Текст книги "Русский хан"

– Федор, Петр, ко мне!

Из-за колонн выскочили телохранители с пистолетами.

– Спрячьте стволы. Принесите бочонок с лекарством, князей отпаивать.

Гвардейцы наливали творимое вино в кубки, а мои, телохранители чуть ли не силком заставляли князей их осушать. Я дал сигнал повторить, прикатили второй бочонок. Слава Богу, князей стало отпускать, психологический шок – вещь очень неприятная, человек может просто умереть. Сидевший рядом хозяин Владимира князь Святослав тихо спросил:

– Почто слугам не велено за гостями ухаживать?

– Тогда придется много длинных языков укорачивать вместе с головами.

Святослав понимающе кивнул. Спустя некоторое время я пригласил гостей на свежий воздух:

– Покажу вам, уважаемые князья, интересную вещь.

Перед выходом во двор терема уведомил князя Святослава:

– Пусть твои слуги столы накрывают, бояре с воеводами с нами пировать будут.

Во дворе князья с удивлением таращились на пулемет КПВ, такой диковины им видеть, естественно, не приходилось. Попробовал объяснить назначение грозного оружия, затем плюнул – лучше сами посмотрите.

У дальней стены большого княжьего двора поставили чучело, облаченное в полный боевой доспех. По знаку пулеметный расчет выдал короткую очередь, от доспехов полетели куски железа.

– Принесите мишень. Гвардейцы споро притащили остатки доспехов.

– Металлолом, – прокомментировал Скуратов. Собравшиеся вокруг князья напоминали музей восковых фигур.

– Бочонок, срочно, – и в третий раз гвардейцы принялись отпаивать князей. Дар речи у них появился уже за праздничным столом.

Посыпались вопросы: как да что, да такого не бывает.

Ну, чисто дети. На пальцах показал, что такое пулемет.

– Убивает он за полторы версты, последствия видели сами. Теперь поняли? А Батыя мы разбили не только благодаря огнестрельному оружию, но и единению всего войска. Под моим знаменем пошли в бой тумены башкир и булгар, половцев, ногайцев и русских.

Я встал из-за стола с кубком в руке, князья и бояре затихли.

– Спрашиваю первый и последний раз, достоин ли я быть царем Святой Руси? – И, сделав паузу, добавил: – Или мне придется силой заставить вас согласиться с моим правом на царский трон?

Наступила тягостная тишина.

– Любо нам видеть тебя, князь Владимир, царем земли Русской! – заорал знакомый мне Егорий Окорот.

Как ни странно, князья его поддержали:

– Любо, любо. Согласны мы, – вторили бояре.

– Спасибо вам всем, доверие оправдаю, но имейте в виду – я строг, но справедлив. Непокорства и предательства не потерплю. Надеюсь, вы мой намек поняли.

Кое у кого из присутствующих вытянулись лица.

– Уважаемые мои подданные, прежде чем мы продолжим пир, принесите мне присягу верности с целованием креста.

Из потайной двери вышли три монаха с большим серебряным крестом и подошли ко мне. Слева от меня Карчи приготовил уложения со списками князей и бояр – все должны расписаться. Подходили по очереди – целовали крест, мою правую руку и ставили подпись, неграмотные – отпечаток большого пальца.

– Гляди, – шепнул Семен, – Киевский князь под пьяного косит, не желает присягу давать.

– Да хрен с ним, ему хуже.

Потом начался пир. Гуляли три дня – так погудели, весь город Владимир вздрогнул. Между гуляньем прошел крестный ход и состоялся торжественный молебен. Очень богато и благолепно провели сии мероприятия.

Про себя я посмеивался над Марьяшей, она ходила сама не своя – в одночасье стала княжной и в тот же день царицей Руси. Я ведь жену в свои масштабные планы не посвящал. В соборе поймал ее восторженно-испуганный взгляд и подмигнул в ответ. Марьяша успокоенно улыбнулась, держа за руку Ванюшку. После всех торжеств надумал познакомиться с князьями и боярами поближе, назначил им аудиенцию на одиннадцатый часов утра.

Лавки поставили возле стен – так мне удобней было видеть сущность каждого. Князья с боярами и воеводами уселись рядком на лавках, мы, втроем, за столом – я, Семен и Карчи. Отдельно за столиком сидел писарь. Я медленно прошел мимо сидящих, из всех выдернул троих, им велел, сесть на отдельно стоявшую лавку. Немолодой князь Смоленский и двое бояр с недоумением воззрились на меня. Я обратился к остальным:

– Перед вами сидят три душегуба и татя, сейчас они расскажут о своих преступлениях.

Сидевшие на лавках охнули.

– Писарь, пиши.

Всех троих ввел в гипнотический транс, и полились исповеди. Князь утопил служанку с младенцем от него. Один боярин из-за наследства убил единокровного брата на охоте, обставив, случившееся под несчастный случай. Другой боярин зарубил крестьянскую семью из семи человек, включая четырех детей – по пьянке.

– Вы для меня открытая книга, потому врать своему государю не советую. Семен, твое мнение – чем лечить душегубов?

– Зеленкой, государь.

– Согласен, зеленка – самое эффектное лекарство.

– Действуй.

Скуратов встал, достал АПС, хлопнули три выстрела – душегубы повалились на пол с простреленными головами.

– Уберите сию падаль и закопайте подальше от городской стены. Писарь, пиши указ: все движимое и недвижимое имущество казненных преступников обратить в казну государства, оставив их семьям по деревеньке, для кормления.

Князья с боярами взволнованно переглядывались.

– Вы, уважаемые, примите к сведению: в моем государстве перед законом все равны – что князь, что простой пахарь. Карчи, Семен, – вы свободны. А теперь, подданные мои, вам предстоит неделя учебы. И не возражать.

Я позвонил в колокольчик, гвардейцы внесли обучающие шлемы – ровно семьдесят два. Надели на князей с боярами, я включил комп – по шлемам забегали красные огоньки, пошел процесс обучения. Неделю, по четыре часа в день, они усваивали знания. После последнего дня обучения итог подвел самый молодой боярин – Влас Худорин. Он посмотрел на всех с брезгливым выражением и бросил:

– Господи, воистину как свиньи живем. С чем я был целиком согласен.

С нами из Казани прибыли два примечательных человека, два бывших купца. Один русский – Савва Митрохин, другой еврей – Рувим Кацман. Оба прошли курс наук, и оказалось, что они прирожденные финансисты и управленцы. Им я поручил проэкзаменовать всех бояр на предмет использования их на государственной службе.

В результате, выбрали семерых. После чего устроил с бывшими купцами и отобранными боярами большой совет. Заседали весь день. Я схематично сделал набросок экономического и промышленного развития нашего государства. Предложил создать три коллегии – финансовую, экономики и торговли. Для поднятия престижа и авторитета произвел Савву и Рувима в бояре, выдав грамоты на титулы.

На большом совете решили строить во Владимире кирпичный и изразцовый заводы, а также стекольный, открыть ткацкую фабрику. Рабочих на предприятия взять из конфискованных деревень казненным преступникам. Молодые бояре с энтузиазмом взялись за государственную службу, «колесо» прогресса со скрипом начало проворачиваться.

Рувим сразу обозначил болевую точку нашего государства – в обороте мало денег. В основном, бартерные сделки – для нормального государства полный капец. Нужны серебро и медь. Придется открывать кубышку, воспользоваться синтезатором. На первое время хватит. Золота и меди на Урале в государственном масштабе мало, правда, есть изумруды и аметисты. Осваивать Сибирь и Якутию рано, маловато силенок. Выход один – строить корабли и осваивать Индию, Африку и Америку на предмет пополнения казны золотом и серебром. Для закладки верфей придется ехать в Архангельск. Мне все равно предстоял вояж по Руси-матушке – некоторые княжества не хотели признавать мою царскую власть. Не желают по-хорошему – заставим по-плохому. Я со своими соратниками ломал голову над простым, казалось бы, вопросом: где основать столицу государства? Москва нам с Семеном стояла поперек горла, москвичей за их жлобство не любили во все времена. Ничего не придумали, перенесли решение о столице на будущее.

Марьяшу с Ванюшкой и тиграми оставляю во Владимире. В Казань отправил десяток гвардейцев – они доставят в Тулу Юрия Коротыша с десятью станочниками. В Туле нужно строить мощный металлургический завод, к тому же тамошние кузнецы народ башковитый и с золотыми руками – быть Туле центром оружейного дела. Мы с командой неделю занимались прожектами на будущее и обучением по полной программе боярина Власа Худорина со товарищами. Остальных князей и бояр выгнал, невзирая на просьбы оставить в царской свите. На хрена они нужны, тунеядцы долбанные. При себе придержал одного князя Рязанского Федора – наш путь лежал через его земли, двигаясь на рысях, мы довольно быстро добрались до Рязанщины. Видно с первого взгляда, хозяин на земле разумный и рачительный – молодец княже Федор. Пшеница на аккуратно обработанных полях росла густо и вымахала по холку моего коня.

Да, далеко совдеповскому сельскому хозяйству до наших предков. Наконец показалась Рязань – все население города встречало нас, пришлось царскую корону напяливать на башку. Абрам Шац сделал классную вещь тонкой работы, но очень тяжелую – драгоценных каменьев вставил на полкило.

Город к нашему приезду празднично разукрасили, при нашем въезде во всех храмах и церквях слышался малиновый звон. По ходу движения два гвардейца кидали в толпу медные монетки, что тут началось – народ озверел, и пошла драка и давка. Нет, такой хоккей нам не нужен, дал знак прекратить дурную халяву. Вот и делай людям добро.

На другой день в главном соборе Рязани отслужили праздничный молебен. В счет казны на площади поставили несколько бочек с медовухой и пивом, на огромных вертелах жарили цельные туши быков. Народу очень понравилось, да по-другому и быть не могло – халява, она во все времена и везде халява.

Погуляв пару дней и отдохнув дня три, выступили на Тулу. В Рязани оставил своим наместником тысяцкого гвардии Петра Кащея и двести гвардейцев – пусть блюдут царские интересы.

Дней за десять, не торопясь, добрались до Тулы.

Собственно, города как такового не существовало – был небольшой поселок кузнецов и ремесленников, и, что удивительно, ни радио, ни телефонов, а о моем восшествии на царский трон уже известно. После дня отдыха собрал всех старшин Тулы, моя команда, естественно, присутствовала. Коротко обрисовав перспективы развития местной промышленности, предложил задавать вопросы и вносить предложения. Кузнецы поначалу стеснялись, а потом, освоившись, втянулись в разговор. Боярин Влас Худорин первым отметил главную проблему – люди.

– Мало построить завод, кто на нем работать будет?

– Карчи, где твой писарь?

– А вот, царь-батюшка, в уголке сидит.

– Давай его сюда за стол. Пиши, писарь, указ: рабство на Руси отменить с сего дня и сего года – на все времена. Все бывшие рабы должны отработать на казенных заводах, рудниках или других местах – не менее трех лет. После отработки вольны в своих действиях и считаются свободными людьми. Тем, кто нарушит мой указ, независимо от положения – князь он или простой холоп, наказание одно – смертная казнь, а половина добра его отходит в государственную казну. Вторая половина – его домочадцам.

Боярин Худорин от восхищения крякнул. Засранцы – Карчи с Семеном тут же стали восхвалять мой ум и прозорливость.

– А ну цыть вам, давно по хребту плетью не получали?

Кузнецы с боярами в лице изменились. Мои клоуны решили играть до конца, повалились на колени:

– Пощади, бачка-царь, детей своих неразумных, не вели казнить, вели миловать.

– Тьфу, заразы.

Не выходя из образа грозного царя, нахмурил брови и молвил:

– На первый раз прощаю, встаньте.

Они живо вскинулись, с самыми серьезными мордами и умилительно преданными глазами.

– Вот так да. Понятненько, домашняя заготовка. Ну, я вам устрою маленькое це-це, но позже.

Команда во главе с Власом Худориным принялась обмерять местность под будущие цеха завода. Савелий Хват по моему указанию выслал отряды гвардейцев во все стороны на десять дней пути, за людьми – освобожденных рабов и добровольных переселенцев везти сюда, на стройку. Нашли глину под кирпичный завод, мои две тысячи воинов возвели его стены под крышу в считанные дни. Остальные гвардейцы валили лес и ставили срубы под будущие дома и постройки. К нам потихоньку стал прибывать народ. Кирпичный завод запустили, и пошло ударными темпами строительство самого металлургического завода. Из Казани прибыл Юрий Коротыш со станочниками, а с ними десять молодых парней – будущих корабелов.

Юрий поведал последние новости: научились лить легированную сталь, делать орудийные замки и дульные тормоза. А вот латунь и порох – найн. Ну, с латунью особых проблем, я думаю, не будет, а насчет пороха – большой вопрос. У них вместо пороха динамит получился.

Лаборатория в Казани работает на износ, но ощутимых результатов не видно. Орудийные стволы сделали и орудия собрали: четыре по 100 мм и по 200 мм – хоть сейчас стреляй, но чем и куда? У меня иногда проскакивает мысль, что мои потуги бесполезны. Слишком большая инерция истории, выскочить из дикого тринадцатого века в век, хотя бы, восемнадцатый – просто нереально. Нужна оценка ученого-профи, а где мне его тут взять? Приходится переть напролом, а там посмотрим.

Юрия Коротыша срочно произвел в дворянство и назначил заместителем главы коллегии экономики и промышленности Саввы Митрохина.

Жизнь в Туле закипела, гвардейцы каждый день подтаскивали новый народ. Мои будущие корабелы учились до упора – по пять часов в день. Среди прибывающих велел искать искусных плотников и прочих ремесленников. За строителями дополнительно отправил гонцов в Рязань и Владимир, заодно и в Нижний Новгород заскочат.

Старшой корабел Павел Черный подсказал, где лучше ставить верфи.

– До Архангельска далековато, государь, а в устье реки Луга – в самый раз. Два шага, и Финский залив, – поелозив пальцем по карте, он ткнул в нужную точку.

– Все правильно, Павел, нам проще корабельщиков из Архангельска туда подвезти.

Через две недели вернулась взмыленная дальняя разведка, ходившая в сторону Киева. Князь Владимир Рюрикович, потеряв остатки мозгов, шел на нас с большим полком и толпой ополчения. Его войско составляло около тридцати пяти тысяч человек. На малом совете, после доклада Савелия Хвата, решили не дергаться, а отслеживать передвижения киевлян и встретить их неподалеку от Тулы. Рабов, доставленных к нам, насчитывалось уже больше семи сотен. Стали сортировать их по специальностям, и, к моему изумлению, среди них обнаружились два ювелира, а бывшие хозяева заставляли их работать на скотном дворе. Гвозди забивать секундомером – это в нашем духе. Глупость человеческая безгранична.

Я загорелся идеей создать свой, Российский, то бишь, государственный монетный двор. Ювелиров отдали Юрию Коротышу, обрисовали задачу. Пусть изготовят образцы золотых и серебряных монет: пора налаживать выпуск золотых и серебряных рублей, полтинников ну, и т. д. В помощь им дал выявленного среди рабов художника Франца Бергера. Как угораздило немчика попасть к нам в рабство – ума не приложу.

В итоге: четыреста человек оставили в Туле, остальных триста пятьдесят – на Урал. Несмотря на бешеный ритм, я не забывал о долге перед моими верными соратниками – вечером слепил на синтезаторе сотню баллончиков с нервно-паралитическим газом. Ребятам из спецназа и разведки пригодятся.

Сложив все в кожаный мешок, оставил два экземпляра. Вбежавшим на звон колокольчика телохранителям – Петру и Федору объяснил правила пользования НПГ и сказал, что нужно сделать. Забрав баллончики, они, хихикнув, выскользнули из шатра.

Ранним теплым утром мы с Савелием Хватом, телохранителями и двумя сотниками сидели, подложив под задницы седла, на невысоком берегу местной речки. Наблюдали любопытное, надо сказать, зрелище.

На двух помостах, метрах в трех от берега – Семен с Карчи. Телохранители часа в четыре утра прыснули им из баллончиков, и местный наркоз действовал до сих пор. Петр с Федором где-то нашли помосты, а затем аккуратно перенесли на них спящие тушки. Мы сидели уже с полчаса, а мои соратники и не думали просыпаться.

– Савелий, вели карабин принести, пора будить клиентов.

Савелий негромко свистнул. Как из-под земли появился гвардеец с карабином в руках. Я кивнул – в утренней тишине выстрел в воздух показался неприятно резким и громким. Первым вскочил Карчи, размахивая руками, свалился с помоста. Брякнулся в воду, заверещал спросонья и начал шлепать руками.

– Эй, Карчи, плыви к нам, только пузо не поцарапай.

Шаман нехотя поднялся на ноги – воды по колено. А суслик Скуратов продолжал спать как ни в чем не бывало.

Я бросил сотникам:

– Скиньте второго с помоста.

Те, посмеиваясь, исполнили приказ. Сеня вместе с постелью полетел в речку. Нужно отдать ему должное – не долетев до водички, он уже выдергивал «Стечкин» из-под подушки. Запутавшись в покрывале, выронил ствол. Так и копошился на дне, отыскивая пистолет, радуя нас громкими, но невнятными матерками.

Карчи, весь взъерошенный и мокрый, со злости выдал анекдотическую фразу: «Я на вас царю пожалуюсь». Мы так и легли на берегу от хохота. Его фраза долго ходила среди наших в виде анекдота. После моего прикола Карчи с Семеном притихли на время. Урок хороший получили.

– Ишь ты, над царем шутить вздумали! А если серьезно: с ними, обормотами, не так скучно жить. Они хоть и «клоуны», да верные «клоуны».

Через неделю двинулись навстречу Киевскому войску. От Тулы отошли недалеко, всего километров за тридцать. Разведка постоянно отслеживала киевлян. Встав лагерем на берегу безымянного ручья, гвардейцы выслали дозоры. Меж палаток поднимались сизые дымки – воины варили кулеш и похлебку. Я в шатре наклепал на синтезаторе двести гранатометов и по пятьсот гранат НПГ на ствол. Охранники едва успевали выносить железо в мешках и грузить на повозки. Утром прошло обучение гвардейцев, пользованием гранатометами, слава Богу, особых проблем не возникло. К полудню, наконец, появились киевские вояки – все тридцать пять тысяч, двигающиеся пятью колоннами.

Мои орлы загодя определили направление ветра и встали с подветренной стороны. По фронту оставили лишь пятьдесят граников. Я на коняшке выехал вперед и потребовал полной капитуляции. В ответ раздались хохот и насмешки, видимо, численный перевес у киевлян отшиб разум.

Подъехавший Савелий попросил:

– Ваше Величество, они хороших слов не понимают и не поймут. Дозвольте начать.

– Давай, Савелий, с Богом.

С левого фланга от нескольких опушек захлопали граники. Выскочившие перед головной колонной бойцы произвели по десятку выстрелов и отбежали в сторону. Колонны Киевской рати заволокло дымом. Через полчаса все закончилось: вражеское войско отрубилось, правда, моталось несколько сот лошадок, но и те падали через одну.

– Василий, передай Савелию: князя Киевского и его ближних бояр связать, остальных дружинников и ратников разоружить. Князя с боярами заберу с собой. Все пленных воинов, как придут в себя, гоните в Тулу.

Не спеша вернулись в основной лагерь. Подремал в холодке у шатра, испил кваску.

Прискакавший Скуратов сообщил интересные новости. После допроса князя Киевского Владимира Рюриковича и некоторых его бояр выяснилось, что эти козлы ни словом не обмолвились в Киеве народу о том, что на Руси появился первый царь – Владимир Романов. Так сказать, со всеми вытекающими последствиями. Мало того, меня они представили как наглого захватчика, посягнувшего на Киевское княжество.

– Семен, князя Владимира с его окружением отвезем в Киев и устроим показательный процесс.

Савелию наказал:

– Из киевской дружины и ратников набери себе тысяч десять воинов. В последующем – с прохождением курса молодого бойца.

– Так точно, Ваше Величество, исполню.

– Да кто бы сомневался. Так, тебе, Митрохин, – пятнадцать тысяч киевлян на строительство завода.

Пять тысяч душ отправим на Урал, другие пять заберу с собой. По дороге в Киев есть уголь – будут его добывать. Савва, найди рудознатцев – перед отправкой лично с ними поговорю. Теперь самое главное. Объявите пленным киевлянам: после трех лет работы на моих рудниках и заводах, они свободны.

Тула напоминала муравейник перед дождем. Привели двоих рудознатцев, долго с ними беседовал, приглядывался. Наконец, старшему Онуфрию – крепкому мужику с черной бородой, отдал батыевский «компас».

– Онуфрий, за вещицу сию головой ответишь, не испорть и не потеряй.

Онуфрий в ноги повалился.

– Экий ты, брат, ты не в ногах валяйся, а дело сделай.

Дал им карту и указал примерное расположение некоторых месторождений. Хват выделил десятку для их личной охраны на Урале. С рабочими на Урал Савелий отправлял шестьсот гвардейцев с тремя пулеметами и парой минометов – ну, и карабины, конечно, были у всех.

Пленные киевляне к работе на рудниках Урала отнеслись спокойно, тем более, что их оповестили: жить будут в хороших срубах и получать за работу кое-какую копеечку. Старшему сотнику сопровождения Анисиму я выдал из казны денег на закупку зимней одежды.

Провиант, инструменты и лошадей получат в Нижнем Новгороде, Казани и Уфе. От Нижнего до Уфы порекомендовал сплавляться по рекам. Получив царскую грамоту, Анисим с большим обозом и людьми отбыл в путь дорогу. Мне перед дальнейшей поездкой в Киев предстояло заняться станочным парком для оружейного завода Тулы. На это дело убил два дня, затем суматошные сборы, и алга. Добравшись до Брянска по Десне, в конце сентября доплыли до Киева. Пленных ратников с полутысячей гвардейцев отправил дальше к будущему Донецку – добывать уголек.

На главном майдане в Киеве, перед огромнейшей толпой горожан выступил с речью. Народ принял меня очень хорошо, свой князь надоел им хуже горькой редьки. Бояре были ему под стать – жадные, чванливые и властолюбивые. Потому и народ киевский мое решение стать первым царем на Руси встретил с одобрением и пониманием. Народ на своей шкуре испытал разобщенность князей, периодически ходивших с войной друг на друга.

Прежде чем принять кардинальные меры в отношении князя Киевского и его бояр, проявил свою царскую волю, допросил лично. Из их компании велел отпустить четверых бояр, не бывших во Владимире и ничего обо мне не знавших. Князю Владимиру Рюриковичу, его воеводе Олегу Скуле и ближнему боярину Рюмину на эшафоте отрубили головы. С объявлением глашатая народу казнили вышеназванных за государственную измену. Тела казненных отдали родственникам, которым я приказал жить в своих усадьбах без выезда. Все вотчины, деревни и большую часть ценностей изменщиков отписали в казну. В княжьем тереме нашли сокровищницу – много нахапал оппортунист. Двадцать сундуков с золотом, серебром и ювелирными украшениями, да двадцать с ценными мехами – хорошее подспорье царской казне.

Рувим Кацман с помощниками занялся пересчетом содержимого сундуков – для описи и сдачи в закрома.

Я тем временем наказал Карчи заняться контрибуцией с киевлян в виде продовольствия и теплой одежды – на Урал, в Тулу и Донецк.

Последний официально наименовали и нанесли на карту.

Скоро зима, как бы пленные не перемерзли. Сроку Карчи дал три дня. Савелию Хвату велел найти толкового тысяцкого или сотника на должность Киевского воеводы.

Боярина Власа Худорина поставил наместником. Из трофейной казны выделил полчетверти на нужды города. В красивейшем Киевском соборе отслужили торжественный молебен во царствование. Один день горожане пили и ели на халяву, на другой – мы уже плыли по Днепру.

Дошли до Смоленска. Основная часть гвардии находилась под его стенами. Город был захвачен Литовским княжеством пять лет назад. Оккупантов обули за одну ночь – из гранатометов, забросали через стену НПГ, открыли ворота, и все – город наш. Литвинов убивали по всему городу – помогали сами горожане. По моему приказу оставили парочку. Кто-то должен донести радостную весть их князю. И строго наказал:

– Если сунутся литвины на Русь, то увидят свою смерть.

По мордам пленных видно, что сия страшная ночь останется в их памяти навсегда. С тем и выгнали их из города.

День отдыха – и снова в путь, на Великий Новгород. До него добрались в первых числах октября, благо осень стояла сухая и теплая. Горожане засели за высокими стенами, и идти под мою руку явно не желали. Взяли Новгород без затей, тем же способом, что и Смоленск. Выпоров плетьми особо горластых, опустошив казну на большую часть и посадив своего наместника с гвардией, отбыли в устье Луги. Небольшой отряд воинов ушел дальше на Север, за поморами, те – прирожденные корабелы. Осень прочно вступила в свои права, с Финского залива дул холодный ветер. Всех гвардейцев и пару десятков плотников бросил на валку леса. Будем срочно ставить срубы и строить дома и бараки. Порывшись в компе, обнаружил приятный подарок – двадцать паровых лесопилок. Четыре произвел на берегу, естественно, без свидетелей. Мои гвардейцы давно разучились удивляться, но мало ли что.

Юрия Коротыша с его корабелами научил пользоваться лесопилками. В устье Луги в темпе рос поселок, появились первые поморы с семьями. Наказав корабелам строить верфи и снабдив их инструментом и документацией, дал задание на закладку восьми кораблей. Половина – «купцы», остальные четыре – военные корабли.

На чертежах подробно объяснил, где и какие пушки ставить. Чертежи кораблей, обработанные компьютером, давали возможность строить наиболее функциональные и быстроходные суда. Такелаж и увеличение парусности решались математически просто. С введением паровых двигателей можно и повременить. Для большей безопасности верфей приказал занять Нарву, заселенную чухонцами, и основать крепость. В самом устье стали строить большой бастион – для защиты от нападений с моря. Пушки доставят позже. Оставив в поселке триста гвардейцев при четырех КПВ и четырех минометах с боеприпасами, в двадцатых числах октября отправились в обратный путь.

Псков без внимания оставлять никак нельзя, решили заглянуть. Нас не ждали и знакомиться категорически не желали. Повторилась история с Великим Новгородом и Смоленском. Псковитянам пришлось-таки смириться с фактом рождения Российского государства. В городе задержались на месяц – ждали крепкого льда на реках. В конце ноября большим санным обозом, в сопровождении трех тысяч конных гвардейцев, двинулись по рекам до Владимира. Наш конный пробег измотал всех до предела. Через месяц показались золотые купола Успенского и Дмитриевского соборов.

Встретили нас очень оригинально: из главных ворот города метнулись две молнии, белая и рыжая. Мой конь дико всхрапнул, поднялся на дыбы. Сынок, поганец, смел меня с седла на спину Малышке, как пушинку, и все происходило в ускоренном ритме. А сладкая парочка неслась со мной в княжий терем. Запоздало треснуло несколько выстрелов.

– Не стрелять! – только и успел просипеть я.

Тигры, не снижая скорости и довольно порыкивая, влетели в терем. Резко затормозили в главной зале, я кубарем скатился на ковер, а два обормота, довольно урча, принялись меня облизывать. Пообнимались вдосталь, затем сделал им выговор – зачем лошадку напугали, охрану переполошили, но кошки прикинулись тупой фанерой – вот ведь засранцы.

– А где Марьяша с Ванюшкой?

Малышка, из положения лежа, прыгнула метров на семь к двери и исчезла. Сынок успокаивающе лизнул меня в лицо.

– Ты опять за свое? Как котенок, ей-богу.

Прибежала жена с сыном, обнялись, поцеловались. Ванюшка повис у меня на плече, рядом прыгали довольные тигры. И только тут ворвалась охрана.

– Ты жив, государь?

– Да успокойтесь вы, то тигры меня встретили.

– Прости, государь, не поспевали мы.

– Пустое, идите.

Сам думаю: да и как вам успеть: скорость у тигра чуть меньше моей, в сем мире им противников нет. Первым делом с дальней дороги – баня. Попарившись и отмывшись, сели в трапезной ужинать. Основательно поев, кое-как добрел до спальни и упал на кровать, не раздеваясь. Вырубился начисто.