Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 23. Март – сентябрь 1913"

Отделение либерализма от демократии

Вопрос об отделении либерализма от демократии в России принадлежит к числу коренных вопросов всего освободительного движения.

В чем причина его слабости? В том ли, что демократия недостаточно сознательно и определенно отделилась от либерализма, дав заразить себя его бессилием и шатаниями? Или в том, что демократия слишком рано (или слишком резко и т. п.) отделилась от либерализма, ослабив тем «силу общего натиска»?

Едва ли хоть один человек, интересующийся делом свободы, станет спорить против того, что это – вопрос коренной важности. Нельзя быть сознательным сторонником свободы, не решив вполне определенно этого вопроса. А для решения его надо понимать, какие общественные силы, какие классы стоят за либерализмом и за демократией, какие политические стремления лежат в природе этих классов.

В настоящей статье мы хотели бы осветить этот коренной вопрос с точки зрения злободневных событий внешней политики. Самое злободневное, конечно, – вторая балканская война, разгром Болгарии, унизительный для нее мир в Бухаресте, неудачная попытка России обвинить Францию за то, что она не поддержала «нас», и добиться пересмотра условий мира.

На этих обвинениях Франции, на этой попытке возобновить «активную» политику России на Балканах сошлись, как известно, «Новое Время» и «Речь». А это значит, что сошлись крепостники-помещики и реакционно-националистические правящие круги, с одной стороны, и, с другой стороны, наиболее сознательные, наиболее организованные круги либеральной буржуазии, давно уже тяготеющие к империалистской политике.

По этому поводу одна из распространенных провинциальных газет, выражающая взгляды известных слоев мелкобуржуазной демократии, «Киевская Мысль», пишет в очень поучительной передовице от 1 августа:

«Не оппозиция и национализм поменялись местами» (как утверждал г. Милюков в своей известной думской речи о внешней политике), «а либерализм отделился (курсив «Киевской Мысли») от демократии и сначала робко, с оглядочкой, а потом уже и с поднятой головой пошел по тому же пути, по пути политических авантюр, по которому впереди его, и тоже под славянофильским знаменем, движется национализм».

И газета справедливо напоминает общеизвестные факты, как «Речь» проявляла «шовинистический задор», как она призывала двинуться к Армении, к Босфору, будучи пропитана вообще «империалистическими тенденциями».

«Поддерживая, – пишет «Киевская Мысль», – на свой собственный риск и страх русскую внешнюю политику, которая не может не быть реакционно-националистической политикой, раз таким остается внутренний курс, либерализм взял на себя и политическую ответственность за эту поддержку».

Бесспорная истина. Надо только продумать ее до конца. Если верно, что курс внешней русской политики определяется курсом внутренней (а это безусловно верно), то разве это относится только к реакции? Очевидно, что нет. Очевидно, что это относится и к либерализму.

Не мог либерализм «отделиться от демократии» во внешней политике, если он не был отделен от демократии во внутренней. «Киевская Мысль» сама вынуждена признать это, говоря, что «характер политической ошибки либерализма» «свидетельствует о глубоком органическом пороке».

Вот именно! Мы бы сказали только, не употребляя этого, немного напыщенного и затемняющего дело выражения; глубокие классовые интересы буржуазии. Эти классовые интересы либерализма заставили его испугаться (особенно в 1905 году) демократического движения и повернуть направо – и во внутренней и во внешней политике.

Был бы прямо смешон тот, кто вздумал бы отрицать связь между кадетским империализмом и шовинизмом сегодня и между кадетски-октябристским лозунгом беречь Думу весной 1907 года, между кадетским голосованием против земельных местных комитетов весной 1906 года и между кадетским решением идти в булыгинскую Думу осенью 1905 года. Это – одна политика одного и того же класса, который больше боится революции, чем реакции.

Одна из главных причин слабости русского освободительного движения состоит в непонимании этой истины широкими слоями мелкой буржуазии вообще, а в частности мелкобуржуазными политиками, писателями, идейными вождями.

Вопреки сказкам либералов, которые кивали на «непримиримость» левых, чтобы прикрыть свои шаги к примирению с правыми, рабочая демократия никогда не сваливала либералов и правых в «одну реакционную массу»{112}112
  Ленин имеет в виду известный лассальянский тезис о том, что по отношению к рабочему классу все остальные классы составляют лишь одну реакционную массу. Этот тезис был включен в программу Социал-демократической партии Германии, принятую на съезде в Готе в 1875 году. Критику этого тезиса дал К. Маркс в своей работе «Критика Готской программы» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 19, стр. 21–22).


[Закрыть], никогда не отказывалась использовать их рознь (хотя бы, например, на второй стадии выборов в Думу) в интересах освободительного движения. Но она ставила – и должна всегда ставить – своей задачей нейтрализовать шаткость либерализма, способного «увлечься» империализмом при Столыпине или Маклакове.

Не сознавши глубоких классовых корней, отделяющих либерализм от демократии, – не распространив этого сознания в массах, – не научившись нейтрализовать таким образом измен и шатаний либерализма делу «народной свободы», – русская демократия не может сделать ни одного серьезного шага вперед. Без этого – нечего попусту и говорить об успехах освободительного движения.

«Северная Правда» № 9, 11 августа 1913 г. Подпись: В. И.

Печатается по тексту газеты «Северная Правда»

Замечательное дело{113}113
  В данной статье речь идет о наделении землей мастеровых Павловского и Очерского заводов, входивших в Пермское майоратное имение графов Строгановых (в Оханском уезде Пермской губернии). Мастеровые Очерского завода начали ходатайствовать перед графом С. Г. Строгановым о предоставлении им в собственность земельного надела с 1867 года, а павловцы – с 1874 года; в правительственных органах эти вопросы рассматривались по Очерскому заводу с 1890 года, по Павловскому – с 1897 года. В сенат дело о наделении землей мастеровых Павловского завода поступило в 1903 году, а по Очерскому заводу – в 1904 году. Лишь в 1909 году сенат вынес решение о наделении землей мастеровых Павловского завода, чем предопределялось аналогичное решение по Очерскому и другим заводам. В 1913 году сенат принял еще несколько указов по этим делам. Однако мастеровые так и не получили земли.
  Полемизируя с «либеральными газетами», В. И. Ленин имеет в виду орган кадетской партии «Речь», в котором делу о тяжбе мастеровых строгановских заводов была посвящена передовая статья в номере за 7 августа 1913 и раньше – корреспонденции в номере за 4 августа 1913 года. Это дело освещалось также в газете «Русское Слово» в номере от 4 августа 1913 года. Аналогичные материалы публиковались и в других газетах.


[Закрыть]

На святой матушке-Руси много еще таких уголков, где точно вчера было крепостное право. Возьмите, например, Урал. Помещики имеют здесь десятки тысяч десятин земли. Заводы (т. е. те же помещики) запрещают кустарям развивать мелкую промышленность. Крестьяне до сих пор в зависимости от помещиков, до сих пор не наделены землей.

А Урал – не маленький «уголок», это – громаднейшая и богатейшая область.

Между рабочими строгановских заводов на Урале и заводоуправлением богатейшего помещика Строганова велось много лет дело о наделении крестьян землей по закону 1862 (шестьдесят второго!) года.

Наконец, это дело кончилось решением «высшего учреждения», сената, весной 1909 года. Сенат предписал пермскому губернскому присутствию наделить крестьян землей, применить закон 1862 года.

Итак, через 47 лет после издания закона сенат предписал помещикам применить закон.

Что же произошло?

Произошло то, что помещики пожаловались землевладельцу Столыпину, который был тогда министром внутренних дел. По закону, сенат – выше министра внутренних дел, но Столыпин «нажал на закон» и послал пермскому губернатору телеграмму: приостановить исполнение указа сената!

Губернатор приостановил. Пошла новая переписка. Новая волокита.

Наконец, Государственный совет согласился с мнением сената, и решение Государственного совета «удостоилось высочайшей санкции», т. е. утверждения верховной властью.

Что же произошло?

Произошло то, что помещики обратились к землевладельцу Н. А. Маклакову, который вместо Столыпина оказался министром внутренних дел. Депутация уральских помещиков «убедила» министра. Министр заявил, что решение сената и Государственного совета «неясно».

Пошла новая переписка. Новая волокита.

Сенат высказался еще раз – в мае 1913 года – не в пользу министра.

Уральские помещики еще раз послали «записку» министру…

Так дело и стоит. Так до сих пор, более чем полвека спустя после выхода закона 1862 года о наделении уральских рабочих землей, наделение не состоялось.

Либеральные газеты, рассказывая это поучительное дело, приходят к выводу, что в России плохо обстоит с «господством права». Это – правда. Но это не вся правда.

Смешно говорить о «праве», когда помещики и издают законы, и применяют или отменяют их на практике. Значит, есть такой класс, который сам творит «право» и сам отменяет его. Значит, либеральные речи о «праве» и о «реформах» – пустая болтовня.

Помещики тоже стоят за «право» – только за помещичье право, за свое право, за право своего класса.

Если перед лицом таких поучительных фактов либералы все же отмахиваются от «учения» о классовой борьбе, называют его ошибкой и пр., то это ясно указывает на нечистую либеральную совесть. Не хотят ли либералы поделиться привилегиями с помещиками? Тогда понятно, почему им не нравится «учение» о классовой борьбе!

Но рабочие-то чем же виноваты, если их «учение» подтверждается жизнью!

«Северная Правда» № 14, 18 августа 1913 г. Подпись: И.

Печатается по тексту газеты «Северная Правда»

Национализация еврейской школы

Политика правительства вся пропитана духом национализма. «Господствующей», т. е. великорусской национальности стараются предоставлять всяческие привилегии, – хотя великороссов в России меньшинство населения, именно: только 43 %.

Все остальные нации, населяющие Россию, стараются все более урезать в правах, обособить одну от другой и разжечь вражду между ними.

Крайнее проявление современного национализма, это – проект национализации еврейской школы. Возник этот проект у попечителя одесского учебного округа, и в министерстве народного «просвещения» встречен сочувственно. В чем же состоит эта национализация?

В том, что евреев хотят выделить в особые еврейские учебные заведения (средние). Во все же остальные учебные заведения, и частные, и правительственные, двери для евреев хотят закрыть совершенно. В довершение этого «гениального» плана предполагается ограничить число учащихся в еврейских гимназиях знаменитой «процентной нормой»!

Во всех европейских странах подобные меры и законы против евреев существовали только в мрачную эпоху средних веков, инквизиции, сожжения еретиков и прочих прелестей. В Европе евреи давно получили полное равноправие и все больше сливаются с тем народом, среди которого они живут.

В нашей же политике вообще, а в излагаемом проекте особенно, помимо притеснения и угнетения евреев, всего более вредно стремление разжечь национализм, обособить одну из национальностей в государстве от другой, усилить их отчужденность, разделить их школы.

Интересы рабочего класса – как и вообще интересы политической свободы – требуют, наоборот, самого полного равноправия всех без исключения национальностей данного государства и устранения всяческих перегородок между нациями, соединения детей всяческих наций в единых школах и т. д. Только отбрасывая все дикие и глупые национальные предрассудки, только сливая в один союз рабочих всех наций, может рабочий класс стать силой, дать отпор капиталу и добиться серьезного улучшения жизни.

Посмотрите на капиталистов: они стараются разжечь национальную вражду в «простом народе», а сами отлично обделывают свои делишки: в одном и том же акционерном обществе – и русские, и украинцы, и поляки, и евреи, и немцы. Против рабочих объединены капиталисты всех наций и религий, а рабочих стараются разделить и ослабить национальной враждой!

Вреднейший проект национализации еврейской школы показывает, между прочим, как ошибочен план так называемой «культурно-национальной автономии», то есть изъятия школьного дела из рук государства и передачи его в руки каждой нации в отдельности. Совсем не к этому должны мы стремиться, а к соединению рабочих всех наций в борьбе против всякого национализма, в борьбе за истинно демократическую общую школу И за политическую свободу вообще. Пример передовых стран всего мира – хотя бы Швейцарии в западной Европе или Финляндии в восточной Европе – показывает нам, что только последовательно-демократические общегосударственные учреждения обеспечивают наиболее мирное и человеческое (а не зверское) сожительство разных национальностей без искусственного и вредного разделения школьного дела по национальностям.

«Северная Правда» № 14, 18 августа 1913 г. Подпись: В. И.

Печатается по тексту газеты «Северная Правда»

Железо в крестьянском хозяйстве

Недавно орган миллионеров нашей промышленности, совета съездов, «Промышленность и Торговля» с каким-то глуповатым лицемерием или с какой-то лицемерной глуповатостью вздыхал по поводу того, что Россия оказывается соседкой одной из самых отсталых стран, Испании, когда речь заходит о душевом потреблении важнейших продуктов.

Относительно железа – одного из главных продуктов современной промышленности, одного из фундаментов, можно сказать, цивилизации – отсталость и дикость России особенно велики.

«Телега на железном ходу, – признавался орган миллионеров, – в русской деревне еще редкость».

Но зависит ли эта «редкость» культуры в русской деревне от частоты крепостнических отношений и всевластия крепостников-помещиков (перед которыми так раболепствуют «тузы» нашего капитализма), – об этом миллионеры скромно умалчивают.

Болтать о культуре, о развитии производительных сил, о поднятии крестьянского хозяйства и т. п. – мы большие мастера и великие любители. Но как только речь зайдет об устранении того камня, который мешает «поднятию» миллионов обнищалого, забитого, голодного, босого, дикого крестьянства, – тут у наших миллионеров прилипает язык к гортани.

Вот данные венгерской сельскохозяйственной статистики, наглядно показывающие значение крестьянской придавленности помещиками в вопросе о размерах потребления железа, то есть о прочности железного фундамента культуры в данной стране.

Венгрия, как известно, всего ближе к России не только географически, но и по всесилию помещиков-реакционеров, сохранивших от средневековья гигантские количества земли.

В Германии, например, хозяйств, имеющих свыше 100 гектаров земли, 23 тысячи из 5¹/₂ миллионов, и у них меньше ¹/₄ доли всей земли, а в Венгрии таких хозяйств 24 тысячи из 2,8 миллионов, и земли у них 45 % всего количества земли в стране!! Четыре тысячи венгерских магнатов имеют свыше 1000 десятин каждый, а все – почти треть земли. Как видите, это уже недалеко до «матушки России».

Венгерская статистика (1895 года) особенно подробно исследовала вопрос о железе в крестьянском хозяйстве. И оказалось, что из 2,8 миллионов хозяйств полтора миллиона батрацких (или пролетарских) хозяйств (до 5 йохов, т. е. до 2,85 десятин), а также один миллион мелкокрестьянских хозяйств (до 20 йохов, т. е. до 11 десятин) осуждены довольствоваться деревянными изделиями.

У этих 2¹/₂ миллионов хозяйств (из всего числа 2,8 млн.) безусловно преобладают плуги с деревянным дышлом, бороны с деревянной рамой и почти наполовину распространены телеги на деревянном ходу.

Относительно России нет полных данных. По имеющимся данным об отдельных местностях видно, что нищета, примитивность и заброшенность громаднейшего большинства наших крестьянских хозяйств еще несравненно сильнее, чем в Венгрии.

Иначе быть не может. Чтобы телега на железном ходу не была редкостью, для этого нужен свободный, культурный, смелый, умеющий справляться с рабовладельцами фермер, способный рвать с рутиной, распоряжающийся всей землей в государстве. А от крестьянина, придавленного до сих пор Марковыми и Пуришкевичами с их землевладением, ждать «культуры» – это все равно, что от Салтычихи ждать гуманности.

Миллионеры нашей промышленности предпочитают делить с Пуришкевичами их средневековые привилегии да вздыхать об избавлении «атечиства» от средневековой антикультурности…

«Северная Правда» № 16, 21 августа 1913 г. Подпись:Η. Η.

Печатается по тексту газеты «Северная Правда»

Стачки металлистов в 1912 году

Общество заводчиков и фабрикантов московского промышленного района издало в текущем году (Москва, 1913 г., типография П. П. Рябушинского) нечто вроде отчета о своей деятельности за 1912 год. Едва ли не наиболее интересной частью этого отчета являются данные о забастовочном движении по различным районам России.

Все число бастовавших рабочих в России определяется обществом московских фабрикантов в 96 750 в 1911 году и в 211 595 в 1912 году. Эти цифры относятся только к экономическим стачкам. Политических стачечников общество считает 850 тысяч в 1912 году, 8 тысяч в 1911 году и 4 тысячи в 1910 году.

Заметим, что 6000 ленских стачечников общество московских тузов не считает вовсе, «для удобства сравнения с официальными сведениями», не охватывающими заведений, которые не подлежат надзору фабричной инспекции. Разумеется, гарантий правильности такого сравнения мы все же не имеем: господа заводчики вздумали подражать дурным сторонам нашей казенной статистики, не заботясь ни о полноте своих данных, ни даже об аккуратности своих счетчиков. Например, сводная таблица о числе стачечников (на стр. 23 отчета) прямо поражает самыми грубыми ошибками, которые мы старались исправить, давая приведенные выше итоги. Эта таблица определяет число металлистов, бастовавших в Царстве Польском за весь 1912 год, в 2390 человек, а на странице 56-й нам сообщают, что за семь месяцев 1912 года бастовало в Царстве Польском 3790 металлистов!

Нельзя не пожелать, чтобы наши Киты Китычи нанимали себе писателей, умеющих считать, или отдавали свою статистику на проверку и исправление в рабочие профессиональные общества.

Посмотрим, какова была роль металлистов в экономическом стачечном движении 1912 года, по данным фабрикантов.

Общее число стачечников в 211 595 человек распределяется по этим данным так: металлистов – 78 195, текстильщиков – 89 540 и рабочих всех прочих отраслей промышленности – 43 860 человек. Так как металлистов в России гораздо меньше, чем текстильщиков, то эти данные сразу указывают нам на то, что металлисты вели в 1912 году самую упорную и настойчивую стачечную борьбу по сравнению с рабочими остальных отраслей промышленности. Чтобы точнее выразить этот вывод, сопоставим общее число рабочих в России с числом стачечников в 1912 году:

Эти данные показывают ясно, что по энергии стачечной борьбы металлисты стоят на первом месте, второе место принадлежит текстильщикам, а последнее место занимают рабочие прочих отраслей промышленности.

Если бы «прочие» рабочие бастовали так же энергично, как металлисты, это увеличило бы число стачечников тысяч на 90.

Несомненно, что сравнительно более выгодные для металлистов условия рынка в 1912 году облегчили им стачечную борьбу, но, если по упорству борьбы металлисты стоят выше всех, то по успешности экономических стачек «прочие», как увидим, находились в наилучших условиях.

Упорство стачечной борьбы определяется, между прочим, средней продолжительностью стачек. Эту среднюю продолжительность дает деление всего числа потерянных от забастовки рабочих дней на число забастовщиков.

Вот цифры общества заводчиков:

«Оказывается, – пишет отчет, – что сопротивляемость рабочих в 1912 году увеличилась почти вдвое против 1911 года». Добавим, что если взять данные за последние 7 месяцев 1912 года (собственно говоря, только эти данные и разработаны сколько-нибудь сносно в рассматриваемом отчете), то получим среднюю продолжительность стачки в 16 дней.

Настойчивость рабочих в стачечной борьбе, следовательно, несомненно возрастает и чем дальше, тем больше.

По отраслям производства, продолжительность стачки была:

Мы видим, что по продолжительности стачек металлисты стояли на первом месте и в 1911 году и во второй половине 1912 года. Только в первой половине 1912 года это первое место заняли «прочие», а металлисты оказались на втором месте. Текстильщики в течение всего рассматриваемого времени стояли на втором месте по продолжительности стачек.

Общие результаты стачек гг. заводчики определяют, вычисляя «убытки промышленности» от стачек. Выигрыша же рабочего класса от стачек наши капиталисты совсем не желают вычислять! Вот итоги фабрикантской статистики:

Отсюда видно, что в 1912 году капиталисты втрое больше понесли убытков от стачек, чем в 1911 году.

Но – возразят нам представители буржуазной политической экономии – ведь и «страна» потерпела втрое большие убытки, и рабочие потерпели втрое большие потери на заработной плате, причем потери рабочих гораздо значительнее, чем убытки фабрикантов!

Выходит, – по фабрикантской статистике и по буржуазной логике, – что эти неразумные рабочие причиняют стачками только себе вред, и что попечительное начальство с благодетелями-капиталистами, преследуя стачки, печется как раз об интересах рабочих…

Но вот те же заводчики сообщают нам, что относительно 96 730 стачечников за 1911 год удалось определить результаты стачек.

47 369 рабочих (т. е. 49 %) потерпели поражение в стачечной борьбе, а 49 361 (т. е. 51 %) получили полное или частичное удовлетворение, т. е. одержали победу.

Вот этого результата стачек фабрикантская статистика и буржуазная экономия не любит учитывать! Да и не учтешь его рублями: кроме прямого выигрыша рабочих от увеличения заработной платы при победоносных стачках есть еще один «выигрыш». Весь рабочий класс – а следовательно, и вся страна (страна трудящихся масс, а не буржуазного меньшинства) – выигрывает от того отпора, который стачками оказывают рабочие гг. эксплуататорам. Без этого отпора рабочие совсем превращались бы в нищих, задавленных дороговизной жизни, – без этого отпора из людей они совсем превращались бы в безнадежных рабов капитала.

За вторую половину 1912 года успешность стачек, по статистике фабрикантов, уменьшилась: 52 % рабочих забастовщиков потерпело поражение, только 36 % одержало победу и 11 % остались с невыясненными результатами стачек. Но здесь мы должны рассмотреть тщательнее роль бастовавших металлистов в России вообще и в разных районах ее особенно.