Текст книги "Делай, что до́лжно. Царственные страстотерпцы: в чём их христианский подвиг"

Еврейский вопрос

Довольно часто Государя обвиняют в антисемитизме, и на это обвинение обязательно нужно ответить.

Массовое участие евреев в революции – не только в России, но и повсеместно, – конечно же, рождало во властных кругах настороженное отношение к ним. Контакты между евреями и другими народами империи складывались не безоблачно, никто не вёл себя идеально, и взаимные предубеждения и обиды создавали массу затруднений. Всё это было, однако, решаемо. Скажем, довольно неплохо уживались с евреями белорусы, и великороссы, вне всякого сомнения, должны были последовать по тому же пути. Да и сами евреи, преодолев соблазны эмансипации, очевидно, смогли бы найти общий язык с остальными гражданами империи. Всё, что для этого требовалось, – время и определённые усилия со стороны власти, которые нельзя сказать, что не предпринимались. Не случайно глава Особого отдела Департамента полиции Сергей Зубатов стал одним из создателей Еврейской независимой рабочей партии, которая защищала права евреев-пролетариев, заодно прививая им монархические убеждения.

Ну а как относился к евреям сам Государь?

Однажды он приехал на обед в один из полков в Петрограде. Во время обеда зашёл разговор о недавнем террористическом акте, в котором было установлено участие евреев. Один из офицеров – по неосторожности или умышленно – громко сказал: «Перевешать бы их всех». – «Не забывайте никогда, что евреи – мои подданные», – спокойно, но отчётливо произнёс Царь[32]32
  Тихменев Н. М. Духовный облик Императора Николая Второго. – Париж: 2 Отдел в САСШ ревнителей памяти Императора Николая II, 1952. – 24 с.


[Закрыть].

В своё время на него большое впечатление произвели «Сионские протоколы», появившиеся в составе книги Сергея Нилуса – автора, которого Государь очень уважал. Выдающийся православный публицист, оставивший замечательные описания жизни нашего монашества, прежде всего Оптиной пустыни, Сергей Александрович склонен был верить без разбора в разного рода злодейские заговоры. Поверил и на этот раз, а вслед за ним – и Государь. Узнав об этом, самые одиозные из русских националистов – антисемиты Павел Крушеван, Алексей Шмаков, Николай Марков и ещё некоторые деятели Союза русского народа воодушевились и обратились к премьер-министру Петру Аркадьевичу Столыпину с предложением использовать «Протоколы» для борьбы с революцией. Они хотели, натравив народ на евреев, связать русских людей общим врагом, совершенно не понимая, с кем связались. Но, каким бы сложным ни было отношение Императора и Столыпина к еврейскому вопросу, это были государственники и люди чести. Сама мысль о подобных политических методах была им совершенно отвратительна.

Вдобавок Столыпину удалось выяснить, что происхождение «Протоколов» настолько туманно, что приписать их можно кому угодно. Подобные подделки были чрезвычайно распространены, например, во Франции, существовала целая отрасль политической литературы подобного сорта. Например, автор глупейшей книги «Забавное Евангелие» Лео Таксиль, который сделал вид, что раскаялся и стал ревностным католиком, несколько лет сочинял фантастические опусы про масонство, чтобы потом, раскрыв обман, высмеять борцов с «вольными каменщиками». Кто придумал «Сионские протоколы», неизвестно: рукопись прошла через столько рук, что следы потерялись. Но установить связь этих «Протоколов» с евреями оказалось решительно невозможно. Узнав об этом, Царь разгневался и начертал на страницах книги, в составе которой они находились: «Протоколы изъять, нельзя чистое дело защищать грязными способами»[33]33
  Бурцев В. Л. «Протоколы Сионских мудрецов» – доказанный подлог. – Париж, 1938 (Переиздано в сборнике – М.: Слово, 1991).


[Закрыть]. Их дальнейшее распространение в России было категорически запрещено.

После того, как в сентябре 1911 года Столыпин был убит в Киеве еврейским революционером Дмитрием Богровым, киевское еврейство в панике побежало из города. Камердинер Царицы Алексей Волков впоследствии вспоминал: «На третий день после катастрофы состоялся наш отъезд из Киева. Я слышал, как при прощании с генерал-губернатором Триповым Государь строго наказал ему, чтобы он ни под каким видом не допускал еврейского погрома. Приказание Государя… соблюдено было в точности»[34]34
  Волков А. А. Около царской семьи. – Париж, 1928. (Переиздано: М.: Частная фирма Анкор, 1993 – 93 с.).


[Закрыть].

И, наконец, самый впечатляющий эпизод.

Какие-то изуверы убили 12-летнего мальчика Андрюшу Ющинского, и создавалось впечатление, что убийство было ритуальным. Установить виновников злодеяния не удалось, а на скамье подсудимых оказался киевский приказчик Менахем Мендель Бейлис. Псевдопатриотические круги – те самые, которые всего через три-четыре года обрушатся с клеветой на Царскую семью, – инициировали бешеную кампанию против Бейлиса в прессе.

Государь, получавший точные сведения обо всём происходившем, в виновность Бейлиса верить наотрез отказался. Не имея возможности вмешаться в ход процесса – суд в России был тогда независимым, – он ясно давал понять, на чьей он стороне. Но вот суд заканчивается, присяжные Бейлиса – оправдывают! И вот тут Царь совершает жест, в высшей степени для него характерный, – дарит судье Фёдору Болдыреву золотые часы[35]35
  Maurice Samuel, Blood Accusation. The Strange History of the Beilis Case. – New York, 1966.


[Закрыть], сказав: «Я счастлив, что Бейлис оправдан, потому что он невиновен»[36]36
  Лахман И. «Дело Бейлиса». К столетию знаменитого процесса. [Электронный ресурс]. – URL: http://www.russianscientist.org/files/archive/Liter/2014_LAHMAN-30.pdf (дата обращения: 07.12.2020).


[Закрыть]. Всё это происходило на фоне бесконечной клеветы в адрес Государя, на фоне обвинений его в неприязни к иудеям. Революционерам удалось собрать благодаря этой кампании немалые средства; кормила она и журналистов, так что с фактами никто не считался. Бейлис не был для Царя ни евреем, ни калмыком, он был подданным, которого попытались засудить без вины.

Таким было отношение Императора к российскому еврейству.

Инженеры Его Величества

«Слабый царь», – повторяют слабые люди. Наверное, это делает их самих сильнее в собственных глазах. «Слабый царь», – говорят безжалостные, привыкшие вырывать власть силой. Им кажется, что это их обеляет: как же, мол, радеть о благе народном, не предавая да не подличая. В глазах этой публики Царь Николай Александрович с каждым годом становится всё «слабее» и «слабее».

Между тем и поныне многими почитаемый Иосиф Сталин, тиран и убийца, за всё время, что он стоял во главе страны, не сказал в адрес Императора Николая ни одного плохого слова. Глупо и унизительно было лгать людям, которые ещё помнили прежнюю жизнь. Да и не мог генеральный секретарь ЦК КПСС не понимать, что оставил ему в наследство Император Николай Александрович.

Большая часть довоенной обрабатывающей промышленности СССР была создана в царское время[37]37
  «Николай II или Сталин: кого взять за образец для научно-технологического прорыва?» Беседа с руководителем отдела междисциплинарных исследований Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова Российской академии наук, историком науки и образования Дмитрием Сапрыкиным. [Электронный ресурс]. – URL: https://vrns.ru/expert-center/4854 (дата обращения: 07.12.2020).


[Закрыть]. Половина из 400 крупнейших заводов появилась при Государе Николае Александровиче. Особенно интенсивно подобные предприятия строились или укрупнялись во время Первой мировой войны[38]38
  Кафенгауз. Л. Б. Эволюция промышленного производства России (последняя треть XIX в. – 30-е годы ХХ в.). – М.: Эпифания, 1994. – 846 с.


[Закрыть]. Станкостроение за три года войны выросло втрое[39]39
  Сидоров. А. Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. – М., 1973. – 662 с.


[Закрыть], такие же успехи были во многих других областях. Вся танковая промышленность 30-х годов базировалась на машиностроительных и судостроительных заводах, построенных при Царе.

Но всё это лишь верхушка айсберга. Ведь развитие промышленности полностью зависит от состояния инженерных кадров.

Так вот, к началу Первой мировой войны 8-9 из 20 ведущих инженерных вузов мира находились в Российской империи. Инженеров выпускалось около 2000 в год, в четыре-пять раз больше, чем в Англии. По этим показателям Россия догнала Германию[40]40
  Сапрыкин Д. Л., руководитель Центра исследований научно-образовательной политики ИИЕТ РАН им. С. И. Вавилова. «Инженерное образование в России: история, концепция, перспективы» // Журнал «Высшее образование в России» – № 1. – 2012.


[Закрыть], и, конечно, СССР не смог бы явить в 30-е годы никаких экономических чудес без этой базы, чудовищно искалеченной гражданской войной. В 1917 году в России имелось 11 800 инженеров и 26 500 студентов технических вузов, а, значит, уже в 1921 году число первоклассных специалистов-инженеров должно было увеличиться примерно до 38 000. Вместо этого в 1927 году в советской промышленности трудилось всего 13 700 инженеров[41]41
  Сапрыкин Д. Л. Образовательный потенциал Российской Империи. – М.: ИИЕТ РАН, 2009.


[Закрыть]. Остальные – погибли, оказались в эмиграции или в «местах не столь отдалённых».

Этот провал срочно начали заполнять полуграмотными людьми. Почему полуграмотными? Да очень просто: юношу или девушку из образованной семьи запросто могли не принять в вуз или выгнать как «бывших». Это случилось, например, с выдающимся советским конструктором Виталием Андреевичем Грачёвым. Будущий лауреат двух Сталинских премий, родоначальник школы советской внедорожной техники (ГАЗов, ЗИЛов и так далее) был изгнан из Томского технологического института за «непролетарское происхождение». Высшего образования он так и не получил, что, к счастью, не помешало ему пробиться. Понятно, что на каждый подобный счастливый случай, когда человек с прекрасным потенциалом смог-таки стать инженером, приходилось несколько несчастных или трагических. Добавим, кстати, что практически все преподаватели технических вузов СССР 1920-30 годов получили образование или его основы до революции.

При Государе как раз никто не смотрел на социальное происхождение абитуриентов. Высшее образование было доступно для всякого жаждущего знаний. Детей крестьян, рабочих, ремесленников и прочих «неинтеллигентных» сословий в техникумах было 80%, в технических вузах – 50%, в университетах – 40% благодаря низкой плате за учёбу. А лучших от платы освобождали вовсе и даже платили стипендии. Никакого сравнения с демократическими Соединёнными Штатами, где стоимость учёбы могла быть в 20 раз выше, чем в Российской империи. Кстати, в послевоенном СССР больше половины студентов были детьми служащих, специалистов, интеллигенции. Никита Хрущёв сказал это прямым текстом: «В высших учебных заведениях… мало детей рабочих и колхозников. В московских вузах, например, детей рабочих и колхозников учится всего 30-40%»[42]42
  Газета «Известия» – 1958. – 21 сент. – Москва.


[Закрыть].

Именно инженеры старой школы и их ученики, выросшие в среде, сложившейся до революции, добились становления СССР как технически сильной державы. Советского в них было очень мало, и за это их то сажали, то выпускали, то устраивали в разного рода «шарашки». Создатель почти всех советских истребителей 30-х годов Николай Поликарпов в 1929 году писал из лагеря жене: «Помолись за меня святому Николаю, поставь свечку и не забывай про меня. Береги себя…»[43]43
  Два неба конструктора Поликарпова. // Газета «Вера-Эском». – 2011. – Октябрь. – №645.


[Закрыть]. До конца дней он носил нательный крест. Создателя «Катюши» Георгия Лангемака выгнали из партии за то, что он чуть ли не демонстративно венчался в Морском Никольском соборе Кронштадта[44]44
  Как жаль, что ты не был с ним знаком. // Газета «Вера-Эском». – 2019. – Май. – №827.


[Закрыть]. Верующим был знаменитый конструктор ракетно-космических систем Сергей Королёв.

Но даже в этом ряду выделяется академик Валентин Петрович Глушко, делящий с Королёвым славу родоначальника советской космонавтики. На его двигателях летали все российские космонавты, начиная с Гагарина и заканчивая нашими современниками. Долгое время Глушко был главным конструктором космических систем, а последним его большим проектом стал многоразовый ракетно-космический комплекс «Энергия – Буран». В общем, инженер №1 в СССР, и на протяжении всей своей жизни этот человек горячо любил и почитал Царя Николая II.

Его сын Александр вспоминал в разговоре со мной:

«Был период в 1988 году, после первого инсульта у отца, когда мы с ним очень много времени проводили не просто вместе, а в разговорах. Отец постепенно восстанавливался в Кремлёвской больнице и даже собирался ехать на пуск очередного космического корабля. Кажется, это был июль, когда он рассказал о приезде императора Николая Александровича в Одессу в 1914 году. Всем было интересно посмотреть на него, и дедушка с бабушкой на пролётке вместе с отцом и его сестрой отправились к маршруту следования Государя. Отцу не было ещё шести лет, и характер у него был очень живой. Он не стал маяться за спинами, а встал на четвереньки и пополз между ног, рискуя быть затоптанным.

"Жандармы и полицейские проворонили меня, – вспоминал он, – засмотрелись на императорскую свиту, и я оказался на дороге. Поняв, что уполз очень далеко, стал разворачиваться, чтобы вернуться обратно, и тут увидел перед собой начищенные сапоги".

Сапоги были очень хорошие. Пятилетний ребёнок ойкнул, ожидая увидеть грозное лицо какого-нибудь жандармского генерала или самого генерал-губернатора Одессы, но вместо этого увидел улыбающееся лицо императора Николая II. "Ой! – ещё раз произнёс я, – рассказывал отец. – Николай взял меня на руки и, улыбаясь, спросил: “Господа, чей это сын?” Сходивший с ума отец поднял руку: “Мой, Ваше Императорское Величество…”" Император подошёл к тому месту, где стоял мой отец, и попросил пропустить его ближе ко мне. "Больше не теряйте своего сына, – сказал Царь дедушке, – а то он совсем уползёт и никто не сможет его найти…" Поцеловал мальчика в щёку и передал родителю. Тот был счастлив.

Позже отец вновь вернулся к этой истории, очень много она для него значила. Сказал, что его поразили глаза императора, потом он не мог забыть этого взгляда. "Царь улыбается, а я смотрю в его глаза, – говорил отец, – и вижу, сколько в них боли, как он нуждается в помощи. Как ему нужны те, кто будет помогать ему, укреплять нашу страну". И тогда отец дал себе слово, что посвятит свою жизнь служению Царю. Что, когда он вырастет, то всё сделает, чтобы страна, во главе которой стоит такой человек, всегда была первой во всём, лучшей в мире.

"Когда в 1918 году я узнал о расстреле Царской Семьи, то для меня рухнул весь мир, – рассказывал мне отец. – Я потерял смысл жизни…"

Спасло его увлечение космосом…»[45]45
  Его звёзды. // Газета «Вера-Эском». – 2018. – Октябрь. – №813.


[Закрыть]

А вспомним Игоря Сикорского – основоположника мирового вертолётостроения, который был убеждённым монархистом и с большим уважением относился к Императору. Мы не говорим здесь о многих и многих, о ком стоило бы сказать. Для сильных людей Царь никогда не был слабым человеком.

«Тише, ребята, тише…»

Подобно своему деду – Александру Освободителю, Государь считал своей обязанностью присутствовать на фронте, видеть, чувствовать, понимать, что происходит. Никто не мог запретить Царю бывать там, где сражаются его подданные.

Так было и апреле 1915-го, когда поезд Государя остановился у станции Хыров, откуда в автомобилях поехали к выстроенному по берегу вблизи Днестра 3-му Кавказскому корпусу. Командовал корпусом генерал Владимир Александрович Ирман. Маленького роста, коренастый, с седой бородой и в огромной папахе, с Георгием на шее и на груди, он производил впечатление лихого старого вояки. Таких солдаты любят. Государь объехал все части корпуса. В одном месте его тяжёлый автомобиль зарылся в песок, завяз. В один миг солдаты, как пчёлы, осыпали автомобиль и понесли его, как пёрышко, а Царь, не успев покинуть машину, встал в полный рост и, смеясь, говорил солдатам: «Тише, тише, ребята, осторожней, не попади под колёса». – «Ничего, Ваше Величество, Бог даст, не зашибёт», – неслось в ответ, и кто не мог дотянуться до автомобиля, тот просто тянулся руками к Государю: ловили его за руку, дотрагивались до пальто, гладили. «Родимый, родненький, кормилец наш, Царь-батюшка», – слышалось со всех сторон, а издали неслось могучее «У-рр-аа!»[46]46
  Спиридович А. И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг. – Нью-Йорк: Всеславянское Издательство, 1960-62.


[Закрыть].

Сравните с событием другой поры, когда на русскую землю шагнула демократия и «малодушного» самодержца сменил «великий патриот», «народный кумир», «человек железной воли» Александр Фёдорович Керенский. В Тарнополе (Тернополе) его хотели представить Забайкальской казачьей дивизии. Почётный караул, как положено, выхватил шашки. Жутко, тоскливо пискнул Керенский и бросился бежать, путаясь в полах пальто, чтобы спрятаться в ближайшем доме[47]47
  Шильников И. Ф. 1-я Забайкальская казачья дивизия в Великой европейской войне 1914-1918 г. – Харбин. 1933.


[Закрыть]. Казаки не смеялись, они огорчённо провожали глазами это перепуганное существо, вообразившее себя их Главнокомандующим. Одна эта картина выдаёт всю пошлость и безнадёжность февральского переворота.

В самом начале битвы за крепость Осовец Государь приезжает туда, чтобы воодушевить своих воинов, певших:

 
Там, где миру конец,
Стоит крепость Осовец,
Там страшнейшие болота,
Немцам лезть в них неохота.
 

Гарнизон был в восторге от появления Государя, а комендант – генерал Карл-Август Шульман – совершенно растерялся. Он боялся за жизнь монарха, внезапно появившегося недалеко от передовой, в месте, по которому в любой момент могла «отработать» вражеская артиллерия. Царь, однако, посетил один из фортов и Покровскую церковь, пострадавшую при бомбардировке. Перекрестился перед образом святителя Николая Чудотворца, который сам же подарил этому храму в далёком и мирном 1897 году. При разговоре со священником спросил, было ли страшно во время обстрела. Тот ответил:

– Нет, Ваше Императорское Величество. Только мне скучно стало, когда снаряды стали ложиться близ церкви, и я пошёл в храм.

Государь улыбнулся и уехал из крепости очень довольный[48]48
  Спиридович А. И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг. – Нью-Йорк: Всеславянское Издательство, 1960-62.


[Закрыть]. У него было необъяснимое обыкновение посещать ключевые места русской обороны накануне их жесточайших испытаний. Так было и с посещением Саракамыша, где горсти наших воинов предстояло вскоре выдержать удар турецкой армии. Где Петербург, а где Саракамыш? Большинство генералов слыхом о нём не слыхивало. И вдруг там появляется – на виду у врага! – Царь, окрыляет бойцов, а вскоре после этого весь мир повторяет название этого заштатного, ставшего легендарным городишки.

* * *

Страх был Царю совершенно неведом. Не боялся он ни снарядов, ни покушений – в отличие от Керенского и большевистских вождей. От снарядов хранит Бог, от покушений – народная любовь.

«Однажды вечером при возвращении из Тарнополя, – вспоминал граф Дмитрий Сергеевич Шереметев, – автомобиль Государя, шедший, как всегда, очень быстрым ходом, в тумане отделился от нашего автомобиля и попал на узловую станцию, где к тому времени вся зала станционного вокзала была полна ранеными, вывезенными для эвакуации. Они лежали на полу. Среди персонала, сестёр милосердия и раненых неожиданное появление Государя произвело потрясающее впечатление. Никто не ожидал его тут увидеть. Государь обошёл всех раненых, милостиво разговаривая и расспрашивая, и во время этого обхода подошёл к одному умиравшему офицеру, который лежал на полу. Государь опустился возле него на колени и подложил руку под его голову.

Офицер узнал Государя. Государь сказал ему: "Благодарю Вас за службу. У Вас есть семья?" Он ответил тихим голосом: "Жена и двое детей". Государь сказал ему "Будьте спокойны, я их не оставлю". Офицер перекрестился, сказал: "Благодарю Ваше Вели…" и скончался»[49]49
  Шереметев Д. С., граф. Из воспоминаний о Государе Императоре Николае II. – Брюссель, 1936.


[Закрыть]. Как говорят, на руках у Царя.

Могла ли армия не любить и не почитать его? Могла ли она устоять в 1917-м, лишившись человека, которому доверяла?

Вот сцена, случившаяся на фронте после отречения Императора Николая Александровича и описанная генералом Антоном Ивановичем Деникиным: «Войска были ошеломлены – трудно определить другим словом первое впечатление, которое произвело опубликование манифеста. Ни радости, ни горя. Тихое, сосредоточенное молчание. Так встретили полки 14-й и 15-й дивизий весть об отречении своего императора»[50]50
  Деникин А. И. Очерки русской смуты. – Париж, 1921.


[Закрыть].

Армия, полностью готовая к наступлению, рассыпалась в считанные месяцы. Генерал немецкой армии Эрих фон Людендорф признавался: «В апреле и мае 1917 г., несмотря на одержанную победу на Эне и в Шампани, только русская революция спасла нас от гибели».

О дневниках Государя

Очень много претензий высказывается к дневникам императора Николая Александровича, в которых читателю не хватает интимности, раздражает отсутствие заветных мыслей, душевных порывов. Это следствие некоторого недопонимания.

Государь знал, что рано или поздно дневники обязательно станут достоянием общественности. Почти любой из нас, окажись он в подобной ситуации, постарался бы «подать» себя как можно более выгодным образом, но святой Царь осознанно действовал ровно наоборот. Та сдержанность, которая царит в его записях, – памятник характеру, для которого неприемлемо было позирование, тщеславное желание нравиться. Конечно, он не был «каменным гостем», часто смеялся, шутил, но раскрывался только в личном общении с людьми, сумевшими тронуть его душу, идёт ли речь о простых солдатах в госпиталях, стариках-крестьянах где-нибудь в Малороссии, любимой семье…

Мне довелось знать одного удивительного вятского священника – отца Василия Булатова, такого же простого и сердечного человека, каким был наш последний Царь. Немало настрадавшись, отец Василий мгновенно откликался на чужую боль и многим умел помочь. Но при этом совершенно не умел и не любил общаться по телефону, писать письма и так далее.

– Мне нужно видеть глаза, – кротко отвечал он на возникавшие в связи с этим упрёки.

В этой его особенности, как и в дневниках Государя, заключена была большая сила, непонятная, чуждая и даже враждебная натурам эгоистическим, привыкшим более казаться, чем быть. Им не дано понять людей, которые не хотят и не умеют казаться.

Смиривший себя

Здесь уместно вспомнить ещё одного человека – великого князя Николая Николаевича. Почти во всём он был полной противоположностью Царю. С помощью своих бездарных помощников он привёл Русскую армию к тяжелейшим поражениям, погубив её лучшие кадры. Всё, чего касался великий князь, неизбежно разрушалось – но это совершенно не мешало ему нравиться публике, млевшей от мнимо-героической, якобы решительной его натуры, обладавшей подлинным гением лишь в одной области – умении себя подать. «Решительность» Николая Николаевича, в частности, проявилась в том, что когда незадолго до революции к нему пришли заговорщики с предложением свергнуть Государя, великий князь вместо того, чтобы немедленно их повесить, отпустил этих людей с миром, не мешая им вредить своему Царю и своей Родине. Когда Императора Николая Александровича в 1917 году начали умолять отозвать своё отречение, он ответил генералу Владимиру Николаевичу Воейкову: «Что мне оставалось делать, когда мне все изменили. Первый Николаша. Читайте»[51]51
  Спиридович А. И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг. – Нью-Йорк: Всеславянское Издательство, 1960-62.


[Закрыть], – и протянул генералу телеграммы, где командующие фронтами призывали его отказаться от власти. Потеряв опору в армии, а точнее, в её высшем командном составе, Царь лишился малейшей возможности влиять на события. Он боролся до конца, пока оставался малейший выбор, после чего в дневнике появилась ещё одна лаконичная запись: «Кругом измена и трусость и обман!»

Но это будет позже, а пока, после ряда поражений в начале войны, Ставка ударилась в шпиономанию, отравлявшую и армию, и страну. Насаждалась шпиономания с огромной энергией и размахом. С прифронтовой полосы были высланы сотни тысяч евреев, ложно заподозренных в пособничестве врагу. Империя оказалась наводнена этими несчастными, озлобленными людьми. Разом потеряв всё, они стали отличным материалом для революции.

Жертвами подозрительности Николая Николаевича и его окружения стали также русские немцы – люди, как правило, по-настоящему преданные Государю.

Вот что пишет фрейлина Императрицы Анна Вырубова в книге «Страницы из моей жизни»:

«Все, кто носил в это время немецкие фамилии, подозревались в шпионаже. Так, граф Фредерикс и Штюрмер, не говорившие по-немецки, выставлялись первыми шпионами; но больше всего страдали несчастные балтийские бароны; многих из них без причины отправляли в Сибирь по распоряжению великого князя Николая Николаевича, в то время как сыновья их и братья сражались в русской армии. В тяжёлую минуту Государь мог бы скорее опереться на них, чем на русское дворянство, которое почти всё оказалось не на высоте своего долга. Может быть, шпионами были скорее те, кто больше всего кричал об измене»[52]52
  Вырубова А. А. Страницы моей жизни. Романовы. Семейный альбом. – М.: Рипол Классик, 2016. – 416 с.


[Закрыть].

Огромный скандал, сильно повредивший монархии, вызвало дело полковника Мясоедова – совершенно невинного человека, казнённого по ложному обвинению в шпионаже. В этой истории великий князь действовал рука об руку с ненавидевшим Царя Александром Ивановичем Гучковым, лидером «Союза 17 Октября» и председателем недавно распущенной III Государственной Думы. В ответ на все недоуменные замечания, что против обвиняемого нет ни единой улики, Николай Николаевич продолжал твердить: «Всё равно повесить». Как писал публицист того времени Георгий Михайлович Катков (внучатый племянник знаменитого редактора «Московских новостей»): «Впервые русское общественное мнение как бы получило официальное подтверждение немецкого влияния в высоких правительственных кругах. Позиция Гучкова, по видимости, полностью оправдывалась. Всё было подготовлено для решительного выражения недоверия правительству»[53]53
  Катков Г. М. Февральская революция. – Париж: YMCA-Press, 1984.


[Закрыть].

С этого мгновения многократно усилилось распространение клеветы в адрес русской Государыни. Однажды императорский лейб-хирург Сергей Петрович Фёдоров застал Цесаревну Марию плачущей. На вопрос, что случилось, великая княжна ответила, что «дядя Николаша хочет запереть mamá в монастырь»[54]54
  Фирсов С. Л. Николай II. Пленник самодержавия / Серия ЖЗЛ. – М.: Молодая гвардия, 2017. – 526 с.


[Закрыть]. Это была, конечно, неправда, но нет никаких сомнений в том, что автор этой идеи – начальник Военно-походной канцелярии императора князь Орлов неоднократно обсуждал её с Николаем Николаевичем, к которому бегал при любой возможности. В конце концов Государь был вынужден соединить этих неразлучников, отправив их вместе на Кавказ.

Почему он прежде ни во что не вмешивался, позволяя Николаю Николаевичу совершать одну ошибку за другой? Ведь известно, как тяжело Государь переживал подобное положение дел. Дело тут даже не в свойственной Царю деликатности, а в том, что он не имел на это права. Ещё пятого декабря 1846 года Император Николай Павлович утвердил «Устав для управления армиями в мирное и военное время», в котором добровольно ограничил полномочия монархов. Читаем соответствующий раздел:

«п. 1. Главнокомандующий есть непосредственный и полный начальник армии, всех ея управлений и чинов, не исключая и Членов Императорской Фамилии, если бы они прибыли в армию.

п. 2. Приказания Главнокомандующего, в законном порядке сделанныя, исполняются в войсках, ему вверенных, как Высочайшия повеления»[55]55
  Устав для управления армиями в мирное и военное время. – СПб.: Военная типография, 1847.


[Закрыть].

Никто не ожидал, что это может привести к двоевластию, вот почему занятие Государем поста Главнокомандующего однажды стало неизбежным. Поразительно! Как только во главе армии встал Император, поражения вдруг разом прекратились, как и многочисленные безумные инициативы, исходящие из Ставки. И что же? Восторги в адрес Николая Николаевича в обществе не утихали, а громадных успехов Государя в организации борьбы с врагом и на фронте, и в тылу – не видели в упор…