Текст книги "Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны"

Странно, что умолчали и о действиях авиации на колонны, о которых в Боевом дневнике говорится вполне определенно – авиация противника активна. А значит и перемещаться лучше по ночам.

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 43 ШТАБ ВВС СФ к 5.00 14.7.41.

«<…> ВВС Фронта продолжали уничтожать мехчасти пр-ка районах: ПЛЮССА, БОРОВИЧИ, ПОРХОВ <…> период 16.20 – 0.50 бомбардировала скопление мотомехвойск районе: ПЛЮСА, раз. БОРОВИК, ЛЯДЫ. Бомбометание проводилось высоты 400-1500 м. под прикрытием истребителей. Наблюдения экипажей бомбы ложились по колоннам танков <…>

НАЧАЛЬНИК ШТАБА ВВС СФ – Генерал-майор авиации (НЕКРАСОВ)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО ОТДЕЛА – Полковник (РЫБАЛЬЧЕНКО)»[247]247
  ЦАМО, фонд 217, опись 1221 дело 187, лл. 83–85.


[Закрыть]

Вот по этим причинам техника действительно могла отставать. И не только отставать, но и полностью выходить из строя.

Итак, весь день 13 июля 6-я танковая дивизия простояла в Лядах. Местные жители соседних деревень вспоминали, что едва немцы вошли в Ляды, весть об этом разлетелась на много километров. Из Заруденья, находящегося в 5 км от Ляд, люди прибежали в Березицы, находящиеся в 9 км от Ляд. В Березицах жители срочно собрали скарб и ушли в лес. Однако, просидев полдня в лесу и увидев, что в деревне никаких немцев так и не появилось, народ начал к вечеру возвращаться в свои дома. Вот тут-то их и накрыла неожиданно появившаяся 1-я танковая дивизия, которая торопилась присоединиться к 6-й. Дорога от Плюссы на Ляды идет прямо через Ореховно, Березицы и Заруденье.

Особенно интересным в этом небольшом эпизоде является то, что жители близлежащих к Лядам деревень бежали не просто в лес, а к уже приготовленным на этот случай землянкам на другой стороне реки Плюссы. В отличие от больших начальников, разъезжающих на больших машинах, простые люди сразу же после взятия немцами Пскова поняли, что те вот-вот могут появиться и тут. От Ляд до Пскова всего около 100 километров. Крестьянин пешком с лошаденкой мог добраться спокойно за пару дней. Мой дед, занимаясь лопатным промыслом, хаживал в день по лесам до 70 километров в поисках материала. Так что ощущение отдаленности Пскова от этих мест у простых деревенских жителей было совсем иное, чем у господ генералов.

Также и Ленинградские ополченцы 2-й ДНО в этот день даже и не подозревали, что уже завтра столкнутся лицом к лицу с опасным и сильным врагом. Они прощались с городом. Шли строем по улицам Ленинграда и пели песни.

ВОЕННОМУ СОВЕТУ СЕВЕРНОГО ФРОНТА

ДОКЛАД О БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ 2-ой ДИВИЗИИ ЛЕНИНГРАДСКОЙ АРМИИ НАРОДНОГО ОПОЛЧЕНИЯ

«<…> Общая численность личного состава дивизии 9210 ч.[248]248
  Здесь также указано число 9210 человек. В предыдущем документе оно получилось ошибочно, вместо действительных 9201 человека. Однако точное число личного состава дивизии, указанное в этом документе, выглядит следующим образом «8888 человек + 322 дружинника = 9210». Что удивляет еще более. Возможно, ошибка, закравшаяся в предыдущий документ, осталась незамеченной, и 9 «мертвых душ» далиновое фантастическое число из 4-х восьмерок. Поистине, магия цифр преследует это соединение на всехэтапах его пути.


[Закрыть]

<…> Командным составом дивизия укомплектована из запаса <…>

Большинство командиров запаса имеет боевой опыт, теоретическая подготовка командиров запаса недостаточная, чувствуется отсутствие практических навыков в командовании подразделениями, плохо представляет командный состав природу современного боя, способы и средства борьбы с современной техникой, а также использование специальных родов войск и организацию взаимодействия с ними <…>

В числе рядового состава имеется до 50 % необученных <…>

Боевая подготовка, проводившаяся в процессе формирования, за краткостью срока, существенных результатов не дала, подразделения не сумели осуществить боевого сколачивания <…>

Винтовками дивизия обеспечена полностью по наличному составу. Ручных пулеметов получено не достаточно <…>

В дивизии сформирован артполк. На вооружении артполка состоят орудия различных систем. Общее количество 35 орудий <…>

Пулеметные взводы стрелковых рот сформированы не будут за отсутствием материальной части <…>

Дивизия совершенно не имеет противотанковой артиллерии и средств зенитной обороны <…>

ВЫВОД

Дивизия в основном готова для решения задач оборонительного боя. <…>

КОМАНДУЮЩИЙ ЛЕНИНГРАДСКОЙ АРМИЕЙ НАРОДНОГО ОПОЛЧЕНИЯ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР (СУББОТИН)

ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА БРИГАДНЫЙ КОМИССАР (ЖМАКОВ)

НАЧАЛЬНИК ШТАБА ПОЛКОВНИК (НИКИТИН)»[249]249
  ЦАМО, фонд 217, опись 1221, дело 93, лл. 29–35.


[Закрыть]

Вот такая дивизия отправилась 13.7.1941 г. на фронт – на передовую.

Весь вечер провели ополченцы на станции Витебская-товарная в ожидании отправки. Можно себе представить, как истомились люди в многочасовом ожидании подачи поезда.

Состав должны были подать в 15.00, а подали…

Политдонесение № 9

«В 15 часов получен приказ об отгрузке дивизии. Сразу же был дан Приказ № 2 по дивизии, где был указан план отгрузки с назначением сроков отправки эшелонов и начальников эшелонов.

Первый эшелон должен был отбыть в 16 часов. Я вместе с командиром дивизии сейчас же выехали на ст. Витебская-товарная, но там состава не оказалось. Комендант ст. Витебская-товарная заявил, что состав для 1-го эшелона опоздает, а о составах для других эшелонов вопрос остался открытым. Сроки их подачи он назвать не мог…

[чернилами] по поручению зам. нач-ка ОПП т. Колобашкина подписал инстр. по информации [Подпись: Незабудкин]»[250]250
  ЦГАИПД, фонд 2281, дело 195.


[Закрыть]

РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «НА ЗАЩИТУ ЛЕНИНГРАДА» БАТАЛЬОННОМУ КОМИССАРУ тов. КОНОВАЛОВУ

Политрук КОШЕЛЕВ П. С. 17 июля 1941 г.

«Сего числа возвратился из командировки в Московскую дивизию, где находился с момента погрузки ее на ст. Витебск-Товарная 13.VII, в период вступления в бой по 16.VII включительно.

Дивизия перебрасывалась несколькими эшелонами, первый из коих должен был грузиться в 16 часов, но т. к. части не прибыли к этому времени, то погрузка началась в 20.00. Первый эшелон вышел около 24 часов».[251]251
  ЦГАИПД, фонд 2281, дело 195.


[Закрыть]

Любопытно, что здесь в качестве причины опоздания указано неприбытие вовремя дивизии, а не поезда.

У немцев же в этот вечер был настоящий подъем духа. Как бы там ни было, за день они все равно отдохнули в Лядах.

Но вечером…

Раус: «Наши солдаты едва успели перекусить и закончить осмотр техники, как был получен новый приказ. Увы, и теперь они не получили вполне заслуженного отдыха. Генерал Рейнхардт лично обратился к нам, приказав немедленно выступать, чтобы захватить два[252]252
  Здесь мы видим рассказ, а не изложение событий. Согласно боевым документам 6-й танковой дивизии, немцам было известно только об одном мосте у Поречья. Второй мост, не деревянный, а железнодорожный, не был отмечен на карте, так как был заброшен в советское время. До революции он использовался для поставок древесины на Ивановскую фабрику.


[Закрыть] больших деревянных моста через реку Луга в Поречье, так называемых “Воротах Ленинграда”. Части 1-й танковой дивизии должны были наступать параллельным маршрутом в направлении на Сабск. Как только генерал отдал приказ, я сразу понял всю важность нашей задачи. До этого момента ни одна немецкая часть не пересекла реку Луга, которая была прикрыта оборонительными сооружениями и обширными болотами…»[253]253
  Раус, СС. 99-100.


[Закрыть]

Согласно боевым документам 6-й танковой дивизии, на этот момент немецкое командование совершенно точно отдавало себе отчет в происходящем. Недаром они так торопились с этим броском.

Раус: «Во время марша я оставался с головным батальоном, временами выезжая далеко вперед от головного взвода либо отправляясь к замыкающим подразделениям, с которыми мы поддерживали радиосвязь. Генерал Рейнхардт отдал короткий приказ: “Открыть ворота Ленинграда!” Он пробежал подобно электрической искре и зажег пламя в сердцах наших солдат. Вся усталость была немедленно забыта. Сумерки еще не наступили, когда только что заглушенные моторы снова заработали.

Мы вошли в район песчаных дюн, которые поросли редкими соснами. Наши машины следовали аккуратно по колее, проложенной головной, и это позволило колонне пересечь район со средней скоростью 10 км/час, несмотря на все трудности. Взвод за взводом катили вперед слабо защищенной походной колонной. Мы двинулись в путь, рассчитывая добраться до цели за несколько часов, хотя предстояло пройти около 100 километров[254]254
  Здесь Раус вполне точен.


[Закрыть]».[255]255
  Раус, С. 100.


[Закрыть]

Они не знали, что, согласно Боевому дневнику uруппы армий «Север», в этот день «Генерал полковник Гальдер снова указал, что главным пунктом для 4-й ТГр является не Ленинград, но наиболее важное направление юго-восточнее Ленинграда…»[256]256
  NARA T 311 R 53 f 065862


[Закрыть]

Старт 2-й ДНО к исходным позициям задержался почти на столько же, на сколько старт 6-й танковой дивизии немцев. Согласно боевому дневнику 6-й танковой дивизии в 20.20 Раус уже был в Заянье. В 22.00 по Берлинскому времени они уже были в Лотохово[257]257
  КТБ 6-й ТД (рукописный текст на обороте страницы от 13.7.41).


[Закрыть], а это более 30 км от Ляд. Когда же подали, наконец, первый эшелон на Витебскую-товарную, Раус уже прошел Лотохово, сразу же после которого в 2-х км северо-западнее, согласно дневнику дивизии, имел снова боевое столкновение. Это произошло в 22.35, то есть без 25 минут 12 по Москве, как раз в момент отправки первого «Электросиловского» эшелона ополченцев.

Однако атака, естественно, была немцами очень быстро и практически без потерь отбита. Истребительные батальоны были беспомощны против такой силы. Что могут сделать сто простых граждан, вооруженные винтовками, против хорошо организованной, бронированной мобильной боевой группы? Разве что ранить нескольких мотоциклистов, несущихся впереди.

На конец этого дня Боевой дневник фиксирует скупые цифры:

«Убито: 1

Ранено: 9».

И совершенно удивительны вписанные тут же от руки данные:

«Взято: пленных: 200, Противотанковых пушек 12»[258]258
  NARA T 315 R 323 f 093.


[Закрыть]

Значит, отряды, с которыми сталкивалась в пути боевая группа, все же имели пушки. Однако, пушки сами по себе без опытных артиллеристов, по всей видимости, мало чем могут помочь. Или же это были просто брошенные отступавшими частями 111-й стрелковой дивизии орудия без снарядов.

Кринов приводит на этот день выдержки из воспоминаний, которые датированы «редакторами» со смещением на целые сутки вперед.

Из них можно отнести на этот день лишь следующие.

Деревня Поддубье[259]259
  Деревня Поддубье находится на реке Луге, но с другой стороны города Луга, примерно на 100 км восточнее Поречья, справа от дороги Псков – Луга. 13 июля следовало отозвать копавших окопыгражданских не оттуда, а из Поречья.


[Закрыть]

Евгения Виноградова, ученица 2-й средней школы города Луги

«Неделю назад комсомольцев-старшеклассников 2-й средней школы вызвали в Лужский райком комсомола для зачисления в формировавшийся молодежный отряд на оборонные работы. Мы прибыли в деревню Поддубье, где встретились с военными. Они рассказали, что наш отряд вместе с ленинградцами будет рыть окопы. Для постоянного руководства работами прикрепили младшего командира, очень требовательного и заботливого.

Каждое утро он спрашивал о том, нет ли среди нас больных. Возмущался, когда видел, что мы плохо едим. Помню, в первые дни так сильно уставали, что ни есть, ни пить не хотелось.

Но скоро пообвыкли, стали перевыполнять нормы. Повеселели. Володя Ефимов привез гармонь, и по вечерам начались песни, танцы. Молодость брала свое.

Фронт быстро приближался. Над нами несколько раз пролетали фашистские самолеты. Обстреливали из пулеметов. Было очень страшно, но все обошлось благополучно, а у ленинградцев убило двух женщин. 13 июля мы получили распоряжение вернуться в Лугу. Будут решать нашу дальнейшую судьбу. А чего решать? И так ясно: надо быть там, где больше всего можно принести пользы Родине».[260]260
  Кринов, СС. 42–43.


[Закрыть]

Северо-Западный фронт. 11-я армия. Район деревни Закибье[261]261
  Закибье находится в 25 км севернее Сольцов. Это также правый фланг немецкого наступления. Везде ему отдается приоритет.


[Закрыть]

Александр Строилов, старший лейтенант, командир роты 329-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии

«Ночь показалась душной. Встал, вышел из шалаша. Недалеко шагал часовой – молодой солдат Артемов. Заметил меня, остановился:

– Не спится, товарищ командир?

– Пора, да и комар что-то разъярился…

– К дождю, верно. – Немного помолчав, спросил: – А что это гремит – война или гром?

С запада доносились глухие раскаты артиллерийской канонады. Командир полка накануне предупредил, что противник, по данным разведки, начал наступление на нашем направлении. Сосед, 237-я дивизия, уже столкнулся с его авангардами. Не за горами и наш час. Я решил посмотреть, что же успели сделать по усилению позиций за вчерашний день, благо, начинало светать.

Направился на свой правый фланг. Здесь занял оборону по берегу Мшаги третий взвод лейтенанта Фофанова. Лесная дорожка должна была вывести меня почти в центр взводного опорного пункта. Но вышел к самому берегу реки. Нигде не видно признаков обороны.

Слышу – кто-то лес рубит. Пошел на стук топора.

Оказалось, бойцы из фофановского взвода бревна заготовляют. Красноармейцы показали, как найти командира.

Лейтенант Фофанов успел побриться, подшить белоснежный подворотничок, надраить сапоги. Обувь, как я заметил, предмет его особого обожания. При всяком удобном случае вынимает бархотку и старательно чистит сапоги. Это, наверное, от курсантской поры осталось. Еще и года нет, как Фофанов окончил военное училище.

Вместе с командиром взвода идем проверять, как оборудованы позиции.

“Молодцы! – замечаю про себя, – ячейки полного профиля успели отрыть, а кое-где и перекрытия сделали”. Фофанов, словно угадав мои мысли, решил прихвастнуть:

– А мы, товарищ командир, еще и стрелковые карточки успели составить.

Стрелковые карточки – это такие схемки, на которых для удобства управления огнем пулеметов, отделений и стрелков нанесены ориентиры, расстояния до них, указаны прицелы. В мирное время, когда курсантом в училище был, так эти карточки цветными карандашами разукрашивали.

Дошли мы до левого фланга. Командир пулеметного расчета доложил, чем занимаются бойцы. Спустился я в окоп. От свежеотрытой земли веяло приятной прохладой. Даю команду:

– Ориентир номер один…

Ничего не получилось у расчета: развернуть пулемет помешал бруствер. Затем решил проверить, как пулеметчики прикрывают огнем стык с соседом. И снова получилась промашка – сектор обстрела закрывала высотка.

Вспомнилось мне, как в боях на Карельском перешейке белофинны каждую “щелку” в нашей обороне использовали, чтобы вклиниться в боевые порядки, пока мы не научились прикрывать стыки двух-трехслойным огнем да действия противника предугадывать. Комбат тогда нам говорил: “На войне к уставам еще и свою голову иметь надо…”

Не хотелось мне огорчать молодого, старательного лейтенанта, да лучше сказать горькую правду сейчас, пока пули не свищут:

– Не подумали, товарищ лейтенант, где противник пойдет, а он пойдет там, где его не ждете, и ваши стрелковые карточки окажутся ни к чему, и окопы полного профиля не помогут. Оборона держится на инженерных укреплениях и системе огня. А огонь у вас хорош лишь на бумаге…»[262]262
  Кринов, CC. 43–44.


[Закрыть]

Предполье Лужского рубежа обороны

Бычевский: «Вечером 13 июля я снова выехал в Лугу. Для работ на оборонительном рубеже прибыло еще шестьдесят тысяч ленинградцев. Теперь они трудились вместе с войсками, спешно создавая завалы, танковые ловушки, рвы. Саперы закладывали мины перед главной полосой обороны и в предполье.

Мы с начальником строительства М. М. Зязиным осматривали орудийные доты из сборных бетонных блоков, когда подошел старший лейтенант Гуляницкий. Он только что вернулся из 177-й стрелковой дивизии, видел первую контратаку в предполье, а потому был возбужден и полон впечатлений.

– Ох и дали же фашистам по зубам! – волнуясь рассказывал старший лейтенант. – Представляете, идет штук двести автомашин да около тридцати танков. Гитлеровцы такие нахалы – из люков высунулись, будто на прогулку едут. А тут наши танки как выскочат из леса, да как ударят во фланг! Разрезали колонну – и давай давить! А возглавлял контратаку замкомандира двадцать четвертой танковой дивизии полковник Родин… В общем, фашистов снова отбросили за Плюссу.

Слух о первом нашем боевом успехе быстро распространился среди строителей укреплений. Начались расспросы: сколько подбили фашистских танков, далеко ли отбросили неприятеля. Пришел кто-то из политотдела дивизии, состоялся импровизированный митинг, на котором были названы конкретные цифры потерь, понесенных врагом. Оккупанты оставили на поле боя полсотни машин и не менее двух батальонов пехоты.

Гуляницкий лично наблюдал два случая, когда танки противника наскакивали на минные поля, но наши старые мины оказались слабыми. Они почти не причиняли вреда тяжелым танкам. Это, кстати, отмечалось и на других фронтах.

– Сам видел, – рассказывал Гуляницкий, – под танком взрыв, его тряхнуло, а он все идет, проклятый.

Потом мы, военные инженеры, столкнулись еще с одной неприятностью:

артиллеристы без энтузиазма принимали сооружения из бетонных блоков, а иные категорически отказывались залезать в них.

– Я было пошутил: окружения, мол, боитесь, – рассказывал Зязин, – да после сам едва ноги унес. “Ни черта, говорят, вы, строители, не понимаете. Нам открытая позиция выгоднее, с нее удобнее танки уничтожать. А ваша амбразура – узенькое окошко”.

Узкий сектор обстрела из амбразур долговременных огневых точек с давних пор был слабым местом нашей фортификации. Бронекуполов с круговым обстрелом мы не имели даже в укрепленных районах».[263]263
  Бычевский, СС. 29–30.


[Закрыть]

Документальная строка

«13 июля 1941 года Ленинградский горком партии вынес решение об изучении военного дела на предприятиях и учреждениях без отрыва от производства.

Занятия по военной подготовке – строевая подготовка, изучение уставов и оружия, тактики одиночного бойца и мелких подразделений – проводились после 11-часового рабочего дня, установленного с 27 июня 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР “О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время”».[264]264
  Кринов, C/ 44/


[Закрыть]

Смоленская операция. 21-я армия Ф. И. Кузнецова Западного фронта перешла в наступление с задачей, овладев Быховом и Бобруйском, выйти в тыл противнику на могилевско-смоленском направлении. 63-й стрелковый корпус Петровского форсировал Днепр и вышел па западные окраины Рогачева и Жлобина, отбросив немцев на 20–30 км. Южнее 232-я дивизия 66-го корпуса продвинулась на 80 км и захватила переправы на реках Березина и Птичь.

Киевская операция. Немецкие 6-я армия и 1-я танковая группа отражали атаки советских войск в районе Бердичева. 13-я танковая и 14-я танковая дивизии 1-й танковой группы достигли районов западнее и южнее Киева.

14 июля

Ночь в пути

Этот день, понедельник, двадцать третий день войны, первый из трех наиболее трагических дней Лужского рубежа обороны.

Вот он, критический момент, момент истины. Боевая группа Рауса, не дожидаясь утра, устремилась туда, где воздушная разведка обнаружила подготовку оборонительных позиций на берегу Луги. Там еще только копает окопы мобилизованное для этого гражданское население. Значит, там еще совсем нет войск. Значит, власти города напрягают уже последние силы. Надо спешить. Нельзя терять ни минуты. Ландграф страшно недоволен задержкой в Лядах. И вот Раус на всех парах мчится вперед.

Согласно Боевому дневнику, в 1.45 (2.45)[265]265
  В Боевом дневнике в почасовой росписи этого маршрута, сделанной от руки с обратной стороны листа за 13 июля, время также дается в двух вариантах. Однако время, данное в дневнике в скобках, означает время получения известия о событии в штабе. У меня же здесь в скобках будет даваться время по Москве.


[Закрыть] передовые отряды группы уже достигли Преображенского. Этой деревни больше нет, она находилась до войны перед Заручьем, в нескольких километрах. И это удивительно, что от Лотохово до Преображенского (около 10 км) группа добралась за 3 часа 45 минут, имея небольшое боевое столкновение, а от Преображенского до Заручья (не более 5 км) группа добиралась 2 часа 25 минут.

Раус: «Отрезок дороги длиной 20 километров между Мариинским[266]266
  Здесь имеется в виду Марьинско – деревня после Заянья, в 2-х км перед Лотохово, б. именье русского писателя Дружинина.


[Закрыть] и западным берегом озера Долгое требовалось замостить, чтобы по нему можно было передвигаться. Саперы подполковника Ленерта кое-как залатали ее, но после прохождения очередной колонны эти заплатки исчезали. Штаб дивизии отправил дополнительные ремонтные команды, им помогали строительные части XLI танкового корпуса. Ремонтным работам мешали русские минные поля[267]267
  Еще одно замечательное свидетельство результатов работы группы Бычевского. Это тоже тормозило продвижение немцев, хотя, возможно, и не так эффективно, как хотелось бы.


[Закрыть]»[268]268
  Раус, С. 125.


[Закрыть]

Дорога от Марьинско, несмотря на все эти трудности, все же была преодолена быстрее в два раза, чем от Преображенского. Вероятно, именно здесь и встретились немцам первые мины, что косвенно подтверждают следующие записи в Боевом дневнике:

«2.15 (3.15) Раус задержался из-за разрушенного моста.

4.10 (5.10) Раус в Заручье».[269]269
  NARA T 315 R 323 f 094.


[Закрыть]

Однако Раус вновь повторяет то, что было сказано раньше, подавая дорогу в еще более ужасном виде.

Раус: «Как только мы вышли в болотистый район к югу и западу от озера Самро, дорога внезапно превратилась в трясину самого гнусного характера. Танки и орудия начали вязнуть, и даже самые лучшие машины и водители ничего не могли поделать. Движение сразу стало мучительно медленным, и к наступлению темноты[270]270
  Это указание о наступлении темноты явно свидетельствует о возвращении повествования об отрезке пути Марьинско – Заручье.


[Закрыть] те танки, которые пытались обойти особенно топкие места, увязли намертво…

С огромным трудом наши машины ползли вперед в полумраке, и через пару километров колонна окончательно рассыпалась. А затем начались настоящие несчастья. Появлялись одна мочажина за другой, под тяжестью танков рушились мостики, и машины падали в грязь. У нас не было ни времени, ни материалов, чтобы восстановить мосты. Наши саперы собирали доски и подкладывали их под рухнувшие конструкции, хотя это была только временная мера. Мы много раз строили такие импровизированные гати, прежде чем 8 часов спустя сумели выбраться на твердую дорогу возле Заручья».[271]271
  Раус, СС. 100–101.


[Закрыть]

В истории дивизии говорится: «После восьмичасового ночного перехода боевая группа Рауса к 4:00 утра 14 июля вышла на твердую дорогу в Заручье».[272]272
  Wolfgang Paul.


[Закрыть]

Из этой записи мы можем сделать вывод, что группа Рауса двинулась к Поречью накануне в 8 часов вечера по берлинскому времени. По московскому времени это было в 21.00.

В 4.10 утра (5.10 по Москве), согласно Боевому дневнику дивизии, она были в Заручье, которое находится в 50 км от Ляд и всего в 20 км от Лотохово.

Соответственно, последние 20 км передовой отряд Рауса преодолел за 6 часов. Как противилась вражескому вторжению псковская земля!

Когда группа Рауса достигла Заручья, командующему ВВС СФ Новикову в 5.00 утра легла на стол цитировавшаяся выше оперативная сводка № 43[273]273
  ЦАМО, фонд 217, опись 1221 дело 187, лл. 83–85.


[Закрыть], в которой говорилось, что «ВВС Фронта период 16.20 – 0.50 бомбардировала скопление мотомехвойск районе: ПЛЮСА, раз. БОРОВИК, ЛЯДЫ…»

Возможно, это несколько успокоило наш штаб, по всей видимости, даже не предполагавший в этот момент, что передовой отряд немцев продвинулся за Ляды уже на 50 км и находится всего в 50 км от совершенно неохраняемого моста через Лугу. Тем более что к этому незанятому еще нашими войсками куску Лужского рубежа обороны в эту же ночь уже двигались эшелоны с ополченцами.

А немцы тем временем продолжали сражаться с российским бездорожьем.

Раус: «Первое болото удалось пересечь лишь через несколько часов ценой невероятных усилий всех офицеров и солдат, которым мешали тучи комаров. Нам пришлось использовать стволы деревьев, доски, ветки, чтобы вымостить хоть сколько-то проходимую тропку. Лишь провоевав целую ночь с грязью и песком, мы выбрались на относительно прочную дорогу.

Миновав болото, мы ненадолго остановились, но передышка оказалась короткой, так как впереди возник сожженный мост, остатки которого еще дымились. Наши разведчики быстро отыскали обходной путь через соседнюю деревню. Но когда головные подразделения подошли к деревне, вокруг загремели взрывы и вспыхнули пожары, которые быстро охватили всю деревню. В течение 2 часов проехать через нее было невозможно. Когда пламя погасло, боевая группа медленно двинулась мимо дымящихся развалин…»[274]274
  Раус, С. 100.


[Закрыть]

Этот эпизод второго после Ляд внезапно возникшего на пути группы Рауса боевого столкновения немецкие документы связывают с населенным пунктом Валово. Это старое название деревни, вошедшей в состав нынешнего разросшегося Старополья. Согласно Боевому дневнику 6-й танковой дивизии группа достигла этой деревни в 7.30 (8.30) утра.

В «Истории 6-й танковой дивизии» записано:

«…сопротивление оказали только гражданские с нарукавными повязками, которые в этот день в церкви деревни Валово, в 30 км от Луги[275]275
  Имеется в виду от реки Луги.


[Закрыть], во время работы напали на ремонтное отделение 1 роты 65 танкового батальона. При этом имели место потери. Эти гражданские были первыми партизанами[276]276
  Это заявление позволяет предположить, что до этого – около Рудно (Бешково), в Лядах и после Лотохово – дивизия имела боевые столкновения с нашими регулярными подразделениями и, возможно, отходящими на Гдов частями Красной Армии. В таком случае, более вероятны захваченные пушки, для которых, скорее всего, не было боеприпасов.


[Закрыть], с которыми дивизии довелось иметь дело в этой войне».[277]277
  Wolfgang Paul.


[Закрыть]

Село Старополье расположено в ста шестидесяти пяти километрах к юго-западу от Ленинграда. Оно раскинулось посреди большой долины, в обрамлении полей и многочисленных окрестных деревень. В восточной части его, на холме, возвышается величественный пятиглавый храм с высокой 45-метровой колокольней, видной издали. Это – главный приходской храм села, посвященный Рождеству Христову. Основным престольным праздником Старопольского прихода с давних пор считается день св. Ильи пророка (2 августа), в честь которого был освящен старый храм. День этот до сих пор празднуют жители.

Но во время появления в селе немцев храм не действовал. Еще в 1938 году он был превращен в МТС. Кресты и верхние луковки с куполов были сброшены, в 1939–1940 гг. были сброшены и колокола, включая самый большой.

Сопротивление подошедшим передовым немецким отрядам здесь, скорее всего, оказали бойцы истребительного батальона. Около сотни бойцов находилось в то время в каждом большом селе при сельсовете.

Истребительные батальоны начали создаваться под Ленинградом еще в конце июня, и к этому моменту их уже действовало около сотни. Бойцы истребительных батальонов снабжались в основном винтовками иностранного производства. Одежда и довольствие бойцам не выдавались. Командирами батальонов назначались военнослужащие НКВД, они были вооружены наганами.[278]278
  См. «Из районов области сообщают…: Свободные от оккупации районы Ленинградской области в годы Великой Отечественной войны: 1941–1945. Сборник документов». Отв. ред. А.Р. Дзенискевич. Отв. Сост. Н.Ю. Черепенина. СПб.: «Дмитрий Буланин». – 2007. (Док. № 65, с. 97–104).


[Закрыть] Кстати, были в истребительных батальонах и женщины.

Впрочем, возможно, в данном случае были и работники МТС, собравшиеся утром у «церкви» – 14 июля как раз был понедельник.

Это задержало продвижение немцев ненадолго.

Согласно боевым документам, группа Рауса достигла Старополья в 7.30, а продолжила движение далее в 8.50.

Существует еще одно свидетельство, дополняющее картину событий в Старополье утром 14 июля. Это воспоминания Николая Скобцова, лейтенанта, командира взвода 1-го батальона ЛПУ имени С. М. Кирова.

Н. Скобцов: «Начальник училища полковник Г. В. Мухин вызвал нас, командиров, в штаб батальона. Он сказал, что противник появился в Осьминском и Лядском районах. Нашей роте приказано действовать в составе разведотряда.

Полковник раскинул карту и показал на ней маршрут нашего движения. Его карандаш медленно перемещался по дороге от Сабска на Осьмино.[279]279
  Из этого можно однозначно заключить лишь то, что командование училища действовало по всем правилам воинской науки, выставив перед главными позициями боевое охранение и обозначив ему местанаиболее вероятного появления противника. А фраза о том, что враг появился в Осьминском районе, скорее


[Закрыть]

Ночь застала нас у лесного озера. Сделали привал.

Выставили сторожевое охранение. Около трех часов ночи отправился проверить посты. Треснет под ногой ветка, где-то вспорхнет разбуженная птаха – рука невольно хватается за рукоятку пистолета. “Нервы, товарищ лейтенант!” – иронизирую над собой.

Вдруг окрик: “Стой! Кто идет?” Узнаю по голосу курсанта Виноградова. Называю пароль.

– Товарищ лейтенант, слышите? – Виноградов показывает рукой на юго-запад.

Издалека доносится какой-то гул. День вчера был жаркий, возможно, гроза. Но может быть и противник.

Еще не один день войны пройдет, пока мы научимся разбираться в ее голосах.

Незаметно промелькнула июльская ночь. Мы тронулись дальше лесом. За ним должно быть большое село Старополье. Вдруг услышали длинные автоматные очереди. Командир роты старший лейтенант Михаил Дашкевич приказал свернуть с дороги и замаскировать машины в лесу. Командиров взводов Дашкевич вызвал к себе. Держим совет, что делать. Возможно, село занято противником.

– Скобцов! – обращается ко мне ротный. – У тебя взвод выпускной. Отбери ребят понадежней и разведай обстановку.

Я вскочил и, приглушив эмоции, по-уставному отчеканил:

– Есть, товарищ командир, провести разведку!

Нам война казалась тогда простым делом. Сколько раз на полевых учениях курсанты ходили в разведку, брали “пленных”. И на сей раз мы не сомневались в успехе. Шли осторожно, кошачьей походкой. На взгорке показались золотистый купол церкви, крытые тесом крыши. От головного дозора прибежал связной и сообщил, что в селе противник.

– Сержант Бухвалов, с отделением за мной. Остальные – в укрытие.

Кустарниками, огородами подобрались к большой избе на околице. Дверь настежь.

Понаблюдали несколько минут и решили войти. По оставшемуся в избе теплу поняли, что еще недавно в ней жили. Теперь лишь кошка потерлась о мои сапоги, мяукнула, словно жалуясь на судьбу.

Вышли из избы и замаскировались возле изгороди в зарослях малинника. Возле церковной ограды увидели пять легких танков и несколько автомобилей-вездеходов. Гитлеровцы вели себя беспечно. Часовых не видно.

Решил подтянуть остальные отделения – сержанта Черненко и младшего сержанта Виноградова. Ориентирую их в обстановке. Сигнал для начала действий – два выстрела из пистолета.

Пока я ставил задачи, выбирал исходные позиции, на небе появилась темная туча.

Сверкнула молния, и как из ведра хлынул ливень. Деревенская улица обезлюдела.

Нас это устраивало. Курсанты поползли вперед, охватывая полукольцом машины возле церковной ограды.

Достигнут намеченный рубеж. Даю сигнал. Полетели гранаты. Кто-то из числа истребителей танков поджег машины.

Фашисты выскакивали на улицу, вели беспорядочный огонь, пытались завести уцелевшие машины. Но организованного сопротивления не оказывали. Я дал команду отходить. Захватив четырех пленных, без потерь мы вернулись к своим. Смелые и решительные действия принесли нам первый боевой успех».[280]280
  Кринов, СС. 38–40.


[Закрыть]

всего, позднейшее искажение в памяти первоначально сказанного Мухиным, что к Сабску кратчайший путь из Ляд лежит через Осьмино, поэтому и охранение должно располагаться в районе Осьмино.

Небольшое боевое столкновение в районе деревни Старополье (Валово) подтверждается и в архивных документах. В боевом донесении № 3 от 14.7.41 14.30[281]281
  ЦАМО, фонд 217, опись 1221, дело 81, лл. 54–55.


[Закрыть] говорится следующее:

«УТРОМ 14 7 41 СТАРОПОЛЬЕ (С В ГДОВ) 50 БРОНЕМАШИН НЕМЦЕВ С СОЛДАТАМИ И 2 ТАНКА РАССТРЕЛЯЛИ 3 КРАСНОАРМЕЙЦА САМР (ЮЖ БЕРЕГ ОЗ САМРО) ПУСТЫЕ АВТОМАШИНЫ, 2 ТАНКА…»

Три красноармейца, вероятно, были потерявшимися из отходившей к Гдову 111-й или 118-й СД. Однако никаких однозначных выводов и заключений из имеющейся на данный момент скудной информации сделать нельзя.

Но вот Старополье уже позади. Группа Рауса мчится дальше.

Раус: «Пылал мост через глубокое озеро. На этот раз командир взвода 3-й роты 57-го танкового саперного батальона, приданного авангарду, без приказа на полной скорости бросился через горящий мост. Он успел погасить пламя на другой стороне реки там, где оно возникло. Саперы с помощью воды и песка так быстро потушили огонь, что мост серьезно не пострадал, поэтому он мог выдержать вес танков и тягачей. Потеря этого моста стала бы для нас серьезным ударом, потому что иной возможности пересечь глубокую реку не было, а окружающие болота не позволяли обойти его стороной. Если бы мы подольше застряли в этом пункте, вся операция могла завершиться неудачей. Благодаря инициативе молодого лейтенанта мы отвели эту опасность».

Раус удивительно точен. Здесь переводчик опустил название реки, в английском тексте оно есть – река Долгая. Эта река пересекает дорогу сразу после деревни Загорье. Правда, там нет никакого озера, но, возможно, низины вокруг были залиты водой из-за дождей.

Раус: «Внезапно раздался крик: “Вражеские самолеты!” Но самолеты нас не атаковали, и марш продолжался. Затем самолеты прилетели еще раз, помигали нам лампами и сбросили записку. “Опознайте себя, или мы вас обстреляем”, – прочитал мой переводчик. Записка была написана открытым текстом. Я отдал приказ продолжать движение и не обращать внимания на разбрасываемые бумажки. Наконец самолеты улетели. Сомнения летчиков были вполне понятны. Боевая группа “Раус”, механизированная колонна, двигалась через район обширных болот, глубоко на вражеской территории. Со всех сторон нас окружали большие силы русских. Наша принадлежность могла показаться летчикам сомнительной, но так как мы продолжали движение, не обращая внимания на самолеты, они решили, что видят части Красной Армии».[282]282
  Раус, СС. 101–102.


[Закрыть]