Текст книги "Эвтанатор"

Орлен вошёл. Почти тишина. Только музыка. Дыхание. И – «ти-ти, ти-ти-ти»…

Он включил свет. Увидел лицо лежащей на кровати женщины.

Долго-долго – не менее минуты – простоял в неподвижности. Забыв даже дышать. Забыв обо всём на свете.

А потом засмеялся.

Точно так же, как засмеялся тогда, когда увидел её впервые. От радости. От осуществлённой мечты. Сейчас для смеха было вроде бы совершенно неподходящее время. Ничего такого он не планировал. Но смеялся. Хотя и беззвучно. А потом сказал – негромко, но внятно:

– Да здесь я, успокойся! Катя, я нашёл тебя. Всё нормально. Обожди минутку. Сейчас.

Он вытащил всё из той же сумки импрессор. Уже заряженный. Сорвал защитную упаковку. Сунул в карман: следов не оставлять! Приложил к её шее. Нажал.

Через десять, ну, пятнадцать минут она будет в порядке. Но теперь и этого времени терять нельзя. Риск, конечно. Рискуем.

Пришлось вернуться в морг. Вытащить спальник.

«Господи, Катя, жизнь моя, какой же ты стала лёгкой! Что, они тебя голодом морили? Прости, сейчас придётся тебя побеспокоить. Вот это местечко. Лёгкий нажим. И никаких тиков больше: маячок ушёл в режим сна. Хорошо. Теперь в мешок… Затянуть застёжку, оставив открытой только напротив лица. На плечо. Всё, Катя. Уходим. Музыку оставим для хозяев. Что?»

Она, не просыпаясь, вздохнула глубже, пробормотала едва уловимо:

– Орик, знаешь, что… выключи эту тягомотину…

«Минутку, родная», – ответил он. Мысленно. Потому что они были уже снаружи, и нелёгкая несла навстречу какого-то местного деятеля по части мётел и совков. Кажется, тот собирался о чём-то спросить. Орлен упредил его попытку:

– Гуляешь? – сказал он сердито. – А дерьмо за тебя я должен выносить? Самое последнее?

Вслед прозвучало оправдание:

– Мы тут ни при чём, тут из города приглашали…

Стоянка. Скользун на месте. Его не стерегут. Не предусматривалось, видимо, что он уедет отсюда самостоятельно. Если вообще уедет.

«Усадить. Тщательно пристегнуть. Чувства – потом. Сейчас – дело. Подвсплыли. Вперёд. Очень спокойно. Ни малейшего нарушения правил. Курс – на космодром. Ворота Клиники. И за ними сразу направо. Потому что слева приближается целая колонна одинаковых машин. Это по наши души. Сочувствую: их ждёт разочарование».

– Орик, как ты сказал – что ты несёшь?

«Пришла в себя! Спасибо Нулю, что заставил взять с собой это зелье. Мне-то казалось, что оно никогда не пригодится».

– Катя! Подслушивать – нехорошо.

– Я тебе это припомню. Мы куда едем?

– В общем – домой. Как ты себя чувствуешь?

– Кажется, прихожу в себя. Домой – на Терру?

– Конечно. Куда же ещё?

– Это хорошо. Знаешь, я всё сохранила. Хотя они хотели…

– Родная, сейчас лучше не говори. Копи силы. Ещё хотя бы полчаса.

– Орик, а почему я в мешке?

– Это шутка, Катя. Всего лишь.

«Каким сладким оказывается простое имя на вкус!»

– Знаешь, на это можно и обидеться…

– Отложи, ладно?

«Всё. Дальше машина не проедет. Отсюда до стола с нашим кораблём, „Даудом“, метров двести».

– Катя, ты способна идти?

– Постараюсь.

Это прозвучало уже по-деловому. Прекрасный признак. Или симптом, как следовало бы сказать доктору Кордо. Теперь уже, надо полагать, бывшему.

– Спальник оставим здесь. Обопрись на меня. Только переставляй ноги. Не будем спешить. Главное – дойти.

Доктора Кордо, эвтанатора, сейчас ждут близ морга. Уже с некоторым нетерпением.

– Остановимся? Передохнём?

– Нет. Я могу. Далеко ещё?

– Уже рядом.

«Корабль. Набрать код. По трапу – вверх».

– Садись. Расслабься. Всё в порядке.

Два разговора по связи.

– Пилот, вы? Как себя чувствуете в моих апартаментах?

– Вполне нормально, хозяин. Вы скоро? А то тут две дамы, одна другой лучше – не знаешь даже, какую выбрать.

– А что, на обеих вас не хватит?

– С чего это вы решили?

– Вот и прекрасно. Мне придётся задержаться, так что начинайте без меня – ужинайте и прочее. Я не обижусь. Не бойтесь: старт с утра нам не грозит.

– Тогда надо бы отозвать заявку…

– Я это сделаю. Какой ваш код для космопорта? Понял. Записал. Всё. Успеха!

И второй разговор:

– Диспетчер? У вас моя предварительная заявка на старт. Подтверждаю. Прошу разрешить срочный старт.

– Вы капитан? Для подтверждения сообщите ваш код и номер лицензии.

– Разумеется. Сообщаю…

Иногда полезно быть, кроме прочего, яхтенным капитаном.

– Благодарю. Если готовы взлететь через десять минут – могу разрешить. Потом придёт очередь транспортного «Антареса».

– Готовы.

– Разрешаю. Отсчёт пошёл.

Иногда люди совершают поступки, поистине достойные самой высокой оценки. И эта оценка выносится, хотя и не всегда. Реже – при жизни, чаще – посмертно, по истечении срока секретности. Но при этом никогда, или почти никогда, не учитывается, кто виноват в том, что такие поступки вообще понадобились. Как правило, ситуация возникает вследствие ошибки. Чьей? Составителей задачи или самих исполнителей?

В любом случае – ошибка должна быть выявлена, проанализирована и учтена в дальнейшем. Если, конечно, оно ещё будет. Дальнейшее.

Ну вот, скажем, такая ситуация. Условия задачи: существует Галактический Союз, провозглашённый достаточно давно и неотвратимо растущий в результате освоения всё новых и новых миров. Развитие Союза происходит вовсе не произвольно, но в соответствии с законами социальной эволюции. И на определённых этапах центростремительные силы, действующие в этом множестве, начинают на какое-то время уступать центробежным; стремление к единству сменяется тягой к разобщению, в противовес старым, традиционным центрам возникают новые, растущие быстрее и порой становящиеся сильнее. Неизбежно рождаются противоречия, свойственные жизни вообще и разумной жизни в частности. Они обостряются. Старое против нового. Только не надо считать, что новое всегда лучше. Новым в своё время был нацизм. А ещё до него – социализм в российском прочтении.

В то время, о котором тут повествуется, вызрела опасность развала Галактсоюза. Собственно, и пусть бы распадался – может, это на благо? Анализ, однако, показал: нет. Поддерживать постоянную, устойчивую связь между разбросанными в галактическом пространстве мирами, в первую очередь, торговую или более широко – экономическую, под силу только мощной организации. Нарушить эти связи – а сохранять их не всегда выгодно, порой откровенно убыточно, но правила всеобщего равномерного развития требуют таких жертв, и Союзу они по плечу, – так вот, нарушить их – значит обречь большую часть миров сперва на отставание, а затем и на регресс, вплоть до одичания.

Однако политические деятели миров, выступающих за отрыв, так далеко мыслями не заходят. Им хочется всего и сейчас.

Центральные же силы стараются этому противостоять. Вовремя установить – что, где и как, чтобы предотвратить опасность терапевтическими методами, пока ещё можно обойтись без хирургии.

У политики есть мощное оружие – разведка. Во главе которой – некто, по традиции носящий имя Нуля. Это всё, что мы о нём знаем; на большее у нас нет соответствующего допуска. Но с двумя из его соратников мы уже знакомы. Видим их не в миг успеха: то, что им удаётся унести ноги, вряд ли можно считать победой. Но всё же хочется понять: почему получилось так? Ошибка замысла? Или исполнения? Или просто стечение обстоятельств, нередко ломающее и безупречные разработки?

А может быть, всё нормально, и мы ошибаемся в своём понимании происходящего?

– Катя…

– Что, Орик?

– Как чувствуешь себя? Говорить способна?

– Я? Да мне просто не терпится!

– Теперь можно. Мы в Просторе, значит – в безопасности. Начинай, и по порядку. По хронологии.

– Итак. Я шла по спирали, как и было намечено, по мирам, подозреваемым в подготовке разрыва Союзного Договора. Задача была: в каждом месте – кто и каким образом. Люди, связи, силы.

– Я в курсе. И знаю о твоих докладах из двух первых миров. На втором тебя взяли. Почему провал?

– Потому, Орик, что ты позволил себе опоздать на нашу встречу. Понимаешь, для них я была всего лишь твоей женщиной, они были уверены, что это не ты сопровождаешь меня на нужной дистанции, а, наоборот, я тащусь за тобой. О нашей близости знал весь свет – не предполагая, кто мы на самом деле. Но они получили что-то на тебя. Насколько я знаю, тебя опознал кто-то по какому-то старому делу – кажется, на Смарагде. Конкретного на тебя ничего не было, но для верности решили тебя взять и попробовать расколоть. А ты не явился вовремя. Тогда задумали поиграть мною – как наживкой. Чтобы заставить тебя засуетиться. Ты и стал суетиться – но им долго не хватало профессионализма, чтобы упредить твои шаги. Мой побег был чистым театром: они сами вытащили меня оттуда – и уволокли сюда, на Эван. В мир, никем ни в чём не подозревавшийся. А тебя обвинили в соучастии – хотя тогда ты был достаточно далеко. Только ради того, чтобы привлечь к розыску все силы, в политике вовсе с ними не сотрудничавшие. Вот, собственно, и всё. То, что я успела получить на тех двух мирах и не успела передать тебе, и сейчас у меня в памяти.

Орлен кивнул.

– Я опоздал тогда, потому что они на меня вышли. Но по глупости решил, что ты вне опасности. И о случившемся узнал только через два часа. Доложил Нулю. И по его приказу стал двигаться дальше по твоему маршруту, выполняя оставшуюся часть нашего задания. Я хотел сразу разыскать тебя и вытащить, но он сказал, что этим они займутся сами.

– Тогда, как я поняла, и появились листовки «Разыскивается!» в мою честь.

– Он предупредил меня об этом. Сказал, что это надёжный способ получить информацию: кто-нибудь да сообщит в расчёте на вознаграждение. Похоже, что именно это и сработало. Мне лишь вчера сообщили, где искать тебя. К счастью, я уже оказался на Эване. Но, может, хватит обо мне? А что тут делали с тобою? Всё время держали под наркозом?

– Не совсем. Меня всё время донимала одна мысль: информация так и осталась у меня. Необходимо было её передать. Нужна была свобода действий. И я рискнула. К сожалению, были издержки. – Она нахмурилась. – Ты ведь знаешь: не люблю крутых методов. Но тут пришлось разобраться с одним: он понял, что у меня на уме, и собрался применить оружие. По сути, я всего лишь защищалась…

– Не казнись. Нас ведь этому учили.

– Да, но на практике это получилось впервые, так что… Ну, в общем, риск оказался не очень оправданным: сбросить информацию на Терру не удалось – далеко, отослала её на промежуточную станцию, до сих пор не знаю: дошла она?

– Да. Но источник там не нарисовался, какие-то потери в пространстве.

– Значит, всё-таки дошла. Ну, в общем, меня опять захватили. И на этот раз обвинили в убийстве обоснованно. Суд был тихим, закрытым: не могли же они на всю Галактику объявить, что я нахожусь на Эване. Пришлось им решать задачу: каким быть приговору? Своим они дают пожизненное, зная, что боли убьют приговорённого достаточно скоро. Но у меня-то геном другой, на меня особенности Эвана не действуют! Пожизненно в камере? Им понятно было, что шила в мешке надолго не утаишь, слух пройдёт – и наше Бюро вытащит меня, если потребуется, даже со скандалом. И тебя они побаивались в первую очередь – знали, что ты-то бываешь действительно крутым.

– За тебя я бы им…

– Вот-вот. И они нашли выход: меня казнить – но чужими руками, в этом мире убийства совершаются вынужденно, а не по убеждениям; хотя со временем всякая необходимость переходит в убеждения. То есть у них возникли две задачи: казнить меня – и разобраться с тобой. И тут ты возник, как по заказу.

– Так получилось. До этого я шёл по твоей трассе, каж–дый мир покидал сразу же, как только удавалось создать или обновить там резидентуру. И делал вид, что мечусь в поисках тебя. Я находился на Середине, и только тогда они, видимо, раскусили маршрут и решили, что следует меня остановить. Сграбастать меня на Середине они практически не могли: привлекли бы внимание Бюро к этому миру, а они вовсе не хотели попадать под колпак. Потому что именно на Середине и находится весь штаб заговора, и я им там был совершенно ни к чему. Но – так уж получилось – занимал такую должность, что вызов на другую планету выглядел совершенно естественно. Тут, наверное, и родился план: заставить меня убить тебя. Не разберись я в этой схеме – меня взяли бы с поличным, предъявили обвинение в убийстве – может быть, тебя назвали как-нибудь иначе – и передали на Середину. А уж там церемониться со мной не стали бы. Убили по закону. Там от убийства не заболевают.

– Ну что же, – сказала Катерина. – Так или иначе, они от тебя избавились.

Орлен усмехнулся:

– Но не от резидентуры, которую я успел там организовать. Я ведь не бездельничал: сейчас можно сказать, что вся картина заговора уже написана. Не хватает разве что последнего мазка. Но его положим уже не мы с тобой.

– Ну и слава Богу, – произнесла Катерина. – Откровенно говоря, я изрядно устала. И хочется подольше пожить вдвоём с тобой в тишине, в общении с природой…

– Думаю, даже уверен, что мы получим отпуск на такой срок, какой запросим. Всё-таки дело мы сделали достойное. И все это понимают.

– Да! – просияла она. – Отпуск. На два года! Да? Хотя… ладно, на год.

– Чудесно, – поддержал он. – Представляешь? Нетронутая природа. Райский климат. Море. И лес. Есть ещё такие уголки в Галактике. Мы с тобой, и никого вокруг. Спим до упора. Гуляем. Купаемся. Загораем. Ну и, конечно… Снова гуляем. Купаемся. Обедаем. Отдыхаем. Идём гулять. Купаемся. День за днём, неделю за неделей, месяц за месяцем…

– Пожалуй, год – многовато, – заметила Катерина с сомнением в голосе. – Полгода, ладно?

– Я всегда «за». Помнишь, однажды мы уже жили так на Аргоне. Если не изменяет память, целых два месяца. А потом…

– Не вспоминай! – прервала его Катерина. – Эти жуткие два месяца! Я там стала толстеть и сходить с ума, никогда не забуду этот ужас. Нет! Но месяц?.. А? Давай попросим месяц.

– С удовольствием, – согласился Орлен. – Но с условием, что ты выдержишь.

– Конечно, – заявила она уверенно. – Я ужасно выносливая. Две недели – и уж ни днём меньше!