Текст книги "А жизнь так коротка!"

– А где он сам, этот Бугунов? – Малютину было не по себе.

Вот она, козырная карта, которой так боялся Баулин...

– Не знаю, – пожал плечами Михайлов.

– А как же мы можем обеспечить ему безопасность, если его нет? – нервно спросил прокурор.

И в это время раздался телефонный звонок. Он взял трубку.

– Слушаю, Пахмутов...

Малютин не слышал, что сказал его шефу человек на том конце провода, но лицо прокурора вытянулось, в глазах появилось напряжение.

– Хорошо, разберемся, – уныло вздохнул он и положил трубку на рычаги телефонного аппарата.

– Вы, товарищ майор, останьтесь, – он многозначительно посмотрел на Михайлова. – Остальные свободны...

Малютин шел к двери на подкашивающихся ногах. Его трясло.

Баулин организатор покушения на Булатникова. И от этого факта уже не отвертеться. А еще этот таинственный звонок, после которого прокурору вдруг захотелось остаться с Михайловым наедине. А вдруг он сейчас выписывает ему ордер на арест Баулина?..

Малютин сам не мог изменить ход событий. Но Баулин по-прежнему всесилен. И ему нужно срочно сообщить о заявлении Бульдозера...

Следователь добрался до своего кабинета, закрылся на ключ и схватился за телефон. Но дозвониться до порученца Баула не смог: телефон был отключен. Он кинулся в соседний кабинет, но и там то же. Скоро он выяснил, что в прокуратуре отключены все телефоны. Авария на линии. Она произошла сразу после того, как прокурор переговорил с неизвестным...

Малютин покинул здание прокуратуры, подошел к своей машине, сел, завел мотор, плавно тронулся с места. Но не успел проехать и ста метров, как сзади послышалось шевеление. Но обернуться он не смог. В затылок ему ткнулся ствол пистолета.

– Спокойно, дядя, не рыпайся, а то головке бо-бо будет, – хищно прошипел голос. – Езжай прямо... Здесь налево... Направо... Давай сюда... Стопори тачку...

Следователь проехал через какой-то двор и оказался на узкой площадке между железными гаражами.

– А теперь побазарим. – Человек сзади не давал ему повернуть головы.

И в зеркало заднего вида его не ухватишь. Правильно все рассчитал.

– Что вы хотите?..

– На путь истинный хочу наставить тебя, начальник... Ты кому служишь, закону или Баулу?..

– Я не понимаю...

– Ты дятлом не прикидывайся... Короче, хочешь жить, точи зубы на Баула. И за опера своего держись. Он все по уму делает. Засадишь Баула за «решки» – премию получишь, пять тонн «зелени». А нет, ищи себе место на погосте... Ну все, бывай...

Неизвестный открыл дверцу, вылез из машины и только после этого убрал пистолет. И тут же исчез за гаражами. Когда Малютин набрался смелости глянуть ему вслед, его уже не было.

* * *

Прокурор был мрачнее тучи. Минут десять он сидел молча, не глядя на Михайлова. Усиленно соображал. Тему для размышления ему подкинули серьезную.

Он на прикорме у Баула. Но и с Графом у него не слабые завязки. А Баул с Графом схлестнулись – он оказался меж двух огней. Только что с ним разговаривал Алыча, один пикантный момент из его биографии напомнил. И к майору Михайлову посоветовал прислушаться. Вот почему они остались наедине.

– Заявление Бугунова – это и все? – наконец спросил Пахмутов.

– Нет, есть протокол допроса, – признался Михайлов. И добавил: – Неофициальный, так сказать...

– Значит, вы все-таки знаете, где ближайший сподвижник Баулина...

– Разумеется... Он под защитой уголовного авторитета по кличке Граф...

– Баул... Граф... Два пса... – принялся рассуждать вслух Пахмутов. – И кто кому горло перегрызет...

– Закон им горло перегрызет, – усмехнулся Михайлов.

– Но пока что горло Баул... то бишь гражданин Баулин подставил... – мрачно изрек прокурор. – Протокол давайте...

Он долго и тщательно изучал бумагу, потом сказал:

– Составлен по всей форме... Вы допрашивали, товарищ майор?

– Лично...

– Я хотел бы сам допросить Бугунова...

– Его держит при себе один человек... Я уже говорил, кто именно. – Михайлов видел по глазам прокурора, что он бессилен против Графа.

– Да, я понимаю...

– Бугунов будет сдан мне сразу, как только будет арестован гражданин Баулин... А для его ареста имеются все основания... Вы, наверное, тоже так думаете?

Михайлов чуть ли не с презрением посмотрел на прокурора.

– Да, разумеется, – после недолгого раздумья кивнул тот. – Я сейчас же выпишу ордер на арест...

Через несколько минут майор прятал в нагрудном кармане заветную бумагу.

– Когда будете брать подозреваемого? – вяло спросил прокурор.

– Завтра утром, – ответил Михайлов. – Надо толковых ребят в группу захвата подобрать, инструктаж провести... В этом деле, сами знаете, осечек быть не должно...

– Да, да, понимаю...

– Я пошел?

– Да, конечно, идите...

Группа захвата была уже в сборе. Четыре микроавтобуса с вооруженными собровцами стояли неподалеку от здания прокуратуры. Михайлов лукавил – Баула он собирался брать немедленно. Только прокурору это не надо знать...

* * *

– Гражданин Баулин, вы арестованы. – Здоровенный мужик злорадно усмехнулся и достал наручники.

Два рослых крепыша в камуфляже и масках схватили Баула за руки, сомкнули их вместе. На запястьях защелкнулись стальные браслеты...

Уже третью неделю он никуда не выезжал из своего загородного особняка. Его организация находилась в состоянии необъявленной войны с кодланом Графа. Он потерял уже девятерых. Следующим в смертном списке мог стать он сам. Но охрана у него надежная – десяток автоматчиков на круглосуточной вахте. Высокий забор, колючая проволока под током по периметру ограды, сигнальные мины, сторожевые датчики, видеокамеры наружного наблюдения, на ночь собак спускают с привязи. И снайперу к дому ближе чем на триста метров не подобраться. А если и подберется какой ас, то хрен ему – стекла в доме бронированные, из крупнокалиберного пулемета не прошибешь.

Но, увы, эти предосторожности были излишни. Граф ментовским кулаком его ударил. Отряд СОБРа ураганом ворвался в особняк. Охранники не рискнули вступить с ними в бой, побросали автоматы, путь в апартаменты босса открыли. Опер из РУОПа предъявил ордер на арест, и Баула закоцали в наручники...

– В чем меня обвиняют? – стараясь сохранять достоинство, глухо спросил Баул.

– В покушении на убийство гражданина Булатникова...

А ведь еще вчера вечером Кулиба заверял его, что все шито-крыто...

– Бульдозер, сука, – ни к кому не обращаясь, процедил сквозь зубы Баул.

– Ага, он самый, – съязвил опер. – У тебя большие неприятности, Баул...

– Граф, падла...

На этот раз его реплика осталась безответной.

– Увести, – распорядился опер.

Баула схватили под руки и повели к ментовским машинам. Он шел по двору мимо своих охранников. Они лежали на земле животами вниз, руки скрещены за головой, ноги врозь. И менты в камуфляже над ними, под прицелом короткоствольных автоматов держат. Заметив Баула, поверженные охранники вскинули на него полные надежды глаза. Они верят, что он не оставит их в беде. Что ж, так оно и будет. Граф одержал над ним победу. Но эта победа временная. Совсем скоро он будет на свободе. И всех своих людей на волю вытянет. А потом он ответит ударом на удар. Несдобровать тогда Графу...

* * *

Вчера вечером Алыча принес отличные новости. Баул арестован и отправлен в следственный изолятор. Не так-то просто это было сделать – скользкий тип этот Баул, следователя и прокурора подмазал, чуть было сухим из воды не вышел. Но механизм противодействия тоже был неплохо смазан. И вот Баул на «крытке» – а это вотчина Графа, здесь он имеет большую власть. Алыча получил команду ликвидировать Баула. От него пошла на «хату», куда «запарили» Баула, «малява»...

А вот сегодня у Алычи бледный вид. Верный признак худых новостей. Так и есть...

– Сорвался Баул, – потухшим голосом сообщил он. – Не натянули его на перо...

– Под подписку отмазали козла? – нахмурился Граф.

– Да не, тут у нас все схвачено. Прокурор против тебя идти боится, сам знаешь... Но за Баула начальник уголовки подписался, а у него на «крытке» все на мази...

– Короче...

– Короче, у Баула теперь отдельная «хата». С шиком устроился падла – телек, холодильник, ковер на полу. Телок только не хватает...

– Самого бы телкой сделать...

– Да надо бы. Но кто даст? «Рексы» Баула строго пасут – начальник «уголовки» их люто настропалил, да еще Баул на лапу каждому не слабо отстегивает...

Нехилая у Баула «крыша». Сам полковник Лукьянов за него впрягся. А к этому волкодаву Графу не подобраться. С ним у него особые отношения. Ненавидят они друг друга, с давних пор глухая вражда у них, никакое время не вытравит ее. Для Графа Лукьянов неподкупен. А вот с рук Баула кормится.

Зато прокуратура и суд Графу подвластны. И опер Михайлов в обороте. На эти рычаги и надо давить.

– Бульдозера ментам сдали?

– Да все путем, – кивнул Алыча. – Также на «крытку» упрятали. Еще вчера...

– Головой за него отвечаешь...

– Да не вопрос... С ним на «хате» трое. Наши пацаны. У одного даже ствол в «курке» заныкан. У других – заточки. И «рексов» подмазали. Хрен кто к Бульдозеру подберется...

Да ни одна падла не дотянется до свидетеля обвинения.

– Ты, Алыча, пробей, чтобы Бульдозера шустрей на признанку кололи. Дело у прокурора быстро двигаться должно...

Чем быстрей дело до суда дойдет, тем раньше Баула по приговору по этапу пустят. А там его никакой Лукьянов не спасет.

– Баула мы в угол загнали, – задумчиво проговорил Граф. – Он и раньше огрызался, а сейчас всю псарню свою на нас спустит. Рука у меня крепкая. «Мусорню» продажную я еще круче держу, чем он. Схавают его, если я не ослаблю хватку. И он эту фишку сечет. Поэтому будет давить на меня, силы лишать...

– А чо, разве нам нечем ответить ударом на удар? – Алыча сделал удивленные глаза.

– Ударом на удар? – На губах Графа появилась снисходительная усмешка. – А разве нужно ждать, когда по нам ударят? Разве мы не должны бить первыми?.. Били и будем бить...

У Баула сила. У Графа тоже. Но у него еще и жесткий натиск. Пока Баул сопли жевал, он четырех «быков» его завалил. И обозлил недоноска. На первый неверный шаг толкнул. А за первым второй последовал. Поэтому Бульдозер в руках у Графа, уже вовсю дает показания против своего босса. И вот уже сам Баул за решеткой... Баул только руками машет, а Граф бьет. Бил и бить будет...

– Всю «пехоту» по «ямам» расфасовать, – велел Граф. – И авторитетов туда всех... Баульская кодла без головы осталась, пора ее к ногтю прижать...

«Яма» – это по фене воровской притон. Но Граф придал этому слову несколько иной оттенок. Для него «ямы» – это конспиративные квартиры, разбросанные по всему городу. В воздухе витает запах большой криминальной войны – его боевики при стволах. Но теперь, когда он объявляет «империи» Баула полномасштабную войну, этого мало. Нужно посадить «пехоту» на особое, типа, казарменное положение, увести ее в подполье. И наносить из «схронов» смертельные удары по баульской братве.

И самому не мешает схорониться. Дом у него, конечно, крепость. Но и Баул не в развалюхе и без забора жил. Да только не уберегся он...

После разговора с Алычой Граф стал сворачивать удочки. И к ночи того же дня перебрался в дом на восточной окраине Задворска, о котором, кроме Алычи, Бекаса и Гончара, никто не знал. Вместе с ним туда отправились Анжела и Наташа.

* * *

Адвоката Баул принимал в своих «зарешеченных апартаментах» – так он называл свою камеру.

Благодаря стараниям полковника Лукьянова он ни в чем не нуждался. И охраняли его серьезно – тоже заслуга начальника уголовного розыска. А охранять его было от чего. Не зря Граф так добивался его ареста. Хотел на нож посадить здесь, в тюрьме. Да осечка вышла. Здесь, на «крытке», Баулу за свою шкуру бояться нечего. А вот если на зону направят, тогда все. Но до приговора дело не должно дойти. Надо во что бы то ни стало сломать Графа, до корней стереть ему зубы...

– Какие новости? – не здороваясь, спросил Баул адвоката.

Этот рослый очкарик интеллигентной наружности – один из столпов, на которых держится его организация. Он не просто адвокат, он еще и доверенное лицо Баула. И предан организации. Таких людей обижать нельзя. Но сегодня Баул не в духе – и на это есть причины. Поэтому он груб.

– Боюсь, хороших новостей нет. – Ни одна черточка не дрогнула на лощеном лице адвоката. – Я беседовал со следователем, с прокурором. Они говорят, что оснований освободить вас под подписку или залог нет никаких...

– Суки!..

Все продались, все перешли на сторону Графа. Крепко ухватили Баула за жабры.

– С Кулибой разговаривал?

– Как вы и велели, Борис Петрович, – кивнул адвокат.

– Ну и как идет работа со свидетелями?

– Никак... Бугунов дает показания против вас. И не только по делу с Булатниковым...

Бульдозер, ублюдок!.. Сколько он знает, страшно даже подумать. И он колется перед ментами. Если дело дойдет до суда, Баулу кранты...

– Бугунова содержат в следственном изоляторе, под усиленной охраной. Подобраться к нему нет никакой возможности...

– А Лукьянов?..

– Ваш покровитель в этом бессилен... Но ваш порученец, Борис Петрович, не бездействует. Он считает, что у него есть возможность ликвидировать свидетеля до того, как он начнет давать показания в суде...

– Кулиба! – с трудом сдерживая приступ ярости, сжал кулаки Баул. – До хрена он знает, а на деле все туфта... Ты вот что, Паша, тащись к этому засранцу Кулибе. Пусть «пехоту» всю на уши ставит. Начинаем великое мочилово. Гасить Графа будем и всех его ублюдков вместе с ним...

– Если в городе начнутся беспорядки, ваше положение усугубится. – Адвокат предупредительно вздернул кверху брови. – На вас навесят всех собак...

– А на мне этих собак и без того до хрена висит, – в отчаянии махнул рукой Баул. – Мне терять нечего...

– А покровительство полковника Лукьянова?.. Его лучше не злить...

– Ты думаешь, он разозлится? – нервно рассмеялся Баул. – Ну и пусть себе злится, «мусор» поганый!.. «Бабок» ему подгоните, полсотни «зеленых» тонн...

– Пятьдесят тысяч долларов?!

– А что, моя голова стоит меньше?..

Адвокат только пожал плечами.

– Короче, ты понял, что передать Кулибе?..

– Да, конечно...

– Свяжись с Лукьяновым, отстегни ему пятьдесят штук и еще червонец сверху накинь. Пусть мне встречу с Кулибой организует. Завтра с утра... Детали обсудить надо...

Детали – это не так важно. Главное, он уже дал команду на начало большой войны с Графом. От исхода этой войны зависела его жизнь...

Глава четвертая

Леон вернулся домой поздно. После спортзала к брату в больницу ездил. С Иваном все в порядке. Рана неопасная для жизни, и здоровье у него крепкое. Дела на поправку идут. В отдельной палате он лежит. Два милиционера его охраняют. И врачи у него самые лучшие. Все это благодаря Графу. Сделал он Ивана козлом отпущения, теперь вот заботится. Хоть за это спасибо...

Иван косо на него смотрит. Бандитом один раз назвал. И ведь, как ни крути, прав он. Да, Леон бандит. Самый натуральный. И с этого скользкого пути сворачивать не помышляет. Да и не дадут ведь...

Он уже ложился спать, когда противно запищал пейджер. Высветилось сообщение: «Сбор. Срочность один. Точка номер четыре». Срочность один – это значит ни секунды промедления. Точка номер четыре – это кафе «Береста». До него пять минут на тачке...

Только разделся – и снова одеваться. Но Леон над этим не задумывался. Он мигом натянул штаны, майку, кроссовки. В прихожей кожанку еще накинул и ствол из тайника в обувном ящике достал, за пояс штанов приладил – там у него специальный ремень с кобурой. Все, к выходу готов...

– Ты куда? – окликнул его на пороге отец.

В туалет вышел. Ну и шел бы себе. Чего спрашивать...

– Да к девчонке нужно одной съездить, – буркнул Леон.

– А не поздно?

– Я ж не цветы ей дарить еду...

– «Женилка» чешется?

– Ага, угадал...

Бегом спустился по лестнице: лифт – это ловушка, им его учили не пользоваться. Пробежал через двор, на дороге тормознул тачку.

– На Пугачева, командир, – небрежно обронил он, удобно устраиваясь на заднем сиденье.

Спереди в незнакомой машине ездить нежелательно. Это также одна из дежурных предосторожностей. Неспокойно сейчас в городе, призрак опасности за каждым углом.

Проехали с километр, когда водитель стал вдруг притормаживать.

– Э, ты чего? – спросил его Леон.

– Не видишь, тачку ловят...

Какие-то два типа в кожанках останавливали машину. Потенциальные клиенты для частника или подстава?..

– Только тормозни, я тебе в черепе дырку сделаю. – Леон вынул пистолет, клацнул затвором.

Это произвело впечатление. Водитель резко ударил по газам, и машина пронеслась мимо несостоявшихся пассажиров.

На месте Леон сунул частнику купюру и вышел из машины. В кафе за столом уже сидели Будильник, Кот, Бес и Супец. С Леоном пятеро. Не хватало Мизинца, Ржаного, Карла и Бобра. Балык десятый, но он не подойдет, у него уважительная причина – рану ему в больнице «лепилы» зализывают.

– На вот, пивка тяпни, – катнул ему через стол банку «Туборга» Будильник. – Для рывка...

Старается держаться раскованно, но чувствуется внутреннее напряжение. Наверняка тревога не учебная. Какое-то конкретное дело затевается – мандраж пробирает «звеньевого».

Леон перехватил банку, вскрыл, припал к ней губами, сделал два полных глотка. Пивка для рывка... А вот водки для заводки не будет – не тот случай...

В течение десяти минут прибыли все остальные. «Звено» было в сборе.

– Ну чо, братва, потянем дело? – выдавливая из себя удаль, спросил Будильник.

– Что за дело? – подобрался Кот.

– Щас в одно место прокатимся, Вагонетка наводку дал. Пять козлов телок в баньке мочалят. Жару им надо поддать...

– Жару – это как? – хмуро спросил Мизинец.

Здоровый пацан, метра два роста в нем, плечи на ширину шкафа, бицепсы как гири. Никак не соответствовал этот пацан своей кличке.

– А так, в расход козлов...

Все встало на свои места. Не махалово намечается, а мочилово. Снова кровь... Что ж, к этому всегда нужно быть готовым.

И все же Леону сделалось не по себе. Все его естество противилось мокрому делу. Только ноги сами несли его к машине, рука сама открывала дверцу. Отказаться от участия в кровавой акции он не мог – обвинят в трусости, а могут и пулей угостить. Примерно так же думали и остальные. У всех пацанов на лицах каменные маски. Никто не хочет убивать, но и отступать западло...

Первой пошла машина с Будильником, за ней потянулись остальные. Через час «девятки» остановились на безлюдной площади посреди старого, почти заброшенного парка на западной окраине города. Будильник собрал всех вокруг себя. Открыл багажник своей машины.

– Бес, Мизинец, Булат... – кивнул он на автоматы.

Леон послушно взял «АКМСУ», закинул за плечо. Усилил свое вооружение и Будильник. Страшновато ему с одной «тэтэшкой»...

Леон заметил, как подрагивают его пальцы. Да что греха таить, его самого колотило будь здоров.

– Кот, Супец, Карл... Номера менять, живо...

Минут через десять на «девятках» стояли фальшивые номера. А еще через четверть часа машины резко тормознули возле городского банно-прачечного комбината. Леон знал, есть тут коммерческая сауна. Это вотчина Баула, его «быки» себя безраздельными хозяевами здесь чувствуют. Даже охрану не выставили.

Ночь, вокруг ни души. Фонарь сиротливо светит, под ним одиноко «БМВ» не первой молодости стоит. Рядом встали три «девятки», захлопали дверцы. Девять крепышей в кожанках быстрым шагом гуськом двинулись по бетонной дорожке, прямиком в сауну.

Дверь, разумеется, была закрыта. Но она открывалась внутрь. Это хорошо.

Леон мощным ударом ноги вышиб дверь. И тут же отскочил в сторону. Бес первым ворвался в широкое жерло тускло освещенного коридора. За ним устремился Мизинец. Третьим пошел Леон. Четвертым должен был идти Будильник – автомат у него как-никак. Но он почему-то остался в арьергарде. Ну да, тылы прикрывать...

Леон, Бес и Мизинец шли плечом к плечу, на всю ширину коридора. И каждый готов был в любую секунду надавить на спусковую скобу. Никто из них не мучил себя моральными угрызениями. Вопрос, зачем им все это, остался за выбитыми дверьми. Сейчас они настроены были на единую волну. Убивать! Убивать или погибнуть...

Коридор упирался в раздевалку. Дверь распахнулась прямо перед носом смертельной троицы. На пороге возник закутанный в простыню мордоворот. В зубах дымится сигарета. В глазах удивление и вопрос. Но спросить он ничего не успел.

Три короткие очереди пропороли ему грудь и брюхо. Громила подался назад, из дырок в его теле струями била кровь. Зрелище тошнотворное. Но Леон не чувствовал отвращения. Он вообще ничего не чувствовал. Сейчас он был роботом – как будто душу из него вынули...

Ввалились в душевую с мраморным бассейном. И в это время из парилки выскочила еще одна жертва. Бауловец слышал грохот автоматных очередей – его глаза наполнены были животным ужасом. Короткая очередь, и на его голой груди образовались сразу три дырки. Бедняга завалился на бок и рухнул в бассейн.

Прозрачная вода покраснела. Но Леон этого не видел. Ноги сами несли его в банкетный или «трахальный» зал. Оттуда послышались выстрелы. Несколько пуль пробили закрытую дверь из мореного дуба. Бес вскрикнул, покачнулся. Автомат вывалился из его рук и гулко стукнулся о кафельный пол. Леон даже не взглянул на него – не до этого. Он всадил в дверь длинную очередь, а затем ударил по ней ногой. Она распахнулась и открыла доступ к цели. Снова пистолетные выстрелы. Голопузый громила с красной рожей стрелял в него из пистолета. Одна пуля просвистела над ухом. Мазила...

Справа грохотнул автомат. Голопузый дернулся, отлетел к стене. Его голова была превращена в кровавое месиво. Мизинец стрелял отлично...

В банкетном зале были еще двое бауловцев. Безоружные, они жались в один угол и с ужасом смотрели на налетчиков. В другом углу сбились в кучу три голозадые девки. Эти едва держались на ногах от страха.

Леон отошел в сторону, освобождая проход для тех, кто шел за его спиной. Кот, Ржаной и Бобер – у этих пистолеты. Но это вовсе не значит, что их руки должны остаться чистыми.

«Тэтэшки» с грохотом забились в их руках. Все двадцать четыре патрона из трех магазинов ушли в цель, и почти все впились в человеческую плоть. Бездыханные тела бауловцев распластались на полу.

Все, дело сделано, можно уходить... Но Будильник так не считал. Когда с боевиками Баула было покончено, он нарисовался на переднем плане. Глаза блестят, на губах победная улыбка, автомат на изготовку. Крутизна... Только где он раньше был?..

– Чо, твари, дотрахались? – рыкнул он на девок.

Леон не слышал его. Все внимание на убитых бауловцев. Истерзанные трупы, кровь и мозги на кафельной стене – мерзкое зрелище. Но тошнота к горлу не подкатывала. Зато был страх. Ведь когда-нибудь так могут поступить и с ним. И лежать ему на окровавленном полу с пулей в голове...

От гнетущих мыслей его отвлек грохот автоматной очереди. Стрелял Будильник. По девкам. И этих превратил в кровавое месиво, весь магазин на них извел.

Вот ублюдок!..

– Зачем? – грозовым голосом спросил Леон.

Ярость душила его. И ненависть. Только усилием воли он удержался от желания пустить Будильника на корм червям. Вот кого бы он убил с удовольствием...

– Ты чо, Булат, не врубаешь? – растерянно посмотрел на него Будильник. – Они же свидетели...

Довод резонный. Но «звеньевой» все равно ублюдок...

– Да?.. Тебе видней...

– А ты чо это, бочку на меня катить вздумал? – оправился от растерянности Будильник.

Леон промолчал. Не о чем ему говорить с этим ничтожеством...

– Возбухают тут некоторые... Иди лучше в парилке посмотри...

Распоряжение «звеньевого» исполнять не хотелось. Но в парилку он пошел. А вдруг там действительно кто остался. И хуже всего, если девка... Но там было пусто...

Беса в душевой уже не было. Его простреленное тело утащили в машину. Что с ним – живой он или ласты склеил, – оставалось только гадать.

Сауну Леон покидал последним. И в машину позже всех сел.

– Что с Бесом? – спросил он Кота, который уже выжимал сцепление.

Надо было как можно скорее рвать отсюда когти.

– Да в левую бочину пломбу закатали, – не оборачиваясь, отозвался тот.

Машина рванулась с места и полным ходом пошла вслед за тачкой Будильника. Коту сейчас было не до Леона. Все внимание на дорогу.

– Жить будет... – уверенно заявил Мизинец.

– А ты что, врач? – грубо оборвал его Леон.

– Да нет, – стушевался тот.

– В больницу его надо...

– Да Будильник говорил...

– Будильник, Будильник, – презрительно скривился Леон. – Только и умеет, что девок будить...

Мысленным взором увидел тех девок из баньки. Всех трех. Смазливые, молодые, попки такие аппетитные, и все остальное очень даже ничего... Им бы жить, мужиков ублажать. А Будильник, мразь, их из автомата... Урод мутнорылый!..

* * *

«Девятка» Будильника въехала во двор городской больницы. Две другие машины потянулись следом. Въехали в темный закоулок между зданием и палисадником.

Первым из машины вывалился сам «звеньевой». Из второй машины он вытащил Ржаного, затем подошел к последней.

– Мизинец, Булат, за мной, живо...

На Леона он даже не взглянул. Нарочно рожу от него воротит. Мстит за ненавидящий взгляд там, в сауне. Да пошел он...

– «Скорострелки» в машине оставьте, – распорядился он и повернулся к ним спиной.

И широко зашагал, направляясь к входу в приемное отделение. Леон, Мизинец и Ржаной двинулись за ним. Раненый Бес остался в машине. Что-то непонятно...

– Молодые люди, сюда нельзя! – поднялась им навстречу толстая тетка в белом халате.

– Где хирург, который дежурный? – грозно надавил на нее взглядом Будильник.

А страху на обывателя он нагнать умел.

– Я могу вызвать... – стушевалась тетка.

– Ну так суетись, чего встала?

Будильник достал двадцатидолларовую купюру и сунул ей в боковой карман. И угрозой, и пряником ее подстегнул.

– Инструменты с собой пусть захватит... У нас тут человек в машине, на железяку напоролся...

– Так его сюда надо, – снимая телефонную трубку, сказала тетка. – В хирургическое, на операцию...

– Нетранспортабелен он, поняла?

Нетранспортабелен... Леон усмехнулся. Не знал он, что «звеньевому» знакомы такие слова. Ненулевой у него, оказывается, интеллект...

– Ну да Анатолий Михайлович разберется, – махнула рукой тетка...

Минут через десять появился хирург, кривоногий лысый дядька с важным лицом, а с ним медсестра, смазливая девица в голубом халате. Врач тащил тяжелый железный ящик с инструментами. Он бы ни в жизнь его не взял, но тетка из приемной открытым текстом сказала, что ему причитается полста баксов. Так ей Будильник велел.

Если хирург и его помощница думали, что им придется делать операцию прямо на улице, то они ошибались.

– Где пострадавший? – грубо спросил врач.

– А вот. – Будильник ткнул ему в живот ствол пистолета.

– Не понял...

– Счас поймешь... Пакуйся в тачку, живо... – Он открыл заднюю дверцу машины, где находился раненый Бес, и втолкнул туда хирурга. – А ты, киска, сюда...

Его помощнице он показал на свою машину. Девка быстро смекнула что к чему – артачиться не стала. Затравленно глядя на Будильника, она села в его «девятку». А тот все геройствовал.

– Ну чо, видали, как дела делать надо?.. Все, по коням...

Он сел на заднее сиденье рядом с пленницей. Одной рукой обнял ее за плечи, а второй захлопнул за собой дверцу.

Ржаной сел в одну тачку с Мизинцем – в его «девятке» сидели четверо. Из них один раненый, другой врач.

И снова в путь. Через полчаса машина Будильника въехала во двор двенадцатиэтажного дома на южной окраине Задворска. Глубокая ночь. Естественно, двор был безлюден. И ни одно окошко не светится.

И снова Будильник собрал всех вокруг себя. И посыпались указания. Карл, Кот и Супец занялись тачками – нужно было снять старые и поставить «родные» номера. Затем отогнать машины на платную автостоянку в полукилометре от дома. И своим ходом вернуться сюда. Времени им отпускалось всего ничего...

Ржаной и Бобер взяли на себя хирурга и медсестру. Сам Будильник достал из машины большую спортивную сумку – в ней помимо прочего упакованы были четыре автомата. Леону и Мизинцу достался Бес. Его пришлось поднимать на восьмой этаж. Хорошо, лифт работал. Ловушка это или нет, но таким подспорьем не воспользоваться грех – в Бесе почти центнер весу. Вместе с ними в лифте ехал и Будильник.

Хирург успел в пути поколдовать над Бесом. Наложил повязку на рану, вкатал ему дозу элениума. Наркотик приглушил боль и затуманил сознание. Ничего не соображая, Бес тупо смотрел то на Леона, то на Мизинца.

– Чо, Бес, кайф ловишь? – гоготнул Будильник, когда тот остановил взгляд на нем.

Бес ничего не ответил. Только скривился. Больно ему. А этот урод к нему с дурацкими вопросами.

Восьмой этаж. Бронированная дверь с глазком. Квартира номер сто сорок один. Будильник достал ключи – залязгали замки. Вход свободен.

– Сюда его...

Леон и Мизинец втащили Беса в квартиру. Не хило. Коридор пенопленом аккуратно обшит. Люстра под потолком. Две комнаты. В них тоже порядок – только мебели почти никакой. Там, куда внесли Беса, только диван-кровать, стол и пара стульев. И еще раскладушки в ряд стоят и матрацы в углу свалены.

Беса уложили на диван. Минуты через три появился врач и его помощница.

– Давай, доктор, начинай, – распорядился «звеньевой», кивком головы указывая на раненого. – Не починишь пацана, голову свинчу...

– Я попрошу без угроз, – недовольно посмотрел на него хирург.

Неважно, где он, у себя в больнице или в заложниках у бандитов. Главное, он при исполнении своих обязанностей. И от него зависит жизнь человека. Он незаменим. И пока он не сделает свое дело, ему ничто не угрожает... Правильно мыслит доктор. И молодец, что утер нос Будильнику... Леон посмотрел на него с одобрением.

– Жить будет? – угрюмо спросил у него Бобер.

Он больше всех переживал за Беса.

– Должен, – почесал переносицу «лепила». – Пуля навылет прошла – это хорошо. Но есть один неприятный момент... В общем, нужна операция...

– Так в чем же дело? – набычился Будильник. – Хватай скальпель да начинай...

– Здесь нет таких условий, как в стационаре, – покачал головой хирург. – И потом, мне нужно кое-какое оборудование и препараты...

– У тебя же чемодан...

– Этого мало...

– Что надо, то и будет, – осклабился Будильник и полез в карман. – А стационар отпадает...

В его руке появились две стодолларовые купюры.

– Это тебе для начала, – сунул он их врачу в карман халата. – И говори, что надо...

– Тут целый список...

– Давай, рисуй...

Хирург пожал плечами, достал из внутреннего кармана листок бумаги и ручку, протянул их помощнице.

– А мы пока со своими делами разберемся... – Будильник зацепил взглядом Мизинца и Ржаного. – Хватайте все это барахло, – показал он на раскладушки и матрацы, – и в ту комнату...

Во второй комнате из мебели были только диван, кресло-кровать, журнальный столик и тумба, на которой стоял японский телевизор и видеомагнитофон. Обои на стенах свежие, пол чистый, нигде ни пылинки. Шторки на окнах аккуратные. Уютно, словом. Но весь уют куда-то исчез, когда комнату загромоздили раскладушками, побросали на пол матрацы. И одеяла появились, и постельное белье.