Текст книги "Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат"

– Лейтенант Подорожный, – неторопливо, явно стараясь не делать резких движений, козырнул тот.

Автомат у меня висел на боку, покачиваясь, сам я тоже не торопился хватать оружие, поэтому, отдав честь, ответил:

– Майор Корнев, командир диверсионный группы. Документы!

Документы у лейтенанта всё же были, он спокойно расстегнул нагрудный карман форменной рубахи и достал командирское удостоверение и комсомольский билет. Второй, видимо, случайно вытащил. Пока я изучал его документы, он сказал:

– Повезло вам, товарищ майор. Мы уже хотели вдарить, как ваш подчинённый окликнул вас. На волоске висели. Я временно отменил приказ, а после того как вы целого генерала в плен взяли, понял, что не ошибся. Свои.

– Да это у нас уже второй генерал, – поморщившись, отмахнулся я, возвращая документы, они были в порядке. – Мы на днях немецкий штаб корпуса уничтожили, пять генералов убиты, один в плену. Уже в Москву отправили. Сами-то как тут очутились?

– В окружение попали, выходим, вот. Ведёт нас генерал-майор Кротов, комкор. Кстати, товарищ майор, мне бы хотелось посмотреть и ваши документы.

– Не имеются. Сдал, когда отправляли за линию фронта организовывать диверсионные моторизованные группы. Выдали знак для опознания, но он в танке сгорел вместе с моей формой, сейчас запасной пользуюсь. А та, что на мне, трофейная. Так что там за генерал, ты говорил?

– Генерал-майор Кротов.

– Хм, не слышал, – задумался я. – Сколько народу, потребности какие имеются?

– Шестьсот семьдесят два бойца и командира, включая остатки нашего отряда. Майор Кречетов, командир погранотряда, при генерале. Почти сорок раненых, продовольствия нет совсем, и уже давно. Мы самые боеспособные части, другие ослабли от голода. Товарищ генерал приказал нам добыть продовольствие у немцев. Требуются также медикаменты. Медики есть, а даже перевязочного материала не имеется, остатки нательных рубах на это пустили. Позавчера утром ещё две с половиной тысячи было, даже при двух танках, но по приказу товарища генерала двинули в путь по открытой местности, да ещё и днём. Уцелели не многие. На колонну противника нарвались, на отдыхе стояла. Подпустили нас и вдарили. Хорошо, лес рядом, кому повезло, добежали, а кому нет, там на дороге и легли. Всю технику и танки потеряли, артиллерию тоже.

– Ясно, – протянул я. – Лётчики у вас в группе есть?

– С десяток собрали. Когда сами выходили, когда местные жители приводили, а двое вообще над нами выпрыгнули. Восемь дней, как мы в окружение попали, товарищ майор… Скажите, а наши далеко?

– Обошли Минск с флангов, взяли его, и все наши войска на Белостокском выступе оказались окружены. У Могилева уже, в общем… Было бы командование нормальным, не растерялись бы, благодаря складам и отличным рубежам, организовали бы оборону, выдержали бы всё, но струсили и приказ дали на отход. Идиоты, их трибунал на выходе всех ждёт. Такие дела… Насчёт летунов это просто отлично. Я их у вас заберу.

– Это с товарищем генералом нужно решать, – слабо улыбнулся тот.

Пристально осмотрев пограничника, я тут же крикнул:

– Лосев, ко мне!

Тот был в красноармейской форме, со всей положенной амуницией и даже каской, где только достал, на ремне чехол с диском, на груди ППД – он так и просился на агитационный плакат. Подскочив, бодро козырнул:

– Товарищ майор, красноармеец Лосев по вашему приказу явился.

– Накорми погранцов. И не экономь, всё отдай. Мы себе ещё добудем, а бойцы какой день на одной траве и коре. Выполняй!

– Есть, – и обратился уже к погранцу: – Товарищ лейтенант, на какое количество готовить? Сколько с вами бойцов?

– Восемнадцать.

– Разрешите выполнять?

– Давай, – кивнул я и крикнул остальным: – Отбой, свои. Продолжить работу.

Бойцы сразу же продолжили заниматься пленными. Те, понимая, что им тут не светит, продолжали стоять, угрюмо поглядывая вокруг. Лейтенант тоже дал отбой, из леса на опушку стали выходить бойцы в зелёных фуражках. То, что лейтенант говорил правду, я увидел сразу. Кроме двух ручных пулемётов в отряде, у одного здоровенного сержанта на плече было трофейное немецкое противотанковое ружьё. Бронетехника нам действительно бы не помогла. Тем более «Ганомаг» стоял кормой к засадникам.

Я ещё хотел отдать приказ Минскому осмотреть танк и собрать боеприпасы, но Подорожный меня остановил. Они, конечно, прибыли сюда незадолго до нас, но танк осмотрели, ничего ценного там не было, а диски пустые. Посмотрев на погранцов, что расселись у грузовика группками и трепались с моими подчиненными, быстро хватая тушёнку, галеты и сосиски, я сказал:

– Вот что, лейтенант, я вам помогу. Все три последних трофея и грузовик отдам, отгонишь в лагерь. Продовольствия, конечно, мизер на такое количество людей, но на сегодня хватит, силы поддержит, а мы вам ещё добудем. Да и технику тоже. Сформируете колонну, топливо будет, и на трофеях прорвётесь к нашим. Линии фронта как таковой нет, там слоёный пирог, немцы наступают, наши отходят. Повезёт, прорвётесь. За это, как я уже говорил, мне нужны летуны. Не штурманы или стрелки, а именно пилоты. Всех брать не буду, но двух-трёх возьму. Договорились?

– Товарищ майор, я лишь простой лейтенант, это к командирам надо. Хотя за технику и продовольствие, конечно, спасибо, – ответил тот и сглотнул, мельком посмотрев на своих бойцов.

– Иди, поешь, Лосев уже и тебе приготовил. Поторопитесь, нужно покинуть развилку как можно быстрее. Не хочу, чтобы нас тут застукали.

Пока пограничники жадно ели – ложки так и стучали по стенкам консервных банок, слышался хруст галет, мы даже водой поделились, фляги у бойцов пустые были, – наблюдатель продолжал контролировать дороги, а я вернулся к изучению захваченных документов. Они оказались очень интересными, я бы даже сказал, более чем. Настолько интересными, что их немедленно нужно было отправить нашему командованию. Тут была последняя информация по движению немецких частей. У генерала в основном передвижение и местонахождение корпусной артиллерии, но полковник оказался не его подчиненным, а из оперативного отдела армии, вот в его портфеле, имеющем пломбу, всё это и было. Очень вкусная информация, а как её отправить, я уже знал.

– Пыль на дороге. Колонна к нам идёт, – сообщил наблюдатель.

– От фронта, порожняя, – убирая документы в портфели, пробормотал я, после чего стал отдавать команды: – Пограничники, забирайте грузовик, легковушку и оба мотоцикла. Быстро, чтобы через минуту я вас не видел. Лейтенант, одного бойца оставь с нами, покажет дорогу к вашему лагерю… Минский!

– Я, товарищ майор.

– Снова работаем под пост. Немцев в кузов бронетранспортёра, унтера раздеть и ликвидировать, он нам не нужен…

– Мы можем его забрать, товарищ майор, – предложил Подорожный.

– М-м-м, ладно, забирайте. Сержант, если немцев немного, берём колонну, если большая, пропускаем. Нам грузовики нужны, не меньше трёх десятков. Будет бронетехника, тоже попробуем отжать.

Тут мне пришла в голову идея, и пока пограничники не уехали, велел летёхе оставить столько бойцов, сколько сможет, из тех, что умеют управлять машинами. Таких насчиталось шестеро, они заняли позиции на опушке. Наконец погранцы скрылись за изгибом лесной дороги, а мы, проверив пост и убедившись, что ничто не вызывает подозрений, стали ждать колонну. На мою поднятую руку водитель передовой машины, рядом с которым и сидел офицер-сопровождающий, безропотно остановился и подготовил документы. Я же говорю, бляхи фельджандармов – это лучшая вещь для диверсантов.

– Всем водителям покинуть кабины, – приказал я офицеру, тот тоже вышел из кабины, разминая ноги.

Уловка с платком у щеки, типа зубы болят, сработала и тут, никто не удивился моей чудовищной дикции. Вроде бы всё готово, можно брать водителей и сопровождение. А кроме офицера было три солдата с карабинами. Автоматов вообще ни у кого не было, включая офицера и водителей, но вдруг из-за поворота показался передовой бронетранспортёр немецкой колонны. Лес глушил шум моторов, но всё же, так как все наши двигатели, включая остановленные нами машины, не работали, нам удалось услышать её незадолго до появления. Да и наблюдателя скрутил жуткий кашель – сигнал, что бить немцев нельзя, опасность. Пришлось играть свою роль до конца. Да ещё немецкие офицеры в кузове бронетранспортёра напрягали. Он и так не резиновый, так ещё этих запихнули.

– Фельдфебель, в чём причина остановки? – достаточно строго спросил офицер.

– В деревне, через которую вы проехали, стоит штаб моторизованного полка, и какой-то разгильдяй-водитель, сдавая назад, случайно протаранил машину полковника. Тот её из Италии привёз, личная. В общем, полковник рвёт и мечет. А так как вы двигаетесь как раз со стороны деревни, то я и решил вас проверить. Если найду повреждения или царапины, вызову личного шофёра полковника. Он запомнил водителя.

В это время мимо проследовал бронетранспортёр, за ним ещё штук пять набитых мотопехотой, после чего последовали грузовики с солдатами. К некоторым грузовикам были прицеплены противотанковые пушки. По примерным прикидкам, шла моторизованная рота с усилением. Дальше приходилось говорить с усилием. Шум двигающейся колонны мешал.

– Может, договоримся, фельдфебель? У меня есть целый ящик французского конька. Шурин привёз из Франции, он тоже интендант, – видимо, был за ними какой то грешок.

– Взятка должностному лицу… – сделал я строгое лицо и грустно покачал головой. – Сделаю вид, на первый раз, что не слышал вашего предложения.

Мы прошли к борту первого грузовика, причём я не только осмотрел зад, но и, откинув тент, заглянул в кузов.

– Что в бочке?

– Топливо. Полная бочка бензина. В четвёртой машине такая же, но уполовиненная. Остальные машины пусты.

– Проверим. Идём смотреть следующую.

– Зубы болят? – участливо спросил лейтенант, когда я закончил со второй машиной.

– Да, ноют. Хотел к зубному врачу сходить, да вот эта история на аэродроме спутала все планы, по тревоге подняли.

– Это где два самолёта угнали? Слышал. Вот же наглость какая!

Пока мы шли, осматривая машины, показался конец немецкой колонны. Помимо её, я отслеживал стоявших группкой водителей и их сопровождение. Так вот, один из солдат, сунув сигареты в рот, обхлопал карманы и, спросив, видимо, у соседей огня, подошёл к одному из моих бойцов и попросил закурить. К счастью, тот тоже курил. Сообразив по папиросе во рту, что от него хотят, сам дал огня. Немец прикурил, кивком поблагодарил и отошёл, а наш боец, было заметно, с некоторым облегчением вздохнул.

– Фельдфебель, мы очень торопимся. Давай я тебе презентую целый ящик шоколада, и мы поедем?

– Что-о-о?! – громко возмутился я.

Это был сигнал для бойца, что меня сопровождал. Сам я и пальцем ничего не делал, лишь чуть наклонялся, чтобы осмотреть корму очередного грузовика. А боец убирал тент и делал всю работу. Я лишь смотрел и контролировал. Как мы и договорились, при таком моём вскрике он с громким металлическим лязгом взвёл затвор автомата, направив его на лейтенанта, отчего тот вымученно улыбнулся. Лично откинув полы тента третьего грузовика, я понял, почему интендант так нервничал. Документы у него были в порядке, а вот груз нетипичный. К тому же в кузове сидел солдат, что вылезать не спешил, хотя я у головного грузовика приказал собрать всех водителей и сопровождающих. Ну, а причина смущения интенданта была в том, что в кузове находились четыре девушки, все в форме военнослужащих РККА. В очень рваной и грязной форме. Причём некоторые девушки, а они все были красивы как на подбор, слегка побиты.

– Покинуть машину, – приказал я охраннику, а когда тот выполнил мой приказ и выпрямился по стройке смирно рядом с бортом машины, я спросил у офицера, продолжая морщиться и прижимать к щеке платок: – И что это такое?

– Командир приказал привезти несколько славянских сучек. У него брат организовал два борделя в Берлине, нужны девушки. Послушай, фельдфебель, у полковника большие связи, с твоим начальником он шнапс литрами пьёт. Не отпустишь, у тебя точно будут проблемы. Три дня назад ваши нас отпустили с таким же грузом, почему же сейчас не решить вопрос полюбовно?

– Это решит мой начальник. Пройдём к бронетранспортёру, свяжемся с ним.

Колонна немцев уже прошла, только пыль медленно оседала, так что ничто не мешало нам спокойно действовать.

– Присмотри за ними, – сказал я на немецком своему сопровождающему и дополнительно ткнул пальцем в дорогу.

Вот это мы как раз не обговаривали, но знак тот, к счастью, понял, и остался стоять рядом с солдатом, с интересом поглядывая на связанных девчат через верх борта грузовика. Те тоже глядели на нас, кто зло, кто с испугом, но никто не безразлично. Мы же прошли к бронетранспортёру, где я на подходе достал пистолет и ткнул его в бок офицеру.

– Руки. Поднять руки.

– Хенде хох! – заорали бойцы, беря водителей и солдат сопровождения на прицел. А вот от третьего грузовика коротко прозвучала автоматная очередь, боец среагировал правильно, не стал работать по охраннику ножом, срезал очередью из МП.

– Что происходит? – испуганно дёрнулся тот.

– Вы уже поняли, лейтенант. Мы русская диверсионная группа. Та самая, что с аэродрома угнала два самолёта.

К моему удивлению, по завершении операции, как раз когда я объяснял интенданту суть дела, одновременно извлекая из его кобуры хромированный вальтер, на опушку вышло не шесть пограничников, а практически вся группа лейтенанта Подорожного вместе с ним самим.

– Немцев раздеть и уничтожить. Форму связать в узлы и убрать в один из грузовиков. В пятый, тот, что вездеходный, – скомандовал я своим бойцам. – Лосев, там в третьем грузовике наши дивчины, немцы их в Германию хотели увезти, в бордель, позаботься о них. Минский, проверь остальные машины… Лейтенант, а ты тут откуда взялся?

Подошедший Подорожный, ребята которого тоже с охоткой включились в дело, пояснил:

– Там за поворотом съезд был, мы отогнали машины, оставили их в лесу и бегом отправились к вам. Решили подстраховать. Тут ещё эта колонна появилась… Та лесная дорога, конечно, заброшена была, да и накатали её явно телегами, но технику скрыла, не заметили. Жаль только, генеральскую машину ветками поцарапали.

– Да это не генеральская, – отмахнулся я. – Одно слово, что кабриолет. Полковник генерала подвозил… Ладно, пять грузовиков забирай, а вездеход нам. Не знаю, как он в эту колонну затесался, но не отдам. Машина нужная, редкая, нам самим пригодится. Там в третьем грузовике четыре наших девушки-военнослужащих. Немцы их в плен взяли, решили в Германию отправить, в бордели. Как я понял, это у них не первый рейс. В общем, тоже забирай. В первой и четвёртой машинах стоят бочки с бензином. В первой полная, в четвёртой уполовиненная. Вам должно хватить.

– Товарищ майор, – оживился лейтенант. – Там в лесу, километрах в трёх, на дороге три брошенных Т-26 стоят. Может, им топливо подойдёт? У нас и танкисты есть, они уже машины осматривали, когда на дороге пусто было. Два танка целых, видимо сами съехали на обочину, прежде чем топливо закончилось. Даже боезапас имеется, а вот третий явно столкнули с дороги, повреждения есть, и гусеница порвана.

– Бензин, конечно, не совсем той октановой марки, но подойдёт, – согласился я. – Двигатели угробить не успеете, если быстро на родной бензин перейдёте… Ты технику давай в лагерь отправляй, там уже начальство решит. А по возвращении, договорённость не забудь, лётчиков приведи. Сам я в лагерь не пойду, времени на разные совещания нет, работать буду. Вам ведь ещё нужно не меньше двух десятков грузовиков. Желательно с бронетехникой. Так что не задерживайся.

– Понял, – козырнул тот. – Разрешите действовать?

– Добро, – кивнул я и посмотрел в сторону столба пыли на дороге. Оттуда, откуда мы приехали, двигались мотоциклисты, наблюдатель сообщил.

Погранцы уже приняли машины, и, ревя моторами, потерявшая одну единицу техники колонна скрылась на лесной дороге. Один из моих водителей, быстро освоившись в кабине этого трофейного грузовика, перегнал его к нашей технике, загнав за бронетранспортёр. Кстати, при осмотре кабины и кузова, помимо солдатского ранца с сухпайком, видимо водителя, были найдены два ящика гранат под лавкой. Те самые, что с длинными деревянными ручками, и, видимо, забытый ящик с фурнитурой для рядового состава. Иначе почему он там лежал?

Бойцы успели покидать в кузов узлы с формой, амуницией и оружием, включая офицерскую, все немцы были ликвидированы по моему приказу, как мимо нас проскочило семь мотоциклов с седоками. Не патруль, блях не было. Три одиночки, остальные тяжёлые, с колясками и пулемётами. Я их не тормозил. Не успели они скрыться за поворотом лесной дороги, где совсем недавно виднелись грузовики Подорожного – надеюсь, он успел уйти на заброшенную дорогу, чтобы не попасться на глаза немцам, – как на лесной дороге показался танк. Да не просто танк, а «четвёрка», новейший боевой танк Германии, считавшийся тяжёлым. Ага, после КВ он и на средний едва тянул. За танком пристроилось два грузовика, и всё.

– Внимание! – громко сказал я. – Останавливаем танк и грузовики. Если в грузовиках нет солдат, берём их, уничтожая водителей и экипаж. Приготовиться.

Меня заинтересовало, почему танк идёт один, вполне возможно, он из реммастерских, а грузовики вообще левые, скорее всего, догнали и не могут обогнать боевую машину, что занимала большую часть и так не широкой дороги. Подняв руку, я махнул мехводу на обочину, чтобы встал тут. Тот выполнил приказ, да и командир танка, что виднелся в люке башни, в микрофон продублировал мой приказ. Так же я остановил и оба грузовика. Оба водителя, пользуясь тем, что боевая машина начала сползать на обочину, объехали её и встали перед танком. Воспользовались, так сказать, моментом, но и мне пришлось сначала проверить их. Грузовики явно были перегружены, по посадке видно, а в том, что они не вместе с танком, я, как оказалось, ошибся. В грузовиках помимо боекомплекта для «четвёрки» было четыре бочки топлива для него. Ну, не совсем для него, скорее для подразделения, где состоял этот танк. А причина обгона банальная. Водителям надоело глотать пыль, поднятую гусеницами, и они решили, обогнав танк, в одиночку добраться до местоположения части, как оказалось, она недалеко. Тот самый штаб моторизованного полка, где якобы у полковника помяли личную «Альфа-Ромео». «Четвёрка» именно из этого полка была.

Проверив документы водителей и их путевые листы, я прошёл к танку, оттуда как раз спустился командир и покосился на нашего наблюдателя. Тот кивнул – чисто, можно работать. Выстрел из резко выхваченного из-за пояса вальтера ударил по ушам и нервам, командир танка, схватившись за грудь, упал у гусеницы, а я уж подскочил к люку мехвода и стрелял в него, а также и в других членов экипажа. Весь экипаж находился в танке на своих местах, видимо, то, что по лесной дороге двигались, поспособствовало, иначе они бы не сидели в душной коробке. К счастью, из люка мехвода можно было видеть весь экипаж. Да и один из бойцов подскочил ко мне на помощь и, забравшись на броню, через боковой люк застрелил последнего немца, что уже почти достал из кобуры парабеллум. С моей стороны его туша мехвода загораживала, никак достать не мог. При осмотре грузовиков солдат выявлено не было, только то, что и было записано в путевых листах и нарядах. Поэтому бойцы шустро вытащили тела немцев из танка. Разоружили и утащили на опушку.

Танк я лично заглушил, а то он на холостом ходу работал, и там один из бойцов прибирался. Вот сам танк отдавать я не хотел, но был вынужден, танкистов для него у меня не было. Как оказалось, лагерь окруженцев был едва в километре. Уже всю технику к ним перегнали, включая грузовик с продовольствием. Ему больше всего обрадовались. Я передал генералу через Подорожного, чтобы не экономили, мол, ещё добудем. Так вот, вернувшийся лейтенант, оставив часть своих людей, принял технику, включая танк, и отогнал её снова на ту же лесную дорогу. Ну, как отогнал, ни один из его водителей с этой машиной справиться так и не смог, пришлось самому вести, одновременно показывая, что делать, самому опытному пограничнику. Загнал на ту самую лесную дорогу, она действительно была недалеко, почти сразу за поворотом, и через лес вернулся к своим. Тут уже наши танкисты из окруженцев танк примут, главное, в лесу укрыт.

Кстати, после первого рейса погранцы действительно привели пилотов, аж четырёх. Все добровольцы. Так что, отогнав танк, я смог с ними нормально поговорить. Пост наш на дороге всё ещё действовал, и пока мимо проходила очередная крупная колонна немцев – мы её не тормозили, зубы обломаем, – я забрался в кузов грузовика и пообщался с летунами. Четвёртый оказался штурманом, с которым командир экипажа не хотел расставаться ни в коем случае. Двое истребители, один пилот тяжёлого бомбардировщика.

– Сто шестнадцатый истребительный полк? – поинтересовался я у одного молоденького сержанта, который только в этом году выпустился из лётного училища. Несмотря на молодость, два сбитых на счету он имел. – Соломина знаешь?

– Знаю, товарищ майор, меня три дня назад сбили, наверное, он с остатками полка передислоцируется на новое место.

– Уже нет. Нет вашего полка, сержант, колонну, что шла к нам в тыл, немцы окружили, почти всю уничтожили, часть людей взяли в плен, включая Соломина. Это точно, я его из плена освободил. Он уже у наших. Мы тут у немцев вчера ночью два связных самолёта угнали, и он с ещё одним лётчиком перегнали их за линию фронта. Пока нам не сообщали, долетели или нет, но нужно повторить этот фокус. Точно такой же уже не получится, но есть пара идей. В общем, ваша задача, ребята, перегнать транспортный «Юнкерс» к нашим. Мы тут генерала немецкого взяли, очень важные документы. На вас всё это доставить командованию. Последние сведения по всем силам немцев на этом участке фронта, с указанием будущих ударов. Эти сведения как можно быстрее должны быть отправлены к нашим. Всё ясно?

– Ясно, товарищ майор, – кивнул тот же сержант. – А как вы самолёт добудете?

– Ваша задача управлять им, может, в дополнение, в прикрытие истребитель другой удастся добыть, а как их добывать, это уже наши проблемы. Всё ясно?

– Ясно, товарищ майор, – почти хором ответили летуны.

– Голодны?

– Есть такое, – кивнул один из летунов в звании майора. – Как лейтенант-пограничник грузовик с продовольствием пригнал, началось распределение, а нас к вам отправили.

– Ясно. Ну, сейчас продовольствия добудем и вас накормим. Отдыхайте пока. Оружия для вас нет, всё свободное и лишнее с пограничниками отправили, автоматов не обещаю, но следующие трофейные карабины выдам. Пригодятся.

– Помощь нужна? – спросил майор Тонин, командир эскадрильи тяжёлого бомбардировочного полка.

Тот рассказал, как тут очутился. Сообщил, что их ночников днём отправили бомбить переправу. Приказ они выполнили, но, похоже, ни одна машина до родного аэродрома не добралась. Немецкие стервятники так на них накинулись, что раз за разом сбивали бомбардировщики. Вот и экипажу Тонина не повезло, пришлось прыгать. Причём бой они держали не только в воздухе, но и на земле. Выжили двое из всего экипажа, майор и старлей, его штурман. Хорошо, рядом окруженцы шли, чуть не на голову им выпрыгнули, но за приземлением не только они следили, но и немецкий патруль. Часть летунов из пулемётов ещё в воздухе расстреляли и приблизились, чтобы взять выживших, а тут залп из кустов. Вот так их и спасли.

На майора и старлея я поглядывал задумчиво, уж не о них ли Сева рассказывал, однако даты не совпадали, вроде однофамилец должен был с ними встретиться раньше. По срокам не сходится. Неужто мои действия всё же изменили историю? Пока не знаю, мне на месте это плохо видно. С другой стороны, изучая данные на добытых картах, я отметил, что немцы на девятое июля, то есть на сегодня, только вышли к Могилеву и готовились его штурмовать, тогда как в моей истории там в это время уже шли серьёзные бои.

Оставив летунов в кузове грузовика, я вышел на дорогу. У той транспортной колонны, что шла по лесной дороге в сторону фронта, конца-края не было видно, похоже, более сорока грузовиков в ней было. Наконец показался крайний грузовик, который мы также пропустили. В это время наблюдатель засёк пыль и грузовики с тыла. От фронта шла санитарная колонна, раненых вывозили. Все одиннадцать машин были переполнены. Мы их проводили злорадными взглядами. Дают наши прикурить немчуре!

В следующий раз было четыре грузовика, но зато в сопровождении бронетранспортёра. Остановили и взяли. В грузовиках было, как по заказу, одно только продовольствие, так что пришлось действовать, несмотря на наличие бронетехники. Всё прошло как и с танкистами, перестреляли, а пограничники перегнали технику к своим. Бронетранспортер, между прочим, шёл также из реммастерских и имел в своём кузове спаренную зенитную пулемётную установку на вертлюге. Кстати, часть груза мои бойцы перекидали в трофейный грузовик. Брали лучшее. Лосев, что вёл приём, выдал летунам несколько пайков, чтобы утолили голод. Также им ушли один МП и три карабина с боезапасом. Пусть будет, а то у них одни пистолеты.

– Товарищ майор, – подошёл ко мне, когда на дороге было пусто, Подорожный, вернувшись с очередного перегона. Мы недавно порожнюю колонну взяли, аж четырнадцать грузовиков без сопровождения, так что теоретически техники должно хватить, но всё равно ещё с пяток машин нужно.

– Слушаю, лейтенант, – обернулся я к нему, опуская бинокль. Наблюдатель засёк столб пыли на дороге со стороны фронта, вот я его и рассматривал. Не грузовики. Похоже, мотоциклисты приближались. Три машины.

– Товарищ генерал приказал вам явиться к нему. Как можно быстрее.

– Укройся, немцы близко.

Наблюдатель не засёк других колонн, так что когда немцы приблизились, сами сбрасывая скорость и пристально разглядывая нас, я почувствовал недоброе. Бляхи на груди, готовность к бою – искали явно нас. Падая на землю, я заорал:

– Огонь!

Почти сразу затрещали выстрелы, пока я готовил к бою свой автомат – длинный магазин мешал стрелять из положения лёжа, но я успел выпустить одну короткую очередь, как всё было кончено. Парни не сплоховали, да и пограничники с опушки прикрыли. Все фельджандармы, наши «коллеги», были уничтожены.

– Огонь погасить. Собрать трофеи. Два уцелевших мотоцикла откатить и замаскировать в лесу. Выполнять! – вскочив на ноги, заорал я.

Бойцы забегали, некоторые лопатками стали кидать на один из мотоциклов землю, пытаясь погасить пламя – пуля попала в бак. Два других мотоцикла, как оказалось, тоже были приведены в негодность, поэтому с сняв с них всё, что можно, их укатили в лес. Мотоцикл, наконец, погасили, а то он было начал пачкать небо чёрным дымом, и тоже убрали с дороги. Саму дорогу подмели от гильз пучком веток. Прибрались.

– Видел, лейтенант? А ты говоришь, к генералу… Ваши танкисты те брошенные танки уже осмотрели?

– Не только, но и пригнали в лагерь, третий починили. Приходилось прятаться, когда немцы по дороге проезжали. Мы забрали все снаряды из БТ и отправили им. Немецкий танк и бронетранспортёр тоже освоили, но людей едва хватило на пять единиц бронетехники.

– Отлично. По нашей группе. Всё, мы уходим, так что никакого генерала. Значит, передай ему вот что. Это карта жандармов, что искали именно нас и были нами уничтожены. Тут много обозначений. Вот это ближайший фронтовой немецкий аэродром. Тут по дороге до него километров двенадцать по прямой. Мы-то плутали, а вам этого не требуется. Значит, возьмёте свои самые боеспособные части, танки, и двинете к нему. Вот здесь зарисовки обороны этого аэродрома, где зенитки, вкопанные танки, посты, технический и лётный состав расположены, включая стоянки самолётов и местонахождение штаба. Ваша задача: ночью огнём и мечом пройтись по аэродрому и уничтожить его. Основная задача – именно летный и технический состав. Сами самолёты не так и важны, без специалистов это лишь кусок металла, управлять некому будет. Подойдёте вплотную на трофейной бронетехнике и вдарите, сразу подавив оборону, а дальше знаете, что делать. В том грузовике, что я вам отдал первым, несколько ящиков осветительных ракет. Пригодятся при атаке на аэродром. Всё понял, лейтенант? Передашь?

– Передам, товарищ майор, но вот последует ли вашему плану товарищ генерал?

– Передай ему, что я работаю под прямым контролем товарища Сталина, у нас имеется связь с ним, так что невыполнение приказа… Последует, не волнуйся. Ну, всё, прощаемся, и так мы на этом месте слишком задержались. В общем, лейтенант, ты понял. Пусть генерал забирает раненых, выдаст продовольствие всем, кто не уместится на машинах, и выдвигается. Все немецкие части, что стоят на отдыхе или занимают деревни, обозначены, доберётесь и до аэродрома, и до наших. Тут даже посты отмечены. Основная колонна атакует аэродром, все, кто уцелеет, соединяются с машинами с ранеными, те пусть в сторонке подождут, и пусть всю ночь двигаются в сторону фронта. Удачи, лейтенант.

– И вам, товарищ майор, тоже удачи.

Аккуратно свернув карту и убрав её в трофейный планшет, лейтенант, вытянувшись, козырнул и заторопился за своими бойцами к опушке. В этот раз они уходили пешком, хотя и были загружены трофеями, забрали все три пулемёта с расстрелянных мотоциклов.

– По машинам! – скомандовал я, подходя к кабине бронетранспортёра, в боевом отсеке которого продолжали сидеть немцы. Их лишь раз выпустили до ветру да покормили прямо на месте.

Тут я обернулся. Тишину нарушил гул приближающейся по лесной дороге колонны, видимо, очередная транспортная идёт. Хм, ладно, живите пока, а мы передислоцируемся.

Аэродром, который я поручил атаковать генералу, меня не интересовал, мы направлялись к совершенно другому, который находился почти в семидесяти километрах от нас. Был у меня план, как добыть самолёт. Немного оригинальный, но думаю, пройдёт. Тут главное, побольше наглости.

Запустив двигатель, я выгнал бронированную машину на дорогу и двинул следом за мотоциклом Минского, за мной шёл грузовик с летунами и двумя бойцами в кузове, а замыкал нашу небольшую колонну мотоцикл Майского с напарником. Пока всё в норме, а дальше видно будет. Вот только терзала меня смутная тревога. Чуйка разыгралась, что что-то может случиться, и вот это мне не нравилось. Чуйке своей я доверял.

Посмотрев на Лосева, что сидел рядом, я велел ему:

– Передай бойцам, чтобы утроили наблюдение. Что-то предчувствия у меня нехорошие.

Как оказалось чуть позже, мои опасения полностью подтвердились. Никак я не ожидал, что моя эпопея по немецким тылам так быстро закончится. Однако всё же попробуем побарахтаться.