Текст книги "ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945"

Глава 5
План «Z»

На Московском направлении осенью 1941 года складывалась опасная обстановка. По решению Государственного комитета обороны СССР основные советские министерства были эвакуированы в Куйбышев, Казань и другие города СССР, расположенные в глубоком тылу. Страна готовилась к длительной войне, в ходе которой не исключалось возникновение ситуаций, когда германские войска могли бы временно захватить столицу. По указанию Сталина основные подразделения Разведывательного управления Красной армии тоже были эвакуированы в Куйбышев. В Москве остались работать начальник Разведупра и группа офицеров, которые отвечали за сбор и обработку информации о Германии и ее вооруженных силах.

19 октября И. В. Сталин подписал Постановление Государственного комитета обороны «О введении в Москве осадного положения». В Постановлении указывалось: «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–200 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах. В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный комитет обороны постановил:

1. Ввести с 20 октября 1941 года в г. Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.

2. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспорта с 12 часов ночи до 5 часов утра за исключением транспорта и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.

3. Охрану строжайшего порядка в городе и пригородных районах возложить на коменданта г. Москвы генерал-майора Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Государственный комитет обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной армии, обороняющей Москву, всяческое содействие. Председатель Государственного комитета обороны И. Сталин»[178]178
  РЦХИДНИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 12. Л. 167–168.


[Закрыть].

Москва стала прифронтовым городом. Здесь продолжали работать Государственный комитет обороны и И. В. Сталин. В столице оставалась и оперативная группа Генерального штаба в составе восьми человек, которой руководил генерал-лейтенант А. М. Василевский. Обеспечением Ставки Верховного главнокомандования и оперативной группы Генштаба разведывательной информацией о противнике должны были заниматься начальник военной разведки и 20 офицеров-разведчиков. Эту группу офицеров возглавлял полковник Иван Большаков. Его заместителем был военинженер 2-го ранга Константин Леонтьев, который накануне войны получал сведения о подготовке Германии к нападению на СССР от советника германского посольства в Москве Герхарда Кегеля. В группу также входили представители основных отделов Разведуправления В. В. Бочкарев, Х. Д. Мамсуров, Н. К. Патрахальцев, М. И. Полякова, Л. Эпштейн и другие. Оперативная группа военной разведки располагалась в помещениях дома № 6 по Гоголевскому бульвару.

Гитлеровские дивизии приближались к Москве. После того как 19 октября Государственный комитет обороны ввел в Москве и прилегающих к ней районах осадное положение, полковник И. Большаков пригласил в свой кабинет К. Леонтьева, Л. Эпштейна, М. Полякову и еще четырех офицеров разведки и сообщил им, что в Разведуправлении утвержден план «Z». Он предусматривает создание пяти нелегальных резидентур военной разведки, которые будут действовать в Москве в случае ее захвата фашистами. В состав каждой резидентуры войдет несколько человек из наиболее надежных и проверенных москвичей – рабочих, инженеров, учителей, артистов. В одну из групп вошла Анна Серова – сотрудница киностудии «Мосфильм», в другую – работница Центрального телеграфа Нина Короленко. В третьей группе был артист Московского цирка Михаил Румянцев (Карандаш). Нелегальную резидентуру «Центр» было поручено возглавить капитану М. Поляковой, которая была одним из самых опытных разведчиков европейского отдела Разведуправления. Радисткой в этой группе была назначена Лидия Щербинина. Резидентуру «Запад» должен был возглавить старший лейтенант С. Куроедов. Резидентурой «Север» было поручено командовать старшему лейтенанту П. Романенко.

После совещания у полковника Большакова план «Z» был введен в действие. Военные разведчики М. Полякова, В. Бочкарев, С. Куроедов, П. Романенко, В. Медведев, В. Роттер работали практически без отдыха. Каждый офицер разведки должен был подобрать еще несколько москвичей, которые согласились бы выполнять задания военной разведки в случае оккупации Москвы немцами.

Капитан Мария Полякова занималась подбором квартир для размещения разведчиков и легализацией подготовленных специалистами разведки девушек-радисток.

Виктор Бочкарев с помощью железнодорожников, проживавших в Подмосковье западного направления, забазировал агентурные радиостанции, которые должны были потребоваться при формировании новых разведывательных групп. Бочкарев поручил двоим железнодорожникам собирать и передавать в Центр сведения о немецких воинских эшелонах, которые будут следовать в направлении Москвы[179]179
  Бочкарев В. В. 60 лет в ГРУ. М., 2003. С. 53.


[Закрыть].

Накануне и в ходе битвы за Москву военная разведка максимально активизировала свои действия, добывая разведсведения о противнике и проводя диверсионные акты. Специальные группы и мобильные отряды военной разведки взрывали мосты и эшелоны противника, уничтожали его живую силу и боевую технику. Диверсанты-разведчики поджигали дома, в которых размещались немцы, портили имущество, уничтожали небольшие гарнизоны, собирали сведения о дислокации штабов, аэродромов и складов. Эти сведения использовались для организации налетов советской авиации. Нанесение противнику максимально большого материального ущерба было одной из основных задач подразделений военной разведки в ходе подготовки немцев к наступлению на Москву.

Глава 6
Виктор Бочкарев и Ганс Мессершмидт

Темной сентябрьской ночью 1941 года немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88» приближался к Москве. Командир боевого самолета 2-го воздушного флота германских военно-воздушных сил капитан Ганс Мессершмидт вел свою боевую машину к советской столице. Он не первый раз выполнял подобное задание на Восточном фронте. Ночные полеты были безопаснее дневных. Русские зенитки уже сбили несколько немецких бомбардировщиков, которые днем пытались бомбить советскую столицу и прилегавшие к ней западные районы. Тем не менее воздушное пространство перед Москвой уже контролировали германские военно-воздушные силы. Оборонительные позиции частей Красной армии, прикрывавшие Москву, несли тяжелые потери. Однако, медленно отступая, они продолжали из последних сил сдерживать мощную лавину германских войск, которой не смогла или не хотела противостоять год тому назад умудренная опытом военных конфликтов Западная Европа. В Европе всегда находились искусные умы, которые из поражений выращивали победы. Мечтая о славе, которую трудно удержать, в Париже и Лондоне всегда полагали, что можно присвоить себе то, что захватили, но не смогут удержать другие. Среди других были и Россия, и Германия. Им всегда не хватало места для совместного процветания на необозримом евроазиатском континенте.

По команде Мессершмидта члены экипажа бомбардировщика Ю-88 сбрасывали авиационные бомбы на русские объекты, которые ночью не были видны с высоты полета. На этот раз Мессершмидт получил в штабе точные инструкции и действовал по карте, составленной немецкой разведкой. А это означало, что бомбы должны были поражать конкретные цели противника. Сбрасывая бомбы в заданных районах, германский летчик не думал – угрожает ли Германии то, что он уничтожает…

Однако на сей раз капитану Гансу Мессершмидту крупно не повезло. Яркая вспышка ослепила капитана в районе над населенным пунктом Голицыно. До Москвы оставалось рукой подать. Самолет вздрогнул, словно зацепился правым крылом за невидимую скалу, накренился и стал терять высоту. Капитан собрался с духом, попытался вырвать машину из опасного крена. Рули не подчинялись. Самолет горел и падал. Положение было безвыходным. Мессершмидт открыл кабину и вывалился в черную пустоту, у него едва хватило сил раскрыть парашют.

Самолет упал в районе деревни Голицыно, почти что весь экипаж Ю-88 погиб. В живых остался только капитан. Раненый Мессершмидт опускался на русскую землю на своем парашюте в темноте, которая озарялась только вспышками зенитных снарядов, плотной стеной прикрывавших путь немецким бомбардировщикам. Мессершмидт подумал, что, видимо, русские заблаговременно узнали о налете их эскадрильи на советскую столицу. Откуда и как они могли получить такие сведения? Приближаясь к русской земле, Мессершмидт надеялся на лучшее…

Летчик приземлился в огороде одного из колхозных дворов. Такого гостя местные крестьяне не ожидали. Обеспокоенные стрельбой зенитной батареи и светом прожекторов, разрезавших ночное осеннее небо, несколько мужиков, которых еще не успели призвать в действующую армию, собрались около дома, где располагался сельский совет. Они-то и задержали немецкого парашютиста. Утром он был доставлен в Москву. С 3 августа 1941 года в войсках фронтов Московского направления действовала строгая директива Ставки и приказ начальника Генерального штаба об обязательном и немедленном направлении в Разведуправление Генерального штаба всех пленных офицеров, летчиков и унтер-офицеров. Допросы этих пленных проводились только в присутствии офицеров советской военной разведки.

Немецкому летчику была оказана необходимая медицинская помощь. После этого начались допросы. На первом допросе немец ничего не добавил к тому, что уже удалось установить по его личным документам.

В допросе пленного летчика принимал участие офицер военной разведки лейтенант Виктор Бочкарев. После безрезультатного допроса Бочкарев решил еще раз ознакомиться с содержанием записной книжки немецкого капитана. На нескольких страницах Бочкарев обнаружил стенографическую запись. Причудливыми значками был зашифрован какой-то текст. Бочкарев знал немецкий вариант стенографии, которую изучал в Киеве в Украинском институте лингвистического образования (УИЛО). Этот институт в предвоенные годы считался одним из лучших в стране. В его стенах готовились специалисты в области языкознания и переводчики, способные делать сложные литературные переводы художественных произведений. Основы литературоведения в институте преподавали известные в то время писатели и поэты Максим Рыльский, Мыкола Бажан, Павло Тычина и другие. В этом же институте студенты изучали стенографию. В дипломе В. Бочкарева было записано, что он, обучаясь в УИЛО, изучил английский и немецкий (полный курс обучения), итальянский, французский и румынский (один год обучения), украинский, латынь и стенографию (краткий курс), испанский и эсперанто (факультативно). В 1941 году под Москвой знания по русской и немецкой стенографии, приобретенные в УИЛО, помогли Виктору Бочкареву добыть разведывательные сведения исключительной важности.

Расшифровывая заметки, которые были обнаружены в записной книжке немецкого летчика, Бочкарев пришел к выводу, что эти записи капитан Мессершмидт сделал, находясь на каком-то оперативном совещании офицеров.

Около трех часов Бочкарев тщательно изучал витиеватую и мало кому понятную запись. Постепенно, связав стенографические значки в единое логическое полотно, разведчик разобрался в смысле зафиксированного сообщения. Оказалось, что капитан Мессершмидт присутствовал на совещании, на котором шла речь о новом наступлении на Москву. Наступление было назначено на 30 сентября – 1 октября. У каждой армии группы «Центр» была своя задача. Контуры будущего наступления дополняло участие авиационных частей 2-го воздушного флота, которые должны были закрепить успех группы армий «Центр». Москва, в соответствии с этим планом, должна была попасть в руки генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока. Победа, о которой мечтал Гитлер, казалось, была в его руках.

Второй допрос был результативнее первого. Пленный летчик рассказал о совещании, на котором он присутствовал, и подтвердил, что генеральное наступление немцев на Москву начнется 30 сентября.

Сведения, полученные от капитана Мессершмидта, и другие данные, добытые военной разведкой, о сроках начала наступления немцев на Москву, были доложены начальнику Генерального штаба и Верховному главнокомандующему.

Данные, которые были получены в середине сентября от пленного немецкого летчика о сроках наступления группы армий «Центр», подтверждались и другими источниками Разведуправления, которые действовали в Лондоне, Вашингтоне и за линией фронта.

Глава 7
Диверсанты

Начальный период войны вскрыл целый ряд изъянов в организационной структуре военной разведки и, прежде всего, недостаточную подготовленность Центра к действиям в военных условиях на собственной территории. Остро проявилось слабое материально-техническое обеспечение Центра, зарубежных структур и разведывательных отделов штабов военных округов. Не хватало агентурных радиостанций, пишущих машинок, автотранспорта. В распоряжении Разведуправления не оказалось ни одного самолета, необходимого для заброски разведчиков в тыл противника. Разведчиков тоже не хватало ни в Центре, ни на фронте, ни за рубежом.

Накануне и в ходе первого этапа Московской битвы (22 июня -5 декабря 1941 года) все три составляющие военной разведки – зарубежная, оперативная и радиотехническая – были нацелены на добывание сведений, которые могли бы своевременно вскрыть замыслы германского командования по захвату Москвы.

Зарубежная разведка должна была добыть:

– планы германского руководства и командования вермахта по ведению войны против СССР;

– практические мероприятия Германии по втягиванию в войну против СССР Японии;

– планы японского руководства в отношении СССР.

Радиотехническая разведка вскрывала переброски войск, стратегических резервов, сосредоточение ударных сил на Московском направлении, базирование и маршруты налетов немецкой бомбардировочной авиации. Во вражеском тылу действовали разведывательные, разведывательно-диверсионные и диверсионные группы и отряды оперативной и войсковой разведки. Напряжение достигло максимального предела. Обстановка складывалась не в пользу Советского Союза. По личному указанию И. В. Сталина посол СССР в Лондоне И. М. Майский передал 3 сентября премьер-министру У. Черчиллю послание, в котором содержалась просьба советского правительства, во-первых, открыть в 1941 году фронт «где-нибудь на Балканах или во Франции, что отвлекло бы 30–40 германских дивизий с Восточного фронта». Во-вторых, предоставить Советскому Союзу к началу октября 30 тысяч тонн алюминия и ежемесячную минимальную помощь в 400 самолетов и 500 танков. «Без этих двух форм помощи Советский Союз будет либо разбит, либо ослаблен до такой степени, что надолго потеряет возможность помочь своим союзникам активными операциями на фронте борьбы с гитлеризмом»[180]180
  Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны. М., 1945. С. 19.


[Закрыть].

Ответ Черчилля поступил в прифронтовую Москву 6 сентября. Британский премьер-министр сообщал Сталину, что «в настоящее время нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с Восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах» [181]181
  Там же. С. 20.


[Закрыть].

13 сентября Сталин предлагает англичанам «высадить 25–30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками», подобно тому «как это делалось в последней войне во Франции. Это была бы большая помощь»[182]182
  Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны. М., 1945. С. 22.


[Закрыть]. Британцы по-своему оценили предложение Сталина и от высадки своих войск в Архангельске тоже отказались.

В конце сентября 1941 года Москва стала прифронтовым городом. 7 октября 1941-го танковые и моторизованные корпуса противника подошли к Вязьме: 56-й – с направления Холм-Жирковский, а 46-й и 40-й – с направления Спас-Демянск. Хотя войска отступали в основном организованно, без паники, как об этом после войны писал Маршал Советского Союза И. С. Конев[183]183
  Соколовский В. Д. Битва за Москву. М., 1966. С. 47.


[Закрыть], в этой сложной обстановке выполнить маневр отхода оказалось крайне затруднительно. Поскольку артиллерия и все обозы Западного фронта имели только конную тягу, отходить в высоком темпе советские войска не могли. Обстановка усугублялась еще и тем, что на плечах отходящих войск враг легко бы мог ворваться в Москву. Превосходство в подвижности было явно на стороне противника. Быстро продвигавшиеся немецкие корпуса отрезали путь частям Красной армии. 7 октября в окружении оказались дивизии 19-й и 20-й армий Западного фронта, войска 24-й и 32-й армий Резервного фронта и другие части Красной армии.

12 октября в связи с предполагаемым взятием Москвы немецкое верховное командование направило генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку распоряжение № 1571/41. В приказе указывалось: «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное основание этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же, как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться в еще большей степени с аналогичным положением в Москве и Ленинграде. То, что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего бойца, объявлено по русскому радио. Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство. Совершенно безответственным было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов от пожаров или кормить их население за счет Германии. Чем больше население советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем легче будет управлять оккупированными восточными районами и использовать их. Это указание фюрера должно быть доведено до сведения всех командиров.

Дополнение главного командования сухопутных сил.

Следует как можно скорее отрезать город от коммуникаций, связывающих его с внешним миром. Дальнейшие указания будут даны позже»[184]184
  Дашичев В. И. «Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. М., 1967. С. 339.


[Закрыть].

Москва готовилась к упорной обороне. Группа немецких генералов во главе с фон Боком была уверена в близкой победе. Гитлер с нетерпением ожидал победного рапорта с Восточного фронта. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок был доволен тем, что именно ему судьба вручила право покорить Москву.

7 сентября 1941 года фон Бок сделал запись в своем дневнике: «Согласно директиве фюрера наконец исполняется мое давнее желание: начать наступление против главных русских сил».

Наступление на Москву началось именно в те сроки, которые были записаны в личной книжке германского летчика Ганса Мессершмидта, самолет которого был сбит в районе Голицыно. На Московском стратегическом направлении немецкое командование сосредоточило свои лучшие силы. Гитлер в приказе по Восточному фронту отмечал: «Создана наконец предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага…»

17 ноября 1941 года был издан приказ Ставки ВГК «О создании специальных команд по разрушению и сжиганию населенных пунктов в тылу немецких войск». К выполнению этой задачи стали активно привлекаться не только мужчины, но и женщины. В основном, это были молодые москвички. Они проходили ускоренную специальную разведывательно-диверсионную подготовку и направлялись в тыл противника. По инициативе женщин-разведчиц, которые составляли до 30 процентов личного состава всех разведывательно-диверсионных подразделений разведки, с октября 1941 года стали создаваться женские разведывательно-диверсионные группы. Успешно в тылу противника действовали разведгруппы, которыми командовали Е. Ф. Колесова, Е. Я. Пожарская и В. И. Степанова.

В сохранившемся «Журнале учета операций разведгрупп» Разведывательного отдела штаба Западного фронта можно найти запись о том, что 21 ноября 1941 года задания на проведение диверсионных акций в тылу противника получили 15 разведывательно-диверсионных групп войсковой части № 9903. В составе одной из таких групп были Зоя Космодемьянская и Вера Волошина. При выполнении задания по сжиганию населенных пунктов в тылу противника они были схвачены немцами, подвергнуты жестоким публичным пыткам, которые проводились с целью устрашения местного населения, и казнены.

16 февраля 1942 года разведчице Зое Космодемьянской было присвоено знание Героя Советского Союза. Звание Героя России (посмертно) было присвоено Вере Волошиной 6 мая 1994 года.

В октябре 1941 года разведгруппа штаба Западного фронта, находясь в тылу противника в районе станции Северная Мостовая, убила немецкого офицера. Он был начальником отдела штаба 129-й пехотной дивизии группы армий «Центр». У немца был изъят документ, который назывался «О вражеском шпионаже». В этом документе отмечалось, что «противник покрыл занятые нами районы густой сетью шпионажа, его агентам и агенткам удается переходить через линию фронта и скрываться у местного населения. Для этой цели противник использует большей частью юношей и, прежде всего, молодых девушек… которых он засылает особенно туда, где он намеревается вести наблюдение. Ущерб, наносимый вследствие этого, колоссальный»[185]185
  ЦА МО РФ. Оп. 8478. Д. 2. Л. 223.


[Закрыть].

Активная деятельность разведгрупп в тылу немцев вызвала серьезную обеспокоенность даже главного командования сухопутных войск вермахта. 17 сентября 1941 года, то есть на следующий день после утверждения Гитлером плана немецкого генерального наступления на Москву, главное командование сухопутных войск направило в штабы групп армий «Центр», «Юг» и «Север» специальную директиву. В ней требовалось производить «перегруппировки войск, необходимые для проведения операции “Тайфун”, скрытно от русских… с применением мероприятий по дезинформации противника»[186]186
  Дашичев В. И. «Совершенно секретно! Только для командования». С. 332.


[Закрыть].

Несмотря на меры, направленные на маскировку перегруппировки войск на Московском направлении, военные разведчики своевременно замечали любые маневры противника. Силами разведывательного отдела Ленинградского фронта была вскрыта переброска из-под Ленинграда на Калининский фронт 41-го армейского корпуса противника.

Разведывательным отделом штаба Западного фронта с 1 июля по 1 августа 1941 года в тыл противника было переброшено около 500 специально подготовленных разведчиков, способных добывать сведения о противнике и проводить диверсионные акты. В это же время за линию фронта разведотдел направил 17 партизанских отрядов и 29 разведывательно-диверсионных групп.

В августе в тыл к немцам был направлен парашютно-десантный отряд во главе с И. Ф. Ширинкиным. В отряд входило 27 разведчиков. С 7 сентября по 1 ноября этот отряд успешно действовал в Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областях. После возвращения с задания И. Ф. Ширинкин докладывал о проведенных операциях в тылу противника командующему Западным фронтом Г. К. Жукову. О действиях отряда Ширинкина в ноябре 1941 года писала газета «Комсомольская правда».

На протяжении всей Московской битвы в тылу противника успешно действовали разведывательные отряды и группы «Огонь», «Ястреб», «Абрам», «Игорь», «Профессор», «Бравый», «Рябчик», «Смелый» и многие другие. Бойцы этих разведывательных отрядов и групп добывали сведения о противнике, которые позволяли своевременно вскрывать замыслы фельдмаршала фон Бока, Гудериана, Клюге и других германских полководцев.

Активно действовали в тылу противника и разведгруппы, подготовленные разведывательными отделами штабов Калининского, Брянского и Юго-Западного фронтов. Они собирали сведения о противнике, разрушали шоссейные дороги, взрывали мосты, выводили из строя железнодорожные перегоны, уничтожали линии телефонной связи, нападали на немецкие гарнизоны и отдельные патрули. Под откос были пущены сотни эшелонов противника с боевой техникой, личным составом и боеприпасами, которые направлялись немецким командованием для усиления группы армий «Центр».

Поскольку немцы наступали вдоль основных шоссейных дорог, ведущих к Москве, и не были подготовлены для боевых действий в условиях зимы, разведке было приказано вести тщательное наблюдение за передвижением противника по этим дорогам, разрушать их, осуществлять ночные нападения на немецкие колонны и населенные пункты, в которых останавливались германские солдаты и офицеры.

В результате ноябрьского наступления на Москву немецко-фашистской армии удалось за 20 дней ожесточенных боев продвинуться вперед: северо-западнее Москвы – на 80-120 километров, юго-западнее Москвы – на 40–90 километров. Однако это продвижение стоило врагу огромных потерь в живой силе и технике. Только за ноябрь немецкая армия потеряла под Москвой 73 782 человека убитыми, свыше 100 000 ранеными и обмороженными, 1258 танков, 772 орудия и миномета, 628 пулеметов и свыше 5000 автомашин.

К началу декабря 1941 года в результате упорного сопротивления войск Красной армии на Московском направлении продвижение групп армий «Центр» было остановлено. Несколько раньше немцы были остановлены и на других участках советско-германского фронта. Под Ростовом-на-Дону и Тихвином советские войска захватили инициативу и в ноябре 1941 года перешли в контрнаступление. Это облегчило переход к наступательным действиям Красной армии под Москвой.

Основательно потрепанная в боях на дальних и близких подступах к Москве группа армий «Центр» все еще была сильна. Военная разведка смогла установить, что в составе войск фельдмаршала фон Бока было около 75 дивизий, в том числе 22 танковые и моторизованные дивизии. Однако тылы германской группировки были растянуты в глубину и по фронту на 1000 километров. Диверсионные группы военной разведки и партизанские отряды, многие из которых тоже были созданы Разведуправлением Красной армии, срывали снабжение немецких войск. Усилиями диверсантов и партизан суточный подвоз боеприпасов, провианта и горючего для всей группы армий «Центр» был сокращен до 23 эшелонов в сутки, в то время как войскам, стремившимся захватить Москву, требовалось для обеспечения наступательных боевых действий до 70 эшелонов ежедневно.

Несмотря на неблагоприятную обстановку, германское командование в ноябре 1941 года все еще рассчитывало захватить Москву и пыталось продвигать свои войска к советской столице. В 25–30 километрах от Москвы войска 3-й и 4-й танковых групп противника предпринимали отчаянные попытки прорвать оборону русских войск, вражеская авиация совершала постоянные налеты на советскую столицу.

В битве под Москвой отличилась и военная радиоразведка. В сентябре 1941 года из Ташкента в Москву был переброшен 490-й радиодивизион. Он стал радиодивизионом ОСНАЗ Ставки Верховного главного командования. Дивизион успешно выполнял задачи по разведке немецкой бомбардировочной авиации, устанавливал, с каких аэродромов, какие самолеты и в каком количестве поднимались в воздух для совершения налетов на Москву и другие крупные промышленные центры. С первых же дней участия в Московской битве командование дивизиона установило прямую связь со штабом противовоздушной обороны Москвы и за один-два часа предупреждало зенитчиков о возможных налетах немецкой авиации. Так что бомбардировщик Ю-88, которым управлял капитан Мессершмидт, не случайно был сбит в районе Голицыно. Советские зенитчики знали о его приближении к Москве…

В ноябре – декабре 1941 года все попытки немцев прорвать оборону в районе Москвы оказались безуспешными. Ни с запада, ни с юга немцам не удалось ворваться в Москву. В начале декабря силы Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов перешли в контрнаступление. Началась наступательная операция советских войск, в которой военная разведка продолжала активно добывать сведения о противнике. Военные разведчики проводили диверсии в тылу немцев. В одном из архивных документов Разведотдела штаба Западного фронта отмечалось, что в тыл к немцам «была направлена 71 диверсионная группа общей численностью 1194 человека». В документах Разведывательного отдела штаба Калининского фронта, подготовленных на завершающем этапе битвы за Москву, указывалось: «Путем резкой активизации диверсий сократить до минимума перевозки войск и грузов противника по важным магистралям и особенно на Смоленском направлении с тем, чтобы помочь передовым частям, перешедшим в наступление на этом участке фронта…»

Подготовкой к работе во вражеском тылу юношей и девушек из Москвы, Смоленска, Ярославля и других городов напряженно занимался Разведывательный отдел штаба Западного фронта, которым командовал полковник Т. Ф. Корнеев. Разведчики готовились в школе майора А. К. Спрогиса. В этой школе проходили подготовку Зоя Космодемьянская и Вера Волошина, погибшие во время выполнения боевого задания.

До сих пор нет даже приблизительных данных о количестве разведчиков, которые погибли, выполняя задания командования во время Московской битвы. В 2004 году впервые были приблизительно установлены потери оперативной и тактической разведки Западного, Калининского и Брянского фронтов. Обеспечивая боевые действия войск Западного фронта, 43 % военных разведчиков оперативного и тактического звена погибли в бою или умерли от ран, 56 % – пропали без вести или попали в плен к немцам, 1 % – откомандирован или арестован органами НКВД. Военная разведка понесла в битве за Москву значительные потери, однако, несмотря на это, успешно выполнила одну из своих главных задач.