Текст книги "Русские: откуда мы?"

Глава 4
Збручский идол

В предыдущей главе мы обрисовали общую тенденцию, по которой происходило развитие человека и общества на ранних этапах истории, и именно эта тенденция побудила первых людей создать идолов, которым они поклонялись. Не составили в этом отношении исключения и наши предки, которые в познании окрующего мира и осознании себя в этом мире прошли через все те же стадии, что и остальное человечество.

Из того, что представления древних людей о Прабоге-огне, как высшей созидательной силе, со временем трансформировались в образ Первобога в виде фаллоса, как животворящего символа, вовсе не следует, что, как утверждал Лютер, «люди плохи всегда – как перед потопом, так и после», а потому-де «человеческий разум мелет одни только глупости и вздор, особенно когда принимается высказывать свою мудрость в делах священных».

Древние люди были просты и естественны, как проста и естественна природа, подчиняющаяся единственно законам (программе, матрицам), заложенным в ее основании. Вовсе не случайно некоторые современные физики так озабочены поисками общей теории поля, которая, как они в этом убеждены, одна только и способна объяснить единство всего многообразия природных явлений[34]34
  Говорю некоторые потому, что не все современные физики разделяют эту точку зрения. Наиболее последовательным сторонником существования общей теории поля является современный английский астрофизик Стефен Хоскинг. А вот другой выдающийся современный физик, лауреат Нобелевской премии Виталий Лазаревич Гинзбург, у которого я незадолго до его смерти спросил о возможности существования общей теории поля, назвал ее вздором.


[Закрыть].

Естественность древних людей, включая наших предков, поверивших во всемогущество заложенных внутри природы созидательных сил, направленных на вечное самообновление как самой природы, так и ее составляющих, избрание в качестве символа этой веры вначале не поддающийся фиксации огонь, а затем фаллос, – сыграли решающую роль в дальнейшем очеловечивании человека, развитии его не только по горизонтали, но и по вертикали. Поклонение огню, сопровождавшееся телодвижениями, имитирующими движения при соитии мужчины и женщины (энергичное трение двух дощечек), привело к возникновению танца (присущего, кстати сказать, и некоторым видам животных в брачный период), танец вызвал к жизни музыку, музыка дала начало поэзии как ритмически организованному слову, то и другое породило театр, а все увеличивавшееся число идолов, которые устанавливались на возвышенных местах, или капищах, навели древних людей на мысль о строительстве храмов, крыши которых, защищавшие людей от непогоды, опирались на колонны-фаллосы, а затем к возникновению зодчества.

Из всей совокупности этих частностей, прямо связанных с отправлением религиозных обрядов, родилась культура, значение которой в жизни как отдельно взятого человека, так и всего человечества невозможно переоценить.

Особое место культ фаллоса, как животворящего начала всего сущего, занял в религии древних славян, символом которого поначалу служил огненный змей[35]35
  Змей довольно часто заменял символ фаллоса из-за своей гладкости, гибкости, способности подниматься и вызывать чувство оцепенения у избранной им жертвы. Известна, напр., легенда, согласно которой Аполлон, обратившись в змея, явился к уснувшей в его храме племяннице Юлия Цезаря – Атии и овладел ею; результатом этого соития, согласно легенде, стало рождение будущего императора Августа, объявленного Божественным.


[Закрыть]. На этот счет существует множество преданий, и все они сводятся к тому, о чем поведал Афанасьев: «В сказках змей представляется похитителем красавиц; эту роль разделяют с ним и олицетворения грозовых сил природы, выводимые в народном эпосе под своими нарицательными названиями: Ветер, Гром, Дождь и Град…Любовь огненного змея точно так же сушит и изводит избранную красавицу, как и высасывание им молока из женских грудей; оба представления равносильны и в преданиях нередко заменяются одно другим; ибо та же извивающаяся змеем молния, которая сосет молоко-дождь, уподоблялась и фаллосу».

Ко времени принятия христианства на Руси религия славян представляла собой сложный пантеон богов, охвативший практически все явления природы и связавший их с жизнью и судьбой каждого конкретного человека. И все же даже к этому времени высшим божеством для славян оставался Первобог, который вытеснил Прабога-огонь. Имя этого Первобога славян – Род, т. е. существо высшего порядка, самым непосредственным образом связанное с рождением (отсюда – родители, народ как сообщество людей одного происхождением, Родина, урожай, родник и т. д., что находилось в прямой связи с родоначальником, или, как его называл С. Соловьев, старшиной, под началом которого жили наши предки в условиях самоуправления). Другое имя этого Первобога – Святовит[36]36
  Произведено от свят – «свет» и вит, или вет, вече – «произнесенное слово», «завет»; то же, что «светлое (ясное) слово», «святое слово» (ср. вития – «поэт», слово которого боговдохновенно), родственное по значению греч. логос.


[Закрыть].

На землях древних славян можно было встретить множество каменных изображений этого Первобога. Характерным признаком, объединяющим все его изображения, была шапка с небольшими полями. «Сущность таких идолов, – писал академик Б. Рыбаков, – прямо связана с идеей рождения, жизни, урожая, что подтверждается множеством фольклорных материалов, начиная от ритуального coitus’а на свежезасеянном поле и кончая похоронами Ярилы (Herovit’а)[37]37
  В верованиях древних славян Ярила являлся богом плодородия.


[Закрыть] в середине лета, когда старая рождающая сила зерна-семени уже перешла в новые колосья. Ярилу в этом обряде изображали с огромным фаллом». Наряду с большими каменными идолами, которые древние славяне, как и другие народы, ставили на высотах (иногда капища устраивались в рощах; в этом случае люди поклонялись не искусственно созданным идолам, а живым деревьям, стволы которых воспринимались как фаллосы, а кроны олицетворяли женские половые органы; соединение мужского и женского начал порождало в воображении наших предков множество чудес; достаточно в этой связи вспомнить знакомые каждому с детства пушкинские строки «у лукоморья дуб зеленый» с его золотой цепью, ученым котом, русалкой, сидящей на ветвях, и т. д.), существовали маленькие домашние идольчики в виде все тех же фаллосов. Эти идольчики, продолжает Рыбаков, «являлись принадлежностью языческого свадебного обряда и тоже выполняли функцию символа плодовитости, воздействия на рождение новой жизни»[38]38
  Подобные домашние идольчики, символизировавшие плодовитость, были и у других народов. Есть все основания полагать, что именно таких домашних идольчиков похитила Рахиль, испытывавшая проблемы с деторождением, у своего отца Лавана, прежде чем тайно бежать из родного дома с Иаковом. См. в этой связи Быт. 30:1-24, 31: 19, 34—35.


[Закрыть]. Домашние идольчики-фаллосы хранились у славян в течение долгого времени и после принятия христианства. Именно их имел в виду неизвестный монах XV века, который порицал бытовавший в среде славян свадебный обряд: «Словене же на свадьбах въкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьють…»

Сохранился огромный, высотой 2 м 67 см, четырехгранный известняковый Род-Святовит, найденный в 1848 году на дне реки Збруч и известный больше как Збручский идол, хранящийся ныне в Краковском Археологическом музее, Польша[39]39
  В 1997 году на дне обмелевшего Волхова был найден гранитный монолит, изображавший голову Рода-Святовита явно фаллической формы. Эта находка лишний раз доказывает, что наши предки долго поклонялись идолам-фаллосам, служившим им символом вечного обновления жизни.


[Закрыть]. Этот памятник интересен нам тем, что связал воедино религиозные представления древних славян от космоса до семьи, придав им фаллическую форму. Чтобы не пересказывать давно и хорошо известное, предоставим еще раз слово академику Борису Рыбакову[40]40
  Рассказ Б. Рыбакова приводится в сокращенном виде. Тех, кто интересуется этой темой более подробно, я отсылаю к работам: Рыбаков Б. А. «Язычество древних славян», М., 1981, Рыбаков Б. А. «Язычество Древней Руси», М. 1987. Вообще же о Збручском идоле существует обширная литература, изданная как в нашей стране, так и за рубежом.


[Закрыть]:

«На фоне того, что нам известно о славянских идолах как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается збручский Род-Святовит, представляющий собой не изображение какого-либо отдельного божества, а дающий целую космогоническую систему, четко сложившуюся в IX в.

Идол разделен на три горизонтальных яруса. Верхний ярус – 160 см; средний ярус – 40 см; нижний – 67 см. Таким образом, отдельных секций 12; из них одна секция в нижнем ярусе пустая, без изображений, а в остальных 11 по одному изображению. При таком обилии персонажей очень важно определить лицевую, фасадную сторону, на которой должно быть изображено главное божество. В этом нам помогает нижний ярус с одной пустой гранью. На противоположной грани изображен усатый мужчина, стоящий на коленях и поддерживающий обеими руками всю среднюю зону. На двух прилегающих гранях этого же нижнего яруса эта же коленопреклоненная фигура показана сбоку и только личина анфас. Колени обеих боковых фигур соприкасаются с коленями основной, точно обозначая лицевую сторону всего изваяния. Боковые фигуры изображены ступнями к пустой задней грани, которая, очевидно, прислонялась к чему-то и менее всего была видна участникам обряда.

Учет всего этого помогает нам определить – чтó скульптор считал первостепенным, а что – второстепенным.

Верхний ярус содержит крупные изображения двух женщин и двух мужчин в длинной подпоясанной одежде. Средний ярус аналогичен верхнему, но фигуры здесь значительно мельче. Они также делятся по полу: под каждым женским изображением верхнего ряда в среднем тоже женское, под мужским – мужское. Одежды тоже длинные, но без пояса. Фигуры среднего яруса даны с расставленными руками; они как бы образуют хоровод.

Рассмотрим верхний ярус. На главной лицевой грани (А) изваяна женская фигура с рогом изобилия в правой руке. Женская фигурка этой грани в среднем ярусе сопровождена маленьким плоско-рельефным изображением ребенка. Завершается внизу эта грань, как уже говорилось, фигурой мужчины, поддерживающим весь средний ярус.

Разномасштабность фигур верхнего и среднего яруса говорит в пользу того, что наверху изображены боги и богини, а под ними – простые люди. Боги в 3,5 раза крупнее людей. Стоящий на коленях Атлант нижнего яруса должен быть причислен к богам, так как, если распрямить его согнутую фигуру, то она будет точно соответствовать божествам верхнего яруса. Рядом с центральной богиней с рогом изобилия, по ее правую руку (грань В) находится еще одно женское божество с кольцом или браслетом в правой руке. По левую руку центральной богини изображена мужская фигура с саблей (точнее – с палашом) и конем без седла (грань С). На задней грани идола помещено мужское божество с солярным знаком на одежде (грань D). Такова схема распределения 11 изображений.

Для расшифровки религиозного содержания Збручского идола и для определения его места в славянской мифологии нам необходимо, во-первых, разгадать каждую из пяти фигур божеств, а, во-вторых, определить общий смысл одиннадцатифигурного комплекса. Главной фигурой на лицевой грани А является богиня с рогом изобилия; вторая, соседняя с ней (В), находится в подчиненном положении. Обозначу этих богинь: богиня с рогом изобилия – Макошь, “Мать урожая”, а богиня с кольцом – Лада, богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви.

Не представляет трудности определение мужской фигуры на грани С. Конь и сабля-палаш (датируемая археологически IX в.) позволяют назвать только Перуна, бога грозы и войны, именем которого русские бояре клялись, положив обнаженные мечи “и прочая оружия”.

Задняя грань D с мужской фигурой наверху и с пустой нижней секцией представляет особый интерес, так как на одежде бога слабым рельефом изображен крупный (но малозаметный) знак солнца – круг с шестью лучами внутри него. Божество со знаком солнца может быть или Хорсом, божеством самого светила, или же Дажьбогом, богом солнечного “белого света”, подателем благ, названным в летописи мифическим царем, сыном небесного Сварога, “именем Солнце, его же наречють Дажьбог”. Солнце и “белый свет” четко различались древнерусскими людьми; солнце-светило рассматривалось лишь как субъект света (“вещь бо есть солнце свету”), а сам свет вселенной оценивался как “неосяжаемый”, т. е. без видимого источника. Здесь, в Збручских рельефах, безусловно следует предполагать не Хорса, а Дажьбога, славянского солнечного Аполлона, для которого солнечный символ был не сущностью, как для Хорса, а лишь опознавательным знаком, помещенным поэтому не в руках, как атрибуты у обеих богинь, а лишь на его одежде.

Мужское божество, держащее на своих плечах всю землю, а следовательно, находящееся под землей, может быть сопоставлено, следуя указаниям лингвистов, с Велесом-Волосом, одна ипостась которого связана с подземным миром умерших. Велес, хотя и был связан с мрачным подземным миром, но отнюдь не являлся враждебным божеством, а напротив, был “скотьим богом”, т. е. богом богатства, обилия. Несовместимые на первый взгляд понятия “мертвый” и “богатство” сближались в языческом миропонимании через посредство такого звена, как “предки”, “деды”, – они умерли, прах их закопан в земле, но они помогают оставшимся в живых, к ним, заложившим фундамент хозяйственного благополучия потомков (расчистили пашню, построили дом, обжили угодья), постоянно обращаются с просьбами, к ним на кладбище приносят дары.

Не менее важным, чем выяснение отдельных персонажей идола-комплекса, является установление той общей идеи, которая связывает отдельные сюжеты в единое целое. Эта идея уже намечена тем, что изваяние наглядно изображает картину вселенной средневекового славянина с ее тремя мирами – верхним небесным божественным, средним – земным, человеческим, и нижним миром предков и земных глубин. Следовательно, речь идет еще об одном божестве, которым объединены все ярусы Вселенной и все основные виды покровителей человеческой жизни: богини урожая, солнечный бог – податель благ, бог-воин и защитник, и бог предков. Незримые силы объединены по вертикали трех миров и по важнейшим для человека функциям: свет, изобилие, плодовитость, безопасность и покровительство предков.

Общий облик Збручского идола – фаллический. Его отношение к культу “срамных уд”, которые “в образ створены” и которым приносят жертвы и поклоняются, подчеркнуто окраской всего истукана в красный цвет. Следы былой покраски до сих пор сохранились в разных местах изваяния и могут быть обследованы в том специальном зале, который отведен Збручскому идолу в Краковском Археологическом музее.

Взятые в совокупности все признаки этого замечательного создания древнеславянской теологии позволяют назвать восточнославянское имя всеобъемлющего и вездесущего бога. Это – Род, сопоставлявшийся русскими писателями XII в. с вавилонским Ваалом-Гадом, египетским Озирисом и (еврейским) Саваофом. Род, находящийся на небе и вдувающий жизнь во все живое и имеющий вид “лингама”, фалла».

Из анализа многофигурной композиции Збручского идола, сделанного Б. Рыбаковым, логично следуют пять выводов, которые проливают свет на коренные особенности русской ментальности, доставшиеся нам в наследство из глубокой древности.

Вывод первый. Главным кумиром славян было женское божество (Макошь) и связанные с нею надежды на щедрый урожай и рождение детей (женская фигура с ребенком, расположенная под Макошью). Не случайно именно богиня Макошь и обыкновенная земная женщина заняли главенствующее место на лицевой стороне идола. Это вполне согласуется с сильно развитым женским началом в русских, в отличие, скажем, от немцев, у которых ярче выражено мужское начало. Женское начало предполагает терпение, покорность, зависимое положение от более сильного мужского пола, безынициативность и в то же время способность к бескорыстному созиданию, основанному на природной потребности зачинать и рожать детей, выступать в роли хранительницы и продолжательницы рода. Отсюда, между прочим, и наше принципиальное отличие от других народов, нашедшее отражение в языке. Так, нам ближе и доступнее понятие Родина-мать, тогда как немец назовет свое отечество не иначе, как Vaterland, или Страна-отец (термин отечество, в котором явственно слышится слово отец и указывает на кальку с немецкого Vaterland, в русском языке употребляется лишь как торжественное наименование страны проживания, но всегда при этом в среднем роде, точно бы подчеркивая неопределенность и расплывчатость этого понятия.) Впервые разделение всего сущего на женское и мужское начала было предложено еще древнекитайскими философами, которые в универсальной жизненной энергии («ци») различали противоположные и взаимодополняющие мужское начало («ян») и женское («инь»). При этом мужское начало символизировало свет, тепло, сухость, твердость, активность, а женское – мягкость, холод, влажность, податливость, пассивность. Согласно древнекитайской философии, соединение мужчины и женщины в половом акте было не чем иным, как аналогом космического брака Неба и Земли в момент грозы.

Вывод второй. У властей предержащих на Руси с самых зачатков возникновения государственности были иные, свои боги, не всегда понятные, а порой и чуждые народу. К числу таких богов следует отнести в первую очередь главного княжеского бога Перуна, что в буквальном переводе с древнеисландского означает «разящий гром». Его-то, а не Макошь и Ладу[41]41
  Имя Макошь, или, правильнее, Мокошь, произведено от мокрый и означало в языческие времена домового в образе женщины; имя Лада означало у славян «супруг, супруга», произведенное от ладый, ладный, или «милый, любимый», что само по себе указывает на характер отношений, сложившихся в семьях наших предков. Современная наука отрицает существование богини под именем Лада; но как бы ни звали богиню весны, весенней пахоты и сева, в сознании славян она выступала покровительницей брака и любви, на что указывает кольцо (браслет) в ее руке, которое с древнейших времен и до наших дней символизирует соединение мужского и женского начал в одно целое.


[Закрыть], власти и почитали как верховного бога, ему приносили жертвы (в том числе человеческие), его именем клялись в первую очередь, как, впрочем, клялись и именем бога богатства Велеса (Волоса)[42]42
  Этимология имени Велес (Волос) точно не установлена; немецкий лингвист Морис Фасмер считает, что Волос и Велес – имена разных богов; другие лингвисты считают, что Велес в переводе с древнеиндийского означает «оплодотворяющий».


[Закрыть]. В «Истории России с древнейших времен» Сергея Соловьева читаем о завоевательном походе Олега в Грецию, предпринятом в 907 году, и церемонии заключения мирного договора на условиях, продиктованных грекам русскими: «Императоры Леон и Александр целовали крест в соблюдении договора; привели также к присяге Олега и мужей его, те клялись по русскому закону: оружием, Перуном, богом своим, Волосом, скотьим богом, – и таким образом утвердили мир».

Вывод третий. Представление о Роде-фаллосе (детородном органе), как некой животворяще силе, объемлющей собой все видимое и невидимое пространство – небо, землю и подземное царство, – настолько глубоко укоренилось в сознании наших предков, что и после принятия христианства русские продолжали считать мир трехмерным, только теперь эти три составляющие Вселенной объединял не Род-фаллос, а символ веры христиан – крест. Сохранился нательный крестик X века, известный как крест-энколпион, на котором видно то же трехъярусное деление: верхний ярус отдан Христу с распятыми руками (причем под правой кистью Христа изображено зерно, а под левой проросшее из этого зерна растение), средний ярус занимает Богородица, а на нижнем помещен человек. Интересно при этом, что женское божество, почитавшееся славянами, как и другими древними народами, в качестве верховной богини (Великая Мать), опустившись в средний ярус, сохранило непосредственную связь с человеком, а нижний ярус, символизировавший в космологии славян подземное царство, исчез вовсе (живородящая сила земли перешла в ведение Христа).

По-видимому, не случайно уже в то далекое от нас время покровительницей Руси стала считаться именно Богородица, стоящая ближе к простым смертным, а не Христос. В нашем языке до сих пор живут многочисленные пословицы, указывающие на дистанцию, разделяющую Бога и человека: «На Бога надейся, а сам не плошай», «С Богом не поспоришь», «Бог Богом, а люди людьми», «На весь мир и сам Бог не угодит», «До царя далеко, до Бога далеко». Иное дело Богородица, к которой можно обратиться за заступничеством запросто, как обращаются к близкому человеку, указав при этом конкретный адрес: «Спаси и помилуй ты меня, Мать Пресвятая Богородица: а живу я в крайней избе на селе…» В этой непосредственной связи человека с Богородицей кроется объяснение того факта, почему на Руси особо почитались иконы, изображавшие Богородицу с Младенцем на руках (изображение отдельных святых, как и многофигурные композиции, стали почитаться русскими людьми значительно позже, с развитием христианства и переходом от строгого монотеизма к признанию множественности святых, выстроенных в определенной иерархии). А вот Богородица с Младенцем на руках была сразу принята русскими как своя, понятная и близкая сердцу каждого, – таких «Богородиц с Младенцем» каждый русский во множестве находил в любой избе, о них в первую очередь заботился, их кормил и одевал, ради них трудился. В этой связи достаточно напомнить, что в России насчитывается свыше семисот икон Богородицы, из них более половины – 468 – почитаются как чудотворные, пекущиеся о «заступлении» за каждого человека вне зависимости от его социального положения. Почитание Богородицы, перенесенное на нее с Макоши, было столь велико, что превосходило даже почитание Христа, действия которого не всегда можно было предсказать: «Бог не Макешь (т. е. не Мокошь), чем-нибудь да потешит». Это всеобщее обожение женского начала, присущее именно русским, достигло таких масштабов, что вошло даже в государственную символику; так, в государственном флаге России, разделенном, как некогда славянский Род-Святовит, на три горизонтальных яруса, средний – центральный – окрашен в синий цвет и олицетворяет Богородицу как покровительницу и заступницу русского народа[43]43
  В этой связи уместно вспомнить о т. н. «Фатимском чуде». В португальской деревушке Фатима, расположенной неподалеку от Лиссабона, в 1917 г. крестьянским детям, пасшим скот, 6 (шесть!) раз являлась Богородица, и каждое Ее явление сопровождалось различными пророчествами о России. Факт сам по себе исключительный, если учесть, что простые крестьянские дети из Португалии едва ли имели хоть малейшее представление о далекой России, да и вряд ли знали о существовании такого государства, а с другой стороны – указывает на особое отношение Богородицы к народу, в котором издревле сильно развито женское созидательное начало.


[Закрыть].

Вывод четвертый. Сказанное не означает, что христианство утвердилось на Руси легко и быстро, вытеснив из подсознания русских веру в Род как всеобъемлющую созидательную вселенскую силу. Выше мы уже говорили о том, что с утверждением христианства и уничтожением идолов русские долго еще почитали домашних идольчиков, изображавшихся в виде фаллоса («срамных уд»). Обычай поклоняться Роду, символизировавшему рождение новой жизни и плодовитость, приносить ему дары и справлять в его честь праздник рожаниц (вытесненный позже празднованием Рождества Христова), почитать его как непременного участника свадебного обряда и т. д., сохранялся и во времена Ивана Грозного, а в ряде удаленных от Москвы регионов дожил до более поздних времен. Сохранился любопытный документ XVI века, написанный как бы от имени Бога, предававшего анафеме христиан, продолжавших хранить верность языческим культам: «Вас же, покинувших меня, забывших мою святую гору, готовящих пир в честь Рода и рожаниц, наполняющих ковши свои на потребу бесам, – вас я предам мечу и все вы падете пронзенными!»

Угрозы вообще не лучший способ убеждения людей, тем более людей с развитым женским началом. Поведенческие инстинкты таких людей определяются не столько страхом за собственную жизнь, сколько стремлением обезопасить слабых и беззащитных, зависимых от тебя существ (отношения мать – дитя). Потому-то, как мы увидим дальше, русских людей не особенно страшила не только угроза физического уничтожения, но и самая смерть, какой бы изощренной и мучительной она ни была. Иное дело люди с развитым мужским началом. Их легче запугать (мужчины больше боятся боли, чем женщины), ими легче манипулировать, а потому их психика более податлива внушениям. Разница между мужским и женским поведенческими инстинктами объясняется и чисто физиологическими свойствами. Психолог Лев Щеглов пишет: «Согласно клиническим и психофизиологическим исследованиям, мужская сексуальность более фаллоцентрична, то есть сконцентрирована на детородном органе, ее кульминацией является семяизвержение. У женщин дело обстоит несколько иначе: для большинства из них психологические переживания и эмоциональный настрой превалируют над физиологическими ощущениями. Оргазм у женщин более зависим от психоэмоциональных механизмов, нежели от генитальных».

Столь разное психофизиологическое поведение в интимной жизни восходит к древним временам, когда мужчина выступал в роли охотника, а женщина собирательницы и хранительницы. Разделение по половому признаку привело к разделению социальному. Мужчина мог рассчитывать только на свое оружие (копье, дротик, нож), тогда как женщина рассчитывала лишь на саму себя. Мужчина-охотник и в сексе остается охотником; женщине достается роль жертвы. Зато и поражение чаще терпит мужчина, а не женщина. Если женщина не достигает оргазма, это не мешает ей ублажить мужчину; мужчина же при малейших признаках реальной или мнимой опасности сразу впадает в панику, и его «оружие», еще секунду назад готовое «поразить жертву», обмякает и становится бесполезным[44]44
  Летом 2010 г. на телеканале «Муз-ТВ» появилась новая передача «Практика секса». По замыслу авторов, передача призвана помочь мужчинам обрести уверенность, а женщинам преодолеть застенчивость в сексуальных связях вне зависимости от окружающей обстановки. С этой целью в передачу приглашаются супружеские пары, в которых муж как сексуальный партнер утратил прежнюю способность удовлетворять жену. Супругам-добровольцам предлагается заняться сексом в экстремальных ситуациях: в парке на виду у прогуливающихся по аллеям людей, на заднем сидении такси, в вагоне монорельсовой дороги, в кабинке колеса обозрения, обучают «комплексующих скромностью» девушек лесбийской любви, любви втроем и т. п. Все это показывается крупным планом. Подобный натурализм не может не вызывать осуждения (на Руси интимная жизнь всегда была и остается делом двух взрослых людей противоположного пола), но вот мужья и жены, прошедшие испытание, в конце передачи уверяют, что к ним снова вернулась прежняя уверенность в своих сексуальных возможностях, а жены выражают удовлетворение результатами эксперимента. В глянцевых журналах рассказывается о групповом сексе, когда незнакомые люди собираются в одном месте (как правило, в саунах) и предаюся сексуальным утехам, а одна из женщин, не испытавшая оргазма, кричит: «Ну, кто еще не побывал на майорке?» («майоркой» она называет себя, поскольку является майором МЧС). И подобным передачам и публикациям сегодня несть числа! При таком отношении к сексу не может возникнуть и намека на его изначальную религиозность, объемлющую весь видимый и невидимый мир.


[Закрыть].

Чтобы вновь обрести уверенность, мужчина должен убедиться в своей безопасности. Уверенней всего мужчина чувствует себя в компании себе подобных (на трибунах стадионов, уличных митингах, любых массовых сборищах, где, ничем не рискуя, можно освистать судью или команду-соперницу, забросать камнями стражей порядка, избить или даже убить одинокого прохожего, который не в силах оказать сопротивления). Женщины, как правило, избегают больших скоплений народа, если только их не принуждают к этому чрезвычайные обстоятельства. До сих пор на собраниях, съездах и других официозах (если только, конечно, это не празднование Дня 8 марта) женщины присутствуют лишь как исключение, – основную массу участников разного рода собраний всегда составляют мужчины.

Особенно преуспели мужчины в «охоте» на женщин в Средние века. В это время Церковь повела самую разнузданную атаку на подавление в людях основного инстинкта, избрав в качестве главной жертвы женщину. Идеологическим обоснованиям этих зверств стала изданная в 1487 году книга католических монахов, членов доминиканского ордена Генриха Инститориса и Якова Шпренгера «Молот ведьм», а юридическим – специальная булла Римского папы Иннокентия VIII, в которой он потребовал свободы деятельности для обоих немецких инквизиторов.

На двухстах страницах этой женоненавистнической книги доказывается, будто женщины, вступив в сговор с дьяволом, насылают порчу, сглаз и болезни на людей и скот, оборачиваются в волков и превращают в животных безвинных людей. Авторы заявляют, что женщина «скверна по своей природе», у нее-де «недостаток разума», «по природе женщина лжива», что «из-за ненасытности женщин к плотским наслаждениям человеческая жизнь испытала неисчислимый вред», «мир и теперь страдает от женской злобы» и что, наконец, «почти все государства были разрушены из-за женщин». Заканчивается книга Инститориса и Шпренгера словами: «Цель настоящего труда заключается в том, чтобы мы, инквизиторы, по мере сил и с помощью Бога искоренили ведьм».

С позиций психоанализа ненависть инквизиторов к женщинам можно объяснить подавленным в них сексуальным инстинктом. Но можно ли насилием двух полоумных монахов над собственной природой оправдать гибель свыше девяти миллионов женщин от крошечных девочек, еще не отнятых от материнской груди, до глубоких старух, нашедших смерть на кострах, полыхавших на центральных площадях сотен больших и малых европейских городов? Так утверждалось на Земле «торжество истинной веры»[45]45
  К числу ярких примеров женоненавистничества можно отнести и т. н. целибат (от лат. caelebs – «неженатый»), установленный в XII в. Римским папой Григорием VII. В соответствии с этим законом было введено обязательное безбрачие для всех лиц духовного звания, соблюдаемое католическими священниками и поныне (в 1967 г. папа Павел VI подтвердил незыблемость целибата). Русская православная церковь более либеральна в этом отношении, позволяя священникам вступать в брак, однако и здесь все высшие иерархи обязаны быть монахами, а женщины не допускаются ни в один из священнослужительских санов.


[Закрыть]. Однако ничего и близко похожего не могло быть в России с ее укоренившимся в подсознании народа культом созидательного женского начала. Инквизиция, отравлявшая дымом костров Европу, а затем и Америку на протяжении восьми столетий, фактически полностью обошла Россию стороной[46]46
  Инквизиция, что в переводе с лат. означает «розыск», была учреждена в качестве трибунала католической Церкви в XIII в.; первый серьезный удар инквизиции нанесла Французская революция 1789 г.; в Латинской Америке отменена в ходе войны за независимость 1810 – 1826 гг.; после 1870 г. инквизиция от казней перешла к отлучению от Церкви еретиков и их проклятию, а также к публичному сожжению на кострах сочинений, включенных в т. н. «Индекс запрещенных книг» (т. н. аутодафе, произведенное от исп. и порт. autodefe, означающее буквально «акт веры»; окончательно инквизиция была запрещена лишь в 1965 г.


[Закрыть].

Наконец, вывод пятый. Четырехгранный Збручский идол (квадратный в сечении) был ориентирован строго по сторонам света, что, по мысли скульптора или жрецов, руководивших его работой, указывало на всесилие Первобога-Рода, распространившего свою власть «на все четыре стороны» мироздания. Эти «четыре стороны» в представлении наших предков ассоциировались с восходом и закатом солнца, полуднем и полночью, т. е. олицетворяли рождение человека, достижение им зрелости, старость и, наконец, смерть, за которой следовало рождение новой жизни. Замкнутость этого цикла, переход из одного состояния в другое, образующий в совокупности животворящую вечность, и составил оптимистическую суть мировоззрения наших пращуров, символом чего являлся Род как неисчерпаемая потенция. К такому пониманию универсальной высшей силы, управляющий всеми процессами жизни на земле и в космосе, более всего подходит определение Бога, данное Плоховым, как Биологическая Организация Гармонии.

Эта универсальная жизненная сила, это внутреннее ощущение Биологической Организации Гармонии настолько укоренилось в мироощущении русских, что не могло не отразиться на архитектонике православных храмов, которые, как и Збручский идол, всегда ориентированы строго по сторонам света и увенчаны сферическим куполом (чего не увидишь в архитектуре католических храмов, но зато органическая связь с Первобогом в католических храмах угадывается в широком использовании колонн, разделяющих внутреннее пространство на нефы, а также скабрезных скульптурных изображениях, которыми уснащены Собор парижской Богоматери, капители соборов в Магдебурге и Страсбурге, подземный собор в Бурже и другие памятники религиозного зодчества, отразившие особенности существовавших некогда вакхических культов, которые католическая Церковь так и не сумела полностью изжить[47]47
  Любопытно в этой связи замечание революционера-народника Николая Александровича Морозова, проведшего за покушение на Александра II четверть века в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях, где он создал множество работ по химии, физике, астрономии, математике, истории и религии: «Я обращу внимание читателя и на то, что слово литургия явно состоит из двух слов: лития и оргия, может быть, ЛТ-оргия, т. е. латинская оргия…» (курсив мой. – В. М.).


[Закрыть]).

Во взгляде на особенности архитектуры православных храмов доминируют две точки зрения. Согласно одной, православные храмы символизируют землю, которую венчает купол-небо. Согласно другой точке зрения, православный храм символизирует человека как высшее творение Бога (основная часть храма – его тело, а купол – голова). Обе эти точки зрения вполне согласуются с определением смысла и назначения храма, которое мы находим в Апокалипсесе: «И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Отк. 21:2).

Но как раз это определение сходящего с неба святого города, как «скинии Бога с человеком», как среда соединения Бога с людьми, где «Он будет обитать с ними» (Отк. 21:3), в сущности, мало чем отличается от замысла создателя Збручского идола, да и основного назначения домашних идольчиков, символизировавших жизненную силу высшего божества: и Род-Святовит, и домашние идольчики освящали браки «невест с мужьями своими», другими словами, выполняли ту же функцию, какую намерен принять на себя в будущей жизни Христос, соединившийся со своей невестой-храмом: «И сказал Сидящий на престоле: свершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец…» (Отк. 21:5-6)[48]48
  Едва ли можно назвать случайным, что православные монахини, или насельницы, называют себя невестами Христа. Разумеется, это не означает, что каждая монахиня готовится в будущей жизни стать женой Христа, но очевидно, что изначальная идея женского монашества подразумевала именно соединение с Христом как с мужем.


[Закрыть].

Тем читателям, которым покажется мое сравнение Збручского идола с православным храмом кощунственным, рассчитанным на то, чтобы спровоцировать спор, я рекомендую еще раз задуматься над формулой человеческого тела, навязываемой нам (и во многом уже реализованной) нынешними сторонниками внедрения рыночных отношений во все сферы жизни, в том числе в самую сокровенную – интимную: «товар – тело – товар». Именно так переиначил марксову формулу один популярный молодежный журнал, присовокупив, что современной женщине не нужны деньги, «она сама неразменная купюра».