Текст книги "Поручики по адмиралтейству"

В общем, война продолжалась, нашим нужна победа, и из столицы шли приказы один за другим. Стояла обычная неразбериха перед выходом. Обычно Альфа постоянно находился в море, а тут его судно стояло у причала, шло обслуживание машин, и Бета оказался в море раньше. Совместно с «Богатырём» «Аврора» пошла наводить порядок в японских водах. Командовал этой парой командир «Богатыря», капитан первого ранга Стемман, который эти воды знал лучше меня.

Вот честно, у меня не было никакого желания участвовать во всём этом. Я уже собирался отбыть в столицу, состояние было «не трогайте дембеля», а тут такое. Раньше, когда я сам командовал разными кораблями, у меня было желание воевать, стремиться к большему, имя себе сделать. Имя-то я сделал, правда, всё схлопнулось с гневом императора на меня. Здесь это серьезно, меня теперь считали если не отверженным, то близко. Как-то все быстро позабыли заслуги близнецов. А вот разные революционеры, наоборот, Баталовых славили, думая, что они из их когорты. Патриоты-извращенцы.

При этом я делал свою работу от и до и не стеснялся учиться у более опытных коллег, получая знания по навигации и штурманскому делу. Опыт есть опыт, я не идиот, чтобы лишаться его из-за вспышек своего характера. Я понимал, что деятельных близнецов специально сунули в штурманы – тихая работа, болото по сути, – но делал вид, что полностью доволен ситуацией, иногда даже вслух радуясь своей службе: мол, так она мне нравилась. Некоторые кривились: видать, знали, в чём тут дело, и им моя реакция не нравилась, не этого они ожидали.

В принципе, да, мне нужен драйв, нужны ночные походы и атаки – в общем, веселье на коммуникациях противника, – а эта тихая работа, где нужны мозги и расчёты, для меня действительно как болото. Скукота. Однако я терпел и никому не показывал своих чувств. Разве что досаду, когда объявили, что война продолжается. Не я один имел уже чемоданное настроение, недовольных хватало, в основном из временно призванных. Да и вообще в последнее время настроение у меня не очень. Связь с близнецами имеет и другую сторону. Вот у малых сейчас зубки режутся, а раздражены от этого все четверо. И то, что мы в рейд идём, меня ничуть не волнует и не радует: не я же командир. Да и награды не интересуют, их у меня и так хватает, носить вон тяжело.

К вечеру мы оторвались от японских крейсеров, были один броненосный и два бронепалубных. Один, кстати, бывший английский, он нас до Владивостока и сопровождал. Значит, и его отдали макакам? Буду знать. И вот вечером первого же дня меня вызвал к себе командир крейсера Сухонин. Я как раз сдал вахту и хотел отправиться отдыхать, всё же восемь часов на ногах, две вахты. Две, потому что я ещё приболевшего товарища подменял. Тот с берега вернулся из увольнительной в никаком состоянии, организм его был отравлен продуктами распада алкоголя, и к моменту вахты товарищ маялся похмельем, вот я и выручил его. Он меня тоже пару раз подменял, когда мне на берег нужно было (да по бабам бегал).

Вот так я и двинул за вахтенным матросом, который меня нашёл и передал приказ командира крейсера. Кстати, я не испытывал никакого волнения или восторга оттого, что служу на легендарном корабле. Крейсер как крейсер. Да и не стал он ещё легендарным, а может, и не станет.

Сухонин же в лоб поинтересовался: правду ли писали в газетах, что мы с братом отлично видим в темноте?

– Ложь. Писаки раздули историю, чтобы тираж на волне патриотизма поднять.

– А мне служившие с вами офицеры сообщили, что вы видите ночью как днём и никто не может спрятаться от ваших глаз.

– Только если я командую кораблём. В остальных случаях я ночью ничего не вижу. Это касается и моего брата.

– Вот как оно? Я думал, мы сможем договориться и ночью погонять японцев.

– Не о чем договариваться, господин капитан первого ранга. Ночью я вижу как все. Темноту.

– Свободны.

Он прекрасно меня понял, но, видимо, не видел причину отказа. А я первую нашу встречу запомнил, и командир крейсера стал мне не люб до скрипа зубов, так что помогать ему я не буду. Пусть сам поработает, а то ишь, решил сесть мне на шею. Кстати, я узнал, почему он на меня зол был. Оказалось, ему старпом сказал, что я прибуду за сутки до окончания срока. Не знаю, откуда он это взял, но капитан взъярился, когда я прибыл только через сутки. Словом, подставил меня старпом. Правда, я ему отомстил, так что уже не сержусь на него. Так отомстил, что у нас теперь новый старпом, прежнего в госпиталь отправили, когда на него балка упала и ноги сломала. Вот тут честно не я. Смысл мне лгать? Я горжусь своими подставами.

Об этом я и думал, покидая личную каюту командира крейсера и направляясь к себе. Спать хочу. Что по поводу войны – чисто служба в рамках обязанностей обоих близнецов. Если кто рассчитывал на что-то большее, могут обломать зубы. Вот если бы мне свой корабль… Ух, аж адреналин по венам побежал. Нет, отныне мне это недоступно, так что забудем. А сейчас спать. Как же я устал.

* * *

Первый выход Беты не закончился пшиком, взяли одного американца с контрабандным грузом: паровозы, вагоны и рельсы, со всеми стрелками и остальным. Потопили два десятка рыбачьих шхун и разных лодок и вспугнули сторожевое судно, успевшее укрыться в бухте. А так восточное побережье Японии, омываемое водами Тихого океана, как вымерло: похоже, японцы знали, что наши будут тут работать, и увели всё. Трижды мы убегали от загонных групп японцев, они и броненосные крейсера использовали. Но мы всегда уходили.

Шесть дней длился набег, после чего мы с призом вернулись в бухту. А там столпотворение. Много наших побитых кораблей, а четырёх и вовсе нет: двух броненосцев («Победы» и «Пересвета») и двух броненосных крейсеров («Баяна» и «Рюрика»). Остальные сильно побиты, только несколько крейсеров на вид в порядке. Для команды «Авроры» и «Богатыря» это стало новостью, но я всё знал через Альфу, который в сражении не участвовал: с машинами миноносца были серьёзные проблемы, шёл ремонт, замена многих узлов и деталей.

А причина случившегося сражения в приказе из столицы – дать бой японской эскадре. Витгефт вывел все корабли, только наша пара и две группы вспомогательных крейсеров ушли кошмарить пути движения грузовых японских судов, чтобы грузы своей армии не возили. Только вот по иронии судьбы и японцы вывели все силы. Был бой, причём серьёзный: противники выстроились в линию и дрались в Японском море четыре часа. Точнее пока не известно, подробностей нет, но разошлись, по сути, при своём: очень серьёзно побиты что наши, что японцы.

Японцы потеряли броненосец и два броненосных крейсера, остальные едва держались на плаву, когда уходили с многочисленными дымами. Также японцы потеряли бронепалубный крейсер, но тут случайность, перелёт снаряда. Витгефт живой, только слегка контужен: снаряд в мостик «Цесаревича» попал. Потери в людях колоссальные, в городе много домов переоборудованы в госпитали, медперсонала не хватает. Множество пожаров на кораблях, на данный момент все потушены. Почти все корабли обеих эскадр изувечены. Но разошлись и направились в свои порты чиниться.

Во Владивостоке слабая ремонтная база, практически нет её. Мы, конечно, из Порт-Артура много что доставили на транспортах, включая людей, работа по ремонту пошла, но этого недостаточно. Многое нужно заказывать. Три корабля, из них два броненосца, встали на прикол надолго и, скорее всего, до окончания войны в строй не вернутся. Кормовая башня «Ретвизана» уничтожена со всем расчётом. «Россия» и «Ретвизан» были вынуждены выброситься на берег: не могли справиться с поступлением воды. Хорошо хоть вернуться смогли. В общем, много проблем у эскадры.

Кстати, бой длился больше семи часов, трижды сходились наши с японцами. Может, Витгефт и плохой моряк, но не трус, за одно это его стоило бы уважать.

Мы сдали свой приз интендантам, груз они посчитали ценным и сейчас подсчитывали, сколько нам выплачивать. А мы занялись крейсером. Команда проводила обслуживание систем. Кто-то получал увольнительные, и только я крутился как белка в колесе. Да, испортить мне жизнь капитан вполне мог, что и сделал: постоянные дежурства, усиления. Я не высыпался. Но служба есть служба. Пусть Сухонин перегибал, но он в своём праве.

Впрочем, я не забыл. Капитан, как только крейсер встал на якорь, отбыл с рапортами в штаб флота на доклад, а возвращался ночью и попал под пролётку. Пусть теперь полежит со сломанными ногами и рёбрами в госпитале, подумает о вечном. Вообще, Альфа угонял пролётку для акции в другом месте, но Сухонин пытался его остановить, чтобы довёз его до набережной, где ждала шлюпка с «Авроры». Ну, тормоза и не сработали. Достал меня капитан, ну вот как есть. Мог бы и дальше служить, если бы Бету не трогал.

Сам Бета на момент нападения прогуливался на виду у мостика – алиби делал. А Альфа жил в городе, снял квартирку, пока ремонт шёл, так что сработать чисто ему было легко. Поначалу я хотел использовать наган с глушителем, новые мембраны я уже сделал из более крепкой и лучшей резины, и звук действительно стал приглушённее. Однако решил, что убивать пусть и говнюка, но своего, это всё же перебор, так что просто поломал. Думаю, этого достаточно.

Шум в связи с травмами командира «Авроры» поднялся не особо большой. В тот вечер несколько офицеров устроили неподалёку покатушки на скорость, вот и решили, что это их работа. Разбирательство шло, но я особо не обращал на него внимания: наступило утро нового дня, работы много, ведь приказы Сухонина никто отменять и не думал. Решали, кто будет командиром крейсера, раз Сухонин на несколько месяцев выбыл, и на третий день назначили старпома с «России», крейсер надолго на ремонт встал.

Именно тогда меня вызвали в дом наместника, сразу после завтрака и знакомства с новым командиром. И не меня одного, Альфу тоже. Этому-то что надо? Ничего, надели парадную форму и прибыли куда нужно. Что интересно, за обоими близнецами прислали пролётки. Непонятно только, наёмные или из «гаража» наместника? Кучера были в обычной гражданской одежде, ничем не отличаясь от обычных возниц наёмных пролёток. Бета уточнил – ну, так и есть, наёмная, арендовали на весь день.

В приёмной пришлось подождать, недолго, около получаса. Честно сказать, июнь уже, причём конец месяца (было двадцать девятое число), вроде солнце жарит, но то и дело налетает холодный ветер с севера. Снаружи хорошо, свежо, а в приёмной душно, несмотря на открытые окна. Близнецы были в парадной форме, так что, в принципе, терпимо.

Народу в приёмной хватало: кто ждал аудиенции, кто обговаривал с секретарём время встречи. Наместник тут бывал налётами, ненадолго, а вопросов хватало. Работал же он в Хабаровске и основное время проводил там. Я уже выяснил через Бету, что он прибыл сегодня утром и уже весь в делах. Получается, нас сразу вызвал, как только прибыл. Не из-за близнецов ли и прибыл? Меня терзают смутные сомнения…

Когда секретарь велел проходить, братья поправили форму и вошли в кабинет.

Надо сказать, что Алексеев, наместник Дальнего Востока, мне не нравился. Именно он поспособствовал развязыванию этой войны, все силы приложил. Я бы его тоже шлёпнул, как генералов Стесселя и Фока, но его тогда уже не было, отбыл, ускользнул, потому и остался жив. Историю Русско-японской войны я более-менее знал, много обсуждали на форумах, и я был в курсе, что после гибели адмирала Макарова именно Алексеев командовал и сухопутными силами, и морскими на Тихом океане. Правда, потом, после ряда крупных поражений, его сместили. Сейчас он командовал армией, но во флот не лез, командование отдали Витгефту, а вот тот уже подчинялся Алексееву. Оба упёртые бараны, постоянно спорят.

Бета с Альфой поздоровались, держа фуражки на сгибах локтей, как того требовал устав. Алексеев, сидевший в кресле, откинувшись на спинку, с интересом изучал близнецов и не сразу ответил на приветствие.

– В чём дело? Вас вернули на службу, но никаких громких дел за вами больше не числится. Я вас не узнаю.

– Громкие дела, господин адмирал, не по нашей части. Мы теперь штурманы. Проложить маршрут – это к нам, а всё остальное вне наших служебных полномочий.

– Да, мне уже доложили. Как раз по службе к вам никаких нареканий нет, даже несколько раз благодарностями отмечены. Вопросы именно по вашей работе раньше. Почему отчаянные сорвиголовы, что брали японцев на абордаж, вдруг стали нести спокойную службу?

– Разрешите без чинов? – спросил Бета.

– Разрешаю.

– Ответ прост. Раньше мы командовали своими кораблями, а сейчас у нас начальство, без разрешения которого шагу ступить нельзя. Да и, опять же, у нас свои обязанности, и авантюры в них не входят: они никак не помогут при вычислении маршрута.

– Ясно. Зарплату не за авантюры получаете.

– Вы всё правильно поняли, – кивнул Бета.

Альфа стоял молча, лишь изредка кивал, подтверждая сказанное братом.

– Вы знаете, что произошло. Флот фактически не боеспособен, потеряны четыре единицы. Япошкам тоже неслабо досталось, но у них ремонтные мощности больше, они быстрее оправятся. Предлагаю вам вернуться к прежним вашим действиям. Дам полную свободу. На боевые корабли не рассчитывайте, а вот вспомогательный крейсер, пожалуй, можно. Дам приказ назначить вас капитаном и старпомом. Мой приказ позволит вам командовать судном даже в чине офицера по адмиралтейству, но недолго, до конца войны.

– Звучит красиво, только зачем нам это?

– Вы не хотите помочь своей Родине?! – изумился наместник. – Своему государству и государю?!

– Мы уже помогли, и что из этого вышло, вы знаете. Что нам на этот раз ждать в качестве благодарности? Каторгу? Благодарю, как-то не хочется. Служба у нас тихая, спокойная. Дождёмся конца войны и спокойно выйдем в запас. Не вижу причин тревожиться.

На самом деле предложение наместника меня заинтересовало, даже очень. Скука, именно скука была тому причиной. А тут развеяться можно, нормально так поиграть с японцами. Но первым делом навестить английскую базу. Они там, наверное, уже забыли про меня, надо о себе напомнить. Устрою диверсии на кораблях и складах. Причём у меня будет алиби: один из близнецов станет играть роль обоих братьев для команды вспомогательного крейсера, а второй тем временем поработает. И пусть потом что докажут.

А подходящее судно среди четырёх десятков призов, что находились в гавани, мной уже присмотрено. Альфа вчера побывал на его борту и всё изучил. Две тысячи тонн водоизмещения, скорость на пределе – двадцать один узел, дальность – около шести тысяч морских миль. Грузопассажирское. Его давно бы включили в состав флота и оборудовали в качестве вспомогательного крейсера, но его только-только привёл другой вспомогательный крейсер – «Океан». Приз ещё ожидает разгрузки. Напомню, что помимо «Авроры» и «Богатыря» работали ещё две группы вспомогательных крейсеров. Остальные ещё охотятся, а один крейсер привёл выводок из шести призов, среди них я и приметил этого японца. Подойдёт.

Осталось узнать, зачем это всё нужно Алексееву. Сам устроил эту войну, а теперь громкие победы ему подавай, ещё и меня на это подбивает. Хочу знать причины. Порт-Артур держится и держаться будет долго, запасов там хватает, японцы на этих укреплениях много солдат потеряют. Флот хоть и потрепали, есть потери, но это некритично, Витгефту вон император выразил телеграммой своё благоволение. Я та-а-ак удивился. Оказалось, это за то, что он благополучно довёл флот до Владивостока (хотя японцы сами нас пропустили, пленные это только подтверждают) да вступил с неприятелем в бой, выдержав его с честью. Так вот, мне интересно: это Алексееву нужно или кому-то ещё, кто говорит его устами?

Кстати, на минутку отвлекусь и помяну о беспрецедентной проводке эскадры из Порт-Артура во Владивосток. А вот не было тут причиной решение японцев нас пропустить. Ага, как же. Нет, упустили они нас не по своей вине. Просто английские матросы подняли мятеж, нашлись крикуны-зачинщики. Потери среди англичан и так были большие, когда добивали «Ослябю», а тут они узнали, что против всей русской броненосной эскадры выходить будут и как-то резко не захотели этого делать. Ладно бы за свою Англию воевать, но не за японцев, которых они презирали и умирать за которых не хотели.

Да ещё японцы сглупили: на мятежные корабли солдат направили, до перестрелки дошло, и убитые были. Среди бунтарей выявили зачинщиков и повесили их (тут английские офицеры работали), привели корабли в порядок и рванули догонять наших, да не успели, мы уже во Владивостоке были. Вот такие дела. А то, мол, пропустили нас, побоялись встречаться, как же.

Всё это Альфа узнал от пленного японского офицера, служившего на утонувшем японском броненосце, наши успели поднять с воды несколько человек и его тоже. Так и стала известна причина, почему нас упустили. А Алексеев пока молчит, видно, собирается с мыслями. Похоже, будут ответы на мои вопросы. Мог бы наорать, отдать приказ и выпроводить вон. Только он тоже понимал, что сотрудничества в таком случае уже точно не будет.

Наконец Алексеев разродился. Я не буду описывать подробно его слова, ни к чему это, всё равно они от начала и до конца были ложью. Это было видно по тому, как наместник смотрел над головой Беты, крутил головой, перекладывал руки с подлокотников на столешницу – да множество мелких деталей указывало на это. Хотя мимику он держал, тут как раз молодец.

Если вкратце, то Алексеев говорил о том, что его якобы попросил со мной поговорить лично император. России нужна победа в этой войне, и в наших силах добиться этого, опыт у нас есть. А если победы будут громкие, с большими потерями у японцев, как у британцев в Вэйхайвэе, то близнецам простят всё, вернут чины и дворянство, да ещё наградят, прирезав землицы.

Всё это было ложью. Я думаю, на Алексеева надавили, вот он и решил воспользоваться мной. Конечно, ничего из обещанного я не получу. Но мне и не надо. Главное, что мне дают зелёный свет и можно поработать. Насчёт Вэйхайвэй я сказал, что британцам там хорошо влетело. Мол, не знаю, кто там поработал, но с удовольствием пожму руку этим героям, если их встречу. Наместник глянул на меня насмешливо: дескать, говори-говори, мы оба знаем, кто там побывал.

А Алексеева надо валить, это уже не обсуждается. Только позже. Можно сходить в первый набег, а там видно будет. Сейчас наместник немало дел делал и здорово помогал с восстановлением побитых кораблей эскадры. Всё через него шло, так что пока он был на своём месте.

Я попросил адмирала назначить Альфу не старпомом (собачья работа), а старшим штурманом, на что получил добро. А вот когда я указал судно, которое хотел бы получить, последовал отказ, причём категоричный.

– Судно вам уже готовят. Это «Океан», пришедший вчера с призами. Его капитана переведут с повышением на боевой корабль, с последними потерями это стало необходимостью. Судно практически готово, до наступления темноты вы должны покинуть порт.

– Хорошо.

Дальше нас направили в штаб флота. Помощник Алексеева сопровождал нас и всё решал, бегая по кабинетам, так что перевод нас на «Океан» произошёл быстро. Мы вернулись за вещами на свои корабли и на квартиру и вскоре прибыли на борт «Океана», где Бета был представлен бывшему командиру крейсера, капитану второго ранга Воронову, представлял его один из офицеров штаба, имевший такие полномочия. Воронов уже имел приказ отбыть в штаб за новым назначением, так что сдал судно, что заняло около часа, и тут же отбыл, а с ним старпом и штурман, тоже офицеры флота, лейтенанты.

Дальше последовали знакомство с командой и трёхчасовая подготовка судна. Мы всё успели и покинули рейд за час до наступления темноты. На горизонте маячили корабли, но это были наши, из дальнего дозора. Лоцман вывел «Океан» по фарватеру, и мы побежали к Корее, собираясь пройти мимо Цусимы в Восточно-Китайское море. Альфа спал, хотя он один штурман на борту, не считая Беты, а Бета вёл судно: ночь – это его время. И вот, пока «Океан» бежит по волнам на семнадцати узлах, стоит описать, что за судно мне досталось.

Это был штатовский пятитысячник, взятый недавно призом и вооружённый. Довольно скоростное судно, но его предельные девятнадцать узлов позволят убежать лишь от некоторых японских крейсеров, новейшие нас нагонят, как и миноносцы. Судно грузопассажирское, тридцать пассажирских кают, два трюма, своя грузовая стрела между трюмами. Надстройки с рубкой смещены к корме, между вторым трюмом и надстройками видна дымовая труба. Команда из двухсот шести матросов и офицеров. Пока я только знакомился с судном и узнавал людей. Ничего так вроде, и каюта капитанская мне понравилась, да и денщик сметливый и довольно шустрый.

Кстати, офицеров флота на борту не было: были трое, но они покинули судно, а два офицера, которых нам прислали перед самым выходом, восполняя недостачу, тоже были по адмиралтейству. Таким образом, на борту сейчас восемь офицеров, считая близнецов, и все по адмиралтейству. Бета – капитан, Альфа – старший и единственный штурман, старпом тоже поручик по адмиралтейству, он и ранее тут служил, поднят в старпомы из вахтенных офицеров, лет тридцать ему, фамилия Микоев, по действиям вполне опытный. Ещё трое офицеров – судоводители, седьмой отвечает за всю артиллерию, а восьмой командует машинной командой и кочегарами. Братьев они приняли неоднозначно, но фамилия Баталовых на слуху, так что изучали нас с любопытством, поражаясь нашему возрасту. А что, нам по двадцать лет.

Но вернёмся к «Океану». Взят призом месяц назад и сразу переоборудован во вспомогательный крейсер. Его привели во Владивосток, там и обрадовали, чем было, снарядили. Скорость для меня, конечно, так себе, с натяжкой пойдёт, а вот артиллерия не очень. Шесть палубных орудий в семьдесят пять миллиметров, да на левом борту установлен однотрубный минный аппарат, семь мин в запасе. В общем, слабовато. Также на борту имелась радиостанция. Старший радист уже слушал эфир, и, если что ловил, вахтенный матрос приносил Бете для расшифровок. Японского языка на борту никто не знал, а братья продолжали в нём совершенствоваться.

Кстати, во Владике перед отходом возникла забавная ситуация. Офицеры из молодых, узнав, что братьев Баталовых назначили на «Океан», сразу начали проситься в его команду. Но судно к тому времени уже покинуло порт. Может, поэтому Алексеев так торопил? Не хотел доводить до правового казуса? Ведь офицер флота под командованием офицера по адмиралтейству – это нонсенс.

Ну что ж, а теперь будем претворять в жизнь мой план. Альфа утром, шатаясь на ходу, прошёл в кают-компанию, сказав, что ему что-то нездоровится: слабость, отсутствие аппетита, выступивший на лбу пот. В общем, хорошо играл лихорадку, даже озноб его начал бить.

Врач на борту «Океана» был, что редкость. Он доброволец, прибывший недавно из Центральной России и поступивший на службу. «Океан» – его первое назначение. Но когда привели призы и узнали о потерях в эскадре, врача с судна забрали приказом (их не хватало), а замену так и не прислали. Я лишь уведомил врачей, что разбираюсь в этом на уровне фельдшера, справлюсь при нужде, и мне выдали сумку со всем необходимым: перевязочный и шовный материал, даже что-то из хирургических инструментов. Поэтому с Альфой работал я, иначе весь план пошёл бы насмарку. Лечил и кормил больного я сам, запретив доступ в его каюту: может быть инфекция.

Следующей ночью мы проскочили Цусимский пролив и направились к Циндао. Офицеры были в курсе, что у меня там назначена встреча: мол, заказал у китайцев систему сброса якорных мин, у наших в наличии не было. На самом деле курс вёл к Вэйхайвэй, хотя по проложенному официальному курсу мы шли на Циндао.

Добрались и стали ожидать. Альфа из своей каюты скользнул по канату в море, бесшумно вошёл в воду и поплыл к берегу, а Бета поднял верёвку обратно. По пути Альфа достал шлюпку, забрался в неё и погрёб, уже сидя за вёслами – так оно быстрее, да и согреется. Кроме того, он надел сухую одежду, это была форма простого английского пехотинца, трофейная. Когда я брал склад с динамитом, увидел, что у часового форма как на меня. Проверил – так и есть. Ну, и прибрал. А тело при взрыве испарилось вместе со складом, так что о пропаже формы британцы вряд ли знают.

Бета тем временем повёл судно вдоль берега в сторону Циндао. Чуть позже начал посылать сигнальные ракеты, но так никто и не ответил. Пришлось уходить: контрольное время для встречи вышло. Чуть позже ещё раз попробуем, как раз через три дня назначено ещё одно контрольное время.

Альфа к тому времени уже убрал шлюпку и бежал к Вэйхайвею, ему пятнадцать километров отмахать нужно, и это по прямой, а так все двадцать выйдет. Причём сразу Альфа работать не будет, следующей ночью он проведёт разведку. А на момент акции, той ночью, когда Альфа будет работать, Бете придётся громко заявить о себе где-то рядом с Японией или Кореей, чтобы создать алиби.

Причём, подумав, я решил Альфу не забирать, сам выберется зайцем на английском судне: высчитает координаты, по которому то пойдёт (штурманский инструмент в хранилище был), а я на «Океане» перехвачу это судно и остановлю для досмотра. Обязательно ночью. Желательно подобрать судно, идущее в одиночку и с контрабандой. Во время остановки для досмотра Альфа вплавь незаметно доберётся до «Океана», поднимется в свою каюту по верёвке, которую заранее спустит Бета, и потихоньку будет поправляться после «долгой болезни».

Ну а дальше будем уже совместно кошмарить японцев. Вот среди них братья Баталовы имели непререкаемый авторитет, это среди своих всё забывается. Хотя я несправедлив, многие всё же чтили наши дела. Словом, пора напомнить, за что Баталовы награды получали. Увидим, как всё получится.

А пока, отдав приказ старпому, принявшему судно под командование, я отправился отдыхать. Уже рассвело, и старпом, избегая любых дымов, поведёт судно к Чемульпо, там с наступлением ночи мы и поработаем. Призы отведём в Порт-Артур: уж я провести смогу, фарватер и карты минных полей знаю, если, конечно, японцы ещё не набросали. Хотя это вряд ли, им это просто не нужно. Я сам проложил маршрут, по которому старпом и поведёт судно, поскольку штурман из него неважный, после чего посетил каюту «больного брата» и отправился к себе спать.

Альфа с рассветом тоже нашёл берлогу, поужинал, зарылся в листву и вскоре уснул.

День у обоих близнецов прошёл отлично. Оба выспались, потом позавтракали. Бета принял у старпома судно. Старпом за день насчитал двадцать два дыма. К счастью, нами никто не заинтересовался. Однако солидное тут транспортное движение. Видать, обнаглели, когда наши корабли ушли отсюда. Будем наказывать.

Перед наступлением темноты, сидя в рубке в кресле, которое мне принесли сюда из кают-компании, я просматривал все сообщения, перехваченные радистом за день (их на борту двое, посменно эфир слушают). Были и такие, что меня заинтересовали.

Вышли мы точно к Чемульпо, я уже поправил курс, а то нас чуть на север снесло. Скорость держали такую, чтобы с наступлением ночи оказаться рядом с этим корейским городом-портом. А тут такое везение: мимо проходили, направляясь к порту Дальний, три грузовых судна. Правда, одно – это японский вспомогательный крейсер, пушки видно, но два – обычные грузовые. Крейсер в шесть тысяч тонн (больше моего), а остальные в четыре и четыре с половиной тысячи тонн водоизмещением, как я прикинул на глаз. Все три загружены, причём явно серьёзно. Людей на палубах особо не видно, значит, не солдат перевозят.

Я приказал сыграть боевую тревогу и, когда офицеры собрались в кают-компании, обрисовал обстановку и объяснил своё решение:

– Значит, так. В сторону порта Дальний идут три судна – «шестёрка» и две «четвёрки». «Шестёрка» – это вспомогательный крейсер с восемью устаревшими орудиями, калибр примерно как у нас. Все загружены. Людей на палубах особо нет, кроме членов команды, вахты да двух дежурных расчётов у орудий на носу и корме, поэтому остаётся надеяться, что это не войсковые транспорты и солдат там нет.

Задача – уничтожить крейсер, своего коллегу, и взять призами два оставшихся судна, после чего отвести их к Порт-Артуру. Там на охране фарватера обязательно стоят одна-две наши канлодки. Оставим транспорты на якорях, и парни с канлодок сами заведут их в порт. Будем надеяться, что там что-то ценное. Если нет, уничтожим. Главное, чтобы японским солдатам эти грузы не достались. Я бы не рискнул так соваться, но горизонт на удивление чист, так что можно пошуметь. На двух судах антенны, рации есть, поэтому радисту задача – заглушить их частоты. Крейсер отправим на дно самоходной миной, готовьте аппарат. Всё, работаем. Да, я лично включу прожекторы и освещу все три судна.

Офицеры разбежались, отдавая приказы. На сближавшемся с будущими призами судне стояло полное затемнение, ни огонька – за этим особо следили. Поэтому для японцев наше появление стало полной неожиданностью. Их вдруг осветили, прозвучал громкий плюх, и всё это под канонаду пушек на палубе. Хм, хотя, может, пуск мины и не был слышен. Однако она скользнула воду и пошла к крейсеру, по которому тем временем молотили четыре из шести орудий «Океана». Кстати, учитывая, что крейсер мог везти снаряды, я укрылся от возможного взрыва за одним из грузовых судов.

Мина подорвалась под кормой крейсера, и он сразу начал садиться на корму, а его многочисленный экипаж – покидать судно, спуская шлюпки. Ответный огонь прекратился, а мы занялись призами. Ещё во время огневой дуэли с японским вспомогательным крейсером по призам дали по одному выстрелу болванками (по рубкам, чтобы чего не удумали), так что призы не убегали, стояли тут же со спущенными флагами. Какие понимающие японцы, вот бы все такими были.

Крейсер как-то очень быстро затонул: видать, груз действительно тяжёлый. Шлюпки мы не трогали, и японцы спокойно гребли к далёкому берегу, видневшемуся на горизонте. Ну а мои досмотровые команды уже поднимались на палубы обоих судов.

Уже через полчаса я знал, что за грузы у японцев. Однозначно ведём их в Порт-Артур. У одного было продовольствие, у другого – боеприпасы, а крейсер оказался углевозом: полные трюмы угля. Уголь плохонький, но для топок обычных судов годился, жалко его, пригодился бы. Из боеприпасов на втором судне в основном патроны к японским винтовкам, но были и к английским, и для английских пулемётов, плюс снаряды для гаубиц. У наших такие трофейные орудия были, так что боеприпасы пригодятся. На судне с боеприпасами была и взрывчатка, не очень много, тонн пятьдесят, в основном в виде динамита. Судя по маркировкам, из САШ.