Текст книги "Бинтуронги"

Бинтуронги
Владимир Котовский

Редактор Людмила Таксис

Дизайнер обложки Фагот

Продюсер Евгений Куранов

© Владимир Котовский, 2023

© Фагот, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-0866-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бинтуронги, вперёд!

Я так и не запонял толком ничего об вчерашние грибные споры про любовь. Тем более до меня докатились лишь отголоски, подобно тому гонцу, который дополз до шатра князя, поманил его приблизить ухо, из последних сил икнул и испустил дух.

Меня резко беспокоит и глубоко печалит другое: где я сегодня утром ни окажусь – везде пахнет дерьмом. Куда я только себе не внюхивался! Но локализовать источник форсмажора пока не удалось. Может, это что-нибудь набухло на растениях.

Вообще-то, у меня бывают обонятельные галлюцинации. Точнее, один запах, который не вышло идентифицировать, временно соотношу с другим.

Зато погоды радуют. Реальность стоит чистая, свежая, как будто её спиртиком протёрли и ваточку съели. Хочется щипать глазами тётенек. Сейчас даже знакомой мёртвой кошке, что недалеко от офиса давно уже лежит, подмигнул. Дескать, все там будем, так что всё пучком. Иду такой наоттопыри. Тетеревлюсь.

А между тем полнолуние. И день рождения вождя мировой революции. В точно такой же день, но совершенно в другом мире, я стал пионером. И с тех пор всегда готов. И по нескольку раз. Помню, было ветрено, но я двигался, переходя с оголтело на стремглав, по улице Советской мимо гастронома №1, двигался нараспашку, чтобы все видели обалденный атласный алый шейный платок и знали, что я уже половозрел.

Что характерно, всем было амбипобоку, а мне было архичудесно. В этом месте и зарыта основная масса собак.

А потом к пионерским галстукам стали относится с иронией, затем с презрением. И даже сжигали их зачем-то. Я до такого не доходил. Просто перестал носить вместе с остальной школьной формой.

Так получилось, что многим людям вместе со мной довелось побывать и тем, и этим. И восьмым, и третьим. Я рад, что поглазел на всю эту историю изнутри. И если кто-нибудь решит нас провести, то мякина ему не помощник.

Бинтуронги, вперёд! Вперёд, говорю!

Ладно, проехали.

Геннадий появился в пятницу

Геннадий появился в пятницу после работы, когда солнце ещё не село, но всё равно сядет.

О Геннадии ничего определённого сказать нельзя. Вот разве что он был густ на сравнения. Однажды он поднял глаза и сравнил увиденное с белой пушистой плесенью на трупиках больших тараканов, неспособных утонуть в голубом киселе. Он слабо представлял себе кисели. И вообще представлял всё очень слабо, но достаточно часто и с удовольствием. Так он сравнил, и стало как будто бы легче, и можно стало жить дальше, чем он и воспользовался.

У Геннадия не было маний – ни величия, ни пиро-. Хотя как-то раз ему удалось совершенно случайно при помощи обычной колбасы разжечь распрю между двумя заглатывателями колбас. Огонь перекинулся на здание развеселительного центра, что способствовало сгоранию оного дотла. Тёл потом черпали огромными вычерпывателями. А горожане, целый год нигде не танцевав, смотрели на Геннадия с большой укоризной на длинной ручке.

Геннадий заполнял своё существование не чем-нибудь, а непосредственно заполнением. Единственным человеком, которого Геннадий мог назвать другом, была его бабушка. Они любили вместе ходить за грибами, хотя, что это значит, Геннадий не знал. Он бежал впереди подслеповатой бабушки, топтал грибы и ломал деревья, а та шла следом и еле поспевала ухаживать за искалеченными растениями. А ещё она пекла пирожки с задором и шаньги с удовольствием.

Собственно, именно она и называла Геннадия Геннадием. А больше его так никто не называл, даже он сам. В один из дней, когда ясно, что это четверг, Геннадий спросил бабушку, может ли воин, идущий дорогой своего сердца, желать, чтобы было по-другому, и вообще желать, а если может, то его ли сердца эта дорога. И бабушка на другой день ласково потрепала его по голове.

Как-то во вторник бабушка тяжело заболела, умерла и кремировалась. Геннадий не опечалился: он ставил горшочек с пеплом на любимое место бабушки за столом. Точно так же, как и раньше с бабушкой, он с ним говорил, пускай даже интенсивность разговоров уменьшилась в десять раз, так как раньше в основном ласково бормотала бабушка. Он так же как и всегда не трогал набор ложек и вилок, который берегла бабушка, а ещё ценную, по-видимому, картину «Невозможность чихнуть, не закрыв глаза, быть скверным, испытывая благодарность, и одиноким, когда очень смешно. Или торжество закрепителя над проявителем за секунду до помешательства.».

В один пасмурный, но солнечный день, гуляя с горшочком, Геннадий увидел в проходящем человеке женщину. Он вдруг отчетливо понял, что её кто-то любит больше всего на свете, а она любит другого больше всего на свете (он был не очень глуп и понимал, что вероятность совпадения любящего и любимого очень мала, и так едва ли могло совпасть). Так любовь, надо полагать, текла через людей от одного к другому. Сообразив это, он выронил горшочек, и бабушка рассыпалась в лужу плодородным удобрением.

На целых три года Геннадий предался безутешному онанизму. Когда он оправился, стояла поздняя весна, которая быстро сменилась летом, потом осенью, зимой. И так много раз. Карусель жизни вращалась всё быстрее и быстрее, и Геннадия стало подташнивать.

Однажды внук погладил бабушку по молодой травке – ощущение от прикосновения было такое, как будто кто-то далеко своей бесконечной рукой что-то трогает, а потом бесталанно пересказывает ему, что и как он осязал.

Геннадий встревожился. Он осторожно попробовал жизнь на вкус и ничего не почувствовал. С замиранием сердца он стал пробовать сильнее, но всё было напрасно, жизнь казалась безвкусной. Ему захотелось кому-нибудь причинить душевные страдания, но не было никого, кому было бы не всё равно. И великая скорбь довольно быстро переполнила его, в сущности, небольшую душу.

Шахматы

Когда я был маленьким, папа научил меня играть в шахматы.

Через некоторое время я начал его обыгрывать (когда он отвлекался на телевизор). За это, как только я пошёл в первый класс, он отвёл меня в шахматный кружок. Там мне сказали, что можно не поднимать руку, как в школе, а так спрашивать.

Ещё через некоторое время я начал выигрывать у самого слабого из кружковцев, потом у того, который посильнее, потом у того, который ещё сильнее. У парней (девочек не было) постарше меня на два года, затем на три года…

Я видел красоту шахматной композиции, чувствовал ритм партии, поэзию шахмат, юмор шахмат, тон хода (дерзкий, заискивающий, смущённый…). У меня были детские книжки про шахматы, календарики и открытки с шахматами…

Переживал, когда вничью сыграю на междугородних турнирах. Не за себя переживал, за Виктора Ивановича. Ведь я подозревал, что был у него козырем. В низшей весовой категории обязан был у всех выигрывать. Тяжело запахло ответственностью.

А потом всё разом как оборвало.

И вот почему. Одно дело, когда говорят: «Знаешь Вовку из шестого отряда? Длинный такой. Ну они ещё с Пончиком постоянно из окна прыгают, ну в футбол сегодня с нами играл. – Да. – Вот, он вчера всех воспитателей в шахматы обыграл!»

А другое дело, когда говорят: «Знаешь Вовку из шестого отряда?

– Какого Вовку?

– Ну шахматиста.

– Ааа, этого…»

А я не хотел никем быть. Только собой. Годы спустя только собой захочет быть Форест Гамп из одноименного фильма.

И с тех пор у меня появилась аллергия на запах шахмат. Да-да, они пахнут, суки. И на их звук. Потом затухла постепенно, и давно уже всё в порядке.

А сначала я даже яблоки перестал есть, потому что, оказывается, постоянно жрал их, когда какую-нибудь новоиндейскую защиту разбирал.

Вот такая история.

Я вот тут подумал в связи с этим несколько о другом, глядя на турнирные таблицы чемпионата мира по хоккею. Надо бы популяризировать хоккей в мире. Потому что опять же одно дело, когда мы стали Чемпионами Мира по хоккею, а другое дело «…в Канзасе – пыльные бури, русские опять выиграли в какую-то свою игру, лидер КНДР съел собаку, не выполнившую космическую программу. А теперь подробнее…»

Главное – ерунда

Сейчас мимо проходили две вороны.

И такой у них был разговор.

– В нашем деле самое главное – это третьестепенное. То есть самые неважные мелочи.

– Получается, самая незначимая ерунда – это и есть главное.

– Получается, главное – это и есть ерунда. Главное в нашем деле вообще никакого значения не имеет. Важно только самое неважное.

Дальше я не слышал, они за угол повернули.

Специалисты какие-то, наверное.

24.03.1989

Двадцать четвёртое марта тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. У нас на Среднем Урале в тот день была пятница.

Тогда вовсю уже шла перестройка. Страну сжимало и пучило. Сама история, само пространство-время начинали вызывать опасения. Но для меня и моих сверстников-земляков (соседей по пространству-времени) слово «перестройка» почти не отличалось от слова «пятилетка». Просто более модное. Я его вижу на почтовой открытке. Вот оно – обычное красное на красном фоне, шрифт почти как у названия газеты «Правда».

И это правда.

Правда, к двадцать четвёртому марта тысяча девятьсот восемьдесят девятого года маразм вокруг стал крепчать. Но мы к маразму привыкли. Один его вид медленно, как тогда ещё казалось, перетекал в другой.

Сегодня закончилась третья четверть – самая длинная. Мы с Илюхой пришли ко мне домой, включили телевизор и стали смотреть «Прожектор перестройки», который, судя по всему, начался в 15:10. Очень волнительно было. Мы ждали этого всю неделю. С того момента, как просмотрели новую программу телепередач. А ведь тогда даже рекламы не было.

Через пять-четыре-три-две-одну минуту покажут впервые в истории мультфильм «Остров сокровищ» продолжительностью больше часа! Если это не опечатка. Или если показ мультфильма не предварят рассказом о его создании с прочтением писем от юных телезрителей.

ВУРС

ВУРС – Восточно-Уральский радиоактивный след.

Называется восточно-уральским, потому что распространился не на восточном Урале, а к востоку от Урала. Урал – горный хребет, проходящий с севера на юг (или наоборот, это пока точно не выяснено). Поэтому находиться к западу и востоку очень легко. Каждый может это делать без особого снаряжения.

Возник ВУРС в результате так называемой Кышты́мской аварии. Хотя, конечно, это не Кыштымская авария, а авария на расположенном недалеко от Кыштыма в закрытом городе Челябинск-40 производственном объединении «Маяк», производящем мирный и военный атом. Но так говорить длинно и нельзя. Государственная тайна.

Вообще-то, теперь уже можно говорить. Теперь город хоть и закрытый, но называется Озёрск и на картах обозначается. В 1957 году отходы производства ядерного топлива, несогласные с таким определением (изотопы церия, циркония, стронция), весело отшвырнув бетонную плиту двухметровой толщины на 25 метров, большим аэрозольным облаком рассеялись по окрестностям. Их сдуло в северо-восточном направлении, где они на всём этом направлении и выпали.

И вот там, в полосе этого радиоактивного загрязнения, прямо по центральной оси ВУРСа, находилось большое старинное село Юго-Конёво. Делало оно это там с конца семнадцатого века. Если перевести такой возраст с уральского на киевско-русий, то получится – до нашей эры. Примерно тысяча двести домов вытянулись на несколько (пишут, что чуть ли не на семь) километров вдоль речки Синары. Речка эта много где протекает, но всё же не вполне понятно, почему она дала название столь многим предприятиям и разным там футбольным клубам. Разве что никто в модных синарках не запекает синариков в синарне. И на том спасибо.

Правда, есть ещё озеро Синара. На его берегу расположен закрытый город Снежинск, который раньше был Челябинском-70. Но это озеро из другого рассказа. В том рассказе озеро Синара, а в этом – речка Синара. А то некоторые эти рассказы путают.

И через речку был построен красивый каменный двухарочный мост. Причём строили его изначально на берегу в углублении. Так удобнее. И не бывает такого, что ты просишь Степана подать кувалду, а Степана опять унесло. Тьфу, чтоб его!

Ну а когда построили, изменили русло реки, пустив её под мост, а старое русло той же землёй закидали, лопатками похлопали сверху и дорогу сделали, как будто так и было.

Существовала в селе даже библиотека. А уж школа-больница всякая – и подавно. А ещё была большая белокаменная церковь с голубыми куполами и золотыми крестами. И церковь эта ни разу за советскую власть не закрывалась. Ну или не знаю, по понедельникам там проветривали, например. Точно не скажу. Но считается, что не закрывалась ни разу.

После аварии на «Маяке» было ликвидировано около двадцати населённых пунктов. Среди них и Юго-Конёво. Как говорили очевидцы, всю зиму приезжали какие-то комиссии, что-то измеряли. А весной выдали деньги, выделили автомашины для перевозки людей и небольшой части имущества в населённые пункты, которые они «выбрали». Странно, что имущество взять разрешили. Из соседних деревень и городов, на которые не пришёлся радиоактивный след, набежали люди, растащили остатки имущества (что тоже никуда не годится именно по причине потенциальной радиоактивности имущества). Затем все дома снесли. Землю бульдозерами перепахали. И засадили соснами. Остался от села только мост.

Ну ещё такая железная пирамидка с табличкой – памятник героям гражданской войны.

В 1930 году близ Юго-Конёва было обнаружено и в 1931 разведано месторождение вольфрамовых руд (включения вольфрамита и шеелита в кварцевых жилах), которому было дано красивое название «Третий, решающий год пятилетки».

Никто, конечно, об этом месторождении не слыхал. И я в том числе. Просто молодой советской республике требовалось всё. А тут люди рядышком есть, инфраструктура, как сейчас говорят.

А бывают известные месторождения. Например, Те́тюхэ (ныне Дальнегорск). В южной части Приморского края, в 25 километрах от Японского моря, на склонах Сихотэ-Алиня посреди великолепной уссурийской тайги пристроился город Тетюхэ, что в переводе с китайского означает «долина диких кабанов». Точнее, это обычное в тех краях китайское искажение тунгусо-маньчжурской топонимики. Но пускай будет долиной диких кабанов. Это примерно те самые места, где певец уссурийской тайги Арсеньев ходил со своим Дерсу Узала.

Как говорил Дерсу Узала про кабанов: «Его всё равно люди, только рубашка другой. Обмани понимай, сердись понимай, кругом понимай! Всё равно люди…» А вот как, по слухам, говорил один старовер про Дерсу: «Хороший он человек, правдивый. Одно только плохо – нехристь он, азиат, в бога не верует, а вот, поди-ка, живёт на земле всё равно так же, как и я. Чудно, право! И что с ним только на том свете будет?»

Тетюхэ – месторождение полиметаллических руд. Чего там только не добывают! Известно оно также разнообразием прекрасных минералогических образцов, ценящихся среди коллекционеров.

Там жили и работали мои дедушка и бабушка, там у них родился мой дядя. Приехали они туда с Южного Урала. Советская геологическая романтика, интересная минералогия, дивная природа, крайний восток необъятной страны. Я, когда узнал, что дядя родился в Тетюхэ, стал им гордиться ещё больше. Раньше мне он нравился, потому что с тростью (хромой), с большими усами и в тельняшке. Как Чарли Блэк (который был без усов и без ноги, но ближе сравнения не нашлось).

Но в 1950 году они решили оттуда уехать. Я отчего-то не догадался в своё время спросить – почему. Прошлое в молодости воспринимается как «ставшее и всё тут». Возможно, бабушка была слишком видной женщиной. Возможно, дедушка подорвал как-нибудь здоровье. Кто-то кого-то подсидел. Бог его знает.

Они погуглили (или как там раньше это было) и выбрали ровное спокойное место на берегу речки Синара на маленьком месторождении вольфрама. В Юго-Конёво родился ещё один дядя и папа. Ну а потом их эвакуировали. Так они оказались в молодом посёлке Вишневогорске. Отец слабо помнит то время – четыре года ему было на момент эвакуации. В перестройку всю эту категорию граждан приравняли к чернобыльцам и предоставили им различные льготы. Например, мы могли неистово потреблять электричество.

Но дедушка до этого не дожил (что-то с кровью). Меня в честь него назвали. Я сказал: «Ну ладно». В 1992 умерла бабушка (что-то с кровью). Здоровая женщина была, сильная. Прабабушка (мама её) на похороны приезжала. Я ещё подумал тогда: «Странно, дочь уже умерла от старости, а мать ещё нет». Всё это как-то внезапно было.

После похорон в Вишневогорске, куда мы приехали утром, к вечеру я очень устал находиться в большой компании и предаваться трауру (тётя с дядей спорили, можно ли сегодня, в такой день детям смотреть мультики, тем более некоторые из детей уже взрослые). Я отпросился в пустую квартиру, где ещё сегодня стоял гроб. Залез там в книжные шкафы, как обычно.

Но через некоторое время меня стал отвлекать, потом раздражать скрип половиц от чьих-то шагов, которые, судя по показаниям моих локаторов, замирали в метре от меня. Дом старый. Акустика нетривиальная. Самым сложным в той ситуации было притворяться, что ты ничего не слышишь. Пришлось включить погромче так кстати оказавшийся под рукой двухкассетник. Это двоюродная сестра его тут оставила.

Так я познакомился с творчеством группы Army of lovers.

Разочарование

Чтобы разочароваться, нужно сначала очароваться. Чаще всего мы справляемся и с тем и с другим самостоятельно.

Но иногда, конечно, какой-нибудь бессовестный негодяй может тебя очаровать и, заполучив твою коллекцию значков, просто убежать или даже цинично разочаровать перед уходом. Пиу-пиу-пиу.

И ты весь такой стоишь без чар и без значков.

Разочарование – это выход из-под власти чар.

Честно говоря, не понимаю, почему до сих пор молодые люди не завели для бытового использования какой-нибудь очередной англицизм. Наверное, недолго ждать осталось. Причём для буквального понимания нужно было бы говорить не «дисапойнтить», а «дизэнчентить».

«Девочки, он меня так дизэнчентнул вчера, ващщее!»

Или вот приходит к тебе вечером друг и говорит: «Вован, всё, я разочаровался в химии!»

Это звучит как «Я думал, там это, но я ошибся (или меня подло обманули), оказалось, там не это».

А фактически значит следующее: когда-то человеку удалось инициировать и продолжать поддерживать интерес к некой области знания или сфере деятельности, но по какой-то причине чары кончились. Может, что-то выбило из-под действия чар. Может, просто иссякло ограниченное количество интереса, который не был подпитан чем-то другим. Например, достижением результата, получением признания (и далее по инструкции).

Люди вокруг меня постоянно в чём-то разочаровываются.

В этой марке телефона, Лепсе, мультиварке, радио «Дальнобой», сельдерее, Ежовской колбасной фабрике, презервативах Contex. Как будто лопаются пузырики маленьких, средних и больших чар.

Но самое смешное – это когда говорят «ты меня разочаровываешь». То есть прямо сейчас.

Представьте, вы открываете дверь, чтобы как обычно пойти в планетарий, или наоборот – наконец-то потратить подарочный сертификат на посещение проктолога, а прямо у порога коварная колдунья выливает на вас жабий сок с волосьями мертвецов. И всё – вы в её власти.

Будете покорно ходить за ней и беспрекословно выполнять её приказы.

Дрова наколоть, меда у пчёл замесить, комод на чердак поднять, моль покормить, гусей натаскать.

«Молодец, соколик», – говорит она. И даёт вам мармеладку. Да по дурости не посмотрела, что мармеладка со вкусом смородины, а смородина снимает эффект жабьего сока с волосьями мертвеца.

По крайней мере, частично, если не концентрированная.

И вы откусываете мармеладку, жуёте… медленно… медленно жуёте… и говорите (можно с неуместной укоризной, так ещё смешнее): «Ты меня разочаровываешь».

Удивительное

Было бы удивительно, если бы удивительное существо удивительным образом не могло бы понимать удивительные вещи. Что неудивительно. Удивительно другое.

И другого хватает. Не нужно беспокоиться, что другого не хватит. Хватит. И ещё останется.

Из оставшегося другого, после того, как его хватит, можно сделать всё иначе.

Но незачем.

Чего мало.

А удивительного в нём и того меньше. Потому что всё удивительное пошло на то, чтобы удивительное существо удивительным образом не поняло бы удивительные вещи.

Надписи

Не верит наш человек надписям на табличках.

И правильно делает. Лучше один раз подёргать, чем семь раз прочитать.

От себя, на себя… Если существует всего два варианта, быстрее будет перебрать их методом тыка.

Ну и что теперь, что на двери написано ЩС-380В и какая-то молния в жёлтом треугольнике, вдруг это всё-таки и есть бухгалтерия.

Но самое поразительное – это общественный туалет. Заходит человек в туалет, а на всех четырёх кабинках красный флажок на замке, говорящий о том, что занято. Чисто теоретически это возможно, но в туалет-то по-прежнему хочется. И начинает человек дёргать одну дверь за другой. И вот остаётся последняя надежда – последняя дверь со знаком «занято». Нет, ну надо же – занято! Что теперь поделаешь, придётся идти по второму кругу.

Да мало ли, почему тут что-то написано. «Столовая закрыта на обед» – наверное, с первого апреля осталось. У девушки на красивом плече красивым шрифтом написано по латыни «тот кто этот вера сюда».

В здании, где офисы арендуют десятки компаний, на единственном туалете написано «Служебный». Что это значит? Как теперь быть? Кто виноват?

В одном месте протоптанная тропинка через двести метров заканчивается у Рязанского проспекта новой металлической оградой с табличкой «прохода нет». На ограде следы от ботинок.

Или в начале девяностых приезжает друг семьи на новом подержанном «рено». Открывает капот, а там чудо чудное, там диво дивное! Всё необычно. Всё продумано и скомпоновано. Даже предусмотрен пластиковый контейнер для тряпочек, на котором по-французски и по-английски написано: «Посторонние предметы в воздухозаборник не класть!». Удобно.

А вот попросит интеллигентного человека, читающего надписи, жена какую-нибудь Справку добыть. Придёт человек в Учреждение, а там на двери дни выдачи справок написаны. Прочитает человек и уйдёт ни с чем.

А жена ему скажет: «…А почему Тане муж там же сделал сегодня Справку? А ты почему не можешь?»

– Так это… если закрыто было, что я мог сделать?

– Блы-блы-блы-бла, ты ничего не можешь сделать!

И правильно скажет.

А через час уже кричит кому-то: «Что, читать-то не умеем что ли!? Дебилов нарожали…»

Тоже правильно. Читать потому что надо, что написано. Не зря ведь писали.