Текст книги "Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I"

Поводом для нынешнего похода в Хорасан стали драгоценности покойного Надир-шаха. Дело в том, что после его смерти все огромное количество его драгоценностей попало в руки родственников шаха, в том числе и к слепому отцу Хорасанского хана Надир-мирзы. Ага Мохаммед, разумеется, потребовал возвращения драгоценностей, объявив преступником всякого, у кого он их найдет. Но никто отдавать ему золото и алмазы и не собирался. Поэтому, следуя с войском на Хорасан, Ага Мохаммед собирался наказать главного из ослушников, отказавшегося возвратить шахской казне надлежавшие ей драгоценности. Надир-мирза бежал, велев своему престарелому и слепому отцу, Шах-Року, без сопротивления сдать город повелителю Персии. Старого слепца вывели навстречу Ага Мохаммеду, и он заявил о своей покорности. Но Ага Мохаммед не знал сострадания ни к старым, ни к слепым. Под пытками Шах-Рок начал указывать места, где были спрятаны сокровища – в стенах дворца и колодцах.

Когда же ему начали лить на голову растопленный свинец, он указал и необыкновенной величины и красоты рубин, некогда бывший в короне, которого особенно домогался Ага Мохаммед. Покончив со старым слепцом, шах Персии приказал разрушить гробницу ненавистного ему Надир-шаха, окованную изнутри чистым золотом. Все найденные в ней богатства он забрал в казну, а кости самого Надир-шаха приказал зарыть под крыльцом своего дворца в Тегеране.

– Когда я попираю этот прах моими ногами, – заявил он, – раны моего сердца заметно облегчаются.

Там же в Хорасане Ага Мохаммеда настигло тревожное известие, что Россия решила отомстить за разорение Тифлиса и убийство тысяч невинных христиан… Понимая, что дело плохо, он, загоняя лошадей, помчался к своему войску, все еще стоявшему в Мунгарской степи у западного берега Каспия, чтобы на месте понять, что же собираются делать русские столь далеко от своих границ и чем ему это грозит.

Часть вторая
Британский лев против майсурского тигра

Глава первая

К середине 60‐х годов XVIII века англичане укрепились в Индии уже основательно. К этому времени они подчинили себе не только большую часть приморских районов, но и большую часть Индостана, включая огромную Бенгалию. При этом были сломлены и главные конкуренты – французы. Им было оставлено несколько мелких разрозненных факторий, но это являлось лишь снисходительностью победителя над побежденным, не более того.

Но Индия была все же слишком велика и до полного ее завоевания англичанам было еще далеко. Поэтому Индостан продолжало трясти от нескончаемых войн.

К этому времени акции Ост-Индской компании поднялись до 263 фунтов стерлингов за штуку, а дивиденды выплачивались из 12,5 %. По тем временам это были огромные цифры! Впрочем, не все в Британской Ост-Индской компании было столь безоблачно. Сверхвысокие прибыли немедленно привлекли внимание английских министров. Возмущение их понять было легко – в стране масса проблем, а одна-единственная компания (пусть и весьма уважаемая) буквально бесится от жиру.

Поэтому руководству компании недвусмысленно намекнули, что пришла пора делиться награбленным. А когда главные акционеры начали возмущаться, им деликатно напомнили, что все территориальные завоевания компании стали возможными исключительно при поддержке английского флота и армии. Кроме этого, господам акционерам напомнили, что ни один британский подданный не может обладать верховной властью над какой-либо территорией независимо от короны. Короче говоря, вопрос был поставлен предельно жестко – или делитесь, или будете упразднены. Выхода в данной ситуации у ост-индийцев не было, и в 1767 году правительство Англии и руководство компании заключило соглашение, согласно которому компания обязывалась ежегодно вносить в казну 400 тысяч фунтов стерлингов. Впрочем, руководители компании фактически ничего государству так и не заплатили, так как сами обратились к парламенту за… финансовой поддержкой. Такая наглость грозила большими неприятностями, но именно в этот момент начался мятеж колонистов в Северной Америке, что грозило огромными колониальными потерями. На этом фоне Ост-Индская компания оставалась островом стабильности. Ослабление или вообще исчезновение компании в таких условиях стало бы национальной катастрофой. Поэтому последовали компромиссные соглашения, в результате которых «ост-индийцы» фактически вернули себе все былые привилегии под зубовный скрежет государственных мужей.

Отбиваясь от собственного правительства, Ост-Индская компания одновременно как только могла усиливала свою экспансию. Обычной прибыли британским купцам было уже мало, они мечтали о сверхприбыли. Разумеется, заполучить это обычной торговлей было невозможно – следовало захватывать индийские княжества, а уж затем выжимать из них последние соки… Поэтому именно в 60‐х годах XVIII века начинается планомерный захват новых территорий и покорение новых народов.

Что же происходило в это время в Индостане? Из последних сил пыталась сохранять хотя бы формальную независимость еще недавно великая империя Великих Моголов. Правил этим осколком былого величия толковый правитель и талантливый поэт Шах Алам II, рожденный как Али Гохар, сын Аламгира II – шестнадцатый по счету император Великих Моголов. Увы, помимо пышного титула, у наследника некогда огромной империи не было уже почти ничего. Реальная власть Шаха Алама была настолько низведена, что в ту пору в Индии ходила поговорка: «Империя Шах Алама простирается от Дели до Палама». Если что, то селение Палам являлось пригородом Дели.

Остатки империи терзали со всех сторон. Из Афганистана то и дело вторгался эмир Ахмед Шах Абдали. В самом Дели всем заправляли англичане. О своем суверенитете заявляли маратхи, создавшие собственное государство на землях современного индийского штата Махараштра. Теперь все воевали со всеми: и моголы, и афганцы, и маратхи. В 1761 году маратхские властители, потерпев сокрушительное поражение под Панипатом от афганских войск Ахмед-Шаха Дуррани, принялись добивать остатки империи моголов – захватили Дели, часть Раджастхана и Пенджаба. Всем этим, разумеется, умело воспользовалась Британская Ост-Индская компания, которая непрерывно интриговала, подкупала и стравливала всех против всех. Местным купцам было воспрещено заниматься внешней торговлей, так как англичане присвоили себе монопольное право на нее. Сотни тысяч бенгальских ремесленников оказались прикреплены к факториям Ост-Индской компании, куда им надлежало сдавать свою продукцию, причем им за это часто вообще не платили. В 1762 году высшие служащие компании образовали общество для монопольной торговли солью, бетелем и табаком в Бенгалии, Бихаре и Ориссе. Отныне крестьяне были обязаны сдавать им товары по заведомо низкой цене. Это вело к разорению как индийских землевладельцев, так и крестьян с ремесленниками.

И все же индусы еще находили в себе силы и волю время от времени объединяться против англичан, сопротивляясь их ползучей экспансии. Так, одно из самых крупных восстаний начал правитель-наваб Бенгалии Мир Кассим, который вместе с недовольными князьями и падишахом Шахом Аламом II поднял знамя освободительной борьбы. Впервые за много лет враждующие индийские правители торжественно декларировали, что объединяются ради общей цели – положить конец английскому владычеству. Увы, в реальности все преследовали, прежде всего, собственные интересы и с трудом находили общий язык между собой.

Решающее сражение между союзными силами индусов и англичанами произошло 22 октября 1764 года рядом с небольшим городком Буксаром на берегу Ганга. Объединенные войска наваба Бенгалии Мир Кассима, Шуджа-уд-Даула, раджи Балванта Сингха из Каши и императора Великих Моголов Шаха Алама II привели к Буксару более 40 тысяч воинов. Армия Ост-Индской компании насчитывала немногим более семи тысяч человек, из которых самих англичан было менее тысячи. Увы, общего командования у союзников не было, и каждый предводитель действовал так, как считал нужным, не слишком считаясь с общими интересами. Разумеется, что ничем хорошим это закончиться не могло.

Армией компании командовал майор Гектор Манро. Выходец из бедной семьи, он начал свою карьеру простым солдатом. Карьере Манро помог случай. Будучи однажды в Лондоне, Манро увидел, как пьяный кучер одной из карет свалился на мостовую. Недолго думая, Манро взобрался на козлы и довез пассажирку, куда той было надо. Пассажиркой оказалась весьма влиятельная герцогиня Гордон. Благодарная за помощь, а также впечатленная молодостью и статью бравого солдата, герцогиня купила Манро патент на чин лейтенанта Камберлендского полка. В скором времени Манро отличился, командуя драгунским эскадроном, в подавлении мятежа якобитов. В 1759 году Манро был назначен капитаном в Хайлендский полк и убыл в Индию. Там он скоро прославился необузданной жестокостью, казнив десятки восставших сипаев, за что получил чин майора. Так как у компании было очень мало старших офицеров, именно Манро и был назначен командовать армией, направленной против мятежных моголов.

…Первым на рассвете 22 октября начал атаку на англичан командовавший правым крылом армии Великих Моголов мирза Наджаф-хан. Но моголы сразу же наткнулись на дружный и меткий огонь британских солдат, стоявших в линейных порядках. Понеся существенные потери, мирза Наджаф-хан отошел. После этого позиции британцев атаковала конница, но также безрезультатно.

Все дальнейшие разрозненные попытки индусов атаковать англичан были столь же неудачны. Всякий раз нападавшие отступали, неся большие потери. А затем случилось невероятное. У союзников один за другим взорвались три склада с боеприпасами. До сих пор в точности неизвестно, что произошло – диверсия или вопиющая халатность. Грохот взрывов, большое количество растерзанных трупов, вопли раненых в одно мгновение деморализовали огромное войско. В войсках союзников начался полный хаос. Никто никем больше не командовал, и каждый был отныне предоставлен самому себе. Этим немедленно воспользовались англичане, перейдя после полудня в решительное наступление. После этого в рядах союзников началась самая настоящая паника. Первым побежал с поля боя великий визирь Шуджа-уд-Даула, который в довершение всего взорвал за собой мост через реку, лишив тем самым своего союзника Шаха Алам II возможности воспользоваться тем же. Следом за Шуджой-уд-Даулом бежал Мир Кассим, который прихватил с собой и общую казну союзников с тремя миллионами рупий. Впрочем, среди всеобщего хаоса нашлись и те, кто до конца исполнил свой долг. Так, полководец моголов мирза Наджаф-хан смог навести новую переправу и вполне организованно отвести свои войска.

Что касается майора Манро, то, оставив без внимания всех остальных противников, он сосредоточился на преследовании бежавших моголов, полагая, что именно их поражение будет иметь наибольшее значение.

Английский историк Джон Уильям Фортескью утверждал, что британские потери составили 847 человек: 39 убитыми и 64 ранеными из европейских полков и 250 убитыми, 435 ранеными и 85 пропавшими без вести сипаев Ост-Индской компании. Потери индусов он оценивал в две тысячи человек убитых и несколько тысяч раненых. Победители захватили 133 артиллерийских орудия и более миллиона рупий наличными.

Сразу после битвы Манро двинулся на соединение с маратхами, которые, воспользовавшись подходящим моментом, горели желанием рассчитаться за былые обиды с моголами.

После победы майор Манро получил благодарственное письмо от совета компании из Калькутты: «Знаменательная победа, которую вы одержали, чтобы одним ударом полностью разбить замыслы врага против этих провинций – это событие, которое делает так много чести вам, сэр, в частности, и всем офицерам, и людям под вашим командованием. Ваша блистательная победа дает столь огромные преимущества для компании, что мы выражаем вам нашу искреннюю благодарность». За победу Манро получил чин подполковника и серьезную денежную премию.

Впрочем, ему доложили, что Шах Алам проклял его и всех его сыновей какой-то древней индийской мантрой. Манро к этому отнесся иронично:

– Что еще остается несчастному шаху, кроме как выдумывать всякую чушь, пусть утешится хоть этим!

Увы, смеялся Манро над древним проклятьем слишком рано…

* * *

Вскоре после битвы при Буксаре в 1765 году Шах Алам II подписал с командующим английскими войсками в Индии генералом Робертом Клайвом унизительный Аллахабадский договор и предоставил Дивани (право на сбор доходов) на всей своей территории Британской Ост-Индской компании, в обмен на ежегодную пенсию в размере 2,6 миллиона рупий, которую компания будет выплачивать из собранных доходов. Отныне компания уже не выплачивала налоги (пусть даже формальные!) индийским правителям, а взимала их сама более с чем 20 миллионов индийцев.

Победа при Буксаре позволила англичанам избавиться и от трех последних отпрысков могольской власти в Верхней Индии. Мир Кассим сгинул в нищей безвестности, Шах Алам признал поражение и был лишен всякой власти, а Шуджа-уд-Даул, преследуемый победителями, бежал далеко на запад, где спустя некоторое время сдался на милость победителей.

По условиям Аллахабадского договора в управление Ост-Индской компании переходила территория площадью около 400 тысяч квадратных миль на востоке Индии (Орисса, Бихар, Западная Бенгалия, Джаркханд, Уттар-Прадеш и часть нынешней Бангладеш). Тем самым Ост-Индская компания, прежде действовавшая в Индии через марионеточного наваба Бенгалии, становилась самостоятельной крупнейшей политической силой Южной Азии. Так, в руки англичан попала богатейшая Бенгалия – настоящая жемчужина могольской короны, включая священный город индусов Варанаси. Отныне вся долина Ганга и миллионы проживавших там индусов стали собственностью Британской Ост-Индской компании. Теперь уже никто не мешал англичанам выжимать из огромной колонии все, на что была только способна фантазия чиновников. Отныне англичане начали вывозить из Индии ценностей и товаров на сумму более миллиарда фунтов стерлингов, все равно продолжая и дальше грабить население. При этом англичане обычно отдавали сбор налогов в Бенгалии на краткосрочный откуп – служащим компании и ростовщикам, помощь же сборщикам оказывали солдаты. Во время сбора налогов применялись изощренные пытки, жертвами которых были и женщины, и дети. Из речи Эдмунда Берка в палате общин: «Детей засекали до смерти в присутствии родителей. Отца связывали с сыном лицом к лицу и подвергали порке так, что удар, если не приходился на отца, то падал на сына. Крестьяне забрасывали поля. Они бежали бы все до одного, если бы не отряды солдат на дорогах, которые хватали этих несчастных».

Ситуация в Бенгалии была ужасной. Крестьяне продавали весь свой скот, орудия труда, от голода ели семенное зерно, они продавали своих сыновей и дочерей в тщетной надежде спастись, но покупателей не находилось. В Бенгалии не было даже травы – всю съели животные и люди. Затем начался каннибализм…

Вот как происходящее описывал чиновник Британской Ост-Индской компании Джон Шор: «Постоянно всплывают у меня в памяти сцены, где я вижу высушенные до костей руки и ноги людей, глубоко запавшие глаза, и безжизненный оттенок вселенского отчаяния в них. В ушах раздается вопль матери, затихающие крики умирающего младенца, стоны агонии людской повсюду. В диком замешательстве природа – вопли шакала, крики стервятников, собака, упавшая и воющая на раскаленной дороге».

Немыслимые поборы и ужасающая нищета уже через несколько лет привели к массовому голоду в Бенгалии, от которого умерло от семи до десяти миллионов человек. Впрочем, такая мелочь никого в Англии особо не волновала… Управляющий Бенгалией Уоррен Гастингс занимался в то время делами куда более важными: менял систему управления, создавал полицию, увеличил налогообложение, которое шло на содержание местного войска. Деятельность Гастингса никого не спасла, зато существенно увеличила прибыль компании.

Вообще «Разграбление Бенгалии» после битвы при Плесси стало официальным термином исторической науки. В одном только Муршидабаде английские солдаты награбили на 3 миллиона фунта стерлингов. А расхищение государственной казны Бенгалии принесло англичанам 5 миллионов 260 тысяч фунтов стерлингов. Отбирая товары или скупая их по произвольно установленным ценам, а также навязывая местному населению ненужные залежалые товары, служащие Ост-Индской компании только с 1757 по 1780 год нажили в Бенгалии 5 миллионов фунтов стерлингов. Чистый доход корпорации в Бенгалии вырос с 14,946 миллиона рупий в 1765 году до 30 миллионов рупий в год в 1776–1777 годах. Даже у солдат ранцы оказывались набиты драгоценными камнями, а за бутылку вина маркитантки требовали слиток золота.

Что касается главного героя битвы при Буксаре майора Манро, то впоследствии он вернулся в Англию, стал членом парламента и одним из ведущих акционеров компании. Однако банк, в который он вложил свои сбережения, потерпел крах во время финансового кризиса 1772 года. Чтобы поправить финансовое положение, Манро снова отправился в Индию, где принял командование над мадрасской армией компании. В 1788 году он захватил у французов их главную колонию Пондишери, но во время англо-майсурской войны 1780 года действовал уже не столь успешно и был снят с должности, после чего вернулся в Англию. В 1787 году в память былых заслуг Манро был дан чин полковника Хайлендского полка, а позднее и генерала. Умер победитель в 1805 году.

Следует отметить, что проклятье шаха Великих Моголов о том, что Индия отомстит потомкам Манро, полностью сбылось. Несчастный отец пережил всех своих сыновей. Старший сын Манро – Сазерленд остался в памяти исключительно из-за своей жуткой смерти. По примеру отца молодой кадет Манро отправился за славой в Индию, но во время воскресной охоты в Бенгалии был растерзан тигром. Еще один сын Хью Манро умер на судне по пути из Индии от подхваченной там лихорадки. Третий сын – Александр был съеден акулой во время купания на пляже в Бомбее, а младшего из сыновей убили в Индии при неизвестных обстоятельствах…

Вспоминал ли отец, получая известие о гибели очередного сына, проклятье последнего Великого Могола, мы не знаем. Известно другое, когда сам Манро умирал в жутких мученьях от рака в 1805 году, в редкие минуты просветления рассудка он кричал:

– Проклятый Алам, верни моих сыновей и забери мою жизнь!

Увы, никто ему сыновей не вернул и сам он через несколько дней ушел вслед за ними.

* * *

Между тем аппетиты англичан в Индии продолжали расти. Захватив и переварив Бенгалию, председатели Британской Ост-Индской компании устремили свой хищный взгляд на следующую жертву – Майсурское княжество, расположенное в юго-западной оконечности полуострова Индостан. Княжество Майсур занимало стратегически выгодное положение, позволяющее контролировать всю Южную Индию. При этом само оно располагалось на труднодоступных плато между горами Западными и Восточными Гатами. На протяжении нескольких веков княжеством правила династия Водейяров, пока в 1755 году очередной малолетний махараджа попал под контроль своего главного министра и регента Хайдера Али.

В дальнейшем Хайдер Али станет самым серьезным врагом Британской Ост-Индской компании за всю историю покорения ею Индии, поэтому познакомимся с ним поближе.

Итак, выходец из арабского клана Бани Хашим племени Курайш Хайдер родился в 1720 году на юго-западе Индии в Коларе. Начав службу простым наиком (десятником), Хайдер проявил храбрость, снискавшую ему всеобщее уважение, а также настойчивость, дипломатический талант, а также умение с помощью интриг устранять противников. Он отличился в ряде сражений во время межплеменных Карнатических войн, чем привлек к себе внимание тогдашних правителей Майсура, получив через некоторое время должность далавайи (главнокомандующего). После восхождения на трон несовершеннолетнего махараджа Кришнараджи Водейяра II в результате удачной дворцовой интриги Хайдер стал его регентом. А в 1761 году он стал де-факто правителем Майсура с титулом сарвадикари (главного министра). Несмотря на неграмотность, Хайдер Али обладал феноменальной памятью и проницательностью, был талантлив и как полководец, и как правитель. При этом он всем сердцем ненавидел англичан. О причинах его ненависти можно только догадываться. Затем Хайдер Али начал череду Мисорейских войн против племени наров с Малабара (западное побережье Индии). После их разгрома Хайдер Али был награжден должностью джагира (правителя Бангалора). В 1758 году Хайдер Али, воюя с маратхами, заставил их снять осаду Бангалора. К 1759 году Хайдер Али командовал уже всей майсурской армией. Молодой раджа Кришнараджа наградил его почетными титулами победителя – Фатх-Хайдер-Бахадур и Наваб-Хайдер Али-хан.

Как это часто бывает, через некоторое время регент сам захотел править страной и быстро прибрал власть к своим рукам. Вслед за этим один за другим были убиты два махараджи, причем оба незадолго до достижения своего совершеннолетия, когда должны были принять полную власть… После этого княжеская семья была фактически посажена под арест и появлялась на публике только на ежегодном празднике Дассара. Впрочем, жестокость регента была оправдана. Именно время правления Хайдера Али стало пиком могущества княжества Майсура. Приведя в порядок с помощью французов армию, самопровозглашенный правитель совершил несколько удачных походов против соседних северных княжеств, значительно расширив и укрепив мощь собственного. Приобретениями Хайдера Али стали отбитый у маратхов город Сира и княжество Беднор.

Приняв титул хана Бахадура и правителя Беднора, регент начал выпускать собственную монету, установил единую систему мер и весов. В отличие от подавляющего большинства индийских князей, Хайдер весьма благосклонно относился к христианам в пропортугальском Мангалоре, благоволил и к католическим миссионерам. Как всякий уважающий себя мусульманин, Хайдер имел несколько жен. Второй его женой была Фахр-ун-нисса, мать его любимого сына Типу. Помимо этого, у владетеля Майсурского княжества всегда хватало и наложниц.

Британский историк Д. Бауринг написал о Хайдере Али так: «Он был смелым, оригинальным и предприимчивым полководцем, искусным в тактике, умело распоряжавшимся ресурсами, полным энергии и никогда не унывающим даже во времена поражений. Он был всегда верен своим обязательствам и прямолинеен в своей политике по отношению к англичанам… Его имя всегда упоминается в Майсуре с уважением, если не с восхищением».

Довольно быстро Майсур стал самым богатым княжеством Индии. Вскоре Хайдер Али перенес свою столицу из города Майсур в Серингапатам, которая находилась всего в 7 милях от Майсура. При этом расположена новая столица была чрезвычайно выгодна. Весь город был окружен рекой Кавери, образуя речной остров. Над городом возвышалась гора со знаменитым храмом Ранганатхасвами, одним из самых важных вайшнавитских центров паломничества в Южной Индии. Вокруг города была выстроена мощная крепостная стена с еще более мощными башнями. У крепостных стен никогда не стихал шум и гам – там расположился один из самых богатых рынков Индии.

Наведя порядок в своем княжестве, Хайдер Али задумался о расширении его границ.

В середине XVIII века на юге Индии властвовали маратхи, несколько осколков былой империи Великих Моголов, объединенных в некую конфедерацию. Традиционными противниками маратхов являлись княжества Хайдарабад и Майсур. Хайдарабад, находившийся под властью низамов – потомков могольского наместника, в свое время отложившего княжество от Могольской империи, также претендовал на гегемонию в Южной Индии. Низамы Хайдарабада утверждали, что, поскольку основатель династии был могольским наместником всего Декана, то и его наследникам по праву должно принадлежать главенство во всех южноиндийских делах, а все прочие князья обязаны признать свой вассалитет. Разумеется, эти претензии не были признаны никем из властителей Деканского плоскогорья, для которых власть Моголов и права их наместников давно уже были пустым звуком. В течение долгого времени низам Хайдарабада вел с маратхами борьбу за стратегически важную и богатую область Карнатик. В результате упорной борьбы низаму все же удалось утвердиться в Карнатике и овладеть стратегически важным городом Тричинополи, столицей вассального княжества Мадура.

Возможно, что очередной передел наследства империи Моголов на Декане этим бы и закончился, но в это время в борьбу за Карнатик и за влияние в Южной Индии, помимо маратхов, Хайдарабада и Майсура, включились еще две мощные враждебные силы – Английская и Французская Ост-Индские компании.

Отметим, что Хайдер Али с юных лет находился под влиянием французов и был их убежденным приверженцем. Поэтому попытка Британской Ост-Индской компании переманить столь серьезного правителя на свою сторону успехом не увенчалась. Хайдер Али отказал британцам даже иметь своего резидента при его дворе. Это была политическая пощечина! После этого Майсурское княжество было объявлено врагом Британской Ост-Индской компании. Что за этим последует, Хайдер Али прекрасно понимал. Встречаясь с соседними князьями, он говорил им одно и то же:

– Поймите, что Индия раздроблена на многочисленные княжества. При этом князья относятся к англичанам как к обычным владетелям, таким же, как и они. Это большая ошибка! Англичане являются врагом всей Индии, и одолеть их можно, лишь объединив силы всех разрозненных княжеств, для общей борьбы с ним!

Одни князья Хайдера игнорировали, другие понимали правильность речей правителя Майсура, вздыхали, что, мол, не ими началось, не ими и кончится.

Между тем Хайдер Али становился для англичан все опаснее и опаснее. Уже в первое пятилетие своего правления, как мы уже говорили, он сумел присоединить к Майсуру ряд территорий, ранее находившихся под контролем маратхских пешв, низама Хайдарабада и наваба Карнатики. Хайдер овладел стратегическими горными проходами в Западных Гатах, вышел на побережье Аравийского моря и захватил Малабар, а также нанес удар по княжеству Траванкур. Ко всему прочему, Хайдер Али, оказался дальновидным политиком и умел рассчитывать свои шаги далеко вперед. Так, после захвата малабарского побережья к нему отошли порты Мангалор, Рао и Пунганури. Не теряя времени, Хайдер Али с помощью французских советников занялся созданием там собственного военного флота. Во главе флота был поставлен начальник майсурской конницы Али Бей, так как до конца французским капитанам все же не доверял.

Время от времени в Майсурском княжестве вспыхивали мятежи. Проводимые реформы требовали немалых денег, а потому налоги с каждым годом ужесточались. Разумеется, англичане исподволь поддерживали всех мятежников, но Хайдер Али с мятежами пока справлялся. Увы, быстрое возвышение Майсура объединило против него всех соседей – марахов, Хайдарабад и Карнатик.

Именно поэтому начиная борьбу с могущественным правителем Майсура англичане рассчитывали именно на разобщенность индусов и поддержку враждовавших с Хайдером князей. Пока противники искали союзников и накапливали силы, но решительное столкновение между Британской Ост-Индской компанией и строптивым Хайдером Али было неизбежным.

Сразу же после завоевания Бенгалии англичанами была создана самостоятельная бенгальская армия, численность которой все время увеличивалась. Если вначале она насчитывала несколько неполных полков, то впоследствии включала три дивизиона европейской артиллерии, три полка европейской пехоты, десять полков индийской кавалерии и двенадцать полков индийской пехоты. При этом индийские полки комплектовались представителями высшей касты раджпутов Бенгалии, Бихара и Авада. При этом в армию брали только тех, чей рост составляет не менее пять футов шесть дюймов, а в гренадеры от шести футов. При этом в индийских полках в качестве унтер-офицеров и офицеров служили только европейцы.

Во второй половине XVIII века Ост-Индская компания имела три полноценные армии (по одной в каждом призидентстве) – бенгальскую, мадрасскую и бомбейскую. Старейшей и сильнейшей традиционно считалась армия Мадраса. Офицеры мадрасской армии хорошо знали местные обычаи, кастовые ритуалы и социальную иерархию солдат.

Так как на ранних этапах колонизации Индии Бомбей считался нездоровым и убыточным регионом, там обычно находился небольшой гарнизон, причем упор делался на создание местного флота для борьбы с пиратством. В 1742 году бомбейская армия состояла из восьми рот европейских и индийских гарнизонных войск, общим количеством в полторы тысячи штыков. Впоследствии армия Бомбея выросла до 15 тысяч человек, но по-прежнему была значительно меньше остальных президентских армий.

Надо сказать, что мародерство во всех трех армиях Ост-Индской компании не только не преследовалось, а даже поощрялось. Первыми мародерами поэтому всегда были генералы и старшие офицеры.

* * *

Однако не только одно могучее Майсурское княжество вызывало в те годы озабоченность руководства Британской Ост-Индской компании. С осколком империи Великих Моголов и Майсурским княжеством на севере граничило уже упоминавшееся нами княжество Хайдарабад – место пересечения исламской, персидской и индийской культур. Сам город был известен своими садами и благодатным климатом. Сады Хайдарабада сравнивали со знаменитыми садами персидского Исфахана. Княжеством правила династия низамов Асаф Джахов («низам» сокращенное от «низам уль-мульк», что означает правитель территории). Хайдарабадское княжество являлось классической химерой, так как власть традиционно принадлежала мусульманам, при подавляющем большинстве индуистского населения. При этом Асаф Джахи умело маневрировали среди огромного «индуистского моря», старались не вступать в лишние конфликты, покровительствовали архитектуре и искусствам.

С востока, со стороны Бенгальского залива, к Хайдарабаду примыкали Северные Саркарсы (узкая приморская территория), провинции, на которые компания также имела свои виды из-за удобных портов. В 1765 году уже знакомый нам авантюрист и герой Каранаитских войн Роберт Клайв заставил императора Великих Моголов Шаха Алама II передать компании пять Саркарсов и тот не посмел ослушаться. Не удовлетворившись этим, английский отряд под командованием генерала Кайо уже в следующем году захватил форт Кондапалли, превратив его в очередную опорную военную базу в регионе. Тогда же был подписан союзный договор с Хайдарабадом, согласно которому англичане обязались содержать войска для помощи низаму. Но все было составлено так хитро, что на самом деле это хайдарабадцы содержали английские войска за счет собственных налогов. Что и говорить, чиновники Британской Ост-Индской компании дело свое знали!