Текст книги "Седьмое небо. Танго скорпионов. Остросюжетная современная библиотека"

Мы больше не встретимся

В ночном магазине он купил продуктов, дорогого вина и блок сигарет. Сложив всё в пакет, он автобусом добрался до Октябрьской площади.

Он нажал на кнопку звонка. За дверью послышались чужие шаркающие шаги, совершенно непохожие на женские, так – как в них не было изящества.

«По крайней мере, это походка не Анютина, подумал он, – у неё походка воздушная и плавная, а это иноходь неуклюжего человека. Неужели агенты по недвижимости за такой короткий срок нашли покупателя?»

Дверь открылась. На пороге перед его взором предстал улыбающийся Боб:

– Я знал, что ты долго не задержишься, – сказал он. – Так я и Анюте сказал.

Виктор поставил пакет на пол и крепко обнял Боба.

– Если бы не ты, торчать мне на этом севере до посинения. Ситуация была скверная, попахивало скандалом. Я понял, что это твоих рук дело, – сказал Виктор. – Можно сказать, что ты спас меня. До суда бы конечно дело не дошло, но уехал бы я голый отсюда точно, к гадалке не ходи. Ты Ромб великолепен! Мне понравился ход твоих действий. Носорога оставил без денег и без зубов, а к тому же, как я понял, создал ему массу проблем. Пускай теперь лапу сосёт. Ему полезно.

– Я быстро ориентировку поймал, вот и пришлось немного поднапрячься, – гордо заявил Боб.

Виктор разделся и, взяв пакет с продуктами в руку, внимательно посмотрел своему спасателю в глаза:

– Откровенно сказать я никак не думал, тебя увидеть здесь. Рассчитывал, что ты уже облака обнимаешь. Больно быстро ты оторвался от толпы. А она где? – шёпотом спросил Виктор.

– Я же не мог бросить вас с Анютой в такой ответственный момент. Мы с ней столкнулись у кассы возврата билетов, вот она меня и заарканила сюда. А Анюта сейчас в ванной сидит. Она очень сильно переживала за тебя, пока я не показал ей важную улику, которую вытащил у капитана.

Виктор прошёл на кухню и мимоходом постучал в дверь ванной:

– Анюта я уже здесь, – крикнул он.

Моментально плеск воды прекратился и в ответ, раздалось:

– Почему так долго? Тебя должны раньше были выпустить.

– Кое-какие формальности нужно было пройти, – ответил он уже из кухни.

Он поставил чайник на плиту и зажег газ. Повернувшись к Бобу, сказал:

– Мне кажется, что нам надо менять место проживания? За бумажником и челюстью сюда могут явиться гости. Слишком разъярился Носорог. У него тут с ментами подвязки бантиком, я в этом убедился. Работают вместе. Эту квартиру они знают, а если не знают, то их наведёт на неё мой бывший родственник Антон Моисеевич. Они знают, что я не вылетел сегодня. Пасти думаю, меня будут, до самого отлёта.

– Эта челюсть не простая, – вытащил коробку из кармана Боб, – но они не знают, что вытащил её я. В этой челюсти, где – то грамм двести чистейшего золота, если не больше. Точно этот буйвол золотой курьер. Мне эта схема знакома. Таким образом, некоторые ушлые курьеры переправляют золото на материк. Понемногу, зато безопасно. А этот Носорог, оказывается, имеет временную прописку в Норильске, а сам он из Красноярска. Я паспорт посмотрел. Нам боятся нечего, золото я знаю, как вывезти. А паспорт с билетом я уже сжёг в туалете, ещё в аэропорту вместе с бумажником. Ты вернулся, – мне теперь здесь делать нечего. Я сейчас подамся в Дудинку, заклею с обратной стороны твою дверь контрольной лентой, которую Анюта сорвала. Так, что насчёт хаты ты не беспокойся? Она вне подозрения будет. Опечатанную дверь они не посмеют тронуть. А я дождусь ледохода, который думаю, скоро бурно рванёт, а позднее, по воде на любом судне доберусь до Красноярска. На необходимые лекарства у меня теперь бабки будут, а может и на операцию хватит.

– Смотри, не спались только, – предостерёг его Виктор, – но как бы то ни было дверь открывать никому не надо. Благо дело, хоть светом пользоваться не надо. Белые ночи, нас выручают. А сейчас интересно утро или день? – спросил он Боба.

Боб посмотрел на часы и сказал:

– Утро, девять часов, – я, однако буду собираться. Насчёт меня не беспокойтесь. В Дудинке меня в любом доме приютят. До ледохода осталось совсем пустяк – лето по календарю скоро наступит. Переживу без проблем. А ты всё – таки осторожней веди себя в аэропорту? – когда полетишь. Эти отморозки, как я понял, дежурят там постоянно.

Он рассеянно взглянул на Виктора и начал собираться.

– Погоди, хоть Анюту, да чайку перед дорогой выпей? – предложил Виктор.

– Чаи распивать некогда, а Анюта уже выходит.

Анюта вышла из ванной в спортивной майке и джинсах, волосы её чалмой, были закрыты полотенцем. Она без всякого стеснения прильнула к его груди и, приподняв голову ласково взглянув ему в глаза, произнесла:

– Давай, скорее, уедем отсюда? Мне опостылел Норильск до чёртиков.

– Пока аэропорт не разгрузится, мы отсюда никуда не уедем. По крайней мере, сутки будем сидеть в квартире, – сказал Виктор, – но я предусмотрел всё и купил продуктов в магазине и хорошего вина. Кстати, где мой дипломат? – спросил он, – принеси мне его сюда?

Она быстро сходила за дипломатом в комнату и передала его Виктору.

Достав оттуда свою визитку, Виктор завернул её в деньги, которые ему дал Аленев, и протянул всё это Бобу:

– Держи тёзка, – сказал Виктор, – тяжко будет, найдёшь меня. Я смогу тебя пристроить у нас на родине, на приличные бабки и жильё тебе найду.

Боб растроганный покинул квартиру. В руках у него был аккордеон, а за плечами рюкзак тёмно – синего цвета.

Он с обратной стороны мылом приклеил контрольную ленту к двери и спустился на улицу.

Боб уже знал, что с этими людьми он больше не встретится. Санаторий в Шатурском районе, что находится в Подмосковье, куда он направлялся, выдавало ему пожизненное пристанище с полным пансионом и заработком. А главное у него были немалые средства на первое время.

ЭРА ЛЮБВИ

– Ну, вот мы и остались в одиночестве, – сказала Анюта, вытаскивая продукты из пакета.

– Не в одиночестве, а одни, – поправил её Виктор. – Одиночество, – это слово применительно для одного человека, а нас с тобой двое. То – есть мы с тобой скучать не будем. Мы оба желали такого момента.

Он подошёл сзади и обнял её за плечи.

– Я сейчас пойду, побреюсь, – прошептал он ей на ухо, – а потом мы с тобой перекусим, и будем спать. Долго будем спать, пока солнце не направит на нас свои яркие лучи. А оно не знаю, когда появится. Я больше не жду сюрпризов, хочу только тебя!

– Я согласна, – повернулась она к нему и прижалась к его груди. – Так хочется закрыть глаза и не видать никаких сновидений и проснуться обязательно в твоих объятиях. Ещё вчера я поняла, что у нас с тобой началась эра любви. И я желаю, чтобы она была вечной!

– Эра любви, – это что – то новое, – с интересом взглянул он ей в глаза. – Какое оригинальное и сакраментальное изречение. Хотя если судить, по словам одной песни, то я бы этой фразы не произносил. От неё пахнет ни счастьем любви, а формалином, который я на дух не переношу. Вот послушай:

– мне снилось, что ангел смертельно больной

– сказал мне, что эра любви закончится вместе со мной.

– что магия денег лишает нас сна.

– И люди сходят с ума, как мухи от вида говна.

Она удивлённо подняла на него брови и сказала:

– Не сочетается с твоим мужественным лицом подобная мнительность. Зачем запоминать скверные строки из плохого текста, когда есть миллион прекрасных творений.

– По стихам я профан, – оценил он свои литературные знания. – А это четверостишье я запомнил в Красноярске в аэропорту. Какой-то бард её исполнял по заявкам несколько раз. Вот слова и врезались в мою память.

– И этой эре любви мы обязаны, пурге и чеканке. Если бы не эти два важных фактора, я бы тебя не заметил среди многочисленных пассажиров.

– Что за чеканка? – прижалась она к нему ещё сильнее.

– Это картина – чеканка с шаманом, которую я купил в киоске, вместе с плакатом. Она, наверное, так в аэропорту и осталась.

– Я все привезла сюда, – сказала она и, отстранив Виктора, побежала в комнату.

Оттуда она принесла плакат с отцом Ирины и упакованную картину.

– Вот твоё произведение искусств, – развернула она картину. – На них смотрел шаман с картины медного отлива и надписью «ДУДИНКА».

– Надо – же, – проговорил он, – видимо я так увлёкся тобой, что прочитал неправильно самое центровое слово!!! Мне показалось на картине отчеканено слово ДЕДУНЬКА, а не ДУДИНКА, – отчего он улыбнулся и ушёл в ванную.

Помывшись, вернулся он оттуда в прекрасном настроении с чисто выбритым лицом и свежей рубашке и от него исходил приятный запах туалетной воды. Стол к этому времени пускай и не богато, но со вкусом был сервирован. Анютины волосы были аккуратно уложены, но от применения шампуни всё равно пушились. Она взглянула на Виктора и, не сдержавшись от комплимента, с восхищением произнесла:

– Да ты дорогой совсем мальчик. Без всякого сомнения, я буду тебя по жизни ревновать.

– Не получится, – сказал он, – мы же решили, что всегда будем вместе. Выходит поводов для ревности ни у тебя, ни у меня не будет.

Позавтракав, он на руках отнёс Анюту в спальню и нежно положил на голый диван, оказавшимся единственной спальной принадлежностью в квартире.

Окутав её мягким пледом, он лёг рядом с ней.

– Эра любви начинается! – сказал он, притянув её к себе.

Их короткий сон чередовался с длительной эрой любви. За временем они не наблюдали, да и единственные часы, которые принадлежали Анюте, были остановлены на цифре девять. Они не догадывались, что в постели пролежали двое суток.

Первой опомнилась Анюта, она подбежала к окну, откуда пробивалось яркое солнце, и посмотрела на административное здание, где на таймере отражалось время и температура погоды.

– Сегодня мне кажется уже четверг, а принёс ты меня на этот диван во вторник. Солнце греет через стекло, но Енисей взорвётся в третьей декаде июня. Жалко, можно было из Дудинки по воде добраться до Красноярска, я бы тебе показала красоту Восточной Сибири. Но нам кажется, пора звонить в аэропорт?

– Аэропорт от нас не улетит, – не открывая глаз, промолвил Виктор. – Пока ты не заберёшь трудовую книжку, об отлёте говорит бессмысленно, – сказал он ей. – Зачем нам сюда лишний раз возвращаться?

Она резко бросилась от окна, и радостно кинулась к нему на грудь.

– Трудовую книжку, я сегодня заберу, – сказала она, – Маркин я думаю, предупредил начальство.

Аня сразу засобиралась.

– Не спеши так сильно? – остановил он её, – мы должны вначале плотно позавтракать. Всё – таки два дня на особой диете сидели.

За завтраком Виктор сказал Анюте:

– Я билеты буду заказывать до Москвы. Проведываем вначале мою дочь, а оттуда поедем в Нижний Новгород.

– А как – же Красноярск, я же должна собрать кое – ка-кие вещи. Не поеду же я в таком виде. Нас не поймёт твоя дочь и близкие тебе люди.

Он, улыбнувшись, ответил:

– Ты, что думаешь мои близкие люди махровые миллионеры? Нет, золотце, каков я, таковы у меня родные и друзья.

– Мне нравится твоя улыбка, – облегчённо вздохнула она, – не люблю мужчин, которые не знают, что такое смех и улыбка. От них веет подземельным духом.

– А я думал, что с ног до головы тебе нравлюсь? – вновь улыбнулся он.

Шумно беседуя между собой, они не услышали, разговоры за дверью и как щёлкнул замок. Наскочивший внезапно на них сквозняк, заставил их встать из-за стола. Виктор взял в руки нож и, прижав палец к губам, дал понять Анюте, что-бы она притихла.

– Вот пройдите, посмотрите, какие комнаты просторные и потолки высокие, – услышали они, мужскую речь. – Сталинские дома, они веками будут стоять и ничего с ними не случится. Потому, что в те времена строилось всё на совесть.

Виктор понял, что пришли покупатели на квартиру, и бро-сил ножик в мойку.

– Продолжаем завтрак, – указал он спокойно Анюте на стол.

– Комнаты хорошие, – ответил женский голос, – но, я женщина и меня больше волнует кухня.

– Давайте пройдём на кухню? – прозвучал вновь мужской голос.

В кухню вошли мужчина и женщина. Женщина в норковой шубе держала в руках корзинку, из которой выглядывала медная мордочка сиамской кошечки. С мужчиной Виктор был знаком, это был агент из риэлтерской конторы.

Они немного опешили, увидав за столом завтракающую пару.

Опешила в этот миг и Анюта. Женщина с кошечкой была Зина, – её бывшая подруга в прошлом и тайная жена Полати.

Обе женщины смотрели словно завороженные на себя, не веря, что им пришлось вновь встретиться.

– Вот и хозяин квартиры здесь, – произнёс агент по не-движимости, узнав Виктора.

Анюта вышла из-за стола и приблизилась к Зине, при-стально всматриваясь в её лицо.

– Как ты хорошо выглядишь Зиночка, – только и произ-несла Анюта.

Зинаида прочитала её глаза, и не найдя там вражды и ненависти поставила корзинку с кошечкой на пол и обняла Анюту.

– Надо – же где довелось нам встретиться подруга, – вы-летели у Зины дрожащие нотки. – Встретить тебя здесь, – это что – то из области сказок.

Аня увлекла за собой гостью в зал и, усадив её на един-ственный стул, сказала:

– Я здесь уже несколько лет работаю. Но вероятно сего-дня или завтра покину навсегда этот край со своим мужем, которого тебе сейчас пришлось лицезреть. А вот, почему ты бросила античную и солнечную страну, со своим успешным супругом, мне это непонятно?

Зина расстегнула шубу и, достав из кармашка кофты носо-вой платок, осторожно промокнула им выступившие на носу крапинки пота.

– Я, тоже здесь давно живу, почти десять лет, – ответила она. – Я же тебе говорила, что у меня здесь осталось ко-оперативное жильё. Узнав, что Полати обзавёлся новой семьёй на Кипре в Никосии я, не задумываясь, помахала ручкой Греции и поехала к родителям. Там просидела два месяца дома, никуда не показываясь. Отцу надоело смотреть, как я гасну, и выгнал меня на пляж. Там я и познакомилась с одним отдыхающим вдовцом, около которого по песку ползали две дочки малютки – двойняшки. Как оказалось, он был норильчанин и работал ведущим специалистом в одной из богатых горных компаний. Вот так несказанно и нежданно я счастье и семью приобрела, но мужа потеряла через год. Смертельная травма, полученная им на производстве, оставила меня одну с девочками.

В это время дверь гостиной чуть открылась и в проёме по-казалась мордочка кошечки. Она быстро обошла полупустую комнату и запрыгнула на колени хозяйки. Гостья погладила киску по голове и продолжила свой рассказ:

– Девочки заметно повзрослели, сейчас девятый класс заканчивают. А я возглавляю водную лабораторию, хоть и на пенсии уже. Дочек воспитываю одна и очень счастлива. Вот надумали приобрести ещё одно жильё, а то и опомниться не успеем, как свадьба за свадьбой пойдут. Всё – таки то жи-льё по праву принадлежит сестрёнкам. Я ту квартиру оставлю девочкам, а сама переберусь сюда. Фисе, – моей кошечке, вижу, погода здесь понравилась. До этого две предложенные квартиры она уже забраковала, пригибается к полу и шипит, а здесь она себя чувствует привольно. Значит, одобрила твоё жилище. Сейчас оформим все бумаги – переедем без задержки. И я с дочками уеду на всё лето к морю к родителям.

Зинаида смотрела на Аню с большой теплотой и раскачи-вала своей головой. Ей всё ещё не верилось, что она встре-тилась с человеком, перед которым все прожитые последние годы, считала себя очень виноватой. Аня знать не могла, что эта женщина с кошечкой на руках из-за неё навечно приговорила свою совесть к изнурительной душевной боли. Но сама умудрённая жизнью усмотрела эту боль на задворках души Зинаиды и мягким успокаивающим голосом проговорила:

– Не мучайся Зиночка и ничего в себе не держи плохого? Я же вижу, как неловко ты себя чувствуешь передо мной. Я человек сильный и умею прощать. Успокойся дорогая?

У Зины от её слов нахлынули слёзы на глазах и она, всхлипнув, произнесла:

– Благородство это удел сильных людей, дай бог, чтобы твои слова были искренни. Я ведь все эти годы не жила, а мучилась. А сегодня ты скинула с меня эту муку. Как я буду рада, что мне придётся жить в твоей квартире. Мне всегда будет казаться, что ты находишься рядом со мной. Поэтому твоё прощение для меня так важно.

Зинаида приложила вновь платок к носу, а затем слегка промокнула им глаза.

Аня не стала ей говорить, что в этой квартире сама находится всего лишь двое суток. Она не захотела лишать её иллюзий; хороших или плохих, это было не важно. Важно было то, что благодаря, этой квартиры она приобрела счастье, которое называется любовью. А всё что касалось, четы Полати они у неё из памяти не выпали, но знакомство с мужчиной по имени Виктор одним разом стёрли в памяти всё плохие моменты прошлой жизни.

Сейчас Зинаида сидела перед ней и теребила в руке носо-вой платок. Она приложила вновь платок к носу, а затем поднесла его к глазам.

– А у тебя Аня, как жизнь сложилась? – спросила Зинаида, – дети у вас есть?

– У меня всё впереди, – ответила она. – Я только начинаю жить.

– Не поздно? – с недоверием посмотрела на неё Зинаида.

– Счастливо жить никогда не поздно, – сказала Аня. – Или ты забыла, что я по жизни была оптимистка. Жизнь полна сюрпризов! Я словно девушка на выданье верю до сей поры в чудодейственные силы, которые мне указывают дорогу к счастью. И я, не сворачивая, иду по этой дороге. Судьба мне благоволит. У меня есть любимый человек, в которого я влюбилась с первого взгляда. Я обладательница отличного здоровья, а так же маршрута счастья. Вот этим я дорожу, и буду дорожить до самой смерти. С сегодняшнего дня я самая счастливая безработная, и покидаю этот холодный край навсегда. Перебираюсь жить на берег Волги, и буду приучаться окать, как все волжане.

Беседа их проходила в холодном режиме и, поняв это, Зинаида скинула с колен кошку и, встав со стула, произнесла:

– Я рада за тебя, – скупо сказала Зина.

Она застегнула на себе шубу и окликнула агента по недви-жимости. Вместе с кошечкой они тихо покинули квартиру.

– Хорошая знакомая? – спросил Виктор.

– Была лучшей подругой в давние времена, – грустно ответила она, – но от этой дружбы у меня остались унылые воспоминания. Несомненно, были хорошие моменты нашей дружбы, но их перекрыли ложь, лицемерие и подлость. Не, спрашивай больше меня о ней никогда? Не хочу, чтобы нам кто – то портил эру любви!!!

Эпилог

Гражданин Яшин, – окликнул его чей – то голос в аэро-порту, когда они с Анютой шли на посадку.

Он оглянулся перед ним стоял сержант Усов. Он был на этот раз в штатском, и в руках у него была не дубинка, а бутылка с пивом.

– Как хорошо, что вы не улетели, – сказал он и снял со своей руки часы Виктора марки «Монблан» – я именно вас пришёл проводить. Мне ничего не стоило узнать о вашем рейсе.

Виктор обрадовался, что часы вернулись к нему, хотя в мыслях он давно распростился с ними. Он думал, что охочий до чужого, Носорог прикарманил их себе.

– Надо же сержант, – удивлённо сказал Виктор, – а я грешным делом и думать про них забыл. Считал, что ваш командир Аленев или Носорог прихватят их с собой.

– Аленев и Киселев арестованы, – отчеканил Усов, – они оказались звеньями одной преступной цепи. Как недавно нами установлено Киселёв вообще оказался мелкой сошкой. Он раньше был самым настоящим бомбовозом, – человеком, который не гнушался ни чем. Его использовали, для притупления нашей бдительности. Надули ему искусственно авторитет, и бросили на съедение, – а у него мозги слабовато работали. Он думал, что он важный король, а не громоотвод. Но мы, то догадывались, что кроме него важней птицы должны летать на самолётах. Так оно и оказалось. За те сутки, когда вас Аленев задержал, нам удалось предотвратить перевозку восемнадцати килограммов драгметалла.

– Что всё-таки капитан при делах был? – спросил Виктор.

Аленев был маленьким слепым стержнем – посредником. Они специализировались на контрабанде, драгметаллов. За этой бандой мы давно охотились. Сейчас вся банда с её главарём, который находится на материке, а также вашим бывшим родственником Антоном Моисеевичем, полностью нейтрализована и помощь оказал нам ваш друг аккордеонист Боб. Он перемешал нам вначале все карты, но на следующий день пришёл в ФСБ и принёс главную улику. Дело в том, что ему пришлось очистить карманы не только Киселёва, но и двух важных курьеров. Два дня назад мы помогли ему улететь в Москву.

– Даже так, – удивился Виктор.

– Именно так, – сказал Усов, – кстати, я не сержант, а майор. Только служу я не в милиции, а в другом ведомстве.

Усов приветливо улыбнулся Анюте и Виктору. Попрощался с ними за руку и. пожелав им чистого неба, тихо удалился.

Они прошли на посадку. Перед трапом Анюта посмотрела на безоблачное небо и, соорудив над бровями из ладошки козырёк, будто её ослепляло солнце, повернула свою голову к Виктору и мечтательно сказала:

– Где – то там, в вышине может и наше с тобой Седьмое небо находится?

– Непременно, – ответил он и улыбнувшись добавил, – а за ним будет вечный маршрут счастья!!!

После чего они взошли на борт самолёта.

Р.S. Через месяц, сидя у камина, в квартире на Волге, они читали письмо от Боба.

Вам великое почтенье!

Мои добрые друзья! В санаторий я так и не попал. Видимо, кусочек счастья от вас и мне отвалился? На Казанском вокзале познакомился с добрейшей женщиной из Шатуры, и она, послушав мои лирические песни, забрала в свой дом. Сказав, что у неё мне будет лучше, чем в любом санатории. Слово своё она держит – мне с ней нравится быть вместе. Через две недели мне оперируют позвоночник в посёлке Ильинка. Крепкого Вам счастья! Со мной всё будет хорошо! После операции дам о себе знать.

Виктор Яшин.

КОНЕЦ.