Текст книги "Сталин и Военно-Морской Флот в годы Великой Отечественной Войны"

Чаще всех звонил командующий Балтийским флотом В.Ф. Трибуц: поведение немцев на Балтике было особенно подозрительным. Докладывая об очередных нарушениях нашего воздушного пространства или еще о чем-либо в этом роде, В.Ф. Трибуц, человек энергичный и инициативный, неизменно допытывался: как все это понимать? Действительно, уже в начале 1941 года следовало бы сопоставить, проанализировать все данные я положить их на чашу весов: с одной стороны-поступки гитлеровцев, реальные факты, с другой – их обещания, договор с нами. Что перевесит?..»

* * *

Непростой была обстановка и на юге. Несмотря на то, что на Черном море имелся только враждебный СССР (и союзный Германии) слабый румынский флот, в случае начала боевых действий оставалась вероятность входа в Черное море через проливы линейного итальянского флота.

Из воспоминаний Н.Г Кузнецова «Накануне»: «Тем же летом (летом 1940 г. – В.Ш.) Бессарабия воссоединилась с Советской Молдавией, а Буковина вошла в состав Украины. Мы должны были защищать эти республики, края и области, ставшие неотъемлемой частью Советского Союза. Встал вопрос о создании на их территориях новых военно-морских баз, аэродромов, береговых батарей. В июне 1940 года, когда решался бессарабский вопрос и можно было ожидать столкновений на границе с Румынией, я выехал в Севастополь, чтобы быть поближе к месту возможных боевых операций и обсудить с командующим Черноморским флотом его план действий. За несколько дней до того мой заместитель адмирал И.С. Исаков отправился в Одессу. Он должен был держать связь с руководством Красной Армии. На юге в те дни находился Нарком обороны С.К. Тимошенко. Из Севастополя я тоже отправился на эсминце в Одессу. Но кораблям действовать не пришлось, и на Черном море я пробыл недолго. Положение на Черноморском флоте больше не вызывало беспокойства. С германским флотом – вероятным будущим противником – он не соприкасался. Правда, мы уже знали, что немецкие фашисты протягивают свои щупальца к Румынии, но ее морские силы были слабы. После освобождения Бессарабии и Буковины… была усилена военно-морская база в Одессе, что значительно улучшало защиту всего северо-западного района Черного моря. Условия для учений и тренировок на юге были благоприятны: корабли в море, не скованном льдами, могли плавать круглый год».

В связи с присоединением Бессарабии и западной Белоруссии, выходу СССР к берегам Дуная и Припяти, по распоряжению Сталина, в июле 1940 года были сформированы Дунайская и Пинская флотилия. Дунайская флотилия базировалась на Измаил. Флотилия вошла в состав Черноморского флота, но оперативно была подчинена Одесскому военному округу. Что касается созданной на базе расформированной днепровской флотилии, то она замыкалась сразу на наркомат ВМФ и держала под контролем сразу три теки: Днепр, Березину и Припять.

Очень впечатляющими и опасными были предвоенные политические зигзаги Турции. Так 19 октября 1939 года Анкара заключает договор о взаимопомощи с Великобританией и Францией, а уже 18 июня 1941 года Анкара заключает договор «О дружбе и ненападении» с Германией, в рамках которого Турция поставляет в Германию, например, хромовую руду и другое стратегическое сырье, а также пропускает германские и итальянские военные корабли через Босфор и Дарданеллы в Черное море…

Что касается статуса Черноморских проливов, то он был определен в 1936 году в Монтре, в виде конвенции, регулирующей проход военных кораблей через проливы. В соответствии с конвенцией Мантре в мирное время черноморские государств получили право проводить через проливы свои военные корабли и подводные лодки без ограничений. Для нечерноморских держав были установлены определенны ограничения (максимальный тоннаж кораблей, одновременно проходящих через проливы, – не более 15 тыс. тонн, числом не более 9 единиц. Максимальный суммарный тоннаж одновременно находящихся в Черном море кораблей нечерноморских держав не должен был превышать 30 тыс. тонн. а одной нечерноморской державы – не более 20 тыс. тонн. При этом максимальная продолжительность пребывания в Черном море военных кораблей нечерноморских держав не должна была превышать 21 сутки.

Конвенция Монтре стала заметным успехом советской дипломатии, однако она не полностью отвечала тогдашним интересам СССР. Дело в том, что если в военное время Турция, оставалась нейтральной, то она была обязана закрывать проливы для прохода военных кораблей всех держав, однако, при участии ее в коалиции против Советского Союза, данный вопрос, естественно, оставался на усмотрение турецкого правительства. Кроме того, согласно параграфу Мантре, Турция могла закрыть проливы и в случае военной угрозы, непосредственно не вытекающей из состояния отношений ее отношений с СССР. Половинчатые решения Монтре вызывали озабоченность Сталина. Поэтому в 1940 году он предпринял попытку пересмотра ее в сторону еще более выгодного для СССР статуса проливов. Пересмотр положений конвенции, предлагаемый Сталиным, предусматривал право советского военно-морского флота проходить через Босфор, Мраморное море и Дарданеллы для выхода в Средиземное море вне пожеланий турецкого властей. К сожалению, внести данную поправку не удалось. Заметим, что параграфы конвенции Мантре действуют и сегодня ограничивая пребывание в Черном море боевых кораблей государств НАТО, т. е. мы и сегодня пользуемся плодами дальновидной международной политики Сталина.

Мало кто знает, но в ноябре 1940 года, во время советско-германских переговоров в Берлине, В.М. Молотов по указанию И.В. Сталина, настаивал, чтобы Болгария, турецкие проливы и весь регион Черного моря вошли в советскую сферу влияния. Однако немецкая сторона ушла от конкретного ответа в данном вопросе. В целом, в предвоенные годы Сталиным делалось все возможное в тех условиях, чтобы создать для СССР в целом и для Черноморского флота, в честности, максимально благоприятную обстановку в Черноморском регионе. Кое-что у Сталина в этом вопросе получилось, что-то нет.

В ноябре 1940 г., во время советско-германских переговоров в Берлине, Молотов, по указанию Сталина, настаивал, чтобы Болгария, турецкие проливы и весь регион Черного моря вошли в советскую сферу влияния.

* * *

Серьезные преобразования были проведены в предвоенный период Сталиным на Севере. Так в мае 1937 года Северная морская флотилия была преобразована в полноценный Северный флот. И хотя корабельный состав новообразованного флота был еще откровенно слаб, штабные и тыловые структуры были загодя расширены под будущий прием строящихся кораблей. По указанию И.В. Сталина, как члена Комитета обороны, в Полярный для генеральной инспекции Северного флота 25 мая 1938 года прибыл нарком ВМФ П.А. Смирнов. Как выяснилось, боеспособными оказались два эсминца из трех, две подводные лодки из семи и два сторожевика из трех. В не менее плачевном состоянии находилась и береговая артиллерия. Нарком вынужден был принять самые жесткие меры: арестовать 33 командира, а 13 уволить, снять с командования Северным флотом К.И. Душенова, заменив его капитаном 1 ранга В.П. Дроздом, только что вернувшимся из Испании, приобретшим там боевой опыт как советник республиканских ВМС. Кроме того, П.А. Смирнов обратился в Комитет Труда и Обороны с просьбой усилить Северный флот – перевести в Полярное из Балтийского флота два дивизиона средних подводных лодок (типа «Щ»), построить 130-миллиметровую батарею на мысе Медвежьем и 100-миллиметровую в бухте Средней для более надежной защиты базы.

Памятный знак в честь И.В. Сталина в военно-морской базе Северного флота Полярный. Послевоенные годы

Историк Ю.Н. Жуков в книге «Сталин: Арктический щит» пишет: «Комитет Обороны откликнулся немедленно. 23 июля, как ответ на доклад наркома Сталину и Молотову от 21 июля, принял постановление «О мероприятиях по усилению Северного флота», в котором предусматривались в следующем году строительство одной четырехорудийной 130-миллиметровой батареи, трех 100-миллиметровых, одной с механической тягой, 122-миллиметровых и четырех зенитных 76-миллиметровых, усиление боевого состава флота переводом с Балтики двух тральщиков, формирование средств ПВО – двух отдельных пулеметных рот, эскадрильи и отдельного батальона связи, постройки аэродрома, а также 64 километров железной дороги, связывающей Полярное с Мурманском. Летом следующего года, когда выполнение поручений, данных Политбюро, близилось к завершению, Северный флот, и опять же за счет Балтийского, пополнили. Перевели в мае – июне по каналу два эсминца, четыре средних подводных лодки и шесть малых. А в сентябре ноябре пополнили силы Баренцева моря еще двумя эсминцами. Чтобы разместить возросший численно в два раза Северный флот, Политбюро 20 июля 1939 года утвердило готовившееся более года в НК ВМФ и Комитете обороны постановление «О строительстве морской базы Ваенга на Северном театре». Оно устанавливало: «База должна обеспечить: а) стоянку флота, защищенную от нападения с моря, воздуха и суши; б) отмобилизование и быстрый выход флота в море; в) пополнение корабельных запасов всеми видами боевого и технического снабжения; г) отдых личному составу; д) госпитализацию раненых». Кроме того, предполагалось перевести в Ваенгу из Полярного и командование, штаб и политуправление Северного флота. Новая главная база Северного флота Ваенга (ныне – Североморск) должна была к 1 января 1942 года обеспечить стоянку мощного флота, кораблей, которые предстояло построить в основном на заводе № 402: линкора, одного тяжелого и четырех легких крейсеров, трех лидеров, шестнадцати эсминцев, четырех больших (океанских) подводных лодок, двенадцати сторожевиков и девяти быстроходных тральщиков. А 1 января 1947 года Ваенге следовало быть способной принять еще один линкор, авианосец, три тяжелых и два легких крейсера, линкор, четыре эсминца, двенадцать больших подводных лодок, шесть сторожевиков и минный заградитель. Выполнение столь грандиозных планов позволило бы советскому руководству создать поистине океанский флот, способный действовать на коммуникациях потенциального противника, и окончательно закрепиться в Арктике, обеспечив ее оборону».

Потенциального противника для Северного флота откровенно обозначил начальник Главсевморпути И.Д. Папанин. Выступая 15 марта 1939 года с трибуны XVIII съезда ВКП(б), он заявил: «Германия будет вынуждена для полноценной блокады Советской России на Восточном фронте послать флот на Север с целью прервать арктические коммуникации Советской России и, может быть, для захвата морских и авиационных баз на мурманском побережье». Продолжая выступление, Папанин заверил делегатов в готовности СССР к отпору врага в Арктике. «Нелишне напомнить, – заявил он, – что во время интервенции кое-кто уже высаживался на нашем мурманском побережье. Известно также, чем закончилась эта авантюра. Сейчас немецким и иным фашистам не придется себя утруждать сложной работой по высадке десанта. Их корабли мы постараемся затопить еще в море». Разумеется, что в реальности ситуация в Арктике была далека от того, что сказал Папанин. Но съезд, есть съезд, и Сталин его выступление одобрил.

VIII чрезвычайный съезд Советов

Осенью 1939 года СССР и Германия достигли договоренности и о создании на советской территории, в Мурманской области на берегах губы Большая Западная Лица (ныне г. Заозерск) секретного немецкого военного объекта, получившего название – военно-морская база «Пункт Норд» или «Базис Норд». В связи с начавшейся войной с Англией Германии, как воздух, была нужна база в Северной Атлантики, имевшая прямой выход в океан, где можно было базировать подводные лодки и суда снабжения. Есть неподтвержденные сведения, что уже в ноябре 1939 года «Базис Норд» посетили первые немецкие подводные лодки U-38 и U-36. При этом официальное разрешение на их заход туда и снабжение Германия получила лично от Сталина.

Для Сталина «Базис Норд», безусловно являлся инструментом давления, как на Германию, так и на Англию. В данном случае Сталин действовал вполне в духе классической дипломатии, умело играя на противоречиях своих противников.

В январе-апреле 1940 года тема «бухты Западной Лицы», по крайней мере, четыре раза обсуждалась в ходе встреч советских и немецких дипломатов в Москве. В январе 1940 года посол Германии в Москве В. Шуленбург ходатайствовал перед председателем Совнаркома и наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым о снабжении топливом, находившегося там немецкого крейсера. Посоветовавшись со Сталиным, Молотов дал положительный ответ. Всего до своего официального закрытия в сентябре 1940 года в данную базу заходили около 20 кораблей и транспортов Германии, в том числе танкеры снабжения тяжелых крейсеров типа «Адмирал Хиппер» и метеорологические суда, высаживавшие экспедиции на Землю Франца-Иосифа.

Начиная с 6 сентября 1939 года, в Мурманск один за другим, без всякого предупреждения, начали заходить и немецкие торговые суда, включая знаменитый пассажирский лайнер «Бремен», до войны завоевавший «Голубую ленту Атлантики». К середине сентября на мурманском рейде скопилось уже 17 немецких торговых судов. Начавшаяся Вторая мировая война застала эти суда в море и теперь они искали спасения в нейтральном советском порту. После того, как Сталин был оповещен о «нашествии» немецких судов по линии НКВД, он разрешил оправить большую часть команд (около двух тысяч человек) в Германию. Что касается судов, то все они также постепенно покинули Мурманск.

В июле-сентябре 1940 года советское руководство продолжило сотрудничество с ВМС Германии. Тогда, под прикрытием экспедиции особого назначения – ЭОН-10 в составе: ледоколов «Иосиф Сталин», «Ленин», «Лазарь Каганович», «Федор Литке», парохода «Волга», транспорта «Анатолий Серов» и подводной лодки «Щ-423», была осуществлена беспрецедентная проводка Северным морским путем в Тихий океан немецкого вспомогательного крейсера (рейдера) «Комет». Для СССР наличие в Тихом океане немецкого рейдера никакого значения не имело, а вот англичанам с его появлением хлопот прибавилось. Как ни старались обе стороны сохранить эту операцию в тайне, утечка сведений о проводке немецкого рейдера все же произошла. Однако с английским послом в Кремле разговаривать на эту тему не стали – мы нейтральное государство и сами решаем, что и как делать. Тем не менее, после данной совместной операции немецкая сторона еще долго, но безосновательно, вела переговоры с советским правительством о возможности материально-технического обеспечения крейсера «Комет» и других судов, действовавших в Тихом океане.

28 сентября 1939 года, во время своего второго визита в Москву, министр иностранных дел Германии И. Риббентроп обратился к И.В. Сталину с достаточно странной просьбой. «С немецкой стороны, – заявил Риббентроп, в связи с военными действиями против Англии может возникнуть пожелание использовать Мурманскую гавань немецкими подводными лодками для того, чтобы производить там ремонт подлодок и, возможно, немецких вспомогательных крейсеров». Выполнение такого «пожелания» привело бы к разрыву отношений с Лондоном, а то и к началу боевых действий. И потому Сталин постарался использовать весь свой дипломатический талант. Он уклончиво заявил: «Советское правительство в принципе согласно оказать Германии помощь и в этом отношении. В Мурманске находятся ремонтные базы для траулеров и военных судов, которые могут быть использованы, для упомянутых господином министром целей. Однако необходимо изучить вопрос, представляет ли величина Мурманской гавани возможность необходимой изоляции».

8 октября 1939 года к В.М. Молотову обратился посол В. Шуленбург, прося провести 35 торговых судов под немецким флагом из тихоокеанских портов, где их застала война, в Атлантику Северным морским путем. Молотов посоветовался со Сталиным и тот рекомендовал определенного ответа не давать. В конце концов, после неоднократных немецких просьб, было решено помощь немцам оказать. Но только с проводкой торговых судов, груженных соей и китобойцев, груженых китовым жиром. Однако затем Сталин сделал все от него зависящее и немецкие суда так в Германию и не вернулись. В данном случае Сталин и Молотов, в сложнейшей внешнеполитической ситуации, проявили высший класс дипломатической хитрости, ювелирно лавируя между Лондоном и Берлином, ставя обеих в полную зависимость от решений Москвы.

Что касается Северного флота, то там в предвоенное время ситуация была не самая благополучная. 20 октября 1939 года в Кольском заливе во время выхода в дозор была протаранена рыболовным траулером подводная лодка Щ-424. Удар пришёлся в левый борт в районе рубки, через считанные минуты лодка затонула, 32 члена экипажа погибли. В начале лета 1940 года на торпедном складе в Мурманске произошел пожар и взрыв торпед, с большими человеческими жертвами. К сожалению, этими трагическими событием неприятности для Северного флота не закончились. Уже 13 ноября 1940 года при выполнении учебных задач в Мотовском заливе пропала без вести подводная лодка Д-1 «Декабрист». Среди версий гибели – превышение допустимой глубины погружения, взрыв боезапаса, также рассматривается внешнее воздействие на прочный корпус лодки (либо мина, либо неизвестное судно). В ходе расследования отмечалась неукомплектованность экипажа во время последнего похода и большое количество новобранцев на борту. Поиск пропавшей лодки не дал окончательного результата. Д-1 удалось обнаружить лишь в июле 2018 года. Непрекращающаяся череда чрезвычайных происшествий привела к снятию с должности командующего флотом В.П. Дрозда.

Известный писатель-маринист подводник С.Н. Ковалев считает: «Трагедия Щ424 и Д-1 сказались и на неудачах наших подводников в первые месяцы Великой Отечественной войны. Дело в том, что из-за гибели подводных лодок командирам субмарин Северного флота было строжайше запрещено погружаться в районах, где глубина превышала рабочую глубину погружения их подводных лодок. Поскольку в Баренцевом море полигонов с такими глубинами просто не существовало, приходилось уходить для отработки задач в Белое море. Часто в Белое море не находишься, а потому погружались лодки весьма нечасто редко. Это в свою очередь самым негативным образом сказалось на подготовке командиров лодок и экипажей».

Между тем, продолжалось постепенно усиление Северного флота боевыми кораблями. Из воспоминаний адмирала В.В. Платонова: «В начале 1939 г. было принято решение о значительном пополнении Северного флота корабельным составом. Балтика давала нам четыре новых эскадренных миноносца и десять подводных лодок. Это было несколько больше того, чем мы располагали до сих пор. Отряд кораблей удалось перевести по Беломорканалу летом. Общее руководство операцией возлагалось на Военный Совет флота, начальником штаба экспедиции назначили меня. В.П. Дрозд осуществлял руководство из Полярного». 14 марта 1940 года к Сталину обратился нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов с просьбой о необходимости срочного пополнения корабельного состава Северного флота из числа кораблей Балтийского флота. Сталин передислокацию кораблей разрешил. В список он включил два эсминца и четыре подводные лодки.

Не удовлетворенный половинчатым решением Н.Г. Кузнецов добился расширения списка. Скорее всего, ссылаясь на резко изменившуюся в Арктике ситуацию после немецкой оккупации Норвегии, Сталин снова внял его аргументам, рассмотрев на Политбюро перевод в навигацию 1940 года с Балтики на Север дополнительно шести больших подводных лодок типа «К», одну большую подводную лодку типа «Д» и один сетевой заградитель.

Подводная лодка типа «К».

Однако желание пополнить Северный флот только что построенными подводными лодками сыграло с советским руководством злую шутку. Буквально накануне начала операции наркому ВМФ пришлось отдать приказ об отмене перевода большей части ожидаемых в Полярном подводных лодок. Как неожиданно выяснилось, судостроительные заводы, сорвав сроки, не успели их сдать флоту. Поэтому Сталину пришлось принимать повторное решение об их переводе на Северный флот уже 27 февраля 1941 года.

В начале 1941 года по распоряжению Сталина, была расширена и система базирования Северного флота. Помимо Полярного и Ваенги, где изначально базировались корабли Северного флота, началось оборудование новой военно-морской базы в Йоканьге. Несмотря на большую оторванность от «большой земли» Йоканьга имела прекрасную якорную стоянку, а кроме этого была расположена чрезвычайно выгодно, контролируя подходы к Белому морю и имея непосредственный выход в Северный Ледовитый океан.

Нарком ВМФ П,Г. Кузнецов во время инспекторской поездки на Северный флот в годы войны

Приближение войны на Севере ощущалось не менее остро, чем на Балтике. Из воспоминаний командующего Северным флотом А.Г. Головко: «…Война, развязанная немецким фашизмом в Европе, все ближе придвигалась к нашим государственным границам… Ни у кого из нас, кто размышлял над обстановкой и присматривался к поведению гитлеровцев, не было уверенности, что мы доживем до лета без войны».

К 1941 году мировой рейтинг военно-морских флотов выглядел следующим образом: первое место занимали США, второе – Англия, на третьем месте уверенно расположилась Япония, следом за ней следовали Франция, Италия, Германия и только потом СССР.

* * *

В ноябре 1939 года началась война СССР с Финляндией. К этому времени Н.Г. Кузнецов находился в должности наркома уже почти семь месяцев. Разумеется, для полного освоения столь сложной и масштабной должности этого времени было недостаточно. Столь же малый срок командования реально воевавшим с финнами Балтийского флота имел и вице-адмирал Трибуц, назначенный практически одновременно с Кузнецовым.

Что касается Северного флота, то он фактически воевал против финнов… два дня, занимаясь в основном патрулированием побережья Норвегии, на случай если англичане попробуют отправить в помощь Хельсинки северным путем экспедиционный корпус.

Отметим, что в войне с Финляндией Сталин поставил перед Балтийским флотом сразу семь серьезных задач. Первой и наиважнейшей задачей считалось содействие Красной армии в наступление вдоль Финского залива. С этой задачей Кузнецов с Трибуцем не справились. Если при прорыве линии Маннергейма флот помочь РККА ничем не мог, то в дальнейшем все попытки подготовить высадку десанта в районе островов Биорке провались. Финская береговая батарея с 254-мм орудиями успешно отбила три попытки советских линкоров ее подавить. Не удалось вывести из строя батарею и самолетами ВВС Балтийского флота. После этого высадка десанта была отменена. Второй задачей, поставленной Сталиным Балтийскому флоту, являлась задача блокирования побережья Финляндии. Учитывая полное превосходства балтийского флота перед флотом противника, задача вполне решаемая. И хотя 11 декабря 1939 года было официально объявлено об уничтожении всех нейтралов, которые попытаются попасть в финские порты, в реальности все вышло иначе. Да, развернутые в Ботническом заливе подводные лодки утопили три транспорта, но более 500 (!) транспортов благополучно достигли Финляндии. При этом авиация Балтфлота упорно посылалась бомбить финские заводы, а не шедшие открыто в Финляндию пароходы с военными грузами. По существу, Кузнецов с Трибуцем задание Сталина по блокированию финского побережья с треском провалили.

Третьей, не менее важной, чем первые две задачи, являлась задача уничтожения финского флота. И для этого, казалось бы, также были все предпосылки. Места базирования финских кораблей были прекрасно известны, подлетное время к этим базам было небольшое, но что-то опять пошло не так. Главной целью наших ВВС были два финских броненосца береговой обороны, которые финны старательно прятали. Но наши их все же нашли в Турку, после чего начались непрерывные воздушные атаки на вмерзшие в лед недвижимые броненосцы. Однако, несмотря на все атаки, оба броненосца остались целы и невредимы. По информации историков, когда Сталину доложили о неуязвимости двух затертых льдами кораблей от всей ВВС Балтийского флота, он был в шоке. Несмотря на это, никаких немедленных огрвыводов от него не последовало. Более того, узнав о неуязвимости финских броненосцев, Сталин вызвал к Себе Кузнецова и предложил ему направить к финским берегам подводные лодки, чтобы топить корабли и суда противника, совершавших переходы вдоль береговой линии. На это Кузнецов ответствовал, что посылать к финскому берегу подводные лодки нельзя, т. к. там много шхер, с подводными камнями, поэтому действия подводных лодок вблизи финского побережья будут сопряжены с неоправданным риском. И Сталин аргументам наркома внял.

Спустя годы в своих мемуарах Н.Г. Кузнецов приводит этот случай, как пример полного непонимания Сталина специфики военно-морского дела. В чем-то, разумеется, Кузнецов действительно был прав, в шхерах подводным лодкам воевать на самом деле рискованно. Но прав был и Сталин! Ведь идет война, гибнут люди, а флот, на создание которого затрачены огромные средства, безвылазно стоит в базах. И не Сталин должен был вызывать Кузнецова, а Кузнецов должен был по собственной инициативе записаться на прием и доложить вождю, что подводные лодки посылать в финские шхеры опасно, а вот канонерские лодки и сторожевые корабли в самый раз! Но ведь не пошел, не предложил, не послал…

В оправдание наркома и Главного Морского штаба можно сказать только то, что, вскоре после начала боевых действий с Финляндией, а именно 15 декабря 1939 года, была создана Ставка Главнокомандования, которая отобрала оперативное руководство Балтийским и Северным флотами у наркомата ВМФ. Впрочем, с еще двумя поставленными Сталины Балтийскому флоту задачами, он все же справился, хотя эти задачи и были второстепенными. Так были захвачены все финские острова в восточной части Финского залива. При этом финны их заранее оставили без всякого сопротивления, понимая его бесполезность. Кроме этого, была выполнена задача по защите собственных коммуникаций. Однако и здесь снова следует оговориться, что финны особенно и не нападали. Все пять финских подводных лодок за все время войны так ни разу никого не атаковали.

* * *

Несмотря на то, что основные усилия в последние предвоенные годы были направлены на усиление западных морских границ, Сталин не забывал и о тихоокеанских рубежах, т. к. угроза полномасштабной войны с Японией все еще оставалась актуальной. Поэтому в конце 30-х годов по его указаниям серьезные преобразования были проведены и на Дальнем Востоке.

Серьезным шагом в укреплении обороноспособности на востоке СССР стало преобразование в январе 1935 года Морских Сил Дальнего Востока в полноценный Тихоокеанский флот. В 1937 году во Владивостоке было открыто Тихоокеанское военно-морское училище, готовившее командные кадры непосредственно на месте.

В апреле 1936 года, по указанию Сталина, у заместителя начальника Морских Сил РККА флагмана 1-го ранга И.М. Лудри состоялось важное совещание. согласовать вопросы предстоящей операции: перевод двух эсминцев, «Сталин» и «Войков», из Кронштадта во Владивосток. Переход планировался изначально вокруг Скандинавского полуострова до Мурманска, а далее в составе обычного каравана торговых судов – по Северному морскому пути. В самый последний момент перед походом, 25 июня, решили отказаться от плавания вокруг Скандинавии и провести корабли по Беломорско-Балтийскому каналу, но уже не в Мурманск, а в Архангельск. 2 июля эсминцы покинули Кронштадт и через два с половиной месяца без каких-либо осложнений 17 октября пришвартовались во Владивостоке.

В августе 1939 года для обороны побережья и морских коммуникаций в районах Татарского пролива и Охотского моря, в составе Тихоокеанского флота, была сформирована Северная Тихоокеанская военная флотилия, с главной базой в Советской Гавани.

К 1939 году на Дальнем Востоке был создана грандиозная система береговой обороны, надежно прикрывшее огромное побережье. Формально это грандиозное сооружение не имело никакого названия, а отдельные его районы скромно обозначались секторами береговой обороны. В народе же эта система была создана получив неофициальное название «Тихоокеанский вал». Сталинский «Тихоокеанский вал» протянулся от Чукотки, где был создан Северный сектор береговой обороны, до южного окончания дальневосточного берега Советского Союза. На Камчатке, вдоль берегов Авачинского залива, на Северном Сахалине, в районе Магадана и Николаевска-на-Амуре были построены десятки береговых батарей, прикрывавшие подходы к военно-морским базам Тихоокеанского флота. При этом каждая батарея имела свой дизель-генератор, обеспечивавший автономное электрическое питание и водоснабжение. Что касается Владивостока, то все ближайшее побережье от бухты Преображения до корейской границы было надежно перекрыто огнем сотен береговых орудий. Только острове Русском было выстроено семь береговых батарей. Причем батарея № 981 имени Ворошилова имела шесть 305-мм орудий. Считается, что на сооружение Ворошиловской батареи ушло столько же бетона, сколько на строительство всего Днепрогэса. Под 7метровым укрытием были расположены снарядные и зарядные погреба, кубрики. лазарет, душевые, камбуз и столовая. Подземную часть батареи пробивали под землей в скалистом грунте шахтным методом. «Тихоокеанский вал» вал Сталина полностью выполнил поставленную перед ним задачу. Японский флот так и не посмел приблизиться к нашим берегам.

Как и прежде, Тихоокеанский флот продолжал пополняться подводными лодками и торпедными катерами. На судостроительном заводе в Комсомольске-на-Амуре с 1935 года шло ускоренное строительство лидеров и эсминцев для Тихоокеанского флота. В 1938 году там заложили два легких крейсера «Калинин» и «Каганович». В конце 30-х годов, в ходе масштабной кампании по освоению Дальнего Востока, существенно усилилась и Амурская флотилия. В Хабаровске в 1932 году был построен судостроительный завод «Осиповский затон». Благодаря всем этим усилиям, к 1939 году Тихоокеанский флот насчитывал в своем составе 100 надводных и подводных кораблей.

В октябре 1940 года Н.Г. Кузнецов, вместе с начальником Главного Морского штаба Л.M. Галлером, докладывал И.В. Сталину о ходе работ по строительству береговых батарей и об укреплении восточных морских границ на всем их протяжении. По их докладу, в соответствии с планом обороны, важнейшие пункты морского побережья были защищены береговой артиллерией, которая была способна во взаимодействии с другими родами сил флота решать задачи по уничтожению превосходящих корабельных сил противника при ведении боя в прибрежном районе на минно-артиллерийской позиции, участвовать в противодесантной и противокатерной обороне.