Текст книги "Украсть Храпуна (сборник)"

Сны на продажу

Сейчас я уже старый человек и сплю мало.

И даже когда сплю, сны мне снятся очень редко.

А если и снятся, то все какие-то тусклые и блеклые.

Зато какие сны снились мне в молодости! Сейчас многие сколотили на продаже своих снов колоссальные состояния, но они даже не подозревают, кто открыл им золотую дверку к сказочному богатству.

А если им сказать, они страшно удивятся:

– Кто?! Этот старый и больной Техник? Бросьте! Будь это так, он не сидел бы сейчас со своими «уродцами» в глуши, в албанских горах, и не ждал бы у старого камина очередной жалкой пенсии, а наверняка держал бы приличный пакет акций трансгалактической компании «Киносны корпорейшн».

Да, акций этих я не держу и никогда не держал.

В прежние времена мне казалось, что старость никогда не наступит, что молодость будет вечной.

Потому и не брал зачастую даже то, что принадлежало мне по праву: боялся, что это обременит меня в странствиях, помешает будущим подвигам.

В молодости мечтаешь не о пакете акций, а о мирах, которые ты, несомненно, откроешь, и о загадках, которые решишь на благо и к славе своей цивилизации.

Таким юным, смелым и бескорыстным был и я, когда после триумфального возвращения с планеты Великих Храпунов меня назначили послом на Шестую планету только что открытой Сонной Цивилизации.

Сонной ее назвали потому, что быт и промышленность были у них так отлажены, что работать им приходилось чуть больше десятой части своих восьмидесятичасовых суток, а все остальное время они отдыхали. Спали, ели и посещали зрелища. Словом, цивилизация поначалу казалась вялой и тихой. Поэтому она и вошла в наш регистр под названием Сонная Цивилизация.

Правда, когда я прибыл туда со своей миссией и окунулся в местную жизнь, она быстро перестала казаться мне сонной.

Центр этой цивилизации был на Шестой планете, вращавшейся вокруг гигантского, но вялого светила.

Всего планет в системе было семнадцать, но на Шестой они устроили, себе дом – без заводов, научных институтов и экспериментов с непредсказуемым исходом. Поэтому эта цивилизация и показалась нам такой тихой.

Зато на других планетах у них были такие гигантские рудные разработки и такие огромные заводы, производящие пластики и роботов, что мы с нашими шахтами на Марсе казались им сущими младенцами. Вот такой был расклад.

Поначалу я удивился, как это наших первооткрывателей угораздило так ошибиться, и даже испугался, не кроется ли в таком высоком технологическом развитии какой-либо угрозы для нашей планеты. Но потом понял, что этой цивилизации все наши научно-технические успехи и все наши залежи золота и урана не интересны до такой степени, что они даже не затрагивали эти вопросы на переговорах.

Я весь извелся, пытаясь предложить им хоть какой-то вариант сотрудничества в промышленности и науках.

Меня вежливо выслушивали на приемах, но от дальнейшего обсуждения уклонялись и приглашали на очередной просмотр очередного фильма.

А кино было для них всем.

Оно стало краеугольным камнем всей их жизни. Ни одно из искусств не могло не то что сравниться с ним, но даже приблизиться к нему. Потому что кино для них было куда выше, чем просто искусство. Если оно и стояло когда-то, как у нас, где-то рядом с литературой, музыкой, живописью, то ко времени моего прибытия на Шестую планету оставило далеко позади все, что обычно подразумевается под понятием «искусство».

Оно заменило им все – религию, хобби, дружбу, любовь и даже стремление к познанию пространства и времени.

Они забыли, что живут во Вселенной, и жили в своих кинотеатрах.

День и ночь, все свободное время – у экранов.

Кино стало для них крепчайшим вином, сильнейшим наркотиком, сладчайшим сексом.

Оказалось, что все мощности этой гигантской цивилизации работали на одну единственную цель – на кино.

При этом цивилизация была настолько правильной, что удивление брало: у них почти не было ни проституции, ни пьяниц, ни наркоманов, ни убийц, ни воров.

А отдельные проявления такого рода наказывались, по их понятиям, очень жестоко: нарушителей отлучали от кино, и такая кара была для несчастных хуже смерти.

Но как я ни пытался попасть хотя бы на одну киностудию, мне это никак не удавалось.

Когда я объяснял, чего хочу, меня просто не понимали. На простой вопрос, где снимаются их шедевры, они недоуменно пожимали плечами и отвечали, что кино не снимают – его показывают.

А что каждый из их фильмов был подлинным шедевром, это уж будьте уверены!

Мне довелось посмотреть немало их фильмов и я был просто потрясен. Такое невозможно придумать.

Что за гении создавали эти фильмы?

Откуда они брали столь убедительные декорации для постановки катастроф, войн и исторических драм?

Как и где они нашли таких гениальных актеров, которые буквально наизнанку выворачивали души своих героев?

И совсем не важно было, про какую это цивилизацию, какие формы жизни нарождались, жили, любили и умирали на экране. Все было понятно и сопереживалось до самого последнего кадра.

Но как я ни старался встретиться с этими гениальными сценаристами, актерами и режиссерами, ничего у меня не получалось.

Я гостил на Шестой уже довольно долго, но так и не продвинулся ни на дюйм в смысле взаимно полезных контактов. Я даже стал подумывать, не пора ли собираться домой, на Землю, поскольку делать мне как дипломату было совершенно нечего.

Бестолковые приемы и фуршеты изрядно мне поднадоели, а единственным развлечением было посещение кинотеатров.

Со своими помощниками я виделся редко: они не вылезали из кино, а в остальное время спали. А когда я заговаривал с ними о возвращении домой, то встречал такой бурный протест, что гут же откладывал отлет.

Порой я спрашивал их:

– Чего же тут хорошего? Тоска ведь смертная.

Мои подчиненные отворачивались, прятали глаза и отвечали, что я не совсем прав и здесь весьма занятно.

Конечно, такое странное поведение опытной команды дипломатов настораживало меня, но, сколько я ни пытался отыскать его причину, так и не смог найти.

На какое-то время я успокоился.

Наконец, решившись, я послал на Землю полный отчет о своей миссии и, как итог отчета, попросил отозвать меня домой, поскольку здешнему народу мы, да, наверное, и все прочие цивилизации во Вселенной, совершенно не интересны.

Как же я ошибался насчет отсутствия интереса!

Первым тревожным сигналом стал для меня запрос нашей, земной центральной налоговой инспекции – она требовала объяснения, отчего так выросли счета в Межгалактическом банке как сотрудников нашего посольства, так и мой собственный.

Поначалу, едва глянув на несусветные суммы, я завернул запрос отправителю, то есть налоговой службе, как явно ошибочный.

Какие уж тут доходы!

В этом полусонном царстве и гроша не заработаешь. Конечно, каждому приятно, когда его счет в банках растет, но тут была явная ошибка. Но налоговая служба прислала мне новый запрос, на этот раз очень резкий, уже с угрозой прислать инспектора, облеченного широкими полномочиями.

Я собрал своих сотрудников и, заранее предвкушая их возмущенные возгласы, сообщил о вопиющем произволе налоговых чиновников.

Как же я удивился, когда они не стали возмущаться, а как-то скисли.

Тут я окончательно понял, что дело нечисто, и в ультимативной форме потребовал объяснений.

Мои ребята вместо объяснения пригласили меня в ближайший кинотеатр, и там я увидел…

Вы, наверное, уже догадались, что?

Да-да, свой собственный сон!

Тот, который мне приснился буквально сегодня ночью! И целый зал смотрел его.

А сон этот, надо сказать, совсем не годился для всеобщего созерцания.

Это был глубоко личный сон.

И в нем был я со всеми своими чувствами, желаниями и переживаниями.

Я заорал как резаный. Замахал руками. Затопал ногами.

На меня начали оглядываться.

Но сон продолжался во весь экран как ни в чем не бывало. И там я с несусветной похотливостью на мерзкой роже бесстыдно приставал к какой-то женщине.

Бож-же мой!.. Я, уже ничего не соображая, бросился на экран. Но мои же товарищи перехватили меня и силком выволокли из кинотеатра.

В посольстве меня кое-как успокоили. Тут и выяснилось, отчего распухли счета наших дипломатов. И мой, естественно, тоже. А когда я снова начал возмущаться, мои сотрудники пояснили мне, что с точки зрения закона здесь все в полном порядке.

У этой цивилизации давно действует закон, по которому сны, снящиеся всем разумным существам в пределах досягаемого космического пространства автоматически становятся ее достоянием. При этом сны, прошедшие специальные отборочные фильтры и попавшие на широкий экран, хорошо оплачиваются.

Мы долго сидели, запершись в моем кабинете, и мне все рассказывали, рассказывали, рассказывали…

Как же я был слеп!

Теперь-то я понял, зачем жители Шестой таскали меня на все эти бесконечные фуршеты и приемы.

Они оказались куда хитрее, чем я думал.

Все время, пока мы находились здесь, они просто проверяли наши сны на предмет пригодности или непригодности для развлечения этой извращенной цивилизации.

А она – с виду такая тихая и спокойная, чистоплотная и добропорядочная, с тихими полусонными обитателями – на деле оказалась самой развратной и испорченной в обозримом Космосе.

Со всей Галактики они собирали самые извращенные и похотливые сновидения.

Они с наслаждением смотрели сны, пропитанные кошмарами как наркоманов и психов последнего разбора, так и величайших гениев Вселенной.

Они искали и находили целые сумасшедшие цивилизации, а иным даже помогали сойти с ума, чтобы получить новые сногсшибательные сны для пресыщенных зрителей Шестой.

Они отправляли в непробудный сон целые планеты и черпали, черпали подсознательные видения их обитателей. И все это впитывали, впитывали в себя с экранов – так плотоядные растения поглощают летающих вокруг них мошек и бабочек.

Судя по всему, они еще не решили, что делать с нашей цивилизацией, как ловчее подступиться к ней на предмет монополизации наших снов. Поэтому и водили меня за нос.

Но тут-то они и промахнулись – их подвела ими же созданная бюрократическая система: воруя наши сны, они аккуратно их оплачивали. И, как положено по вековым бюрократическим традициям, с решением не спешили.

Поняв это, я решил воспользоваться именно этой тупой чиновничьей неторопливостью.

Я был послом. А значит, обладал определенными правами, гарантированными межгалактическим сообществом.

Я простил подчиненным их слабоволие.

Их вполне можно было понять. Получать деньги лишь за то, что ты спишь и видишь сны – это развращает быстро и наверняка. Но теперь всем нам предстояла нелегкая и склочная работа с правительством Шестой.

Пока они не раскусили, что я их раскусил.

Мои подчиненные по-прежнему спали и смотрели бесконечные фильмы, а я все в той же личине простофили ходил по презентациям и фуршетам. А тем временем секретной почтой правительству Земли был отправлен мой специальный доклад, где я подробно, с соответствующими выводами, расписал, что нам, землянам, грозит: не только закабаление наших снов, но и возможное изменение из-за этого всего развития нашей цивилизации.

Я с нетерпением ждал ответа.

Представлял, какая паника началась в нашем правительстве, наивно полагая, что оно, отбросив все остальные дела, усиленно размышляет над моей депешей.

Я нервничал, то и дело дергал связиста, но ответа все не было и не было.

Наконец пришла писулька от какого-то мелкого клерка с указанием заключить с местной цивилизацией соответствующий договор на продажу земных сновидений.

И все!

И ни слова больше.

Ни слова об опасностях, которые я так красочно расписал в своем секретном докладе.

Возмущенный, я открытым текстом высказал все, что думал о своем правительстве и его клерках.

Конечно, после этого меня быстренько сняли с дипломатической работы.

Уже другим послом был подписан договор, по которому мы, жители Земли, могли продавать, а они, жители Шестой, могли покупать наши сны.

И теперь над ночной стороной нашей планеты постоянно болтается станция совместной компании «Киносны корпорейшн». Высасывает из наших снов все самое низменное, жестокое и безумное.

Как же мне противно вот такое кино, а вместе с ним и те, кто торгует своими снами оптом и в розницу!

Костюм

Это сейчас работа в космосе безопасна.

А были времена, когда нас, землян, на новых осваиваемых планетах и резали, и давили, и рвали на кусочки, но чаще просто съедали обитатели местной фауны и флоры.

И не спасало никакое, даже самое мощное и современное оружие, созданное на Земле.

После частых и больших потерь среди космонавтов-исследователей Правительством Земли было принято решение, в случае сопротивления, просто уничтожать все живое на вновь открываемых планетах.

Раз уничтожили.

Два уничтожили.

Оглянулись.

И что?

Зачем нам, землянам, обугленные головешки, даже в виде планет?

Незачем.

И Техник за свою долгую космическую жизнь тоже участвовал в таких экспедициях.

Всякое было.

Много было сделано ошибок.

Но тут группа сумасшедших Гениев выдвинула идею, что при колонизации новых планет надо не нападать, а защищаться.

В начале эта идея казалась абсурдной.

– Завоеватель должен нападать, и только! – кричали все. – Так было всегда в истории человечества, а тут: «Завоеватель должен защищаться». Чушь!

Но теми же Гениями и их научной группой правительству был предоставлен «Защитный Костюм», созданный ими в развитие их теории: защита, а не нападение.

Защитных Костюмов за историю земной цивилизации было изобретено великое множество, начиная от шкуры мамонта, заканчивая танками и энергетическими полями. Но еще ни одна защита не давала стопроцентной гарантии безопасности.

Поэтому ни один нормальный человек не согласится испытать на себе этот «Защитный Костюм». И тогда предложили это сделать Технику, давно прослывшему в Космосе бесшабашным смельчаком.

Костюм представлял из себя сетку, синтезированную на уровне молекул сверхпрочных металлов. «Сетка» была невидима невооруженным глазом, почти ничего не весила, была сверхэластична и сверхпрочна. Ее нельзя было ни порвать, ни продавить. Она легко выпускала из тела человека все биологические выделения, а внутрь срабатывала как клапан, не пропускала ни тепло, ни холод, ни вредные для организма вещества. Наносилась она на обнаженное тело человека в специальной барокамере, что и было сделано с Техником.

Те испытания, которые с ним провели в стенах лаборатории, а точнее, результаты этих испытаний, были настолько фантастичны, что он просто не находил слов, чтобы выразить свое восхищение молекулярному Костюму. И порой ему даже казалось, что все, что делали с Костюмом в лаборатории – сон. А делали с Костюмом страшные вещи.

Техника десятки раз помещали под многотонный пресс, пилили алмазной пилой, сверлили, стреляли сначала простыми, а затем разрывными пулями. Его даже жгли напалмом. И Костюму, значит и Технику, хоть бы что. Ни одной царапины!

После таких фантастических результатов возможностей Защитного Костюма, обрадованное Правительство решило тут же испытать способности «Костюма» на Второй Зеленой планете «бета-звезды» в созвездии Ориона.

Планету эту знали довольно хорошо. Там уже побывали три экспедиции.

Первая пропала сразу же как приземлилась.

Вторая вернулась, потеряв половину экипажа.

А третья, припланетившись, только и успела, что отбиться от нападения местных чудовищ, и тут же спешно покинула эту негостеприимную планету.

Решили организовать четвертую экспедицию и в ее состав включили Техника.

Он, привычный к опасностям и неожиданностям великого Космоса, спокойно выслушал приказ Правительства об испытании Костюма на самой кровожадной планете Вселенной, отдал честь и бодро направился домой готовиться к полету.

Настроение у Техника было прекрасным.

И все было бы хорошо, если бы какой-то сверхумный член Правительства зачем-то не засекретил миссию Техника в этом полете.

Техник, распираемый значимостью своей миссии, да еще обремененной грифом секретности, сел в космический корабль – гордый, задумчивый, важный – и на расспросы членов экипажа, в чем же заключается необычность его Костюма, категорично не отвечал.

Многие, ошибочно принимая его летную форму за тот секретный Костюм, украдкой, а некоторые и в открытую щупали его обычную форменную куртку и, ничего не понимая, пожимали плечами, не видя в ней ничего особенного, хотя слухи создавали целые легенды о необычности Костюма Техника.

Один шустрый космонавт даже умудрился отрезать кусочек его нательной майки и, проведя в лаборатории несколько часов, вышел оттуда полностью разочарованным.

– Обыкновенный хлопок, – процедил он сквозь зубы, бросив к ногам экипажа растерзанный кусочек майки.

И все решили, что слухи о Костюме – сказка или ловкий трюк космопсихологов для лучшего выполнения программы полета, и экипаж, утратив интерес к Костюму, в своем обычном рабочем режиме стал готовиться к экспансии приближающейся планеты.

Техник же в их глазах стал выглядеть обыкновенным болванчиком в руках каких-то фокусников от науки.

Техника это не расстраивало. Главное было успешно провести испытания Костюма. Хотя он слабо понимал, почему так засекречена его миссия, что никто, даже командир корабля, не знал секрета Костюма. Пакет с инструкциями командир корабля должен был вскрыть по прибытию на орбиту Зеленой планеты. Техник, не обращая внимания на ироничную атмосферу среди своих коллег, спокойно плавал в корабельном бассейне, много читал и слушал музыку.

Так за чтением и плаванием прошли полетные сутки.

Наконец корабль вошел в нужную звездную систему и оказался у цели.

Планета напоминала вечно зеленый клубок непроходимых джунглей. Деревья, травы, лианы были везде: и на поверхности суши, и на воде, и под водой, и в горах, и в пещерах, а некоторые разновидности этой всепоглощающей растительности даже перекатывались, точно как перекати-поле в пустынях нашей Земли.

По опыту прошлых экспедиций было известно, что главная опасность исходила не от животного мира, который тут также существовал в изобилии, а от растительного: от гигантских цветов, полыхающих пламенем, способным расплавить любой металл, от листьев на вид безобидных деревьев, но жалящих как стрела, от сверхпрочных лиан, сворачивающихся в мертвый узел, от… В общем, от всего, что называлось на этой планете растениями.

Поэтому командир корабля, наслушавшись скептических рассказов экипажа о Костюме и Технике, жестко сказал «нет» эксперименту с Костюмом и решил, что будет проводить исследование в обычном режиме. И только после того, как был вскрыт пакет со строгой инструкцией, капитан включил Техника в экспедицию на саму планету.

Капитан отдал приказ о спуске десантного шлюпа и, еще раз осмотрев скептически Техника, стал готовить корабль обратно домой на Землю, слабо веря в успех непонятного Костюма.

Вместе с Техником в шлюп сели четыре разведчика, одетые в тяжелые бронированные скафандры, на всякий случай, для спасения жизни безумца (читай Техника).

Сделав несколько витков вокруг планеты и выбрав на вид наиболее безопасный кусок суши, десантный шлюп с Техником и четверкой спасателей опустился в выбранном месте, которое казалось не таким заросшим ядовитыми и огнедышащими кустарниками. Техник в легком прогулочном скафандре подошел к выпускному шлюзу.

Еще на Земле в лаборатории головастые Гении дали просмотреть Технику сотни фильмов об этой удивительной планете и объяснили странную особенность: растения-хищники не нападают на всех без разбора. Они, например, совершенно не трогают тех животных, с которыми не могут справиться, и поэтому эти животные чувствуют себя вполне свободно среди этой растительной банды. А если какой-то юный кустик по незнанию и нападал, но не мог справиться с будущей жертвой, он отступал и больше таких ошибок не делал.

Так вот Технику с помощью Защитного Костюма надо было доказать растительному миру, что и такой «вид» животного мира, как «человек», несъедобен, и его трогать нельзя.

Перед выходом Техник волновался.

Но вот люк открылся.

Голубое небо.

Чистый, как на Земле, воздух.

Ветерок.

И тут же его тело обвило лианами. Голодное хищное растение, похожее на огурец с усами, прямо выдернуло его из выпускного шлюза. Техник со скоростью катапультирующего снаряда вылетел на просторы так оригинально встретившей его планеты. Люк шлюпа автоматически захлопнулся, тем самым как бы говоря: сам этого хотел, теперь сам и разбирайся. Первую секунду Техник испытал страх, когда похитившее его растение стало тщательно и быстро упаковывать его тело в кокон. И даже в голове промелькнула мысль: «Вот и все».

Но постепенно страх начал проходить. Техник и в коконе не испытывал никакого дискомфорта, разве что дышать было потяжелее, а тело не чувствовало ни малейшего неудобства. Кокон сжимал тело Техника, очевидно, пытаясь превратить его в бесформенную массу в виде теста или сыра. Но Костюм, обладая абсолютной несжимаемостью, спокойно сохранял тело Техника в его привычном состоянии. Растение изо всех сил кружило Техника по воздуху, сжимало, ломало и, наконец, не выдержав, упало без сил. Не успел Техник вылезти из кокона и констатировать смерть «огурца» от перенапряжения, как тут же был накрыт ярко-красным цветком гигантских размеров, и сотни острых, как титановые стрелы, жал полетели в него из пестика этого цветка.

Техник от неожиданности даже присел. Но жала, со звоном ударившись о его тело, частично отскакивали, частично просто ломались.

Цветок вздрогнул и откинулся.

Техник опять оказался на свободе. Со стороны он напоминал собой довольно помятое создание. Тот легкий скафандр, в который он для приличия облачился, превратился в клочья.

И только Техник, стряхивающий остатки скафандра, из-за любопытства наклонился, чтобы поднять одну из стрел, отскочившей от него, как к нему подкатил ярко-зеленый шар, похожий на неспелый помидор, и давай опрыскивать бедного Техника ядовито шипящей жидкостью.

Техник стоял и, спокойно подставляя то спину, то грудь, принимал этот смертельный для всего живого душ.

Шар, очевидно поняв, что тратит свои запасы попусту, еще раз напоследок брызнул ярко-желтой пеной и укатил восвояси.

Но не успел Техник стереть с себя ядовитую жидкость, как его слизал с поверхности почвы гигантский липкий язык огромного подсолнуха и поволок в пасть, усеянную метровыми, острыми, как бритва, зубами-семечками.

Это перемещение в пространстве вселило новый ужас в душу Техника, и его уверенность в неуязвимости сменили сомнения: а вдруг на этот раз Костюм не выдержит? Доразвить мысль он не успел, так как был уже в пасти, где раздался треск ломаемых об него зубов-семечек. Подсолнух взвыл и, быстро выплюнув Техника, как невкусную конфетку, выдернул свой корень из почвы и поскакал, прокладывая внушительную просеку в ошалевшем от удивления растительном мире кровожадной планеты. Техник уже в четвертый раз за последние несколько минут оказался на свободе.

Лежа на голой почве, Техник уже не спешил зазря подниматься, ожидая нового нападения.

Но нападения не было.

Когда он встал и огляделся, то увидел, что пространство вокруг него свободно. Растения отступили от него. А когда он, отряхнувшись, направился к шлюпу, ядовитая трава расступалась перед ним, кусты разбежались в стороны, лианы в страхе отпрыгивали на безопасное расстояние. Так в импровизированной просеке Техник дошёл до шлюпа. Открылся люк, и он вошел внутрь. После санобработки его тела, остатков одежды и скафандра, внутренние двери открылись, и его встретил гром оваций и восхищенных приветствий. Огромного роста спасатели крутили маленького, щупленького Техника в разные стороны, осматривая его и пытаясь найти хотя бы царапинку. Но все было тщетно – каким он вышел в пространство враждебного мира, таким же и вернулся. Это был триумф Костюма. Триумф нового оружия.

Оружия защиты, а не оружия нападения. На корабле капитан от души, но сдержанно поздравил, обнял и расцеловал героя. Я Дальше у экспедиции все пошло как по маслу.

Кровожадный растительный мир планеты запомнил образ Техника. Этот образ – образ человека – стал для них неприкасаемым, несущим только неприятности и боль, этот образ стал безвкусным и несъедобным. И теперь все исследователи могли спокойно даже без скафандров обследовать планету. Она их не трогала.

Так восторжествовал новый принцип покорения планет. Все человечество было довольно успехом молекулярного Костюма, который обеспечил полную безопасность всех последующих космических экспедиций во Вселенной.

Тем более, что снять Костюм с Техника после Полета головастым Гениям так и не удалось.

Как, впрочем, и со всех космонавтов, прошедших впоследствии через лабораторию «защитного» оружия.