Текст книги "ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945"

Глава 3
Гитлер приказывает применить химическое оружие

Советские войска теряли силы, инициативу, оставили Крым и главную базу Черноморского флота – город Севастополь.

Потеря Крыма резко изменила обстановку на Черном море и на южном фланге советско-германского фронта. Перед немецкими войсками открылся кратчайший путь на Кавказ через Керченский пролив. Турция обещала беспрепятственно пропускать через проливы в Черном море корабли и суда стран фашистского блока с вооружением, боевой техникой и боеприпасами. Об этом в Центр сообщал резидент советской военной разведки в Турции полковник Николай Ляхтеров. После нападения Германии на СССР, советский военный атташе в Венгрии Ляхтеров вместе со своими сотрудниками был интернирован, затем отправлен в Москву. В Центре Николай Георгиевич задержался ненадолго. В октябре 1941 года он был направлен в Анкару в качестве советского военного атташе в Турции[200]200
  Лурье В. М., КочикВ. Я. ГРУ. Дела и люди. С. 269.


[Закрыть].

Над советским Кавказом нависла серьезная угроза с моря.

Советские войска в конце мая 1942 года потерпели серьезную неудачу под Харьковом, что также создало дополнительные предпосылки для завершения гитлеровским командованием подготовки своей главной операции 1942 года – операции по захвату Кавказа. Для осуществления намеченных задач Гитлер приказал выделить около 900 тысяч солдат и офицеров, 1200 танков, более 17 тысяч орудий и минометов и 1640 боевых самолетов. В целях улучшения системы управления наступающими войсками гитлеровское командование разделило группу армий «Юг» на две – «А» и «Б».

В начале января 1942 года резиденты военной разведки доложили в Центр о том, что Гитлер приказал применить на Восточном фронте химические отравляющие вещества. О переброске к линии советско-германского фронта специальных подразделений и техники для ведения войны с применением боевых отравляющих химических веществ сообщил резидент военной разведки в Швейцарии Шандор Радо (Дора).

Сведения о подготовке германского командования к применению химических отравляющих веществ на Восточном фронте поступали и от других резидентов военной разведки.

24 января 1942 года Шандор Радо докладывал в Центр: «От шефа противохимической защиты в швейцарском военном министерстве.

1. Немцы в больших количествах изготовляют следующие ОВ: иприт, фосген, дифосген, дифениларсинцианид…

Против всех этих ОВ, за исключением иприта, в немецкой армии защитой служит только трехслойный фильтрующий противогаз. Фильтр состоит из абсорбирующих веществ – две части кокса с тремя частями уротропина или других… Против люизита и иприта защитой служит только противоипритный костюм».

Источник Доры, проходивший службу в управлении противохимической защиты швейцарского военного министерства, видимо, был хорошо осведомленным специалистом. Он знал об опытах с новыми отравляющими веществами, которые проводились в Германии.

На основе данных, поступивших в Центр от резидентов, начальник военной разведки подготовил и направил 30 января 1942 года

членам Государственного комитета обороны специальное сообщение: «Подготовка германской армии к применению химических средств».

Одновременно Центр направил всем своим резидентам, действовавшим в европейских странах, задание добыть сведения о состоянии химической промышленности Германии, о дислокации заводов, на которых производятся боевые отравляющие химические вещества, просил добыть формулы и образцы этих ОВ.

Офицеры разведывательного отдела Западного фронта добыли сведения о том, что в лагере для военнопленных, который располагался в Варварово (26 километров юго-восточнее населенного пункта Холм Журковский), немцы произвели испытания какого-то отравляющего вещества нового типа. Испытания проводились на советских военнопленных, снабженных русскими противогазами. Варварский эксперимент закончился трагически – все военнопленные, которых заставили принять в нем участие, погибли. Вполне вероятно, что в других местах, на других полигонах тоже проводились различные опыты, в ходе которых на советских военнопленных проверялась эффективность воздействия новых немецких ОВ и новых средств защиты от них.

Сведения о подготовке Германии к применению на Восточном фронте химических отравляющих веществ поступили в Центр и от резидента, имеющего псевдоним Конрад. 2 февраля 1942 года Конрад сообщал в Центр о том, что «немцы подготовили для отправки на Восточный фронт большое количество тары для перевозки химических отравляющих веществ. Сведения получены из инструкции, поступившей в Дирекцию железных дорог».

По данным Шандора Радо, поступившим в Центр 12 февраля 1942 года, «в немецких противотанковых войсках усиленно ведется химическая подготовка. В каждой роте имеется унтер-офицер в качестве химинструктора».

22 апреля Радо доложил в Центр: «Немцы готовят в качестве последнего средства для срыва русского сопротивления массовое применение химических бомб, начиненных слезоточивыми газами…»

Угроза применения немецкими войсками на Восточном фронте химических отравляющих веществ была в Главном разведывательном управлении выделена в самостоятельное направление работы офицеров-аналитиков. Они имели специальное образование, до службы в военной разведке окончили Академию химической защиты. Им хорошо были известны названия таких опасных ОВ, как иприт, люизит, фосген, и других. Эти специалисты должны были отслеживать малейшие признаки подготовки немцев к применению против войск Красной армии подобного оружия.

В разведывательные отделы штабов фронтов, действовавших на советско-германском фронте, было направлено указание добыть «немецкое наставление по обращению со специальным немецким фильтром Беркенфельда, предназначенным для дегазации воды от боевых ОВ».

Разведчики добыли не только наставление, но и новейший немецкий противогаз FE-41. В Центре его тщательно изучили и передали в Главное управление химических войск Красной армии.

Специалисты Главхимуправления НКО СССР так оценили новый тип немецкого противогаза: «Исследования нового немецкого противогаза FE-41 показали, что этот противогаз представляет для нас большой интерес, так как он в конструктивном отношении, в особенности по защитной мощности, значительно отличается от старых образцов FE-37. К настоящему времени противогаз FE-41 является первым иностранным образцом, обладающим универсальной защитной мощностью…

Весьма важно установить, какой процент германских войск снабжен этими противогазами. Кроме того, для дальнейшего изучения противогазов FE-41 необходимо добыть их максимально большое количество…»

Изучая донесения Доры, Конрада, Эдуарда и доклады начальников разведывательных отделов штабов западных фронтов, специалисты Центра пришли к выводу, что угроза применения германским командованием на Восточном фронте различных типов отравляющих веществ и ядовитых газов продолжает нарастать.

22 февраля 1942 года начальник военной разведки генерал А. Панфилов направил И. В. Сталину специальное сообщение «О продолжающейся подготовке германской армии к применению химических средств». В нем говорилось: «Полученные Главразведуправлением данные за февраль 1942 года подтверждают продолжающуюся ускоренную подготовку противника к применению химических средств против Красной армии.

Мероприятия германского командования направлены на подготовку к химической войне не только на фронте, но и в глубоком тылу.

На Восточном фронте отмечено прибытие химических войск на Брянском и Харьковском направлениях…

По данным целого ряда источников, начало химической войны приурочивается к весне этого года в связи с предполагаемым наступлением.

Существенным подтверждением подготовки противника к химической войне является перехваченное задание германского командования своей разведке, требующее установить степень готовности Красной армии к ведению химической войны…»

Завершая это специальное сообщение, начальник военной разведки сделал однозначный вывод: «Ускоренная подготовка германской армии к применению отравляющих веществ является бесспорным фактом».

Очередное спецсообщение о подготовке Германии к нанесению по войскам Красной армии удара с использованием химического оружия было подготовлено в ГРУ 11 марта 1942 года. Оно было озаглавлено «О продолжающейся подготовке немецко-фашистских войск к химическому нападению». В этом сообщении, также направленном членам Государственного комитета обороны, начальник ГРУ докладывал: «Установлено, что химическая подготовка германских войск проводится по всему фронту. Части противника, расположенные в г. Красногвардейск, Прилуки, Нежин, Харьков, Таганрог, усиленно обучаются применению химических отравляющих веществ и мерам противохимической защиты. Части СС в Варшаве получили приказ в спешном порядке приступить к противогазовой подготовке. Отмечены случая выдачи войскам противогазов образца 1941 года.

Продолжается переброска на Восточный фронт отравляющих веществ и химических боеприпасов, главным образом химических снарядов и авиабомб…

Вывод: Противник продолжает интенсивную подготовку к химическому нападению…»

Донесения военной разведки, поступавшие Верховному главнокомандующему, проходили экспертную оценку в Главном управлении химических войск Наркомата обороны. Данные, добытые резидентами военной разведки, были признаны достоверными и заслуживающими особого внимания со стороны высшего политического руководства СССР.

Глава 4
Сталин и Черчилль предотвращают химический удар Гитлера

У Сталина и командования Красной армии было несколько вариантов предотвращения химического удара Гитлера на Восточном фронте. Главнокомандующий мог приказать усилить противохимическую защиту войск. Но из докладов военной разведки в Кремле уже было известно, что немцы создали новые ОВ, от воздействия которых советские противогазы были не в состоянии защитить личный состав Красной армии.

Сталин мог бы выступить с официальным заявлением и сказать, что в случае применения Германией отравляющих веществ против советских войск советское правительство оставляет за собой право тоже использовать против Германии собственный арсенал химического оружия. Однако вряд ли такое заявление Сталина испугало бы Гитлера. Он уже принял свое решение и готов был его реализовать во имя победы над СССР.

В Москве приняли третье решение. В строго секретном порядке Сталин через советского посла в Лондоне И. Майского информировал премьер-министра Великобритании У. Черчилля о том, что Германия планирует применить на Восточном фронте боевые отравляющие вещества.

Черчилль, очевидно, хорошо понимал, если Гитлеру удастся безнаказанно использовать химические отравляющие вещества на Восточном фронте, то он может применить их и против жителей Британских островов.

21 марта 1942 года британский премьер-министр направил Сталину личное секретное послание, в котором сообщал: «Посол Майский был у меня на завтраке на прошлой неделе и упоминал о некоторых признаках того, что немцы при попытке своего весеннего наступления могут использовать газы против вашей страны. Посоветовавшись с моими коллегами и начальниками штабов, я хочу заверить вас в том, что правительство его величества будет рассматривать всякое использование ядовитых газов как оружия против России точно так же, как если бы это оружие было направлено против нас самих. Я создал колоссальные запасы газовых бомб для сбрасывания с самолетов, и мы не преминем использовать эти бомбы для сбрасывания на все подходящие объекты в Западной Германии, начиная с того момента, когда ваши армии и народ подвергнутся нападению подобными средствами…»[201]201
  Переписка Председателя Совета министров СССР… С. 39.


[Закрыть]

Далее Черчилль продолжал: «Представляется необходимым рассмотреть вопрос о том, следует ли нам в соответствующий момент выступить с публичным предупреждением о том, что таково наше решение. Подобное предупреждение могло бы удержать немцев от добавления нового ужаса к тем многим, в которые они уже ввергли мир. Прошу Вас сообщить мне, что Вы думаете по этому поводу, а также оправдывают ли признаки подготовки немцами газовой войны это предупреждение…»[202]202
  Переписка Председателя Совета министров СССР… С. 40.


[Закрыть]

Из послания Черчилля Сталин узнал, что правительство Великобритании тоже встревожено подготовкой Гитлера к широкомасштабному применению химического оружия на Восточном фронте, англичане готовы предпринять меры против Германии. Стало понятно, что Великобритания может пойти на применение химического оружия только против городов Западной Германии. Объекты на территории Восточной Германии должны были поражаться соответствующими средствами Красной армии. Черчилль, видимо, таким образом хотел разделить со Сталиным историческую ответственность за применение химического оружия против Германии.

Главное в послании Черчилля все же состояло в том, что он разделяет тревогу Сталина по поводу возможности возникновения химической войны и готов поддержать СССР в случае ее возникновения.

Начальник Главного разведывательного управления в марте 1942 года продолжал докладывать Сталину новые факты подготовки Германии к химической войне. Поэтому 29 марта 1942 года Сталин уже лично обратился к Черчиллю: «Выражаю Вам признательность советского правительства за заверение, что правительство Великобритании будет рассматривать всякое использование немцами ядовитых газов против СССР так же, как если бы это оружие было направлено против Великобритании, и что британские военно-воздушные силы не преминут немедленно использовать имеющиеся в Англии большие запасы газовых бомб для сбрасывания на подходящие объекты Германии…

Я думаю, что было бы вполне целесообразно, если бы британское правительство выступило в ближайшее время с публичным предупреждением о том, что Англия будет рассматривать применение ядовитых газов против СССР со стороны Германии или Финляндии так же, как если бы это нападение было произведено против самой Англии, и что Англия ответила бы на это применением газов против Германии…»[203]203
  Переписка Председателя Совета министров СССР… С. 40–41.


[Закрыть]

Важным в послании Сталина было и предложение Черчиллю, из которого следовало, что «если британское правительство пожелает, СССР готов, в свою очередь, сделать аналогичное предупреждение Германии, имея в виду возможное газовое нападение Германии на Англию»[204]204
  Там же.


[Закрыть].

Черчилль принял предложения Сталина. 10 апреля 1942 года британский премьер-министр писал советскому лидеру: «В начале мая я сделаю заявление, в котором нацисты будут предупреждены о применении нами ядовитых газов в ответ на аналогичные атаки на вашу страну. Предупреждение, конечно, будет в одинаковой степени касаться и Финляндии, и она также будет упомянута, хотя я не вижу, как мы до нее доберемся»[205]205
  Там же. С. 41.


[Закрыть].

Британский премьер-министр согласился принять в Лондоне советского специалиста по вопросам противохимической обороны и контрнападения с целью реализации просьбы Сталина о передаче Советскому Союзу некотрых химических средств обороны, а также средств ответного химического удара.

Завершая свое послание, Черчилль сообщал: «Конечно, если необходимо, то мы до получения сообщения этого специалиста сможем предоставить вам первым ближайшим пароходом, по крайней мере, тысячу тонн иприта и тысячу тонн хлора. Опрыскивание ипритом представляет большую опасность для войск в открытом поле, чем для жителей в городах…»[206]206
  Переписка Председателя Совета министров СССР… С. 42.


[Закрыть]

Сталин выразил готовность направить в Лондон в качестве своего эксперта по вопросам химической защиты заместителя Народного комиссара химической промышленности Андрея Касаткина.

11 мая 1942 года Черчилль сообщил Сталину: «Когда я завтра вечером (в воскресенье) буду выступать по радио, я намерен сделать заявление, предупреждающее немцев о том, что, если они начнут химическую войну против русских армий, мы, конечно, сразу же отплатим Германии тем же»[207]207
  Там же. С. 45.


[Закрыть].

Черчилль выполнил свое обещание.

14 мая 1942 года один из резидентов советской разведки, имевший источники в Германии, сообщал в Центр: «Огромное впечатление на гражданское население Германии произвела речь Черчилля по поводу применения газов против Германии в том случае, если немцы будут применять отравляющие вещества на Восточном фронте. В городах Германии очень мало надежных газоубежищ, которые могут охватить не больше чем 40 % населения».

По оценке этого резидента военной разведки, «в случае применения Гитлером химического оружия на Восточном фронте в ходе вполне реального ответного удара погибло бы около 60 % населения Германии от британских газовых бомб».

Благодаря своевременно добытым советской военной разведкой сведениям замысел Гитлера об использовании химических отравляющих веществ в ходе начального этапа битвы за Кавказ был сорван. Однако Гитлер не до конца отменил планы использования отравляющих веществ на Восточном фронте. В последующие месяцы 1942 года военные разведчики неоднократно докладывали в Центр о том, что германское командование продолжает в условиях повышенной секретности на отдельных направлениях сосредотачивать запасы отравляющих веществ, которые могли быть применены в любое время.

Глава 5
О чем докладывал в Токио генерал Осима?

В первой половине 1942 года военная разведка докладывала в Генеральный штаб о том, что Германия, готовясь к походу на Кавказ, настойчиво стремится расширить свою коалицию и планирует втянуть в войну против СССР Японию и Турцию.

О выжидательной позиции, занятой правительством Японии во второй половине 1941 года, докладывал в Центр военный разведчик Рихард Зорге. После того как Зорге был арестован японской контрразведкой, сведения о военно-политических планах японского правительства докладывали в Центр из Лондона – генерал-майор Иван Скляров, из Вашингтона – капитал Лев Сергеев, из Женевы – Шандор Радо. Сведения, поступавшие от этих резидентов, отражали стремление японского руководства утвердиться прежде всего на просторах Китая и Юго-Восточной Азии. Вместе с тем разведчики сообщали в Центр о том, что в случае достижения успеха германскими войсками на Восточном фронте японцы могут вступить в войну против СССР на стороне Германии.

Благодаря достоверным сведениям, своевременно добытым военной разведкой, руководство СССР сдержанно реагировало на многие явно провокационные действия Японии, что не позволило японцам найти предлог для вступления в войну на стороне Германии.

Гитлер 23 июля утвердил директиву № 45, в соответствии с которой группа армий «Б» должна была стремительно захватить Сталинград, Астрахань и закрепиться на Волге. Вскоре немецкими войсками был захвачен город Ростов-на-Дону. Ворота на Кавказ были открыты. Войска Красной армии продолжали с боями отходить к Волге.

В реализации плана захвата Кавказа немцам должны были оказать помощь венгерские, итальянские горнострелковые и румынские войска. Об этом в Москву докладывали резиденты военной разведки полковник Александр Яковлев из Болгарии, полковник Николай Ляхтеров из Турции и Шандор Радо из Швейцарии.

27 июля 1942 года германские войска начали наступление. Прорвав оборону Брянского и Юго-Западного фронтов, 6-я полевая армия развила наступление и к середине июля вышла в большую излучину Дона.

Наступление на Кавказ развивалось быстро. Для полной уверенности в победе Гитлеру надо было, чтобы Япония начала военные действия против СССР на Дальнем Востоке. Добиваясь этой цели, Гитлер поручил министру иностранных дел Германии Риббентропу в начале августа организовать поездку японского посла генерала Осимы на южный фланг Восточного фронта. Немцы хотели убедить японцев в том, что в 1942 году они добьются победы, и старались подтолкнуть Японию к вступлению в войну против СССР.

Риббентроп указание Гитлера выполнил. Генерал Осима посетил южный фланг советско-германского фронта, где мог убедиться в том, что германские войска уже захватили Ростов-на-Дону и рвутся к Сталинграду и Кавказу.

После поездки на фронт Осима написал подробный отчет о поездке и своих впечатлениях. Опытный дипломат и военный разведчик, Осима сообщал в Токио, что немецкие войска хорошо обучены и прекрасно вооружены, в армиях на южном фланге высокий боевой дух, офицеры и солдаты не сомневаются в скорой победе над Советским Союзом. Донесение, в целом, соответствовало действительному положению дел в войсках германской армии, но что происходило по другую сторону фронта – Осима не знал.

О поездке японского посла на южный фланг Восточного фронта стало известно советской военной разведке. Был добыт отчет Осимы, который он направил в Токио. На основе этого документа в ГРУ было подготовлено специальное сообщение, которое направлено всем членам Ставки Верховного главнокомандования. «По агентурным данным, заслуживающим доверия, – докладывал И. В. Сталину начальник военной разведки, – японский посол в Берлине генерал Осима донес в Токио о своем посещении по приглашению германского командования южного сектора Восточного фронта. Поездка была совершена с 1 по 7 августа 1942 года на самолете по маршруту: Берлин – главная ставка, Одесса, Николаев, Симферополь, Ростов-на-Дону, Батайск, Киев, Краков, Берлин…»

Осима хотел, чтобы японское правительство приняло решение и начало военные действия против СССР на Дальнем Востоке. Однако японское руководство выжидало. Имея определенные обязательства перед Гитлером, японцы стремились в 1942 году решить свои проблемы в Юго-Восточной Азии. В войну против СССР Япония могла бы вступить лишь в случае достижения Германией крупного военного успеха. Битва за Кавказ только начиналась. Основные сражения еще были впереди. Как поступит Япония, в Москве могли только догадываться или, опираясь на точные сведения собственной разведки, планировать проведение на фронте крупных оперативных мероприятий.

На южном фланге советско-германского фронта создалась критическая ситуация. Оперативная и войсковая разведки отступавших советских войск не были готовы к действиям в таких условиях. Офицеры военной разведки не думали, что когда-то им придется воевать на собственной территории, поэтому своих резидентур у разведчиков в Ростове-на-Дону, Таганроге, Сальске и других городах не было. Но сведения о противнике требовались каждый день, поэтому за линию фронта, четкой границы которого не существовало, посылались рядовые бойцы, чаще – парни и девушки из казацких хуторов и деревень. Надежда была на их находчивость, ловкость и знание родного края. Возвращаясь в разведотделы штабов, молодые разведчики сообщали о том, где находится противник, какой он занял населенный пункт и в каком направлении продвигаются его танки. Однако обстановка изменялась быстро. Также быстро устаревали многие разведсведения. Тем не менее эти сведения представляли значительную ценность, так как помогали командирам избегать лишних и опасных столкновений с превосходящими силами противника.

Бои шли упорные, танки противника прошли донские степи и устремились к Волге.

За сообщениями информационных агентств с Восточного фронта следил весь мир. Особый интерес к событиям в районе Сталинграда проявляли правительства Японии и Турции.

Военный разведчик Лев Сергеев, действовавший в Вашингтоне, смог добыть достоверные сведения о том, что в 1942 году японское правительство не планирует начать военные действия против СССР. Донесение Сергеева представляло исключительную ценность, но требовало подтверждения. Данные, подтверждавшие сообщение Сергеева, поступили из резидентуры ГРУ в Токио, которой руководил подполковник К. Сонин, а также от начальников разведывательных отделов штабов дальневосточных округов, которые вели непрестанное наблюдение за действиями частей и подразделений японской Квантунской армии, дислоцированной в Маньчжурии. Видимо, победа Красной армии в битве под Москвой несколько охладила пыл японских генералов и адмиралов и заставила их более трезво оценивать обстановку на советско-германском фронте.

Призывы генерала Осимы были в Токио учтены, но японцы предпочли действовать в Юго-Восточной Азии. Там победы им давались быстрее и легче.