Текст книги "Прядь"

Глава II

Тер-Андраник стоял на крепостной стене Багарана, крики петухов возвещали о начале нового дня. Взгляд его приковала к себе пышная кавалькада, медленно отдалявшаяся от города вдоль скалистого берега Ахуряна. То были люди католикоса Иованнеса – святейший владыка покидал город последним из многочисленных съехавшихся сюда со всех концов страны гостей.

Пожав плечами и усмехнувшись себе под нос, тер-Андраник развернулся и зашагал в сторону лестницы. Дозорные, до этого расслабленно опиравшиеся на защитные зубцы, завидев его, спешно прервали свою беседу и вытянулись по струнке. Он же, проходя, махнул им рукой, после чего шагнул в дверной проем под тёмные своды башни и спустился вниз.

Это был сухой, но крепкий мужчина средних лет, волосы его поседели почти на треть, и у лба уже виднелись залысины, зато борода его была густой и опрятно подстриженной, хотя и ей не удалось уберечься от седины. Задумчивые карие глаза прятались под толстыми бровями, крючками загибающимися вниз возле висков. Одна бровь всегда была чуть-чуть приподнята, что придавало его лицу легкий оттенок удивления. Одет мужчина был в потрёпанную коричневую рясу, что вкупе с висящим у него на груди деревянным крестом, украшенным резными узорами, выдавало в нём христианского священника.

Тер-Андраник происходил из древнего нахаррарского рода Аматуни, его отец Хамам был вассалом владыки Васпуракана Гагика Арцруни, теперь самочинно провозгласившего себя царём в своём княжестве. Впрочем, Хамам Аматуни этого уже не застал: он давно покоился в семейном склепе, оставив свои земли и титул старшему сыну – Ваану. Младшего же Андраника ещё до вхождения в возраст готовили к делам духовным, отчасти из-за набожности родителей, но в большей степени из-за возможностей, открывающихся священникам и монахам. Андраник, одарённый юноша, уже в детские годы мог цитировать наизусть обширные отрезки из «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци и псалмов царя Давида, но душа его тяготела к воинскому ремеслу и государственным делам. Тем не менее, не желая противиться воле отца, он поехал учиться сперва в Эчмиадзинский монастырь, а затем в город Двин, где его, к тому времени уже возведённого в сан дьякона, заприметил католикос Иованнес.

Католикос, будучи одним из самых образованных людей своего круга, да ещё и не лишённым внутреннего чутья, сразу понял, что в молодом человеке скрыты таланты, которые нельзя похоронить в обычном приходском служении, и взял его к себе как помощника и келейника. После он отправил молодого иерея ко двору царя Смбата II своим доверенным лицом, и там тер-Андраник впервые увидел, что такое власть вблизи. Давая Смбату взвешенные и разумные советы, тер-Андраник в скором времени завоевал и его доверие, после чего государь попросил католикоса оставить священнослужителя в своей свите. Войдя в ближний круг царя, молодой человек с успехом использовал обретённое прежде знание воинской науки, умение хорошо ездить верхом и выносливость. Он стал начальником над исполнением особых царских поручений, а такое положение требует от лица, его занимающего, идеального сочетания развитости умственных и физических способностей. Ему отчитывались соглядатаи, возвращающиеся из арабских или ромейских владений, и отряды воинов, нёсшие дозор на неспокойных границах. Вместе с царём тер-Андраник строил замыслы военных кампаний и ездил мирить повздоривших нахарраров.

Когда повзрослел наследник престола Ашот, царь определил тер-Андраника ему в наставники. При государевом дворе в Еразгаворсе сложно было найти человека, в котором опытность в политических и военных делах сочеталась бы с верностью и безукоризненным прошлым. Священник служил царевичу хорошо; после того, как Смбат встретил в арабском плену свою гибель и Ашот взошёл на престол, тер-Андраник по-прежнему оставался рядом с ним. Ведь задачи, стоящие перед молодым монархом, были ещё сложнее, чем те, что приходилось решать его отцу. Страну раздирали противоречия горделивых князей, а соседи – саджидские эмиры – подливали в огонь междоусобиц всё больше масла, попутно прибирая армянские земли к своим рукам.

Однако новый царь, несмотря на свой молодой возраст, проявил недюжинную воинскую отвагу и умение в государственных делах, сплотив вокруг себя влиятельные роды и заключив союз со многими окрестными христианскими правителями, включая даже ромейского императора. Это дало истерзанной стране силы приготовиться к борьбе и с иноземным игом.

Сам Тер-Андраник пользовался всеобщим уважением, хотя некоторые полагали, что подобный образ жизни не к лицу Божьему служителю. Ведь всё это время он оставался священником, а в перерывах между поездками и походами даже совершал таинства в церкви небольшого селения близ Вагаршапада, где он поселил семью. Также встречались и те, кто не мог простить ему васпураканского происхождения, близости его брата к Арцрунидам, коих почитали предателями и основными противниками Багратуни в деле объединения армянских земель. Тер-Андраник, впрочем, большого внимания ни тем, ни другим не уделял, иногда только замечая, что желал бы тихой жизни простого священника рядом со своей семьей и подальше от политических игрищ. Конечно же, это были только слова, потому что, несмотря на все усилия, дел при государевом дворе меньше не становилось.

Прошедшая неделя имела для короны особенную важность: в Багаран съехались люди, без которых мир в стране был просто немыслим. Среди них – великий ишхан Сюника Смбат, ишхан княжества Геларкуни Васак, владыка Гардмана Саак Севада и многие другие влиятельные люди, способные выставить на поле боя не одну тысячу воинов. Приехал даже дядя и тёзка царя Ашот сын Шапуха, прозванный Деспотом. Он приходился внуком первому царю из династии Багратуни, и эта генеалогическая деталь стала поводом для его всё крепнущего желания потеснить младшего родственника на царском престоле.

Дядя и племянник едва не рассорились безвозвратно, потому как первому было тяжело принять превосходство сына своего брата, но тут положение спас католикос Иованнес, своевременно решивший почтить съезд своим присутствием. Пристыдив родичей, он добился хотя бы видимости их примирения и даже взаимных объятий. Однако дальше дело не продвинулось: никаких конкретных договоренностей достигнуто не было и меж собой оба Ашота держались довольно сухо.

– Вражда между ними ещё долго не остынет, но, по крайней мере, сегодня она не будет смущать остальных нахараров, – сказал тогда тер-Андранику католикос.

– Зато иначе нам бы открылось, что в головах у остальных. Сын Шапуха выражает своё недовольство не таясь, а что скрывается за улыбками и добрыми речами других князей, нам неизвестно… – ответил священник, не разделявший благодушия своего духовного отца.

За исключением этой сокрытой ссоры, остальные встречи прошли хорошо: князья со всех концов страны принесли клятвы и положили свои мечи к ногам царя Ашота, признав его своим владыкой. Царь же в свою очередь щедро одарил каждого из ишханов подарками и с каждым попытался установить дружеские отношения, пользуясь помимо титула своим природным обаянием.

Тер-Андраник опасался, что страстность характера и вспыльчивость, отличавшие молодого государя, могут помешать переговорам. Но напротив, эти качества убеждали собеседников в искренности монарха и располагали их к нему. А тот, в свою очередь, сумел обуздать свой буйный норов и ни разу не пустил в ход кулаки – уж не молитвами ли католикоса Иованнеса?

Погрузившись в осмысление событий минувших недель, тер-Андраник направился от ворот Багарана в сторону царского дворца. На самом деле дворцом это строение называли скорее из-за того, что он принадлежал правящему роду, на вид это был обычный крепкий каменный дом, просторный, с высокими сводами, но всё-таки без изысков. Когда тер-Андраник впервые его увидел, то подивился скромности своего повелителя, ведь этот дом ни в какое сравнение не шёл с хоромами, которые строили для себя прежние государи в Двине или тот же Гагик Арцруни на острове Ахтамар. Тер-Андраник уже давно не бывал в родных краях и чувствовал, что теперь его дом здесь, во владениях рода Багратуни, однако сам Гагик не покидал его мыслей. Владыка западноармянских земель вот уже несколько десятилетий оставался головной болью для тех, кто мечтал объединить все христианские территории нагорья и окончательно разделаться с тягостной зависимостью от магометан.

«Если твоего господина одновременно попросят о ночлеге и пропитании сам Иисус Христос и десятитысячное арабское войско, то он предпочтёт того, кто заплатит ему больше», – такими словами тер-Андраник ответил своему брату, когда тот в последний раз уговаривал его вернуться на родину.

Гагик всегда умело использовал попытки арабского востикана вбить клин между влиятельными армянскими родами в свою пользу. Сейчас он был уже стар, но ни тер-Андраник, ни другие царские советники не верили, что возраст может смирить горделивого и жадного до власти владыку Арцрунидов.

⠀

 
                                            * * *
 

Город просыпался, тер-Андраник шёл по главной улице; вокруг ремесленники уже открывали свои лавки, купцы завтракали на постоялых дворах, готовились к торговым встречам. Несмотря на неспокойные времена, жизнь в городе била ключом и торговцы прибывали сюда каждый день – в основном арабы, греки и персы. Военные дела властителей мало влияли на желание этих предприимчивых людей получить прибыль, поэтому, как только на дорогах становилось спокойнее, караваны и обозы вновь тянулись из разных концов Армянского царства и от его соседей. Конечно же, Багарану было далеко до Двина или Карса, но выгодные торговые сделки нередко заключались и здесь.

Дойдя до дворца, тер-Андраник поднялся в небольшую комнату, которую ему выделяли, когда он гостил в этой государевой обители. Там он прочитал утренние молитвы, после чего, отклонив предложение слуги о завтраке, проследовал прямо в близлежащую церковь святого Иованнеса к обедне. Его встретил настоятель храма тер-Аваг – уже немолодой священник с одутловатым лицом и длинными ухоженными волосами. Он только что закончил совершать проскомидию и, увидев тер-Андраника, первым делом спросил:

– Святейший владыка не почтит нас сегодня своим присутствием?

Тер-Андраник заметил, что в церкви всё готово для богослужения с епископом: постелены ковры и поставлены специальные деревянные троны. Да и служить отцы начали по недавно переведенному с греческого чинопоследованию литургии ромейского святого Василия – все знали, что католикос любит новые богослужебные опыты.

– Нет, владыка уехал ещё до обедни, но передал, что его святые молитвы всегда пребудут с вами отец Аваг, – тер-Андраник ответил расхожей фразой, потому что в своём последнем разговоре с католикосом они не вспомнили о тер-Аваге ни разу. Было множество куда более важных тем, а обещание святых молитв тот просил передать молодому царю. Но тер-Аваг – хороший человек, да ещё и очень тревожного характера, поэтому тер-Андранику хотелось его успокоить.

– Мы так надеялись, что он ещё раз удостоит нас чести сослужить ему за литургией… и трапезу прощальную для него подготовили… – грустно покачал головой тер-Аваг.

– Его святейшество выехал раньше, потому что ему предстоит длинный путь и ему хотелось одолеть хотя бы часть его до наступления дневной жары. Но не беспокойтесь, он был глубоко тронут вашим приёмом и обещал, что ещё обязательно посетит Багаран.

Лицо тер-Авага по-прежнему выражало обеспокоенность, но голос теперь звучал бодрее:

– Что ж, нам остаётся только смиренно ждать.

Тер-Андраник кивнул, взял из рук мальчика-пономаря расшитую золотом фелонь, надел её и пошёл к престолу. Было время начинать литургию.

Народу в церкви собралось немного по причине буднего дня. Тер-Андраник пытался оставить все мирские тяготы за пределами богослужения, но мысли всё равно лезли в голову. Царь двумя днями ранее уехал менее чем с двумя сотнями воинов в страну Гугарк к братьям Гнтуни – Васаку и Ашоту. Братья Гнтуни присягали ещё царю Смбату и ни разу его не подвели. Сейчас они уже привыкли за долгие годы междоусобных войн к жизни, не обременённой вассальными обязательствами, но если государю удастся заручиться и их клятвами, то страна будет окончательно готова к противостоянию арабам, и ни Арцруниды, ни дядя царя уже не сумеют внести разлад среди христиан. Подошёл его черед давать возглас и, отбросив в сторону все посторонние мысли, он вознес молитву Богу за его помазанника на этой земле.

К евхаристическому канону тер-Андраник собрался волей и провёл остаток литургии в усердной молитве. По окончании богослужения духовенство отправилось к завтраку – к той самой трапезе, что готовилась для католикоса. Стол ломился от множества блюд, и аппетит святых отцов не оставлял им никаких надежд, правда, среди присутствующих было немало монахов, и те уж проявляли соответствующую их статусу умеренность. Андраник ел быстро, попутно придумывая расплывчатые ответы для донимавших его расспросами собратьев. Все они знали о его близости к царю и политическим делам; несмотря на то, что за глаза многие осуждали подобный образ жизни, интерес к подробностям прошедшего съезда князей всё же перевешивал. Устав отшучиваться и менять тему, тер-Андраник на очередной вопрос прямо ответил:

– К сожалению, ничего более не могу открыть, не нарушив государева повеления.

За столом воцарилось неловкое молчание, и его виновник уже начал искать повод выйти до завершения трапезы, но он неожиданно отыскался сам собой. – В зал вошел Айк, слуга и келейник Андраника, и сказал ему на ухо, но всё же достаточно громко, чтобы окружающие слышали:

– Вараздат вернулся.

Это было хорошей новостью. Вараздат, один из лучших разведчиков царской дружины, числился еще и старым другом тер-Андраника. Вместе их свела служба царю Смбату, а пережитые во множестве вылазки и опасные поручения привязали этих двух разных людей друг к другу.

Тер-Андраник отодвинул тарелку, поклонился собеседникам и вышел из-за стола. На улице оказалось полно народу – городская жизнь шла своим чередом.

– Где он сейчас? – осведомился тер-Андраник,

– Как всегда, у дяди Мукуча во дворе, обедать собирались.

Дядя Мукуч – хозяин небольшого постоялого двора на юге города, люди тер-Андраника всегда останавливались у него, приезжая в Багаран. От церкви до него было неблизко, поэтому священник и его спутник поехали верхом, благо Айк заранее подготовил лошадей. Комья уличной грязи разлетались под копытами, а многочисленные прохожие разбегались в стороны заранее, чтобы дать дорогу всадникам и не получить увечья самим. Дом, в котором дядя Мукуч селил гостей, представлял собой просторное трехэтажное здание, сложенное из тесанных камней. Он построил его совсем недавно, раньше тут стоял его прежний дом из дерева и глины. Гостиница никогда не пустовала, поэтому в таверну на первом этаже не редко наведывались и местные жители – порасспрашивать приезжих о новостях или просто выпить кружку ячменного пива в хорошей компании.

Мукуча на месте не было, и пришедших встретил его сын Нарек, полный краснощёкий малый с вечно жирными руками и пышной шевелюрой.

– Ну что, святой отец, соскучились по нашей жареной свининке? Уж мы-то знаем, что тебе не по нраву та еда, которой тебя пичкают монахи!

– Возможно, ты удивишься, но они неплохо понимают в готовке, особенно когда в городе католикос. В конце концов все ж мы люди!

– А, вот, значит, почему тебя было не видно всю последнюю неделю, – рассмеялся толстяк.

– Сегодня ты знаешь, зачем я здесь.

Нарек посерьёзнел и неопределенно махнул рукой в сторону таверны:

– Я провожу.

Они зашли внутрь, их сразу обдало запахом вкусной еды и хмельных напитков. Многие люди за столами здоровались с тер-Андраником – он был единственным священником, который мог встретиться в этом заведении, поэтому его знали почти все. Вараздат с четырьмя спутниками сидел на другом конце зала, и, чтобы добраться до них, пришлось долго петлять между столов. Когда они наконец были на месте, четверо молодых воинов подошли к тер-Андранику под благословение, а Вараздат крепко обнял священника:

– Ну здравствуй, брат.

– Для тебя я святой отец, – с серьёзным видом мотнул головой тер-Андраник.

– И это не мешает тебе оставаться моим братом, хотя свой священный сан ты и носишь дольше, чем я имею удовольствие тебя знать.

Вараздат сел. Среднего роста и среднего сложения, во всей его внешности не было ничего приметного, друзья и сослуживцы частенько шутили, что именно из-за этого он и стал известнейшим разведчиком царской дружины. Волосы он стриг коротко, а борода росла так, как ей вздумается – её нечасто мыли, а подстригали и того реже. На нём была кольчуга до середины бедра, перетянутая ремнем, а на скамье рядом лежал серый, явно знавший лучшие времена плащ.

– Ты не явился ко мне с вестями и первым делом отправился в кабак. Объяснишься?

– Сегодня вторник, в этот день ты никогда не отлыниваешь от литургии, поэтому я решил подождать тут, – Вараздат не поверил в строгий тон друга. – За тобой мы сразу отправили Айка.

– Тем более мы умирали от голода, – вставил один из его молодых спутников.

Тер-Андраник, никак не реагируя на сказанное, сразу задал интересующий его вопрос:

– Новости есть? Если да, то выкладывай. И я не вижу Гора, Езника и Азата.

– Новостей много… Вернее, всего одна, но важная. Не буду томить: к северу от Багарана мы видели отряд арабов, человек восемьдесят.

– Разбойники востикана?

– Не похожи, – Вараздат отхлебнул из кружки. – Те, которых востикан тайком отправляет грабить наших крестьян, всегда имеют вид мерзкого отребья, а эти выглядели серьёзно, да и двигались слаженно.

– Это интересно… – тер-Андраник почесал подбородок.

– Ещё как! Их слишком много, чтобы быть обычным разбойничьим отрядом, но и слишком мало, чтобы считаться серьёзным войском. Они едут почти без остановок и любые сёла обходят стороной.

– Вероятно, у них есть местные провожатые.

Тер-Андраника новость озаботила, судя по сообщению Вараздата, арабы ехали в том же направлении, в котором утром направился католикос, а тремя днями ранее – царь всего с сотней воинов. Хорошо вооруженный отряд мог быть отправлен для покушения на одного из них или же для удара в глубине армянских земель, где нападения не ожидают. Впрочем, для последней цели больше подошли бы обычные разбойничьи ватаги, периодически докучающие местным крестьянам с негласного одобрения арабских властей.

– У них были знамёна или знаки какие?

– Нет, оружие и одежда арабские, но никаких знамен; при желании их можно принять хоть за головорезов самого халифа.

Андраник кивнул:

– Не исключено, что это они и были.

По лицу Вараздата пробежала тень удивления.

– Думаешь, всё настолько серьёзно? Вообще, сначала у меня мелькнула мысль, что это уловка, для отвода глаз, так сказать. Но потом мы увидели, что хотя они идут не слишком скрываясь, но всё-таки и чересчур внимание к себе привлекать не хотят. Спокойствия и наглости, словом, им не занимать… Загадка!

– Как долго следили за ними?

– Двое суток, мы ушли следом по меньшей мере на несколько тысяч шагов к востоку, а потом вернулись сюда.

– Какие места они выбирали для привалов?

Беседа постепенно приобретала вид допроса, но Вараздат спокойно относился к сухости вопросов друга, когда общение касалось дела, по-другому тер-Андраник не говорил ни с кем.

– В основном это были остановки на ночной отдых. Мы примечали эти места: вдалеке от селений и удобные для обороны, хотя нечто подобное им удавалось отыскать не каждый раз, поэтому зачастую они разбивали лагерь в местах, уязвимых для хорошего удара.

– Если складывать всё вместе, – скрестив руки на груди, протянул тер-Андраник, – то единственным разумным объяснением того, что ты рассказал, может быть только одно…

В этот момент на стол поставили большое блюдо с жареной свининой. Тер-Андраник остановился и выдержал значительную паузу. Потом взял с блюда кусок мяса и отправил в рот. Вараздат и его спутники напряжённо наблюдали за движением его челюстей, конце концов разведчик не выдержал и вскричал:

– Да имей ты совесть, святой отец, мы же ждём в конце концов!

Тер-Андраник проглотил мясо, вытер пальцы о скатерть и произнес:

– Просто они очень спешили.

Вараздат возмущённо выдохнул, а его молодые товарищи всё так же с напряжением следили за диалогом старших. Тер-Андраник тем временем продолжал:

– Ты можешь возмущаться, если хочешь, но взгляни на всю эту историю как бы сверху, их крайняя спешка действительно может объяснить многое: из-за неё они поехали через наши земли, хотя цель их вероятно не здесь и можно было обойти нас стороной; из-за неё они не предприняли никаких серьёзных попыток скрыть себя; из-за неё они почти не дают себе отдыха.

– И что теперь, помахать им рукой и пожелать доброго пути, раз они просто спешат?

Тер-Андраник усмехнулся:

– Разумеется нет, – наша обязанность узнать, какое дело заставило их спешить настолько, что они бесцеремонно топчут землю, которая им не принадлежит.

– С этого стоило начинать! Хотя нам, конечно, тоже придётся поспешить – мы долго их преследовали, чтобы узнать побольше и много времени потратили на обратную дорогу до Багарана. Гор, Езник и Азат остались следить на ними.

– Мы успеем прочитать их след?

– Если поспешим. Кони наших ребят переподкованы, теперь их следы оставляют две греческих «хи», – Вараздат начертил своими жирными пальцами на столе знак Χ. – Ну и они обещали проявить смекалку и не скупиться на условные знаки.

– Добро! – кивнул тер-Андраник. – Однако теперь мы не имеем права терять времени. Выступить нужно сегодня и постараться проехать пару фарсахов до заката.

Вараздат с силой пережёвывал свинину, обдумывая слова друга.

– Сколько людей возьмём? – спросил он наконец.

– Пятьдесят, ты отберёшь из наших, местных трогать не будем – всё равно в деле они будут только мешать.

Вараздат решение поддержал. Закончив обед, общим согласием постановили, что тер-Андраник до вечера переговорит с оставшимися царскими советниками, а разведчики пока подготовят людей к выходу. Расплатившись с Мукучем – он тем временем успел вернуться – все шестеро вышли на улицу и, поскольку им было нужно в разные стороны, без особенных церемоний распрощались. Тер-Андраник ехал верхом обратно и размышлял об услышанном, в разговоре он держался уверенно, и его точку зрения поддержали, однако у него остались сомнения. Что если это действительно маневр, который отвлекает внимание государевых дозорных от подлинной опасности; или же реальная цель отряда – засада для католикоса или царя… В любом случае возможность узнать истинные цели загадочных всадников можно только догнав их, а чтобы избежать роковых последствий в случае ошибки, нужно заранее принять необходимые меры. Времени откладывать встречу с верными царю людьми не оставалось, поэтому найдя Айка, тер-Андраник приказал ему спешно собрать их в малом зале для совещаний, на втором этаже царского дворца. В Багаране к тому времени уже оставались немногие: большинство либо отправилось с Ашотом в Гугарк, либо уехали по своим делам, коих в такое неспокойное время образовалось множество. Тем не менее игнорировать оставшихся всё-таки никак нельзя, если история с арабскими пришельцами обернётся бедой (а такие истории бедой оборачивались частенько) – помощи, кроме них, ждать будет не от кого.

В условленном месте собралось четыре человека. Старший из них – государев азарапет Погос – он ведал всеми делами казны и торговли ещё с царствования Смбата. Способность короны содержать войско уже много лет зависела от его находчивости и умения находить на это средства. Также пришел владетель крепости Ахталы Ерванд Кюрикян – он одним из первых признал власть нового царя и выставлял несколько тысяч воинов для всех его военных экспедиций. Третий – Аршак Содаци – весьма уважаемый военачальник царского войска. Самым, на первый взгляд, удивительным из призванных казался Самвел Бакан – торговец и меценат, один из богатейших двинских купцов. Никого более тер-Андраник приглашать нужным не счёл – далеко не всем, даже из тех кто присягнул царю, можно доверять.

Коротко поприветствовав собравшихся, тер-Андраник передал им рассказанное Вараздатом. Поднялся небольшой шум, Содаци предложил отправить гонцов князьям северо-восточных уделов, дабы те, послав отряды обойти дозором дороги своих земель, задержали бы нежданных гостей, обезопасив этим всю страну. Тер-Андраник прервал одобрения и возражения по этому замыслу, слегка постучав по столу.

– Да сохранит всемогущий Господь тебя и твою семью, достопочтенный Аршак, однако за верность скольких северных нахараров ты можешь поручиться лично? – обратился к нему тер-Андраник.

– Многим из них я не доверил бы и бочку солёной рыбы у себя в обозе, но, узнав, что рядом с ними хорошо вооруженный арабский отряд, думаю, большинство всё-таки проявит необходимое мужество.

Тер-Андраник усмехнулся.

– В этом я не сомневаюсь, но дело в том, что нам неизвестны цели этого отряда и мы не можем утверждать наверняка причины его непомерной наглости. Они идут с запада, может быть, из Малазджирда или через него, кто знает. Может быть, кружным путём из самого Багдада. Может быть, они гостили у Гагика Арцруни… И ещё сотня возможных путей. За этим может скрываться нечто более серьёзное, чем просто отряд конницы востикана.

– Думаю, тер-Андраник прав, – вмешался в разговор Ерванд Кюрикян, – даже я, будучи по происхождению из земель к северу от Севана, не готов твёрдо поручиться там за каждого.

Под выжидающими взглядами собеседников Ерванд помолчал немного и затем продолжил:

– Тем не менее за себя и своих ближайших родичей я поручиться могу, и именно к ним мы и отправим гонцов; сам я также выеду в Ахталы двумя днями позднее – нужно закончить дела здесь. Так будет надежнее, хотя это и не обезопасит нас наверняка.

Тогда тер-Андраник рассказал о замысле, который они сообразили с Вараздатом. Все кивали, но по напряжённым выражениям лиц становилось ясно: предложение кажется им рискованным. После недолгих споров, ввиду сложности положения и отсутствия времени, с тер-Андраником согласились. Порассуждав, к тому прибавили, что люди Кюрикяна отправятся с дозором в земли у границ с иберами и ширваншахом, а Аршак Содаци отправит два десятка воинов вдогонку католикосу и посланцев к царю, чтобы тот в своей поездке не терял осмотрительности. Также условились усилить надзор за южными и юго-западными рубежами на случай, если происходящее окажется уловкой и земли царства подвергнутся нападению со стороны востикана. Раскрыть подробности дела решили лишь ограниченному кругу людей, прямо вовлечённых в осуществление задуманного. Солнце только перевалило за полдень; закончив с делом, собравшиеся стали расходиться, не тратя время на долгие прощания. Задержался лишь Самвел Бакан. Он был мало знаком с остальными участниками совета, кроме тер-Андраника, и во время обсуждения по большей части молчал, из-за этого на него посматривали с подозрением, но из уважения к тер-Андранику приняли его присутствие как должное.

Когда все покинули зал, торговец присел на скамью напротив священника и бросил на него долгий вопросительный взгляд. Самвел был человеком высокого роста, плотным, с сильно выпирающим животом, его щеки немного свисали вниз, а если же он пребывал в раздумьях, то напротив, раздувались, как кузнечные меха у оружейника в разгар рабочего дня. Преимущественно лысую голову с двух сторон обрамляли остатки некогда густых волос, а карие глаза, казавшиеся меньше из-за крупных черт лица, всегда смотрели живо и пристально. Будучи известным своим богатством и удачливостью в делах, Самвел славился ещё и истовым умением жить: завсегдатай шумных праздников и пиров, на свадьбах, несмотря на свой почтенный возраст, без отдыху танцевал вместе с молодыми и десятки раз отправлялся в далёкие торговые странствия вместе со своими караванами. Многие его любили, многие осуждали (как и тер-Андраника, чаще за глаза), однако едва ли не все искали его общества и почитали за честь принимать в своём доме.

Утомившись молчанием священника, Самвел заговорил первым:

– Ты же не просто так меня пригласил, уверен, эти уважаемые люди обошлись бы и без моего вдохновляющего присутствия.

– Верно, – кивнул тер-Андраник, – однако мне хотелось, чтобы ты услышал всё это своими ушами, и мне не пришлось бы тратить время на очередной пересказ.

– Итак, я всё слышал, что предпримешь дальше? Если хочешь моего мнения, то с вашим решением я согласен – любой, обладающий рассудком, решил бы так же.

– Если бы я охотился за парой твоих одобрительных слов, то пригласил бы тебя на свадьбу, а не на совет!

Самвел рассмеялся:

– О, там бы парой слов не обошлось, но вряд ли бы я стал тратить время на разговор со стареющим занудным священником! – затем он прибавил уже без улыбки, – У нас у обоих мало времени, скажи, что тебе нужно.

– Как обычно, друг мой, я жду от тебя сведений. Мы достаточно поваляли дурака, а теперь давай серьёзно. Кем бы ни были эти восемьдесят человек, они предвестники чего-то большего, поэтому сейчас самое время обратиться за помощью к твоим людям.

Именно поэтому Самвел и был здесь, любой купец – всегда источник сведений, они много путешествуют, легко заводят знакомства, и их любопытство никогда не вызывает чрезмерных подозрений. Однако даже тут Самвел стоял особняком: он не просто многое знал, у него была целая сеть доносчиков, которые в случае необходимости могли добыть ответы на любые вопросы. Купец берёг эту сеть и потому не пользовался ей без крайней необходимости. Тем не менее, считая себя царским подданным, он нередко делился важными сведениями или же соглашался узнать необходимое через своих людей.

– Итак, полагаю тебе нужны вести от востикана и даже из самого Багдада, это можно устроить, думаю, скоро мы собьём этот запах тайны с наших нежданных гостей.

Тер-Андраник выдержал паузу и мотнул головой:

– На этот раз я прошу тебя о большем одолжении. Мне нужны вести не только из Мараги и Багдада. Я хочу знать, о чём шепчутся при дворах Ширвана, Иберии и даже Константинополя. Мне нужно знать все тайные сплетни царского двора наших союзников абхазов и даже слухи, которые ходят по северным дорогам там, где живут дикие горные варвары…

– А как же царские соглядатаи, которые тебе же, святой отец, и отчитываются? Они свой хлеб даром едят?

– Не даром, благодаря им накануне беды мы получим предупреждение, но сейчас этого недостаточно, мы должны знать не только ответ на вопрос когда, но и ответ на вопрос как.