Текст книги "Саракш: Тень Странников"

– Южный военный округ, – продолжал референт, – специальная служба безопасности восьмого ударного корпуса. Никаких документов об этом соединении не сохранилось – вы же понимаете.

Папа молча кивнул. Он понимал – отлично понимал, – о чём идёт речь.

Восьмой ударный, думал он. Как же, как же, Павшие-но-Незабвенные… В самом начале войны восьмой корпус вместе с двумя другими элитными корпусами Империи протаранил оборону Альянса на всю глубину, вырвался на оперативный простор и понёсся прямиком на вражескую столицу, вминая в пыль отступающие части южан и колонны беженцев, – танки восьмого корпуса были забрызганы кровью по самые башни, а мясо и кишки соскребали с гусениц ножами. А за бронёй боевых порядков корпуса шли спецотряды Стражей Трона – они делали свою работу, и хорошо делали: свидетелей не оставалось. Офицеров этой секретной службы, совмещавшей в себе функции контрразведки, подразделения особого назначения и службы безопасности, называли Безымянными: вступая в ряды, они отрекались от своего прошлого и становились никем – у них не было ни имён, ни фамилий, ни родных, ни знакомых. Верные псы Отца-Императора, дававшие клятву умереть за него…

Казалось, война будет вот-вот выиграна, однако правителей Альянса такой поворот событий не устраивал. И южане пустили в ход атомные бомбы. Восьмой ударный сгорел полностью – там тогда было то ли одиннадцать, то ли тринадцать взрывов. Империя ответила тем же, и начался ядерный кошмар, оставивший на месте центральных держав сплошную радиоактивную пустыню, а заодно и сломавший хребет старой Империи. Стражи Трона тоже погибли – все, хотя кое-кто из них мог и выжить – Безымянные славились своей нечеловеческой живучестью и умением выбираться из самых безнадёжных ситуаций. Значит, этот человек из Стражей – что ж, вполне может быть…

– Но может статься, – вкрадчиво добавил референт, – что он из контрразведки одной из центральных держав. Сведений об этом, естественно, тоже никаких.

А вот это уже неважно, подумал Папа. Из бывших врагов иногда получаются самые лучшие друзья. Война давно закончилась, и уровень радиации (там, где не рвались «грязные» бомбы) снизился до безопасного. И Отец-Император давно упал в объятья Мирового Света, да будет ему там тепло, и о том, что в центральной части континента существовал когда-то воинственный Альянс, сегодня мало кто знает и мало кто вспоминает. Вечных врагов, как и вечных друзей, не бывает – бывают только вечные интересы.

– Как ты на него вышел?

– Случайно. Я встретил его в Клубе Атомных Ветеранов, и мне показалось, что этот человек будет вам интересен.

– Почему ты считаешь, что он имел отношения к службам безопасности?

– Это, как бы сказать, заметно. Вы и сами увидите, если соизволите…

– Соизволю, – отрывисто бросил Папа. – Доставь его ко мне: посмотрим, что это за «контрразведчик».

…Увидев «безымянного», в первую секунду Папа испытал разочарование. Он ожидал увидеть седовласого подтянутого имперского офицера со шрамами на суровом лице, а перед ним появился нескладный долговязый человек – лысый, с оттопыренными ушами и без намёка на строевую выправку. Что за клоун, подумал Папа, но уже в следующую секунду его мнение изменилось – после того, как Неизвестный Отец встретился с ним взглядом.

Зеленые глаза незнакомца буквально источали силу – силу, которой этот человек сам по себе являлся, и которая за ним стояла. Папа не мог разобраться в природе этой силы, но он сразу же почувствовал: да, сила за этим невзрачным человеком есть, и сила огромная. Эту силу можно уничтожить, пока она не стала опасной, но можно и поставить себе на службу – в сложнейшем змеином клубке интриг, опутавшем властную верхушку страны, любая карта может стать козырем, тем более такая карта. Так вот вы какие, Безымянные Стражи Трона, – неудивительно, что матери пугали вами детей…

– Ты… вы из имперского спецподразделения? – спросил он напрямик, отбрасывая в сторону заранее заготовленные прощупывающие вопросы.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – спокойно произнёс зеленоглазый. Он держался с удивительным хладнокровием, хотя прекрасно понимал, где находится, и с кем говорит.

– Но вы имели отношение к… э-э-э… службам безопасности? Какой именно страны, уточнять не будем.

– Да.

– Звание?

– Полковник.

– Стаж?

– Двадцать лет.

– Проверим, – зловеще пообещал Папа (вернее, он постарался придать своему голосу зловещий оттенок, но получилось не очень). – Чем занимаетесь сейчас?

– Странствую, – со странной интонацией ответил ушастый. – Но хотел бы работать по специальности: квалификация позволяет.

– Хорошо, – подытожил Неизвестный Отец, пытаясь справиться с нахлынувшей на него обессиливающей слабостью. – Жду вас здесь через три дня. Вас проводят… странник.

…Выйдя из кабинета диктатора, Рудольф Сикорски чуть пошатнулся. Психотехника – отличный инструмент воздействия на умы, особенно на неизощрённые, но она забирает чертовски много сил.

* * *

2153 год

– Наш новый шеф контрразведки, прошу любить и жаловать. Любить не обязательно, – Папа осклабился, – но жаловать придётся. А зовут его Странник.

Сикорски почувствовал на себе щупающие взгляды. Ощущение было неприятным. Вот на кого надо охотиться, подумал он, на этих вот скорпионов. Пандорские ракопауки по сравнению с ними детишки шаловливые…

– Странный он какой-то, – пробормотал Волдырь и осёкся, встретившись взглядом с новым шефом контрразведки. – Но тебе, Папа, видней, на то ты и Папа.

– Да, мне видней, – согласился Папа.

Ишь, как закрутился, подумал он, наблюдая за Волдырём. Знаю, знаю, ты сам метил на это место, только вот мне это как-то ни к чему, совсем даже ни к чему, потому что есть у меня подозрения насчёт твоей причастности к «самоубийству» Кузена, возглавлявшего эту службу. Ты, Волдырь, и так уже забрал много силы, и если тебе дать ещё и контрразведку, то в одно прекрасное утро я могу проснуться без головы, хе-хе, да, без головы. А этот предмет мне почему-то очень дорог, и поэтому пусть контрразведкой руководит Странник. И ещё я дам ему специальный научный институт, который будет заниматься проблемами защиты от А-излучения. Ежедневные мучения сведут с ума кого угодно – с этим надо что-то делать. Если у кого что и получится, то только у него, у Странника, я в этом уверен.

– Тебе, Странник, и карты в руки, – пожевал губами Тесть, – выродков переловить легко, а вот с агентами Островной Империи будет посложнее. Вот мы и посмотрим, на что ты способен, правильно я говорю?

– Правильно, – Папа благодушно кивнул и скрестил пальцы рук на животе. Он был доволен, очень доволен. Как там выйдет с ликвидацией агентуры айкров, это ещё бабушка надвое сказала (хотя дело это, само собой, нужное), но то, что равновесие, которое изо всех сил расшатывает Волдырь, восстановлено, видно невооружённым глазом. Волдырь вцепится в глотку Страннику – и года не пройдёт, уж я-то его знаю, – и либо перегрызёт её, либо поломает себе все зубы. А меня устроит любой исход, на то я и Папа…

Неизвестный Отец нисколько не сомневался в том, что так оно и будет. Наблюдая за своими соратниками, он заметил ненавидящий взгляд, которым Волдырь одарил Странника, и ледяной взгляд, которым ответил ему новый шеф контрразведки.

* * *

2154 год

…Дигу Каблук провёл ладонью по дырчатому пулемётному стволу, поправил ленту, железной змеёй свисавшую из патроноприёмника, и бросил в рот пласт жевательного табака. Табак был пандейский, контрабандный, приправленный дурманными травками, не чета тому дерьму, которое продают из-под полы мелкие торговцы на чёрном рынке, шепча при этом, что, мол, товар первосортный, и что такой табак жевали в своё время при дворе Е.И.В. Отца-Императора.

Дигу Каблук нервничал. Казалось бы, оснований для беспокойства нет никаких, всё продумано и подготовлено. И подъезд к особняку пристрелян – стоит только Дигу нажать на гашетку, и свинцовая метла выметет всё живое от ступенек парадного входа до ворот, звеня пулями по вычурному литью ограды. А перекрёсток под прицелом второго пулемёта – за ним сидит Изу Милосердный, бывший офицер диверсионных частей, известный тем, что его пули всегда укладывали жертву наповал, не причиняя ей лишних мучений. И это ещё не всё – в кустах прячутся ещё двадцать два человека, и все они вооружены до зубов, и все они и слыхом не слыхивали о каких-то там законах (вернее, слышать-то они кое-что слышали, но считают, что законы писаны не для них). Для всех этих парней и бог, и закон – Волдырь, он беспощадно карает, однако щедро вознаграждает за преданность и верность (и, конечно, за хорошо сделанную работу). Итого – двадцать четыре ствола; любая автомашина под таким огнём мигом превратится в решето, через дырки которого будет сочиться кровавая жижа. И даже если автомобиль овцы бронирован (а это, скорее всего, так и есть), крупнокалиберные пули справятся, а если не справятся, в ход пойдут термические заряды, прожигающие броню среднего танка, – четыре таких заряда подвешены по углам квадрата, центр которого – ворота особняка.

Помех со стороны полиции ожидать не приходится. Полчаса назад два придурка в форме сунулись было к машине Дигу – мол, ваши документы, и что вы здесь делаете, и всё такое, – но поспешно отвалили, как только Каблук показал им спецжетон. Пусть скажут спасибо, что он не послал им вслед хорошую очередь (а хотелось!) – не стал поднимать шум, чтобы не спугнуть овцу.

И всё-таки Дигу Каблук нервничал и прекрасно понимал причину своей нервозности. Как себя не успокаивай, но овца, которую они должны сегодня распотрошить, далеко не овца, а волк в овечьей шкуре. Тупоголовые «родственники» и «свойственники» Волдыря этого не понимают, но он, Дигу, умеет не только стрелять, но и думать – в своё время его этому научили. Этот человек (а кое-кто говорил – шёпотом, – что и не человек вовсе), которого они должны убрать, слишком опасен, чтобы его недооценивать. Этот тип, которого зовут Странник (то ли потому что он странный, то ли потому что он появился неизвестно откуда и имеет привычку периодически исчезать неизвестно куда) буквально излучает что-то злое, и от него лучше держаться подальше. Дигу видел его – издали, – всего один раз, однако ему хватило и одного раза. Честно говоря, Дигу Каблук предпочёл бы служить Страннику, а не Волдырю (наверняка дольше проживёшь), но хозяев так просто не меняют, тем более что от Волдыря никто из его подручных ещё не уходил по-хорошему – только по-плохому, на тот свет. Да и Странник никого к себе не берёт – ему никто не нужен. Опасный он человек, очень опасный – лучше ползать по Железному Лесу, обезвреживая старые минные поля, чем рискнуть встать ему поперёк дороги. Но сегодня придётся, куда денешься…

Дигу захотелось выпить (и фляжка с коньком была у него под рукой), однако Каблук пересилил соблазн. Выпьет он потом, когда всё кончится, и не только выпьет, но и поваляет какую-нибудь сочную шлюху из личного хозяйского питомника, а сейчас – нельзя. Реакция должна быть отменной, если он, Дигу Каблук, хочет и дальше пить коньяк и пользовать баб.

До слуха донёсся негромкий шум мотора. Дигу выплюнул жвачку и взялся за приклад пулемёта, чувствуя, как у него мигом вспотели пальцы. Машина, сверкая фарами, – машины приближённых всегда ездят с зажжёнными фарами, – вывернулась из-за угла и подкатилась к воротам. Каблук не стал дожидаться, пока откроются её дверцы, – он нажал на спуск, хлеща длинной очередью по ветровому стеклу и по фарам, словно по глазам хищного зверя, желая погасить их жёлтый блеск.

На асфальт посыпались осколки стекла, подпрыгивая лихо и весело. Фары погасли, а крыша автомобиля взъерошилась кучей пробоин с рваными краями – Изу Милосердный тоже не терял времени даром, полосуя замерший автомобиль стайками свинцовых мух.

Стёкла в машине были затемнёнными, но сейчас они разлетелись под выстрелами, и Дигу увидел шофёра – тот безжизненно повис на рулевом колесе, дёргаясь под ударами пуль, продолжавших впиваться в его наверняка уже мёртвое тело. Каблук, не переставая стрелять, пытался разглядеть, кто сидит на заднем сидении – там кто-то был, и этот кто-то тоже получил свою порцию смерти. Возле машины вспух огненный шар разрыва, левую заднюю дверцу сорвало напрочь, и из неё вывалилась окровавленная женщина; её белая блузка была испятнана красными кляксами. Женщина ничком припала к дымящемуся асфальту, длинные её волосы расстелились по земле у простреленного колеса. Она была мертва – опытный глаз Дигу не мог ошибиться, – однако вылезшие из кустов и вставшие во весь рост головорезы Волдыря продолжали решетить и без того уже изрешеченный автомобиль из автоматов и винтовок, непременно желая его поджечь. Пули с чмоканьем входили в тело женщины, и она всякий раз при этом дёргала ногами, словно ей было щекотно, и она пыталась встать, чтобы прекратить эту дурацкую забаву.

– Прекратить огонь! – заорал Дигу. – Вперёд! Осмотреть салон! Раненных – добить!

Каблук отдавал привычные команды, но у него отвратительно сосало под ложечкой, и суетилась в голове паническая мысль: «Странника среди убитых нет, даже если минуту назад он спокойно сидел в машине. Почему я в этом так уверен? А вот уверен, и всё тут».

А потом что-то случилось, но что именно, Дигу понять так и не смог – не успел. Он услышал задавленный хрип и увидел, как трое – нет, уже четверо, – «племянников», бежавших к машине, один за другим повалились на грязный асфальт, на котором отчётливо видны были следы шин, оставленные автомобилем Странника. Повалились, расплёскивая внутренности, неведомой силой вырванные из их животов и грудных клеток. И те, кто ещё остался стоять в кустах, тоже падали, падали один за другим, падали с разбитыми черепами, как будто кто-то невидимый в упор стрелял им в головы разрывными пулями или попросту бил увесистой дубиной, бил беспощадно и без промаха.

Там, где стоял замаскированный пулемёт Изу Милосердного, затанцевало буйное пламя. Пахнуло горелым, и Дигу Каблук безошибочно узнал запах сожжённой человеческой плоти: этот запах был ему очень хорошо знаком. Наискосок через улицу заячьими прыжками метнулся кто-то из уцелевших бойцов, метнулся – и переломился пополам, упал сломанной куклой (Каблук отчётливо услышал хруст позвоночника).

А затем перед Каблуком мелькнула какая-то неясная тень – уже догадываясь, что это за тень, и что она ему несёт, он дёрнул стволом пулемёта, разворачивая оружие, но движения его были слишком медленными, как будто он двигался в липком киселе. Тень сгустилась, и прямо в глаза Дигу Каблука глянули убийственно холодные зелёные глаза человека по имени Странник. Не человека – дьявола во плоти.

Дигу не разглядел, было ли у него в руках какое-нибудь оружие, да и какое это имело значение – демонам оружие ни к чему. На Дигу рухнула чудовищная тяжесть, выжимавшая из него жизнь, и Мировой Свет перед его глазами вспыхнул и погас, рассыпаясь тлеющими искрами.

…А три часа спустя в особом кабинете, где стояли пять золочёных кресел с изрядно потёртой позолотой и потрепанной обивкой, и где мерзко воняло смертной гнилью, Папа сказал: «Сотри его с лица земли…». И Странник взял тяжёлый чёрный пистолет, оскалился, словно волк, настигающий добычу, и дважды выстрелил. И Волдырь грузно повалился на ковёр, впитавший в себя кровь и мозги многих его предшественников, и застыл в нелепой позе. «Ну вот, опять всю обивку забрызгали» – брюзгливо проворчал Свекор, и эта короткая его фраза стал единственной эпитафией по безвременно усопшему Волдырю.

* * *

Миссия «Саракш» – Комитету Галактической безопасности

Копия – КОМКОНу-2

СЕКРЕТНО

Учитывая чрезвычайную важность работы, проводимой сотрудниками Галактической безопасности на планете Саракш, и во избежание нежелательных случайностей, способных повредить этой работе, требую полностью закрыть сектор ЕН 7563 для сигма-Д-звездолётов и звездолётов класса «призрак». Необходимо избежать несанкционированного появления космолётов (выхода их из подпространства) в непосредственной близости к планете Саракш. В киберштурманы всех кораблей ГСП необходимо ввести блокировку, исключающую их выход в пространство ближе одного миллипарсека от любой точки орбиты планеты Саракш.

Странник

* * *

2157 год

Одноместный разведывательный корабль Группы Свободного Поиска, пилотируемый молодым человеком по имени Максим Каммерер, вышел из подпространства в стратосфере планеты Саракш. Введенная в киберштурман блокировка, запрещающая выход в трёхмерный космос в этой точке, почему-то (вероятно, из-за какого-то технического сбоя) не сработала.

Каммерер не успел толком порадоваться выпавшей на его долю удаче – случайное обнаружение новой землеподобной планеты дело чрезвычайно редкое, – как его корабль был атакован автоматическими зенитными ракетами. После первого попадания киберпилот почему-то не увёл корабль от негостеприимной планеты согласно стандартной процедуре безопасности (вероятно, он вышел из строя от сотрясения, вызванного взрывом), и после второго попадания перехвативший управление Каммерер произвёл посадку на поверхность Саракша в ручном режиме.

Считая, что авария произошла в результате столкновения с метеоритами (другого объяснения у Максима не было), он переключил системы корабля на авторемонт, а сам с очаровательной беззаботностью отправился прогуляться по окрестным холмам, не ожидая ничего дурного и движимый любопытством двадцатилетнего человека из благополучного и уютного мира, впервые оказавшегося на другой планете.

По странному стечению обстоятельств, во время его кратковременного отсутствия на его корабль наткнулась группа воспитуемых, занимавшихся разминированием. Не утруждая себя долгими размышлениями, сапёры-смертники подорвали «неопознанный объект» (самое интересное, что это им с лёгкостью удалось, несмотря на то, что незадолго до этого корабль без критических повреждений выдержал два прямых попадания зенитных ракет, каждое из которых могло разнести в клочья тяжёлый бомбардировщик).

Мосты были сожжены, и растерянный юноша побрёл в лес, надеясь встретить там дружелюбных аборигенов, которые смогли бы помочь ему выйти из его затруднительного положения. По счастливой случайности – Максиму несказанно повезло, – он не наступил на мину и не попал под пулемётную очередь (лес, в котором оказался молодой землянин, был напичкан боевыми автоматами). Вместо этого Максим Каммерер угодил в крепкие объятия воспитуемого Аллу Зефа, который дисциплинированно доставил его своему начальству.

…Цепь случайностей замкнулась, и в итоге маленький камешек по имени Максим Каммерер сорвал грохочущую лавину, перевернувшую всю Страну Неизвестных Отцов…

* * *

2160 год

О Странниках Максим Каммерер впервые услышал ещё в раннем детстве – в том возрасте, когда чуть ли не весь окружающий мир ещё окрашен в сказочные тона, когда на цветах гнездятся феи, когда ветер умеет говорить, когда в кустах шуршит нечто загадочное, а неведомое начинается прямо за дверью комнаты. Таинственные Странники представлялись ему кем-то вроде могучих волшебников (причём непонятно каких, злых или добрых). Потом, когда мальчик немного подрос и начал учиться, слова «звёздная сверхцивилизация» обрели смысл, чего нельзя было сказать о представителях этой гипотетической сверхцивилизации, Странниках, – они так и остались для него понятием абстрактным (чем-то вроде предела в математике или абсолютного нуля). Впрочем, Максим Каммерер был не одинок: земляне не знали о Странниках ровным счётом ничего (кроме предположения, что они существуют).

Всё началось в две тысячи двадцатом году с открытия подземного города на Марсе – города, тоннели которого были облицованы материалом, химический состав которого так и не удалось определить земным ученым (впоследствии этот материал был назван Бадером янтарином из-за внешнего сходства с янтарём). Внушительность найденного циклопического сооружения наводила на мысль, что город, построенный задолго до того, как человечество сформировалось как разумная раса (не говоря уже о выходе на звёздные трассы) – творение могущественной неземной цивилизации (сам термин «Странники» появился немного позже, вскоре после исследования Фобоса, оказавшегося четырёхкилометровым «бубликом» явно искусственного происхождения).

Сто с лишним лет спустя, в две тысячи сто двадцать седьмом, десантник Август Бадер обнаружил на орбите Владиславы ещё один спутник-тороид диаметром в два километра, а на самой Владиславе Атос Сидоров нашёл подземный город, очень похожий на марсианский, – судя по всему, оба города и оба спутника были построены одними и теми же существами.

Затем, в две тысячи сто сорок пятом, когда была открыта Саула, на ней обнаружились машины, «выходящие из дыма и уходящие в дым», и этот «конвейер» также сочли делом рук Странников.

О Странниках заговорили всерьёз, хотя никакой конкретики не было – ни что это за цивилизация, ни как она устроена, ни что ею движет. Неизвестен был даже сам внешний вид Странников: гуманоиды они, негуманоиды или вовсе бесформенны, то есть не имеют какой-то фиксированной грубоматериальной оболочки – обнаруженные крайне скудные остатки их технологий (если вообще можно говорить о технологиях в привычном для землян значении этого слова) не дали ответа на этот вопрос. Ясно было одно: если Странники действительно существуют, а не растворились бесследно в волнах времени, то их цивилизация по своим возможностям значительно превосходит земную. Последовал вполне логичный вывод: раз так, значит, Странники могут заниматься прогрессорством, и Земля может служить объектом их прогрессорской деятельности. Это предположение в две тысячи сто пятьдесят втором году привело к созданию Комитета Галактической безопасности, сферой ответственности которого стали планеты, предположительно находящиеся под влиянием Странников. Кроме Саулы, такой планетой считался Саракш: высказывалась гипотеза, что пси-генераторы не могли быть созданы самими саракшианами, – в природе пси-излучения не могли разобраться лучшие умы Земли, – идея (или даже образец) была подкинута Странниками. Смысл такого «подарка» был неясен, однако к этому времени уже сложилось устойчивое мнение, что цели деяний Странников разгадать трудно.

Эта формулировка очень напоминала высказывание «пути господни неисповедимы», что дало основания скептикам (а их было немало) сомневаться в существовании Странников. «Первобытные дикари, – фыркали скептики, – списывали всё непонятное на богов и духов, а мы, с поправкой на всю нашу цивилизованность, при встрече с необъяснимым ссылаемся на всемогущих Странников: мол, это всё они, демоны! Наивно, знаете ли…».

Но Максиму Каммереру было не до скептицизма: внезапное появление перед ним – из ниоткуда! – в комнате полуразрушенного дома сожжённого города на Саракше странного человека было реальным фактом: склонности к галлюцинациям Максим за собой не замечал. А кроме того, в его памяти всплыли слова старейшины Птицеловов о Небесных Отцах.