Текст книги "Невыдуманные истории из русской истории. Век девятнадцатый"

Семёновская история

Утром 18 октября 1820 года жители Санкт-Петербурга увидели небывалое зрелище: к Петропавловской крепости рота за ротой маршировал Лейб-гвардии Семёновский полк. Казалось, что тут необычного, ведь гвардейцы шествовали по улицам столицы едва ли не с самого её основания? Но в тот день не развевались прославленные в боях знамёна, не били барабаны и не было в руках у солдат оружия. Напротив, они шли под конвоем своих товарищей – пеших и конных гвардейцев. В Петропавловскую крепость вели арестантов – Семёновский полк в полном составе.

В декабре 1812 года после вторжения армии Наполеона в пределы России командиром Семёновского полка был назначен генерал Яков Александрович Потёмкин. Отчаянный храбрец, красавец и щёголь, он стоял под картечью при Бородине и в иных сражениях, во главе своего полка вошёл в Париж. Офицеры и солдаты почитали и любили его как родного отца. В общении с офицерами генерал был прост, к солдатам невзыскателен. Впрочем, дисциплина от этого нимало не страдала.

Однако после завершения войны в русской армии воцарились совсем иные нравы. Вместо боевой подготовки вновь занялись шагистикой, а чуть ли не главным критерием оценки боеспособности войск стало умение красиво выглядеть на парадах. Особым доверием Александра I в это время пользовался граф Аракчеев, большой поклонник муштры и фрунта. Он убедил монарха, что Потёмкин не способен командовать Семёновским полком «из-за излишнего мягкосердия».

Царь внял совету. Весной 1820 года командиром полка был назначен ставленник Аракчеева полковник Фёдор Шварц. По свидетельствам современников, это был бескорыстный и трудолюбивый, но педантичный и недалёкий офицер. Его строгость порою граничила с жестокостью. Шварц сразу восстановил против себя и солдат, и офицеров. В полку были вновь введены телесные наказания, хотя по указу императора бойцы, награждённые Георгиевским крестом, от них освобождались. Семёновцы же такую награду имели едва ли не все.

Полное презрение к личному достоинству солдата привело к беспорядкам. 16 октября 1820 года после очередного инцидента одна из рот решила подать жалобу. После отбоя бойцы самовольно выстроились в казарме и вызвали своего ротного командира, которому заявили, что не могут более служить под командованием полковника Шварца. Дело было неслыханным! Командир Иван Вадковский пытался уговорить солдат отказаться от жалобы, но семёновцы, что называется, уже «закусили удила».

Командование гвардейского корпуса восприняло протест как бунт. Всю роту арестовали и отправили в Петропавловскую крепость. Той же ночью на полковом плацу выстроился весь полк. Солдаты заявили, что разойдутся только после того, как отпустят их товарищей. В противном же случае они тоже готовы отправиться под арест. Казармы и плац Семёновского полка были окружены другими гвардейскими полками. Желая испугать протестующих, их офицеры стали говорить о скором прибытии батареи конной артиллерии, пушки которой уже зарядили картечью. «Новость» только вызвала на лицах солдат улыбки. «Подумаешь, одна батарея! Под Бородино и поболее видали», – говорили бойцы. В результате начальство выбрало вариант самих семёновцев: весь полк под конвоем проследовал в Петропавловскую крепость. Её казематы приняли 1400 человек.

Александр I не поверил, что беспорядки произошли лишь от жестокости полкового командира. Ведь он сам являлся шефом полка и даже знал в лицо многих. Не верил он и в то, что зачинщиками были сами нижние чины, хотя доказательств вины офицеров в выступлении обнаружено не было. Следы действия неких тайных обществ царь так и не нашёл. Указом императора полк расформировали. Бывших гвардейцев разбросали по самым отдалённым гарнизонам. А три года спустя в русской армии появился новый Семёновский полк.

Золотая рота

Часто полотна старых художников совершенно справедливо именуют живописными памятниками нашей истории. На картинах многих мастеров первой половины XIX века, таких как Джордж Доу, Адольф Ладюрнер, Александр Зауервейд и многих других, изображавших придворную жизнь российских монархов, в интерьерах императорских резиденций нередко можно увидеть совершенно необычных для русской армии солдат в высоких медвежьих шапках. Кто же они такие?

«Желая ознаменовать особое Моё благоволение к тем нижним чинам Лейб-гвардии, которые на Отечественной войне оказали своё мужество и во всё продолжение их верной службы до самого истечения срока отличали себя усердием, Я признал за благо учредить из них при Дворе Моём особую роту под названием Дворцовых Гренадер, с тем чтобы они были обеспечены в своём содержании на всю жизнь, и что служба их состояла только в полицейском надзоре во дворцах, где будет Моё пребывание». Так императорским указом от 2 октября 1827 года в российской армии появилось новое воинское подразделение – рота дворцовых гренадер.

Личный состав роты отбирали из самых заслуженных солдат лейб-гвардии. Занимался этим брат императора великий князь Михаил Павлович. Попасть в новое подразделение было совсем не просто. Рост гренадера должен был быть не менее 184 см, к тому же без нареканий и упущений необходимо было не только прослужить без малого четверть века, но ещё и быть героем. Обязательным условием являлось наличие как минимум одного Георгиевского креста. На самом же деле, по свидетельствам очевидцев, «не было среди них ни одного, у которого грудь не была бы украшена пятью-шестью крестами и медалями». Всего отобрали 120 человек.

Подчинялась рота непосредственно министру императорского двора. Все её офицеры имели гвардейские чины. Фельдфебель приравнивался к армейскому поручику, унтер-офицер – к прапорщику. Соответствующим было и денежное содержание. В случае смерти дворцового гренадера ему оказывались такие военные почести, какие предоставлялись не всякому генералу.

Фасон мундиров император выбирал лично. Форма очень напоминала форму Старой гвардии императора Наполеона. Присвоение деталей униформы поверженного противника являлось старинной военной традицией, и, по мнению создателя, должно было свидетельствовать о превосходстве русского оружия. В качестве головного убора была выбрана высокая медвежья шапка – такая же, как у французских гвардейцев. Такие шапки гренадеры носили вплоть до Первой мировой войны. Затем их сменили простые фуражки. На солдатских мундирах было столько золотого шитья, что уже вскоре за ротой прочно закрепилось название «Золотая рота». А в апреле 1830 года новому подразделению вручили знамя. На его древке красовался золочёный двуглавый орёл, а на полотнище была вышита надпись: «В воспоминание подвигов Российской Гвардии».

Рота дворцовых гренадер принимала участие во всех торжественных мероприятиях и парадах, проходивших в столице, несла караулы у покоев царствующей фамилии, надзирала за деятельностью дворцового персонала. В её функции также входила забота о целостности и сохранении дворцового имущества. Так и стали усатые гвардейцы непременным атрибутом императорских резиденций.

Уникальное воинское формирование пережило и крушение монархии, и Октябрьский переворот. Оно было расформировано в 1921 году, как говорилось в приказе – «за ненадобностью». Кому уже нужны были герои-старики! Так перестало существовать последнее подразделение славной своими подвигами русской гвардии.

Об одной турецкой бане

Каждый монарх всегда старался увековечить память о своих воинских победах. В их честь возводили триумфальные арки, памятные колонны, ставили памятники полководцам, прославившим на полях сражений мощь и военное искусство государства. Но были из этой традиции и исключения. Так, распоряжением императора Николая I в Царском Селе в честь победы России в Русско-турецкой войне 1828–1829 гг. возвели… баню!

Прологом очередного конфликта между Россией и Турцией явилось Наваринское сражение. Англия, Франция и Россия ввели в Ионическое море эскадры своих кораблей, чтобы воздействовать на турецкого султана и заставить его прекратить репрессивную политику против греков. В Наваринской бухте турецкий флот был разгромлен.

Несмотря на то, что громили его эскадры трёх государств, ярость султана пала только на Россию. Махмуд II отверг все предыдущие договоры и призвал своих подданных к священной борьбе с неверными, заявив, что притязания русских никогда не будут удовлетворены. Нашим судам был запрещён вход в Босфор. Несколько месяцев дипломаты Николая I пытались склонить Турцию к соблюдению прежних соглашений, но время было потрачено зря. Россия была вынуждена подтверждать свои права силой оружия.

Боевые действия начались в апреле 1828 года и проходили на Балканах и в Закавказье. Турецкая армия терпела поражение за поражением. В августе 1829 года русские войска вошли в Адрианополь, считавшийся тогда второй столицей Османской империи. Город турки сдали без боя. Захваченная здесь военная добыча была огромной. В качестве трофеев в Россию были вывезены даже мраморные детали роскошной бани из гарема во дворце султана Эске-Сераль.

После взятия Адрианополя непосредственная опасность стала угрожать уже Константинополю – Стамбулу. Туркам ничего не оставалось, как начать переговоры о мире. Предложение сразу нашло отклик и в России. Положение русской армии было непростым. Солдат косили болезни. Позднее подсчитали, что умерших от них было в 10 раз больше, чем погибших на поле боя. 2 сентября 1829 года мирный трактат был подписан.

Вообще-то идея создания памятника победам русской армии над турками в виде турецкой бани принадлежала ещё бабке Николая I – императрице Екатерине Великой. Именно таким павильоном царица собиралась украсить свою любимую резиденцию Царское Село. Она даже заказала архитектору Джакомо Кваренги проект мемориала, но воплотить его в жизнь не успела.

К идее создания необычного памятника воинской славы Николай I вернулся только в 1848 году. Сначала проектом занимался Карл Росси, но его идеи императору не понравились. Новый проект было поручено разработать главному архитектору Императорских царскосельских дворцов Ипполиту Монигетти. Внешне павильон должен был напоминать мечеть с куполом и минаретом. Зодчему также предписывалось непременно использовать в его оформлении мраморные детали, вывезенные из султанского дворца в Адрианополе. Место для строительства император тоже выбрал сам. Это был небольшой мыс в юго-западной части Большого пруда.

В середине мая 1848 года проект был готов. В качестве прототипа павильона архитектор взял собственную зарисовку адрианопольской мечети. Он предполагал построить турецкую баню-хамам с кофейной, диванной и раздевальными комнатами. Из зала большой бани по переходам можно было попасть в малую и горячую бани, имеющие разную температуру. Также проект включал сооружение резервуара для воды и топки.

Императора устроило всё, кроме сметы на строительство. В результате баню сделали холодной, хотя две умывальные чаши с кранами для горячей и холодной воды были выполнены. Роскошно оформленный и обставленный павильон стал местом, где можно было просто приятно отдохнуть.

Как русские солдаты турецкого султана спасали

Из учебников истории мы знаем, что в XVIII–XIX веках Россия неоднократно воевала с Османской империей. Войны эти длились годами, а в коротких перерывах обе стороны копили силы и готовились к новым сражениям. Но бывали в истории наших стран и совсем иные отношения. Так, русские солдаты помогли турецкому султану Махмуду II не только удержаться на престоле, но и вообще сохранить своё государство.

А дело было так. В конце 1832 года наместник султана в Египте паша Мухаммед Али, желая создать независимое государство и основать собственную династию, поднял восстание. В двух крупных сражениях его войска наголову разбили части Махмуда II, захватили Ливан, Сирию и Палестину и стали угрожать не только Малой Азии, но и самой столице империи – Стамбулу. Сил для отражения неприятеля у султана практически не оставалось.

Английские и французские дипломаты, опекавшие турецкого монарха, не предприняли никаких шагов для прекращения боевых действий. Тогда военную помощь Турции предложил российский император Николай I. Махмуд II отнёсся к этому насторожённо. Он просто не знал, кого ему больше опасаться – России или восставших. Ведь только недавно его страна потерпела поражение в очередной войне и в 1829 году подписала Адриано-польский мир, по которому потеряла восточное побережье Чёрного моря, выплачивала контрибуцию и признала автономию Молдавских княжеств, Сербии и Греции. Из Стамбула ещё не пришёл ответ, а русская Черноморская эскадра под командованием адмирала Лазарева уже вошла в Босфор, и на берег высадился 30-тысячный десант.

Однако вскоре положение турецкой столицы стало угрожающим. Вспыхнуло восстание в Измире, и там высадились египетские войска. Порта официально обратилась к России с просьбой о военной помощи. Возмущённому английскому послу султан заявил прямо: «Когда человек тонет и видит перед собой змею, то он даже за неё ухватится, лишь бы не утонуть». Теперь русские войска уже находились в Турции на совершенно законном основании. Только Стамбул прикрывал 11-тысячный корпус с достаточным количеством артиллерии.

Параллельно с высадкой десанта царь отправил к Мухаммеду Али своего посланника графа Алексея Фёдоровича Орлова. Он должен был уговорить мятежников прекратить военные действия и решить конфликт миром. Миссия Орлова удалась полностью. Египетскому паше совершенно не хотелось вступать в противостояние с русской армией, тем более что мирные предложения для него оказались очень выгодными. Он значительно расширял свои владения, получив Сирию. Вскоре его войска вернулись в Египет. А в местечке Ункяр-Искелеси Россия и Турция подписали новый мирный договор. Согласно ему, страны на восемь лет вступали в оборонительный союз, по условиям которого в случае войны с третьей державой обязывались помогать друг другу как флотом, так и армией. Документ показал, что наши страны могут не только воевать, но и сотрудничать.

В конце июня эскадра адмирала Лазарева, погрузив на борт войска, покинула Босфор и взяла курс на Севастополь. В память о тех событиях на азиатском берегу пролива, в месте, где стоял лагерем русский десант, турки установили памятник русско-турецкой дружбе. Они называли его Московташ – Камень московитов. Также султан повелел отчеканить медали «Русскому десанту на Босфоре»: золотые для офицеров и серебряные для солдат и матросов, участвовавших в операции. Награды должны были символизировать русско-турецкую дружбу. Ну а Ункяр-Искелесийский договор стал очередной причиной обострения англо-русских отношений.

Начальник Камчатки

Противоречия между Россией и Османской империей неоднократно приводили к вооружённым конфликтам. В царствование императора Николая I началась очередная война. В мировой истории её называют Крымской или Восточной. Однако теперь Турция получила поддержку Франции и Англии, и воевать России пришлось с коалицией европейских государств. Союзники высадились в Крыму и осадили главную базу Черноморского флота – город Севастополь. Его героическая оборона длилась 349 дней. Но сегодня, наверное, мало кто знает, что боевые действия тогда шли и на далёкой окраине Российской империи – Камчатке. В середине XIX века владычице морей Британии очень хотелось подорвать позиции России не только на Чёрном море, но и на Тихом океане.

Камчатская область была образована в 1849 году. Первым её губернатором, а также начальником порта Петропавловск-Камчатский стал Василий Степанович Завойко. Сын флотского врача, он с детства не мыслил себя без моря. По окончании Штурманского училища Черноморского флота в городе Николаеве карьера молодого человека складывалась так же, как и у большинства его сверстников – морских офицеров. Он служил на Балтике и на Чёрном море; под командованием Нахимова плавал на фрегате «Паллада». Свой первый орден мичман Завойко получил за участие в Наваринском сражении. Затем последовали два кругосветных путешествия и служба в Русско-американской компании. Так Завойко стал одним из пионеров освоения российского Дальнего Востока. На энергичного командира обратил внимание губернатор Восточной Сибири граф Николай Муравьёв-Амурский. Он и порекомендовал офицера на должность губернатора самого удалённого уголка империи.

По свидетельствам современников, Завойко был простым и добрым человеком, но вместе с тем прекрасным администратором. Его стараниями Петропавловск-Камчатский получил новое развитие. В короткие сроки помимо портовых причалов в городе было возведено более 30 новых строений: склады, казармы, торговые лавки, жильё для офицеров. В тайге рубились просеки, по которым прокладывались дороги. Построили даже небольшой кирпичный завод. За шесть лет население города увеличилось более чем вчетверо.

Об открытии боевых действий Завойко узнал не из Петербурга, а от российского консула в США. До Америки было просто ближе. А потом последовало и предупреждение о возможном нападения на русскую Камчатку. В подготовку к отражению неприятеля включилось всё население города. Работы шли и днём и ночью, но никто не роптал. Из добровольцев были созданы пожарные дружины и подразделения стрелков. Вскоре вход в бухту защищало уже семь батарей. Пушки к ним вовремя доставили с большой земли. И гарнизон, и горожане выразили готовность умереть, но не отступить.

В середине августа 1854 года в Авачинскую бухту вошла союзная эскадра. На её кораблях находилось 212 орудий и более двух с половиной тысяч солдат морской пехоты. Больше недели неприятель подвергал обстрелу наши позиции, но горожане, солдаты и матросы не только выстояли, но дали врагу достойный отпор. Две попытки десанта окончились полным провалом. Союзники потеряли почти 400 человек убитыми и около 150 ранеными. Пятеро англичан попали в плен. Среди трофеев, доставшихся русским, было и неприятельское знамя.

В мае 1855 года вражеская эскадра появилась в Авачинской бухте снова. Только воевать союзникам было уже не с кем. Укрепления Петропавловска-Камчатского были срыты, строения сожжены. Всех жителей города эвакуировали. Корабли с ними причалили в устье Амура, где возник новый город империи Николаевск-на-Амуре.

В 1856 году первый губернатор Камчатки был переведён на Балтику. Всю жизнь Василий Степанович посвятил России и её флоту, в 1874 году получил чин адмирала. До последнего своего часа он был наставником молодых офицеров, принимал участие в подготовке морских экспедиций, состоял в Российском географическом обществе. Завойко умер в 1898 году в возрасте 88 лет.

Завет железного канцлера

После поражения в Крымской войне из всех европейских стран дружеские отношения у России остались только с Пруссией. Связи империи с немецкими княжествами традиционно были крепкими. Русские великие князья часто женились на немецких принцессах, а одна из них – София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская в середине XVIII века и вовсе стала императрицей Екатериной II, названной позднее Великой.

В апреле 1856 года министром иностранных дел Российской империи был назначен князь Александр Горчаков, а в следующим году в качестве посла Пруссии в Петербург приехал Отто фон Бисмарк. Несмотря на довольно значительную разницу в возрасте дипломаты стали друзьями, что совершенно не мешало им на переговорах отстаивать интересы своих государств.

В России Бисмарк прожил три года. Новый посол, в отличие от многих других дипломатов, не только освоил русский язык, но попытался понять (конечно, насколько это возможно) загадочную для европейца русскую душу. По преданию, именно Бисмарку принадлежит знаменитый афоризм: «Русские долго запрягают, но быстро едут». Его перу также принадлежит фраза: «Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов». Впоследствии, став канцлером Германии, он в официальных документах нередко делал пометки на русском языке. В основном это были слова «запрещено», «осторожно», «невозможно».

В 1862 году Бисмарк был назначен главой правительства Пруссии. Уже в одном из первых своих выступлений он провозгласил идею объединения вокруг неё всех немецких земель, причём полагал, что, если объединение не будет осуществлено мирным путём, сделать это нужно «железом и кровью». Процесс пошёл весьма быстро. В ходе коротких военных кампаний против Дании и Австрии Пруссия одержала победу.

Официально Россия в вопросе объединения Германии занимала нейтральную позицию. Но Бисмарк был уверен, что поддержка Горчакова ему обеспечена. Несмотря на заключение Парижского мира, завершившего Крымскую войну, отношения России с Англией и Францией оставались напряжёнными. Не забыла она и предательства Австро-Венгрии, поддержавшей антироссийскую коалицию.

Однако против объединения немецких земель резко выступала Франция. Император Наполеон III был готов остановить создание новой империи силой оружия. Вспыхнувшая Франко-прусская война для французов завершилась катастрофой. Сам монарх попал в плен под Седаном, а прусский король Вильгельм стал кайзером объединённой Германии.

Вот тут-то и проявилась дальновидность Горчакова. Воспользовавшись поражением Франции, Россия отказалась от соблюдения положений Парижского мирного договора 1856 года, запрещавших ей иметь флот на Чёрном море. Возразить этому в Европе уже никто не мог. Русских поддерживал Бисмарк. Вскоре в Лондоне была подписана конвенция, отменявшая статьи позорного для России мира.

Шли годы. На германский престол взошёл новый кайзер – Вильгельм II. Разногласия между молодым амбициозным монархом и престарелым канцлером привели к отставке Бисмарка. Несмотря на то, что министр нередко выступал за силовое решение многих политических вопросов, он был сторонником тесного союза с Россией и завещал своему императору никогда ничего не замышлять против нашей страны, война с которой, как он считал, для Германии будет губительна.

Мог ли кто тогда предвидеть, что всего через несколько лет, забыв все советы и предупреждения Бисмарка, Вильгельм II возьмёт курс на развязывание мировой войны! Как и предполагал железный канцлер, немцы заплатили за это очень дорогую цену.