Текст книги "У истоков Руси: меж варягом и греком"

Между тем именно с древними румынами-влахами связано другое возможное измышление загадочного этногенеза славян в «Повести».

Среди многочисленных наследников латыни особняком стоит румынский язык. Несмотря на сильное славянское влияние в лексике, в целом он сохранил гораздо больше оригинальных черт народной латыни, чем другие романские языки, включая итальянский. Самое главное, в нем совершенно не ощущается влияния германских языков. Это парадоксально, учитывая, что самые разнообразные германцы – бастарны, скиры, лугии, вандалы, готы, гепиды и герулы – отирались на территории современной Румынии и Молдавии минимум 600 лет, с I века до н. э. по VI век н. э., пока не были вытурены оттуда лангобардами, то есть опять же германцами!

Подобно тому, как русские историки поделились на норманистов и антинорманистов, в среде румынских и венгерских историков давно враждуют два лагеря: автохтонисты и иммиграционисты. Первый лагерь, условно румынский, поскольку на него опирается румынской официоз, безапелляционно утвердил, что румыны непрерывно жили на нынешней территории их обитания и исторически прямо восходят к романизированным гето-дакам. Соответственно шестивековое «германское иго» они попросту игнорируют. Второй лагерь, условно венгерский как отражающий государственную позицию Венгрии, заключил, что после бегства римской администрации из Дакии и Мезии в 271 году с ними страну покинули и все ее жители, после чего опустевшие земли колонизовали сначала германцы, а потом по очереди славяне и венгры. Бывшие же обитатели Дакии и Мезии выжили где-то в глухих горах, поэтому избежали онемечивания, сохранили разговорную латынь и вернулись на территорию Румынии и Молдавии только в X веке, когда германцев там уже не было, поэтому потеснили они только славян и венгров.

Я бы двумя руками поддержал позицию иммиграционистов, которая в целом выглядит, на мой взгляд, разумнее, но при одном условии. Вернуть бы прятавшихся глубоко в неведомых горах и говоривших на вульгарной латыни аборигенов домой на пару-тройку веков пораньше, и тогда все сойдется! Эти мигранты, романизированные даки, вернувшиеся на берега Дуная до венгерского вторжения и потеснившие уже по-хозяйски усевшихся там славян, были бы прекрасными волохами «Повести»! Увы, археология об этом молчит.

– Бэрримор, как ты относишься к румынским иммиграционистам?

– Иммигра?.. Как к любым иммигрантам, сэр.

– То есть?

– Я стараюсь их не замечать. Понимаете, не то, чтобы я был шовинистом, но…

– Понимаю, и не надо оправданий.

Черт с ними, с иммиграционистами. В своем нежелании замечать иммигрантов Бэрримор не одинок. Румынские археологи упорно «не замечали» никаких «исторических иммигрантов» на территорию Румынии, в первую очередь германцев, так же, как советские археологи «не замечали» скандинавских «иммигрантов» в Старой Ладоге. С Чаушеску шутки были плохи, да и теперь официальная румынская историческая наука никак не может сойти с рельсов, проложенных автохтонистами. Но самое грустное, что их венгерские оппоненты-иммиграционисты тоже не заинтересованы находить следы возвращения романизированных даков ранее X века! Позже – пожалуйста, ведь в этом случае влахи пришли на земли, уже заселенные венграми, и посему претензии Венгрии на Трансильванию исторически оправданы. А если влахи вернулись на историческую родину до X века, то Трансильвания исторически по праву принадлежит Румынии. В итоге никто не заинтересован копать глубже и искать в румынской и венгерской земле следы каких бы то ни было иммигрантов VI—IX веков, особенно славянских, которые в равной мере мешались бы обеим сторонам.

Измышление о «великой Эстонии»

– Бэрримор, как далеко на восток, по-твоему, может простираться Эстония?

– Что простираться, сэр?

– Извини, я опять забыл, что тебе надо по-английски! Estonia…

– Хм!.. Может быть, до Урала?

– ???

– Простите, сэр…

– Бэрримор, ты читал «Повесть временных лет»?!

– Я читаю исключительно «Таймс». По вторникам.

– А с чего тогда ты взял, что Эстония тянется до Урала?

– Может быть, я все же плохо расслышал? – В голосе Бэрримора появляется беспокойство. – Вы ведь говорили о Восточных Камнях[39]39
  Недослышавший Бэрримор ведет речь об east stony (ист стоуни) – на английском нечто вроде «восточных камней», что звучит почти одинаково с Estonia (истоуниэ).


[Закрыть], не правда ли? Полагаю, самые восточные камни Европы – это Уральские горы?

– Но почему именно Европы?

– Сэр, – теперь в голосе Бэрримора звучит уже неподдельный ужас, – не будете же вы спрашивать меня об Азии?

Не буду, Бэрримор, не буду – только азиатской чуди нам еще не хватало! А вот на Урале какую-то чудь вроде бы и впрямь знавали…

Еще в своем авторском расследовании «Русь и снова Русь»[40]40
  В. Егоров. Русь и снова Русь. М., ИПИ РАН, 2002.


[Закрыть] я высказывал подозрение, что в наших представлениях о летописной чуди как предках эстонцев что-то не так. Эти подозрения небеспочвенны.

Первые сведения об эстиях I века н. э. мы находим у Тацита, который относит их к свебам, то есть древним германцам[41]41
  После миграции на юг часть древних свебов осела на территории современной Баварии и Австрии, где ныне зовется швабами.


[Закрыть], но отмечает кельтские черты в языке и обычаях и помещает на крайнем востоке германского ареала у берегов Балтики. На карте Тацита земли эстиев показаны в районе современного Калининграда, но это самый верхний правый угол карты, поэтому установить северные и восточные границы расселения эстиев по Тациту невозможно. Не помогает и современник Тацита Плиний Старший, который ограничивается общим замечанием, что из земли эстиев начинается знаменитый Янтарный путь. Потенциально эстии действительно могли занимать сколь угодно большие пространства от Пруссии до Ледовитого Океана.

Итак, римские историки начала нашей эры согласно утверждали, что в их времена на территории Пруссии обитали древние германские племена. Ничуть не оправдывая шовинизм и экспансионизм в любом виде, допускаю как факт, что исторические претензии Германии на Пруссию основывались именно на карте Тацита. В дальнейшем эсты как обитатели балтийского побережья вблизи Финского залива достаточно регулярно встречаются и в наших летописях, и в скандинавских документах, но без каких-либо уточнений их этнической принадлежности. Наконец, в историческое время эсты вошли уже как финно-язычный народ, каковым и остаются современные эстонцы.

Считается, что германцы заселили южную Скандинавию задолго до Рождества Христова. В III—II веках до н. э. германские виндильские племена переселяются из Скандинавии на юго-восточное побережье Балтийского моря, вытесняя оттуда тамошних обитателей ругов, тоже германцев. Недаром все побережье Балтики на карте Тацита сплошь германское. Плотному германскому заселению юго-восточной Прибалтики есть хотя и косвенное, но весьма убедительное подтверждение – мощная волна гото-гепидской эмиграции II—III веков н. э. из этого региона. Достоверно археологически прослежен и общепризнан «южный вектор» этой миграции – вельбаркская археологическая культура. Почти столь же общепризнана готской и черняховская археологическая культура III—V веков н. э. Слово «почти» я вынужден вставить, мой любящий точность читатель, потому что в России и особенно на Украине черняховцев упорно держат за славян и отдавать их каким-то там готам ни за что не желают.[42]42
  Собственно, черняховская культура и была явлена миру украинскими археологами (точнее, любителем В. Хвойкой) в твердой убежденности, что любая культура, найденная всего в нескольких десятках километров от Киева, не может быть никакой кроме как славянской. В противном случае, наверное, ее тут же снова зарыли бы и забыли.


[Закрыть]

В принципе можно предполагать, что кроме «южного» мог существовать и некий «восточный вектор» готской миграции в будущую Советскую Прибалтику. Но если российская археология и дала слабину с черняховцами на Украине, то в Прибалтике она почему-то стоит насмерть: никаких следов готов или любых других германцев там не может быть «по определению». Германцев в Прибалтике не было, потому что не могло быть никогда! Ни в III—IV веках, о которых ничего толком не известно; ни в XIII—XIV веках, когда Александр Невский топил тевтонских рыцарей в Чудском озере; ни в веке XX, когда советские войска освобождали Кенигсберг. Тогда еще Кенигсберг.

Поэтому ничего нет удивительного в том, что советская историография, взлелеянная на германофобии и насквозь германофобией пропитанная, древним эстиям в германстве, да еще таком «исконном», восходящем к рубежу эр, конечно же, отказала. «Советские эстии» несокрушимой волей Партии превратились в прабалтов и стали предками советских литовцев. Но как следствие лишились своих законных предков советские эстонцы, и им, чтобы не обижались, быстренько подсунули в качестве предшественников суррогат – ту самую летописную чудь. В новом качестве мнимых предков эстонцев чудь тоже получила статус финно-язычного этноса. На основании чего? А ничего, безо всяких оснований. Мне не известен ни один документ, который хоть как-то определял бы этническое лицо летописной чуди. Поэтому давай, мой пытливый читатель, попробуем определить его сами, используя в частности текст «Повести». Конечно, это будет всего лишь измышление, но ведь именно этим мы и занимаемся.

По совокупности всего, что мы знаем о летописном Новгороде, в его населении можно было бы ожидать как минимум славянский, финский и балтский этнические компоненты. Но «Повесть» вместо ожидаемой тройки этносов нам дает четверку: чудь, словен, кривичей и весь («Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет”…»). Общепринятое соответствие этносов выглядит следующим образом:

Совершенно очевидно, что если считать чудь финно-язычным этносом, то для финнов налицо явная избыточность: им в соответствие ставятся сразу весь и чудь. Картина приобретает большую логику и стройность, если от трех этносов перейти к четырем:

Остается только заменить «???» на «германцы», и… Ох, что будет! Не знаю, как у тебя, мой толстокожий читатель, а у меня так прямо мороз по коже.

Однако есть ли у нас какие-нибудь основания для такой замены? Есть, мой сомневающийся читатель, и немалые, даже если забыть про Тацита и вычеркнуть из истории готов на территории нынешней Украины.

Во-первых, что означает в русском языке слово чудь? Ничего. А в эстонском? Вновь разочарование, и в эстонском оно тоже почему-то смысла не имеет. Зато в древнегерманском есть слово þeud (тевт)[43]43
  Здесь буквой þ» передается межзубный звук (в общепринятой транскрипции (θ)), близкий к русскому (т), который при заимствовании в русский язык подвергается так называемой палатализации перед мягкой гласной ю и превращается в (ч). Полугласный у (белорусское ў) в русской транскрипции передано наиболее близким по качеству и звучанию согласным (в).


[Закрыть], которое имеет вполне подходящее значение – «народ». Настолько подходящее, что к прилагательному þeudsc (тевтск), производному от этого корня, восходят современные этнонимы немцев Deutsch и голландцев dutsk. Разве не естественно, мой непредубежденный читатель, предположить, что этноним чудь происходит из готского (восточногерманского) варианта того же слова þiuda (тьюда)? Настолько естественно, что лингвисты это сделали давно, но советские историки это предположение аккуратно проигнорировали, ибо, конечно же, в СССР этноним предков эстонцев априорно не имел права на германское происхождение.[44]44
  Курьезно, что Александр Невский утопил крестоносцев тевтонского ордена именно в Чудском озере!


[Закрыть]

Во-вторых, как это германское слово могло попасть в русский язык, причем попасть настолько давно, что его уже знает автор «Повести»? В принципе тут возможны два объяснения, одно не легче другого. Либо восточные славяне переняли этот этноним у самой чуди, то есть чудь так называла себя сама и, следовательно, была германоязычной. Либо какой-то германоязычный народ послужил в этом деле «посредником», но в этом случае он должен был жить между аборигенной чудью и пришлыми славянами, то есть, как ни верти, в той же Прибалтике. В общем, без германцев в Прибалтике во времена появления там восточных славян обойтись не удается никак! Остается только выбирать: ограничиться общеизвестными готами или причислить туда же и чудь. Это уже дело твоего вкуса, мой эстетствующий читатель. Лично я склоняюсь к тому, что чудь было самоназванием аналогично самоназваниям остальной тройки новгородских этносов: словенам, веси и кривичам. Соответственно чудь была германоязычной.

В-третьих, в финском языке есть прямые заимствования из древнегерманского. Подчеркиваю, мой невнимательный читатель, не из скандинавских, выделившихся из общего древнегерманского языка в V—VI веках н. э., а непосредственно из древнегерманского. Пара характерных примеров:

Где и когда финны могли заимствовать не скандинавские, а именно древнегерманские формы этих слов? Эти заимствования не объяснишь ни колонизацией Финляндии Швецией, ни даже проделками викингов. Древнегерманское окончание мужского рода – az (аз)[45]45
  В финском языке нет звука (з), поэтому окончание – az (аз) оглушается в – as (ас). Далее, нормы финского языка не допускают двух согласных в начале слова, и поэтому сочетание hr (хр) в *hrengaz теряет «придыхание» и упрощается до r (р).


[Закрыть] к эпохе викингов, то есть к VIII веку в Скандинавии уже редуцировалось в звук, традиционно передаваемый лингвистами как – R[46]46
  Вероятно, скандинавский Rбыл похож на редуцированный звук (в общепринятой транскрипции (ә)), например, в окончании – re, – er английского языка (англ. centre, амер. center – «центр»).


[Закрыть]. Единственное разумное объяснение, что еще задолго до эпохи викингов какие-то германцы жили рядом с финнами. Это могли быть готы, но есть одно «но». Хотя в лингвистической литературе встречается «готское» слово *kuniggs (кунингс), на самом деле у готов такой термин для короля неизвестен. Готы своих властителей наделяли титулом þiudans, в основе которого уже знакомое нам þiuda. Поэтому финны должны были обойтись без готского участия, заимствуя слово kuningas. У кого? Самый естественный ответ: у чуди. Хотя и готский источник пикантен не многим меньше.

В-четвертых, в наших летописях со временем чудь исчезает и сменяется ижорой. У ижоры больше оснований считаться фино-язычным народом, хотя происхождение самого этнонима тоже неясно. Вероятно смена названия отражала финнизацию населения севера будущей Руси, предшествующую славянизации. Но немцы еще долго землю ижоры называли Ингрией или Ингерманландией. Отсюда вопрос: не германское ли происхождение и у этнонима ижора и не здесь ли истоки «и(н)говской» Эстонии?

В-пятых, внимательно взгляни, мой грамматически подкованный читатель, на сравнительную таблицу склонений имен существительных женского рода в готском и современных литовском и украинском языках. В приводимом примере склоняются слова, имеющее одно и то же значение «язык» и один и тот же женский род во всех сравниваемых языках: готское razda, литовское kalbaи украинское мова. Для наглядности падежные окончания выделены полужирным шрифтом.

(Примечания по произношению: в приведенной таблице литовские ą и ų – соответственно долгие (а) и (у); готское ō – долгое (о).)

С учетом примечаний ты, мой бескомпромиссный читатель, не можешь не согласиться, что литовское склонение, пожалуй, поближе к готскому, чем славянскому. Если многочисленные германизмы в литовском языке объяснимы германизацией Прибалтики крестоносцами, это может касаться только лексики. Параллели в грамматике, в частности в склонении, уходят корнями в гораздо более отдаленное прошлое тесных контактов древнебалтских и древнегерманских племен. Строго говоря, у нас нет «железных» оснований считать местом этих контактов именно Прибалтику, но оснований искать какие-то другие места – еще меньше.

В-шестых, продолжая литовскую тему, нельзя не отметить, что лингвисты выводят племенное имя готов из древнегерманского *geutan, что означает «лить». Но и у литовцев очевидна связь их этнонима lietuva с глаголом lieti – «лить». Так что само слово литва выглядит как «калька» этнонима готов, а литовцы соответственно предстают как балтизированные готы (германцы).

А теперь в-седьмых и главных. Снова обратимся к самой «Повести» и вспомним еще раз уже дважды читанное нами первое перечисление народов Иафетовой части мира на закладке «Потомство иафета»: «в Иафетовой же части сидят русь, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря варяжского». Помимо всего прочего, уже «перемолотого» нами, в этом пассаже удивляют разделение перечня на два разных предложения и вездесущая чудь в обоих. Конечно, в оригинале повести точек не было, но деление пассажа на две части ясно выражено по смыслу, и появление в переводе между ними точки выглядит вполне логично. Так вот, наличие в обоих предложениях чуди само по себе уже дает право подозревать разное время написания этих предложений, а стоящие на первом месте ляхи определяют, как мы уже поняли ранее, время вставки второго из них.

В «Размышлениях», и в «Измышлении о славянской прародине» я уже обращал твое внимание, мой ничего не забывающий читатель, что родина «Повести» Киевщина с XIV века пребывала под властью Польши. В это время в тексте появляется множество вставок, призванных обосновать «генетическую» близость висленских и днепровских славян, то есть поляков и «полян». В частности, некий лояльный польским властям монах XV века при переписывании текста «Повести» внес в текст еще одно предложение с панами ляхами на почетном первом месте.

Спасибо тебе, безымянный «соавтор» XV века! Того не ведая, ты сделал великое и благое дело. Не для поляков или украинцев – для истории. Спасибо тебе за ляхов и прусов, спасибо за море Варяжское, а отдельное спасибо за вторую чудь, ибо твоя чудь на Варяжском море рядом с поляками и пруссами – это крестоносцы, тевтонский орден! Если до этого у нас с тобой, мой осторожный читатель, и были какие-то сомнения, то самому тексту в этом мы не поверить не можем: чудь «Повести» – это тевтоны, то есть немцы. Что и требовалось доказать. Пардон, не требовалось (веками не требовалось ни советской, ни российской исторической науке и, может быть, еще веками не востребуется), но все же следовало. Во имя истины и справедливости.

Теперь в целом картина, вроде бы, вырисовывается следующая. Германские племена населяют юго-восточную Прибалтику и внутриконтинентальные пространства, продвинувшись в начале новой эры на восток до не ведомых нам пределов. Не знаю, насколько серьезно можно относиться к «уральской чуди» В. Соболева, а самые восточные из более-менее достоверно известных их представителей – это эстии и чудь.

Северные эстии между Финским и Рижским заливами ассимилируются финнами и постепенно превращаются в исторических эстов, а затем современных эстонцев. Параллельно южные эстии подвергаются балтизации вытесняемыми на север балтскими племенами, и этот процесс завершается появлением литовцев и латышей. Общий «эстийский» субстрат всех трех прибалтийских народов до сих пор проявляется во множестве общих черт культуры и быта несмотря на различие языков. Некая внутренняя общность ощущается самими прибалтийскими народами и хорошо видна стороннему наблюдателю.

Восточнее эстиев дольше сохраняет свое германское лицо чудь, но и она финнизируется и к XIII веку становится ижорой, одновременно подвергаясь перманентной славянизации, в результате чего вскоре и чудь и ижора уходят в небытие. Но в XIII веке какие-то очаги, «родимые пятна германизма», еще остаются в Прибалтике и используются крестоносцами как плацдармы для «Северного крестового похода». Увы, этот поход, принесший местным народам как христианство, так и неисчислимые бедствия, как бы перекрасил весь регион в новый цвет и замазал эти «родимые пятна». Теперь вычленять древнейший германский компонент в Прибалтике и северо-западной России стало объективно сложнее, но задача эта не безнадежна. Была бы только так называемая политическая воля.

Измышление о Руси Первой

– Бэрримор, кто живет в Англии?

– Британцы, сэр.

– Ну да, ты уже как-то это говорил.

– И готов это повторить.

– Хорошо, Бэрримор, повторяй каждое утро. Или хотя бы по вторникам… А на каком языке говорят британцы?

– На английском, сэр.

– Отлично, Бэрримор! В Англии живут британцы, которые говорят на английском. Логично. А на каком языке говорили короли Англии?

– На английском… – Бэрримор начинает волноваться, тут уж не до «сэров».

– И король Эдуард?

– Н-ну… вероятно, король Эдуард говорил на староанглийском.

– И Вильгельм Завоеватель тоже говорил на староанглийском?

– Разумеется!

– И король Артур?

– И славный король Артур.

И чего я пристал к своему дворецкому? Действительно, на каком языке могли говорить Вильгельм Завоеватель и Артур? У Марка Твена[47]47
  М. Твен. Янки из Коннектикута при дворе короля Артура.


[Закрыть], например, и Артур, и весь его двор, и многочисленные нахлебники Круглого стола – все говорят на добром староанглийском языке, не создавая тем самым никаких проблем в общении янки, свалившемуся на их голову из конца XIX века. В современных голливудских фильмах легендарный король и вовсе говорит на чистейшем американском диалекте современного английского языка, водевильно размахивая при этом Эскалибуром.[48]48
  Например, в сериале «Вавилон-5». Эскалибур – легендарный меч короля Артура. По преданию, Артур воскреснет в трудный для Британии час и спасет ее своим волшебным мечом.


[Закрыть]

Бэрримору мы с тобой, мой великодушный читатель, простим его патриотическое невежество. Но что делать с Марком Твеном и Голливудом? Ведь король Артур, если он существовал, должен был говорить на бритском языке (диалекте кельтского языка). Хотя староанглийский он мог знать, чтобы как-то управляться с новыми строптивыми подданными из Ютландии, обосновавшимися в Кенте. Зато Вильгельм Завоеватель английского вообще не знал, так как говорить на нем считал ниже своего достоинства. «Мужицкий» английский язык нормандская знать презирала еще несколько поколений после Вильгельма. Тем не менее, в представлении английского или американского обывателя – и тому примером не только наш Бэрримор, но и Марк Твен – Артур и Вильгельм как английские короли должны были говорить на «родном» английском, в крайнем случае староанглийском, языке. А как же иначе?

Разговор с Бэрримором, мой ничего не понимающий читатель, я затеял к тому, что и в представлении русского обывателя на Руси всегда говорили по-русски, в крайнем случае понимая под словами «по-русски» древнерусский язык как ветвь славянских языков. И никакие Багрянородные (как и прочие инородные) с их германскими «русскими» названиями днепровских порогов нам не указ. Для современного российского обывателя слова русский, славянин и православный – синонимы ничуть не меньше, чем для автора «Повести». Поэтому прежде чем перейти к краткому изложению моей гипотезы о готской Руси Первой и соответственно готском происхождении этнонима русь, я на всякий случай сошлюсь на мнение двух авторитетных ученых прошлого века, что русь – скорее топоним, чем этноним, и что он прижился на среднем Днепре задолго до появления там не только викингов скандинавов, но и славян. Слово археологу М. Артамонову: «Поляне получили имя “русь” потому, что поселились в русской земле, которая принадлежала руси до появления славян, и эта русь не была славянским народом» и историку В. Мавродину: «Несомненно одно – корень “рос” в топонимике Среднего Принепровья очень древнего происхождения и уводит нас ко временам, задолго предшествовавшим летописи и Киевской руси».

Но мало ли кто чего скажет! Предвидя твой скепсис, мой не признающий авторитетов читатель, я обращаюсь к объективным свидетельствам, к последним достижениям археологии. Сегодня мы уже можем уверенно говорить о готской атрибуции черняховской археологической культуры, в ареал которой неплохо вписывается территория «Русской земли в узком смысле», как ее очертил А. Насонов. На западе принадлежность черняховской культуры готам давно общепринята. Теперь и многие ведущие российские археологи (Г. Лебедев, Б. Магомедов, М. Щукин и др.[49]49
  Тот редкий случай, когда воз тянется в одном направлении вопреки известной басне Крылова.


[Закрыть]) признали готов создателями черняховской культуры. Ее удивительную однородность на больших пространствах среднего Поднепровья и Северного Причерноморья проще всего объяснить существованием единого готского государства (у М. Щукина «протогосударства»), которое называют «державой Германариха», а то и «империей Германариха», формально следуя описаниям владений легендарного готского властителя у Иордана, вероятно, бессовестно преувеличенным.

Именно готы черняховской культуры, ареал которой в целом совпадает с «Русской землей в узком смысле» Насонова, могли дать название руси. Этой древней готской Руси, Руси Первой, было посвящено мое авторское расследование «Русь и снова Русь», на которое я уже ссылался в «Измышлении о «Великой Эстонии» и к которому я отсылаю тебя, мой заинтересовавшийся читатель. В этом расследовании я предложил свою дилетантскую этимологизацию этнонима русь из готского rauþ (рот) – «(темно)красный». Но считаю необходимым напомнить, что предположение о готских истоках этнонима русь прозвучало не у меня в первого. Здесь мы немного остановимся на гораздо более старой, позапрошлого века, профессиональной этимологизации историка и филолога А. Куника[50]50
  Эрнст Куник был немцем, но с 25 лет жил в России и здесь получил академическое звание уже как Арист Аристович. Отсюда и инициал в тексте.


[Закрыть] из древнегерманского слова hrōþ (хрот, хрут) – «славный, доблестный, победоносный». Эта этимологизация никогда всерьез не воспринималась в России не только потому, что Куник был откровенным норманистом, да и вообще немцем, но и в силу полного пренебрежения готами в нашей истории. До тех пор, пока черняховская культура считалась восточнославянской, пока чудь числится финнами, готам и вообще германцам в древней русской истории действительно делать нечего. Советские учебники истории прекрасно обходились без готов, облегчая тем самым гуннам завоевание причерноморских степей, где им противостояли только сарматы. В лучшем случае готы упоминались через запятую в перечне кочевых (!) племен Северного Причерноморья. Впрочем, в утешение готам, та же участь постигла и хазар.

Между тем германское hrōþ (хрот) (с долгим (о), близким русскому (у)) почти идеально созвучно руси в традиционной византийской (среднегреческой) передаче ‛Рως ((х)рос), тоже с «глухим» (р) и долгим (о). На мой взгляд, этой традиционной византийской передаче не противоречит и несколько иная исходная германская форма hröþ (хрёт) с умлаутом корневой гласной. Для пояснения этого предположения нам с тобой, мой еще не знакомый с древнегерманским эпосом читатель, придется обратиться к «Беовульфу», но предварительно заглянув в БСЭ: «Беовульф» (Beowulf) – памятник древнего англо-саксонского эпоса. в 1-й части рассказывается, как витязь короля геатов (скандинавского племени на Ю. Швеции)… Поэма сохранилась в единственной рукописи начала 10 в. на древнеанглийском яз. в основе её – народные героические сказания 6 в…»

Здесь стоит попутно отметить, что герой сказания Беовульф – гот, потому как скандинавское племя на юге Швеции геаты – это готы или, точнее, их скандинавские предки.

В «Беовульфе» мы встречаем несколько имен, включающих в себя два похожих компонента: hrōþ (хрот) и hreþ (хрет)[51]51
  Конкретные имена: Hrōþgar (хротгар), Hrōþulf (хротульф) и Hrōþmund (хротмунд), но Нrеþеl (хретель) и Hreþric (хретрик).


[Закрыть]. Чередование гласных о/е в староанглийском «Беовульфа» можно объяснить умлаутом в исходном древнегерманском корне. Этот умлаут проявился также в уже встречавшемся нам раньше имени датского конунга, «прототипа» Рюрика: Hrøric (хрёрик) – скандинавском эквиваленте англосаксонского Hreþric (хретрик) из «Беовульфа» и предположительного древнегерманского *hröþrik (хрётрик).

Корень hröþ может оказаться очень важным и стать связующим звеном общей концепции образования Руси Первой и Руси Киевской. К этому корню тянутся ниточки от Рейдготаланда и грейтунгов-полян.

Рейдготаланд скандинавских саг – далекая легендарная земля (х)рейдготов. Традиционно компонент (х)рейд трактуется как скандинавское hreiþ (хрейт) – «гнездо». Такая этимология опирается на предположение, что Рейдготаланд был прародиной готов. Точное местоположение Рейдготаланда саги не определяют, но по косвенным данным можно предполагать, что находился он в Северном Причерноморье, поскольку основное занятие (х)рейдготов саг заключается в тяжелой непрерывной борьбе с гуннами. Однако причерноморский Рейдготаланд вряд ли мог быть прародиной, «гнездом» готов. Если само слово рейд-гота-ланд еще имеет какой-то смысл как «гнездо-готская-земля», то хрейд-готы в смысле «гнездо-готы» – полная бессмыслица. Кроме того, на прародину готов с большими основаниями претендует другая мифическая земля скандинавских саг, находящаяся не на юге, а где-то на востоке: Ётунхейм – «жилище готов, очаг готов». Поэтому в отношении Рейдготаланда логичнее предположить, что скандинавское hreiþ явилось поздним «гнездовым» осмыслением первоначального hröþ – этнонима восточных готов, хрейдготов или грейтунгов, основателей причерноморского Рейдготаланда или, как я его называю, Руси Первой. Соответственно, этноним грейтунгов следует выводить не из *greut – «гравия, щебня», а из hröþ – «славный».

Племенные объединения германских племен любили присваивать себе громкие эпитеты. Например, франки – «свободные, вольнолюбивые» или «честные», а одна из расхожих этимологий для готов – «хорошие, добрые» и даже «боги». В этом же ряду стоят этимологии для грейтунгов и тервингов, то есть полян и древлян «Повести».

Важно понимать, что этнонимы грейтунгов и тервингов нам известны не из собственно германских, а из римских источников и, конечно же, в латинском написании, соответственно greutung (или grutung) и terving (therving, terwing).

Сначала о грейтунгах. В латыни не было умлаутов и буквы ö в частности, поэтому римляне использовали для передачи ö дифтонг eu, либо заменяли его на oили u. Сложнее дело с чередованием h/gв начале слова. Формально в классической латыни было «придыхание» и буква hдля него. Но к «эпохе переселения народов», когда Рим вплотную столкнулся с готами, буква hуже не произносилась. А главное, по нормам латинского языка, в отличие от древнегерманского и греческого, «придыхание» могло быть только перед гласной и никогда перед согласной. Поэтому нельзя исключать, что римские авторы могли изображать начальное «придыхание» в слове hröþ буквой g, превращая хрейдготов-хрейдунгов в грейтунгов или грутунгов.

Еще одно попутное замечание. Историческая традиция отождествляет грейтунгов с остготами Иордана, которые называются также остроготами. Не вступая в полемику об идентичности грейтунгов и остготов, хочу лишь заметить, что остроготы означает «светлые, сияющие» готы – еще один громкий эпитет.

Этимология тервингов из древнегерманского *triw – «дерево» подразумевает метатезу, то есть перестановку звуков. Но даже метатеза не объясняет, откуда берется е. Между тем, в древнегерманском был корень *trew со значением «верный». Может быть, этот корень не был общегерманским, но он безусловно существовал во франконском диалекте, и к нему восходит современное немецкое treu и английское true с теми же значениями. Мне корень *trew для этимологизации тервингов представляется более приемлемым. Заметим, для древлян «Повести» при их этимологизации из *trew даже не нужна метатеза!

Итак, Рейдготаланд и был готской «державой Германариха», ведшей тяжелую борьбу с гуннами и падший под их неудержимым напором.

Итак, грейтунги – германцы «славные» (другой эпитет – «сияющие»), а тервинги – германцы «верные» или «истинные, настоящие».

Итак, готы hröþ, то есть русь, они же (х)рейдготы, они же грейтунги или остроготы, были основным населением Рейдготаланда, что дает нам право называть мифический Рейдготаланд реальной Русью Первой. Эти готы hröþ захватили на рубеже II—III веков Боспорское царство, стали искусными мореплавателями и вошли в историю как дромиты, сохранив свой этноним hröþ, который мы находим в греческой передаче как ‛Рως. Истории превращения готов hröþ в дромитскую русь (‛Рως) будет посвящено следующее измышление – о черноморских варягах.

Как кажется мне, такой подход в значительной степени примиряет противоположные концепции. В нем идеи черноморско-азовской руси ставятся на фундамент достижений современной археологии и получают готские (или готско-сарматские, готско-аланские) истоки. Поскольку готы обитали в Северном Причерноморье со II—III веков, то к тому давнему времени может быть отнесено возникновение этнонимов грейтунги/поляне и тервинги/древляне, а также названия русь, которое изначально было этнонимом восточных готов, грейтунгов (полян), обитавших в среднем Поднепровье, и готов, захвативших Боспорское царство и ставших предками дромитов.