Текст книги "Взгляд в упор"

Дорога

 
Мы новости смотрим тревожно, угрюмо,
Как сводки дорожной войны.
Вот, «Мерс» бизнесмена сбил мальчика в Сумах
И дни малыша сочтены.
 
 
А в Виннице «Лексус» столкнулся с маршруткой,
По встречной летя полосе.
ГАИ доказало: в аварии жуткой
Виновен погибший таксист.
 
 
Как в фильмах Хичкока влетают машины
В киоски, в толпу людей,
Тревожно скрипят тормоза, рвутся шины,
Сидит за рулем злодей.
 
 
Как в средневековье у нас на дорогах,
Кто важен, силен и богат,
Тот прет, никогда не пропустит убогих,
И черт ему кум и сват.
 
 
«А что же я должен на джипе «Ленд-Ровер»
Какой-то несчастный «Москвич» пропускать?
Он что идиот, он не видел мой номер?
Таких на дорогу нельзя выпускать».
 
 
Попробуй на трассе объехать мажора
Иль просто какого-нибудь дурака.
Он лопнет, он выдавит все из мотора,
Нахально подрезать не дрогнет рука.
 
 
Потом, издеваясь, палец покажет,
В ухмылке разинув рот.
Не ведает он, что дорога накажет
Все, поздно, крутой поворот!
 
 
Лихачество, хамство, невежество даже,
Неопытность, жажда рискнуть,
Усталости жуткой свинцовая тяжесть,
Увы, сокращают нам путь.
 
 
А сколько наделано в пьяном угаре
Беды и себе и другим,
Ведь водка и смерть неразлучная пара,
Страданьям поющая гимн.
 
 
На трассе решает одно лишь мгновенье:
Тут жизнь или смерть и обратно нельзя:
«Да я не хотел, лишь секунда забвенья.
Я мучаюсь, каюсь, простите, друзья».
 
 
Кому оно надо твое оправданье,
Ребенку, чью мать ты убил?
Старухе, которая бьется в рыданьях,
Ведь мальчик, погибший, ее так любил?
 
 
Езда на дорогах есть отображенье
Культуры, морали народа всего.
И если идет на дорогах сраженье,
То, значит, и в обществе ждите его!
 

Бомжи

 
Как много людей запущенных,
Самими собою опущенных,
В безвольное плаванье пущенных,
Плевавших на все и на всех.
 
 
Как будто зеркал не видавших,
И совесть и душу продавших.
Бороться с собою уставших,
Достойных лишь ужаса смех.
 
 
Они – люди-карикатуры,
Эскизы животной натуры,
Еще мезозойской культуры,
Бездумно по жизни бредут.
 
 
Их цели: напиться, нажраться,
Поспать, покурить, поругаться,
Кого-то унизить, подраться.
При этом безбожно крадут.
 
 
Не до люди, не до животные,
Для жизни людской непригодные,
Что будят рефлексы лишь рвотные,
Зачем-то снуют по земле.
 
 
При встрече – все нос воротят,
И знать ничего не хотят,
Как от прокаженных летят,
Чтоб скрыться в домашнем тепле.
 
 
Но, кто– то, же должен ответить,
Откуда и чьи они дети?
Зачем появились на свете,
Не где-то, а в нашей стране?
 
 
Неужто, она не в ответе,
За анти – людей в анти – свете?
Увы, они списаны в смете,
Где кредит – тебе, дебет – мне.
 

* * *

 
Бомжизм – это наша культура:
На Кипре – дворец и скульптуры,
А в Оксфорде – две дочки – дуры,
В Швейцарии – дом на запас.
 
 
Не стыдно в войну объедаться?
Не страшно опять издеваться?
И властью своей любоваться,
С презрением глядя на нас.
 
 
Да, можно украсть миллионы,
Упрятать их в Сьерре-Лионе,
В какой-нибудь  буферной зоне,
Где деньги идут в никуда.
 
 
Ребята, зачем вы хитрите?
В историю вглубь, посмотрите,
Счастливых подонков найдите.
Найдете, идите туда.
 

Неполноценность

 
Кто не был молод, тот не ошибался,
И на рожон не лез, не жег мосты.
Рассудок не терял и в кровь не дрался,
Неверной дружбы не сжигал мосты.
 
 
Кто дул всегда на молоко и воду,
И в слякоть без галош не выходил,
А в новостях всегда смотрел погоду.
Не рисковал, не напрягался, не чудил.
 
 
Кто в кулаках, своих, зажал синицу,
Не видя в небе стаи журавлей.
Боясь, по-настоящему, влюбиться,
Все двери в душу посрывать с петлей.
 
 
Кто, в миг опасности, нашел чужую спину,
Притормозил, отстал и убежал,
Не выдержал, бесследно в Лету сгинул,
Увы, не спас, не защитил от жал.
 
 
Тот молодости не достоин звания,
Кто, после детства, сразу постарел.
Лишился женского и, вообще, внимания,
Трусливостью и тусклостью серел.
 
 
Все знают, из презренья юности,
Жестокость к ближним вырастает,
На ложь способная и крайности,
Что жиром власти обрастает.
 
 
Он нам припомнит:  легкость слога,
И смелость мысли, напоказ,
И суперпопулярность блога,
И то, что получил отказ.
 
 
Над всеми он поиздевается,
И превосходства не простит.
Не угрожает, не ругается,
А тихо, подло, мелко мстит.
 

Робость

 
Каждый шаг человека-это в гору подъем,
И чем круче она, тем труднее.
Мы не знаем, где колышек первый забьем,
Для привала, судьбе ведь виднее.
 
 
Крутизну горизонта нам случай укажет,
Согласуя со смелостью путь.
Кто-то плюнет на опыт, а кто-то уважит,
Чтобы шею себе не свернуть.
 
 
Но и много таких, что бредут по равнине,
Каждый холм, обходя стороной,
Опускаясь все ниже в болотную тину,
В результате ошибки одной.
 
 
Когда в юности, ранней, впервые сдались,
И себя не смогли пересилить.
И со страхом, животным, своим не дрались,
Шаг не сделав вперед, отступили.
 
 
Ну, а после, презренье копили к себе,
Не рискнув во второй раз и в третий.
Оправдание, ища в наследстве, в судьбе,
Молча спину подставив под плети.
 
 
Все враги лишь в сознании нашем живут:
Нерешительность, мнительность, робость.
В тихий омут, в болото они нас зовут,
Чтоб тоскою замучить, угробить.
 
 
Я не буду судьей, прокурором иль катом,
Для людей, что иначе, чем я.
Я отдал свою совесть под залог адвокатам,
Мы ведь люди планеты Земля!
 

Артист

 
Казалось бы, ну что плохого?
Чуть-чуть, немножечко, приврал,
Сыграл в парнишечку лихого,
И жидкие хлопки сорвал.
 
 
Добавил два ноля в кармане,
Своей невестой прихвастнул,
И истину смешав с обманом,
На чьи-то связи намекнул.
 
 
Чтоб умного нагнать туману,
Глубокомысленно молчал,
И, заготовив горсть дурману,
Слюною брызгая, вещал.
 
 
Любым путем лез в центр вниманья.
Слегка мог и локтЕм толкнуть,
Чтобы добиться пониманья,
Соперника мог и ругнуть.
 
 
Вот так и чешет под крутого,
Боится и себе признаться,
Что из-за гонора пустого,
Не быть он хочет, а казаться.
 
 
А в целом он хороший малый:
Поможет, выручит, простит,
И в драке он боец удАлый,
А если надо – защитит.
 
 
Да, жизнь театр и прав был Чехов,
Не грех на сцене и соврать.
Но, чтобы заслужить успеха,
Ты должен лишь себя играть!
 

Уличный музыкант

 
Уличный музыкант нежно гитару ласкает,
Чуть отрешенно поет, в душу к себе не пускает.
 
 
Что за его спиной? Выход на «Бис», гастроли,
Жиденькие хлопки? Рабство надуманных ролей?
 
 
Нет, не пропит талант, он еще многое сможет,
И люди тормозят, иней, сдирая с кожи.
 
 
Переступил себя, смог пережить злословье,
Стал он самим собой, вышел из поголовья.
 
 
Вижу в его глазах, спрятанных под очками,
Жажду друзьям сказать: «Я не нуждаюсь вами.
 
 
Я еще пропою, главную песню жизни,
Будут в моей судьбе, крики: «Шампанского брызни!»
 
 
Но, это, ни к чему, это давно проходили,
Главное, чтоб без меня, люди не уходили.
 
 
Я буду петь для них, чтоб выпрямлялись спины,
Женщины расцветали, видя вниманье мужчины».
 
 
Уличный музыкант, нежно гитару ласкает,
Острое чувство родства, мне отойти мешает.
 
 
Уличный музыкант, в клочья порвал все струны,
Струны своей души, струны своей фортуны!
 
 
Вдруг все  пошло не так, кто – то вогнал гвоздь в шину,
Сцена – его судьба, паперть – его вершина.
 

Доверчивость

 
Я ненавижу хитрость умную,
Но стыдно за доверчивОсть.
Прямую, искреннюю, юную,
Без всяких там: «Кабы…, чегось…»
 
 
Когда в порыве откровения,
Ты чувствами родства раним,
Забыв, что предают и гениев,
Нагрудный щит ты обронил.
 
 
И каждый, в меру извращенности,
Слабость минуты не простит.
Понятий нет о запрещенности:
Кто плюнет в грудь, кто нож вонзит.
 
 
Свою, ты, душу не вывешивай,
На обозренье слепоты.
Слова холодным взглядом взвешивай,
Иначе станешь голым ты,
 

Зависть

 
Так что такое зависть: стимул или тормоз?
Желанье обойти и сделать лучше то же?
Иль до краев заполнить злобный мозг,
Стремленьем растоптать и уничтожить?
 

«Черный» день

 
Когда на «черный» день ты жадно деньги копишь,
Боясь, что он врасплох тебя застанет.
И ради этого души порывы топишь,
Так будь уверен – день такой настанет!
 

Неспокiй душi

 
Менi неспокiй крає мою душу,
А сором не дає щасливо жити.
Я кожен день новини чути мушу:
Сьогоднi знову, один убитий!
 
 
Я бачу, що вiйна нас роздiлила,
Хоча вона повинна всiх єднати.
Одним по вiнця коньяку налила,
А iнших змусила пiд «Град» лягати.
 
 
Як страшно воювати, коли знаєш,
Що ворог за спиною може бути,
Ти власний дiм собою закриваєш,
А хтось планує, як мiльярд здобути.
 
 
Вiйна на Сходi, як пятно родиме,
Обличчя України спотворило.
З ним будемо ми всi довiк судимi,
А смерть людей – це є вини мiрило.
 
 
Iсторiю назад не повернути.
Народ, що волю знав, рабом не буде.
Ми не надiнемо на себе бiльше пути,
А хто в цей час був ким – ми не забудем.
 

Бiль

 
Моя душа тихесенько шепоче:
«Не хочу болi i страждань не хочу,
Цього добра напились ми доволi,
Не хочу болi, не хочу болi!»
 

Приспiв:

 
«Дай, Боже, спокiй, радiсть i натхнення,
На працю, творчу, дай благословення,
Нехай гримаси не будує доля,
Врятуй вiд болю, врятуй вiд болю!»
 

 
I Бог мене навiк позбавив болю,
З душi жорстокiсть вилiзла на волю,
I безсердечнiсть хижо щурить очi,
Та це ж не я, я так не хочу».
 
 
«Дай, Боже, спокiй, радiсть i натхнення,
На працю, творчу, дай благословення,
Любовi дай i дай багато волi,
I трохи… болю, i трохи болю».
 
 
Ми з болем в свiт прийшли i з ним пiдемо,
На бiль тiлесну лiки ми знайдемо.
Якщо ж душа болить – вона не хвора,
Душа без болю – це є потвора.
 
 
«Дай, Боже, спокiй, радiсть i натхнення,
На працю, творчу, дай благословення.
Любовi дай i дай багато волi,
I дай нам всiм, по силi…болю!»
 

Роздуми

 
Важко любити країну,
В якiй зневажають людей.
Де села, неначе руїни,
Де спiльних немає iдей.
 
 
Де влада – це спосiб наживи,
А грошi – всьому голова,
А той, хто країнi служив,
В безсиллi журбу залива.
 
 
Де армiю всю розтягнули
На дачi, котеджi, звання,
А тих, кого не зiгнули,
Примусили йти навмання.
 
 
Де схеми на кожному кроцi:
«Хто, скiльки, кому i коли»,
Де сила i влада на боцi
Таємних творцiв кабали.
 
 
Спустiться на землю, панове,
Пора вже борги вiддавать,
Якщо ви не хочете знову
Пощади в народа благать!
 
 
А бунт, вiн уже назрiває,
В солдатських суворих серцях,
I дух гайдамацтва лiтає
Безжальний i гострий, мов цвях!
 
 
Не хочеться йти по спiралi
В буремний сiмнадцятий рiк,
Щоб дiти малi помирали,
Щоб наших жiнок чути крик.
 
 
Мiняйтесь, не ради пiару,
I совiсть свою розбудiть.
Iнакше чекають вас нари,
Пощади вiд мертвих не ждiть!
 

Крик душi

 
Что же с нами случилось?
Що ми робимо, друзi?
Мы ведь вместе учились
I кохались на лузi.
 
 
Друг за друга горою
Ми на службi стояли.
За донецких, порою,
Вiнничани вставали.
 
 
Вместе мы отдыхали,
В Ялтi, Саках, Гурзуфi,
Смело власть мы ругали,
Вголос, а не на вухо.
 
 
Мы казаков потомки,
Запорiжзських, черкаських.
Мы династий обломки,
Володимира – батьки.
 
 
Кто посмел разлучить?
Хто посiяв зневагу?
Кто решил проучить?
Хто не вiре в вiдвагу?
 
 
Кто назначил себя
Богом, духом и сыном?
Кто, весь мир не любя,
Злiсно лупить по спинам?
 
 
Кто, боясь потерять,
Все, що вкрав у народу.
Начал нас усмирять
I душити свободу?
 
 
Кто ответит за горе,
Смерть людей i розруху,
Материнских слез море
І солдатiв безруких?
 
 
Покажите мне русского,
Що страждав вiд терору,
От «ОУНовца» луцкого,
Чи «бандеры» зi Львову.
 
 
Лысый бред Киселева
Ви за правду вважаєте.
Вы свободою слова
Тупо всi зневажаєте.
 
 
Жаль, не все раскусили,
«Росiянiв-хороших».
Под крыло попросились,
Спокусившись на грошi.
 
 
Разве можно продаться,
Як могли ви купитись?
Ради денег поддаться,
З Сатаною любитись?
 
 
Распахнули в дом двери,
Запускаючи ворога.
За свободы потерю
Заплатили ми дорого.
 
 
Россияне, очнитесь!
Вас ведуть, щоб убити.
Лучше б вы научились
Батькiвщину любити.
 
 
И врагов не ищите
Серед братських народiв,
Из объятий пустите,
Натерпiлись ми, годi!
 
 
Украину построим,
Без ворiв i без взяток,
Из болота застоя
Ми прийдемо до свята!
 
 
Свята честi, свободи,
До людини поваги.
Нехай знають народи
Українцiв вiдвагу!
 
 
Ми не є вже окраїна,
Ми країна Україна.
Да, шматки два вiдкраєнi,
Да, на жаль, не прикаянi.
 
 
Мы втекли iз неволi,
Щоб знайти свою долю.
Нас гнобити – доволi,
Не лякають нас болi.
 
 
Україна – тримайся,
I з колiн – пiднiмайся,
Не хитайсь, не здавайся,
Нiчим не переймайся.
 
 
Наша сила у людях,
Що любов носять в грудях.
Що завжди i повсюди,
Всiм доводять: ми люди.
 
 
Свiт почав поважати,
Досить дома лежати.
Душу слiд заряджати,
Сiяти, щоб пожати.
 
 
Бiльше зерен для дiток,
Вишиванок i квiток.
У вiночок-любисток,
А на груди – намисто.
 
 
Наша молодь – майбутнє,
Патрiот – незабутнiй,
Бiзнесмен – самобутнiй,
Досвiд кров'ю здобутий.
 
 
Може досить плювати,
У криницю блювати.
Честь пора здобувати,
До роботи ставати.
 
 
I не треба паплюжить,
Всiх садити в калюжу.
Бо, багато хто тужить,
I минулому служить.
 
 
Треба вiрити, просто,
Не жрецям на помостах.
Не воронам безхвостим,
Що кричать на погостах.
 
 
А тим людям, що роблять,
I країну не гроблять.
Не цькують, i не гноблять,
Не щурi, i  не про…………!
 

Жадність

 
Не можна наїстись на мiсяць,
Або накохатись на рiк,
Хоча би на день накуритись,
Чи виспатися на весь вiк.
На тиждень, хоча би, напитись
Води, а тим бiльше, вина,
Або досхочу нагулятись,
Вiд вiнця до самого дна.
 

Приспiв:

 
Не можна, не можна, не можна,
Камiння лише пiдбирати.
Учiться його розкидати,
Iнакше не можна, не можна!
 

 
Улесливих слiв переслухати,
Плiток загатити потiк,
Чи клею якогось нанюхатись,
Щоб час зупинити навiк.
Пiрнути в азарт, до без тями,
В надiї джек-пота зiрвати.
I кайфи ловить мiсяцями,
Про близьких своїх забувати.
 

Приспiв:

 
Не можна, не можна, не можна,
Камiння лише пiдбирати.
Учiться його розкидати,
Iнакше не можна, не можна!
 

 
 Не можна до Бога рiвнятись
I щастя за грошi купити,
Рабом задоволення стати,
Одного себе лиш любити
Все те, що занадто – нездраво!
Народнi розумнi слова,
Помiрностi кажу я: «Браво!»
А скромнiсть всьому голова.
 

Приспiв:

 
Не можна, не можна, не можна,
Камiння лише пiдбирати.
Учiться його розкидати,
Iнакше не можна, не можна!
 

 
Не треба вам зайвого, люди,
По силi берiть вiд життя.
Камiння вам ляже на груди,
Пiзнаєте ви забуття.
 

Приспiв:

Страшний сон

 
Я прокинувся i хочеться забути,
Глянув у вiкно, а там страшнiше,
На розпяття праведних ведуть,
З кожним днем все бiльше, бiльше, бiльше.
 
 
Я убогий, краще подивлюсь,
Я багатий, краще вiдкуплюсь,
А я сильний, краще посмiюсь,
А я чесний, смертi не боюсь.
 
 
Я себе перекреслю в стражданнях,
Я на небi поставлю свiй хрест,
Бачу душi, розiрванi навпiл,
Що навiки пройшли через Брест.
 

Максимка (5 рокiв)

(Редакцiя автора)

 
Я мамку i тьотю Ларису кохаю,
А папку люблю, коли вiн не кричить,
I дядю Романа я поважаю,
А Вiку боюсь, хоч вона не ричить.
 
 
Я також обожнюю дiда i бабу,
Хоча я частенько знущаюся з них.
Учора я вкинув в каструлю їм жабу,
їх вперше побачив сердитих i злих.
 
 
Але вони бить мене права не мають,
Бо я є онук, а не їхнiй синок.
Тому нехай нерви свої потримають,
А то я їм зроблю останнiй дзвiнок.
 
 
У нас в дитсадочку цвiте дiдiвщина,
Шмагун i Кирило лупцюють усiх.
Та я не боюсь їх, бо я є мужчина.
А бити дiтей – це великий є грiх.
 
 
Я лазити дуже люблю по деревам,
I квiти садити, збирати жукiв,
А ще, по секрету, скажу я усiм вам,
Я радий, що маю найменше рокiв.
 
 
Бо треба малим краще все вiддавати,
Гулятися з ними, ходити в кiно,
Машинки купляти або динозаврiв,
Навчити їх грати, хоча б в домiно.
 
 
Я дуже горжуся своєю сiм`єю,
Я зовсiм не хочу дорослим ставать.
А спати  iз мамкою буду своєю,
I рiдних усiх хочу  розцiлувать!
 

Мрiї

 
Чистi мрiї дитинства
Свiт не раз рятували,
Пiднiмали вiтрила,
Захищали любов,
I спiвали на сценах,
I голи забивали,
Вiдлiтали в майбутнє
I верталися знов.
 

Приспiв:

 
Поки мрiє людина,
Поки час пiдганяє,
До тих пiр вона буде
Знати щастя життя.
Поки мрiє людина,
Поки час пiдганяє,
Вiд життєвих тайфунiв
В неї є прикриття.
 

 
Хто зберiг свої мрiї
В чистотi первозданнiй,
Не продав i не зрадив,
I в ломбард не вiднiс,
Той зумiє прожити,
Навiть день свiй останнiй,
Обiймаючи мрiю,
Без жалю i без слiз.
 

Приспiв:

 
Не соромтеся, люди,
Мрiям волю давати,
Те, що рветься з душi,
Це вiд Бога сигнал.
Вашi мрiї крилатi
Зможуть вас врятувати,
Дати сили, наснагу
На достойний фiнал.
 

Приспiв.

Слово

 
Було слово спочатку.
Бог сказав: «Нехай буде
I Земля, i людина,
I любов, I краса.
Через Божеє слово
Люди вiчнiсть здобудуть,
Стануть душi їх чистi,
Мов ранкова роса».
 
 
Та не всi зрозумiли
Подих слова святого,
Його силу небесну
I до зцiлення дар,
Здатнiсть вiру вселяти
Всiм в єдиного Бога,
І на бiй пiднiмати,
Щоб вiдбити удар.
 
 
I тендiтнеє слово,
Почали плюндрувати,
Насмiхаючись з Бога,
В бруд штовхати його,
Розбрат сiяти лютий,
I вином заливати,
Обвiнчали з ненавистю,
Щоб зректися всього:
 
 
Слова першого «Мама»,
«Здраствуй, мила, кохана»,
«Мiй синочок, рiдненький».
«Ти, найкращий мiй друг»,
«Батькiвщина любима»,
I «дiдам нашим шана»,
«Сад, будинок, онуки»
I «Сiмейний наш круг».
 
 
Люди добрi, повiрте,
Слово не горобець,
А стрiла з арбалету
I безжальный свинець.
Нiж у спину зненацька,
I життя нанiвець.
Люди слово кохайте,
Воно думки вiнець.
 

Сила слова

 
Мене Купер, що звуть Фенiмором,
На гуронiв розвiв, мов дитя,
Хоч давно вже вони за забором,
Ненавиджу я їх все життя.
 
 
Делавари– це чеснi iндiйцi.
Хитрiсть, пiдлiсть їм не до лиця.
Вони майже повiрили в Трiйцю,
Але скальпи здирають з мерця.
 
 
Де iндiйцi, що заповiдь Божу
«Не убий»– зрозумiли, як спорт?
Я вже вiрить нiкому не можу,
Коли чую команду: «Апорт».
 

Усмiшка дитини

 
Нема нiчого кращого на свiтi,
Нiж усмiшка маленькоi дитини.
їй треба пам» ятник у всiх мiстах вiдлити,
Як розумiння Божого – Людини.
 
 
У посмiшцi малечi – чистота,
Безмежна вiра в доброту i щастя.
Наївнiсть, щирiсть, свiтла простота,
I не бажання з нею розпрощатись.
 
 
Хто усмiшки з лиця дiтей стирає,
є головний злочинець на планетi,
Який бездумно крила пiдрiзає,
Майбутне поколiнь стрiля на злетi.
 
 
Я часто думаю, чому Бог не добавив,
До своїх Заповiдей ще, хоча б, одну:
«Люби дитину, що родив i бавив,
Щоб не ходити в казанi по дну».
 
 
Та я не шляпу, скальп готовый зняти,
Перед людьми, що не кидали весла.
Гребли, щоб не назад i не стояти,
Дитячу усмiшку через життя пронЕсли.
 

Потвора

 
У нас бiзнес в полiтицi-горе,
У нас бiзнес в вiйнi-це бiда,
Ну, а бiзнес в мистецтвi-потвора,
Що таланти безжально з`їда.
 

Сам собi

 
Якщо зарiс ти заздрощiв щетиною,
А ненавистю кiгтi загострив,
I жити хочеш помстою єдиною —
Ти в пекло дверi сам собi вiдкрив.
 

Кто я?

Кто я?

 
Я, слава Богу, не поджег храм Артемиды,
Не рвался в цезари и в спину не колол.
И на костях рабов не строил пирамиды,
Не лил я пушки из колоколов.
 
 
Я не стрелял в индейцев безоружных,
И гугенотов резать я не стал.
Не плыл на корабле варягов дружных,
И с Бонапартом не влезал на пьедестал.
 
 
Я не писал доносы, ночью темной,
Злорадно не смотрел на «воронок».
Не спился вместе со страной огромной,
Не воровал и не тянул я срок.
 
 
Я, слава Богу, не орал ни «Зиг», ни «Слава».
Не покупался, значит, был не свой,
За что и пережил друзей облаву,
И гон врагов, под их звериный вой.
 
 
Я роюсь в генах, как в игрушках детских:
Так кем я был в дремучей старине?
Я не встречал в себе замашек светских,
Но хамству говорил всегда я «Нет!»
 
 
Скорей всего, я просто летописец,
По жизни, по своей, иду, скользя.
Поэт, учитель иль иконописец,
А меч беру, когда не взять нельзя.
 

Исповедь

 
Время жадно срывает листочки,
Моей жизни календаря.
И пора уж расставить все точки,
В том, что прожил я, может и зря.
 
 
Я ведь молодость всю профукал,
Промечтал, прокутяжил, проспал.
И в карьере, и в спорте, в науке
Я до планки своей не достал.
 
 
Песню ту, что рвалась из груди,
Даже тихо пропеть я не смог.
Ради быта, семьи, задушил,
Я ее, ты прости меня Бог.
 
 
Если б заново мне родиться,
Я б совсем по-другому жил,
Чтобы жизнью вовсю насладиться,
Я б секундами дорожил.
 
 
Я б в граните науки нору
В рост свой выгрыз и в ней бы жил,
Я  законов открыл бы гору,
Я б собакой науке служил.
 
 
Я б карьеру смолоду делал,
Угождал, а где надо кусал.
С подчиненными был бы смелым,
Перед высшим начальством дрожал.
 
 
Но, зато, на свою, лишь вершину,
Я бы влез, несмотря ни на что.
И квартиру, и дачу, машину
Я б имел и еще кое – что.
 
 
Я б засунул за пояс Карнеги,
Улыбался б, хихикал, и ржал,
И девчат, одурманенных негой,
На колени по двое б сажал.
 
 
Я бы точно пролез в депутаты,
Шлифовал бы язык день и ночь,
И с экранов на теледебатах
Обещал бы я людям помочь.
 
 
Я бы стал чемпионом мира,
Ах, какой у меня был хук!
Для мальчишек я был бы кумиром,
Морды б бил без душевных мук.
 
 
Я бы ложкой икру жрал из миски,
Отрастил бы огромный живот,
Пил бы только мартини и виски
И, в натуре, большой был бы жмот.
 
 
Пальцы в перстнях, запястья в браслетах,
Шею душит цепочка – змея,
Глаз надежно упрятан от света.
Стоп, ребята, так это ж не я.
 
 
Видел в гробу я такую идиллию
Лысых, крутых и продажных чинуш.
Грубостью, хамством, чванливою гнилью
Веет от их испоганенных душ.
 
 
Жил я не пыжась, не дуясь, спокойно,
Знал, когда надо, поможет мне Бог.
Скажут, уверен, в заупокойной,
Честь свою, гордость и совесть сберег.
 
 
Да, я не мог рвать чужое из глотки,
Да, сплошь и рядом терял и свое,
Да, признаю, что грешил малость водкой,
Да, делал дело, хоть знал – не мое.
 
 
Но, не карабкался, не пресмыкался,
Но, не лизал, не юлил и не врал,
А когда падал, сам подымался,
Молча, сжав зубы, на помощь не звал.
 
 
«Так ведь он не достиг ничего», —
Скажет кто-то, ехидно смеясь.
Да плевать, мне важнее всего,
Что внучек мой похож на меня.
 
 
Я уверен, дождусь, я упрямый,
Прежде чем позовут небеса,
Скажет он мне спокойно и прямо:
«Дед, спасибо, а дальше я сам».
 
 
Я когда говорю с небесами,
Бью поклоны за дочек своих,
Ведь они себя сделали сами,
Опираясь на гены мои.
 
 
Дочкам я благодарен за внуков,
Кто еще может нас полюбить?
Ведь они, вопреки всем наукам,
Помогают про старость забыть.
 
 
В общем, я не в обиде на Бога,
В целом то, я доволен судьбой,
Хоть и трудностей было много,
Но мы вместе с женой шли на бой.
 
 
 Я мужчина еще не хилый,
Надо – горы я сворочу.
Только чаще шепчи мне: «Милый,
Очень – очень тебя хочу!»
 
 
Время жадно листает страницы
Моей жизни календаря.
Мне по-прежнему молодость снится
И я знаю, что жил я не зря.