Текст книги "Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века"

Реально ли колдовство?

Лев Кошкин стал арестантом или, как тогда говорили, «колодником». А от свидетеля по делу Василия Попова потребовали, чтоб он покуда не удалялся за пределы города Вятки[31]31
  ЦГАКО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1. Л. 63.


[Закрыть].

15 марта 1782 года в Вятском совестном суде дело было рассмотрено по существу. В постановлении судьи опять-таки уточнили, что, строго говоря, это не печатная книга, а рукописная тетрадь: «И разсматривая ту вздорную тетратку, а не книжку…»[32]32
  Там же. Л. 94.


[Закрыть]

В итоге решено было отпустить восвояси без наказания обоих – Кошкина и Попова. С них взяли подписку «о неимении впредь таковых сумазбродных и суеверных пустых сочинений, а буде впредь найдутся какие-либо дурные сочинении, то [эти двое] неминуемо подвергнутся неизбежного поступления по законам». Саму же тетрадку приобщили к материалам дела: «…А ту безделную глупого и невежественного слога тетратку за печатью оставить при деле»[33]33
  Там же. Л. 94–94 об. См. также: ЦГАКО. Ф. 1228. Оп. 2. Д. 15. Л. 29.


[Закрыть].

Ещё одна характеристика заговорных текстов из этой тетради дана при оформлении документов спустя три дня после рассмотрения дела. Тогда было отмечено, что «слушано и подписано определение о вздорной и пустословной тетратке»[34]34
  ЦГАКО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1. Л. 114.


[Закрыть].

Совестный суд направил в Яранск предупреждение и указание, чтобы тамошние чиновники были в подобных случаях осторожнее и не заводили впредь этаких дел[35]35
  Там же. Л. 140–140 об.


[Закрыть]. Ведь такое вообще не подпадает под те, определённые законом деяния, которые подлежат наказанию. А здесь – глупость, невежество, вздор, пустословие… Только и всего!

Мягкость вынесенного решения была характерна для совестных судов в эпоху просвещённой монархии. Удивительно, насколько быстро произошёл поворот от свирепого преследования колдовства ещё в середине XVIII века к уяснению того, что никакого колдовства вообще не существует – это лишь обман и невежество. Даже в такой отдалённой провинции, какой было Вятское наместничество, совестные судьи (дворяне, мещане и крестьяне) мигом приняли к руководству просветительскую идеологию! И указывали не вполне перестроившимся коллегам на местах (в уездных учреждениях), что те отстают – недопонимают круто изменившуюся «генеральную линию».

Трудно сказать, насколько осознанно люди, заседавшие в судах, воспринимали этакую перестроечную загогулину. Мы располагаем многочисленными сведениями, что так называемое народное православие – с его обрядоверием, бытовой магией и предрассудками – сполна разделялось высшим слоем российского общества в XVIII и первой половине XIX века. Так что едва ли все судьи и чиновники екатерининского времени были искренне убеждены в том, что от напущенной колдовством порчи нет никакого реального вреда. Но если и так, то они держали своё мнение при себе. В конце концов, насаждавшаяся в те годы в России просветительская идеология требовала от нижестоящих прежде всего не веры в неё, а исполнения. Это была своего рода поведенческая установка, приспосабливающая человека к навязанным ему сверху правилам игры. В условиях самодержавия указанные правила нужно было принять сразу. И суровость, с которой преследовали народную магию в предыдущие десятилетия, тут же стала клеймиться как отсталость, дикость и глупость. Просто потому, что императрица изволила решительно объявить своим подданным: никакого колдовства не бывает!

Кровавый зуб

Вот ещё один случай того же времени, разобранный тем же Вятским совестным судом.

В 1782 году секунд-майор Степан Филиппов, служивший судебным заседателем Вятского верхнего земского суда (крупная фигура, да и сам судейский), пожаловался на свою крепостную, дворовую жёнку Пелагею (или, как в документах, Палагию). Она подала в кушанье человеческий коренной зуб – причём, как показалось Филиппову, со следами крови. А в приготовленной ею припарке, которую он прикладывал к опухоли на животе, обнаружилась нижняя часть клюва неведомо какой дикой птицы. Ещё она постоянно добавляла в еду барину и его жене заговорённую соль.

Поблуждав по инстанциям, дело попало, наконец, в совестный суд (как там сказано, это же – «род колдовства»). При расспросе в суде Филиппов уверял, что Пелагея сама ему признавалась: зуб – чтобы его умертвить, клюв – чтобы у него было «колотьё», а соль – чтоб не получать от него битья. Правда, улики суду представлены не были: зуб сразу выкинули на улицу, а клюв он тогда велел сжечь.

Пелагея же ни в чём не сознавалась: если же она что-то такое Филиппову и говорила, то разве что будучи в беспамятстве во время сильной порки, которую тот ей задал. Отношения барина с крепостной вообще были сложными. Пелагея твердила, что Филиппов её бил, намеревался склонить к греху с ним; она от него не раз уже убегала (власти её ловили, секли, возвращали); он выдал её замуж за парня, о котором заявлял, будто тот – вольный, но после оказалось, что муж – тоже крепостной Филиппова. Сам Филиппов уверял судей, что Пелагея ему теперь вовсе не нужна и пусть живёт, где хочет.

Вот что важно: «совестные» искусно подвели своего коллегу-истца к признанию, что никакого реального ущерба от возможных действий Пелагеи никому не приключилось; что он не должен верить в «бабьи шёпоты»; что императрица полагает всяческое колдовство обманом. Так и записано в протоколе! В итоге иск дворянина против его крепостной по обвинению в колдовстве, смертоносной порче и прочих страшных злоумышлениях оставили без удовлетворения[36]36
  Там же. Л. 125 об., 126 об., 127–128, 130–130 об., 141, 146, 148, 159, 161–162, 244–245 об., 248–252 об., 271 об., 305 об.


[Закрыть].

Получила ли Пелагея вольную? Так это не от совестного суда зависело. Хорошо уже то, что судьи напомнили Филиппову: он мог бы, по совести, озаботиться пропитанием своей крепостной, пока она, до решения дела, прозябала в остроге, да ещё с младенцем на руках. Но рабов на волю отпускать – такого права императрица судьям не давала.

Церковь Михаила Архангела. Яранск. XVII век

Фотография Алексея Кайсина

Фотографии Сергея Лобовикова. Начало XX века

Глава 2
Дело о пропавшей жёнке

В ожидании парома. «Осталась она в потерянии». «Сего малолетка освободить безо всего». Как в воду!

Осенью 1787 года близ города Вятки, на переправе через реку Вятку у Дымковской слободы случилась загадочная история. Началась она комично, да обернулась душегубством.

В ожидании парома

Немолодая крестьянка Авдотья Зыкова поехала за тридцать вёрст – из Вятки в уездный город Слободской за покупками. Остановилась там в доме своей замужней дочери. На обратном пути, когда Авдотья, напившись допьяна ещё в Слободском, спала на берегу в ожидании парома на тот берег, она таинственно пропала. Поиски ни к чему не привели. Главным свидетелем стал подросток Михаил Макаров, которого его отец, извозчик, послал доставить Авдотью на телеге туда и обратно. Транспортными услугами этого семейства она пользовалась уже не в первый раз. Подозреваемым оказался один из бывших при паромной переправе мужиков – Леонтий Окулов. И хотя не все обстоятельства удалось раскрыть, Окулова, в конце концов, осудили.

Эта история сохранилась в Центральном государственном архиве Кировской области (ЦГАКО) среди прочих случаев, которые рассматривал Вятский совестный суд. Дело о пропавшей жёнке оказалось там из-за того, что по нему проходил малолетний возчик Михаил Макаров. Так что случившееся отразилось в журнале Вятского совестного суда несколько однобоко: судей не особенно интересовали всяческие подробности, ход следствия, да и улики, которые могли бы показывать на обвиняемого Леонтия Окулова. «Совестные» заседатели, как им и было предписано, решали судьбу подростка-возчика – не более, но и не менее. Хотя делопроизводство XVIII века было устроено так, что в каждой следующей официальной бумаге отражались бумаги предыдущие (причём обычно – дословно). И суть дела видна из этого протокола. Приведу его здесь целиком[37]37
  ЦГАКО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3. Л. 291–292 об.


[Закрыть].

«осталась она в потерянии»

«1787-го года декабря 3 дня по Указу Ея Императорского Величества вятского наместничества совесный суд слушал дело, наченавшееся по уведомлению вятской нижней расправы от 1-го числа сего м[еся]ца декабря под № 164-м, наченавшееся же в той расправе, по сообщению вятской управы благочиния. А во уведомлении написано, что в производимом во оной деле оказалось[38]38
  Эти формульные, сложно организованные фразы означают, что в Вятский совестный суд дело только что поступило из Вятской нижней расправы. Расправы (нижняя и верхняя) – губернские судебные органы. Они были учреждены в Российской империи в 1775 году. Нижняя расправа – суд для свободных крестьян по гражданским и уголовным делам (Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. [СПб.]: Тип. II отд. Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Т. 20. С. 267–268; Слободянюк И.П. Реформа судебной системы в России в период «просвещённого абсолютизма» // История судебных учреждений в России: сб. обзоров и рефератов / РАН ИНИОН; Рос. акад. правосудия; гл. ред. Ю. С. Пивоваров. М., 2004. С. 114–115). Вятская нижняя расправа занялась этим делом по уведомлению Вятской управы благочиния. Управами благочиния именовались созданные в 1782 году городские полицейские органы (Слободянюк И.П. Указ. соч. С. 119). Далее в документе излагаются обстоятельства дела соответственно «уведомлению», присланному Вятской нижней расправой. А после изложения относящихся к делу обстоятельств, в публикуемом здесь документе будет приведено решение Вятского совестного суда.


[Закрыть].

Минувшего октября 30-го дня живущая здесь в городе Вятке, Котельнитской округи Гостевской волости деревни Черемиской крестьянина Меркулия[39]39
  «Меркулий» – так в тексте. Ниже будет верно передано его полное церковное имя – Меркурий. Латинское по происхождению имя Меркурий, действительно, имело разговорную форму Меркул (Петровский Н.А. Словарь русских личных имён: около 2600 имён. М.: Сов. энциклопедия, 1966. С. 156). Писец старался указывать полные варианты личных имён. Но в этом месте документа, несмотря на чуждую народной речи концовку «-ий», на бумагу проскользнуло разговорное «Меркул-», и получился своего рода компромиссный вариант – Меркулий.


[Закрыть] Зыкова жена Авдотья, Логинова дочь, наняла живущего ж в городе Вятке, Слободской округи Медянской волости крестьянина Филипа Макарова, ценою за сорок копеек, чтоб свозил ево сын, одиннадцатилетней Михайло Макаров же на ево одной лошади, в телеге, ее Авдотью Логинову для покупки мелочного товару отсель в город Слободской. Почему оная женка, доехав с тем малолетным ямщиком того ж 30-го октября, и по приезде переначевала в Слободском с тем малолетным ямщиком Макаровым. Где купила товару чюлков и рукавиц шерстяных, да кожаных черезов[40]40
  Через (черес) – «чересл, кошель поясом, кошка; рукав, кишка с пряжками, застёжками, куда кладут деньги и ею опоясываются» (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. Т. 4. С. 592). Это существительное зафиксировано в двух вариантах – со звонким и с глухим согласным в конце. Распространённая на Вятке фамилия Черезов подтверждает распространение слова «через» с буквой «з», как и в этом документе.


[Закрыть] и протчих мелочных вещей не более рублей на шесть. Потом возвратились с ямщиком же оным из Слободского и приехали к состоящему против города Вятки перевозу 31-го числа октября в 10-м часу пополудни, в небытность у пристани перевозной на песку перевощиков и порома. Будучи в Слободском, напившись оная женка у дочери своей, живущей в том городе крестьянской женки Матрены Давыдовой вина допьяна, и с самого отъезду из Слободского спала она, как дорогою, так и по приезде сюда к перевозу, не разбуживалась. Кою спящую в телеге на перевозе оном точно видял[41]41
  Вообще-то глагол «видеть» писался через букву «ять». В вятских говорах особенное произношение звука, передававшегося этой буквой, весьма устойчиво. В нашем случае «ять» заменена буквой «я». Такое написание глагола «видеть» встречается в журнале записей Вятского совестного суда неоднократно. Например, в судебном деле об «испорчении» жены малмыжского канцеляриста Сидора Бехтерева. После бытовой ссоры с соседкой та стала бесноватой кликушей, решив, что соседи её сглазили (ЦГАКО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3. Л. 177 об.).


[Закрыть]один перевощик того перевозу, крестьянин Калина Зырянов. По приезде ж со здешней из города стороны, к пристани на песок, с поромом для перевозу того ямшика[42]42
  Для вятских говоров характерно твёрдое долгое «ш» на месте «щ». Возможно, в этом месте документа отразилось типичное вятское произношение. Правда, в других случаях слова «ямщик» и «перевощик» пишутся здесь с «щ».


[Закрыть] Макарова с женкою, спящею в телеге, перевощики крестьяне Орловской округи Леонтей Окулов и Вятской округи ж Антон Пересторонин да здешней мещанин Гаврило Селезнев поставили оной пором у подъезду, а сами ушли в шалаш близ той пристани, стоящей на песку[43]43
  Имеется в виду: «шалаш, стоящей на песку» (сейчас бы написали: «стоящий»).


[Закрыть], к огню грется. И тогда, по приезде, действительно, те трое перевощики у ямщика Макарова телегу с запряженною лошадью видели, а женка имелась ли в телеге, того не знали. В тот же их приезд и во время бытности в шалаше, из них Окулов созвал от объявленной женки малолетнаго ямщика Макарова в шалаш, почему Макаров с [г]лупости[44]44
  В слове пропущена начальная буква.


[Закрыть] ево в тот шалаш грется к огню ушел, оставя лошадь и женку спящую в телеге у пристани. Где в том шалаше сидели с ним Макаровым у огня перевощики Селезенев и Пересторонин, дожидались приезду еще разных людей к общему перевезению с тою женкою из за реки на здешную сторону. А Окулов, по приезде от телеги Макарова в шалаш[45]45
  «По приезде» – так в тексте, хотя, судя по ситуации, парнишка-ямщик, оставив запряжённую в телегу лошадь, подошёл к расположенному неподалёку шалашу пешком.


[Закрыть], из оного вышел и был неведомо где с полчаса. Напоследок, возвратясь в шалаш, звал Селезнева и Пересторонина к перевозу сказанной женки с малолетным ямщиком на пором. Кои, выдя из шалаша, пришедши на пором, выливали из оного воду, а Окулов, стоявши на берегу, объявил им Селезневу и Пересторонину, что лошади с телегою и женки у пристани нет, куда ж утерялись? якоб[46]46
  В документе: «якобъ» (вариант слова «якобы»). Ср. в журнале записей Вятского совестного суда ещё: «якоб для запрещения» (ЦГАКО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3. Л. 179).


[Закрыть] не ведает. После чего вскоре лошадь та была найдена ходящая в запряженных одних передних колесах на берегу, а телега усмотрена ниже той пристани, напримик в саженях шестидесяти, стоящая в воде по ступицы[47]47
  Здесь и далее – подчёркнуто в тексте документа. Ступица – «точёный болван, цилиндр из дерева – часть колеса, центральная; в ступицу утверждаются спицы колеса» (Васнецов Н.М. Материалы для объяснительного словаря вятского говора. Вятка: Губ. тип., 1908. С. 306).


[Закрыть]. В телеге ж оной бывшей[48]48
  Имеется в виду: товар, бывший в оной телеге.


[Закрыть] товар оказался в целости, а женки оной Авдотьи и при ней девяти рублей денег серебряных не найдено. А по оному и осталась она в потерянии ее безвестно. Но в погублении ее перевощики не признались, однако ж из сих перевощиков крестьянин Окулов довольно подал на себя в неизвестно пропавшей женке Логиновой сомнение тем еще, что при отыскивании упоминаемой женщины, как уже оная была не найдена, тогда реченной Окулов учинил от обыщиков побег, которой и навел на себя существителные подозрении[49]49
  Имеется в виду: «реченной Окулов, которой навел на себя подозрении» (речённый; тот, о котором уже шла речь).


[Закрыть]. А потому в потерянии оной женки Авдотьи по разным обстоятельствам, явствуемым в деле силою законов, тот преступник Окулов в расправе осужден, чего ради с положением об нем Окулове мнения отослано дело на ревизию в Вятскую верхнюю расправу[50]50
  То есть Окулов осуждён судом нижней инстанции – Вятской нижней расправой. Но поскольку улики против него были косвенными и в деле оставались некоторые сомнения, оно было передано на ревизию в суд высшей инстанции – Вятскую верхнюю расправу. Верхняя расправа – это губернская апелляционная и ревизионная инстанция по отношению к расправе нижней (Полное собрание законов… Т. 20. С. 268–271; Слободянюк И.П. Указ. соч. С. 115).


[Закрыть]. А малолетнаго ямщика Макарова в неосторожности ево при воске им означенной женки Логиновой, коя неизвестна оказалась из телеги пропадшею, как тот Макаров должен был по приезде к пристани за лошадью своей иметь присмотр, а когда и женка та имелась спящею, то и к охранению оной должен же был он Макаров из шалаша выходить частовременно, чего им не учинено единственно с глупости. Но как уже тот Макаров несовершенного возраста и малолетен, почему в силу высочайшаго учреждения XXVI-й главы 399-й статьи[51]51
  Подразумевается первая часть разработанных Екатериной II в 1775 году «Учреждений для управления губерний Всероссийския империи», которые стали основополагающим сводом законов России. Глава 26 «Учреждений» именовалась «О Совестном Суде и его должности». В этой главе находилась статья 399, которая гласила: «Дела, касающиеся до таковых преступников, кои иногда более по несчастливому какому нинаесть приключению либо по стечению различных обстоятельств впали в прегрешения, судьбу их отягощения (так в тексте; по смыслу нужно: “отягощая”. – В.К.) выше мер ими содеянного, также преступления, учиненные безумным или малолетным, и дела колдунов или колдовства, поелику в оных заключается глупость, обман и невежество, надлежит отослать в Совестный Суд, который един право имеет учинить о вышеписанном решение» (Полное собрание законов… Т. 20. С. 278).


[Закрыть] оной Макаров в ево деянии и прислан в совестный суд при уведомлении. Который того ж числа со учиненной резолюции в пополнении со увещеванием[52]52
  Имеется в виду то, что в других документах обозначается как «увещевание священническое».


[Закрыть] спрашиван и показал»[53]53
  Здесь заканчивается изложение существа дела по тому документу, что был прислан в Вятский совестный суд из Вятской нижней расправы. Чтобы сделать «пополнение» к ранее данным в нижней расправе показаниям подростка Михаила Макарова, совестный суд допросил его дополнительно. Эти дополнительные показания вкратце приводятся ниже.


[Закрыть].

«Сего малолетка освободить безо всего»

«Подлинно он не знает, каким случаем телега, на которой он привез к перевозу здешнему пополудни в 10-м часу живущую в городе Вятке Котельнитской округи Гостевской волости деревни Черемиской крестьянина Меркурия Зыкова жену Авдотью, Логинову дочь (коя лежала в телеге пьяная, напившись еще в Слободском), очютилась от берегу сажень с десять в воде без перетков[54]54
  «Передок у телеги, экипажа летнего: передние колёса, т. е. передний каток в отдельности. В этом смысле всегда почти употребляется множественное число: “Передки”. “Брёвны возит на одних передках. – Надо ошинить только передки”» (Васнецов Н.М. Указ. соч. С. 204).


[Закрыть]; а лошадь с передками очютилась близ перевозу ходячая, потому что он кликнут был по приезде перевощиком Орловской округи Леонтием Окуловым в шалаш для обогрения и был в оном. И той женщины каким же случаем не оказалось, кроме товару купленова, он не знает же.

А из шалаша уходил только перевощик один, вышеписанной Леонтий Окулов. А что от телеги в шалаш отошел, то от глупости своей и по зву перевощика для обогрения, до тих[55]55
  Имеется в виду: «тех». Это слово писалось с буквой «ять». Звук, произносившийся на месте этой буквы, в вятских говорах действительно близок к «и».


[Закрыть] пор, пока перевощики перевозить их стали б. И он, сидя в шалаше, как выше показано, ничего не видал и открыть произшедшего случая совсем не знает.

А высочайшего учреждения главы XXVI в статье 397 напечатано: “Совестный суд вообще судит так, как и все прочие суды по законам, но как совестный суд установляется быть преградою частной и личной безопасности, и для того правила совестного суда во всех случаях должны быть: 1-е человеколюбие вообще; 2-е почтение к особе ближнего, яко человеку; 3-е отвращение от угнетения или притеснения человечества; и для того совестный суд никогда судьбы ни чьей да не отяготит, но вверяется оному совестный разбор и осторожное и милосердое окончание дел ему порученных, в чем пред Богом и пред Нашим Императорским Величеством подлежит во всякое время ответу и отчету”[56]56
  Цитата из «Учреждений для управления губерний». Вот только там сказано: «частной или личной безопасности» (Полное собрание законов… Т. 20. С. 278), а тут в рукописи – «частной и личной безопасности».


[Закрыть].

ПРИКАЗАЛИ. Как из обстоятельства и показания, учиненного со увещеванием в суде совестном, сказаннаго малолетка Макарова означают: поступок ево, учиненной отойдением при перевозе в здешнем по ту сторону реки Вятки в шалаш перевощичей от телеги и везущей им женщины по найму (коя из телеги безвестно пропала), по единственному отозванию перевощика Окулова, для обогрения при огне в шалаш, произведен от глупости по малолетству еще ево сущему и имению только одиннадцати лет. И не найденной, чтоб оной произшел чрез подкупление со стороны перевощиков и предательство и пропадению неизвестно из телеги женщины, кою он и прежде неоднократно в Слободской важивал по найму отцом ево крестьянином Макаровым. Да и судом совестным не замечается, чтоб крылось какое злоумышление со стороны сего малолетка, кроме отлучки от телеги с лошадью, по глупости и отзыву, как выше упомянуто, в шалаш.

Фотографии Сергея Лобовикова. Начало XX века

Фотографии Сергея Лобовикова. Начало XX века

Дело ж в нижней расправе, хотя и с неясностию, но открылось, по сущему касательству и сумнительству до перевощика Окулова, которой и осужден по законам, и дело представлено к расмотрению и на ревизию в верхную расправу. Но сего малолетка, вменяя ему за отлучение от телеги от глупости сострадание бытием по стражею в нижней расправе, теперь, вследствие правил совестного суда, изображенных в высочайшем учреждении главы XXVI статьи 397-й, и матернего милосердия, освободить безо всего. И как ево родной отец, сказанной крестьянин Макаров же, находится здесь в городе для извозу, то призвать ево в суд и отдать ему на руки с роспискою, с подтверждением, чтоб он впредь одного сына своего по малолетству в ызвозе без себя или других надежных и доброго поведения людей не употреблял. А затем сие положение суда при отце оному малолетку прочесть при открытых дверях. И сие дело по суду совестному числить решенным и внесть в реэстр».

Как в водУ!

Эта история интересна не только детективным сюжетом. В ней просвечивают ценные для нас чёрточки обыденной жизни XVIII столетия.

Основные действующие лица – крестьяне, приписанные к сельским местностям, но жившие и работавшие в городе.

Авдотья Зыкова отправилась из Вятки в Слободской не в первый раз. Да, там жило семейство её взрослой дочери, так что Авдотья заодно погостила у неё (и угостилась!). И всё же главная цель поездки – прикупить кое-что в Слободском. Шерстяные чулки, шерстяные рукавицы, кожаные черезы и прочий мелочный товар – вещи вроде бы вполне обыкновенные, которые можно было бы и в Вятке раздобыть. Но Авдотья предпочитала делать закупки не в Вятке.

Известно, что Слободской во второй половине XVIII века был значительным торгово-ремесленным центром, превосходя даже ближайшую к нему Вятку (Хлынов). Спустя несколько десятилетий всё изменилось, и Слободской уступил первенство губернскому центру. Как следует из писем уроженца Слободского, ученика Вятской духовной семинарии Фёдора Пинегина, в 1835–1837 годах он в Вятке регулярно заказывал для своих домашних обувь и одежду, покупал медикаменты для бабушки, клетку и корм для канареек, да и многое другое, включая даже кровать, сработанную вятскими мастерами. И отправлял всё это в Слободской[57]57
  Подробнее – в главе 10.


[Закрыть].

Наклюкалась же Авдотья знатно! От Слободского до дымковского перевоза возле города Вятки по осенней дороге, на телеге, запряжённой одной лошадью, с малолетним возчиком, даже по накатанной дороге и даже в ясный день нужно ехать много часов. Добрались они в десятом часу вечера. И всё это время Авдотья спала – и на пути домой, и тогда уже, когда телега стояла на берегу в ожидании переправы. Даже вечерняя промозглость поздней осени (по новому стилю это уже ноябрь) не протрезвила несчастную.

Куда подевалась Авдотья – сие осталось тайною. Как говаривал Женя Лукашин, надо меньше пить!

Надгробие 1767 года, вмонтированное во внешнюю сторону стены Царёво-Константиновской Знаменской церкви в Вятке (Кирове)

Фотография автора

Глава 3
Любовный напиток с чемерицей

Опой травы. Версия жёнки Мавры. Версия девки Акулины. Версия следствия и суда. Нерадивые прихожанки. Травушка-отравушка. Чемер и чихотка. Чемерица на Вятке и в окрестных землях. Коварство и любовь? Любовный приворот?

В Центральном государственном архиве Кировской области (ЦГАКО), в фонде Вятской губернской палаты суда и расправы, хранится дело 1799 года, тогда же озаглавленное: «Дело по доношению Нолинского уездного суда, о крестьянской женке Мавре Осиповой дочере Гущиной, в поении мужа своего травою»[58]58
  ЦГАКО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 471. Далее ссылки на листы этого дела приводятся прямо в тексте, в скобках.


[Закрыть].

Опой травы

Нолинск (или, как в архивных документах, Ноли) – уездный городок Вятской губернии, а ныне – районный центр Кировской области. В тех краях жила эта «жёнка» и её близкие. Дело сначала разбиралось в инстанциях Нолинска, а затем поступило наверх, в Вятку.

Обвинялась не одна только Мавра Осиповна Гущина. Вместе с нею привлекли к ответственности крестьянскую девку Акулину (иначе: Акилину) Мартыновну Машарову, которая, согласно показаниям Гущиной, дала той смертоносную траву. К счастью, муж Мавры Варлам Герасимович Гущин выжил: спустя месяц он «находится жив и ходит» (л. 6 об.). Потому судили их не за убийство.

Обложка архивного дела. Центральный гос. архив Кировской обл. Ф. 1. Оп. 2. Д. 471. Надпись: «1 799-го года маия 6-го дня. Дело по доношению Нолинского уездного суда, о крестьянской женке Мавре Осиповой дочере Гущиной, в поении мужа своего травою»

Я стану здесь цитировать отрывки из присланной в Вятку «выписки, учиненной в Нолинском уездном суде», где вкратце излагается суть дела.

Началось всё 15 марта 1799 года, когда крестьянин Герасим Гущин, отец Варлама, доставил в мирской двор сноху свою Мавру. Герасим утверждал, что она дала своему мужу Варламу выпить пива, куда была подмешана какая-то трава, от чего тот «находится при своем доме в тягчайшей болезни и к выздоровлению не благонадежен» (л. 2).

Через три дня лекарь и мирские люди освидетельствовали Варлама: «…Оной Варлам имеет колотье в животе, сопряженное с лихорадкою. Но сомнително, де, чтобы оное могло произойтить от опою неведомо какой травы, потому что оной травы налицо не оказалось. И по сему, де, и судить заочно о ней не можно, столь ли оная была ядовита, чтобы возмогла действием своим приключать вышеозначенные болезненные припадки» (л. 2 об.).

На следующий день после осмотра больного допросили саму Мавру.