Текст книги "Рекрут"

Глава 8

Прошло уже минут пять после того, как за посетителями захлопнулась входная дверь, а хозяйка почему-то не звала на помощь, не вбегала в истерике в ванную… Может, ребята провернули дело, не вызвав подозрений?

Петухову надоело лежать под ванной, и он решил покинуть свое убежище. Он вылез из своего укрытия, закрыл краны, постучал для вида по трубам гаечным ключом, потом вновь открыл воду, создавая видимость усердной и добросовестной работы. Решив, что этого довольно, Миха начал мыть руки.

– Хозяйка! – крикнул он из ванной.

Однако ему никто не ответил. «Не слышит!» – подумал сантехник и, закрыв воду, вышел в коридор.

– Слышь, хозяйка, – как ни в чем не бывало, крикнул водопроводчик, – полотенца чистого не найдется?

Ответа не последовало, и это показалось Петухову странным. Он прошел по коридору и заглянул на кухню, но женщины там не было. Миха обратил внимание на стол, на котором красовалась откупоренная бутылка «Русской». Слесарь судорожно сглотнул выделившуюся слюну и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, еще громче позвал хозяйку.

– Дома кто-нибудь есть? – нетерпеливо, даже со злостью крикнул Петухов, но ответа так и не получил, отчего занервничал.

Петухов забегал по квартире. А вдруг ребятки «удружили» ему и придушили старушку, недаром же Косой вчера намекал на Раскольникова? От этой тревожной мысли Петухов похолодел.

В квартире никого не было. Петухов, не обнаружив трупа, перекрестился и с облегчением вздохнул.

«Может, вышла, – подумал он, – или в милицию побежала звонить?» Но он тут же отверг эту версию, потому что в квартире был телефон. Миха подошел и на всякий случай проверил исправность телефона. Аппарат был в полном порядке.

Вдруг его взгляд упал на секцию, где лежали ордена и золото. Бросив беглый взгляд в сторону входной двери и прислушавшись, водопроводчик решил посмотреть, на месте ли они или все уже унесли дружки.

Быстро подойдя к секции орехового цвета, Миха открыл нужное отделение. Вещей не было! «Все понятно!» – наконец догадался наводчик. Он нашел простое и верное объяснение отсутствию хозяйки: поняв, что ее обворовали, она бросилась вдогонку за незваными гостями. Правда, Петухов не слышал возгласов отчаяния и стука двери, но ведь он мог и пропустить этот момент.

Найдя ответы на мучившие его вопросы, Миха повеселел: он был вне подозрения, ничего не видел, ничего не слышал. Петухов решил, не дожидаясь хозяйки, которой будет потом не до него, опрокинуть стопарик. Ведь угощение-то готовилось специально для него – мастера-сантехника…

Холодная жидкость обожгла пересохшее горло и разлилась по телу блаженным кайфом. В желудке привычно запекло, и Миха забросил в рот маленький соленый огурчик. От выпитого бросило в пот, стало жарко, и Петухов решил освежиться, высунувшись в распахнутое окно…

* * *

Аппетитно пережевывая огурец, Миха посмотрел вниз на улицу. Его заинтересовала толпа, собравшаяся вокруг машины. Люди оживленно о чем-то спорили, стоя возле милиционера, и что самое интересное, рядом со стражем порядка он заметил Лома и Косого.

Рядом с ними возвышался огромный верзила. «Ну и мастера! – подумал про себя Миха. – Они что, рехнулись? Вот фраера!..»

Косой задрал вверх голову и в ужасе замер. А Петухов покрутил пальцем возле своего виска… Внезапно незадачливого сантехника словно током шарахнуло, и у него потемнело в глазах, ноги задрожали, а рука так и застыла у виска… На мостовой лежал окровавленный труп в синем! Петухов смотрел вниз, словно загипнотизированный кролик. Его подставили! Теперь в этом не было сомнения, и, выглянув из окна квартиры, он подписал себе смертный приговор.

Глава 9

Старлей был настолько ошарашен поведением незнакомца в окне четвертого этажа – демонстративно и нагло помахал ему рукой, что чуть было не проглотил свои вздыбленные усы. На мгновение он застыл, не зная, что делать? Конечно же, нужно срочно брать негодяя. Но он стоял среди взволнованной толпы перед телом изуродованной женщины и так просто не мог бросить место происшествия. С другой стороны, Глотов знал, что следовало немедленно арестовать подозреваемого убийцу…

– Вызовите «скорую» и милицию, – бросил участковый рядом стоящему гражданину.

– «Скорая» уже не поможет, – донесся голос из толпы.

– Делайте, что вам говорят! – взорвался Глотов. – И попрошу отойти на пять метров от жертвы!

Толпа нехотя сделала пару шагов назад и застыла, переминаясь с ноги на ногу.

– Свидетелей попрошу остаться, – скомандовал старлей, – остальным разойтись!

Старшему лейтенанту повезло. К месту происшествия на всех парах летел милицейский «воронок», желтый с синей полосой. Резко затормозив перед толпой, машина остановилась, и из нее выскочили два милиционера.

Глотов облегченно вздохнул – это была патрульная машина с его участка.

– Кирнов! – крикнул старлей старшине, пожилому милиционеру. – Разберись тут!

– Есть! – подчинился старшина.

Участковый стал пробиваться сквозь ряды зевак, расстегивая кобуру.

– Разойдись! – кричал на ходу Глотов, не слишком церемонясь с бестолковыми гражданами и поглядывая вверх.

Кирнов, видя, что Глотов вытаскивает на ходу оружие, понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее, и последовал за старшим лейтенантом.

– Товарищ Глотов, – крикнул старшина вслед начальнику, – может, мне с вами?

Участковый остановился и, на секунду задумавшись, строго приказал Кирнову:

– Старшина, выполнять приказ!

– Слушаюсь, – удивленно произнес милиционер и, потеряв из виду участкового, начал сортировать граждан на зевак и свидетелей.

– Граждане, попрошу соблюдать порядок и спокойствие! – крикнул старшина.

Толпа загалдела, но понемногу успокоилась.

– Свидетели есть?

Из толпы вышли несколько человек, однако активнее всех вел себя одноглазый «циклоп», преданно заглядывая стражу порядка в глаза.

– Я все видел, – торопливо повторял мужчина, словно ему было некогда, – я вам все подробно расскажу.

– Хорошо. Кто еще видел?

Вышли молодая женщина и старик.

– Я видела.

– Мы видели.

– Прекрасно!

Старшина отодвинул их в центр и повернулся лицом к недовольной толпе.

– Остальных попрошу очистить место происшествия! – грозно приказал Кирнов и махнул рукой своему товарищу. – Федякин, займись народом!

Молоденький милиционер попытался навести порядок, но ему это не удалось, толпа волновалась и не хотела расходиться.

* * *

Панкратий Велихов безмолвно и отрешенно стоял в толпе и тупо смотрел на обезображенный окровавленный труп. Он никак не мог поверить, что это и есть его Наденька. Кто мог предположить, что он попадет не на свидание, а на похороны своей возлюбленной?!

Сентиментальные чувства, вдруг нашедшие брешь в темной душе Велихова, не успев тонкой струйкой просочиться наружу, должны были потухнуть навсегда.

Панкратий Велихов стиснул до боли зубы и мысленно поклялся себе отомстить за смерть своей единственной любви.

* * *

Александр Глотов хоть и любил приложиться к бутылке, однако, чего у него не отнимешь, был в отменной физической форме. Выбравшись из толпы, он стремглав побежал к подъезду, где жила потерпевшая.

Ничего подозрительного опытный старлей во дворе не заметил, разве что зафиксировал «хвост» серебристого «Мерседеса», но не обратил на него внимания, решив, что преступник за считанные секунды не только не смог бы спуститься с четвертого этажа и сесть за руль. Глотов был уверен, что незнакомец, «засветившийся» в окне четвертого этажа, или был еще в квартире, или спускался вниз по лестнице…

Старший лейтенант рванул на себя входную дверь и, держа наготове пистолет, осторожно вошел в подъезд. Глотов, прислушиваясь, стал подниматься наверх по высоким крутым ступеням. Вдруг ему послышалось, а может быть показалось, что на верхних этажах хлопнула дверь. Глотов остановился, однако ничего больше не услышав, ускорил шаг.

Действовать приходилось быстро и решительно, но старлей не забывал и об осторожности, памятуя о той пуле, которая царапнула его левое предплечье, слава богу, не задев кости.

Глотов любил ощущение риска, опасности, он сразу преображался, молодел, его работа приобретала конкретный смысл, и он уже не жалел о том, что отдал самые лучшие молодые годы органам безопасности.

Дверь квартиры покойной была приоткрыта, и Глотов остановился в нерешительности. «Странно, – подумал он, – почему открыта дверь? Если бы преступник был там, внутри, то дверь непременно была бы закрыта». К тому же старлей отчетливо слышал, как кто-то хлопнул дверью. И вдруг он понял…

Милиционер поднял глаза и увидел, что люк на чердак открыт. Старший лейтенант затаил дыхание и, напрягшись до предела, прислушался: где-то далеко на чердаке глухо отдавались звуки удаляющихся шагов беглеца. Сомнений быть не могло – преступник уходил от преследования по чердаку, и Глотов, не мешкая, бросился по лестнице к люку.

На чердаке пахло плесенью и тряпьем, было темно, но различить силуэт можно было на довольно приличном расстоянии. Глотов на слух определил направление убегавшего и замер, заметив вдалеке мелькнувший силуэт беглеца. Старлей бросился за ним.

– Стой, стрелять буду! – крикнул Глотов, а про себя подумал: «Неизвестно еще, кто из нас первым будет палить…»

Однако убегающий мужчина никак не отреагировал на команду старшего лейтенанта, и участковый видел, как преступник нырнул вниз. Добравшись до люка, куда шмыгнул беглец, Глотов спустился вниз и услышал семенящие быстрые шажки незнакомца…

Глотов помчался вниз, едва удерживаясь на ногах на крутых виражах лестницы. Внизу хлопнула дверь, и старлей понял, что может упустить преступника, если не прибавит хода.

Старший лейтенант, задыхаясь, выскочил из подъезда, но, к своему большому удивлению, никого не обнаружил, кроме слегка испуганного дворника, который вытаращил глаза на участкового, размахивающего пистолетом.

– Здесь… – пытался задать вопрос Глотов, но дыхание сбивалось, и он не закончил фразу.

– Что здесь? – не понял Камиль Ибрагимов.

Участковый выдохнул:

– Куда он побежал?

– Кто?

– Мужчина! – заорал Глотов.

Дворник пожал плечами и развел руками, давая понять милиционеру, что он не понимает, чего от него хотят.

– О чем ты, начальник?

– Я спрашиваю, куда побежал мужчина, который несколько секунд назад выбежал из этого подъезда? – нетерпеливо пояснил участковый татарину.

– Никого не было, – удивился дворник, – я тут уж минут пять, но никого не видел.

– Как не видел? – удивился Глотов.

– Зачем врать, начальник?

Только сейчас дошло до старлея, что преступник, скорее всего, не выбегал из подъезда, а спрятался где-то в подвале. «Быть тебе всю жизнь старшим лейтенантом, – подумал он и выругался матом. – А может, и того хуже, дорогой!»

Глотов рванул обратно… Его предположение оказалось верным: дверь в подвал была открыта. Старший лейтенант зажег спичку и спустился вниз по лестнице.

– Ибрагимов! – позвал участковый дворника.

Через несколько секунд татарин был подле милиционера.

– Звал, начальник?

– Послушай, куда ведут эти входы? – спросил Глотов, указывая глазами на три прохода.

– О, начальник… – махнул рукой дворник, – смотря какой. Тут можно и в город выйти по тоннелю, в другой подъезд, а можно и заблудиться.

Глава 10

Вадим собирался не спеша, стараясь упаковать все нужные вещи и ничего не забыть. Бывалый солдат, Вихрев не любил суеты и спешки и, если позволяли время и обстоятельства, делал все основательно, обдумывая каждую деталь заранее и пытаясь предугадать ход событий…

Однако в данной ситуации было много знаков вопроса. Единственное, в чем был уверен Вихрев, так это в том, что Сашка Бур влип в серьезную историю, иначе он не стал бы тревожить по пустякам своего боевого товарища.

Вихрев не стал гадать на кофейной гуще, а занялся своим вторым тайником, который находился на кухне в мусоропроводе. Тайник состоял из двух отсеков, один из которых имел выход в комнату, а другой – внутрь мусоропровода.

Вадим извлек из своего склада несколько лимонок и десяток запалов, пистолет «ТТ» и дамский револьвер, компактный УЗИ и мешок с восточными смертоносными игрушками: звездами, дротиками, бумерангами… В другом отсеке хранились приборы ночного видения, оптические прицелы, глушители, жучки для прослушивания, мини-передатчики и крохотные фотоаппараты в виде зажигалок, брелоков или портсигаров.

Выбрав то, что ему нужно, Вадим вернул остальное на свое прежнее место.

Закончив сборы, Вадим закурил сигарету и растянулся на диване. Нужно было немного расслабиться и собраться с мыслями.

Для начала следовало решить, как добраться до Сашки: на поезде было бы спокойнее, но он терял целые сутки, а самолетом невозможно, потому что пришлось бы пройти тщательный досмотр в аэропорту.

Вадим вздохнул. Конечно, он мог бы позвонить в ФСБ своему другу или знакомым ребятам из контрразведки, МВД, но Вихрев понимал, что дергать по пустякам людей не стоит, да и не привык он клянчить без особой необходимости.

Вадим еще раз мысленно перебрал все варианты и вдруг вспомнил о Лешке – летчике, который летал в том направлении. Он или сам перевезет посылочку до места назначения, или попросит своих коллег.

Вихрев набрал номер телефона школьного товарища, но телефон ответил длинными гудками. Вадим решил подождать немного, возможно, человек куда-то вышел.

Часы пробили полдень. Вадим встал с дивана и подошел к книжной полке. В справочнике он нашел время отправления поезда, недовольно вздохнул и снова позвонил Лешке. В трубке раздался приятный женский голос.

– Алло!

– Лешу можно?

– А его нет, – ответила женщина. – Он на работе.

– У него сегодня вылет?

– Да.

– А во сколько рейс? – загорелся Вадим.

– Кажется, в пятнадцать ноль-ноль…

– Свердловск или Новосибирск?

– Даже не скажу, – ответил женский голос, – где-то в том направлении.

Вадим облегченно вздохнул: значит, успеет к Сашке вовремя.

– Спасибо!

– Пожалуйста…

Вадим еще раз вспомнил, все ли он взял с собой: оружие, аппаратура, чистые бланки и корочки, деньги… А черт! Куда же без них…

Вадим открыл бар, достал пачку «зеленых», располовинил и не считая сунул доллары во внутренний карман куртки, остальные вернул в бар.

Хозяйским взглядом окинув на прощание свою квартиру, Вадим присел на дорожку, посидел с минуту и, решительно встав, взял вещи и вышел из дома.

* * *

Лешку Шабунова Вадим нашел в диспетчерской аэропорта «Шереметьево».

Молодой симпатичный мужчина в синей форме летчика гражданской авиации был несказанно рад, увидев Вадима.

– Вихрев! – воскликнул он. – А ты что здесь делаешь?

– Привет, Леша, – поздоровался Вадим, – дело есть к тебе. Не выручишь?

Лешка Шабунов немного был в курсе дел Вадима, всегда готов был помочь приятелю, к тому же это не составляло большого труда.

Товарищи отошли в сторону.

– Случилось что-нибудь, Вадим?

– Думаю, да, – ответил Вадим.

– Понятно, – закивал головой Лешка, – сам летишь или срочная бандероль?

– И то и другое, – усмехнулся Вадим, – как ниточка с иголочкой.

– И куда?

– Хотелось бы с тобой, если ты в Свердловск.

– А ты откуда знаешь?

Вадим рассмеялся:

– Лешка, ты недооцениваешь меня.

– Катька сказала?

– Почти.

Они перекинулись еще несколькими фразами, Леха взял у Вадима дипломат и попросил молоденькую стюардессу, позаботиться о билете для нежданного гостя. Это поручение смазливой длинноногой стюардессе, видимо, пришлось по душе. Все время разговора Вадима с Шабуновым она внимательно разглядывала Вихрева.

– Об остальном потом поговорим, – бросил Леха напоследок, – а теперь на службу.

– Лады, – кивнул Вадим и пошел вслед за длинноногой девицей, которая, покачивая бедрами, медленно и грациозно шла к кассам.

Вадим улыбнулся, заметив, что девица клеит его, но ничего не сказал. Он вспомнил, что до отлета самолета должен сделать несколько звонков в Екатеринбург.

Глава 11

Старший лейтенант Александр Глотов понуро сидел в своем кабинете и накачивался коньяком. Было отчего: на его участке совершено убийство, накануне которого сама жертва предупреждала о преследованиях и угрозах в ее адрес и даже написала заявление. Мало того, подозреваемого в убийстве Глотов проворонил, упустил.

Мужчина со злостью опрокинул в рот добрых полстакана коньяка, закусив ломтиком лимона, потом достал сигарету и прикурил. Сизый дым заклубился в кабинете, и старлей, встав из-за стола, открыл пошире форточку. Вдохнув свежего весеннего воздуха, Глотов потряс головой, словно хотел выбросить из нее неприятности. На мгновение ему показалось, что процедура удалась, и его сознание лихорадочно заработало в нужном направлении.

Участковый подошел к двери кабинета и, приоткрыв ее, выглянул в коридор. У дальнего окошка стоял Федякин и беседовал с кем-то из гражданских.

– Федякин! – крикнул старлей.

– Да, слушаю?!

– Зайди ко мне!

Старлей, оставив дверь полуоткрытой, вернулся на прежнее место у окошка, затягиваясь дымом. Федякин, молодой курсант, любознательный и скромный паренек, сразу же после армии поступил в органы внутренних дел, однако было видно невооруженным глазом, что эта работа не для него, уж слишком робким и застенчивым он был, это бросалось в глаза при первом же знакомстве с молодым человеком.

Так думали многие, в том числе и Глотов, но в отличие от остальных старлей видел в этом щуплом скромном практиканте умного и наблюдательного следователя. «Тебе бы, сынок, – подумал участковый про себя, – немного опыта и нахрапистости, – не было бы цены тебе в нашем говняном деле…»

Однако своего мнения старлей никому не высказывал.

– Что думаешь, Федякин? – как бы между прочим поинтересовался он.

– Это вы про че? – не совсем понял вопрос парень.

– Про че, про че… – передразнил Глотов, – не про мои же подтяжки.

Старлей затушил сигарету и сел за стол.

– Про самоубийство пенсионерки, – произнес Глотов.

– А-а-а… – промычал курсант, переминаясь с ноги на ногу и приглаживая сзади волосы.

– Да ты не топчись, – недовольно бросил участковый. – садись на стул, расслабься…

– Спасибо.

Парень медленно прошел в кабинет и присел на стул.

– Так что ты об этом думаешь? – повторил вопрос начальник.

– А что я думаю…

– Да не тяни ты! – вспылил Глотов. – Учись отвечать коротко и четко, иначе так всю жизнь и проходишь в курсантах.

– Слушаюсь! – гаркнул Федякин.

Старлей укоризненно посмотрел на парня.

– Думаю, странно все… – спокойно произнес молоденький милиционер, глядя прямо в глаза начальнику.

Участковый насторожился.

– Почему? – спросил он и, встав из-за стола, стал прохаживаться по кабинету, стараясь зайти за спину курсанта, – привычка у многих следователей и работников милиции, выработанная долгими годами службы.

– Уж слишком резвая попалась старушка, – ответил просто Федякин, глядя себе под ноги.

– Что значит резвая?

– Если человек вываливается из окна, – пояснил курсант, – то траектория будет маленькая и крутая.

Старлей с интересом следил за ходом мыслей молодого детектива.

– Дальше, – приободрил старлей подчиненного.

– А тут видно невооруженным глазом, – вяло продолжал Федякин, – что траектория более плавная, труп не мог упасть на это место, если старушка случайно выпала из окна.

– Значит, ты хочешь сказать, что ее… – протянул старший лейтенант, – что ей помогли?

Парень пожал плечами.

– Я ничего не хочу сказать, – просто она падала с ускорением, которое, как вы выразились, ей кто-то помог приобрести, или женщина должна была сильно разогнаться, чтобы упасть на то место, где лежал труп.

Парень замолчал, а Глотов задумался… Если уж этот, хоть и башковитый, но все же новичок обратил внимание на этот факт, то следователь уж точно уцепится за эту ниточку и начнет раскручивать клубок. Значит, ЧП на его участке, ни много ни мало!

Пройдясь разок-другой мимо курсанта, хранившего молчание, участковый повернулся к нему.

– Молодец, Пинкертон, – похвалил старлей подчиненного, – тебе бы в криминалке работать, а не линейным быть. Хвалю, Федякин! Я у тебя еще в подчиненных похожу на старости лет.

– Да что вы, товарищ Глотов…

Глотов вздохнул и вдруг хитро прищурил глаза.

– А ты знаешь, Федякин, – таинственно произнес старлей, что покойная страдала астмой?

– Нет.

– В том-то и дело, – весело сказал участковый, словно выиграл ценный приз или принципиальный спор, – и ускорение, про которое ты говоришь, есть не что иное как следствие этой болезни.

– Это как?

Глотов важно прошелся возле курсанта и пояснил свою мысль:

– Когда человеку, хронически больному астмой, не хватает воздуха, то он на стенку лезет и ищет любую щель, из которой можно хватануть глоток свежего воздуха, ради этого он готов окунуться с головой в омут, лишь бы свободно вздохнуть полной грудью.

Старший лейтенант самодовольно взглянул на молодого человека, который молча сидел на прежнем месте и не выказывал никаких эмоций.

– Ясно? – спросил Глотов.

Федякин склонил голову набок.

– А я, товарищ старший лейтенант, ничего и не утверждаю, – бесстрастно произнес он, – вы спросили – я ответил…

– Да ты не смущайся, – потрепал начальник по плечу курсанта, – молодец! В правильном направлении мыслишь, верно, доказательно, логично…

Глотов снова вынул сигарету из пачки и предложил подчиненному закурить:

– Закуривай!

– Да я покурил уже, – замялся паренек.

– Не стесняйся, дружок, – улыбнулся опытный милиционер, – я же видел, как ты сигарету забычковал на ходу.

Федякин покраснел. Он и в самом деле поступил именно так, и теперь большой бычок лежал в полупустой пачке «Примы».

– Спасибо, – поблагодарил Федякин начальника и взял сигарету.

– И мы, старики, тоже кое-что замечаем, – подмигнул Глотов.

Старлей сам прикурил и дал прикурить смекалистому курсанту.

– Благодарю.

– Ну а что «сыскачи» думают? – поинтересовался между затяжками Глотов.

– Да кто их знает?

– Может, кого-нибудь подозревают?

Федякин, глубоко затянувшись сигаретой, вдруг закашлялся, но тут же перестал.

– Вроде бы нет, – ответил курсант, – склоняются к версии самоубийства на почве, как вы говорили, хронической астмы. Возле окна как раз валялись пустые пузырьки от лекарств.

Глотов ухмыльнулся и подумал: «Тоже не хотят вешать на себя «висяк».

– Да, – вздохнул старлей, – хороша ложка к обеду… Ну а кого-нибудь из свидетелей допрашивали?

– Это которые на улице?

– Нет, тех, что во дворе были, соседей?

– Да дом-то почти пустой, – начал Федякин, – хотели дворника допросить, да он лыка не вяжет, пьян в дрезину.

– Дворника? – как-то странно произнес Глотов, с досадой вспомнив про эту «старую калошу».

– Да, – кивнул головой курсант.

– Ну ладно, Федякин, – бросил старлей, – ты ступай, а мне тут еще кое-что сделать нужно.