные операции для улучшения своих оборонительных позиций[49]49
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4–1). С. 73–74.


[Закрыть]. Особое внимание уделялось прикрытию в инженерном и огневом отношениях направления на Ржев, Вязьму и стыков с соседними фронтами.

Из этой директивы видно, что Ставка ВГК сумела правильно предугадать основные направления наступления врага и пыталась принять превентивные меры. Однако у Ставки не имелся документально оформленный план ведения оборонительной операции на московском направлении. Времени на его подготовку не было, как и на организацию устойчивой обороны.

Рокоссовский, хорошо изучивший тактику противника, не исключал возможности прорыва им обороны 16-й армии. Поэтому по указанию Константина Константиновича штаб армии разработал план дальнейших действий на занятом ею рубеже, предусматривавший решительный отпор противнику. В случае если ему удастся прорвать оборону, планировалось отвести войска армии на новые рубежи, нанося врагу максимальный урон и всемерно задерживая его продвижение. По указанию заместителя начальника артиллерии Западного фронта генерала И. П. Камера в 16-й армии был разработан план артиллерийской контрподготовки с целью сорвать возможное наступление противника. 27 сентября командующий армией представил план обороны генерал-полковнику И. С. Коневу, вступившему 11 сентября в командование Западным фронтом вместо маршала С. К. Тимошенко. Командующий фронтом, рассмотрев документ, наложил на нем следующую резолюцию:

«Рокоссовскому. Ваш план обороны не отражает задачи упорной обороны, напротив, предусмотренное планом перекатывание эшелонов от рубежа к рубежу имеет признаки только подвижной обороны. Отход 112 сд на р. Вопь открывает фланг 50 сд.

Кроме того, построение обороны 38 сд в три эшелона ведет к возможности последовательного разгрома этих эшелонов и ослабляет силу сопротивления первого эшелона на наиболее подготовленных позициях по р. Вопь. Приказываю:

1. Вести упорную оборону на занятом частями рубеже, опираясь на р. Вопь. <…> Драться упорно. Всякое понятие подвижной обороны исключить…

2. <…> переработать план обороны и представить мне на утверждение к 29.09.1941 г.»[50]50
  Цит. по: Лопуховский Л. Н. Вяземская катастрофа 41-го года. М.: Яуза; Эксмо, 2007. С. 116–117.


[Закрыть].

30 сентября войска группы армий «Центр» приступили к проведению операции «Тайфун». Первый удар был нанесен орловском, а второй на вяземском направлении 2 октября. В полосе 16-й армии, как это и было заранее предусмотрено, была проведена артиллерийская контрподготовка. В результате врагу не удалось продвинуться в полосе армии. Правда, следует учесть, что на этом направлении он лишь демонстрировал наступление. Трем дивизиям 19-й и 16-й армий противостояла всего лишь одна немецкая 255-я пехотная дивизия.

Однако на других направлениях обстановка складывалась в пользу противника. В полосе 19-й армии он к вечеру 3 октября потеснил правофланговые дивизии. Командующий армией генерал М. Ф. Лукин обратился за помощью к Рокоссовскому, который немедленно перебросил на угрожаемое направление две стрелковые дивизии, танковую бригаду и артиллерийский полк. Но остановить противника не удалось. К исходу дня он прорвал оборону войск Западного фронта на глубину 50 км, на Резервном фронте – на 80 км, а в полосе Брянского фронта преодолел 200 км и захватил Орел. Ставка ВГК, стремясь не допустить окружения войск Брянского фронта, около семи часов вечера 5 октября разрешила их отход на линию к западу от Брянска, река Десна, Кокаревка, Крупец, Дмитриев-Льговский[51]51
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 220.


[Закрыть]. Войскам Западного фронта разрешалось отойти на линию Осташков, Селижарово, Бекетово, Ераево, Хмелевка, станция Оленино, Большие Воробьи, Болычево и далее вдоль восточного берега Днепра до города Дорогобуж, Ведерники. В подчинение командующему фронтом передавались из Резервного фронта 31-я и 32-я армии. Этому фронту в составе 24, 43 и 33-й армий приказывалось отойти на линию Ведерники, Хлысты, Митишкино, Шилово, Лазинки, Городечня, Ключи, Глагольня, Мосальск, Серпейск, Хлуднева, станция Шахта, Жиздра[52]52
  Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 222.


[Закрыть].

Так была реализована идея Рокоссовского о возможном отводе войск, но ему не пришлось претворять ее в жизнь. Вечером 5 октября из штаба Западного фронта неожиданно поступила телеграмма, требовавшая немедленно передать занимаемую полосу обороны с войсками командарму-20. Рокоссовскому предписывалось вместе со штабом 16-й армии прибыть 6 октября в Вязьму и организовать контрудар в направлении Юхнова. Для этого намечалось передать в его подчинение пять стрелковых дивизий со средствами усиления.

Телеграмма вызвала сомнение у Рокоссовского.

– Михаил Сергеевич, – обратился он к начальнику штаба, – немедленно затребуйте повторение приказа документом. И непременно за личной подписью командующего фронтом!

Вскоре дежурный по штабу армии доложил о прибытии летчика с письменным приказом генерала Конева:

«Командарму 16 и 20.

Рокоссовскому и Ершакову.

Командарму 16 Рокоссовскому немедленно приказываю участок 16 армии с войсками передать командарму 20 Ершакову. Самому с управлением армии и необходимыми средствами связи прибыть форсированным маршем не позднее утра 6.10 в Вязьму. В состав 16 армии будут включены в районе Вязьмы 50, 73, 38 и 229 сд, 147 тбр, дивизион РС, полк ПТО и полк АРГК.

Задача армии – задержать наступление противника на Вязьму, наступающего с юга из района Спас-Деменска, и не допустить его севернее рубежа Путьково, Крутые, Дрожжино (рубеж в 25 км южнее Вязьмы. – Авт.), имея в виду создание группировки и дальнейший переход в наступление в направлении Юхнов.

Получение и исполнение донести»[53]53
  Цит. по: Лопуховский Л. Н. Вяземская катастрофа 41-го года. С. 282.


[Закрыть].

Утром 6 октября Рокоссовский передал Ершакову участок обороны вместе с войсками 16-й армии, а сам во главе штаба двинулся в Вязьму. Из опросов красноармейцев и беженцев, двигавшихся по Минскому шоссе, Рокоссовский выяснил, что противник прорвался севернее магистрали Ярцево – Вязьма и там движутся большие колонны танков и мотопехоты. Связи со штабом фронта по-прежнему не было. С целью уточнить сложившуюся обстановку Константин Константинович разослал группы разведчиков. Вскоре член военного совета Лобачев, находившийся в одной из таких групп, вернулся и сообщил, что, не доезжая Вязьмы, встретил начальника штаба Западного фронта генерала В. Д. Соколовского. Он подтвердил прежнюю задачу.

Через час Рокоссовский со штабом был на командном пункте армии, который разместился километрах в десяти к востоку от Вязьмы, в лесу, неподалеку от магистрали. Однако связи со штабом Западного фронта, с частями и соединениями, перечисленными в приказе генерала Конева, не было. Поэтому Рокоссовский решил вместе с Лобачевым выехать к Вязьме. Начальник гарнизона города генерал И. С. Никитин доложил, что войск в его распоряжении нет. По слухам, от Юхнова с юга приближаются танки противника. В подвале собора Рокоссовский нашел секретаря Смоленского обкома ВКП(б) Д. М. Попова с группой партийных работников Смоленска и Вязьмы, а также начальника политуправления Западного фронта генерала Д. А. Лестева. В это время председатель Смоленского горсовета А. П. Вахтеров сообщил о приближении вражеских танков к Вязьме. Чудом Рокоссовский и все, кто находился в соборе, сумели выскочить из города. Добравшись до штаба армии, командарм получил от Малинина сведения о том, что враг стремится сомкнуть внутреннее кольцо окружения у Вязьмы. Однако было неясно, где должно образоваться внешнее кольцо окружения.

Вечером 6 октября на командный пункт 16-й армии приехали начальник оперативного управления штаба Западного фронта генерал Г. К. Маландин и генерал И. П. Камера, которые разыскивали штаб фронта. Обстановку они не знали. Рокоссовский, доложив о том, что сумел разузнать, сказал:

– Советую вам попробовать ночью пробраться севернее автострады на восток: туда, по всей вероятности, направился штаб фронта. Я остаюсь в районе Вязьмы, чтобы выполнить приказ командующего фронтом. Штаб армии перенесу в лес северо-восточнее Вязьмы и севернее автострады Вязьма – Можайск, так как на прежнем месте его неоднократно засекали самолеты противника.

Одновременно Рокоссовский направил командиров штаба на разведку. Они в течение суток выяснили, что все дороги восточнее и западнее Вязьмы перехвачено танковыми частями противника, в самом городе расположены его моторизованные части, а по дороге на Сычевку непрерывно движутся вражеские колонны. Рокоссовский, оценив обстановку, принял решение прорываться на северо-восток, надеясь встретить выходившие из окружения советские части.

Командующий Западным фронтом, не разобравшись в обстановке, поспешил обвинить Рокоссовского в потере управления войсками. Около семи часов утра 7 октября генерал Конев приказал командующим 19-й и 20-й армиями:

«Мотомехчасти противника передовыми отрядами вышли в район Вязьмы и перерезали шоссе.

Рокоссовский оказался со своим штабом восточнее Вязьмы и теряет управление дивизиями своей армии.

Приказываю организовать управление войсками Рокоссовского, оказавшимися западнее Вязьмы, и дополнительно выделить необходимые силы от 19-й армии и уничтожить противника в районе Вязьмы. Город Вязьма занят нашими войсками.

Организуйте к северу и югу от Вязьмы прочный заслон и выводите части Вашей и 20 армии на рубеж железной дороги Сычевка, Вязьма в указанных ранее границах.

Получение, исполнение доносить лично под Вашу ответственность»[54]54
  Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4–1). С. 94.


[Закрыть].

К этому времени в район станции Исаково (10 км восточнее Вязьмы) вышла 50-я стрелковая дивизия (без 2-го стрелкового полка). Рокоссовский, установив с нею связь, приказал частям дивизии развернуться севернее Вязьмы фронтом на северо-запад. Около полуночи 7 октября Константин Константинович сообщил в штаб Западного фронта:

«1. Согласно Вашему приказу я со штабом армии прибыл в район Вязьмы к 6.00—6.10 и этим точно выполнил Ваш приказ.

2. К моменту прибытия штарма в район Вязьмы, никаких войск, включенных Вами в состав 16А, в этой районе не было, а, не имея сил и средств, я был не в состоянии организовать сопротивление на рубеже р. Вязьма.

3. Одновременно с подходом наших войск начался подход противника к Вязьме. В результате создалась обстановка, при которой штаб армии оказался отрезанным от своих войск.

4. Все меры по выполнению Вашего приказа нами выполняются. Если есть возможность, просил бы срочно подбросить в район штарма 16 один стрелковый полк на автостраду»[55]55
  Цит. по: Лопуховский Л. Вяземская катастрофа 41-го года. С. 309.


[Закрыть].

Но помощь Рокоссовскому не пришла. Неприятель продолжал наращивать свои усилия. Ему удалось окружить в районе Вязьмы и Брянска значительную часть сил Западного и Резервного фронтов: 7 из 15 управлений армий, 64 дивизии из 95, 11 танковых бригад из 13, 50 артиллерийских полков РГК из 62. По данным военного историка Б. И. Невзорова, за две-три недели боев было потеряно около 6 тыс. орудий и минометов, более 830 танков и до 1 млн человек, из которых (по немецким источникам) взято в плен 688 тыс. человек[56]56
  См.: Невзоров Б. И. Московская битва: феномен Второй мировой. М.: СиДиПресс, 2001. С. 60–61.


[Закрыть].

Успех противника был значителен. Он сумел пробить 500-километровую брешь в обороне войск Красной Армии, создав угрозу выхода к Москве. В связи с ухудшением обстановки на западном направлении по решению Сталина 6 октября в район действий войск Резервного и Западного фронтов в качестве представителя Ставки ВГК был направлен генерал армии Жуков. Он, прибыв в штаб Западного фронта, который располагался в Красновидове, оценил обстановку и пришел к выводу, что необходимо перебросить все свободные резервы на Можайскую линию обороны с целью не допустить продвижения врага на московском направлении. Об этом Жуков 8 октября доложил Сталину, который освободил его от обязанностей командующего Ленинградским фронтом и назначил командующим Резервным фронтом вместо маршала Буденного.

Для разбора причин катастрофы армий Западного, Резервного и Брянского фронтов в штаб Западного фронта прибыла комиссия из представителей ГКО и Ставки ВГК. В нее в числе других входили В. М. Молотов, маршал К. Е. Ворошилов, генерал А. М. Василевский. Они, изучив обстановку, вместе с командующим Западным фронтом генералом И. С. Коневым и членом военного совета Н. А. Булганиным пришли к выводу, что без объединения сил Западного и Резервного фронтов под единым командованием положение спасти не удастся. Об этом они доложили Сталину, предложив назначить командующим Западным фронтом Жукова, его первым заместителем – Конева, членами военного совета – Булганина, Хохлова и Круглова[57]57
  Цит. по: Краснов В. Г. Неизвестный Жуков. Лавры и тернии полководца. Документы. Мнения. Размышления. С. 237–238.


[Закрыть]. Эта просьба 10 октября была оформлена директивой Ставки ВГК.

В это время Рокоссовский со своим штабом продолжал «путешествие». В ночь на 9 октября они переправились через реку Гжать. В лесах севернее Уваровки (40 км от Можайска) удалось установить связь со штабом Западного фронта. Штабу 16-й армии было приказано прибыть в район Можайска. В этот же день прилетели два самолета У-2 за Рокоссовским и Лобачевым. Командарм дал указания Малинину о переходе на новое место и направился к самолету. Начальник штаба на минуту задержал Константина Константиновича: