Текст книги "Русские: откуда мы?"

Глава 2
В начале было…

Мы начали книгу с утверждения, что русские, как составная часть человечества, наделены качествами, присущими всем людям со времени их появления на земле. Ну а какими были люди в то бесконечно далекое от нас время?

Ответ на этот вопрос пытались найти многие. Так, Поль Гоген, всю свою жизнь страдавший от безденежья и непонимания близких, был одержим желанием найти на земле уголок, где люди не испорчены цивилизацией и живут по естественным законам. В поисках такого уголка он отправился в 1891 году на далекий остров Таити, где и создал одну из самых знаменитых своих картин – большое аллегорическое полотно «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?». Не найдя ответов на мучившие его вопросы, он вернулся во Францию и попытался покончить жизнь самоубийством. К счастью, неудачно. А вопросы остались. И первый в их ряду: «Откуда мы?»

Двадцатью годами ранее в далекое путешествие к истокам человеческого существования отправился наш соотечественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай. В Новой Гвинее ему открылось то, что давным-давно исчезло и в Западной Европе, и в России. Знакомство с нравами и обычаями местных жителей привело русского этнографа в изумление. В его рабочем дневнике сохранилась запись: «Меня приятно поразили хорошие и вежливые отношения, которые существуют между туземцами, их дружеское обращение с женами и детьми. Во все мое пребывание на берегу Маклая[4]4
  Берег Миклухо-Маклая – официальное название, закрепленное за участком северо-восточного побережья острова Новая Гвинея протяженностью около 300 км. Ныне Берег Миклухо-Маклая входит в состав государства Папуа – Новая Гвинея.


[Закрыть] мне не случалось видеть ни одной грубой ссоры или драки между туземцами; я также не слышал ни об одной краже или убийстве между жителями одной и той же деревни… Легкость добывания средств к существованию не заставляла их много трудиться, почему выражения злобы, ожесточения, досады не имели места. Название, которое я дал целому архипелагу: “Архипелаг довольных людей”, – свидетельствует о том впечатлении, которое произвела на меня мирная жизнь островитян…»

Свои статьи о быте и нравах жителей Новой Гвинеи Миклухо-Маклай отправил на отзыв в Ясную Поляну. Лев Николаевич Толстой пришел в восторг от работ молодого ученого. «Вы первый, несомненно, опытом доказали, – написал он Николаю Николаевичу, – что человек везде человек, т. е. доброе общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой. И Вы доказали это подвигом истинного мужества». И далее: «Мне Ваше дело представляется так: люди жили так долго под обманом насилия, что наивно убедились в том, и насилующие, и насилуемые, что это-то уродливое отношение людей, не только между людоедами и нехристианами, но и между христианами, и есть самое нормальное. И вдруг один человек, под предлогом научных исследований (пожалуйста, простите меня за откровенное выражение моего убеждения), является один среди самых страшных, диких, вооруженный вместо пуль и штыков одним разумом, и доказывает, что все то безобразное насилие, которым живет наш мир, есть только старый отживший вздор, от которого давно пора освободиться людям, желающим жить разумно. Вот это-то меня в Вашей деятельности трогает и восхищает…»

И Поль Гоген, и Миклухо-Маклай, проведя несколько лет среди туземцев Океании, приблизились к пониманию того, какими были люди в далекой древности. Но вопрос «Откуда мы?» остался без ответа.

Никакое сообщество людей, если только это не первобытное стадо, не может развиваться без идеологии. А одна из действеннейших форм идеологии – религия, причем действенность ее настолько велика, что благодаря ей появился человек как высшая ступень живых организмов, субъект общественно-исторической деятельности и культуры.

Мы не знаем, какими были начальные, самые первые религиозные верования наших предков, но мы знаем другое: русские один из самых молодых народов на земле, – как самостоятельный этнос они сформировались не ранее XIV—XV веков н. э. Поэтому, коль скоро русские были и остаются составной частью человечества, верования наших предков должны были быть, во-первых, общими со всеми другими народами на начальных этапах их развития и, во-вторых, в силу нашей молодости, дольше сохранять следы изначальных религиозных представлений людей как об окружащем мире, так и о месте и предназначении в нем человека.

Наш современник Вячеслав Плохов, автор Модели движущейся реальности, предложил свое определение Бога. БОГ, по его мнению, это Биологическая Организация Гармонии. А в кого (или во что?) верили наши предки? Кто (или что?) удерживал их в минуты гнева от совершения опрометчивых поступков (если, конечно, удерживал)? Кто (или что?) утешал их, к кому они обращались за поддержкой, когда обратиться уже было не к кому, кто или что придавал им силы и внушал надежды на будущее? Поставлю вопрос шире: какую роль сыграла и продолжает играть в жизни людей религия?

Евангелие от Иоанна открывается стихами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков… И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины…» (Иоан. 1:1-14).

В греческом оригинале Слово – это Логос, а Логос означает не только слово («предложение», «высказывание», «речь»), но и понятие («смысл», «суждение», «основание»). Такое толкование термина «Слово-Логос» было впервые предложено Гераклитом. В представлении философа, душа человека – это воспарение, а воспарение, объемлющее всю Землю, или мировая душа, и есть Логос, с которым человеческая душа общается посредством дыхания. Благодаря этому общению душа каждого человека живет и познает (по определению Гераклита – растит) собственный Логос, постоянно обновляясь и раздвигая свои пределы. «В одну и ту же реку ты не войдешь дважды, – писал Гераклит, – так и пределов души ты не отыщешь, хотя бы ты весь путь прошел, – столь обширен ее Логос».

Зенон из Китиона основал в IV веке до н. э. в Афинах школу стоиков, члены которой утверждали, что миром управляют лишь два закона – закон Природы и закон Совести. Бог для них был безличностной всепроникающей Энергией, которая сотворила и продолжает творить мир в соответствии с этими законами. Соединение этих трех начал – Природы, Совести и Энергии – и образует вездесущий Логос, или мировой разум.

Для иудейского философа Филона Александрийского, жившего на рубеже I века до н. э. – I века н. э., – Логос был одновременно и вечной Божественной силой (разумом), и посредником между Богом и людьми (Сыном Божьим).

Апостол Иоанн соединил все эти представления о Логосе в единое Слово, которое персонифицировал в Иисусе Христе, а уж Христос, обретя плоть, соединил в себе Божественное (Сын Бога) и человеческое (Сын человеческий).

Однако прежде, чем Логос стал понятием, человеку пришлось овладеть Словом как средством обозначения конкретных предметов и явлений окружающего мира. Иначе говоря, человеку предстояло решить труднейшую задачу по превращению данного ему природой материального (голосового аппарата с его свойством производить звуковые волны) в идеальное (способность оформлять производимые и воспринимаемые звуковые волны в мысль).

Способность к членораздельной речи была изначально заложена в генетической программе человека. Это не значит, что первый человек, едва появившись на свет, сразу заговорил. Между возможностями, предусмотренными генетической программой, и реализацией этих возможностей дистанция, как говорится, огромного размера. Мы не знаем и сотой доли скрытых в нас возможностей, которые могут либо раскрыться в экстремальной ситуации, либо не проявиться никогда, поскольку в обыденной жизни они чаще всего остаются невостребованными.

Большинство таких возможностей досталось нам в наследство от животных. Способность к речи не исключение. В «Книге о языке» американского филолога Франклина Фолсома содержится масса примеров того, как некоторые виды птиц, дельфины и другие животные обмениваются между собой информацией и, более того, понимают «язык» других животных. Книга Фолсома была написана в 1963 году и издана в переводе на русский в 1974 году. С тех пор наши знания об окружающем мире продвинулись далеко вперед. Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что не только животные, но и растения понимают речь.

Вот что, например, писали газеты об экспериментах научной группы академика Петра Гаряева: «Их (группы Гаряева. – В. М.) радиоэлектронная аппаратура умеет имитировать речь ДНК и хромосом. Она умеет моделировать эту знаковую динамику и одновременно изучает соответствующее ей электромагнитное поле… Если в эту аппаратуру ввести человеческую речь, то она начинает излучать поле. Когда такое поле попадает на генетический аппарат растения, животного, человека, то происходят совершенно фантастические вещи. Удалось, например, создавая определенные речевые алгоритмы, восстановить поврежденные радиацией семена пшеницы и ячменя… С этими семенами “поговорили” на английском, русском и немецком, а на контроле дали абракадабру. Что получилось? Пока вы говорили на всех перечисленных языках, семена вас понимали, когда на абракадабре – вас переставали понимать. То есть оказалось, что язык – это тоже генетический материал».

То обстоятельство, что растения способны «понимать» человеческую речь, само по себе удивительно. Но еще более удивительно то, что растения способны чувствовать! Если рядом с вами живут растения, вы наверняка заметили, что когда вы болеете, болеют и растения. Совсем не редки случаи, когда комнатные растения в отсутствии хозяев поливают соседи, а растения тем не менее вянут. Но вот возвращаются хозяева, подходят к своим растениям, и они сразу оживают, как если бы выражают радость от встречи с близкими существами.

В 1965 году американский ученый Клим Бастер провел необычный эксперимент. В комнате, из которой убрали все лишнее, было помещено растение, а к нему подключили провода, соединенные с детектором лжи. К участию в эксперименте привлекли двух лаборантов: один изображал «мучителя», другой «целителя». «Мучитель» колол растение, прижигал его листья горящей сигаретой, ломал ветви и бранился. «Целитель» поливал растение, лечил его раны и при этом ласково разговаривал с ним. Растение быстро научилось распознавать людей! Когда в комнату входил «мучитель» и уже от порога начинал сквернословить, растение посылало в детектор электрический сигнал-всплеск: «Спасите меня, не мучьте меня!». Но стоило в комнате появиться «целителю», как растение успокаивалось и его электрическая активность снижалось, как если бы оно говорило: «Я в безопасности, мне ничто не угрожает»…

В 70-х годах в нашей стране, в Институте общей педагогической психологии был проведен опыт, который показал: бегония выдает электрические сигналы различной силы в зависимости от того, какой человек приближается к ней – в хорошем расположении духа или дурном, агрессивный или миролюбивый, здоровый или больной. Ученым удалось установить: растения обладают памятью, музыкальными способностями и даже умением передавать «мысли» на расстоянии. Так, профессор кафедры физиологии Тимирязевской сельскохозяйственной академии Т. Гунар нашел в шейке корней растений «нервный центр», который сжимается и разжимается подобно сердцу. Специалист в области геолого-минералогических наук Ю. Соченов установил, что из этого «сердца» в пространство посылаются сигналы, которые воспринимаются другими растениями и насекомыми. Дерево, в котором завелись жучки, посылает сигналы, которые воспринимают птицы и слетаются к нему, чтобы избавить пораженное дерево от вредителей. Профессор биологии Университета штата Небраска, США, Дж. Дэвис обнаружил, что как только гусеница забирается на помидорный куст и начинает грызть его листья, куст посылает сигнал «опасности», который воспринимают другие помидорные кусты и тотчас начинают вырабатывать протеиназу – вещество, губительно действующее на пищеварительные ферменты гусениц. И это лишь малая толика из множества накопленных наукой фактов, которые говорят об одном: мир един и взимосвязан, он построен по законам гармонии, в которую органично вписался и человек.

На каком-то этапе развития человек нарушил гармонию, что привело к необратимым изменениям в худшую сторону как между природой и человеком, так и внутри самого человека. А это, в свою очередь, поставило под угрозу дальнейшее существование не только человека, но и всей нашей планеты. Академик Владимир Иванович Вернадский предупреждал еще в начале ХХ века: человечество стало основной геологообразующей силой Земли и должно взять на себя ответственность за будущее планеты. Любой вид-монополист, писал ученый, быстро исчерпывает свои возможности и погибает. Чтобы этого не случилось, человечеству предоставлен единственный шанс выжить – восстановить прежнюю гармонию.

Упоминавшийся выше П. Гаряев утверждает: «Распознавание геномами растений человеческой речи полностью соответствует положению Лингвистической Генетики о существовании Праязыка генома биосистем». Другими словами, продолжает он, «ДНК способна слышать нашу речь и даже распознавать смысл читаемого текста, и она далеко не безразлична к читаемой информации… Слова молитвы, например, включают резервные силы генетического аппарата, а проклятья разрушают волновые программы, которые отвечают за нормальную работу организма». Отсюда ученый делает вывод: «Все россказни о заговорах, внушениях и так далее – это все не пустые бредни: генетический аппарат реагирует. Значит, уже не ячмень и пшеницу, а нас могут “испортить” или вылечить». То есть, другими словами, справедливо утверждение, известное сегодня каждому политику: кто контролирует язык человека, тот контролирует его сознание.

Из приведенных примеров видно, что способность всего живого воспринимать звуки, выстроенные по определенному алгоритму, обусловлена соответствующими участками ДНК, ответственными за нормальное развитие биосистем. Значит ли это, что природа изначально наделена праязыком, который мы слышим в журчании воды, шелесте листвы, пении птиц или трубных призывах самцов оленей своих соперников на борьбу за право обладания самкой? А может, все же прав Гаряев, усматривающий за всем этим речь Творца?

Ответ на эти вопросы еще предстоит найти ученым. Но вот что любопытно: Сам Творец не стал утруждать Себя поисками названий всему сущему, а передоверил эту задачу человеку. В книге Бытие читаем: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как назовет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым…» (Быт. 2:19—20).

Именно человеку было предназначено придумать язык – это универсальное средство общения человека с человеком, с окружающим миром и Богом. Поэтому спорным выглядит тезис, будто люди от рождения лживы, эгоистичны и враждебны друг другу. Речь дана человеку не для того, чтобы лгать, а чтобы найти и сформулировать истину, не для того, чтобы замкнуться в своем внутреннем мире, а чтобы общаться, не для того, чтобы враждовать, а чтобы искать и находить взаимопонимание с другими людьми.

Реализация заложенной в генах человека команды «говори!» началась с языка жестов. Иначе чем объяснить тот факт, что все дети, независимо от их национальной принадлежности и степени развития цивилизации, одинаково тянутся к привлекшим их внимание предметам или указывают на них пальцем? Язык жестов занимает в нашей жизни куда как больше места, чем мы порой это себе представляем. Футбольному или хоккейному судье, автоинспектору, да и каждому из нас незачем пускаться в долгие рассуждения там, где одного-двух жестов оказывается достаточно, чтобы нас поняли. Язык жестов видоизменяется, когда речь заходит о представителях разных этносов, но все же остается понятным всем. Так, большинство европейцев, включая русских, при встрече обмениваются рукопожатием. Китайцы в этом случае пожимают руки сами себе, а японцы кланяются. Французы при встрече с друзьями непременно расцелуются, латиноамериканцы обнимутся, лапландцы потрутся носами, а самоанцы обнюхают друг друга.

Специалисты подсчитали, что с помощью жестов можно передать до 700.000 смысловых значений – в три с лишним раза больше, чем содержит в себе толковый словарь Даля!

Параллельно с жестами (особенно в темное время суток) первые люди научились обмениваться информацией посредством кряхтения, ворчания или вздохов, из которых впоследствии возникли междометия – от простейшего «а!», способного выразить и боль, и радость, и удивление, и до более сложных, вроде «ох», «уф», «ой». Трудно сказать, сколько прошло веков и тысячелетий, прежде чем человек освоил эти междометия, научившись вкладывать в них определенное содержание, и перешел к местоимениям «я», «ты», «он», «они».

Собственно, местоимения стали первыми словами, несущими конкретную смысловую нагрузку, хотя некоторые ученые считают, что по-настоящему первыми словами стали звуки, подражающие природным шумам и голосам птиц и зверей. Однако большинство ученых сходится во мнении, что первыми настоящими словами стали восклицания-команды, вроде «Эй!». Подобные восклицания как бы сами собой вырываются из груди и призваны предостеречь окружающих о возможной опасности. Восклицания-команды побуждают к действиям. «С их помощью, – пишет Фолсом, – доисторические люди объясняли друг другу, что надо делать. Вот когда они научились объяснять это словами, тогда-то по-настоящему и возник язык. Постепенно в язык входили названия предметов. Если люди замечали какую-нибудь вещь и если она хоть чем-то была им важна, они давали ей название». Отсюда делается вывод: лишь осмысленная речь, а не что иное, и сделала человека человеком.

Я, однако, склонен думать, что не речь, при всей ее важности в нашей жизни, стала определяющим условием в появлении человека как нового вида, занявшего высшую ступень в мире всех живых организмов на земле. Первый человек оставался животным и тогда, когда он вполне овладел речью, и даже тогда, когда стал трудиться[5]5
  Под трудом мы понимаем изготовление и использование орудий. Но многие животные успешно справляются с этой задачей. Так, небольшая птичка, известная под названием «дарвинский вьюрок», зажимает в клюве шип кактуса и выковыривает им насекомых из-под коры деревьев. Некоторые виды ос откладывают яйца в землю, затем присыпают их и, зажав в лапках камешек, утрамбовывают место кладки. Морская выдра, выловив со дна моллюска – любимое ее лакомство, – ложится на спину и бьет моллюск о камень, который устраивает на животе, до тех пор, пока не расколет. Что касается изготовления орудий, то с этим делом вполне справляется шимпанзе. Если обезьяна видит, что до пищи ей не дотянуться, она отыскивает две полые бамбуковые палки и составляет из них шест. Значение труда в очеловечивании человека не следует преувеличивать. Сколько бы та же обезьяна ни трудилась (вообразим себе такое), она не превратится в человека, как не превратится в новый вид лошадь, которую человек не одну тысячу лет заставляет работать. Человек «трудится для себя, потому что понуждает его к тому рот его» (Прит. 16:26). Это, разумеется, не означает, что человек, отказывающийся работать, тут же обрекает себя на голодую смерть. В мире людей очень часто наблюдается прямо противоположное: живут в довольстве и сытости как раз те, кто меньше всех трудится. «Им нет страданий до смерти их, и крепки силы их, – сказано о таких людях в Библии. – На работе человеческой нет их, и с прочими людьми не подвергаются ударам. Оттого гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд, одевает их. Выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце. Над всем издеваются; злобно разглашают клевету; говорят свысока…» (Пс. 72:4-8). И все же, говоря о труде, надобно заметить: даже Энгельс, высоко ценивший труд, счел нужным сделать в своем знаменитом определении роли труда в процессе превращения обезьяны в человека существенную оговорку: «Труд – источник всякого богатства, утверждают политэкономы. Он действительно является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который он превращает в богатство. Но он еще и нечто бесконечно большее, чем это. Он – первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека…» (курсив мой. – В.М.). Обратите внимание, читатель: в известном смысле вовсе не то же самое, что безапелляционное «труд превратил обезьяну в человека».


[Закрыть]. Он был и продолжал оставаться животным до тех пор, пока слова, которыми он обозначил конкретные предметы и явления окружающего мира, не отделились от них и не превратились в самостоятельные «существа», зажившие своей особой, понятийной жизнью. Такое стало возможно лишь с возникновением в сознании человека зачатков теоретического мышления.

Произошло это, по мнению ученых, в эпоху верхнего палеолита 40 тысяч лет назад, то есть в то самое время, когда на земле в ходе долгой эволюции появился кроманьонец – человек современного типа. Именно в это время Слово в его обыденном значении превратилось в Логос, или понятие, вобравшее в себя всю совокупность представлений человека об однородных предметах и явлениях и оторвавшееся от своей материальной основы. На этом стыке материального и идеального и возникло то, что мы называем религией.

Не речь и не труд, а религия превратила человека в человека, или, говоря точнее, создала предпосылки для обращения зверя, каким человек был и остается по своей биологической сути, в ангела, к которому стремится его социальная сущность.

Ряд ученых считает, что изначально религия возникла как монотеизм, то есть вера в единого бога, которого мы будем называть далее Прабогом. Впервые такую точку зрения высказал в 1898 году английский фольклорист Эндрью Лэнг, обративший внимание на сходство верований у различных народов, находившихся на нижних ступенях общественного развития. Эта точка зрения нашла поддержку в церковных кругах. Австрийский патер, этнограф и лингвист Вильгельм Шмидт развил эту концепцию в культурно-историческую школу, согласно которой любое культурное явление, включая сюда религию, возникает на определенной территории в определенное время в виде «культурного круга» и затем распространяется по всему миру, дробясь на материальные и духовные элементы, из которых образуются новые «культурные круги». Перу Шмидта принадлежит фундаментальное 12-томное исследование «Происхождение идеи Бога», где концепция первоначального монотеизма получила развернутое обоснование.

Шмидт и поддержавшие его патеры-этнографы В. Копперс, М. Гузинде, П. Шебест и другие доказывали, что первым людям явилось откровение в виде веры в единого Бога-Творца, к образу Которого впоследствии примешались «загрязнившие» Его магические, мифологические и прочие элементы, в результате чего возникший изначально монотеизм рассыпался на политеизм, или многобожие. (Современные теологи относят к монотеизму иудаизм, христианство и ислам, хотя, строго говоря, ни одна из этих религий не может быть названа монотеистической; так, христиане, наряду с верой в Христа, верят в Бога-Отца, Святой Дух, Богородицу, не говоря уже о Николае Чудотворце, Георгии Победоносце, ангелах и архангелах, сонме других существ, причисленных к лику святых, как верят они и в реальность существования дьявола, искушающего людей.) По-настоящему монотеистической была религия, возникшая в момент превращения Слова в Логос, и религия эта оказалась настолько жизнеспособной, что все последующие религии либо развивали ее, приспосабливая к изменяющимся условиям жизни в соответствии с новыми взглядами на мир и место человека в нем (язычество), либо повели с этой прарелигией самую настоящую войну, не останавливаясь ни перед какими жертвами, в том числе человеческими.

В кого же поверил кроманьонец, за кем признал всемогущество, кого принял за Творца всего сущего, у кого искал защиты? Вопросы не праздные, поскольку наши предки, появившиеся позже других народов, должны были пройти тот же путь, каким прошли все древние народы.

Афинский епископ Дионисий Ареопагит, живший в I веке н. э. и обращенный в христианство апостолом Павлом, стал автором «небесной иерархии», согласно которой духовное восхождение от низшего к высшему происходит постепенно, по ступеням, каждой из которых он дает название: Эрос физический, Эрос душевный, Эрос умный, Эрос ангельский, Эрос Божественный. Человек, как биосоциальное существо, восходя к Богу, не может «перескочить» ни через одну из этих ступеней, в основе которых находится изначальный универсальный Эрос. Сам Творец, по утверждению Дионисия, «есть добрый и божественный Эрос», «добротворящий Эрос бытия, предшествующий в избытке», «Божественный Эрос, безначальный и бесконечный». Дионисий защищает «божественное имя Эроса», не позволяя смешивать его с Агапе[6]6
  В пер. с греч. любовь. В противоположность Эросу – страстной чувственной любви, Агапе означает одаряющую любовь и у ранних христиан олицетворяла дружескую пирушку в складчину; так назывались совместные вечерние трапезы, связывавшие всех членов общины взаимной любовью в память о тайней вечере; Лаодикейский синод 343 – 344 гг. запретил христианам проведение Агапе.


[Закрыть], и говорит, что Христос – это «распятый Эрос».

Византийский богослов VI—VII веков Максим Исповедник расширил и углубил учение Дионисия. Для него эротическая любовь не что иное, как связующее звено между каждой частичкой, из которой состоит космос, с каждой частичкой, составляющей в своей совокупности человека. Творец, утверждал Максим Исповедник, связал воедино чувственную природу человека с Самим Собой, чтобы «остановить беспокойство» этой природы, проявляющей себя в неосознанных побуждениях. По этому поводу русский ученый-богослов Борис Вышеславцев писал: «Страсти совсем не плохи сами по себе, они “хороши в руках ревнителей доброй жизни”. Даже такие страсти, как “вожделение”, “сластолюбие”, “страх” допускают сублимацию: вожделение превращается в “стремительный порыв желания божественных благ”, сластолюбие – “в блаженство и восхищение ума божественными дарами”, страх – в боязнь ответственности за грех, печаль – в раскаяние… Основной идеей всей греко-восточной аскетики и мистики была идея обожения. Обожение есть настоящая сублимация всего существа человека, всех сил его тела и души, ибо тело человека – Храм Духа Божия (1 Кор. 6: 19) и, как и душа его, подлежит преображению и прославлению…»

Эрос в переводе с греческого означает «сильное желание», «пылкая страсть», «половая любовь»[7]7
  От Эроса произведено имя греческого бога любви Эрота, которому в римской мифологии соответствовали Амур (от лат. amor – «любовь») и Купидон (лат. сupido – «вожделение»). Греки проявили высочайшую мудрость, соединив Эрот-любовь с Психеей-душой и объявив их мужем и женой.


[Закрыть]. Под этим термином в космологии древних греков понималась прапотенция, породившая мир и все сущее в этом мире. Эросу посвящен диалог Платона «Пир», или «Об Эросе» (другое название – «О благе»), написанный в последней четверти IV века до н. э. В этом произведении представлена развернутая концепция Эроса как любви во всем богатстве и противоречивости ее проявлений. Эрос, по Платону, это «древнейший бог, не имеющий родителей». Он двойственен: стремясь к прекрасному и доброму, Эрос не достигает ни того, ни другого и потому разделяется на небесное и вульгарное. Эрос, продолжает Платон, пронизывает весь мир. Люди в их нынешнем виде – половинки некогда единого человека, и Эрос не что иное, как стремление человека к достижению изначальной цельности[8]8
  Подобная точка зрения, высказанная Платоном, находит не только поддержку, но и обоснование среди части современных ученых. Так, доктор биологических наук, член Экологической женской ассамблеи при ООН, независимый эксперт совета «Россия – НАТО» Ирина Владимировна Ермакова пишет: «В древние времена случались мутации и разрушения генов в одной из Х-хромосом женщин-гермафродитов. Это могло привести к тому, что некоторые из них утратили способность рожать. Известно: даже незначительные изменения в половых хромосомах способны вызывать бесплодие. Эти женщины стали исполнять в обществе в основном роль защитниц, охотниц и добытчиц. Их выбирали в сексуальные партнеры те, кто способен рожать. Возможно, “защитницы” и были прародительницами мужчин. Одно из доказательств происхождения мужчин от женщин-гермафродитов – наличие у них сосцов».


[Закрыть]. Этими особенностями функции Эроса не исчерпываются. Он – бог, наделенный вечной молодостью, красотой и совершенством. В то же время он – сильное влечение и, как всякое влечение, стремится к обладанию отсутствующим. Эрос не только бог, но и демон[9]9
  От греч. daimon – «потусторонняя сила», «дух-хранитель», способствующий или препятствующий человеку в исполнении его желаний или намерений.


[Закрыть], и в этом своем качестве выступает посредником между богом и человеком, между красотой и безобразием, добром и злом, знанием и незнанием. Эрос почитает одно из самых высших благ – мудрость. Любовь к мудрости, как и половая любовь, один из видов желания счастья, ну а счастье – это, по утверждению Платона, вечное обладание благом в красоте. В этом отношении вечность, говорится в «Пире», дана человеку либо на общем пути порождения потомства, либо на пути восхождения к прекрасному и духовному перерождению в нем.

Последователь Платона, основатель неоплатонизма философ Плотин считал, что Эрос происходит от нищеты-материи, которая лишена формы, и богатства-логоса, исходящего от ума. Эрос, писал он в «Эннеадах», «ущербен благом, но и стремится к нему, ибо от него рожден».

Первый исторически достоверно установленный древнегреческий (и, стало быть, европейский) поэт Гесиод, живший на рубеже VIII—VII веков до н. э., считал, что Эрос вместе с Хаосом и Геей-Землей образует начальную троицу божеств; Аристотель дал этой троице философское объяснение: Хаос – пространство, Гея – праматерия, Эрос – движущая сила, соединяющая пространство и праматерию. В силу этого Эрос оказывается связующим звеном между небесным миром и миром земным, а для человека – средством восхождения к небесному. На этом основании Аристотель делает вывод: Эрос – суть любовь, которая движет космосом.

Греки не были одиноки в своем представлении о существовании некой прапотенции как боге, не имеющем родителей, или Прабоге, от которого произошли все остальные боги, Вселенная и человек. В древнеиндийских ведах[10]10
  Санскр. веда – букв. «знание»; первоначально были созданы на др. – инд. ведийском языке, откуда произошло название этого памятника литературы и откуда берет начало русское слово ведать, т. е. знать.


[Закрыть], созданных во втором тысячелетии до н. э., читаем: «В начале не было ни сущего, ни не сущего. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Не было ни смерти, ни бессмертия. Не было дня и ночи. Но было нечто, что дышало, не колебля воздуха. И не было ничего, кроме него. Мир был сокрыт мраком. Все было неразличимой пучиной, пустотой, порожденной силой жара. Первым пришло желание, семя мысли. Потом появились боги…» (курсив мой. – В. М.).

Сходную картину происхождения мира рисует и Библия. Вот стихи, которыми открывается Ветхий Завет: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:1-2). Дух Божий, или Святой Дух, – третье лицо единого в Своей сущности Бога. Дух в оригинальном тексте Ветхого Завета, написанном на древнееврейском языке, – руах, а руах означает не только дух, душа, но и «любовное желание», «любовная тоска». Другими словами, Дух Божий не что иное, как тот же греческий Эрос или древнеиндийское желание, семя мысли, оплодотворяющее водный Хаос[11]11
  Христианство признает за Святым Духом оплодотворяющую силу; в Евангелие от Луки рассказывается, как архангел Гавриил, посланный Богом, сообщает Марии: «…Зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус». На естественный вопрос Марии, «как будет это, когда Я мужа не знаю?», – Гавриил отвечает: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и раждаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лук. 1: 31—35). Как видим, Лука не делает разницы между Духом Святым и оплодотворяющей силой Святого Духа, исходящей от Бога-Отца. Но как раз в этой части Писания произошло размежевание внутри Церкви, приведшее в конце концов к ее расколу. На 1-м и 2-м Вселенских соборах, состоявшихся соответственно в 325 и 381 гг., в качестве символа веры было принято, что Святой Дух исходит от Бога-Отца (что понятно, поскольку Святой Дух и оплодотворяющая сила Всевышнего суть одно и то же). Однако на Толедском церковном соборе, собравшемся в 589 г. в Испании, к этому символу веры было добавлено т. н. филиокве (от лат. filioqve – «и от сына»). Добавление состояло в утверждении, что Святой Дух исходит не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына. Греко-византийская Церковь не приняла добавление, что послужило главным поводом разделения Церкви в 1054 г. на Западную (католическую) и Восточную (православную).


[Закрыть]. Если же вспомнить утверждение австрийского патера Вильгельма Шмидта и его последователей, что изначальное откровение сошло на первых людей в виде веры в единого Бога-Творца, то вывод последует один: религия, создавшая предпосылки для обращения зверя, каким был и остается человек по своей биологической природе, в ангела, к которому стремится его социальная сущность, возникла на стыке превращения Слова в Логос, как вера в сверхъестественную силу, которая невидима и неосязаема, не поддается объяснению, но которая изначально присутствует в мире, управляет миром и направляет его по своим, одной этой силе ведомым законам. Эта сила, ничего общего не имеющая с банальным представлением о сексе, и стала началом начал, породившим все сущее в мире.

Когда знакомишься с взглядами древних на первопричину возникновения Вселенной, богов и человека, не знаешь, чему больше удивляться: гениальной ли прозорливости первых людей или существованию неких матриц, связывающих воедино космос и человека? Спросим себя: что за Дух Божий (любовное желание, любовная тоска) носился над водным Хаосом, почему космосом движет Эрос-любовь, а не что иное, более прозаичное (зависть, например, жадность или присущая животным агрессивность), о каких пучине и пустоте, порожденных силой жара, толкуют веды, и почему первыми, когда и богов-то еще не было, в мир пришли желание, семя мысли?

ХХ век принес человечеству не только массу страданий, но и обогатил его открытиями, о которых первые люди лишь смутно догадывались. Обратимся еще раз к первым стихам Библии: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один».

Начало творения, если следовать букве Библии, заняло у Бога одни сутки, или 24 часа. На самом деле времени для этого понадобилось значительно меньше – всего 3 минуты 46 секунд. Вот покадровая зарисовка возникновения Вселенной в свете современной науки:

КАДР ПЕРВЫЙ. Время – примерно одна сотая секунды после «начала», после «нулевого момента». Температура – сто миллиардов градусов. Вселенная заполнена одинаковым, однородным по свойствам супом из вещества и излучения – она состоит главным образом из электронов, позитронов, фотонов, нейтрино и антинейтрино с небольшой примесью протонов и нейтронов.

КАДР ВТОРОЙ. Возраст Вселенной – одна десятая секунды. Температура – тридцать миллиардов градусов…

КАДР ТРЕТИЙ. Одна и восемь сотых секунды. Десять миллиардов градусов. Плотность – в 380 тысяч раз больше плотности воды…

КАДР ЧЕТВЕРТЫЙ. С «нулевого момента» прошло тринадцать и восемьдесят одна сотая секунды. Температура упала до трех миллиардов градусов…

КАДР ПЯТЫЙ. Минуло три минуты и две секунды. Температура равна миллиарду градусов. Большая часть электронов и позитронов исчезла, и Вселенная состоит главным образом из фотонов, нейтрино и антинейтрино.

Несколько позже, спустя примерно сорок четыре секунды, температура падает настолько, что начинается образование сложных атомных ядер – главным образом ядер гелия.