Текст книги "Звезды Шамана. Философия Шамана"

– Ученый приучил себя искать причины всех явлений.

– Конечно, принцип детерминизма[63]63
  От лат. determine – определять.


[Закрыть].

– Не только. Когда ученый перестает просто доверять авторитетам из учебников, перед ним открывается поле недоказанного.

– И он не находит настоящих причин в этом мире?

– Естественно, потому что многие причины не здесь.

– Он идет в поисках причин в трансцендентное?

– Далеко не все. Многим страшно туда. Но я иду, ты идешь, он идет. (Шаман как-то грустно усмехнулся.)

– Мы идем, вы идете, они идут.

– Вот-вот. И когда ты начинаешь немного разбираться в этом и перестаешь пугаться…

– Получаешь новую точку опоры?

– Как бы. Просто понимаешь, что социальное – не все на свете[64]64
  Подробнее см. в статье «Образ мира и образ жизни Шамана». Здесь Приложение 3.


[Закрыть].

– Дополнительная точка опоры?

– Не только. И дополнительное усложнение.

– Неужели они находят свое настоящее имя в трансцендентном?

– Настоящее – это вряд ли. Но второе ближе к настоящему, некоторые находят.

14.09.2016

Спал или не спал?

«И на старуху бывает проруха». Сижу с карабином, запахом пороха после выстрела в землянке и смотрю (вернее, смотрим молча друг на друга) с каким-то явно не отсюда существом. Страшновато, но себя контролирую. Вообще, кажется, с годами человек все больше становится фаталистом. От судьбы не уйдешь и т. д.

Существо смотрит не очень враждебно, наверное. Но что-то такое заинтересованно – испытующее в глазах. Выстрел, похоже, ему не повредил, и теперь его ход. Не нравится мне это.

К счастью, послышались шаги бегущего на выстрел Шамана. Давненько я не видел Шамана бегущим. И выглядит он в открытую дверь несущимся, размахивая пучком редиски как-то слишком дачно-бытово.

– Чего палишь?

– Подумал со сна что медведь. А тут еще … (Мысленный контроль: не говори обидного незнакомцам, мало ли что.)

В этот момент монстр (о, извиняюсь) и Шаман захохотали у меня в голове, то есть в сознании. Наверное, сплю. Тогда легче.

– Это ко мне.

– Предупреждать нужно.

– Обычно не сразу являются, думал, успею грядку. Извини.

– И ты извини (это я Монстру).

– За что? (Оно рта не открывает. В сознании все.)

(Перехожу на мысли. Во сне можно.)

– Мог тебя с испугу убить.

– А-а. У вас тут правила. От пролета свинцовых шариков вы должны умирать.

– А то ты не знал (во сне можно не бояться). Ты же мысли читаешь.

– Могу читать. Но вежливость.

– О-о-о. Как ты читаешь мысли? Научи.

– Это просто. Я сам – мысль.

– Да-а. Но я-то – не мысль.

– Пока ты так думаешь – не сможешь.

14.09.2016

Наверное, из вежливости Шаман с Монстром удалились к грядкам. Кажется, Монстр попробовал редиску. Я тоже помыл пару штук под рукомойником и сгрыз. Нигде нет мест, чтобы пожить спокойно без неожиданностей. Хорошо хоть, что редиска… И опять уснул.

Шаман смеется, говорит, что приснилось. Но патрона нет. И две картечины в дверях. Так испугался во сне, что палил наяву? Что тут вообще творится, когда я сплю или в городе?

Вспомнилось из эвелнской песни:[65]65
  Полностью есть в книге «Хохот Шамана» («Свобода Шамана») в изданиях после 2010 г., в разделе «Эвелны».


[Закрыть]

 
Как только отвернусь,
За спиной происходит странное:
Все предметы меняют очертание и характер,
Мир становится другим.
 

23.07.2015

Шаман не рассказывает о своих снах. Как-то упомянул, что находит в них решение проблем. У меня, кажется, тоже так бывает. Только я не уверен, что решения оптимальные. Иногда такое поведение может быть и вредным. Неожиданно спросилось:

– Ты видишь огонь во сне?

– Иногда.

– Что это значит?

– Все в контексте.

– Если, например, горит твой дом? (Сочиняю вопросы на ходу.)

– А если, например, горит твой зад. (Смеется.)

– А-а, понятно. (Смеемся вместе.) Но иногда все же сны не столь очевидны.

– Сны всегда очевидны.

– Почему же столько противоречивых интерпретаций?

– Люди их неправильно читают.

– Что неправильно?

– Сны дают восприятие не одного события, а сразу многих связанных событий.

– Связанных во времени?

– Иногда. Но чаще – связанных по смыслу.

– То есть и о событиях будущего?

– Говорю же – иногда. Но связь по смыслу важнее.

– Но пространственно-временные связи никуда не деваются же.

– В снах это мало имеет значения.

– А все же за какой период события связываются по смыслу?

– За весь.

– То есть прямо с рождения человека?

– Вообще. Прямо с рождения Вселенной, если по вашей науке.

– Ну, те события мало кто может осмыслить.

– От развитости зависит.

21.08.2015

А-а-а!

Шаман вдруг спросил:

– Случалось ли тебе вдруг осознать себя во сне вообще одному в центре мира без всякого общества?

– Да-а, бывало несколько раз.

– Ну и как?

– Там было уверенно. А сейчас думать об этом страшновато.

– Почему?

– Понимаешь, там я никому ни друг, ни муж, ни коллега, ни отец, ни сын… Вообще никому никто. И никуда не рвусь-стремлюсь-хочу. Но в центре всего. И всегда.

– А почему уверенно?

– Типа я здесь на своем месте, мир со мной или даже мой.

– Это и была твоя настоящая сущность.

– Ты здесь живешь все время в таком состоянии?

– Да.

08.05.2004

В закутке на кафедре над чайным столиком висит японская карта мира. Как-то мои сотрудники селили в общежитии университета приглашенного профессора в квартиру, где до этого жил японский преподаватель. Готовя квартиру, они сняли карту и повесили ее в закуток. Особенность карты в том, что там Япония в середине, а Москва и тем более Западная Европа, как и обе Америки, – на периферии. Япония расположена на юге чуть ниже центра карты, а чуть выше центра на месте первого внимания, как и должно быть, расположен наш замечательный Магадан.

Кафедряне быстро к карте привыкли и перестали и ее замечать, но все приглашенные выпить чай-кофе бывают в первый момент поражены: «Оказывается, вот как можно видеть мир! Вот наконец-то правильная карта, соответствующая моим представлениям!» И т. д.

– Среди таких точек зрения может быть правильная?

– Вы, когда обучаете психологии, предлагаете студентам посмотреть на мир глазами клиента?

– Конечно. И глазами папы-мамы, и партнера, и преподавателя, врага-друга, и даже архетипов Юнга[66]66
  Из филогенетических архетипов обычно – Дракон. Из антропогенетических – Тень, Анима (Русалка), Анимус и др.


[Закрыть]. И даже взаимодействовать из этих позиций. Типа психодрамы.

– Обязательно драма?

– Нет, просто сложившееся название.

– Используй это дальше.

– Глазами кошки?

– Еще дальше.

– Глазами облака?

– Еще.

– Ну, не знаю. Глазами болезни, радости, вражды?

– Тепло. Тоже полезно. Еще?

– Дай подумать. Глазами призвания?

– Хорошо. Называй пока это «зовом». Попробуй «увидеть мир» с точки зрения каждого из своих «зовов». Хотя бы несколько часов на зов.

– Что это даст?

– Ты гораздо лучше начнешь понимать и людей, и зверей. И, может быть, увидишь границы между их мирами. И контролировать «зовы».

– Есть техника безопасности.

– Современным лучше до 21 года не практиковать.

– Можно «уйти» как в компьютерные игры?

(Шаман проигнорировал вопрос.)

Магадан 3

2006

В Магадан 3 попал зимой. Он не на берегу моря, а почти на верхнем плато полуострова Старицкого, в большом распадке. Где-то там же, где и Магадан 1 скрыт на дне бухты. Даже была потом мысль, что он (Магадан 3) и поставлен был для работы с артефактами Магадана 1. И они же (работники-сотрудники из поселка) красные крыши потом засыпали-убрали.

Записано у меня в блокноте 2006-м годом. В годы СССР и сегодня в 2016-м зимой массы людей на снегоступах и снегоходах вокруг Магадана бродят-бороздят, правда, почему-то по одним и тем же ограниченным туннелям[67]67
  См. о туннелях в книгах «Хохот Шамана» или «Свобода Шамана».


[Закрыть]. А в 2004–2008 гг. только мы с другом или поодиночке – всю зиму ни одного следа человеческого, кроме наших. Но мы ходили в эти годы и водили друзей и студентов, не прервалась цепочка бродячих практик. В 2006-м я привез с Аляски себе и другу первые в Магадане современные[68]68
  Не деревянные с сеткой, как у коренных народов Севера, и не советские десантные (лопаты) сплошные, дюралевые. Деревянные явно не для современного крупного тяжелого горожанина с аммуницией – ломаются быстро, а для дюралевых нужно было очень-очень хорошую физическую подготовку иметь для дальних переходов – даже сами десантники предпочитали на лыжах по кустам и камням мучиться, чем эти лопаты использовать.


[Закрыть] снегоступы.

Шел один по льду вдоль берега, почти без надежды (неделанием) искал какой-нибудь след красных каменных крыш Магадана 1. Лед уже твердый, не скользкий, замело лишь чуть, ходко. Чем ближе к мысу Чирикова, тем сопки ниже. Когда уже не выше двухсот стали сопки, возникло чувство: «Где-то-здесь». Решил залезть на плато. Надел снегоступы и полез вверх по распадку с замерзшим ручьем. Метров через сто пятьдесят по вертикали распадок оказался входом на не видную с моря террасу с километр шириной.

Если топчешь рыхлую снежную целину, да еще в обледеневшую каменистую и кустистую неровную под снегом гору, то обычно смотришь под ноги. Мело, видимость метров пятьдесят. Я поднял голову и вдруг увидел два двухэтажных восьмиквартирных деревянных с белой штукатуркой и шиферным покрытием дома. Типовой проект, я в таком доме вырос в Магадане. Дальше угадывалась в поземке небольшая расчищенная техникой улица, по которой спиной ко мне уходила в глубь поселка женщина в короткой городской куртке, старомодной женской меховой шапке, джинсах, сапогах и с обыденной хозяйственной сумкой. И в паре метров от меня проволочный периметр. Не из колючей проволоки, а простой серой стальной. По скрученным, торчащим в воздух или прибитым кое-как гвоздями к серым от времени столбам местам обрывов-повреждений проволоки сразу было видно, что она не для защиты-сигнализации, не под током, а просто для обозначения территории.

Что-то подсказало, что лучше тут себя не обнаруживать. Залег у столбика и осмотрелся. Слева в поземке бродил-дремал, еле перебирая ногами, часовой с карабином СКС. Вел он себя точно так же, как и я во время двухгодичной службы в Советской армии, когда мы охраняли зачем-то зимой 1978/79 года никому-вообще-ненужные смерзшиеся-только-взрывчаткой-взять угольные отвалы. Никто никого тут не ждал в принципе. Ну нет в природе таких придурков[69]69
  Фраза жены друга, когда мы в пургу собирались в сопки просто (не на охоту-рыбалку и пр.) погулять на выходные: «Вам с психологом (это про меня) психиатр нужен». Действительно, в окно на эти сопки иногда смотреть страшнее, чем по ним лазить.


[Закрыть], чтобы магаданской зимой в поземку без дороги сюда припереться. Да и не знает никто из посторонних про этот поселок. И сам пост был символически глупым, так как часовой бродил вдоль лишь по левой от меня длинной стороне (то есть со стороны далекого города) прямоугольного периметра.

Военный держал карабин на груди на сгибе рук у локтей (чтобы ладони не мерзли), кисти рук в соединенных муфтой рукавах белого офицерского тулупа без погон, дышал паром в заиндевевшую узкую щель между поднятым высоким меховым воротником и серой солдатской шапкой-ушанкой почему-то (из лени, наверное) еще с советской кокардой. Он медленно топтался белыми валенками, не глядя под ноги, по вытоптанной им же и сменщиками тысячу раз хоженой тропке. Я не уверен, что с открытыми глазами.

Взяв правее, я вылез поближе к правой двухэтажке, чуть пригибаясь ниже зашторенных окон первого этажа. Было часов пять уже совсем серого зимнего вечера, и на снегу лежали пробившиеся между шторами оранжевые полоски света лампочек Ильича. То есть тут и дизель, и котельная есть. За домом открывался вид на улицу, еще шесть домов – по три с каждой стороны. Дальше ничего не видно в поземке, но угадывается большое приземистое здание вроде склада. И тут вдруг я четко понял, что если меня найдут в этом секретном поселке, то домой уже не вернусь. Обычное дело в Магадане – ушел человек в сопки по зову или дури вдруг-неизвестно-куда-когда и пропал. Ищи его на тысячах километров заснеженных горных безлюдий, льдов или тайги. Я выполз за периметр и еще прополз далеко, метров сто, когда в сумерках и поземке не то что человека – домов двухэтажных с оранжевыми электрическими окнами не видно. За эти минут двадцать-тридцать мой след почти замело, а уж через час никто в поселке и не предположит, что гость побывал.

Через девять лет опять же зимой в пургу подошел осторожно к этому поселку. Поселок «не ушел в другое измерение», стоит на месте, но заброшен: периметр местами упал, дома с уже побитыми жесткими ветрами стеклами, частично без окон-дверей. В квартирах старая, побитая погодой мебель, брошенные книги, бумаги-майки-тапочки-чашки. Удивил в некоторых комнатах вздыбившийся разбухший паркет (в Магадане и в центре города встретишь паркет не часто). Запомнились обрывки бумажных карт побережий каких-то африканских Занзибаров с указаниями глубин и название валявшейся на полу раскрытой пожелтевшей книги «Ленин и моряки». Бред эпохи. Обыкновенный поселок-призрак, каких тьма на Колыме. Как-нибудь надо сгонять туда с друзьями за черно-белыми фото, ставшими историческими. Там какие-то брошенные фотоальбомы валялись.

Что это было тогда в 2006-м?

Друг Шамана

08.12.2015

Иногда теряю друзей во времени. Не ссоримся, сохраняем прекрасные отношения. И «вместе битвы проходили», и никто никого не подводил.

Заметил это, еще когда начинались «Одноклассники». Находишь школьного или армейского друга, или он тебя. Договариваемся, встречаемся, радуемся. С интересом узнаешь о том, что случилось с другом за эти 30–40 лет: «Ну, теперь уж будем встречаться, не потеряемся!» – «Обязательно!».

И ты не звонишь (не о чем), и старый друг больше не звонит.

А вот с Шаманом дружу уже 18 лет. Сидит, смотрит на розовые закатные облака. Пожалуй, и я присяду, посмотрю.

Когда совсем стемнело, поправили костер и подсели к огню. Вспомнил, что хотел поговорить с Шаманом о дружбе. Но… можно и не поговорить. Мысли того-сегодняшнего раннего вечера как в далеком во времени зеркале – помню их, а вопрос, в общем-то, не волнует. Так, помню, что хотел обсудить.

– У тебя друзья есть?

– Ты уже друг.

– Польщен, конечно. А еще появились за эти годы?

– Еще один.

– Как выбираешь ты?

– Кто нормальный и успевает за мной.

– Что значит «успевает»?

– Заметил, как я изменился с 1997.

– Честно говоря, нет.

– А сам ты изменился?

– За эти годы-то… И сын вырос, и я уж дед. И форма физическая…

– То есть ты стал другим, а меня видишь прежним.

– Ну… По-простому – да.

– А другие люди изменились?

– Да! Вижу, очень изменились.

– К лучшему?

Кажется, не все. Но это их выбор.

– Сам задашь мой следующий вопрос?

– Да. Почему видишь других изменившимися, а меня (то есть тебя) нет?

(Шаман утвердительно кивнул.)

– Мы движемся в одном потоке?

– Можно и так сказать.

13.08.2015

Лежу у костра. Самое темное время суток примерно с полдвенадцатого до полтретьего. Звезды летят. Довольно часто. Читал в Сети «по диагонали», что «врата» какой-то группы открылись. Загадываю желания. Звуки дифференцировались. Волна по песку шуршит, дрова потрескивают, ветер по деревьям. И ветер же иногда шоркнет по траве – как шуршит-крадется кто-нибудь в темноте. Мысли, понятно, о медведе.

В этом году их видимо-невидимо. На свалке возле базы ОРПС семь штук в кадре. Вчера по третьему микрорайону бродил пестун. А уж в лесу следов… Но с Шаманом спокойно, при нем не подойдут. «Хоть стада тут будут. Спи спокойно».

Друг-Шаман смотрит в темноту, где шумит волна. Молчим. «В потоке» долго. Подумал про поток – сразу вышел из состояния потока. Еще подождал «до первой падающей звезды» (решил, что тогда уместно продолжить разговор).

– Я точно успеваю за тобой?

– В этот период да.

– А потом?

– Как в море корабли.

– А из старых друзей, из детства, юности остался кто-то?

– Нет.

(Помолчали.)

– Умерли все?

– Точно не знаю.

– Страшно с тобой.

– А чо приходишь? Живи в городе или с туристами ходи.

– Не-а. Понапрягаюсь немного.

– Цену продвижения обдумываешь?

– Помню, про ответственность.

– Еще есть и побыстрее.

– Что?

– Часть друзей можешь потерять.

– С чего бы?

– Представь себя 18 лет назад. Стал бы сейчас с таким дружить?

– Ну, придурковат немножко… Нет, не стал бы. Приятельствовал бы, да. Не самый худший человек. А дружить – слишком узко мыслил.

– Все твои прежние друзья стали «шире» мыслить?

– Нет. Некоторые, наоборот.

– Потерялись?

– Не все. Приятельствуем. Но… может, они просто пошли в свою сторону, а я в свою.

– Все?

– Да нет. Но хорошие отношения… сохранены… в основном.

– Это тоже ценность, береги. Только…

– Понимаю. Про единомышленников.

(Помолчали.)

– Куда ведет это развитие?

– Пока не залезешь на гору, не увидишь, что за ней.

– Все же жутковато.

– Так не лезь в гору. Живи себе в долине среди своих.

– Мой выбор. Лезу, однако.

– Не боишься, значит?

– Боюсь. Осторожничаю. Рассчитываю. Но лезу.

– Нормально, друг. Развивай одновременно свое бестрепетное сердце.

– Бесчувственное?

– Не тупи. Бестрепетное сердце – умение четко и смело воспринимать реальность, какой бы она ни была.

Теперь я самого Шамана друг. Это здорово, пока не привыкнешь к мысли. И тревожно. Потому что Шаману не нужны ученики, неинтересно. Нужны друзья, прошедшие сложный (сравнимый с его путем) путь развития и не оставляющие это (развитие).

Сезон из жизни Шамана

Весна, 1999

Весной 1998 года браконьеры привезли себе хорошие иномарки. Успели до кризиса-дефолта[70]70
  В августе 1998 г. начался обвал рубля (с тех времен остались термины: банкформирования, черный вторник и пр.). За три месяца рубль подешевел в 6 раз.


[Закрыть]. Способ приобретения машин был мне тогда удивителен.

За $300 или 700, или 1000 приобретался паспорт моряка. На судне по договоренности покупалась на рейс каюта (место), и тебя записывали в судовую роль. Для портовых властей ты – член экипажа. Идешь из Магадана или Находки в Японию или Южную Корею и с помощью судового специалиста выбираешь одну машину для себя. О второй нужно специально договариваться, и это уже дороже. Все понимают, когда мужик везет не себе, а на продажу… Кому нужны конкуренты? Таким образом, в Магадане своя «японка» или другая иномарка обходилась в два-три раза дешевле, чем в Москве, например.

«А что ты делал в рейсе?» – спросил я Генку, наивно думая, что каждый вписанный в судовую роль член экипажа должен работать. «Ну, книги, видео, в тренажерный зал ходишь, сауна есть», – ответил он, поняв вопрос по-своему правильно.

Хан и Радист[71]71
  Клички. Подробнее о жизни браконьеров-добытчиков в книге «Хохот Шамана».


[Закрыть] остались в бизнесе по перевозке иномарок. Побольше заработки и комфортнее бытовые условия. Радист даже переехал в Находку. Но большая часть бригады уже с середины зимы начинает тяготиться городом и ждет не дождется сезона. Это не профессия – образ жизни.

Кузьма подбирал двоих в экипаж. «Пойдешь с нами летом?» – спросил он по телефону. Я был польщен, зная, как тщательно Кузьма подбирает людей и как жестко и быстро выгоняет неподходящих. Но отказался. Преподавательский отпуск – 66 дней, плюс «северные» 18 дней, плюс выходные с обеих концов (если в ОК[72]72
  Отдел кадров.


[Закрыть] договоришься о сроках приказа) – почти три месяца[73]73
  Деньги, конечно, быстрее кончаются. Да и дел много. Обычно ректорат «УБЕДИТЕЛЬНО» рекомендует брать часть отпуска в зимние каникулы, когда и так занятий нет и из дома лишний раз не выйдешь в Магадане.


[Закрыть], но все же меньше рабочего сезона браконьеров. Зато мой отпуск позволяет почти все лето бродить по горам и побережью. А ненормированный рабочий день позволяет и в середине учебного года «организовать-прикроить» два-три дня к праздничным или каникулярным. Просидеть лето в соляре и рыбе в холодном железном плашкоуте… Деньги нужны, конечно, но не настолько. У меня зимой постоянная работа есть, в отличие от браконьеров. «Люди свободной от государства профессии» – браконьеры – и не подозревают об истинной свободе профессора-бюджетника.

«Зря отказываешься, у нас и Шаман как-то сезон работал», – сказал в конце разговора Кузьма, приоткрыв страничку из жизни Шамана.

Значит, на освоение практики прибрежного и речного лова лососевых, добычи и обработки краба, икры и разнорыбицы у Шамана ушел сезон.

– А деньги он куда дел?

– Карабин хороший дорого ему взяли, потому что без охотничьего билета, экипировка там. Ну, …, и сгорели, наверное, в дефолт. Он же, …, в лесу сидел всю осень 98-го и зиму потом. Мы тут, сука, в городе свои не спасли, …

Многоточия здесь показывают привычные междометия в бригаде. В данном случае они иллюстрируют отношение к кризису.

Люрна

20.08.2015

Год 2015-й. Океанское побережье в землях вечной мерзлоты и сидящий ночью у костра Шаман. В бликах пламени это просто коренастый мужик примерно 175–180 см ростом, в потертом таежном комбинезоне и полуразбитых берцах. Лицо потемнело от загара, костров и ветров, огрубевшими пальцами он может взять из костра уголек для растопки на ночь печурки в хижине. Но может и вырезать из дерева или кости тончайшие детали фигурки животного или человека. На вид ему дашь акмэ от 40 до 70, реально гораздо больше.

Двигается он четко и неторопливо, говорит редко, по делу или отвечает на вопросы. В свете костра среди скал кажется, что он жил на побережье всегда, и именно эти места являются его историей, настоящим и будущим.

Но история другая. В 1911—1916-м гг. он работал [референтом-аналитиком] в Румянцевской библиотеке. К нему на квартирку в доходном доме иногда заходили в гости те самые, ныне числящиеся классиками, творцы и ученые, частью оставшиеся после революции 1917-го в СССР, частью потом уплывшие на знаменитом философском пароходе[74]74
  Шаман просил не называть имена. На меня они произвели впечатление.


[Закрыть]. Они не только заказывали Шаману глубокие обзоры по разным темам, но и обсуждали с ним и с постепенно складывающимся кружком единомышленников волнующие проблемы. Писавший на заказ все эти обзоры по философии и самым разнообразным естественным и гуманитарным дисциплинам Шаман постепенно становился центральной фигурой этого кружка, транслируя, интегрируя, объединяя и развивая многочисленные проекты.

– Почему они не стали жить также долго?

– Не ставили такой цели. Но продлены в культуре.

– Это как?

– У тебя есть, например, знакомый художник или писатель? Только чтобы настоящий.

– Художник, кажется настоящий, есть.

– Как к нему относишься?

– Двойственно. Общаться чуть напряженно. Но хорошо отношусь. Человек, сделавший такие работы…

– Видишь, ты относишься к нему и как просто к человеку, и как к творцу впечатливших тебя работ. И это второе продлено во времени за физическое тело.

– Да-а. А уж твоих кружковцев мировые работы… И что вы обсуждали?

– Культурные проекты.

– Надолго?

– Сначала лет на сто.

– Ну и ну. Сто лет!

– Ничего особенного. Сколько лет ты транслируешь студентам свои универсальные модели мышления?[75]75
  См. в книге «Свобода Шамана» раздел «Детали схемы универсального анализа».


[Закрыть]

– Да… больше 35. А если с кружком, что в аспирантуре вел, то еще больше.

– Ну вот, видишь.

– Как-то не думалось. Почему никто из них не выбрал такой способ, как ты?

– Кто сказал, что никто? Хотя фиксация в социуме привычнее.

– Фиксация в социуме их съела?

– Для них другое было важнее. Ты их проекты со школы знаешь.

– Их да. А твой?

– Провожу пространство проектов через кризис ста лет.

– Почему кризис через сто лет?

– Примерно. Смена преемственности представлений поколений. А почему век – сто лет?

– Ну, средняя продолжительность жизни.

– Где видел такую среднюю продолжительность?

– Выходит, примерно сто лет – век культуры?

– Если не помогать пройти кризис, то да.

– И ты сто лет один, среди черной мерзлоты, лелеешь эти проекты?[76]76
  Предупреждая вопросы: я не знаю, почему центр проекта за эти сто лет переместился из Москвы в Магадан. Может быть, вместе с ментальностью Шамана и других репрессированных.


[Закрыть] Мог много раз погибнуть, в лагере, при побегах или здесь.

– Не все сто. И не один. Ты, например, спрашиваешь-пишешь. И не только ты.

– Что делать? (Усмехнулись оба[77]77
  Вспомнили одноименную книгу Н.Г. Чернышевского и сакраментальность вопроса.


[Закрыть].)

– Сам знаешь. Язык, восстановление истории и математика.

– Как пифагорейские союзы, что-ли?

– Не совсем. С учетом их ошибок.

01.04.2014

Вдруг увидел Люрну!

Сидел на склоне сверкающего солнцем белого ледника и с высоты смотрел на солнечные блики в бесконечности плавающих льдин и ярко-синего моря, сливающегося на горизонте с таким же небом.

По преданиям эвелнов солнечная птица – Люрна – живет в глубоких пещерах и питается тем же теплом Земли, что и горячие источники. Она состоит из жидкого солнечного света и может принимать любую форму. Поэтому она легко пролетает-протекает в самых маленьких пространствах между камнями и даже песчинками внутри горы.

Люрна не очень любит тяжелую красную энергию тепла внутри Земли и в яркие солнечные дни вылетает на свободу напиться белой солнечной энергии и порезвиться с другими Люрнами. В воздухе Люрна принимает свою естественную форму птицы солнечного света. Цикл Люрны не ограничен Землей. В подростковом возрасте она улетает к звездам и возвращается ненадолго взрослой, чтоб вывести потомство. Летает она столь быстро, что ее можно заметить лишь в моменты, когда она глотает отраженный солнечный свет, бликующий с волны, снега или со льда. Заметив Люрну, можно секунду-другую проследить за быстрым полетом.

Увидевший Люрну редко рассказывает об этом – не верят люди. Но сам увидевший уверен и никогда не забудет. И я многие годы думал, что все это – только мифология.

Увидевший Люрну мечтает о жизни в солнечном теле. Знаю теперь по себе. Человек вполне справляется с текущими делами, но, хотя и не часто, регулярно возвращается к этой мысли. Потому что он знает – это есть в природе. Для эвелна эти мечты довольно мучительны. Но он не знает, что делать для этого.

В размышлениях появляется надежда на жизнь в таком виде в Мире Предков. Но это не совпадает с племенной мифологией. Для сборки разорванного мировоззрения эвелн обращается к шаману, который при таком обращении сообщает эвелну о его предназначении и советует-требует следовать ему. Впрочем, требовать излишне, так как ведомый мечтой эвелн неуклонно следует своему пути, преодолевая любые препятствия.

Такая цель редко достижима в течение одной жизни: к физической смерти увидевшему важно не достижение цели, а пройденная дистанция и набранная скорость.

– Ты видел Люрну?

– Регулярно. У них где-то тут (Шаман указал вниз, в недра сопки), наверное, гнездо.

– А мне почему не говорил?

– Не видевший не поверит.

– Ты тоже хочешь солнечное тело?

– Конечно.

– Получается, Циолковский и другие космисты[78]78
  См. философию русского космизма.


[Закрыть] видели Люрну?

– Они есть во многих местах на Земле. Может быть, но точно не знаю.

– Но его проект лучистого человека, живущего в космосе…

– Я тогда еще Люрну не видел, поэтому не спра– шивал.

– Он же не знал эвелнской мифологии.

– Скорее всего. Поэтому пошел механическим путем.

– Что же нам-то делать?

– Развивайся в эту сторону.

– То есть ваши проекты?..

– Задающий вопрос…

– Я могу помочь-поучаствовать в этих проектах?

– Как раз пора, почти ровно сто лет прошло. Только отнесись серьезно. Как к одной из миссий.

– Большинство людей считают, что про свою миссию думать не очень нормально. Типа гордыня.

– Они просто профукали свои миссии.

– Ну, они думают, что от них ничего не зависит.

– Людей, от которых ничего не зависит, нет в природе. Творцу незачем было таких создавать. Человек, признавший себя маленьким, от которого ничего не зависит, сам отказывается от своей миссии.

– Вы же делали проекты не только для себя. Для культуры, общества.

– В группах развиваешься быстрее. Но нужно уметь действовать совместно, а не для части группы или вообще для одного.

21.09.2016

Следующий кусок разговора о культурном проекте я для легкости понимания изложил здесь в виде таблицы.

Царства философии

Хорошо социально успешному человеку в хорошем (без иронии) социальном царстве. Но если для западной философии это конечный пункт (вспомните Гегеля и Прусскую империю), то для россиянина – возможно, необходимый, но лишь промежуточный пункт.

Абсолютно все люди еще в раннем возрасте абсолютно точно знают, что будут жить вечно. Потом, конечно, это интуитивное знание расшатывается родителями, школой и другими. Но в глубине души все равно это знают. Странно лишь то, что вопреки своему опыту и наблюдениям многие думают, что будут жить вечно в этом теле.

Нет, конечно. В других формах и иногда в других телах. Без сознательных усилий по своему духовному и психическому развитию – сверху вниз, с усилиями – снизу вверх.

Ни один народ в истории не поднимался выше своей философии. Но и не всем удавалось «дотянуться» до своих «верхних этажей». Нужны большие усилия и настойчивость. Вверх всегда труднее.

21.09.2016

Прищурясь, наблюдаю за солнечной дорожкой и бликами на волне. В надежде увидеть Люрну. Шаман видит их чуть ли не каждый солнечный сезон, а я пока только раз в жизни.

Шаман, будто понимая мои мысли, говорит:

– К закату солнце, сегодня уже не будет.

Возвращаюсь к разговору о продвижении:

– Стремление к состоянию Духо-человечества не приведет к отрыву от реальности?

– В этом сложность задачи: преодолеть подчиненность материи, но не кинуться только в идеализм.

– Можешь посоветовать, что именно мне делать?

– Подумай, куда, к чему ты можешь применить все свои знания и опыт? Именно все. Это и есть твои уникальные возможности.

– Давно знаю, чем отличаюсь от многих других преподавателей.

– Чем?

– Говорить и писать могу понятно для других.

– Да ладно.

– Но мои книги.

– Ну и?

– …?

– Кажется. Но ты сам реши.