Текст книги "Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны"

Начало ленинградской оборонительной операции

Лужский Оборонительный Рубеж

Создание Лужского оборонительного рубежа (ЛОР) фактически началось 23 июня 1941 года, ибо проводившиеся там до этого работы носили чисто подготовительный характер геодезического обследования местности.

Распоряжение о начале работ по созданию дополнительного рубежа обороны на псковском направлении в районе Луги было отдано командующим Ленинградского военного округа генерал-лейтенантом М. М. Поповым[115]115
  С 24.7.1941 г. – М. М. Попов стал командующим Северного фронта.


[Закрыть], по совету заместителя наркома обороны генерала армии К. А. Мерецкова. Работами руководил генерал-лейтенант К. П. Пядышев.

Уже на второй день войны, несмотря на то, что линия фронта находилась очень далеко от Ленинграда, начались рекогносцировки позиций, составивших вскоре Лужский оборонительный рубеж. Чрезвычайно интенсивная работа шла одновременно по многим направлениям: планирование, подготовка к строительству, формирование строительных подразделений и многое другое.

25 июня силами воинских частей были начаты строительные работы. Только на устройстве заграждений были заняты пять саперных, один инженерный, два понтонных и восемь строительных батальонов.

Помимо строительства оборонительного рубежа инженерные части и подразделения действовали в отрядах заграждения, которые были созданы командованием Северного фронта с целью выиграть время на подготовку обороны на Лужском рубеже и направлены главным образом на шоссе Луга – Псков.

Для невиданного по размахам строительства требовалось мобилизовать все возможные и невозможные ресурсы: были задействованы многие гражданские строительные организации, 27 июня к ним подключается не только местное население, но и жители Ленинграда. Например, известно, что из Ленинграда прибыло 60 тысяч человек.

Оборонительные сооружения Лужского рубежа строились руками в основном женщин и подростков (мужчины уходили в армию и ополчение). В общей сложности в строительстве оборонительных сооружений приняло участие свыше полумиллиона человек гражданского населения.

Для руководства оборонительными работами 28 июня 1941 года было сформировано Управление строительства № 1, которое возглавил старший преподаватель фортификации Военно-инженерного училища майор М. М. Зязин. Общее руководство и планирование работ осуществлялось Инженерным управлением Северного фронта, возглавляемым Б. В. Бычевским.

Лужский Оборонительный Рубеж состоял из двух полос обороны протяженностью около 250 км и глубиной 10–12 км. Перед передним краем и в глубине обороны устанавливались мины, отрывались противотанковые рвы, устраивались лесные завалы, производилось искусственное заболачивание местности. Основная линия Лужского оборонительного рубежа, в состав которого вошли и позиции Кингисеппского УРа, правым флангом упиралась в берег Финского залива и шла по берегам реки Луги до озера Ильмень полукольцом охватывая Ленинград с запада и юго-запада по реке Луге, и от ее верховий через болота и по рекам Мшага и Шелонь.

В большинстве своем фортификационные сооружения этого рубежа относились к полевым и временным типам. Одновременно было создано немало капитальных построек: бутобетонные, бутовые пулеметные и орудийные ДОТы, сборные железобетонные огневые точки и многое другое. Следует особо отметить большое число орудийных казематированных сооружений.

10 июля

10 июля 1941 года был четверг. Накануне, 9 июля, немцы захватили старый русский город Псков, а в этот день, девятнадцатый день войны, ускоренными темпами продвигавшийся вперед враг, не собираясь давать нам роздыху, рванул к Ленинграду!

Подступы к северным территориям России прикрывали Северный и Северо-Западный фронты. Северный фронт был создан 24 июня 1941 года и прикрывал территорию Кольского полуострова и Карелии, защищая Ленинград с севера. Фронтом командовал генерал-лейтенант М. М. Попов, начальником штаба был генерал-майор Д. Н. Никишев. Северо-Западный фронт, созданный на базе Прибалтийского Особого военного округа, с началом войны вел бои на территории Прибалтики.

2 июля немецкие войска нанесли удар в стык 8-й и 27-й армий СЗФ и прорвались в направлении Острова и Пскова. За неумелое управление войсками командование Северо-Западного фронта в полном составе было снято со своих постов. С 4 июля в командование фронтом вступил генерал-лейтенант П. П. Собенников. Членом военного совета был назначен корпусной комиссар В. Н. Богаткин, а начальником штаба стал генерал Н. Ф. Ватутин – заместитель начальника Генерального штаба, находившийся на фронте с 22 июня 1941 года.[116]116
  Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. М.: Библиотека / Мосгорархив, 1995, кн. 1, с. 118.


[Закрыть]

Вражеская экспансия осуществлялась по уже отработанной схеме – основной удар наносился по центру, а с левого и правого фланга проводились вспомогательные удары, в перспективе имевшие целью обход одним из флангов центрального сектора обороны противника с последующим взятием противостоящих сил в кольцо. Так было и на этот раз. Центральная группа немецких войск устремилась по прямой дороге Псков – Луга (кратчайшему пути к Ленинграду), часть войск устремилась в направлении Гдова и далее к Кингисеппу, а другая часть – на Новгород.

8 июля 1941 года главное командование германских вооруженных сил поставило войскам группы армий «Север» следующую задачу: продолжать стремительное наступление на ленинградском направлении, разгромить войска Северо-Западного и Северного фронтов, отрезать во взаимодействии с финской армией Ленинград с востока и юго-востока от остальной территории СССР и уничтожить город. Финская армия, реализуя элементы плана «Голубой песец»[117]117
  Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Schiffer Military History, 1996, p. 43–44.


[Закрыть], получила задачу перейти 10 июля в наступление на Онежско-Ладожском и Карельском перешейках. Таким образом, с самого начала битвы за Ленинград приоритетное направление удара в группе армий «Север» предполагалось на правом фланге с первоочередной задачей перерезать дорогу Москва – Ленинград и тем самым отсечь от Москвы северную столицу.

В этих условиях главная задача советских войск на данном театре военных действий состояла в том, чтобы не допустить прорыва противника к Ленинграду и Новгороду, а также прикрыть Таллин, являвшийся главной базой Балтийского флота.

Потеря Ленинграда могла резко ухудшить положение советских вооруженных сил не только на северо-западном направлении, но и на всем советско-германском фронте. В этот период Государственный Комитет Обороны (ГКО) издал распоряжение о реорганизации в управлении фронтами. Кроме командований Западного и Юго-Западного направлений, для объединения усилий вооруженных сил по обороне Ленинграда Ставка Верховного Главнокомандования (преобразованная из Ставки Главного Командования) директивой от 10 июля создала главное командование Северо-Западного направления во главе с Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым с подчинением ему Северо-Западного и Северного фронтов, а также Балтийского и Северного флотов. Начальником штаба направления стал генерал-майор М. В. Захаров, а членом Военного совета A. A. Жданов. Одновременно войскам Северо-Западного направления была поставлена задача: активной и упорной обороной не допустить прорыва противника к Ленинграду и на коммуникации, связывающие этот город со страной, прикрыв в то же время частью сил главную базу Балтийского флота – Таллин.

В Эстонии продолжала сражаться 8-я армия. На правом фланге Ленинградского фронта наседавших немцев сдерживала 118 СД, с боями отходившая на Гдов. На этом направлении в Кингисеппе уже был выставлен заслон, там заняла оборону 191-я стрелковая дивизия.

Сдерживали наступление немцев, отходя от рубежа к рубежу вдоль Новгородского шоссе, наши 70-я стрелковая дивизия и остатки 3-й танковой дивизии 1-го мехкорпуса. В составе дивизии оставался только 6-й танковый полк (27 танков), 5-й танковый полк действовал отдельно. Именно сюда в этот день и устремился 56-й моторизованный корпус Манштейна, основу ударного кулака которого составляли 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии. Поддерживала прорыв 290-я пехотная дивизия. В резерв придавались моторизованная дивизия СС «Мертвая голова» и две дивизии 16-й армии. Сила вполне приличная.

Несмотря на то, что главный удар немецких войск был нацелен на Новгород, а бои в этот день происходили в основном на территории Псковской области, 10 июля считается днем начала битвы за Ленинград. Именно в этот день впервые вступил в бой против прорвавшейся немецкой танковой группы отряд заграждения 177-й стрелковой дивизии, которая по распоряжению командующего Лужской оперативной группой (ЛОГ) генерал-лейтенанта К. П. Пядышева заняла оборонительные позиции в предполье Лужского рубежа обороны – между Псковом и Лугой. Дивизия представляла собой полноценное свежее боевое соединение, возглавляемое решительным и опытным командиром-орденоносцем полковником Андреем Федоровичем Машошиным. Начальником штаба дивизии был также опытный военный Иван Семенович Павлов.

Дивизии была придана переброшенная из-под Кандалакши 24-я танковая дивизия, а также значительное количество артиллерии (до 150 орудий разных калибров) под руководством опытных артиллерийских офицеров.

Для прикрытия войск группы с воздуха привлекалась авиация Северного фронта под командованием генерал-майора авиации A. A. Новикова.

10 июля три немецких дивизии, две танковые (1-я и 6-я) и 36-я моторизованная 41-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы немецких войск при поддержке авиации сначала нанесли удар севернее Пскова по частям 118-й стрелковой дивизии. Вынудив ее отойти к Гдову, они устремились на Лугу. Через день немцы достигли р. Плюссы и уже вплотную завязали бои с войсками прикрытия Лужской оперативной группы.

Командный пункт 177-й стрелковой дивизии находился около Луги в парке на Лангиной горе. Оттуда и поступали все приказы на передовую. На рубеж Плюссы были выдвинуты 483-й полк и 710-й гаубичный артиллерийский полк. В их задачу входило прикрытие Киевского шоссе и железной дороги. Другие полки 177-й дивизии заняли оборону южнее Луги по линии Корпово – Бараново – Раковичи – Наволок; 486-й полк закрепился правее шоссе, на участке Лесково – Ильжо; слева от дороги до Череменецкого озера стоял 502-й полк. Здесь же развернули боевые порядки 706-й артиллерийский полк и 49-й танковый полк 24-й танковой дивизии.

10 июля утром на реке Плюсса Псковской области вступил в первое боевое соприкосновение с 41-м моторизованным корпусом немцев заградотряд 177-й дивизии. К нему присоединились остатки дивизий, отступавших от д. Лудони.

Тем временем 1-я и 6-я танковые дивизии 4-й танковой группы немцев, за которыми во втором эшелоне следовала 36-я моторизованная и 269-я пехотная дивизии, начали быстрое продвижение от Пскова.

1-я танковая дивизия вермахта продвигалась по шоссе Псков – Луга, 6-я танковая дивизия двигалась параллельно через Порховский район: Лопатово – Ямкино на Павы.

Во второй половине дня, после того как все боевые подразделения боевой группы Вестхофена – авангарда 1-й танковой дивизии вермахта – проехали перекресток на д. Углы, бойцы нашей 111-й стрелковой дивизии, не имевшие тяжелого вооружения, неожиданно атаковали следовавшие за ними моторизованные колонны. Основные силы группы Вестхофена пришлось разворачивать и организовывать контрудар в направлении обратном движению. К 17:00 остатки подразделений 111-й стрелковой дивизии были разбиты и отступили.

Начальник штаба дивизии Сорокин вспоминал: «Дивизия, организовав оборону на рубеже 30 километров северо-восточнее Пскова, 10 июля 1941 года под сильным нажимом противника была вынуждена отойти в направлении Луги. Командир дивизии полковник И. М. Иванов, находясь во время отхода дивизии с одним из батальонов 532-го стрелкового полка, оказался отрезанным от дороги Псков – Луга и вместе с батальоном передвигался лесом параллельно дороге. Впоследствии этот батальон соединился с частями дивизии, но тов. Иванов не вернулся»[118]118
  Из материала, подготовленного Алексеем Федоровым (Поисковый отряд «ПОИСК») (http://sledpantera.ru/page/111/).


[Закрыть]…

Данный батальон возле д. Мараморка Псковского района оказался застигнутым врасплох превосходящими по численности и вооружению наступающими частями танковой дивизии вермахта, красноармейцы под командованием полковника Ивана Михайловича Иванова, приняли неравный бой, в котором погибло около 40 человек, в том числе и командир дивизии. Остатки батальона отступили. Хоронили погибших уже местные жители.

Где же в этот день находилась 6-я танковая дивизия? Проследим ее путь за несколько последних дней.

Раус: «Полученный нами приказ на 8 июля требовал лишь незначительного продвижения в направлении Порхова, чтобы в дальнейшем наступать на север. Вероятно генерал Рейнхардт принял такое решение, чтобы передвинуть 6-ю танковую дивизию ближе к 1-й танковой, а также потому, что LVI танковый корпус перемещался в район Порхова.

Выполнение этого приказа требовало синхронных действий всей дивизии. Справа боевая группа “Раус” встретила только слабое сопротивление, когда наш авангард подошел к Славковицам. Левый фланг должна была обеспечивать 269-я пехотная дивизия, однако она не прибыла вовремя, поэтому мы были вынуждены перейти к обороне, чтобы отразить сильные контратаки русских танков. Несмотря на это давление, мы удержали всю занятую территорию. Тем временем боевая группа “фон Зекендорф” с боем продвигалась на север и сумела захватить плацдарм на реке Черекла[119]119
  Река Череха.


[Закрыть], к северу от города Осиповец. Ночью 8/9 июля боевая группа “Раус” была переброшена на этот плацдарм.

После того как 6-я танковая дивизия пересекла железную дорогу, связывающую Псков и Порхов, она снова повернула на восток. Во главе наступления снова шли наши две боевые группы. Боевая группа “Раус”, наступающая севернее, быстро добилась успеха и заняла Загоску, повернув на восток через Лопатово. Находившаяся южнее боевая группа “фон Зекендорф” прошла высоту 148 и лишь после этого встретила сопротивление русских. К вечеру темп наступления дивизии замедлился, так как она столкнулась с большими силами пехоты, поддержанной танками. Русские решили удержать дорожный треугольник в Ямкино. Генерал Ландграф решил, что эту атаку тоже следует подготовить более тщательно».[120]120
  Раус, СС. 90–91.


[Закрыть]

Из Боевого дневника дивизии следует, что 9 июля она все еще находилась в районе деревни Болдино. Дивизионная разведка всю ночь выясняла окружающую обстановку, добираясь вплоть до Ямкино. В результате разведки было принято решение в 7.00 провести рейд Боевой группы Колля на Большое Загорье. К этому времени разрушенный нашей авиацией мост севернее Болдино был восстановлен немецкими саперами.

В районе Ямкино разведка отметила угрозу флангу в виде двух сверхтяжелых танков, а с другого фланга – даже трех. Поскольку в дивизии не имелось 88-мм зениток, задействовали против этих танков все имеющиеся в наличии средства. К полудню оба танка, находящиеся справа у Ямкино были расстреляны 105-мм пушками дивизионной батареи. Оставшиеся три из-за тумана не обстреливались. Но под прикрытием того же тумана немцы подтащили к ним 105-мм пушки на расстояние прямого выстрела.

Кроме этих танков в радиусе 10-ти километров немцы не обнаружили никаких других наших войск. В этом была несомненная слабость нашего прикрытия. Танки, не обеспеченные поддержкой пехоты сплошь и рядом оказывались в эти дни и недели беспомощными мишенями для немецкой артиллерии.

Впрочем, на этот раз наши удара не проспали, когда к 8.00 туман рассеялся, немецкие артиллеристы не обнаружили наших сверхтяжелых танков.

Любопытно, что Раус рассказывает об этом несколько иначе.

Раус: «10 июля 6-я танковая дивизия впервые после перехода границы потерпела тактическую неудачу. Атака против дорожного треугольника Ямкино не привела к успеху. Противник умело и упорно сопротивлялся, укрываясь в лесах, и наносил контрудары при поддержке танков. Однако главной причиной приостановки наступления стало появление тяжелых русских танков, которые мы встретили впервые после Расейная. Эти танки стали появляться все чаще, так как завод, выпускающий их, находился под Ленинградом. Возле Ямкино русские очень умело использовали КВ-1 в качестве “самоходных дотов”. Каждый 52-тонный танк сопровождали 2–3 легких танка и взвод пехоты, главной задачей которых было обеспечение безопасности тяжелого танка. Поэтому наши штурмовые отряды просто не могли подобраться к КВ и были вынуждены сражаться на большом расстоянии.

В Ямкино 6-я танковая дивизия не имела 88-мм зениток, так как штаб XLI корпуса накануне забрал приданные нам батареи, несмотря на протесты генерала Ландграфа. Поэтому нам пришлось начать эксперименты прямо под огнем противника, чтобы найти хоть какой-то способ уничтожать эти “52-тонные доты”. 76-й танковый артиллерийский полк использовал 100-мм орудия на прямой наводке, хотя передвигать их было очень тяжело. Наши саперы безуспешно попытались повторить свой успех под Балтинавой, используя тяжелые реактивные минометы. 41-й батальон истребителей танков майора Ремхильда даже обстрелял КВ-1 из 50-мм пушек. (После Расейная мы решили, что при самых благоприятных условиях эти пушки с близкого расстояния все-таки могут пробить броню 52-тонного танка. Пробоина получалась диаметром с карандаш.) С помощью этих мер нам удалось заставить тяжелые танки несколько раз сменить позицию, но подбить ни один из них мы не сумели.

Решение генерала Ландграфа приостановить наступление и попытаться обойти Ямкино не повлияло на результат операции. Более того, оно в некоторых отношениях оказалось удачным…»[121]121
  Раус, СС. 90–91.


[Закрыть]

По поводу немецких 50-мм пушек здесь следует отметить следующее. Они в основном были беспомощны против наших танков и немцы сами называли их армейские колотушками.

Вот свидетельство о тех днях немецкого солдата: «Русские, знакомые с непросматриваемой местностью, показали здесь свое умение воевать изощренными способами. Они применяли свои танки там, где с учетом всего опыта войны это считалось до сих пор невозможным. Бронебойность наших противотанковых орудий была недостаточна для того, чтобы колоть броню тяжелых танков. В лексику солдат вошло понятие „Heeresanklopfgerätes"».[122]122
  Helmut Römhild, Geschichte der 269. Infanterie-Division. Podzun-Verlag, Bad Nauheim, Dorheim, 1967. С. 126.


[Закрыть] Последнее слово, имеющее в виду противотанковые пушки немцев, можно приблизительно перевести как войсковые или армейские колотушки.

Однако к двум этим свидетельствам (Эрхарда Рауса и Хельмута Рэмхилда) здесь следует добавить замечание нашего выдающегося артиллериста, командовавшего на Лужском рубеже артиллерийской группой Г. Ф. Одинцова.

«В 1941 г. наши танки от ударов этих снарядов загорались. Тогда думали, что у немцев имеются “термитные” снаряды. Когда, наступая, мы захватили эти снаряды, то оказалось, что они являются подкалиберными с вольфрамовым сердечником, который пробивал броню танка, а внутри его раскаленными осколками вызывал пожар. Подкалиберным он был назван потому, что сердечник был меньше, чем калибр снаряда».[123]123
  Оборона Ленинграда, С. 105 (Прим.)


[Закрыть]

Что же касается трех наших исчезнувших на рассвете сверхтяжелых танков, скорее всего, это были танки лейтенанта Кайтукова, действовавшие отдельным самостоятельным подразделением.

«В первые же дни боев в 24-й танковой дивизии появились танки КВ. Каким образом это произошло, видно из датированного 13-м июля документа, направленного начальнику штаба Северного фронта, копия начальнику АБТУ Северного фронта: “В районе Николаево во взаимодействии со стрелковыми частями 41 ск действует 3 танка "КВ". В какую часть эти танки входят, никто не знает. Командует этими тремя танками лейтенант Кайтуков. С начала войны эти танки участвуют в боях, отработав по 60 часов без осмотра мат. части. Танки требуют хозяина и ремонта. Поэтому я решил 3 танка "КВ" с экипажем (под командой лейтенанта Кайтукова) подчинить себе и просить Вас утвердить мое решение. Для приведения их в порядок прошу из Кировского завода в район 24 тд выслать бригаду для ремонта. Танки 12.7.41. были заправлены специально высланным для этой цели горючим. Командир 10 мк генерал-майор Лазарев”».[124]124
  И. Хомяков, «История 24-й танковой дивизии». Макет книги.


[Закрыть]

В этот день, не ведя, согласно Боевому дневнику, никаких особо серьезных боев 6-я танковая дивизия потеряла 6 человек убитыми, 8 были ранены и двое пропали без вести. Возможно, нашим удалось взять языка.

Одной из главных трудностей обеих танковых дивизий было отмечено отсутствие в этих местах асфальтовых дорог.

Дивизия оставалась на высоте 102.[125]125
  Возможно, имеется в виду высота 103, которая находится как раз между Болдино и Ямкино в 5 км южнее Большого Загорья около Коконопово.


[Закрыть]

Как видим, в отличие от 1-й танковой дивизии, 6-я в этот день занимала в основном выжидательную позицию.

Тем временем общее немецкое наступление развивалось согласно ранее разработанному плану.

В немецких штабах

Фон Лееб: «11.40 4-я танковая группа намерена повернуть 56-й моторизованный корпус (дивизия СС “Мертвая голова”) и 8-ю танковую дивизию на Остров, так как на прежнем направлении у них имеются значительные трудности. Трасса Опочка – Остров должна быть закрыта на двое суток для продвижения колонн 10-го армейского корпуса. Эго предложение отклонено. 10-й корпус должен продолжать наступление. Командиры 10-го армейского и 56-го моторизованного корпусов на месте согласуют свои действия. 4-я танковая группа намерена как можно быстрее оставить Псков, чтобы дать возможность разместиться в нем соединениям 18-й армии. Ей предписано ускорить продвижение подвижных подразделений».[126]126
  Лебедев Ю., С. 63.


[Закрыть]

Гальдер удовлетворенно записал в этот день в своем дневнике: «Финны перешли в наступление…»[127]127
  Гальдер, с. 69.


[Закрыть]

И дальше:

«Группа армий «Север». Сопротивление противника перед северным фронтом 41-го моторизованного корпуса усилилось. В остальном операции развиваются согласно плану…

План остается прежним: наступление на Ленинград и к портам Эстонии…»[128]128
  Лебедев Ю., С. 64.


[Закрыть]

Фон Лееб: «Обстановка на вечер 10 июля: 16-я армия встречает постоянное сопротивление противника, поэтому повсеместно ведет бои. 4-я танковая группа овладела городом Порхов, подтягивает дивизию СС “Мертвая голова” от Опочки и 8-ю танковую дивизию через Остров».[129]129
  Лебедев Ю., С. 64.


[Закрыть]

Ленинград. Штаб Северного фронта

Александр Александрович Новиков, главком ВВС Северного фронта

«Еще до падения Пскова ОКВ (верховное главное командование вермахта) на совещании 8 июля обязало группу армий “Север” быстрее покончить с Ленинградом. С этой целью войска фон Лееба было решено усилить 3-й танковой группой, но переброска ее на ленинградское направление намечалась после выхода войск группы армий “Центр” в район восточнее Смоленска.

Согласно этому замыслу план наступления группы армий “Север” на вторую и третью декады июля был такой. Правофланговая 16-я полевая армия наносит поражение нашей 27-й армии и выходит на рубеж Великие Луки – Холм – Старая Русса. 4-я танковая группа правофланговыми соединениями захватывает Порхов, Новгород и Чудово, перерезает Октябрьскую железную дорогу и обходит Ленинград с юго-востока, а левофланговыми соединениями наступает на Лугу и сходу врывается в Ленинград. Основные силы 18-й полевой армии, находившейся во втором эшелоне, развертываются севернее Пскова, подвигаются вдоль восточного берега Псковского и Чудского озер и овладевают Нарвой. Ее левофланговые войска захватывают Эстонию и по южному побережью Финского залива выходят в район Нарвы. Одновременно с гитлеровскими войсками действуют и финские. Карельская армия, наступавшая на петрозаводском и олонецком направлениях, отбрасывает нашу 7-ю армию на рубеж реки Свирь. Юго-восточная армия, развернутая на Карельском перешейке, врывается в Ленинград с севера…

Стремясь извлечь как можно больше выгод из ситуации, гитлеровцы сразу же после захвата Пскова утром 10 июля повели наступление во всей полосе действий 4-й танковой группы и 16-й армии – от Идрицы до Псковского озера. Основной удар враг нанес на Лугу и Новгород.

На Лугу двинулся 41-й моторизованный корпус в составе четырех полнокровных дивизий – двух танковых, моторизованной и пехотной. Под ударом его наша 118-я стрелковая дивизия была отброшена на северо-запад к Гдову. Дорога на Лугу оказалась неприкрытой, и подвижные части врага устремились на север. Переброшенная сюда 90-я стрелковая дивизия в районе Струги Красные, Лудони попала под сосредоточенный удар танков и авиации противника и отошла назад…

До 10 июля основная масса авиации, действовавшей на юго-западе от Ленинграда, помогала войскам Северо-Западного фронта сдерживать врага на рубеже реки Великой. Экипажи 2-й и 41-й бад непрерывно бомбили соединения 4-й танковой группы. В это время резко ухудшилась погода – несколько дней стояла сплошная низкая облачность, часто шли дожди. Непогода сильно мешала бомбардировщикам, и они летали на задания в одиночку или парами и бомбили боевые порядки и колонны противника с небольшой высоты. Наши потери от огня зенитной артиллерии неприятеля были весьма значительны. За шесть суток дивизии П. П. Архангельского и И. Я. Новикова лишились 60 самолетов. Однако большинство экипажей уцелело и вернулось в свои части. Но и враг понес весьма ощутимый урон. За неделю на противника было сброшено 4 тысячи бомб. Действия ленинградских летчиков были столь эффективны, что 10 июля штаб группы армий “Север” вынужден был донести в Берлин о больших потерях в 1-й танковой дивизии от ударов нашей авиации.

Непрерывные бомбардировки танков и мотопехоты сильно тормозили продвижение фашистов, мешали развитию успеха. Поддерживаемые авиацией, наши бойцы и командиры сражались с еще большим упорством и героизмом. Тогда, чтобы ослабить наши удары с воздуха, противник часть своих бомбардировочных сил переключил на борьбу с советской авиацией. С 5 по 9 июля немцы совершили серию сильных налетов на основные аэродромы, расположенные в районах Пскова, Луги и Старой Руссы. Однако поставленной цели враг не достиг. Наша авиация хотя и понесла потери, вызванные в основном чрезвычайной слабостью зенитного прикрытия аэродромов, что было нашим уязвимым местом до конца 1941 г., но ударов своих по противнику не ослабила. В эти дни ленинградские летчики вписали в свой боевой счет еще два тарана. 10 июля таким способом сбили врага командир эскадрильи 161-го иап коммунист старший лейтенант Н. В. Терехин и командир звена 154-го иап комсомолец лейтенант С. А. Титовка. Сергей Титовка повторил подвиг Николая Тотмина – уничтожил самолет лобовым тараном».[130]130
  Новиков А.А., СС. 81–82.


[Закрыть]

Борис Владимирович Бычевский, подполковник, начальник Инженерного управления фронта

«На рассвете 10 июля комбриг Евстигнеев сообщил мне, что неприятель занял Псков, а в сторону Луги лавиной катятся перемешавшиеся войска Северо-Западного фронта.

Не успел я положить телефонную трубку, как меня вызвал командующий фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов:

– О падении Пскова слышали? Чувствуете, как сразу осложнилась обстановка? Так вот, немедленно отправляйтесь в лужское предполье. Надо во что бы то ни стало ускорить там постановку минных заграждений. Кстати, где у вас рота специального минирования?

– В Красногвардейске, товарищ командующий. В полной готовности. Радиостанция укрыта в парке.

– Радиостанцию держите там, а команду с приборами возьмите с собой. Лично организуйте постановку крупных фугасов в районах Струги Красные, Городище, Николаево. Немецкие танки могут подойти туда завтра.

Я доложил, что в предполье уже поставлено много минных заграждений и меня сильно беспокоит, как бы на них не подорвались войска нашего левого соседа.

Маркиан Михайлович пустил черта в чей-то адрес и резко спросил:

– Мы же сообщили штабу Северо-Западного фронта зоны минирования?

– Сообщили. Но штаб-то у них, по-видимому, не имеет связи со многими отходящими соединениями.

– Тем более вам надо поспешить туда, – подчеркнул командующий. – А я тем временем передам генералу Пядышеву, чтобы он незамедлительно принял все возможные меры предосторожности…

И вот мы уже на шоссе между Псковом и Лугой. Со мной команда минеров и радистов из роты старшего лейтенанта В. С. Яковлева, майор Николай Иванов, лейтенанты Евгений Гуляницкий и Александр Шелков.

Ох, как тяжело уничтожать созданное народом добро! Ощущение этой горечи усиливают картины бедствия на дорогах отступления. Семьи, оставшиеся без крова, горящие дома, плачущие на руках у матерей дети, страдающие от жары и жажды. Тут и там вперемешку с беженцами бредут разрозненные группы бойцов. Нескончаем поток машин, всевозможных тележек. II над всем этим пестрым водоворотом стоит угнетающий гул, в воздухе висит едкая пыль.

Горе людей, гонимых пожаром войны, леденит сердце.

Над шоссе только что пронесся на бреющем полете ”мессершмитт”. Пулеметная очередь скосила двух девочек и трех женщин.

Вот-вот вернется с завывающим свистом вражеский истребитель. Измученные люди шарахнутся по канавам, а на шоссе опять останутся лежать несколько бездыханных тел. Мы советуем беженцам уходить с дороги в поле. А сами продолжаем свое дело: взрываем мосты, шоссе, ставим минные поля. Кое-где сохраняем проходы для отступающих войск. Их потом закроют саперы, которых мы здесь оставим.

Взрываемые по радио фугасы в сотни килограммов весом закладываем в местах возможного скопления вражеских войск и техники. Старший лейтенант Владимир Яковлев, высокий, смуглый, угрюмый, проверяет каждый радиоприбор, сам маскирует его.

Минеры молчаливы. Многие из них не так уж давно, в советско-финляндскую войну, в одиночку подползали со взрывчаткой к амбразурам железобетонных дотов. Побывали под пулеметным огнем, пережили гибель друзей. Но то в атаках, во время штурма вражеских укреплений, а здесь приходится взрывать свое, народное добро. Временами слышны проклятия и крепкое словцо.

Николай Сергеевич Иванов уже не выглядит добродушным, как несколько дней назад. Глаза его мрачно поблескивают за стеклами очков.

Лейтенант Гуляницкий, плотный коротыш-украинец, которого товарищи зовут просто Женей, отдает саперам резкие, короткие команды.

Встречи наших людей с бойцами, бредущими от Пскова, ограничиваются короткими перебранками:

– А ну, проходи! Раз драпаешь, нечего глаза пялить!

Попытки огрызнуться слабые, больше для виду:

– Ладно, герой! Посмотрим, каков сам будешь перед танком… Невысокий минер, вытирая пилоткой пот с лица, зло укоряет:

– И куда только прете? Там же Ленинград!

– Сами, что ль, идем? Ведут. На Луге, говорят, рубеж занимать будем.

– Во-во, правильно. Пока вы маршируете, ленинградские женщины окопы для вас роют, руки в кровь рвут. Они вас встретят там лопатой по спине. А ну топай быстрее, пока на свои мины не напоролся!..

К вечеру меня вместе с другими начальниками родов войск вызвали в Ленинград. Командующий собирался на доклад в Смольный к А. А. Жданову и только что прибывшему Главкому Северо-Западного направления К. Е. Ворошилову. Перед этим он хотел уточнить обстановку…»[131]131
  Бычевский, СС. 23–26.


[Закрыть]

Южная окраина города Луги. Лангина гора. Штаб 177-й стрелковой дивизии

Иван Семенович Павлов, подполковник, начальник штаба дивизии

«В начале июля еще теплилась надежда, что враг будет остановлен на подступах к Пскову, на линии Псковско-Островского укрепленного района. Но события последних двух-трех дней внесли в обстановку изменения. Начальник штаба Лужской оперативной группы полковник Каупфельдт сообщил, что противник обнаружен в Стругах Красных, его отдельные группы движутся по шоссе Псков – Луга. Значит, судьба Ленинграда будет решаться под Лугой. В дивизии это хорошо понимали.