Текст книги "Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I"

После трех месяцев военной кампании на французской эскадре чувствовалась нехватка матросов, провианта и пороха. При этом Сюффрен понимал, что в ближайшее время реальной помощи ждать неоткуда. Поэтому французская эскадра взяла курс на небольшой голландский порт Баттикалоа, что располагался к югу от Тринкомали. В письме к морскому министру Сюффрен снова жаловался на некомпетентность и трусость своих капитанов, прося снять с должностей хотя бы пять-шесть из них.

* * *

В Баттикалоа Сюффрена уже ждал только что прибывший из Франции фрегат с новыми инструкциями из Версаля. В них король Людовик XVI требовал ускорить плавание караванов судов с экспедиционным корпусом де Бюсси в Индию. Самому Сюффрену было приказано следовать со всей эскадрой к неблизкому Иль-де-Франсу, чтобы там принять под охрану прибывающие караваны транспортов с войсками.

Королевский приказ вызвал полное недоумение Сюффрена. Ему было совершенно ясно, что уход от берегов Индии минимум на полгода полностью перечеркнет те немногие тактические успехи, которых уже удалось добиться. За время его отсутствия Хьюз, безусловно, не только приведет в порядок свои корабли, но и значительно пополнит состав эскадры за счет уже спешащих из метрополии английских отрядов. Поэтому Сюффрен принимает поистине отчаянное ранение – наплевав на королевский приказ, он оставляет эскадру в Индии.

Однако о своем решении командор был обязан поставить в известность капитанов. Это вызвало новый скандал. Капитаны, все как один, только и мечтали о тыловом Иль-де-Франсе, где не надо было рисковать жизнью, а можно было просто ею наслаждаться. В данном случае Сюффрен вполне осознанно пошел на обострение отношений с подчиненными. Он изложил им свой новый план захвата Тринкомали и превращение его в свою главную операционную базу. Капитаны, в свою очередь, обвинили командора в попрании королевской воли. Но Сюффрен был не намерен отказываться от принятого решения. Собравшимся в своем салоне он объявил так:

– Версаль далеко, и там не видно того, что видно мне на месте. Я скорее сам сожгу эскадру у Мадраса, чем оставлю индийские воды во власть Хьюза. Что же касательно вашего недовольства – пока я командую здесь, вы будете выполнять мои приказы. А на ваши демарши мне плевать!

Больше чем на месяц забытая богами Баттикалоа становится пристанищем для израненных кораблей Сюффрена. Работы на кораблях шли днем и ночью. Выдержанную древесину добывали, выламывая потолочные балки в заброшенных припортовых домах. Новые мачты для линейных кораблей переставляли с фрегатов, на сами же фрегаты устанавливает мачты с захваченных английских судов. Одновременно интенсивно лечили больных и раненых, число которых перевалило за полторы тысячи. Сам Сюффрен ежедневно посещал импровизированный госпиталь. Несмотря на все принимаемые меры, с каждым днем на краю порта росло кладбище.

К концу мая 1782 года Сюффрен наконец-то привел эскадру в порядок. Корабли были отремонтированы, запасы пополнены, а больные подлечены. «Французская машина» набрала прежнюю силу и вновь была готова к бою…

Вскоре на мачте флагманского «Эро» взлетел сигнал: «Сниматься с якорей! Паруса ставить!»

4 июня Сюффрен появляется во всеоружии у входа в залив Тринкомали. Там все еще ремонтируется Хьюз, который, разумеется, не проявляет ни малейшего желания выйти и принять бой. Безрезультатно простояв некоторое время перед Тринкомали, Сюффрен взял курс к берегам Индии в Куддалур, куда и прибыл 20 июня. Там он встретился с командиром передового десантного отряда генералом Дюшменом. Первая встреча обернулась первым разочарованием для Сюффрена. Заболевший Дюшмен отказался от тесного сотрудничества с Хайдером Али и даже не попытался отобрать у англичан соседний порт Негапатам, который был крайне необходим французской эскадре. Хуже того, заболев, генерал отказался передать командование одному из своих помощников. И отряд сидел в полном бездействии. Но Дюшмен не был подчинен Сюффрену. Поэтому Сюффрен решил сам наладить отношения со знаменитым Хайдером Али и вступил с ним в переписку.

* * *

В своем письме Сюффрен предложил властителю Майсура совместными усилиями овладеть Негапатамом. По его расчетам, эскадра Хьюза находилась в то время где-то у Мадраса, и момент для захвата Негапатама был почти идеальным. При этом Сюффрен просил помочь людьми и порохом, а также поддержать его действия с суши. В ответном письме Хайдер Али обещал командору всяческую поддержку и готовность отправить для захвата Негапатама три тысячи лучших сипаев. Вскоре прибыли и обещанные сипаи, которых сразу же переправили на корабли. После этого эскадра вышла в море, взяв курс на Негапатам. Но дойти до Негапатама так и не удалось. На подходе к нему французская эскадра (насчитывавшая 12 кораблей) обнаружила англичан. Одиннадцать линейных кораблей Хьюза стояли в боевой линии на якорях. Что ж, в данном случае английский контр-адмирал все рассчитал правильно и уже давно поджидал подхода французов. Кажется, что вот теперь, наконец, состоится решительное сражение, которого желают обе противоборствующие стороны.

6 июля 1782 года произошло третье по счету столкновение между противниками. При этом, еще до начала сражения, французский корабль «Ажакс» потерял в свежий ветер сразу две стеньги и поэтому не смог занять места в боевой линии. Таким образом, в сражение противники вступили, имея равные силы – по одиннадцать линейных кораблей. К тому же французы слишком долго и неумело строили свой боевой порядок, тогда как англичане, выбрав якоря. уже находились в нем.

А затем повторилась обычная для французов картина. В бой вступила одна кордебаталия во главе с флагманом Сюффрена «Эро» и его мателотом «Артезьяном». В то время как авангард ушел почему-то далеко вперед, а арьергард, наоборот, сильно отстал.

Несмотря на это, сражение продолжалось долгих четыре часа. Ну, а потом, как и в прошлый раз, резко меняется погода, и штормовой ветер заставил противников прекратить перестрелку.

После этого Хьюз направил свои корабли к Негапатаму, а Сюффрену осталось только в бессильной злобе смотреть вслед удаляющемуся противнику. В этом столкновении фактически победу одержал Хьюз (хоть он и покинул поле боя!), так как сорвал высадку десанта и штурм Негапатама.

Поле боя выяснилось, что французские капитаны вели себе не просто малодушно, а предательски. Так, капитан 64‐пушечного линейного корабля «Север» Де Кийяр пытался без всяких на то оснований во время боя сдаться англичанам. Де Кийяр уже спустил флаг, но англичане этого просто не разглядели в дыму. Поэтому после сражения Сюффрен отстранил от командования еще трех струсивших капитанов и отправил их во Францию. При этом Сюффрен серьезно рисковал. Согласно французскому морскому регламенту, командор не имел права снимать капитанов. Но обстоятельства диктовали Сюффрену собственные правила поведения.

После этого французская эскадра бесславно вернулась в Куддалур. Она была полностью небоеспособна. Потери в людях были ужасающи – шестьсот убитых и семьсот раненых. К тому же выбывших некем было заменить. Кроме этого, почти все корабли были серьезно повреждены, а «Орьян» и «Ванжер» вообще каким-то чудом держались на плаву. К чести Сюффрена, он был далек от отчаяния и снова начал восстановление эскадры из подручных средств.

Ряд военно-морских историков считают Хьюза этаким туповатым и трусоватым, в отличие от инициативного и храброго Сюффрена. Разумеется, что это было, мягко говоря, не так. Просто у Хьюза с Сюффреном были совершенно разные задачи. Сюффрену надо было любой ценой нанести решительное поражение англичанам и стать хотя бы на время хозяином индийских вод, чтобы захватить порты и переломить ход боевых действий на суше. А Хьюзу решающее сражение было совершенно не нужно. На него работало время, так как французская эскадра, не имея надежных портов, регулярного снабжения и ремонтной базы, с каждым месяцем теряла свою мощь. Именно поэтому кажущиеся тактические проигрыши Хьюза в столкновениях с Сюффреном на самом деле были его оперативным выигрышем, ибо, как мы уже сказали выше, каждый выигранный день играл на него.

Глава пятая

К середине июля Сюффрену удалось более-менее привести корабли в порядок. Команды частично пополнили за счет солдат из отряда генерала Дюшмена. Теперь, когда о захвате Негапатама нечего и думать, Сюффрен решает направиться к Цейлону, где встретить (как и велел ему король) караван транспортных судов с экспедиционным корпусом.

В середине июля 1782 года эскадра Сюффрена стояла на якорях в Куддалуре, готовясь к переходу на Цейлон, чтобы встретить там подкрепления с Иль-де-Франса. Прибытие эскадры к Куддалуру произвело огромное впечатление на местных жителей и гарнизон. Сам же Сюффрен хотел еще раз попытаться захватить Тринкомали.

– Мы неплохо поколотили тетушку Хьюз, – говорил он своим капитанам. – Поэтому она едва ли скоро выберется из Негапатама, а поэтому не попытать ли нам снова счастья под Тринкомали?

Капитаны «пытать счастья» под Тринкомали» не слишком-то желали.

В этот момент в Куддалур прискакали посланцы Хайдер Али, сообщив, что их повелитель движется туда со всей своей армией и желает лично увидеться с достославным сахибом Сюффреном. Переговоры с властителем Майсура были слишком важны, чтобы ими пренебречь и Сюффрен, остался в Куддалуре.

25 июля Хайдер Али расположился лагерем в двух лье от Куддалура. Флаг-капитан командующего месье Муассак встретил на пыльной площади Куддалура ближайших советников Хайдера.

В честь правителя Майсура стоящие на рейде корабли французской эскадры подняли флаги рассвечивания. Огромные корабли, увенчанные лесом мачт, рангоута и такелажа, с десятками огромных пушек и многосотенной командой произвели на майсурцев должное впечатление.

На следующий день Сюффрен в сопровождении капитанов и агента короля при дворе Майсура Пиверона де Морло на принесенных паланкинах отправился на встречу с Хайдером Али. Тот встретил французского флотоводца возле своего шатра. Он первым обнял Сюффрена, что было проявлением высшего уважения. Затем правитель Майсура и командующий эскадрой прошли в шатер. Хайдер Али расположился на низком диване – походном троне-чебутаре. Слева устроились индусы, справа – французы. Вначале последовал обязательный долгий обмен комплиментами и подарками, в лучших традициях восточных дворов. Хайдер Али вручил одному из капитанов златотканый шарф, другому – усыпанную алмазами бляху, третьему – мешочек золота, равный стоимости дорогого коня. Сюффрену наваб подарил… слона.

– Благодарю за столь щедрый дар! – вежливо улыбнулся командор. – Но, боюсь, он утопит мой корабль!

– Тогда возьмите золото равно стоимости слона! – улыбнулся в ответ Хайдер Али и махнул рукой.

Ближайший сановник передал Сюффрену кошель с 24 тысячами ливров, что было равно стоимости боевого слона. Затем наваб снял с тюрбана огромный бриллиант чистейшей воды и своими руками прикрепил его к треуголке гостя.

Сюффрен, в свою очередь, одарил военачальников и приближенных Хайдера Али деньгами. Самому навабу он преподнес дорогие каминные часы со звоном, две великолепные люстры из хрусталя и этрусскую вазу для цветов и благовоний. Все эти предметы предназначались для императора Китая и лишь несколько дней назад были случайно найдены на борту захваченного английского судна…

Встреча закончилась ближе к полуночи. Сюффрен пригласил Хайдера Али посмотреть на эскадру и демонстрацию учебного морского боя.

Но тот от посещения французского корабля деликатно отказался, заявив:

– Сюффрен, я видел тебя, значит, я видел все!

* * *

На следующее утро переговоры продолжились. Роль переводчика была поручена Пиверон де Морло. Вначале Хайдер Али выразил сожаление в связи с бездействием отряда генерала Дюшмена, прикрывающего Куддалур. Из-за этого ему пришлось отзывать часть войск с Малабара – западного побережья Индии, хотя этого только и ждали англичане. Кроме этого, озабоченность правителя Майсура вызывали маратхи, вышедшие из антианглийского союза и готовые вот-вот начать очередную войну против Майсура…

– Если французы не намерены дальше воевать с англичанами и желают заключить с ними мир, то тогда и мне также придется идти на мир со своим извечным врагом, так как драться одному против всех у меня нет сил! – честно заявил Хайдер Али.

– Вы можете не беспокоиться, мой король полон желания продолжить войну с англичанами до победного конца! – ответил французский командующий.

Хайдер Али заулыбался – Сюффрен сказал именно то, что он хотел услышать.

– Кроме этого, я должен сообщить, что скоро в Индию прибудет корпус генерала де Бюсси, которого, наверное, еще хорошо у вас помнят, – продолжил Сюффрен. – Следом за ним прибудут еще три больших отряда. Храбрый де Бюсси сможет преподать хороший урок англичанам.

Хайдер снова закивал головой в ослепительно-белом тюрбане. Рассказы о подвигах храброго капитана Бюсси он конечно же помнил. Затем переговорщики обсудили ближайшие планы. О своих Сюффрен сказал так:

– В самое ближайшее время я направлюсь навстречу конвою с войсками к Цейлону, после чего сделаю попытку захватить необходимый нам порт Тринкомали. После чего предприму еще одну попытку уничтожить английскую эскадру. С прибытием же войск де Бюсси мы покажем англичанам, где зимуют их раки!

В свою очередь, Хайдер Али заверил Сюффрена, что армия Майсура не будет переброшена на Малабар, что он останется на восточном побережье и продолжит воевать против общего врага здесь.

Через несколько дней Сюффрен получил известие, что Хьюз перешел из Нагапатама на рейд Мабраса – это означало, что путь на Цейлон для него открыт.

9 августа эскадра Сюффрена прибыла в цейлонский порт Баттикалоа. 12 августа туда пришел передовой фрегат десантного каравана «Беллона». За «Беллоной» – два линейных корабля капитана д’Эймара и транспорты с войсками, боеприпасами и продовольствием. Теперь Сюффрен решил, не теряя времени, захватить Тринкомали. Эскадра и караван вошли в Тринкомалийский залив и высадили десант. Начинается обстрел форта и порта. Одновременно высадившиеся войска начинают планомерную осаду. С кораблей свезли тяжелые орудия, из которых начали обстреливать стены форта.

К 29 августа в стенах форта были пробиты первые бреши. Сюффрен отчаянно спешил. Он боялся, что, если вдруг появится Хьюз, его эскадра будет сама блокирована в заливе.

Поэтому Сюффрен предложил гарнизону капитулировать. Англичане отказались, но, прождав еще пять дней помощи от Хьюза и не дождавшись ее, все же капитулировали. Захват Тринкомали, безусловно, явился выдающейся победой Сюффрена. По условиям капитуляции англичане оставили французам провиантские склады, пушки, ружья и боеприпасы. Самое главное, что в Тринкомали имелось небольшое адмиралтейство и теперь там можно было ремонтировать поврежденные корабли. Конечно, Сюффрен спешно принял меры, чтобы закрепиться в Тринкомали. И вовремя! Буквально через несколько дней 2 сентября у порта наконец-то появился Хьюз, со своей эскадрой.

Сюффрен вполне мог избежать нового сражения, укрывшись под защитой береговых батарей, как это совсем недавно проделал Хьюз.

В этот раз расклад сил был таков: двенадцать кораблей у Хьюза и четырнадцать у Сюффрена. И хотя большинство капитанов снова были против сражения, Сюффрен решил атаковать.

– Лучше сжечь корабли под стенами Мадраса, чем отступить перед адмиралом Хьюзом, – заявил он своим офицерам. – Пока мы господствуем в Тринкомали, все побережье Короманделя будет находиться в наших руках!

3 сентября 1782 года состоялось сражение у Тринкомали – четвертое англо-французское сражение той войны у берегов Индии.

* * *

Едва французские корабли начали строить боевую линию, Хьюз, по своему обыкновению, начал отход, а Сюффрен – решительное преследование. Изначально французы следовали на север. Когда же начали формировать боевую линию, часть кораблей арьергарда оказалась в стороне от боя, а центр французской эскадры – на расстоянии 1,5–2 кабельтовых от противника. Именно центр и принял самое активное участие в сражении. Имея превосходство в силах, Сюффрен попытался взять арьергард Хьюза в клещи. При этом сам шел впереди всех на линейном корабле «Эро». Жестокая схватка продолжалась час, при этом на флагмане де Сюффрена постоянно висел сигнал, обращенный к линейным кораблям «Сен-Мишель» и «Аннибал», – вступить в ближний бой. Однако оба капитана приказы адмирала проигнорировали. На исходе часа атаку Сюффрена все же поддержал «Брийан», а получившего сильные повреждения «Аякса» сменил «Артизан». Сюффрен еще несколько раз в отчаянии сигнализировал капитанам отставших кораблей прибавить парусов и сблизиться с противником, но его снова игнорировали.

Вместо того чтобы поддержать флагмана, арьергард, ведомый командором де Тромелэном, наоборот, сбавил ход и открыл огонь на предельно дальней дистанции, абсолютно бесполезно переводя порох и ядра. В результате этого Сюффрен оказался перед всей английской эскадрой всего с тремя передовыми кораблями. После этого начался настоящий ад. Английские корабли разряжают свои орудия в упор. Ситуация стала критической, когда на «Эро» рухнула грот-мачта. Но вопреки советам офицеров Сюффрен отказался выходить из боя и продолжил вести огонь по флагману Хьюза. В это время в арьергарде жестким огнём французов были повреждены четыре английских корабля.

А бой все продолжался. Арьергард французов, проходя вдоль английской линии, постепенно сближался с уже серьезно поврежденными кораблями английского центра. В сражении назревал явный перелом. К этому времени флагман Сюффрена «Эро», выпустивший уже 1800 ядер, мог палить только холостыми, пугая англичан и не допуская их сближения. Теперь все решало, у кого первым сдадут нервы. И первым не выдержал Хьюз. Видя, что чаша весов склоняется не в его сторону, Хьюз отвернул под ветер и вышел из боя. Английские корабли были сильно разбиты. Но и французские корабли получили тяжелые повреждения. Флагманский «Эро» потерял грот– и бизань-мачты, «Вустер» лишился фок-мачты, «Экзетер», сильно осевший в воду, медленно уходил, кренясь на левый борт. «Сюперб» и «Монмут» лишились рулей.

Несмотря на это, Сюффрен в горячке боя бросился в погоню за отходящим противником, но его корабли были настолько повреждены, что ни о какой реальной погони не было и речи. В результате французская эскадра вернулась в Тринкомали для ремонта. Что касается еще более пострадавшего Хьюза, то он лишь через неделю едва-едва добрался до Мадраса. Осмотр английских кораблей показал, что они фактически небоеспособны на ближайшие три месяца. Очень опасаясь, что Сюффрен в это время атакует Мадрас, руководители Ост-Индской компании срочно запросили дополнительные войска из Бенгалии и Бомбея. Но и это не все. Тяжесть повреждения английских кораблей была такова, что мадрасское адмиралтейство починить их просто не могло. Пришлось Хьюзу следовать на западное побережье Индии в неблизкий Бомбей. При этом по пути он попал в зону муссонов и выбыл из борьбы до конца года. Единственным утешением Хьюза стало прибытие в Бомбей пяти новых линейных кораблей из Англии.

После сражения Сюффрен был уверен в очередной измене своих капитанов. На следующий день группа капитанов, во главе с главным фрондером де Тромелэном, заявилась к Сюффрену и объявила, что больше не желает с ним служить. Сюффрен не возражал. Морскому министру он написал об этом так: «Я был крайне недоволен ими и отпустил их всех с удовольствием, – сообщает Сюффрен морскому министру. – Но у меня нет людей, которые умели бы управлять кораблями… Сердце мое сокрушено. Я вновь упустил возможность уничтожить английскую эскадру. У меня было четырнадцать кораблей, но бой с противником на расстоянии «пистолетного выстрела» вели лишь «Эро», «Иллюстр» и «Ажакс». Все остальные оставались далеко в стороне, палили издалека впустую. Могу объяснить весь этот ужас лишь общим желанием капитанов как можно скорей завершить кампанию и неумением, если не предположить худшего… Все же мне удалось сделать многое в Индии. Моя эскадра господствует в Бенгальском заливе. Даны четыре больших сражения, занят важнейший порт Индии. Я захватил пять боевых кораблей Англии, три корабля Английской Ост-Индской компании и более шестидесяти частных судов…»

А затем на французов обрушились новые несчастья. На входе в Тринкомали разбился на рифе самый мощный корабль эскадры 74‐пушечный «Орьян», хотя риф был хорошо виден и давно известен. Вскоре у Куддалура выскочил на песчаную банку и был разбит волнами 64‐пушечный «Бизарр». В обоих случаях налицо была чистая вина капитанов и штурманов. После этого Сюффрен впал в глубокую депрессию.

«Пришлите хороших офицеров! – писал он в полном отчаянии морскому министру. – Если бы кораблями командовали умелые люди, мы бы стали хозяевами Индии. Я тут одинок, ждать помощи не от кого…»

Тем временем наступила пора муссонов. Начались проливные дожди, шторма и боевая деятельность замерла. Капитаны Сюффрена предложили ему идти на зимовку на неблизкий, но благодатный остров Иль-де-Франс. Вместо этого командор направился в порт Ачин, расположенный на крайнем северо-западе острова Суматра. Ачин являлся самостоятельным султанатом. Стоянка там была очень удобной из-за наличия корабельного леса, хорошей воды и дешевого провианта.

Вслед за эскадрой в Ачин пришел посыльный корвет, с которого сообщили, что генерал де Бюсси серьезно болен и все еще находится в Иль-де-Франсе, а посланный из Франции отряд кораблей капитана д’Эймара стоит у мыса Доброй Надежды из-за эпидемии цинги. Самим же плохим известием являлось то, что последний из десантных караванов капитана Суланжа был разгромлен по пути англичанами.

* * *

В истории противостояния Франции и Англии в Индии генерал Шарль-Жозеф Бюсси занимает значительное место. Поэтому приглядимся к нему повнимательнее. Аристократическое происхождение Бюсси сомнительно. Его отец носил фамилию Патисьер, а фамилию Бюсси позаимствовал у своего более благородного родственника. Впоследствии он дослужился до полковника, но так и не разбогател. Сын находился в полку отца с 13 лет, который купил ему чин капитана. В ту пору во Франции это была обычная практика. После смерти отца Шарль-Жозеф Бюсси поступил на службу во французскую компанию обеих Индий. Сначала служба забросила его на остров Бурбон. Биографы Бюсси отмечают блестящие способности и смелость юноши.

Последующие тринадцать лет Бюсси служил на Вест-Индийских островах, а затем в индийском Пондишери. Первая слава пришла к нему в 1749 году, когда французский отряд разгромил в битве при Амбуре десятикратно превосходившее в силах войско аркатского наваба. И хотя формально командовал отрядом некий полковник Отейлю, реально руководил боем капитан Бюсси. В 1751 году имя Бюсси становится известно уже и во Франции. 12 января 1751 года по приказу губернатора Дюплекса капитан Бюсси был отправлен на север в Декан, чтобы посадить на тамошний престол французского ставленника Музаффар Джанга. Отряд Бюсси насчитывал две тысячи сипаев и триста французских солдат. Во время похода субадар Музаффар Джанга был убит заговорщиками и Бюсси выбрал нового субадара Декана – Салабата Джанга, от которого сразу же добился разрешения компании организовывать фактории по всему Декану, в Биджапуре и в Голкондском султанате. Помимо всего прочего, Салабат Джанг наградил французского капитана титулами сайфу-уд-доула (меч государства) и умдат-ул-мулк (столп монархии).

– Одним росчерком пера, не вынимая шпаги, я, как волшебник, сделал все сокровища Голконды достоянием компании! – хвастался позднее Бюсси.

В марте 1751 года объединенные силы Бюсси и Салабата Джанга взяли крепость Карнул на реке Кеда. Четырехтысячный гарнизон сдался без всякого сопротивления. Месяц спустя Бюсси и субадар вступили в свою столицу Декана Хайдарабад. Все крупные джагирдары принесли Салабату Джангу клятву верности и подарки. Сам же Салабат щедро одарил Бюсси. Ходили слухи, что полученная им сумма достигала 2,5 миллиона ливров. Вельможи также принесли французскому командующему драгоценности; многое перепадало и его офицерам.

Однако спустя некоторое время еще недавно совершенно безропотный Салабат постепенно вошел во вкус правителя-низама, став раздражительным и капризным. Управлять им Бюсси становилось все сложнее. В течение последующих лет Бюсси, ставший к тому времени полковником, постоянно находился в центре нескончаемых интриг индийских владетелей, неизменно извлекая выгоды для себя и компании.

Его биограф писал: «Бюсси был небольшого роста, с миловидным и даже немного сладким лицом, отличался безукоризненными манерами и к тому же плохо держался на лошади. Но этот офицер как никто другой мог заставить подчиняться самых разных людей. Французские солдаты в Индии, видевшие смысл военной жизни в грабеже, вели себя при Бюсси более сдержанно. Французы и сипаи быстро снискали уважение у местного населения Аурангабада. Кое-кто стал приходить в крепость с жалобами на произвол властей. Бюсси очень помогали его способности к языкам и талант актера. Владея несколькими индийскими языками и фарси, он объяснялся с мусульманскими вельможами и знатными индийцами без помощи переводчика. Подчиняясь всем утомительным восточным придворным церемониям, он так же свободно чувствовал себя в халате и чалме, как в мундире и парике… Бюсси, никогда не принимая свои переодевания всерьез, выглядел со стороны подлинным восточным вельможей. Рассудительный и проницательный, он хладнокровно распутывал паутину изощренной лести и почти всегда угадывал мысли своих собеседников. Вскоре французскому офицеру стали известны все хитросплетения дворцовых интриг».

В ноябре 1751 года Бюсси с отрядом (400 французов и 5 тысяч сипаев) выступил вместе с 60‐тысячной армией Салабата из Аурангабада к Пуне – столице маратхов, которые по-прежнему не желали признавать власть французской компании. Спустя 20 дней Бюсси и Салабат встретилась с маратхской конницей. После нескольких столкновений Бюсси ее разогнал. А затем разгромил и главные силы маратхов, воспользовавшись лунным затмением. Пока маратхи били палками в перевернутые котлы, прогоняя демона Раху, поглотившего Луну, Бюсси стремительно их атаковал и обратил в бегство. Попытка пешвы Баладжи Рао взять реванш в сражении около Пуны также завершилась очередным разгромом маратхов. В январе 1752 года был заключен мир, по которому пешва обещал возвратить Салабату все спорные земли, дал две тысячи маратхов в качестве воинов и, наконец, обещал заплатить 27 лакхов контрибуции. Этот мир еще больше возвысил Бюсси в глазах деканских вельмож. Однако мир продлился всего несколько дней. Фактически Баладжи Рао взял небольшую передышку, обманув Салабата и Бюсси. Но внезапное нападение вероломного пешвы Бюсси с успехом отразил.

После этого снова начались нескончаемые интриги, временные союзы и вероломные измены. При этом хладнокровие и рационализм Бюсси приносили французам в Индии больше успеха, чем торопливость и упрямство губернатора Дюплекса. При этом ни в Декане, ни в других княжествах, на которые претендовала Французская Ост-Индская компания, спокойствия все не наступало.

В 1754 году Бюсси выбил маратхов из Северных Саркасов. Участник событий Де Жантиль в своих записках отмечал: «Повсюду пожарища и кровь, целые деревни, обращенные в пепел, обгорелые трупы людей и домашних животных. Никогда я не видел более страшного зрелища». Действительно, маратхи, отступая, сжигали деревни, но и французская армия наносила большой ущерб этой земле. Вскоре в войске Бюсси начался голод; единственное, что заставляло солдат и сипаев двигаться вперед, – это добыча, которую они мечтали захватить в Нагпуре. Когда при штурме одной из крепостей французские солдаты и сипаи ворвались внутрь, женщины, дети и старики бросились им в ноги, протягивая золотые и серебряные украшения и жемчужины. Это не остановило солдат Бюсси, и более двухсот жителей было убито.

Надо сказать, что авторитет Бюсси в Индии был столь велик, что ему предложили даже стать начальником охраны Великого Могола Аламгира II. Некоторое время французский полковник серьезно подумывал о том, чтобы обосноваться в Дели и править от имени императора. Однако этим планам не суждено было свершиться. Любопытно, что за помощь, оказанную в борьбе против правителей Боббили, визианагарамский раджа Пусапати Педа Виджайя Рама Раджу подарил де Бюсси целый город – Янаон, ставший частью Французской Индии.

В 1756 году Бюсси снова сражался с Морари Рао, добился успеха и заставил правителя маратхов принять условия французов. В том же году Бюсси, находясь в непростом положении, разгромил объединенные силы маратхов и хайдарабадцев.

В 1756 году в Европе между Англией и Францией началась война, вошедшая в историю под названием Семилетней. В Индию вести о войне пришли лишь в начале 1757 года. Французский губернатор Лейри не был готов к войне и стремился достигнуть с англичанами соглашения о нейтралитете. Что касается англичан в Мадрасе, то большинство чиновников и купцов стояло за войну, надеясь в ходе нее потеснить своих конкурентов.

Английские войска в Индии возглавил уже знакомый нам генерал Клайв. Он разгромил многотысячную армию бенгальского наваба при Плесси и стал хозяином богатейшей провинции Индии – Бенгалии. 23 июня 1757 года, день битвы при Плесси, многими авторами объявляется днем рождения Британской империи. После этого в Южной Индии стало относительно спокойно. Французские войска пассивно стояли в Северных Сиркарах и Пондишери.

Что касается Бюсси, то он понимал необходимость активной борьбы против Английской Ост-Индской компании, но не настаивал на решительных мерах. Великолепный администратор, дипломат и военачальник в конечном счете первый создатель французской колониальной империи в Индии, как это ни парадоксально, был лишен воинственного азарта, свойственного таким колонизаторам, как Клайв.

Только узнав о захвате Клайвом крепости Шандернагор, Бюсси осадил в отместку крупный английский колониальный центр Визагапатнам и без единого выстрела овладел им, отпустив всех офицеров гарнизона под честное слово. Вскоре Бюсси подчинил себе весь Декан: во всех главных крепостях теперь стояли его гарнизоны. Но вскоре он получил приказ главнокомандующего военными силами в Индии генерала Лалли-Толландаля немедленно оставить Декан и возвращаться со всеми войсками в Пондишери. На этом участие Бюсси в Семилетней войне закончилось. Вскоре он вернулся во Францию, где был приближен к королевскому двору, был произведен в генералы, стал маркизом и смог вдоволь наслаждаться лаврами былых побед, а также огромными богатствами, приобретенными в Индии.