Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 19. Июнь 1909 ~ октябрь 1910"

О том, как некоторые социал-демократы знакомят интернационал с положением дел в РСДРП

В связи с Копенгагенским международным конгрессом в ряде изданий появились статьи о положении дел в нашей партии. Мы остановимся коротко на трех статьях, написанных представителями трех различных партийных (вернее: антипартийных) течений.

На первом месте по своей бесцеремонности заслуживает быть поставленной статья, появившаяся, к сожалению, в центральном органе наших германских товарищей («Vorwärts» от 28 августа). Статья эта – анонимная. Она носит только подзаголовок: «От нашего русского корреспондента».

Из нее читатель узнает, что «никогда еще русские эмигранты, которые в нашей партии играют непропорционально большую роль, не были так чужды интересам и потребностям русского рабочего движения, как теперь», что ЦО нашей партии «Социал-Демократ» «ведется в узкофракционном духе» и что большевики отличаются «формальным и внешним радикализмом», что они лишь в результате эволюции пришли, наконец, к «признанию» парламентаризма и т. д. Большинством нашей партии наш автор крайне недоволен. Все положение партии рисуется автору в весьма мрачном свете. Одну лишь светлую точку заметил наш автор в жизни РСДРП. Это – «выходящая в Вене… рабочая газета «Правда», которая с самого начала стоит совершенно в стороне от фракционной полемики и ставит себе задачей политическую агитацию» и пр.

Не начинаете ли догадываться, читатель, чьему «нефракционному» перу принадлежит эта статья? Вы, конечно, не ошибаетесь. Да, это «нефракционный» Троцкий не по-стеснился выступить с откровенной рекламой газетке своей фракции. Это он перед недостаточно осведомленными немецкими читателями дает ту же оценку позиции партийного большинства, что и ликвидаторы[59]59
  То обстоятельство, что эта статья появилась в таком органе, как «Vorwärts», заставило наших делегатов на Копенгагенский конгресс обратиться с протестом в ЦК германской партии. Этот протест подан делегатами нашего ЦО (Г. В. Плехановым и А. Барским) и представителем партии и Международное бюро (Н. Лениным). При обсуждении этого вопроса в социал-демократической делегации Троцкий и открыл нам тот секрет, что эта пресловутая статья написана им.


[Закрыть].

Задачу оклеветать нашу партию в органе германских ревизионистов взял на себя другой литератор: Р. Стрельцов. Его статья появилась в «Sozialistische Monatshefte», редактируемом г. Блохом, которого Бебель в Магдебурге справедливо назвал национал-либералом. Р. Стрельцов – коллега г. Прокоповича по газете «Товарищ»{125}125
  «Товарищ» – ежедневная буржуазная газета; выходила в Петербурге с 15 (28) марта 1906 по 30 декабря 1907 года (12 января 1908). Формально газета не являлась органом какой-либо партии, фактически же была органом левых кадетов. Ближайшее участие в газете принимали С. Н. Прокопович и Е. Д. Кускова. В газете сотрудничали и меньшевики.


[Закрыть] – уже открыто берет под свою защиту ликвидаторов. «Нет ничего абсурднее того обвинения, которое против них выдвигается». Настоящие с.-д. это – именно ликвидаторы. А партийное большинство, – оно, видите ли, «считает лишним использование так называемых легальных возможностей, т. е. участие с.-д. в профсоюзах, кооперативах, открытых съездах и т. д.». Да, правильное представление получит немецкий читатель, если историю русской революции он будет изучать по Череванину, а современное положение и тактическую борьбу внутри нашей партии – по Стрельцову и Троцкому!..

Третья статья принадлежит перу ультиматиста (он же богостроитель) Воинова, выступившего в органе бельгийских товарищей «Le Peuple»[60]60
  При этом Воинов предусмотрительно сообщил читателям, что он – «делегат на Интернациональный конгресс в Копенгагене».


[Закрыть] {126}126
  «Le Peuple» («Народ») – ежедневная газета, центральный орган Бельгийской рабочей партии; выходит с 1885 года в Брюсселе; в настоящее время – орган Бельгийской социалистической партии.


[Закрыть]. И хотя Воинов дал превратное представление бельгийским товарищам о «тактических течениях в нашей партии» (заглавие его статьи), однако в одном отношении его статья принесла значительную пользу: она раскрыла нам еще раз суть отзовистско-ультиматистской тактики. Бывают же такие благословенные писатели в группе «Вперед», которые открыто излагают цели отзовистов-ультиматистов, а не замазывают их, как это делается обычно в литературных выступлениях «впередовцев». Послушайте сами. Какой «впередовец» признает вам теперь прямо, что отзовисты-ультиматисты носятся теперь с мечтой о боевых дружинах и пр.? А откровенный Воинов прямо пишет, что он и его друзья хотят «продолжать и развивать нашу боевую подготовку», тогда как поправевший Ленин отрицает для данного момента, «например, необходимость инструкторских школ». Какой «впередовец» теперь говорит прямо о необходимости «ультиматума» по адресу думской фракции? А добрый Воинов откровенно сообщает нам, что «возрождение партии» необходимо его друзьям для того, чтобы «поставить нашим депутатам ультиматум»… Какой «впередовец» скажет вам в печати, для чего отзовистам-ультиматистам нужна «партийная школа» за границей? А разговорчивый Воинов не преминул сообщить, что «школа» нужна для подготовки «нового съезда» партии и выбора другого ЦК вместо нынешнего «правого» Центрального Комитета[61]61
  Тут Воинов счел полезным… прихвастнуть еще, будто «некоторые из членов ЦК, выбранные на съезде, но недовольные новым направлением ЦК, подали в отставку». Где, когда, тов. Воинов?


[Закрыть]. Не похвалят же Воинова за эту откровенность впередовские «дипломаты»!

Троцкий, Воинов и Стрельцов братски подали друг другу руки в борьбе против партийной линии…

«Социал-Демократ» № 17, 25 сентября (8 октября) 1910 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Исторический смысл внутрипартийной борьбы в России{127}127
  Статья «Исторический смысл внутрипартийной борьбы в России» написана в связи с появлением в сентябре 1910 года в журнале германской социал-демократии «Die Neue Zeit» статей Л. Мартова и Л. Троцкого, в которых извращался действительный смысл внутрипартийной борьбы и история революции 1905–1907 годов в России.
  О том, что Ленин собирался ответить статьей на выступления Мартова и Троцкого, известно из ряда писем. 17 (30) сентября 1910 года В. И. Ленин писал К. Радеку: «Мартову и Троцкому я хочу ответить в «Neue Zeit». Написал уже Каутскому и спросил его, поместит ли и какой размер» (Сочинения, 4 изд., том 36, стр. 138). Но руководители журнала – Каутский и Вурм – не склонны были печатать у себя статей Ленина. По их предложению написать ответ Мартову взял на себя Ю. Мархлевский (Карский). Статью свою Мархлевский отправил Ленину на предварительный просмотр с просьбой от имени Каутского и своего, чтобы Ленин согласился ограничиться этой статьей. В. И. Ленин в ответном письме Ю. Мархлевскому от 24 сентября (7 октября) 1910 года выразил свое согласие. «Я, – говорилось в письме, – написал уже около половины большой статьи против Мартова и Троцкого вместе. Придется оставить. Займусь статейкой против Троцкого. Каутскому, раз Вы его видаете, будьте добры сказать, чтобы он все же считал ответ Троцкому за мной» (Сочинения, 4 изд., том 34, стр. 372). В этом же письме Ленин предложил Мархлевскому ряд добавлений к его статье. «Прилагаю, – писал Ленин, – краткий перечень того, что желательно бы добавить против Мартова. Если Вы включите хоть часть в свою статью, будет очень хорошо». Написанный Лениным план добавлений состоит из семи пунктов, добавления же составили три страницы (там же, стр. 373–375). О том, что Ленин написал статью против Троцкого, известно из его письма Карлу и Луизе Каутским, факсимиле последней страницы которого опубликовано в газете «Der Abend». Spätausgabe des «Vorwärts», Beilage. Berlin, 1928, 12. December («Вечер». Вечерний выпуск газеты «Вперед», приложение. Берлин, 1928, 12 декабря).
  В письме К. Радеку 26 сентября (9 октября) Ленин сообщает, что статью против Мартова написал Карский. «Но я не могу, однако, – писал Ленин, – оставить без ответа невероятнейшие нелепости и извращения Мартова и Троцкого. У меня уже готово около трети или половины моей статьи. Тема ее «Исторический смысл внутрипартийной борьбы в России»» (Сочинения, 4 изд., том 36, стр. 139). И дальше Ленин спрашивает о возможности опубликования ее в «Leipziger Volkszeitung».
  Статья «Исторический смысл внутрипартийной борьбы в России» была опубликована только 29 апреля (12 мая) 1911 года в № 3 «Дискуссионного Листка».


[Закрыть]

Тему, указанную в заглавии, затрагивают статьи Троцкого и Мартова в №№ 50 и 51 «Neue Zeit». Мартов излагает взгляды меньшевизма. Троцкий плетется за меньшевиками, прикрываясь особенно звонкой фразой. Для Мартова «русский опыт» сводится к тому, что «бланкистская и анархистская некультурность одержали победу над марксистской культурностью» (читай: большевизм над меньшевизмом). «Русская социал-демократия говорила слишком усердно по-русски» в отличие от «общеевропейских» приемов тактики. У Троцкого «философия истории» та же самая. Причина борьбы – «приспособление марксистской интеллигенции к классовому движению пролетариата». На первый план выдвигаются «сектантский дух, интеллигентский индивидуализм, идеологический фетишизм». «Борьба за влияние на политически незрелый пролетариат» – вот в чем суть дела.

Теория, видящая в борьбе большевизма с меньшевизмом борьбу за влияние на незрелый пролетариат, не нова. Мы встречаем ее с 1905 года (если не с 1903) в бесчисленных книгах, брошюрах, статьях либеральной печати. Мартов и Троцкий преподносят немецким товарищам марксистски подкрашенные либеральные взгляды.

Конечно, русский пролетариат гораздо менее зрел политически, чем западноевропейский. Но из всех классов русского общества именно пролетариат обнаружил в 1905–1907 годы наибольшую политическую зрелость. Русская либеральная буржуазия, которая вела себя у нас так же подло, трусливо, глупо и предательски, как немецкая в 1848 г., именно потому ненавидит русский пролетариат, что он оказался в 1905 году достаточно зрел политически, чтобы вырвать у этой буржуазии руководство движением, чтобы беспощадно разоблачать предательство либералов.

«Иллюзия» думать, – заявляет Троцкий, – будто меньшевизм и большевизм «пустили глубокие корни в глубинах пролетариата». Это – образчик тех звонких, но пустых фраз, на которые мастер наш Троцкий. Не в «глубинах пролетариата», а в экономическом содержании русской революции лежат корни расхождения меньшевиков с большевиками. Игнорируя это содержание, Мартов и Троцкий лишили себя возможности понять исторический смысл внутрипартийной борьбы в России. Суть не в том, «глубоко» ли проникли теоретические формулировки разногласий в те или иные слои пролетариата, а в том, что экономические условия революции 1905 года поставили пролетариат в враждебные отношения к либеральной буржуазии – не только из-за вопроса об улучшении быта рабочих, но также из-за аграрного вопроса, из-за всех политических вопросов революции и т. д. Говорить о борьбе направлений в русской революции, раздавая ярлыки: «сектантство», «некультурность» и т. п., и не говорить ни слова об основных экономических интересах пролетариата, либеральной буржуазии и демократического крестьянства – значит опускаться до уровня вульгарных журналистов.

Вот пример. «Во всей Западной Европе, – пишет Мартов, – крестьянские массы считают годными к союзу (с пролетариатом) лишь по мере того, как они знакомятся с тяжелыми последствиями капиталистического переворота в земледелии; в России же нарисовали себе картину объединения численно слабого пролетариата с 100 миллионами крестьян, которые еще не испытали или почти не испытали «воспитательного» действия капитализма и потому не были еще в школе капиталистической буржуазии».

Это не обмолвка у Мартова. Это – центральный пункт всех воззрений меньшевизма. Этими идеями насквозь пропитана оппортунистическая история русской революции, выходящая в России под редакцией Потресова, Мартова и Маслова («Общественное движение в России в начале XX века»). Меньшевик Маслов выразил эти идеи еще рельефнее, сказав в итоговой статье этого «труда»: «Диктатура пролетариата и крестьянства противоречила бы всему ходу хозяйственного развития». Именно здесь надо искать корни разногласий большевизма и меньшевизма.

Мартов подменил школу капитализма школой капиталистической буржуазии (в скобках будь сказано: другой буржуазии, кроме капиталистической, на свете не бывает). В чем состоит школа капитализма? В том, что он вырывает крестьян из деревенского идиотизма, встряхивает их и толкает на борьбу. В чем состоит школа «капиталистической буржуазии»? В том, что «немецкая буржуазия 1848 года без всякого зазрения совести предает крестьян, своих самых естественных союзников, без которых она бессильна против дворянства» (К. Маркс в «Новой Рейнской Газете» от 29-го июля 1848 г.){128}128
  В. И. Ленин цитирует статью К. Маркса «Законопроект об отмене феодальных повинностей», впервые опубликованную в «Новой Рейнской Газете» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 5, стр. 229).
  «Новая Рейнская Газета» («Neue Rheinische Zeitung») выходила ежедневно в Кёльне под редакцией К. Маркса с 1 июня 1848 года по 19 мая 1849 года. В состав редакции входили Ф. Энгельс, В. Вольф, Г. Веерт, Ф. Вольф, Э. Дронке, Ф. Фрейлиграт и Г. Бюргере.
  Газета, будучи боевым органом пролетарского крыла демократии, играла роль воспитателя народных масс, поднимала их на борьбу с контрреволюцией. Передовые статьи, определявшие позицию газеты по важнейшим вопросам германской и европейской революции, писались, как правило, Марксом и Энгельсом.
  Решительная и непримиримая позиция «Новой Рейнской Газеты», ее боевой интернационализм, появление на ее страницах политических обличений, направленных против прусского правительства и против местных кёльнских властей, – все это уже с первых месяцев существования газеты повлекло за собой травлю газеты со стороны феодально-монархической и либерально-буржуазной печати, а также преследования со стороны правительства, особенно усилившиеся после контрреволюционного переворота в Пруссии.
  Несмотря на все преследования и полицейские рогатки, «Новая Рейнская Газета» мужественно отстаивала интересы революционной демократии, интересы пролетариата. В мае 1849 года, в обстановке всеобщего наступления контрреволюции, прусское правительство, воспользовавшись тем, что Маркс не получил прусского подданства, отдало приказ о высылке его из пределов Пруссии. Высылка Маркса и репрессии против других редакторов «Новой Рейнской Газеты» послужили причиной прекращения ее издания. Последний, 301-й, номер газеты, напечатанный красной краской, вышел 19 мая 1849 года. В прощальном обращении к рабочим редакторы газеты заявили, что «их последним словом всегда и всюду будет освобождение рабочего класса!».


[Закрыть]. В том, что русская либеральная буржуазия в 1905–1907 годах систематически и неуклонно предавала крестьян, перекидывалась по сути дела на сторону помещиков и царизма против борющихся крестьян, ставила прямые помехи развитию крестьянской борьбы.

Под прикрытием «марксистских» словечек о «воспитании» крестьян капитализмом Мартов защищает «воспитание» крестьян (революционно боровшихся с дворянством) либералами (которые предавали крестьян дворянам).

Это и есть подмена марксизма либерализмом. Это и есть марксистскими фразами прикрашенный либерализм. Слова Бебеля в Магдебурге{129}129
  В. И. Ленин имеет в виду речь А. Бебеля на Магдебургском съезде Германской социал-демократической партии, состоявшемся 18–24 сентября 1910 года. Об этом съезде см. статью В. И. Ленина «Два мира» (Сочинения, 4 изд., том 16, стр. 278–285).


[Закрыть], что среди социал-демократов имеются национал-либералы, верны не только в применении к Германии.

Необходимо заметить еще, что большинство идейных вождей русского либерализма воспитались на немецкой литературе и специально переносят в Россию брентановский и зомбартовский «марксизм», признающий «школу капитализма», но отвергающий школу революционной классовой борьбы. Все контрреволюционные либералы в России, Струве, Булгаков, Франк, Изгоев и К^о, щеголяют такими же «марксистскими» фразами.

Мартов сравнивает Россию эпохи крестьянских восстаний против феодализма с «Западной Европой», давным-давно покончившей с феодализмом. Это феноменальное извращение исторической перспективы. Есть ли «во всей Западной Европе» социалисты, у которых и программе стоит требование: «поддержать революционные выступления крестьянства вплоть до конфискации помещичьих земель»{130}130
  В. И. Ленин имеет в виду принятую IV (Объединительным) съездом РСДРП «Тактическую резолюцию по аграрному вопросу» (см. «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. I, 1954, стр. 124–125).


[Закрыть]? Нет. «Во всей Западной Европе» социалисты отнюдь не поддерживают мелких хозяев в их борьбе из-за землевладения против крупных хозяев. В чем разница? В том, что «во всей Западной Европе» давно сложился и окончательно определился буржуазный строй, в частности, буржуазные аграрные отношения, а в России именно теперь идет революция из-за того, как сложится этот буржуазный строй. Мартов повторяет истасканный прием либералов, которые всегда противопоставляют периоду революционных конфликтов из-за данного вопроса такие периоды, когда революционных конфликтов нет, ибо самый вопрос давно решен.

Трагикомедия меньшевизма в том и состоит, что он должен был во время революции принять тезисы, непримиримые с либерализмом. Если мы поддерживаем борьбу «крестьянства» за конфискацию земель, значит, мы признаем победу возможной, экономически и политически выгодной для рабочего класса и для всего народа. А победа «крестьянства», руководимого пролетариатом, в борьбе за конфискацию помещичьих земель и есть революционная диктатура пролетариата и крестьянства. (Вспомним слова Маркса в 1848 г. о необходимости диктатуры в революции и справедливые насмешки Меринга над людьми, обвинявшими Маркса в том, будто он хотел введением диктатуры осуществить демократию{131}131
  Речь идет о статье К. Маркса из серии статей «Кризис и контрреволюция» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 5, стр. 430–433). Упоминая о «насмешках Меринга», Ленин имеет в виду введение Ф. Меринга к третьему тому издававшегося им литературного наследства К. Маркса, Ф. Энгельса и Ф. Лассаля (см. «Aus dem literarischen Nachlass von Karl Marx, Friedrich Engels und Ferdinand Lassalle». Bd. 3. Stuttgart, 1902, S. 53–54).


[Закрыть].)

В корне ошибочен взгляд, будто диктатура этих классов «противоречит всему ходу хозяйственного развития». Как раз наоборот. Только такая диктатура смела бы дочиста все остатки феодализма, обеспечила бы самое быстрое развитие производительных сил. Наоборот, политика либералов отдает дело в руки русских юнкеров, которые во сто крат замедляют «ход хозяйственного развития» России.

В 1905–1907 годы противоречие между либеральной буржуазией и крестьянством вскрылось вполне. Весной и осенью 1905 г., а также весной 1906 г. крестьянские восстания охватили от ¹/₃ до ¹/₂ уездов центральной России. Крестьяне разрушили до 2000 помещичьих усадеб (к сожалению, это не более ¹/₁₅ того, что следовало разрушить). Только пролетариат беззаветно помогал этой революционной борьбе, всесторонне направлял ее, руководил ею, объединял ее своими массовыми стачками. Либеральная буржуазия никогда, ни разу не помогла революционной борьбе, предпочитая «успокаивать» крестьян и «мирить» их с помещиками и царем. Затем в обеих первых Думах (1906 и 1907 гг.) на парламентской арене повторилось то же самое. Все время либералы тормозили борьбу крестьян, предавали их, и только рабочие депутаты направляли и поддерживали крестьян против либералов. Борьба либералов с крестьянами и социал-демократами наполняет собой всю историю I и II Думы. Борьба большевизма и меньшевизма неразрывно связана с этой историей, как борьба из-за поддержки либералов, из-за свержения гегемонии либералов над крестьянством. Поэтому объяснять наши расколы влиянием интеллигенции, незрелостью пролетариата и т. п. есть ребячески наивное повторение либеральных сказок.

По той же причине в корне фальшиво рассуждение Троцкого, будто в международной социал-демократии расколы вызываются «процессом приспособления социально-революционного класса к ограниченным (узким) условиям парламентаризма» и т. д., а в русской социал-демократии приспособлением интеллигенции к пролетариату. «Насколько ограничено (узко), – пишет Троцкий, – с точки зрения социалистической конечной цели, было реальное политическое содержание этого процесса приспособления, настолько же не-сдержаны были его формы, велика была идеологическая тень, отбрасываемая этим процессом».

Это поистине «несдержанное» фразерство есть лишь «идеологическая тень» либерализма. Как Мартов, так и Троцкий смешивают в кучу разнородные исторические периоды, противопоставляя России, совершающей свою буржуазную революцию, – Европу, давно кончившую эти революции. В Европе реальное политическое содержание социал-демократической работы есть подготовка пролетариата к борьбе за власть с буржуазией, которая имеет уже полное господство в государстве. В России дело идет только еще о создании современного буржуазного государства, которое будет похоже или на юнкерскую монархию (в случае победы царизма над демократией), или на крестьянскую буржуазно-демократическую республику (в случае победы демократии над царизмом). А победа демократии в современной России возможна только в том случае, если крестьянские массы пойдут за революционным пролетариатом, а не за предательским либерализмом. Этот вопрос исторически еще не решен. Буржуазные революции в России еще не закончены, и в этих пределах, т. е. в пределах борьбы за форму буржуазного порядка в России, «реальное политическое содержание» работы русских социал-демократов менее «ограничено», чем в странах, где нет никакой борьбы за конфискацию крестьянами помещичьих земель, где давно окончены буржуазные революции.

Легко понять, почему классовые интересы буржуазии заставляют либералов внушать рабочим, что их роль в революции «ограничена», что борьба направлений вызывается интеллигенцией, а не глубокими экономическими противоречиями, что рабочая партия должна быть «не гегемоном в освободительной борьбе, а классовой партией». Именно такая формула выдвинута в самое последнее время ликвидаторами-голосовцами (Левицкий в «Нашей Заре») и одобрена либералами. Слова «классовая партия» они понимают в брентановско-зомбартовском смысле: заботьтесь только о своем классе и бросьте «бланкистские мечты» о руководстве всеми революционными элементами народа в борьбе с царизмом и с предательским либерализмом.

Рассуждения Мартова о русской революции и Троцкого о современном положении русской социал-демократии дают конкретные подтверждения неверности их основных взглядов.

Начнем с бойкота. Мартов называет бойкот «политическим воздержанием», приемом «анархистов и синдикалистов», причем говорит только о 1906 годе. Троцкий говорит, что «бойкотистская тенденция идет через всю историю большевизма – бойкотирование профессиональных союзов, Государственной думы, местного самоуправления и т. д.», что это есть «продукт сектантской боязни утонуть в массах, радикализм непримиримого воздержания» и т. д. Относительно бойкота профессиональных союзов и местного самоуправления Троцкий говорит прямую неправду. Такая же неправда, что бойкотизм тянется через всю историю большевизма; большевизм вполне сложился, как направление, весной и летом 1905 года, до первого возникновения вопроса о бойкоте. Большевизм заявил в августе 1906 г. в официальном органе фракции о том, что миновали исторические условия, вызывавшие необходимость бойкота[62]62
  См. Сочинения, 5 изд., том 13, стр. 339–347. Ред.


[Закрыть].

Троцкий извращает большевизм, ибо Троцкий никогда не мог усвоить себе сколько-нибудь определенных взглядов на роль пролетариата в русской буржуазной революции.

Но еще гораздо хуже извращение истории этой революции. Если говорить о бойкоте, надо начать с начала, а не с конца. Первая (и единственная) победа в революции вырвана массовым движением, которое шло под лозунгом бойкота. Забывать об этом выгодно только либералам.

Закон 6 (19) августа 1905 г. создавал булыгинскую Думу, как учреждение совещательное. Либералы, даже самые левые, решили участвовать в ней. Социал-демократия громадным большинством (против меньшевиков) решила бойкотировать эту Думу и звать массы к прямому натиску на царизм, к массовой стачке и восстанию. Следовательно, вопрос о бойкоте не был вопросом только внутри социал-демократии. Он был вопросом борьбы либерализма с пролетариатом. Вся либеральная пресса того времени показывает, что либералы боялись развития революции и все усилия направляли к «соглашению» с царизмом.

Каковы были объективные условия для непосредственной массовой борьбы? На это лучший ответ дает статистика стачек (с подразделением на экономические и политические) и крестьянского движения. Приводим главные данные, которые послужат нам для иллюстрации всего дальнейшего изложения.

* Чертой обведены периоды особенно важные: 1905 I – 9 января; 1905 IV – апогей революции, октябрь и декабрь; 1906 II – первая Дума; 1907 II – вторая Дума. Данные взяты из официальной статистики стачек{132}132
  Имеется в виду изданная в 1910 году министерством торговли и промышленности книга «Статистика стачек рабочих на фабриках и заводах за трехлетие 1906–1908 гг.», материалы которой разработал и составил фабричный ревизор В. Е. Варзар.


[Закрыть], которые я разрабатываю подробно в подготовляемом мною к печати очерке истории русской революции. (См. настоящий том, стр. 377–406.. Ред.)

Эти цифры показывают нам, какую гигантскую энергию способен развить пролетариат в революции. За все 10-летие перед революцией число стачечников в России было только 431 тысяча, т. е. в среднем по 43 тысячи в год, а в 1905 году все число стачечников составило 2863 тысячи – при 1661 тысяче всех фабричных рабочих! Подобного стачечного движения не видал еще мир. В 3-ью четверть 1905 года, когда впервые возник вопрос о бойкоте, мы видим как раз переходный момент к новой, гораздо более сильной волне стачечного (а за ним и крестьянского) движения. Помогать ли развитию этой революционной волны, направляя ее на свержение царизма, или позволить царизму отвлечь внимание масс игрой в совещательную Думу, – таково было реальное историческое содержание вопроса о бойкоте. Можно судить поэтому, до какой степени пошлы и либерально-тупоумны потуги связать бойкот в истории русской революции с «политическим воздержанием», «сектантством» и т. п.! Под лозунгом бойкота, принятым против либералов, шло движение, поднявшее число политических забастовщиков с 151 тысячи в 3-ью четверть 1905 года до 1 миллиона в 4-ую четверть 1905 года.

Мартов объявляет «главной причиной» успеха стачек 1905 года «растущее оппозиционное течение в широких буржуазных кругах». «Влияние этих широких слоев буржуазии шло так далеко, что они, с одной стороны, прямо подстрекали рабочих к политическим стачкам», а с другой, побуждали фабрикантов «платить рабочим заработную плату за время стачки» (курсив Мартова).

Этому сладенькому воспеванию «влияния» буржуазии мы противопоставим сухую статистику. В 1905 г. стачки всего чаще, по сравнению с 1907 г., оканчивались в пользу рабочих. И вот данные за этот год: 1 438 610 стачечников предъявляли экономические требования; 369 304 рабочих выиграли борьбу, 671 590 – кончили ее компромиссом, 397 716 – проиграли. Таково было на деле (а не по либеральным сказкам) «влияние» буржуазии. Мартов совершенно по-либеральному извращает действительное отношение пролетариата к буржуазии. Не потому рабочие победили (и в «экономике» и в политике), что буржуазия изредка платила за стачки или выступала оппозиционно, а потому буржуазия фрондировала и платила, что рабочие побеждали. Сила классового напора, сила миллионных стачек, крестьянских волнений, военных восстаний есть причина, «главная причина», любезнейший Мартов; «сочувствие» буржуазии есть следствие.

«17-ое октября, – пишет Мартов, – открывшее перспективы на выборы в Думу и создавшее возможность созывать собрания, основывать рабочие союзы, издавать социал-демократические газеты, показывало направление, в котором следовало бы вести работу». Но беда была в том, что «идея возможности «стратегии утомления» не пришла никому в голову. Все движение было искусственно толкаемо к серьезному и решительному столкновению», т. е. к декабрьской стачке и декабрьскому «кровавому поражению».

Каутский спорил с Р. Люксембург о том, наступил ли в Германии весной 1910 г. момент перехода «стратегии утомления» в «стратегию низвержения», причем Каутский сказал ясно и прямо, что этот переход неизбежен при дальнейшем развитии политического кризиса. А Мартов, цепляясь за полы Каутского, проповедует задним числом «стратегию утомления» в момент наивысшего обострения революции. Нет, любезный Мартов, вы просто повторяете либеральные речи. Не «перспективы» мирной конституции «открыло» 17-ое октября, это либеральная сказка, а гражданскую войну. Эта война подготовлялась не субъективной волей партий или групп, а всем ходом событий с января 1905 года. Октябрьский манифест знаменовал не прекращение борьбы, а уравновешение сил борющихся: царизм уже не мог управлять, революция еще не могла его свергнуть. Из этого положения с объективной неизбежностью вытекал решительный бой. Гражданская война и в октябре и в ноябре была фактом (а мирные «перспективы» либеральной ложью); выразилась эта война не только в погромах, но и в борьбе вооруженной силой против непокорных частей армии, против крестьян в трети России, против окраин. Люди, которые при таких условиях считают «искусственным» вооруженное восстание и массовую стачку в декабре, лишь искусственно могут быть причисляемы к социал-демократии. Естественная партия для таких людей есть партия либеральная.

Маркс говорил в 1848 и в 1871 гг., что бывают моменты в революции, когда сдача позиции врагу без борьбы больше деморализует массы, чем поражение в борьбе{133}133
  В. И. Ленин имеет в виду положение из статьи «Прусское Учредительное собрание. Национальное собрание», входящей в написанную Энгельсом при участии Маркса серию статей «Революция и контрреволюция в Германии», которая печаталась в 1851–1852 годах в газете «New-York Daily Tribune» за подписью Маркса (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 8, стр. 80–81). Авторство Энгельса было установлено значительно позднее, в 1913 году, после опубликования переписки Маркса и Энгельса. Аналогичная мысль была высказана Марксом в письме Л. Кугельману от 17 апреля 1871 года (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 264).


[Закрыть]. Декабрь 1905 г. был не только таким моментом в истории русской революции. Декабрь был естественным и неизбежным завершением массовых столкновений и битв, нараставших во всех концах страны в течение 12-ти месяцев. Об этом свидетельствует даже сухая статистика. Число чисто политических (т. е. не предъявлявших никаких экономических требований) стачечников было: в январе 1905 г. – 123 тысячи, в октябре – 328 тысяч, в декабре – 372 тысячи. И нас хотят уверить, что этот рост был «искусственный»! Нам преподносят сказку, будто подобный рост массовой политической борьбы наряду с восстаниями в войсках возможен без неизбежного перехода в вооруженное восстание! Нет, это не история революции, а либеральная клевета на революцию.